Акула. Шестая глава. Полоса неудач

Часть 6. Полоса неудач.

В понедельник на работе она узнала о том, руководство приняло решение о всеобщем сокращении штатов, определенном в 10-процентную квоту по всем офисам. Для Германии это означало потерю 6-7 человек, и так как немецкий филиал и при нынешнем составе ощущал нехватку кадров, то все были ужасно переполошены и взбудоражены, и вообще весь офис походил на потревоженный пчелиный улей. Работать никто не мог, все бегали из комнат в комнаты, в сотый раз возмущаясь самодурством американцев. Вдобавок к этому Норберт протянул ей распечатанную переписку высшего звена о том, что предполагается перевести русское отделение в Америку, и неприятный холодок пробежал по ее спине. В этом свете окружающий мир сразу приобрел другие очертания, которые совершенно не внушали ей оптимизма. Норберт, безусловно, останется, он может и в Германии работать и по Европе. А вот она становилась очень уязвимой, если ее русский никому здесь не будет нужен. Прийдя вечером домой, она стала рыться в Интернете по поиску нового места, но везде было такое количество требований, что ей становилось дурно, а прежде всего, всем требовалось законченное специальное образование – экономическое, финансовое, хозяйственное и любое другое, но никак не музыкальное. Помимо этого неприятного ожидания, на кого упадет Дамоклов меч, ровно через неделю предстоял развод, приближение которого почему-то совсем ее не радовало.

Неделю она провела в попытках взять себя в руки и вновь обрести светлую голову. Паническое состояние никак не помогает преодолеть проблемы, и только холодная оценка реальности, своих шансов и возможностей и в соответствии с этим разработанный план могут принести реальные результаты. Она также знала себя, сразу впадающую в отчаяние при мелких неприятностях и умеющую прямо смотреть в глаза настоящим трудностям. Клер снова вспоминала этапы своей жизни и сделала вывод, что она почти всегда воспринимала проблему как поставленный перед нею шанс выйти на более высокий качественный уровень. В конце недели она почти совсем успокоилась и определила, каким образом она станет искать новую работу.

С Куртом они перезванивались почти каждый день, и их общение становилось все более тесным и близким. Он был доволен фотографиями, хотя говорил, что взгляд ее слишком напряжен, строг, а он хотел бы получить полную свободу, расслабленность и гармонию. «Я бы тоже хотела все это приобрести – свободу, расслабленность и гармонию», - со вздохом ответила Клер. Курт уверял, что в следующий раз все будет намного лучше, так как ей уже будет привычнее эта роль. Он прислал ей пару фотографий, и Клер была в восторге от них. Несмотря на сближение, она ни словом не обмолвилась ни о ситуации на работе, ни о предстоящем разводе. Нельзя вываливать всякие неприятности на неуспевшие окрепнуть отношения. Человек, какой бы он ни был, пугается и не знает, что со всем этим делать. В душу закрадывается страх, а не используют ли тебя. Как правило, каждый ищет опоры и утешения, и сразу сталкиваясь с тем, что он сам должен отстегнуть немалую толику этой опоры и утешения, теряется и инстиктивно пытается уйти с арены этих отношений. Всех притягивает блеск, успех, оптимизм, и неудачники или обремененные проблемами имеют мало шансов на успех найти спутника жизни, работу, друзей. Проблемы надо решать самой.

В день развода она взяла на работе отпуск, и минут за пятнадцать до начала заседания зашла в здание суда. Перед нужной дверью уже сидел ее муж, неестественно улыбаясь и попивая воду из бутылки.
- Ну, можно тебя последний раз как жену поцеловать? – осклабившись, спросил он.
Клер подставила ему щеку, пытаясь быть вежливой. Тут же подбежал, юля, адвокат, заискивающе подал руку сначала ей, а потом ему, и исчез за дверью. Минут через пять он вынырнул снова и нервно улыбаясь, пригласил их жестом в комнату. Зал заседаний оказался обыкновенной комнатой, где сидела судья, средних лет приятная женщина с уставшим лицом. Представившись, она стала нудным голосом зачитывать суть дела. После каждого предложения она требовала подтверждения с обеих сторон. Первая часть с зачитыванием дела была закончена, и судья перешла к вопросу выравнивания долей. По закону Клер должна была бы выплачивать своему мужу по достижении им пенсионного возраста ежемесячно 52 евро. Она знала об этом, но у нее все равно снова отпала челюсть от такой невиданной несправедливости. Богатый муж все равно должен был бы быть материально поддержан своей бывшей супругой с пенсией в пару сотен евро. «Да, таков закон», - печально произнесла судья, но тут же принялась ее успокаивать. – «Но у Вас же подписан брачный контракт, и там указано, что у супругов нет никаких обязательств по взаимоподдержке. Но, к сожалению, в этом случае Вам нужен свой собственный адвокат, и если Вы настаиваете на этом пункте, нам необходимо отложить заседание до того, как Вы придете со своим адвокатом.» Тут же встрял адвокат ее мужа: «Фрау Вебер! Давайте закроем глаза на этот пункт! Я уверен, что Ваш муж, потом уже бывший, никогда не будет требовать у вас эти 52 евро. Это такая мелочь!». «Не скажите!» - парировала судья. – «Деньги будут автоматически сниматься со счета ответчицы и перечисляться на счет истца.» Наступило тягостное молчание. У Клер начало стучать в голове, ей казалось, что все это происходит в каком-то дурном кошмаре. «Ваша честь!» - Вдруг снова прервал тишину адвокат. – «Мы ведь можем чисто формально пригласить любого адвоката, находящегося сейчас в здании суда. Я уверен, что я обязательно найду одного. Фрау Вебер, это будет стоить Вам всего лишь 150 евро, а также избавит нас от необходимости продлевать это не очень приятное дело». «Ну не знаю, - неуверенно ответила судья, - если Вы прямо сейчас кого-то приведете, то чисто формально не будет никаких нарушений». «Я мигом!» - просиял адвокат и исчез за дверью. Не прошло и 10 минут, как в дверь постучали, и он появился в сопровождении длинного и высушенного коллеги, который, представившись, протянул Клер желтую костлявую руку. Ее как бы адвокат подтвердил, что да, ответчица не обязана выплачивать истцу данную сумму, исходя из пункта брачного контракта. После этого дело быстро потекло к концу. Судья задала вопрос, есть ли у кого вопросы или кто с чем не согласен. Нет, все были со всем согласны. Встав с места, после чего всем тоже пришлось встать, судья зачитала: «Именем народа.... на основании заявления.... исходя из параграфа.... пункта....... согласия сторон.... объявляю брак расторгнутым». Они где-то расписались, попрощались и вышли из зала. Словно находясь под наркозом, Клер достала из сумки кошелек и вынула купюру в 100 евро. «Это все, что у меня есть сейчас наличными.» - сказала она. «Ничего, ничего!» - снова закудахтал адвокат. «Мы же с Вами ещё увидимся» - обратился он к ее бывашему мужу.

Они вышли на улицу. Шел мерзкий мелкий дождь, дул пронизывающий ветер, и Клер только и мечтала о том, как бы быстрее попасть домой.

- Где ты припарковалась?
- Там за углом. – ответила она. – Ну как мы теперь договоримся?

Он что-то хмыкал и тянул, и когда они подошли к машине, он сказал:

- Ну что ж.... я заботился о тебе все то время, пока ты была моей женой. Теперь никто из нас не ответственен друг за друга.... Я забираю свою машину. Ты достаточно долго ею пользовалась.

Казалось, что дурной сон имел продолжение.

- Ты обещал, что ты оставишь машину мне.
- Я тебе ничего не обещал. С чего ты это взяла? Когда я сказал, что я машину оставлю тебе?
- Ну как же, у твоего адвоката в первый же раз, когда мы пришли говорить о разводе! И потом, мы не раз об этом говорили, и ты сказал, что если все будет нормально, то ты оставишь машину мне!
- Ты плохо учила немецкий язык. Такого я не говорил никогда.
- Ты ещё утверждал, что всегда держал свое слово!
- Но я ничего не обещал!

Клер вдруг стало не хватать воздуха, она хотела разрыдаться, но слез не было, она только хватала воздух ртом, как рыба, попавшая на сушу. К такому повороту она была совершенно не готова. Где-то она была готова услышать что-то типа «я передумал», но вот так вот прямо нагло в глаза говорить, что ничего не было! Потом вдруг взяв себя в руки, она открыла машину и, швырнув ему ключи, стала собирать в пакет свои вещи. Потом, быстро развернувшись, пошла прочь от машины. Фридрих стал ей кричать, что он подвезет ее домой, но она не хотела ничего слышать. Прочь, прочь! Скорей отсюда. Она почти бежала по тротуару, а он, сев в машину, ехал рядом, что-то крича из окна. Где-то на переходе он остановил машину, вышел из нее и, загородив ей путь, стал говорить, что он все для нее делал, но тщетно, что она не поняла и не приняла его любви. Вдруг совершенно театрально он упал перед ней на колени и стал плакать, заламывая руки и распугав бегущих прохожих. Клер пришла в полный ужас, но его взгляд и брызжущие из глаз слезы словно парализовали ее. Она готова была провалиться сквозь землю. Тут она увидела метрах в ста стоящее такси и собрав все свои силы, рванула бегом к нему, даже не оглядываясь.

- Пожалуйста, отвезите меня домой, мне плохо! – сказала она, врываясь в салон.
- Выйдите из машины! Я стою тут по заказу. Клиент сейчас выйдет из дома!
- Мне плохо, может быть он согласится сначала отвезти меня домой. Это недалеко. Пожалуйста! – тут она ужасно разрыдалась, и таксист больше не решился выпроваживать ее из машины. Увидев мужчину с чемоданом, выходящего из подъезда рядом стоявшего дома, он подошел к нему, и указывая на нее, что-то ему говорил. Они вместе подошли к машине, и мужчина, наклонившись к окну, спросил, куда ей надо. Узнав, что это по пути, сказал, что нет проблем, вдруг осторожно переспросив, а может, ее лучше отвезти к врачу?
- Нет, нет! У меня всё дома! Я знаю, что надо делать. Спасибо Вам огромное, и извините, что все так получилось!
- Ах, перестаньте!

Он сел на заднее сидение, и машина тронулась. У Клер так и не зватило духу обернуться назад и посмотреть туда, где она оставила рыдающего Фридриха.

Дома было пусто, серо и холодно. Она села в кресло и погрузилась в какую-то тину мыслей и воспоминаний об этом дне и вспыхивающих в ее мозгу картинах ее будущего без машины. С ужасом видела она себя с огромными сумками, бредущую из магазина домой, представила косые взгляды коллег, их вопросы при виде ее, пешком приходящую утром и покидающую офис вечером. Но больнее всего было то, как он это сделал, этот наглый обман, ложь. Почему она не заставила его тогда на первой беседе с адвокатом написать письменное согласие оставить ей машину? А что если позвонить этому адвокату? Но разве он когда-нибудь выступит против своего клиента? Нет, попробовать все равно надо, нельзя вот так просто сдаться. Купить машину? У нее уже была одна, и это было тогда для нее такой финансовой бременью, что даже с работающим Алексом было тяжело ее тянуть. А сейчас, когда он учится и не приносит в дом ни копейки, это абсолютно нереально. Покупать какое-то разбитое корыто за пару сотен она не будет. Она либо будет ездить на приличной машине, либо на трамвае. Время шло, а она как будто прилипла к креслу, даже боясь оторваться от него, боясь потерять эту опору, и не зная, что же она будет сейчас делать. Она отбила СМС Алексу, сообщив ему, что машины больше нет. Он сразу же перезвонил, пытаясь ее успокоить и сказав, что это совсем не такая уж ужасная проблема, упрекнув ее, правда, в легковерности, отчего она снова расплакалась и бросила трубку. Потом звонил Фридрих, но она не взяла телефон. Тогда он прислал СМС, сказав, что она должна ему ещё отдать документы на машину. Она ответила, что сегодня не может, что завтра после работы. Тут она вспомнила про Курта, про то, что теперь придется рассказывать ему эту мерзкую историю с этим мерзким разводом и про то, что она вот так по своей дурости потеряла машину. Внезапно ей пришла в голову мысль, что может, попробовать побороться и подать на Фридриха в суд за то, что он так ее использовал. Она стала рыться в документах, где было сохранено все, что касалось ее трехлетней жизни вместе с ним. Приняв это решение, она почувствовала себя лучше. Вот сейчас она все посчитает. То, что она не получала много месяцев ни копейки карманных денег, то, что он, используя ее незнание немецкого законодательства, несколько месяцев извлекал выгоду из налогового класса, в то время когда из ее и так маленькой зарплаты вычетали чуть ли не половину, то, что начав свою карьеру в Германии с мытья полов, она ещё платила ему в семейную кассу якобы за воду и электричество. Взяв телефонную книгу и обзвонив приличное количество адвокатов, ей удалось договориться с одной адвокатессой на завтра. Вечером ей позвонил Курт, и она сказала, что у нее небольшие неприятности, но она все ему расскажет дня через два, что это мелочи, и она не хочет портить никому настроение.

На следующий день она сказалась на работе больной. До офиса адвокатессы она добиралась около часа с двумя пересадками, снова ужасно страдая от потери машины. Как быстро привыкаешь к хорошему! А ведь сколько людей не имеют машины, и должны также пользоваться транспортом или ходить пешком. Нет, ну почему она должна равняться на тех, у кого нет машины! Адвокатесса оказалась на редкость приятной и красивой женщиной. Порой всхлипывая, Клер кратко поведала ей все от начала до конца. Она закончила, а адвокатесса молчала, мягко глядя на нее. Потом она сказала:

- Боже, какой кошмар! Как же Вы все это вытерпели! Мне известен этот тип мужчин.... жаль, что все это проходит в основном безнаказанно... Мне очень жаль, но машину Вы уже отдали, и теперь у Вас совсем нет шансов. Да, он пользовался Вами, да, Вы потеряли деньги, но это не кража и не воровство, это семейное дело. Кто-то кем-то пользуется, и если другая сторона молчит и не противится, то задним числом это уже не вернуть. Также можете забыть о том, что его адвокат вспомнит о том, что Ваш бывший муж обещал оставить Вам машину. Мой Вам совет – забудьте все это как страшный сон, и постарайтесь больше не попадать в такие истории..... Ах да, эта консультация была для Вас бесплатной.

Сгорбившись и совсем без сил, как старушка, Клер вышла из здания. Да, надо все это забыть, выбросить из головы. Надо смотреть вперед, у нее есть Алекс, работа, крыша над головой, у нее есть, в конце концов, Курт. По сути, ничего ужасного не случилось, и даже хорошо, что она насовсем разделалась с ним и что больше их ничего не связывает. Но адвокату она все же позвонила. Тот удивленно спросил, чем он может служить и на вопрос, не помнит ли он о том, что Фридрих обещал ей оставить машину, ответил, что ничего такого не припоминает.

Ветер дул ей в затылок, подняв дыбом копну ее волос. «Наверно, похожа на Медузу-Горгону» - подумала Клер. «Жаль только, что взглядом никого пригвоздить не могу». Тут она увидела Фридриха, подъехавшего на стоянку. Он вышел из машины, и она протянула ему документы. Она хотела повернуться и идти домой, но он вдруг завел разговор, что скоро он должен получить счет от адвоката. Клер перебила его и спросила: "От какого адвоката?" "Как от какого адвоката? Ты что, не помнишь?" - "Нет, не знаю никакого адвоката, у меня нет адвоката" - "Ну, с разводом?" - "Это твой адвокат, он защищал твои интересы, вот и разбирайся с ним. Я не знаю никакого адвоката." - "Я так и знал, что ты так ответишь, но я все равно пришлю тебе счет" - "Зря, мне он совсем не нужен даже для информации". Потом она развернулась и пошла, а он что-то там ещё вслед говорил и бурчал типа "я так и знал", но она даже не обернулась.

По дороге домой она зашла в магазин и купила бутылку вина. Вот сейчас она вернется домой, выкурит не одну сигарету, выпьет бутылку вина, и на какое-то время ей станет уютно и тепло, и все проблемы отойдут на второй план. А потом она позвонит Курту и в шутливых тонах расскажет ему о том, какой она лопух, но зато она теперь абсолютно свободна и независима.

Как ни странно, голова на следующий день совсем не болела, несмотря на вино, сигареты и на то, что она до 3-х ночи висела в Интернета, флиртуя напропалую с кем попало. Курт очень сочувствовал ей, ругал, что она ему прежде ничего не сообщила, говорил, что она может взять машину напрокат или приехать на поезде, что он оплатит все расходы, ну а потом они что-нибудь придумают. Он также спрашивал, не хочет ли она, чтобы он приехал, но Клер отказалась.

В офисе она сразу почувствовала в воздухе какую-то напряженность. Все затихло, застыло, все сидели на своих рабочих местах, с головой погрузившись в компьютер, а в одной комнате она увидела двух дам с кипой документов. Норберта не было. Как и всегда, в решающие или неприятные дни он старался не появляться на фирме. Георг сидел за компьютером, что-то буркнул на ее приветствие, а потом спросил, в курсе ли она. В курсе чего? – переспросила Клер.

- Вы, наверно, уже заметили двух дам...
- Да... и что? Новые сотрудницы? Расширение штатов? – шутливо прибавила она.
- Это работники кадров из Америки. Они будут решать, кто в нашем офисе должен лишиться рабочего места.

У Клер встали волосы на голове дыбом, но стараясь не подавать виду, она спросила:

- И на основании каких критериев они будут решать этот вопрос?
- Об этом можете справиться у них самих, - невежливо ответил Георг, но потом добавил, как бы извиняясь:
- Скорей всего, наличие маленьких детей, семейное положение, возраст, длительность работы здесь.... ну и, наверно, зарплата, ее размер. На ком можно хорошо сэкономить.
- Ну на мне особо не сэкономишь, - почти про себя ответила Клер, зная, что у нее чуть ли не самая маленькая зарплата.
- И когда будет оглашен..... вердикт? – чуть ли не с насмешкой спросила она.
- Насколько мне известно, послезавтра в пятницу...
- Вот у кого-то будут веселые выходные!

Георг молча взглянул на нее, но ничего не ответил. Все. Работать она не могла. От страха, почти паники было трудно дышать, ни на завтрак, ни в обед она есть не стала и только и ждала, чтобы этот тягостный день закончился. Придя домой, она снова села за компьютер и долго перечитывала свое резюме, а потом паслась на страницах вакансий. Ничего путного не было, и совершенно разбитая, она легла спать.

В пятницу утром было какое-то заседание, но так как она не нашла себя в списке, то осталась на своем рабочем месте. А ровно в 9 утра к ней подошла одна из американских дам с большой коробкой. Сначала Клер подумала, что она хочет ее спросить, куда ей отнести коробку или что-то ещё, но дама вдруг, вежливо улыбнувшись, сказала ей по-английски:

- Миссис Вебер, соберите, пожалуйста, в эту коробку все Ваши вещи и покиньте офис. Вы уволены.

Клер не знала, что ответить, думая, что она спит или все это какая-то нелепая шутка, что сейчас все разрешится, кто-то зайдет в комнату, что-то произойдет и весь этот кошмар кончится. Но ничего не происходило, и дама повторила ещё раз:

- Мы приняли решение о сокращении числа сотрудников в этом офисе. Вы – среди уволенных. По законам нашей корпоративной политики, а также в целях сохранения в секрете корпоративных ноу-хау и нераспространения ценной информации, все уволенные вынуждены немедленно покинуть офис. Вот Вам решение на руки, кстати, оно подписано также Вашим руководителем, идите домой, а в течение следующей недели Вы будете проинформированы о том, до какого числа Вы будете ещё числиться на работе, ведь по немецкому законодательству у Вас есть, по-моему, месяца 2 или 3? Но это уже не наша забота, это Вы разберетесь с Вашим менеджером. Мне же главное – проследить, чтобы Вы не забрали из офиса ничего лишнего.

Все что угодно можно было себе представить, но подобное не могло ей присниться даже в самом кошмарном сне. Вот так потихоньку, пользуясь тем, что все ее коллеги сидят в зале заседаний и ей не к кому обратиться за помощью и некому за нее заступиться, ее выдворяют за стены ее работы, ещё и засовывая нос в ее сумки и следя за тем, что она туда кладет. Клер успешно поборола свое возмущение, а также порывы удариться в слезы от унижения и шока, и со странной улыбкой стала открывать ящики, собирая свои личные вещи. Сколько же здесь скопилось за эти 4 года, что она здесь. Куча словарей, какие-то справочники, пара туфель, книги, кассеты, не считая всякой мелочи, как косметика, лак, щетка для волос, полный стол сувениров и подарков от клиентов. Она еле спустила эту коробку вниз, дама закрыла за ней дверь и ушла, а она продолжала стоять на улице, не зная куда и как идти. Клер медленно опустилась на ступеньку, пытаясь прийти в себя, но тут дверь открылась и появились и другие, которых постигла та же участь. Всего 6 человек вместе с ней – три женщины и трое мужчин. На лицах у всех у них играла какая-то идиотская улыбка. Вот так быстро человек получает в распоряжение все свое время. Ему больше никуда не надо торопиться и рано вставать на работу. Одним мановением волшебной палочки они перешли в другую категорию и видят жизнь с другой стороны. События последних дней выстраивались в логическую цепочку – развод, потеря машины, работы...

Они стали курить и делиться впечатлениями. Все же их было шесть человек, и это несколько смягчало боль и чувство унижения. Она лишь молчала, слушая, как другие возмущались и говорили о том, что надо нанять одного адвоката, что фирма все равно проиграет, и что у них есть 3 месяца, в течение которых они так и будут получать свою зарплату. Одна женщина возразила, что никакой адвокат не поможет, что увольняли даже покрупнее сотрудников, и никто не вернулся, ну кроме Георга, но все знали, что Георг – это особая история. Единственное, можно было попытаться заставить фирму выплатить какую-то компенсацию, но пока они ничего не знали, на каких условиях они уволены и что вообще скажет их немецкое руководство. Клер с ее коробкой подвезли до дома и взяли с нее слово, что она в 3 часа дня подойдет к офису так как американки должны были до обеда улететь.

Ну вот, самое страшное уже позади, и хуже уже ничего произойти не может. Странно, но она даже не плакала. Закрыв за собой дверь, разделась и залезла в кровать. Ей хотелось спрятаться, уйти от всего и всех, как в детстве, заснуть, забыться, даже умереть. Было бы здорово вот так вот вдруг перестать жить. Но так бывает очень редко. Чаще всего приходится предпринимать какие-то насильственные меры, чтобы разорвать эту ниточку, связывающую до поры до времени бренное тело с жизнью. Она уже могла похвастаться двумя попытками самоубийства – когда-то в Москве она напилась снотворных, но ее вовремя откачали. Конечно, все это было показухой. А второй раз уже здесь из-за своего мужа она пыталась порезать себе вены. Порезала она себя прилично и кровь лила рекой, но до вен не добралась. Ей было стыдно потом перед врачом. Долго она думала, какую бы выбрать смерть, но все было слишком некрасиво или трудно выполнимо. Постепенно она оставила эту идею, так как на самом деле умирать пока ещё не хотелось, а также это новое ее состояние могло открыть для нее новые перспективы. А что если она пойдет учиться на косметичку, а расходы заплатит Арбайтсамт? Или на психолога? Или ещё что-нибудь новое и интересное? Не все, что сначала кажется ужасным, является таким на самом деле. Но ей почему-то было стыдно говорить Курту о том, что ее уволили и ещё так унизительно. То, что ее преследовали неудачи, накладывало на него некую невидимую но ощутимую долю ответственности, ведь они как бы дружили, их связывал, по крайней мере, на некоторое время, этот проект. С другой стороны, разве он был виноват во всем, что с ней произошло? Что он мог сделать? Что он мог изменить? Единственное, что она бы хотела, это то, чтобы он и дальше продолжал с ней общаться, а не бросил ее, боясь заразиться вирусом неудач.

В три часа дня она появилась в офисе. Все собрались на кухне, высказывали соболезнования и давали советы. Потом пробежал Герберт и жестом пригласил всех к себе в кабинет. Он даже не пытался извиниться за действия своих американских коллег, сказав лишь, что это американская фирма и корпоративно все подчиняются американским законам, хотя, конечно, весь процесс увольнения будет происходить по немецким законам. Он объявил, что в течение следующей недели каждый получит письмо, где будет находиться как официальная бумага об увольнении, так и письмо фирмы о компенсации и сроке свободного отстранения от работы до фактического увольнения. Было ясно, что ему невыгодно вслух называть, кому какой свободный срок будет предоставлен и какая у кого компенсация. Чисто индивидуально, в зависимости от оклада, контракта, стажа и прочего, каждый получит свое индивидуальное письмо. И конечно, никто никому не расскажет, кому сколько предложили. Кого-то это устроит, и он подпишет бумагу, кто-то обратится к адвокату и путем нажима сможет увеличить сумму, кто-то сразу же уйдет к конкурентам, а кто-то будет принципиально бороться до конца, хотя в конце концов все равно сдастся. Человек, особенно один, в процессе времени устает, стираются обиды, унижения, затихает боль. Хочется жить и радоваться жизни дальше. А по пути могут найтись и новые предложения по работе или другие шансы. Вот так все это функционирует. Не у всех есть выдержка и терпение Георга и его принципиальность. Она зашла на прощание к нему и грустно пошутила, что веселые выходные будут у нее. Георг лишь сказал:

- Мне очень жаль, что Вы подверглись такому унижению. И мне вдвойне жаль, что меня при этом не было. Я сразу бы вызвал своего адвоката.... Жаль, что мы не будем больше работать вместе. Вы были на самом деле моей правой рукой, да и общение с Вами всегда доставляло мне радость....

Он помолчал и добавил:

- С другой стороны, я не желаю Вам обладать моей выдержкой и посвятить свои лучшие годы этой бесполезной борьбе. Вы ещё молоды, и Вы найдете ещё лучшее место, чем эта фирма. Подумайте сами, Вы же прекрасно играете на фортепиано, в Вас есть творческий талант, может быть, это шанс, чтобы Вы нашли что-то, что Вам немного ближе? Не рассматривайте это как поражение, а рассматривайте как хороший случай. Я уже стар, и через пару лет уйду на пенсию, а у Вас может случиться ещё столько нового и интересного! Удачи! И не забывайте старого и резкого Георга!

Клер почти со слезами обняла его, пожелала удачи и вышла из комнаты.

Придя домой, она стала набирать номер Курта.

- Это я! А у меня снова новости!
- Ах да! Криминальный роман имеет продолжение?
- Вот-вот!.... Меня сегодня уволили и выпроводили с работы!
- Боже! Что ты натворила?!
- Абсолютно ничего! Попала под сокращение штатов.

Она быстро рассказала о том, что произошло сегодня, стараясь не придавать событиям трагический оттенок.

- Это чудовищно! У нас, в Германии, и такое! Мне трудно в это поверить! Жаль, что ты не сообразила позвонить в какую-нибудь газету... Ты мне много рассказывала о том, что у вас творится, но сегодняшнее происшествие просто венчает все. Подожди! А похоже, ты совсем не расстроилась? Из-за машины ты расстроилась значительно больше!
- Знаешь, это настолько объективно, как природная катастрофа. И обижаться и горевать не имеет большого смысла. Все эти люди просто винтики в огромном большом механизме, называемом корпорацией. Они выполняют ее волю. Я рада, что это закончилось, хотя немного боюсь, так как я не знаю, что меня ждет в будущем, смогу ли я найти работу... но пока я оптимистично смотрю в будущее.
- Слушай, ты просто прелесть! Знаешь, давай-ка собирай вещи и приезжай на неделю ко мне. Нет, знаешь, я приеду и заберу тебя. Мы устроим отпуск, поедем куда-нибудь.... У меня через неделю все несколько поуляжется, и появится свободное время. Почему бы нам не провести его вдвоем?
- Курт, мне надо начинать искать работу!
- Клер, тебе надо сначала привести мозги в порядок, отдохнуть и посмотреть на все это со стороны. Постарайся неделю-две просто наслаждаться жизнью, в голове все утрясется, и тогда твой разум и душа выдадут тебе какое-то решение. Пойми, нельзя вот так вот с бухты-барахты снова бросаться покорять океаны. И великие люди брали паузу!

У Клер даже защемило сердце, насколько его предложение было заманчивым. Да, ей хотелось куда-нибудь уехать, на море, просто посмотреть другие города, страны, вдохнуть другого воздуха, увидеть других людей.

- Ах, Курт, мне так трудно сказать «нет»!
- Тогда скажи «да»!
- Но разве можно принимать такие решения вот так сразу, необдуманно?!
- Я же не предлагаю тебе выйти за меня замуж? Пока.....
- Ну хорошо, если не замуж, то говорю «да».
- Здорово! Так значит слушай. У меня завтра дел невпроворот, а ты потихоньку собирайся. Имей в виду, я краду тебя недели на две как минимум. В воскресенье я приеду за тобой часа в два дня. Познакомишь меня с твоим сыном, пойдем куда-нибудь посидим и поедем в Кельн. А здесь уже на месте решим – когда и куда. Идет?
- Конечно!

Ззакончив разговор, она увидела, как пришедший Алекс просовывает голову в дверь.

- Все воркуете, фрау Вебер? Значит, на работе все в порядке?
- В Багдаде все спокойно! Меня уволили! – сияя счастьем, доложила она.
- Мам, у тебя все дома? Ты разумом не помешалась?
- Ты как с матерью разговариваешь? – шутливо погрозила она пальцем.
- Ты можешь толком объяснить, чему ты так рада? В лотерею выиграла, что ли?
- Ах, мой ребенок! Это все так сложно, так запутанно, так неоднозначно! Нет, ничего я не выиграла, но я рада, что судьба дает мне шанс поискать новые пути.
- У тебя мало, что ли, всяких путей было? Ну ты даешь!
- Алекс, ладно, кончай! Плакать что ли я должна? Кстати, я в воскресенье уезжаю недели на две. Справишься без меня?
- Куда это ты намылилась? – совершенно ошарашенный, спросил Алекс.
- В Кельн к Курту. Он приглашает меня куда-нибудь поехать отдохнуть.
- Ну ну! – только и ответил Алекс, уходя в свою комнату.

В субботу Клер порхала по квартире, что-то напевая себе под нос. Она перебрала весь своей гардероб, посетовала снова, что чего-то не хватает, но без машины ей совсем не хотелось ехать в центр. Надо было постирать, убрать квартиру, успеть дать наставления, приготовить обед и почистить перышки. Курт позвонил уже поздно вечером, когда она, совсем обессиленная после душа, сидела в кресле с маской на лице, нанося на ногти лак. В его голосе она слышала усталость и необыкновенную нежность. Долго они не говорили и пожелав друг другу спокойной ночи, попрощались до завтра.