Кровожадные

 Прямо сейчас я сижу в вагоне метро и пишу. А вот совсем недавно про бродячих собак одна женщина сказала: «вот дрянь» – или что-то вроде того. Я посмотрел на собак, разбежавшихся от автомобильного гудка – одна успела вперед, через дорогу, а остальные три – назад, на тротуар. Посмотрел и подумал: а почему дрянь? Они же живут себе, дышат тем же воздухом, что и мы. А их отлавливают и уничтожают.
 Я в детстве лягушек мучил. Кто-нибудь посмотрел бы и сказал – маленький негодяй, мучитель. А мне теперь неприятно смотреть, даже если кто-то пса ударит. Просто так. Просто так чаще хозяева бьют. Да и лягушек я со стыдом вспоминаю.
Если честно, иногда такого человека встретишь, что уж лучше бы его отловили и… да не лучше, конечно. Но ведь хочется? Не всегда, но бывает. Да только с чего мы такие кровожадные? Не знаю. Или знаю, но не хочу говорить.
 Я вот новости не смотрю, газет не читаю, за политикой не слежу. В Ливане война уже закончилась, а для меня только началась и то – случайно услышал. Почему? Потому что нервные клетки не восстанавливаются. Да и спокойней мне так жить, мировым господством и мировыми господами не интересуясь. Опять же, меньше вероятность, что возникнет желание ближнего своего на вилы за то, что он своего ближнего ножом в печень, а ведь тот еще какого-нибудь ближнего уже палкой по голове однажды – и так далее…
 Хотя, если еще раз честно, неужели мне так на нервы подействует сообщение о погибших глубоко в земле шахтерах? А как один незнакомый написал – вы что, помочь можете шахтерам этим, их семьям, нет? А зачем тогда причитать?! Зачем тогда все эти «ужас какой»?! Вот и я так. Равнодушен? Нет. К близким я неравнодушен. А к далеким – да. Но это уж лучше, чем лицемерие или ненависть, не так ли?
 Так ли. И не в божественном тут промысле дело. А в самой, что ни на есть, человечности. Которая такая же, как и сам человек, ее источающий. У кого какая.
Здесь уже не хочется продолжать – потому что жизнь прекрасна. А может показаться, что нет. А если так покажется… В общем, все.