Эссе для Наташи

Наташа, я ненавижу себя за любовь к тебе и за мою слабость, что она показала. Когда я во второй раз увидел тебя, я подумал: она - настоящая женщина. Да, это ты, солнышко! Правда, я не знаю почему, но ты меня так волнуешь... Когда мы обнимали друг друга в медленном танце одним весенним вечером, я на мгновение закрыл глаза и почувствовал, что держу в руках если и не феечку со сломанным крылышком, то очаровательную девушку, в которую так хочется влюбиться. Ну, а что касается медленных танцев, то они никогда не были моим коньком; только весь вечер я поглядывал на радиоприемник, скромно надеясь, что он даст мне шанс подержать тебя за талию.

ЭССЕ ДЛЯ НАТАШИ

Рабочий день уже заканчивался: оставалось только составить запрос дилеру по прожекторам Martin для большого кабака где-то на окраине города и еще раз проверить свою почту – вдруг там все-таки появилось что-нибудь интересненькое. Сомневаясь с чего начать, в дверях нашей комнаты я случайно заметил фигуру Наташи. Несмотря на то, что она стояла спиной к входу, слегка облокотившись на стойку ресепшн и, наверное, рассказывая Оле о своих приключениях вчерашним вечером, ее нельзя было не узнать – одного мгновенного взгляда на ее светлые кудрявые волосы, хрупкую, худенькую, но высокую фигурку, красивую, как у настоящей южанки, осанку, коротенькую красную кофточку с поясом, узкие синие классические джинсы в сочетании с темно-коричневыми замшевыми туфлями – этого было вполне достаточно.
Сформулировав и вскоре отослав запрос по прожекторам, и снова услышав немного дерзкий голос Наташи – она поинтересовалась у кого-то «не подвезут ли ее до дома, на проспекте Художников» – так как, черт, она, маленькая, сегодня без машины – диодный мост генератора ее старого «Форда» сгорел – я сразу же подумал «почему бы мне не подвезти ее»… Хотя, на самом деле, я был почти уверен, что она откажется. В нашей компании много шустрых ребят, и, скорее всего кто-то, наверное, Миша, уже сделал это раньше меня.
Юля поинтересовалась, входя в комнату со своим темно-зеленым твидовым пальто в руках и очаровательно улыбаясь, «не собираюсь ли я домой». Обычно, я всегда соглашаюсь с Юлей, и мы идем вместе, но сегодня я думал совсем о другом. Я ответил ей, что мне надо задержаться еще минут так на 20; она сказала, что ей уже нужно бежать в кино на «Такси - 4». Мы сказали друг другу «счастливо» до завтра и она вышла, громко цокая острыми каблучками. И еще, мне почему-то кажется, что Юля – очень оптимистичная девушка; мне кажется, что ее изумительная улыбка, ее большие шаги и острые каблучки свидетельствуют именно об этом. Вообще-то я не знаю, что бы это все могло значить с позиций научной общественности, только вот у меня просто такое ощущение… забавно…
Сердце стучит как большой барабан. Наверное, я не совсем осознаю то, что сейчас делаю. Черт, мои коленки трясутся… Я встаю, беру со стола телефон, небрежно провожу рукой по волосам, взъерошив их, как Ронни Вуд (1), - мол, ладно, это – жизнь, – в смысле «что я теряю»?!...
- Наташа, солнце уже зашло за бензоколонку, - не пора ли домой?
- Да, Виталик, только, знаешь, не на чем… Миша только что уехал в Пулково встречать свою двоюродную сестру, по-моему, из Екатеринбурга, и оставил меня здесь.
- Можно кофейку выпить, если ты не очень торопишься…
- Виталик, какой кофе?! День уже закончился, я домой хочу, я так устала сегодня!
- День закончился, да, но это значит всего лишь то, что вечер еще только ждет нас впереди…
Я смотрю в ее карие глаза, абсолютно растерянный, и мне кажется, что я попросту трачу ее время, да и свое тоже, заодно.
Натали не отводила от меня своего взгляда, хотя наш разговор получался каким-то глупым, что ли.
Всегда, когда я разговариваю с девушкой, которая мне действительно сильно нравится, я, прямо-таки теряю все свои мысли и слова (а еще посмотри на мои дрожащие коленки). Не знаю, что бы это значило… Наверное, я просто слишком чувствительный парнишка. Тогда, вспомнив о том, что две минуты назад я чувствовал себя как Ронни, я говорю:
- Не на чем ехать?! А что это за большой черный лимузин припаркован по ту сторону улицы? Может быть, это нас ждут?! Кстати, заодно можно и пожениться…
- ?…
После сомнительной шутки я беру ее за руку и веду за собой, радостный и взволнованный.
- Подожди секундочку…
- О, ты все-таки согласна выйти за меня?! – продолжаю я свои странные шутки.
Она поворачивается и быстрым шагом идет обратно к себе в комнату, но уже через мгновение выходит в короткой черной курточке и держит в руках какие-то бумаги.
- Ну, что, Виталик, куда ты меня повезешь? – спрашивает она, как-то саркастически улыбаясь.
- На Лазурный Берег, там есть одна отличная вилла – «Нелькотт» (2), – где мы могли бы замечательно провести время. Там у меня есть парочка друзей-французов, и они все никак не могут дождаться, когда я позвоню и сообщу им, что заработал миллион и на днях приеду повеселиться. Только вот досада – завтра нам надо было бы уже вернуться. Так что сегодня – до твоего дома, что для меня не менее приятно, чем эта южная вилла. Ты не против?
- Мм, ладно… А ты дорогу знаешь?
- Конечно, знаю.
- Да? Слушай, а я же тебе ничего не говорила о том, где я живу. Ты что узнавал какую-то информацию обо мне? Может быть, ты еще знаешь и о том, с кем я живу?
- Наташа, да не волнуйся ты так. Когда ты сердишься, у тебя носик становится остреньким. Просто у меня есть агент, который держит меня в курсе событий.
Такой ответ ее явно не удовлетворил – это было заметно по тени напряженности, что кричала в чертах ее лица.
Тем временем мы быстрым шагом идем по коридору, я широко открываю перед ней все двери, и мы выходим на улицу. Уже довольно тепло, несмотря на то, что сейчас начало марта. Агент агентом, а я смутно представляю себе, как добраться до проспекта Художников. Сейчас я думаю «только бы аккумулятор не сел» – с ним зимой всегда были проблемы. Но, веря в Высшие силы и по-прежнему оставаясь наивным романтиком, я смело веду ее за руку к своей «ласточке».
- Прошу на борт, сеньорита Натали! – говорю я, открывая дверь машины.
- Да, ладно, не выпендривайся… Спасибо. – говорит сеньорита Натали, садясь в машину.
Я тоже быстренько сажусь, включаю радио, и мы едем по набережной.
Это все какие-то внутренние юношеские переживания, и это не очень легко – превратить их в эссе, знаете ли. Не то, что бы я не знал, что происходит, – просто воссоздать свои ощущения снова, если они когда-нибудь были, именно так, как я чувствовал – для этого нужно время, настроение, драйв, в конце концов, хоть намек на мастерство, которого видимо сильно не хватает. Не удивлюсь, если кто-то скажет: «Он ведет себя, как ребенок малолетний! О чем он только думает?!», а кто-то: «Виталик – да он же чокнутый!»
  Но все это не имеет значения, когда я смотрю на девушку, которая сидит рядом со мной, в моей машине; мы работаем на одну компанию, она старше меня лет на десять и она мне очень нравится. Ну, не то что бы я не возил на даче, да и в городе тоже, девчонок, что мне нравятся… Только каждый раз это – особенное волнение, ответственность, и, не знаю, что-то еще, содержащееся в симпатии. Когда ты осознаешь то, что тебе действительно нужно, – значит, у тебя уже было представление об этом и раньше. Что бы ни происходило, каждый раз, это какая-то магия, для меня, по крайней мере. После всего сказанного я просто не могу не попросить прощения (и немного сочувствия) за мои запутанные, как гнездышко вешней птички, слова, хотя они, как известно, не воробьи.
Время идет, по радио звучит джаз, километры проносятся, точнее, временами тащатся и мы вместе с ними. Поворачиваем с Северного проспекта на Художников. Я сбавляю скорость… Было бы любопытно передать вам все то, о чем мы с Наташей говорили в дороге, но, если честно, что-то нет сейчас настроения. Может быть в другой раз.
- Вот сюда заезжай, а затем во двор. – она быстрым движением руки показала мне направление. Кстати, тогда я заметил, что у нее красивые изящные руки.
Мы припарковались у дома, в большом темном дворе, прямо на лунной дорожке, что немного освещала тротуар.
«Что же будет дальше?» – крутилось в моей голове. «Черт, Ветль, неужели ты не знаешь этих женщин!» - послышался голос змия-искусителя откуда-то из черной части души. Всегда одна и та же песня.
Выключив ближний свет и заглушив двигатель, я понимаю, что мы вдвоем с ней – Наташа и я – одни на темной улице. Немного уставшие, но такие взволнованные! Больше, чем мы могли себе представить. По радио передают «Обнимая тебя» в исполнении Рода Стюарта (3), и очень-очень романтические мысли, как волны океана, медленно накрывают меня с головой. Эта мелодия мне снова напоминает одну историю, что начиналась так легко и приятно, но вскоре закончилась так же внезапно, как чья-то жизнь под колесами бешеной тачки, выскочившей из-за угла под вечер. Наташа поворачивается ко мне, и мы одновременно двигаемся чуточку поближе друг к другу. Наверное, это было бы и не заметно со стороны, но чувствовалось, что мы стали немного ближе. Поцеловать ее?... «Поцеловать его?...» А Стюарт продолжает петь: «только взглянул на тебя, и сердечко мое захмелело…» Нерешительно наклоняясь друг к другу, мы слегка касаемся и я чувствую ее горячее дыхание где-то на моей шее. Я медленно провожу рукой по ее кудрявым светлым волосам, чувствуя, ее руку на моей коленке. Мы прижимаемся друг к другу, и, целуя ее, мое сердечко действительно хмелеет.
- Наташа, ты такая сладенькая, правда!
Она, должно быть, уже слышала это раньше, когда мы с ней танцевали под «Слезы с небес» Эрика Клэптона (4) одним вечером.
Незаметно песня закончилась, – началась реклама. Когда Наташа целуется, она всегда закрывает глаза. Интересно, не представляла ли она себе в то время, когда мы с ней целовались, что с ней кто-то другой? Мы смотрим друг на друга, смущенные. Ну, я то могу ждать вечно – у меня есть время, и сейчас время работает на меня, а вот что сказать о ней? Я сразу вспомнил эту программу с MTV, по-моему, “Dismissed” (5), где после первого свидания ребята спорят, «пригласит ли эта красотка к себе в дом или пошлет куда подальше». Да, да, сейчас я оказался на месте этого техасского чувака: что скажет Наташа? И будучи не слишком-то счастливым (почему в это никто не верит?!) в любви, мне начинает казаться, что моя прекрасная леди оставит меня здесь одного. Мне уже грустно. Она сомневается.
- Виталик, у тебя есть немного времени?
- Да. Даже на двадцать пять минут больше.
- Ну, я смотрю, ты прямо остряк-самоучка!
- Извини… А почему ты спросила?
- Просто я подумала, что мы могли бы выпить чашечку чая… У меня дома… – сказала Наташа немного неуверенно, и быстро продолжила: Или послушать хорошую музыку – я смотрю, ты большой любитель музыки, меломан прямо.
Неужели она могла вообразить себе, что я отказался бы от ее предложения, если бы она ничего не сказала про музыку?! И от избытка чувств я отвечаю:
- О, да, солнце! Музыка – это как рассвет для меня, это как возвращение домой. Музыка – это особенный друг; это словно танец в огне – так и должно быть – до последнего вздоха!
Надо было видеть ее удивленный взгляд в мою сторону после этих, наверное, странных, слов.
- Виталик, а ты когда-нибудь принимал наркотики?
- Что?! – ее слова прозвучали как гром среди ясного неба, и меня даже бросило в жар. Я приоткрыл дверь машины и закурил первую за два часа сигарету, многозначительно отвечая:
- Я не знаю. Я даже не знаю, видел ли я когда-нибудь наркотик. Я бы не узнал…
Она тоже закурила свой “Vogue” (6) и, промолчав еще где-то минуту, мы улыбнулись друг другу и с чувством душевного равновесия и удовлетворения вышли из машины и направились к ее дому, пересекая уже сдвинувшуюся ближе к газону лунную дорожку. Слегка обнимая ее за талию, я говорю:
- Может быть, это очень даже мудро – никогда не взрослеть…
- Виталик, вот о чем ты говоришь сейчас, м? Ты что-то слишком взбудораженный, тебе не кажется? По-моему, я всего лишь предложила тебе чашку чая, все.
Эти ее слова остудили мои эмоции, смешали их, разорвали на шесть кусочков и тихонечко собрали горкой, прямо здесь, на асфальте, чтобы едва заметный юго-западный ветерок развеял их к утру.
Теперь я говорил уже более сдержанно и заметно тише, точно оправдываясь:
- Да, Наташа, я знаю… Просто сейчас я думаю не только о страсти, как раньше, но и о любви, о мечте, о тех, кто далеко и тех, кто каждый день рядом, о взаимном уважении – в общем, идея в том, что я начинаю видеть, как меняются другие и как меняюсь я сам, когда время проходит… И всего лишь одна чашечка кофе (или чая, - ну когда же, наконец, кофеманы и эстеты объединятся) может значить больше, чем мы представляли себе все время до этого дня.
Пройдя еще несколько метров, мы остановились, и после неловкой паузы Наташа говорит:
- Послушай, когда ты так говоришь, у меня возникает такое чувство, что ты неровно ко мне дышишь… Не думаю, что между нами могут быть какие-то отношения. Во-первых, мы коллеги по работе, а во-вторых, я немного старовата для тебя.
- Видишь ли, Наташа, я сейчас не имею ввиду никаких «отношений» и не стараюсь тебя соблазнить. К тому же я сильно сомневаюсь, что у меня бы получилось это сделать, если бы я все-таки попробовал.
- Не сомневайся, – у тебя бы получилось.
- Наташа, ты мне очень нравишься!
- Да, ты говорил мне…
- Наташа, я хочу сказать, здесь и сейчас: ты мне очень нравишься. Мечта – она далеко за холмами, она – как радуга, исчезающая каждый раз после дождя; и это просто невозможно – достучаться до нее.
Легкий холодок пробегает по моей спине.
- А мы с тобой – это просто переплетение двух судеб… (7)
- Ты думаешь, я не знаю, что такое мечта?! Думаешь, я никогда никого не любила по-настоящему?! Только все это оказалось не так радостно и прекрасно, как там пел этот, твой Род Стюарт. Я долго ждала, пока эта мечта станет реальностью, но этого так никогда и не случилось. Поэтому я становилась все более холодной и циничной, чем когда я была в твоем возрасте. – каким-то изменившимся голосом произнесла Наташа, и, кажется, маленькая слезинка скатилась по ее щеке.
- Так что, Виталик, лучше бы наши мечты покинули нас до того, как их кто-нибудь разрушит…
- Она – мечта, ты – девушка, которая развеяла мечты, создала новую хрупкую реальность этим вечером, когда, смотри, луна почти спряталась, и звезды начинают прятаться (8), но мы остаемся, отчаянные, мы держимся за руки и идем дальше, осознавая вину нашего собственного безумия.
- Дальше?!
- До самого рассвета, Наташа.
На самом деле, никто не знает, где было начало и куда нас ведет этот лабиринт. У нас здесь нет проводников, кто верно укажет нам дорогу. Ты рассчитываешь на одно, но ты никогда не знаешь, чем все закончится, не всегда получишь то, что хочешь (9).
Самовнушение – страшная сила, которой мы владеем. Также есть мгновения – такие странные – что, кажется, они нереальны, когда мы находимся там, где мы есть, чувствуя то, что мы чувствуем. Ты просто закрываешь глаза и спускаешься по лестнице внутрь себя… или, держась с Наташей за руки, вы вместе поднимаетесь в ее комнату.
- О, Наташа, у тебя тоже замшевые туфли?!
- Да, Виталик. А дома у меня есть несколько пластинок, где может быть, и нет той драматичности исполнения, о которой ты мне рассказывал, но они тебе точно понравятся!.. – говорит Наташа, открывая дверь

1 – Ronnie Wood (1948-…), блюз-рок гитарист, играл с Джеффом Бэком, Родом Стюартом, в 1970-1974 в группе The Faces, с 1975 по сегодняшний день – второй гитарист The Rolling Stones.
2 – вилла на Лазурном Берегу во Франции, временная резиденция группы The Rolling Stones в их самый тяжелый период: в эпоху записи Sticky Fingers (1971) & Exile On Main Street (1972).
3 – Rod Stewart (1945-…), поп-рок вокалист, с 1970 по 1974 вокалист The Faces, в 2004 записал альбом “Stardust”, куда и вошла композиция “Embraceable You”, написанная Ira and George Gershwin этот американский джазовый стандарт также исполняли Фрэнк Синатра, Клифф Ричард и Билли Холидэй.
4 – Eric “Slowhand” Clapton (1945-…), один из лучших блюзовых гитаристов, играл в группах The Yardbirds, Cream, Blind Faith, Derek and The Dominos, с 1970 выступает сольно. Композиция “Tears In Heaven” (альбом “Unplugged”, 1992) – одна из самых узнаваемых в его репертуаре.
5 – «В пролете»
6 – популярная марка дамских сигарет
7 – вероятно, намек на композицию Боба Дилана (1941-…) “Simple Twist of Fate” (альбом “Blood On the Tracks”, 1975)
8 – выглядит как намек на композицию Боба Дилана “Desolation Row” с альбома “Highway 61 Revisited”, 1965
9 – явный намек на композицию The Rolling Stones “You Can`t Always Get What You Want”, альбом “Let It Bleed”,1969

Данный текст является слегка психоделическим материалом, слегка психоделическим также является материал, на котором данный текст напечатан и множественность материи нас окружающей. Мнение автора может изменяться с годами, любые совпадения - будь-то имена персонажей, образы, ощущения и прочее – абсолютно не случайны и не находятся под защитой соответствующих действующих нормативных документов, и поэтому могут быть слегка использованы в качестве объекта спора в суде в случае возникновения судебных тяжб. Также издатель информирует Вас о том, что избыточное чтение литературы (независимо от ее содержания) наряду с вероятным наслаждением ею оказывает слегка негативное влияние на здоровье Ваших глаз. 11 Марта 2007
Некоторые права слегка защищены. Удачи