Долгий путь к Дакару

Ему всего 24, но его жизнь кончилась: не будет больше ничего – ни привычного разбега «фантома» по взлетной полосе, ни посадки, ни восторженных взглядов девушек, которые он привык ловить на себе. Раньше он, боевой летчик, шел по улице с «крылышками» ВВС на рубашке, победной, пружинистой походкой, заставляя трепетать девичьи сердца. А кто посмотрит теперь на инвалида, прикованного к коляске? - Дрор не хотел, чтобы его жалели и мысленно уже подводил черту своей яркой, но слишком короткой жизни. Так бы оно, возможно, и случилось, если бы не родители. Он мог разрушить собственную жизнь, но не жизнь своих близких, которые так поддерживали его в трудную минуту и переживали обрушившуюся на семью беду молча и самоотверженно.

Дрор решил бросить судьбе вызов: отныне он не станет обращать внимания на последствия нелепой дорожной аварии, которую она подстроила ему по дороге на военную базу, где из пяти летчиков серьезно пострадал лишь он один, и будет жить полноценной жизнью, как нормальный, здоровый мужик.

…Первый раз я услышала о Дроре Коэне от Бени Векслера, тоже инвалида ЦАХАЛа, потерявшего кисть руки во время первой ливанской. Дрор, Бени и Арнон (инвалид Войны Судного дня – Ш.Ш.) взяли «золотую медаль» на Параолимпиаде в Греции в 2006-м году. «Если бы не Дрор, я бы никогда не попал на эту Олимпиаду, - рассказывал мне Бени, - ты не представляешь, что он за человек! Приехал к нам домой и весь вечер уговаривал присоединиться к его экипажу. По его мнению я был просто обязан сделать это ради других инвалидов, потерявших опору под ногами; ради Израиля; наконец, ради себя и своих детей, которые будут гордиться таким отцом. Дрор своего добился: к концу вечера я «сломался» и потом понял, насколько он был прав».

Во время того разговора, который происходил полгода назад, я осторожно поинтересовалась у Бени, какое увечье получил во время армейской службы Дрор, и была поражена, что речь идет о человеке, прикованном к инвалидной коляске. «Да он не только под парусом ходит - занимается вообще всеми видами экстремального спорта, которые ты себе только можешь представить. Вот сейчас, например, готовится к очередному «Дакару»».

К «Дакару»? Да еще очередному? Человек в инвалидной коляске?
Тут я вынуждена сделать короткое отступление, чтобы напомнить читателю историю Дакара. Своим появление ралли «Париж-Дакар» обязано известному французскому мотогонщику Тьерри Сабину, трагически погибшему в вертолетной аварии в 1986-м году. Все началось с того, что в 1977-м году Тьерри, участвуя в ралли Абиджан-Ницца, попал в серьезную переделку в Ливийской пустыне. Неизвестно, чем бы закончилось для него это приключение, если бы погибающего от истощения мотогонщика не обнаружили местные кочевники. После пережитого Тьерри не только не отказался от подобных авантюр, но решил продолжить их с еще большим энтузиазмом. Он составил сложный автомобильный маршрут из Европы в Африку. По замыслу француза, он должен был начинаться в Париже, а заканчиваться в столице Сенегала – Дакаре, основанном французами в 1857-м году и расположенном на берегу Атлантического океана (сегодня Дакар – мегаполис с трехмиллионным населением).
Первоначально трасса проходила через Алжир, но в конце 1990-х из-за напряженной политической обстановки в регионе, организаторы ралли вынуждены были проложить новый маршрут через Марокко.

Первая гонка стартовала в декабре 1978 года: из 182 экипажей к финишу пришли меньше половины - 74. Ралли «Дакар» традиционно проводится зимой. В нем принимают участие «звезды» спорта, профессиональные гонщики и просто любители, которых привлекают экстремальные условия гонки: путь проходит через пустыню и горные перевалы. Участники преодолевают препятствия на всех видах транспорта – грузовиках, джипах, мотоциклах. Побеждают те, кто опережает соперников на дистанции по времени – от старта до финиша. А приходят к финишу далеко не все: за историю пустынного марафона погибли около полусотни участников, в том числе и профессионалы, чьи имена известны: Фабрицио Меони, Хосе Мануэль Перес и другие.

Я навела справки и узнала, что в «Дакаре-2002» Дрор Коэн был единственным инвалидом среди участников знаменитого ралли, более известного под названием «Париж-Дакар». До финиша он не дошел. С одной стороны, ничего удивительного, потому что 10 000 километров автопробега в экстремальных условиях пустыни и горных перевалов не выдерживают даже здоровые участники. Удивительным было другое: Дрор не дошел до финиша из-за поломки в машине, которую ему делали специально на заказ во Франции – с ручным управлением. Дрор сошел с дистанции на одиннадцатый день гонки.

Было ужасно обидно. Сам он выдерживал за рулем долгие часы, проходя по бездорожью от 500 до 800 километров в течение светового дня, и, скорее всего, дошел бы - пусть не первым, но дошел, если бы техника не подвела. Они со штурманом оказались тогда одни среди пустыни – с небольшим запасом воды и еды. Все могло бы кончиться плохо, если бы на помощь не пришли местные бедуины, случайно оказавшиеся в тех краях.

На сей раз Дрор решил не доверять французам. Они дали миру «Дакар», но, очевидно, так и не научились строить надежные автомобили для гонок, думал он. Сооружать свое детище бывший летчик доверил израильтянину из Пардес-Ханы Идо - большому специалисту по конструированию скоростных и других нестандартных машин, и в том числе – для ЦАХАЛа. Гоночное авто вышло красивым, удобным в управлении и супер-мощным: в нем было предусмотрено все, о чем мог мечтать Дрор. На сей раз он решил взять в экипаж еще одного штурмана – так будет надежнее. Дрор нацеливался на успех, а не на проигрыш: ему было очень важно застолбить Израиль на карте «Дакара», как на последней Паролимпиаде в Греции, где он получил золотую медаль. Тем более, что его экипаж - единственный представитель еврейского государства на супергонках «Дакар-2008».

…Дрору 39. Он хорош собой. Серо-голубые глаза, красивая спортивная фигура. Добавим сюда крепкое мужское рукопожатие и открытую, располагающую улыбку. Фото, снятое еще до аварии, где он спускается по трапу из кабины «фантома», установлено в его рабочем кабинете на самом видном месте. Как и многочисленные спортивные кубки и медали. На стене – огромная фотография, запечатлевшая летящего с вершины снежной горы Дрора: в отличие от других, вместо лыж у него специальное устройство.

Со времени аварии, лишившей его ног, прошло пятнадцать лет, но, судя по всему, борьба Дрора с самим собой еще продолжается. Мне неловко спрашивать его об этом, он понимает и ободряюще улыбается: спрашивай, ничего, все нормально. И я, после минутного колебания, возвращаю его к той аварии, поделившей его жизнь надвое: «до» и «после». «До» у него была жизнь, полная реальных опасностей, которые выпадают на долю военного летчика; подруга, на которой он, возможно, женился бы и к настоящему моменту уже был бы отцом нескольких детей. Сколько времени ушло у него на то, чтобы нащупать почву под ногами и решить, куда двигаться дальше и как выживать в новых обстоятельствах? Я хочу, чтобы Дрор ответил мне на главный вопрос - как он строил свое «после», в котором есть очень много спорта, причем, экстремального со всеми возможными рисками, и замечательная невеста, на которую у него почти не остается времени, ведь он готовится к «Дакару».

- Ты смотришь на меня и, наверное, думаешь: этот парень вроде производит впечатление счастливого человека. В нем нуждается куча людей – телефон в доме не умолкает. Он постоянно чем-то занят, у него такая интересная жизнь, - начинает Дрор. – Все это правда. Но не вся: у меня бывают ночи, когда я не нахожу себе места и думаю до ломоты в висках о том, что в моей жизни все могло бы быть совсем по-другому, если бы водитель джипа, который перебрасывал нас с базы на базу, не задремал за рулем. Случайность, всего одна минута, которая изменила все – это принять очень нелегко. И мне всякий раз приходится убеждать себя заново, что у меня все нормально, я в порядке, и в моей жизни присутствует такой экшн, о котором иные могут только мечтать. При том, что они могут одолеть лестницу в течение считанных минут, а мне нужно для этого искать лифт, в который я смогу въехать на своей инвалидной коляске.

До меня не сразу дошло, что я никогда не смогу больше ходить, - продолжает Дрор. – На осознание факта, что это уже навсегда, ушло довольно много времени. В больнице меня навещали люди, пережившие подобное несчастье и убеждали в том, что у моего положения есть свои преимущества и теперь я смогу распоряжаться своим временем сам и заниматься чем угодно. И я поверил им, поверил в себя, в свои силы, в то, что у меня есть будущее. И оказалось, что я вышел на дорогу, у которой нет конца. Из моей жизни уходили друзья, которые не смогли приспособиться к новым обстоятельствам: понимаешь, это непростое дело –общаться с инвалидом, не зная, как предложить ему помощь, чтобы его не обидеть. Кроме того, у каждого свои проблемы. На место старых друзей приходили новые. С невестой мы расстались через полтора года после аварии, но сумели сохранить хорошие дружеские отношения.

Я увлекся экстремальными видами спорта: погружение на дно моря с аквалангом, парусный спорт, снеплинг, водные лыжи, сноуборд, автогонки, дельтаплан, прыжки с парашютом, «банджа»; стал одним из основателей «Этгарим» - общества любителей экстремального спорта для инвалидов. Спорт превратился для меня в главный двигатель моей новой жизни. Я начал помогать другим людям, пережившим несчастье, – приходил в отделения больниц, где лежат тяжелораненые, рассказывал им о себе, убеждал, что у них есть будущее, все зависит только от них самих. Жаль, что многие ставят на себе крест, предпочитая сидеть в четырех стенах и стесняясь лишний раз куда-то выходить. Кстати, кроме спорта, я нашел себе в жизни неплохое занятие – занялся недвижимостью в Иерусалиме, построил на этом бизнес, преуспел, - добавляет Дрор.
Мы сидим в салоне его просторной холостяцкой квартиры в Рамат-Авиве. Впрочем, для холостяцкой она выглядит слишком ухоженной и уютной: Дрор обустроил ее по собственному вкусу, а вкус у него отличный, и тщательно следит за порядком. Он открывает дверь холодильника и с улыбкой, обращается к нам:

- Что будем пить, товарищи? Я слышал, что «русские» очень любят водку? У меня есть отличная водка!

- На работе мы пьем только холодную минеральную воду, - улыбается фотокорреспондент.

- Ну что ж, воду, так воду, - соглашается Дрор, а я прошу рассказать его о том, как он пришел в большой спорт.

- В соревнованиях под парусом я участвую с 1997-го года, - отвечает Дрор. – Был на параолимпиаде в Сиднее, но никаких наград не привез. А вот в Греции нам удалось достичь вершины, о которой мечтает любой спортсмен – мы вернулись из Афин с золотой медалью. На следующей неделе едем в США – на международные соревнования по парусным видам спорта. Кстати, в том же составе – Бени, Арнон и я. А зимой меня ждет главное событие, к которому я готовился последние пять лет – «Дакар». Построил для этого специальный сайт, долго собирал пожертвования, встречался с представителями крупных фирм, которые согласились спонсировать мой поход в Африку. У меня сейчас столько адреналина в крови! Знаю, что испытание будет нелегким, и особенно для меня, который в силу своего положения, должен особенно следить за гигиеной, брать с собой наборы катетеров и прочего медицинского снаряжения, без которого не обходится ни один человек, прикованный к инвалидной коляске. В пустыне и горах нет душа, а мне придется провести там три недели, причем, большую часть времени за рулем. Мы с конструктором придумали специальные подушечки для сиденья, чтобы мне было легче вести машину на протяжении долгих часов. Я очень надеюсь, что техника не подведет. Двигатель у моего «шевроле» – 7000 кубиков, 400 лошадиных сил. В пустыне нет дорог, там на тысячи километров – сплошной песок. К тому же мы не застрахованы от пыльной бури. В общем, сплошные испытания – и для гонщика и для машины. Но я уверен в том, что нет такой вещи, которой человек не способен достичь. Просто надо поставить перед собой цель, а я поставил ее еще пятнадцать лет назад и все время иду к ней. И теперь просто хочу покорить еще одну, самую трудную вершину – застолбить имя Израиля на карте «Дакара». Это будет таким своеобразным посланием миру и особенно, тем, кто потерял веру в свои силы. Пока мы живы, надо что-то делать, а не сидеть по углам, чувствуя себя такими несчастными и ни на что не годными.

- Ну а чем ты собираешься заняться после «Дакара»? – спрашиваю я.

- Семьей. Наконец-то семьей. Женюсь на своей девушке, заведу детей – к огромной радости своих родителей. Они так ждут внуков. Может быть, сяду и напишу книгу о своих приключениях или поеду читать лекции по миру. Но главное: я буду продолжать радоваться каждому дню. Вообще-то я всегда был оптимистом, им и остался, просто со времени аварии воспринимаю многие вещи в других пропорциях – не так, как раньше.

…Мы стояим у лифта. Я смотрю на силуэт Дрора в дверном проеме. Мне не видно его лица – свет освещает его сзади, создавая эффект контражура, как говорят в театре. Но я знаю, что он улыбается. Я чувствую ее, эту улыбку. Сейчас мы войдем в лифт, Дрор закроет дверь, быстро соберет необходимые бумаги и поедет на очередную встречу со своими спонсорами или заказчиками. Его день расписан по минутам. Жизнь продолжается. Продолжается, несмотря ни на что.

P.S. Ссылка на сайты Дрора Коэна:
http://www.drorqe.com/
http://www.dror-dakar.com/