Записка заключённого

 Он упал плодом этого дерева, покатился немного поодаль. Он был центром всего. Ему нравились близлежащие родственники, но стало казаться, что он, чем больше плодов, тем меньше его цена. Он пытался быть достойнее, но выходило не то.
 Решилось однажды полететь в высоту. Он взлетел, оставляя за собой сизую полоску, растворившуюся в томном воздухе, покружился и пробил облако. Было мягко, полил дождь. Тучи начали хмуриться, сереть и вскоре грянул гром, весёлый, раскатистый гром и полил ливень, смывая пыль быль и томность. Воздух наполнился влагой и запахом. Он кружился в влажном облаке, полетел выше, выше, выше, но мокрым быстро замёрз, затвёрд и начал падать, красиво кружась вокруг себя и уже на другом краю света покрылся инеем и льдом, пробил ещё одно облако и выпал пушистым снегом, покрыв собой деревья, дома, землю. Упал клочок чёрствой, зожжёной земли.

 Весь этот мир и я - отвратительная сволочь в нём. Я бриллиант, я красота, которая расползлась тонкой акварелью, постыдным пятном на великолепном полотне, изгаженном, отвратительном, но прекрасном, прекрасном, чёрт побери! Таким прекрасным, что каждое утро я, как и остальные встаю, что бы жить и нету ничего дороже. Из ничтожества мы создаём нечто важное, из красоты банальность.
 Раз мир так прекрасен, то почему я в нём такая сволочь? Почему я так низок перед всем, созданным ИМ? Я труп. Не завтра, так через двадцать лет. Всё то, что останется от меня, воспоминания, мысли, истории - всё гораздо прекрасней меня самого. Потому что я пятно, мы постыдные пятна, но почему-то создаём великолепие и красоту, добро и теплоту...
 Чем я заслужил быть центром всего? Чем я заслужил создавать и рушить? Исключительно своим рождением. Чего ещё мне добиваться, если главное уже дано мне. Добиваясь, я доказываю, что я не достоин этого, что я ищу чего-то другого, более низкого и потому мне подходящего.
 Как в таком случае я могу быть так не благодарен? Ниодной своей частичкой я всегда не ощущаю дикой, сумашедшой благодарности не испытываю покаяния уже за то, что существую, за то как я существую, как я отвечаю на благородие с Его стороны. Я должен быть малой скользкой гадостью, сволочью на дне мира... Я не оправдываю ни одного из ожиданий не перед кем, и уж тем более...
 Но что я могу сделать в таком случае?
 Целый мир трудиться, как будто именно это и есть главная цель, искупление вины, но на самом деле лишь строит новый Вавилон, преследуя на своём пути низкие, узкие интересы самовозвеличивания, раздутия своего Эго, и покорёживание чего-то другого, Великого и Ценного.
 Труд - это не достижение высот. Это повинность перед богом. Значит это обязанность, а потому не может быть высшей целью жизни, главным смыслом, её обогащением.
 Что тогда такое единый мир, если он даже не осознаёт, что он разложившийся мертвец, без единого благородного чувства. Мертвец он и есть.
 Я мизер под этим потолком и между четырьмя стенами, лежа плашмя - я бесполезная единица человечества. Но я думаю, я мечтаю, я чувствую и это создаёт красоту, доступную лишь мне. И этим я оправдываю своё существование. Всё живёт, всё движется - старается быть выше, краше, сильнее, достойнее. Зачем я им? Мир во мне не нуждается, но нуждаюсь ли и я в нём? Я вечен - это то, чем не может похвалится планета опутанная паутиной дорог и транспортных путей.
 Я живу в своих снах. Там ведь больше никого нет - но сколько великолепного я могу сочинить. Я жизнь могу построить - со своим небом и запустить на него звёзды те, которые сочту нужным. Однако не получается - не тут не там. Так значит мною кто-то правит. Так значит не моя воля.
 Человек хорош, но до рождения - а так он мерзость, гадость и пошлость. Всё, что он может - это красота. Ради неё он живёт.
 Для того чтоб создавать то, что не возможно увидеть, что не возможно пощупать: радость, грусть, мечты, мысли, смех... Чтобы хоть секунду в жизни отвлечься от глупого и создания и вдруг почувствовать красоту.
 Хоть раз, хоть ничтожную секунду, но почувствовать совершенную красоту.
 Совершенная красота это та, которую невозможно увидеть, осязать, понюхать, услышать, попробовать, иначе возможно ли чтоб слепой или глухой были её лишены?
 Когда проносится в голове и сквозь тебя какой-то необъяснимый поток: медленный или быстрый, волнистый или ровный, сомнений, озарений, великолепия, любви, счастья, гордости, умиления, всего и разного и вдруг скрещивается что-то в какое-то хитросплетение, всего на 5 секунд, но ты чувствуешь красоту всей своей необъятной душой, ты чувствуешь настоящую радость.
 Именно радость отделяет меня от глупости созданной вокруг меня и мною.
 Сколько ещё, должно быть, блаженных ощущений существует. Именно они уготованы нам ТАМ. Вся эта жизнь лишь бутафория, лишь картина покрытая гадкими пятнами тел и плащей - подготовка к высшему, тому, чего невозможно оценить, не побывав на земле.
 Не многим дана честь умереть при рождении. Но не многим также дана честь знать точно время и место, когда он умрёт. Ожидать её как блаженство, как тайну - ты чувствуешь, как она витает где-то вокруг, присматривается, но и ты, даже не видя её, чувствуешь, чувствуешь её прохладу, нежное прикосновение. Она готова увести тебя туда, куда следует, ведь я ТАМ с самого рождения, потому как осознал это. Мы, как девять месяцев, сидим свои года, готовимся к новым чувствам, разбирая и переживая старые. Вот она, радость.
 Я сижу в камере смертников и жду завтрашнего утра, как своей двери в неизвестное, откуда я родом. Скоро для меня исчезнет глупость мира и созданного - обязательств. Для меня исчезнет глупость сомнений, сомнений в себе и своём существе, я буду вечен, так кто, скажите мне теперь, глупее - я или они?