Политическое общежитие

За стеной послышался шорох и грохот разбитой посуды. Владислав Юрьевич приоткрыл дверь:
 - Ну, граждане, мы просили не беспокоить. Сережа, что это такое?- он вопросительно посмотрел на охранника.
Мимо проходящие студенты застыли, кто с чашкой в руках, кто с кастрюлей, кто с дорожными сумками. Вахтерша, с которой он 30 минут назад договаривался о комнате, невнятно промямлила:
 - Не каждый же день к нам такие люди приезжают…
 - Не каждый, понимаю, но мы сегодня не хотим никого видеть. Поэтому будьте добры, не мешайте нам. Владислав Юрьевич аккуратно закрыл дверь и защелкнул замок. Посреди комнаты стоял Дмитрий Медведев: он развязывал галстук и одновременно набирал на телефоне номер.
 - Все еще недоступен? – Владислав Юрьевич достал из одного кармана пиджака пачку синего «Winston», из другого желтую зажигалку «Сricket» и закурил, пуская густые клубы дыма в сторону Дмитрия Анатольевича.
- Не доступен. Шут знает, где его носит. Блин, договаривались ведь, - он слегка надул губы и начал отмахиваться от сигаретного дыма, - Слава, прекрати, ну знаешь ведь, что я этого не терплю.
Владислав Юрьевич подошел к Дмитрию Анатольевичу еще ближе, затянулся и выдохнул дым прямо в лицо. Вице-премьер в бешенстве с кулаками набросился на него и повалил на кровать. Оба фыркнули и засмеялись.
- Ладно, попробуй ему еще раз позвонить, - Владислав Юрьевич кинул окурок в пластиковый стаканчик с водой и начал доставать продукты из пакета.
- О, гудки идут! – Дмитрий Анатольевич обрадовано вскинул правую руку, - Ну, блин, Иванов, договаривались ведь, где ползаешь?
В трубке минуты две шипел мужской голос.
- Ладно-ладно, извинения принимаются, но давай, едь быстрей. Московский институт культуры, третья общага, комната 21. Ага, мы уже тут, все ждем, - Дмитрий Анатольевич уже собирался отключиться, но тут заметил машущего руками Владислава Юрьевича:
- Стой, скажи, чтобы водки еще купил.
- Иванов, слышишь, - водки купи…две, да.
- И кильки, - добавил Владислав Юрьевич
- И киль...- Дмитрий Анатольевич механически повторил, но вдруг запнулся, - ты с ума сошел, какая килька?
- К водке, - Владислав Юрьевич, как ни в чем не бывало, продолжал нарезать сервелат тонкими кружками.
- Ну, как знаешь, только я, это есть не буду.
- Слышь, Медвед, договаривались ведь с самого начала, что без всяких понтов собираемся в ночь на 1 сентября и вспоминаем прошлое. Было такое?
- Было.
- Ну и фигли спрашивается, ты включаешь понты? Водка – значит водка, закусывать будем килькой.
- Да я никогда, даже будучи студентом, водку килькой не закусывал.
- Да ну? Ты что?
-Ну, вот однажды закусывал, но только однажды, - Дмитрий Анатольевич оправдывающее посмотрел на Владислава Юрьевича, - закусывал солью.
Владислав Юрьевич громко в судорогах смеха, опустился на стул и, прикрыв рукой лицо, долго смеялся. Потом поднес ко рту нож, имитируя микрофон:
- Мы ведем наш репортаж из подворотни Ленинграда, где будущий первый вице-премьер Российской Федерации Дмитрий Медведев пьет водку «Пшеничная», - он указал рукой на выглядывающее из пакета горлышко бутылки, - и закусывает йодированной солью.
Дмитрий Анатольевич, продолжая игру, выхватил из рук Владислава Юрьевича нож:
- В это время будущий заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков, тихо, чтобы не попалили старые вахтерши, пил в общежитии Московского института культуры точно такую же водку, но закусывал ее серебристой килькой.
Они долго смеялись. Владислав Юрьевич закурил и продолжил нарезать сервелат:
- Вот ты, блин, эстет, договаривались же, что все по-простому. Нет, купил сервелат.
- Зато я купил обычный батон и вот, магнитофон свой старый притащил, - Дмитрий Анатольевич пытался закрыть кассетоприемник.
- Что слушать будем? – Владислав Юрьевич зубами снял шкурку с кусочка колбасы и засунул его в рот.
- Группу «Black Sabbath». Эх, как же я их любил, когда был студентом. У меня все их пластинки есть.
Владислав Юрьевич аккуратно нарезал хлеб и сыр, выложил в пластиковую тарелочку корейскую морковь, открыл банку корнишонов, развернул фольгу и аккуратно разложил на тарелке принесенное из дома жареное мясо. В центр стола поставил две бутылки водки и 2-х литровый апельсиновый сок «Фруктовый сад». Рядом - три пластмассовых стаканчика.
Потом сел на край кровати и минуты две любовался сервировкой. Тем временем Дмитрий Анатольевич справился с кассетоприемником, и из колонок заиграла музыка. За дверью зашумели, послышался робкий стук. Владислав Юрьевич неохотно поднялся.
- Ну что еще? – он приоткрыл дверь, - о, привет, Сергей Борисович, заходите к нам на огонек…
В коридоре выстроились уже человек пятьдесят, которые пытались пролезть как можно ближе к двери. Толпу студентов сдерживали три охранника, стоящие плечом к плечу, и таки образом полностью загораживали дверь.
Сергей Борисович снял плащ и небрежно кинул его на кровать:
- Фух, черт, только с Астрахани вернулся. Вот захотелось Путину провести там заседание Президиума Госсовета. Мол, надо наше Рыбохозяйство из кризиса выводить. О, кстати, я оттуда осетриков привез!
Сергей Борисович достал из принесенного с собой пакета связку копченой рыбы.
 - Я думаю, это лучше чем килька? Ее я не покупал, а вот водочки взял, - он извлек из пакета две «Путинки».
- Ну, ты че, Иванов, - Владислав Юрьевич в упор смотрел на него, - ну договаривались же, «Пшеничную» или «Русскую» брать.
- Блин, ну я охраннику забыл сказать, какую надо, а он вот, по привычке купил.

###
Через пять минут они сидели за столом. Слово, как инициатору торжества, предоставили Владиславу Юрьевичу:
- О школьных годах, о студенчестве принято вспоминать с сожалением и горечью. Это решающие годы, которые сделали из нас тех, кто мы есть сейчас. Все шаги, которые мы тогда делали, мы делали в будущее. Знаете, какой шаг стал для меня решающим? Когда я вступил в клуб мальчиков, который при моей школе создали офицеры воинской части. Тогда я первый раз узнал о демократии, а чуть позже пришел к еще более совершенному понятию «Суверенная демократия». Школа и университет всегда начинаются 1-го сентября. А значит, 1-го сентября появляемся мы. Поэтому я настоял на том, чтобы встретились именно сегодня – в ночь с 31 августа на 1 сентября – и вспомнили свое рождение. Оно у нас непохожее: разные люди, разные города, но в нем неизменны лишь две вещи – школа и университет. Вспомним. И выпьем: за незыблимость суверенного прошлого в демократии настоящего!
На 30 секунд в комнате повисла тишина. Никто не пил. Владислав Юрьевич первым выпил и закусил огурчиком. Потом закурил. Молчание прервал Дмитрий Анатольевич.
- И все же, Слава, я по-прежнему, не принимаю твою суверенную демократию. Ну не может такого быть. Если к слову «демократия» приставляется еще другое слово, то это наводит на мысль, что речь идет о какой-то иной, нетрадиционной демократии.
- А ты, вот типа, являешься сторонником той самой «традиционной демократии», еще скажи, что в ее «афинском варианте», - Владислав Юрьевич нервным движением руки стряхнул пепел с сигареты. – Угу, вот давайте 2 декабря выведем всю Россию на площадь, выдадим каждому по черному и белому камню, и будем ждать, как демократично проголосуют наши любимые россияне. Скорее и тебя, и меня этими камнями насмерть забьют.
- Это ты к чему? – Дмитрий Анатольевич вытянул из салата длинный кусок морковки, - я тебе не про демократию в целом говорил, а про приставные слова к подобным понятиям.
- Вот я к этому и говорю: демократия в ее чистом виде, «афинском варианте» так сказать, - мифическое говно. Демократия если и может существовать, то только за счет подобных «приставных слов», как ты говоришь. Идеальным приставным словом, я считаю слово «суверенная». Вопросы есть?
- Вопросов нет, есть тост! – Сергей Борисович стоял со стаканом в руках,- за Путина!
Он залпом выпил и занюхал хлебом. Решив поставить точку в вечной дискуссии Владислава Юрьевича и Дмитрия Анатольевича, завел новую тему:
- А слышали, что Владимир Владимирович сегодня отмочил? – тут он оглушительно засмеялся, - ры… рыбу поцеловал! Были мы в научно-производственном центре "Биос", где занимаются выращиванием рыбы. Нам показывали, как осетрам в хребет чип зашивают и отпускают в реку. Таким образом, отслеживают путь, по которому рыба плывет. Ну вот, подвели, значит, Владимира Владимировича к контейнеру с осетрами, чтобы он хоть одного выпустил в реку. Конечно, фотографы не успели уловить этот исторический момент, поэтому ему пришлось выпустить в реку целых три радиофицированных рыбы. Третью он, не сдержавшись, поцеловал. Я как увидел, так ахнул…
- Владимир Владимирович умеет сделать так, что незначительное событие становится поводом для информационного бума. Бьюсь об заклад, об этом осетре в СМИ будут вспоминать целую неделю, а в блогах так вообще, каждый второй посчитает необходимым упомянуть. Так вся страна узнает, что из Архангельска выплывает рыба с чипами. Это аналогично ситуации с мальчиком Никитой…
Владислав Юрьевич, ища поддержки словам, посмотрел на Дмитрия Медведева. Но тот почти лежал на столе, обхватив голову руками и, раскачиваясь на стуле в такт музыке, тихо подпевал группе «Black Sabbath»:
- Я вот помню, после того, как выиграл соревнования по тяжелой атлетике в своем университете, целовался на скамейке с любимой девушкой, а из чьего-то окна играла эта песня.
- Так, понятно, - Владислав Юрьевич достал из своей барсетки кассету, - смена музыки: будем слушать Агату Кристи.
Сергей Борисович, кусая бутерброд с мясом, вдруг фыркнул и рассмеялся так, что изо рта полетели крошки:
- Мне сегодня в самолете шутку рассказали, смеялся долго: «российская многопартийность- это когда много партий власти!» Ааа, нет, вот прикольней: «Российская демократия - самая управляемая в мире. Нам есть, чем гордиться».
Дмитрий Анатольевич цокнул, злобно посмотрев на него, но ничего не сказал. Владислав Юрьевич стоял на кровати и подпевал Вадиму Самойлову:

 Время угрюмое, кончились праздники,
Мир и покой, мир и покой.
Ломятся в дверь, это черные всадники,
Это за мной, это за мной.
Поздно, не скрыться, не стоит в смятении
Дуть на свечу.

###
- Странно, вот вроде бы только сели, а уже все выпили, - досадно заметил Сергей Борисович, - надо бы дозаправиться.
Владислав Юрьевич курил, стряхивая пепел в уже переполненный бычками пластиковый стаканчик. Дмитрий Анатольевич, сидел по пояс голый и считал квадратики на залитой огуречным рассолом клеенке.
- Саша, - Сергей Борисович приоткрыл дверь и позвал своего охранника, - надо еще водки и еды. Нет, не водки, текиллки купи.
Он протянул охраннику смятую пятитысячную купюру и проследил, как Саша, торопливо зашагал по коридору общежития.
- А почему мы сидим именно здесь? – Сергей Борисович оглянулся, будто только что зашел в эту комнату.
- Потому что здесь я прожил какие-никакие, но студенческие годы, - объяснил Владислав Юрьевич, - а потом послал все к чертям и ушел в бизнес.
Минут 15, пока Саша не принес текиллу и лимон, они сидели молча, слушая музыку.
- А ведь кто-то из нас точно станет Президентом, - задумчиво произнес Сергей Борисович.
- Хм…ну да.. – Владислав Юрьевич залпом выпил полный стакан текиллы, - да уж: кто-то из нас, только это точно буду не я.
Сергей Борисович, поняв, что сказал лишнее, перевел тему:
- Еще шутку вспомнил, губернатор Архангельской области рассказал. «Пенсионеры должны помнить: пенсионный фонд не резиновый. Раньше умер - помог стране».
Засмеялся он один. Дмитрий Медведев продолжал считать квадратики, Владислав Юрьевич курил.
- А ведь завтра День города, 860 лет столице, - не унимался Сергей Борисович, - вот помню….
- Когда я был школьником,- перебил его Владислав Юрьевич, - всегда мечтал, что когда стану большим и взрослым дядей, буду каждый день ходить в ресторан «Прага». Вот я уже большой и взрослый дядя, а в «Праге» был всего два раза: некогда исполнять детскую мечту. Поедемте в «Прагу»?!
Дмитрий Анатольевич оживился и, воодушевленный, закивал головой. Сергей Борисович опорожнил стакан сока:
- Да, да, душно здесь, тошно, прошлым отдает… и вообще, не наше это, поехали…

Раздавая автографы в блокноты налетевшим студентам, они шагали к выходу. Как в руках у Владислава Юрьевича оказался синий маркер, он не помнил. Но, спускаясь по лестнице, вдруг остановился и написал на зеленой свежевыкрашенной стене «Слава России!», потом подумал, исправил «а» на «у» и поставил между словами тире.