Сновидение

Рассказ

Сновидение

Как-то раз Артур почувствовал, что его сон слишком затянулся. Сначала он не обратил на это внимание. Потом, подумал, что, вероятно, так и должно быть. Пока, наконец, не понял: страх – (возникший неожиданно, сам по себе, и ощущаемый Артуром как нечто, абстрактно–неразличимое, но все же, вероятно, реально существующее; а до того, что невидимое, – то просто потому, что существует в ближайшей – к фокусу происходящего сновидения –плоскости; и, вероятно, стоит задаться целью заметить его; но, удастся это, – и не исчезнет ли он тогда сам?.. этот сон?!) – начинает постепенно заполнять его всего без остатка. И тогда, впервые – где-то рядом, пока еще тоже не ощутимое, невидимое, неосязаемое, – не явила, во всем представленном великолепии, опасность: что он, собственно, может и не проснуться вовсе.
Были, конечно, еще неуверенные попытки попытаться не придать этому значения. Мол, сон и сон; кто знает – находясь не с внешней стороны, а в самом сновидении – сколь долго тот должен продолжаться. Тем более, что и само измерение времени протекает совсем в другом временном порядке? И когда уже вполне можно было не опасаться, что чего-то не успеешь – сон-то был интересный, и, в какой-то мере, желанный – Артуру все труднее и труднее стало отвечать на неминуемые, и все чаще возникающие вопросы (а, казалось, некоторые из них уже стали прорываться в само сновидение – вопрошая его: не пора ли, собственно говоря, проснуться?); и тогда он, впервые, испугался по настоящему. Это уже была не игра. И, – как только подумал он об этом, – то, тотчас же, – проснулся. Посреди сновидения – застывшим полуответом.
 Он открыл глаза; встал с измятой постели; подошел к балконной двери, и попытался ее открыть: ему сейчас просто необходим был свежий воздух. Однако, дверь не поддавалась. Мимоходом пропуская появившиеся было мысли по поводу неудачи, – Артур потянулся к форточке расположенного рядом окна. Тот же результат. Все еще игнорируя вопрос неудачи: хотя уже вырисовывалась явная загадка – Артур сделал несколько шагов и толкнул межкомнатную дверь. Потом еще раз. Та – не поддавалась?!
– Что бы это значило? – неприятный холодок (не предвещавший, – как он знал из прошлых ощущений, – ничего хорошего) пробежал по коже. Артур сел обратно на кровать; помотал головой (стремясь отогнать остатки сна, и, подспудно предполагая, что проблема в этом). Ощущение опасности не проходило. Спать лег поздно, – пришел в голову ответ. Однако, сама голова была излишне тяжелой (и словно – ватной). Артур вспомнил, что когда подобное случалось раньше – ему всегда на помощь приходила холодная вода. Вода бодрит, – подумал он. Однако, сейчас от этой мысли Артур поспешил избавиться. Что же происходит? – нахмурил он брови и предпринял попытку подняться с постели. Но теперь ему и это не удалось. Более того, какая-то магнетическая сила тянула куда-то вниз. Появилось непреодолимое желание заглянуть под кровать и даже не просто заглянуть – а заползти, спрятаться под нее.
Борясь, какое-то время, со странным желанием, Артур все же решил – ему не противиться; и быстро наклонившись, сначала заглянул (темно), а потом и заполз туда.
Артур ничего не ощущал. Потом перед его глазами неожиданно появилось какое-то действо. Присмотревшись, Артур (словно бы со стороны) увидел себя в нем. И только тут догадался, что это продолжение сна. Правда, сновидение было какое-то другое?! Артуру ничего не оставалось, как предположить, что, во-первых, он вновь спит; а во-вторых, каким-то образом попал в совершенно другое – чужое – сновидение. Он пока не мог объяснить, но чувствовал, что это именно так; словно, – ощущая то.

Какое-то время, являясь безучастным наблюдателем, Артур наконец-то вновь обратил внимание на себя – в (увиденном им) сновидении. И, – уже ни о чем не мог думать. Сначала ему захотелось оправдать себя – (себя настоящего) – тем, что тот, другой, просто похож. Вероятно, Артуру просто не хотелось брать на себя ответственность за совершение – не совершаемых поступков.
Однако, через какое-то время, присмотревшись – (и не отметив для себя не единого – не желательного поступка; как и того, когда бы он сам – поступил бы как-то иначе), – Артур уже с еще более возрастающим интересом стал наблюдать за происходящим. И вот тогда, когда он ощутил себя единым целым с тем, другим, когда слился с ним, – внезапно, как будто, возникла перед глазами темнота; а потом Артур увидел перед собой возвышающееся кресло (вполне схожее с царскими, – отметил он); и… глаза. Вернее, – этот направленный на него взгляд. Он просто не мог его не увидеть. А еще через время, он заметил и обладателя «взгляда». Необычайно худой, словно высохший, бестелесный, старик возвышался в кресле. И какая-то (красно-черная) мантия прикрывало его тело; оставляя свободной только голову – (с бесцветными – редкими и седыми – волосами), да кисти рук (которые не просто лежали на подлокотниках, и были хищнически в них вцеплены).
И вот этот его взгляд… испепеляющий, и в то же время уверенный…
Несмотря на то, что взгляд старика не предвещал Артуру ничего хорошего, он почему-то успокоился. Быть может, потому, что прочел в этом взгляде – интеллект… А к интеллекту Артур питал странную благосклонность.
– Вы должны знать, для чего мы вас пригласили, – услышал Артур голос старика.

  (Голос, казалось, ничего общего не имевший с возрастом; ибо, хоть и был он потрескивающий, – словно, пока говорил, кто-то рядом ломал сухие ветки, – но, тем не менее, чувствовалась в нем сила убеждения совсем еще не старого человека).
Только тут Артур заметил, что сам он стоит на площадке, но рядом никого нет. А, чуть ниже, – все пространство (уже, начиная, с нескольких метров от него) было заполнено людьми, с какими-то безнадежно понурыми лицами. Их было так много, что Артуру было трудно сосредоточиться на каком-то одном из них; тем более, что они все были чем-то похожи друг на друга; словно стоял (на самом деле?!) кто-то один, – а другие были лишь его зеркальными отражениями. Одинаковые, серые мантии, – скрывающие все тело, кроме головы; волосы, – такие же бесцветные, как у старика; хотя возраст их, – должно быть был, – все же меньше – стариковского.
Да и, – самому Артуру – (он внезапно вновь увидел себя) – было здесь не больше двадцати; тогда как, на самом деле, – он знал, что почти вдвое больше.

– Но я ничего не знаю?! – попытался ответить Артур, но почувствовал, что просто не может ничего сказать. Он не мог разжать губ; пытающаяся вырваться из него речь, – была не слышна окружающим.
– Какие будут предложения? – вопрошал старик уже зал, и Артур подумал, что он, вероятно, пропустил самое начало; а старик, странным образом, не видит, – что это так; что он, Артур, – просто не знает, о чем его спрашивают; как, – и не понимает, – что здесь вообще происходит… да он к тому же и не может ничего сказать?!..
– Хотя нам все понятно и так, – внезапно вынес вердикт старик, и устало попытался откинуться на спинку кресла, вероятно забыв, что ее деревянная основа намного возвышалась над его спиной…
Артур, попытался, было, сделать шаг к восседавшему на троне старику; он, во что бы то ни стало, должен объяснить тому, что это какое-то недоразумение; что, на самом деле, его с кем-то перепутали; да и возраст же – совсем другой; ведь совсем не он это…
Но не смог сдвинуться Артур с места; а прошло еще мгновение, и ощутил он, как подхватили его чьи-то руки, и понесли, понесли, понесли… и пытался он сопротивляться им; но словно тело его, – уже было и не его вовсе… потому как, не дернулся – ни единой член его… хотя мысленно уже, – бил Артур своих обидчиков… и по голове, и по туловищу, и по ногам… но ничего у него не выходило; и вскоре ощутил Артур – свежий воздух; ибо волокли его до того, куда-то вверх по ступенькам; и – крепко стиснутый этими людьми (а держали его, не иначе, сразу десяток из них; так что и не мог бы он пошевелиться, даже если бы и хотел), он мог двигать только глазами; и, вращая ими, догадался, что находиться на крыше; вокруг была темнота; быть может – ночь; и не было ни ветерка; было тепло и не жарко; так, – что невероятно хотелось жить; но, пространство вокруг, вдруг стало с какой-то необъяснимой скоростью (и в неописуемом круговороте) перемещаться; и только тут он – сразу и неожиданно – осознал, что этот круговорот, и эта необычайная (невесомая) легкость, – лишь только потому, – что он: попросту падает…
…и пока еще мелькали перед его глазами огни «большого города»… но уже не способен был понимать, кому принадлежали они?.. освещающим асфальт – фонарям?.. рекламным щитам?.. светом из окон?.. или звездам?…
…потому как, вращался он, немыслимым (по какой-то непредсказуемости) круговоротом…
А потом, как будто, лопнуло что-то… И ощутил он вспышку. Озарение. И перед глазами. И внутри себя.
И на этом все закончилось.

 Какое-то время, он еще пытался, было, удивиться – почему вообще ничего не происходит?.. А потом уже все действительно и закончилось…


23 марта 2004 г.
Зелинский Сергей Алексеевич