Огурец

Огурец.

…И вот, я запил. Мне советовали запасаться на эти странные периоды жизни алкоголем или деньгами, но, честно говоря, я совершенно не умею ничего копить – терпения не хватает.
Все было как обычно: житейские неурядицы, депрессия, срыв. В моем случае достаточно капли спирта, чтобы потерять рассудок на две-три недели. Возвращаться же бывает всегда сложно. В конце понимаешь, что больше пить не хочешь, но пьешь только ради того, чтобы оттянуть дни «выхода», адовы муки похмелья. О, Господи, я бы простил даже самого ненавистного врага, если бы узнал, что он хотя бы единожды прошел через то пламя, через которое от раза к разу прохожу я.
Насколько помню себя, я начал пить с шестнадцати. Спрятавшись в парке Космонавтов от надзора разумных взрослых, наш избранный круг дворовых сорвиголов боязливо распивал запретный напиток из украденного у родителей шкалика, запивая мерзкую жидкость водой. Потом стал пить больше. Пиво заменило воду, а все наши многочисленные праздники без водки казались просто немыслимыми. Так, шаг за шагом, я переходил в иное измерение, пока пребывание в нем не стало для меня необходимостью.
В том мире, куда я переселился, не было перспективы, все было просто, понятно, легко. Не надо было ждать, не надо было надеется, а если даже чувствовалось одиночество или беспросветная тоска скользким щупальцем обвивалась вокруг горла – это означало, что пора выпить еще чуть-чуть. Всего лишь.
Водку покупаю обычно ночью, чтобы не попадаться лишний раз на глаза соседям. Выпиваю и сплю до утра. Просыпаюсь и снова пью, но не сразу, как новичок, а постепенно, выдерживая между потреблением небольшой двадцатиминутный интервал. Пью, пока не появляется желания поспать, затем ложусь на кровать и засыпаю. Сплю до полудня. Снова просыпаюсь и снова пью. Снова иду спать. То же самое повторяется вечером, а ночью покупаю новую пол литровую бутылку.
Очень плохо бывает, когда заканчиваются деньги и приходится просить у соседей. Действовать в таких случаях надо оперативно, поэтому идешь к проверенным добрым людям. Бывает и они «ломаются», но тут даже играть не надо – все страдание написано на запойном лице с недельной щетиной и красными, как у кролика, глазами.
- Дайте люди добрые! Умру, умру, так мне плохо, ой!
И дают, сколько попросишь, в пределах ста с половиной рублей. Дают не то из сострадания, не то из стремления поскорей отвязаться – не все ли равно. Главное – деньги в кармане, и я бегу в магазин, а чувство собственного достоинства перед лицом похмелья – вопрос не столь важный.
Сегодня мне повезло. Мне захотелось разнообразия, и хватило денег, чтобы купить банку соленых огурцов. Хороши огурчики, даже вкуснее домашних. Положишь на тарелочку, разрежешь, вилочкой подцепишь и в рот. Жуешь, и водка кажется не такой горькой. Блаженство!
Съел почти все сразу, видимо от голода, так как дня четыре толком не ел. Остался последний, самый маленький огурчик. Маленький, сморщенный; такой и резать - грех. Я положил его на тарелку. Выпил и сразу воткнул вилку в водянистую плоть…
Тьфу ты, черт, мимо… Что, у меня так в глазах двоиться? Ткнул еще раз. …Опять мимо. Бред какой-то. Снова ткнул… Чертовщина! Что за огурец! Ткнул опять...
Тарелка упала на пол и разбилась. Я тяжело вздохнул. Огурчик неприкаянно лежал на полу среди осколков разбившейся тарелки.
Я сел на стул. Как я устал! О, как я устал! А самое главное, пожалеть некому. Жена и ребенок живут с другим мужиком. Мужик спит с моей бывшей женой, а мой сын называет его «папой». Бросила меня баба, и сына забрала. Не надо было бить, правду люди говорили. Тварь… нет, я ей еще покажу, и мужику тому покажу, как моего сына забирать! Ничего, поживешь со мной, Коля, настоящим мужиком станешь, пойдешь, как я на завод работать, с девкой хорошей познакомлю, внуков мне сделаешь! Проживешь достойную жизнь, - не ту, что с этим мозгляком - инженером, интеллигентом… он тебя плохому научит. Как с тобой, потом, нормальному человеку разговаривать?.. Да я на заводе всю жизнь пропахал! Да я настоящим человеком!..
- Дурак! – пискнуло что-то в тишине.
Не понял. Сказал кто? Послышалось… я ж один дома-то. Нет, точно кто-то сказал…
Эй!.. нет, послышалось.
- Дурак! – снова раздался чей-то писклявый голосок.
- Кто! – меня просто передернуло от бешенства.
- Это я, - ответил мне кто-то, – Огурчик!
Я посмотрел на пол. Безликий огурчик спокойно лежал на полу. Я прочистил уши.
- Что, мужик, думаешь, что белочка? А это я – огурчик! А ты – дурак, мужик!
Я потерял дар речи.
- Чего молчишь-то, мужик? Дар речи потерял? Нельзя потерять того, чего не имел никогда и с пола упасть нельзя! Ха-ха-ха! С днем святой простоты, папа Карло! Сделаешь мне ручки – я тебе в морду дам! Сделаешь ножки – написаю и убегу! И вообще, мужик, ты – большой дурак!
- Дурак… - повторил я, пытаясь постичь смысл сказанного… а потом меня снова передернуло.
- Что ты сказал?!
- Огурчик я, - спокойно усмехнулся наглый огурец. – А ты – алкоголик, которого бросила жена, с которой спит интеллигентный мужчина, которого твой сын называет «папой», который учится у него плохому, которое сделает из него интеллигента, от которого будут бегать девчонки как от урода, который не сможет с нормальным человеком в пивной поговорить, которому он будет баки забивать, уносясь в забубенные философские дали людям на смех! В общем, не повезло тебе, мужик! Ой, куда он побежал? За ружьем, за ружьем!
Я и, правда, бежал за двустволкой, которую берег на всякий случай. Я смутно понимал, что происходит, и был в жуткой ярости. Пора закрыть рот этому наглому огурцу!
- Ну, что, огурец, трепещи! – я прицелился в своего врага и выстрелил.
- Ой, насмешил! – захохотал писклявый голосок. – Ружье-то кривое!
Я выстрелил из второго ствола.
Огурчик отскочил в сторону и прилип к стене.
- Ну, что, настрелялся? – ехидно спросил огурец. – Давай конструктивно обсудим этот вопрос?
- Сейчас, только ружье заряжу, - ответил я.
- Во-первых, - начал огурец, не обращая на мои слова никакого внимания, - помнишь, как ты ногу кузнечику оторвал?
- Я не специально, - ответил я слегка удивленный такой огуречной осведомленностью.
- Да, да, вешай лапшу бабушке на уши! Во-вторых, кто грязной тряпкой в Анечку Сидорову запустил, а потом трусливо спрятался, когда девочка разрыдалась, даже папу в школу разбираться привела, а ведь в «женихи» записывался?
Меня прошиб холодный пот, а руки затряслись мелкой дрожью…
- Трусливый подлец! – выкрикнул огурчик.
Я зарядил ружье.
- Не твое дело! – я снова выстрелил. Меня осыпало штукатуркой.
- Опять мимо! – засмеялся огурец. Теперь он упал на газовую плиту.
– А помнишь, как ты три раза в первом классе сидел? А помнишь, как Толю Козлова с товарищами избил? А помнишь, как в армии к дедам подлизывался? А как мастеру на заводе чуть ли не ручки лизал и о товарищах докладывал, помнишь? А еще ты рулон толя со стройки спер, сволочь! А ты что думал? Я косточки-то тебе перемою! «Ничто не забыто, никто не забыт!»
- Скажи, Вася, вот зачем ты пьешь? – продолжал долбить огурчик, в то время как я перезаряжал ружье.
Я подумал.
- Потому что жизнь - дерьмо!
- Не угадал, - хихикнул огурец. – Ты пьешь, потому что ты лентяй и никогда не хотел работать, а еще потому, что ты – трус, а еще потому, что ты – дурак!
- Не тебе судить, - пробубнил я.
- Знанье – свет, а незнанье – больше водки - крепче спишь! – ответил огурец. – Прикинь, мужик, я огурец, а умнее тебя! Ты самый глупый человек на Земле!
- Ну, сейчас посмотрим, кто из нас умнее!!! – прорвало меня, и я дал залп сразу из двух стволов моего оружия! Меня оглушило и отбросило к стене. Сквозь мутную пелену я увидел объятую огнем кухню, разбитое окно и лежащий у меня между ног огурчик. Схватив наглеца, я отправил его в рот и с наслаждением проглотил. Наступила долгожданная тишина.
Сколько я пролежал, не помню. Я был сильно пьян. За окном заливалась сирена не то пожарников, ни то милиции - не все ли равно? Затем кто-то выломал дверь, меня схватили грубые руки и, словно тряпичную куклу, подняли и куда-то понесли. Несли, казалось, целую вечность, а затем запихнули в машину.
- Ну, что, мужик, перебрал?
Я открыл глаза. За рулем патрульной машины сидел огромный огурец в сизовато-синей летней рубашке с погонами и в такого же цвета кепке, а рядом с ним сидел другой.
- Ничего, мужик, - сказал второй огурец, – сиди спокойно. Выспишься, с тобой разберутся!
Огуречная машина тронулась с места и поехала по широким улицам большого, сверкающего огнями огуречного города.
Я в ярости бросился на огурцы, но угодил лбом о стекло, крепко ударился и потерял сознание.