Сила дракона. Глава 6. Зной и стужа

Глава 6
Зной и стужа.

В Гуану пришли следующим утром. Галера глухо стукнулась левым бортом о причал и остановилась, слегка покачиваясь. Суета, поднятая на судне швартовкой, постепенно улеглась, и на вёсельную палубу стали проникать звуки порта: выкрики людей и щебетанье марин, грохот перекидываемых на причалы сходней и топот сотен ног, скрип колёс и лебёдок.

И без того удвоенная после бунта охрана на вёсельной палубе увеличилась ещё в два раза. Гребцы, уже давно вытравившие вёсла - швартовалась галера на парусе – улеглись спать, не обращая внимания на караульных. Они гребли всю ночь не то в наказание за то, что помогли бунтовщикам, не то Геоб попросту хотел скорее попасть домой.

Некоторое время на верхней палубе что-то таскали, катали, волочили. Эти звуки сопровождались выкриками грузчиков и охраны. Галера, несмотря на свою массивность, отзывалась покачиванием с борта на борт.

Наконец дошёл черёд и до рабов. На вёсельную палубу спустились сразу два десятка марин, вооружённых трезубцами, ножами и копьями. На них тускло поблёскивали шлемы, поножи и поручи. Посмотрев на их ноги, Боян усмехнулся: сапоги. Не такие элегантные как у Геоба, а пошитые из грубой кожи, на толстой подошве, с коротким голенищем – типичный военпошив.

Пленников сцепили между собой цепью и вывели на верхнюю палубу. Боян зажмурился ослепленный ярким солнечным светом. В нос ударил густой запах рыбы, водорослей, застоялой воды и пота. Прищурившись, - короткая цепь не позволяла прикрыть глаза ладонью, - Сева осмотрелся.

Порт не представлял собой ничего особенного: закованная в выщербленный временем камень набережная, ощетинившаяся множеством деревянных пирсов, увешанных, гроздьями судов, от небольших плоскодонок до приличных размеров галер; в глубине - каменные лабазы, не радующие разнообразием архитектуры; рабы-докеры с мешками на спине и тележками в руках; множество подвод, запряжённых… лошадьми и мулами. По-видимому, гигантские ящерицы использовались только как боевые животные.

Под охраной двадцати марин пленники спустились по деревянным сходням на пирс и вышли на набережную.

Сам город произвёл на Севу совершено удручающее впечатление: узкие, мощеные булыжником, улочки, жалкие глинобитные лачуги на окраине и, хоть и построенные из обтёсанного камня, но совершенно безвкусные двух- трёхэтажные дома в центральной части, грязь и запах нечистот – вот и вся столица. Лишь грандиозные дворцы, гордо возвышающиеся над всем этим убожеством, несмотря на облупившиеся барельефы, и потемневшие от времени башни, напоминали о былом величии живших в них существ.

На улицах чаще всего встречались марины «из простых» - без оружия и лат. Отличать самцов от самок Сева ещё не научился, а может быть, самок он ещё и не видел. Благородные передвигались верхом на лошадях. Людей, всё больше, водили такими же процессиями, как и ту группу, к которой принадлежал Боян - закованными в цепи, или - преимущественно женщин - провозили на повозке в деревянной клетке вместе с овцами и домашней птицей. Боян знал, куда их везут, но мог лишь скрипеть зубами и молча сжимать кулаки.

Едва они вошли в центральную часть города, произошло событие, которое Боян определил как достойное внимания в настоящем и анализа в будущем. На улицу, по которой вели пленников, вошли двенадцать стражников, сопровождавших паланкин с резными стойками, круглой остроконечной крышей и занавесями из пестрой ткани. Паланкин несли восемь крепких мужчин, одетых лишь в набедренные повязки, и какие-то подобия тюрбанов, призванных защищать голову от солнца, которое к этому времени палило нещадно. При появлении экипажа, все марины, оказавшиеся на улице, встали на колени и уткнулись лбами в мостовую. Даже благородные покинули сёдла. Людей же конвоиры хлыстами заставили лечь вниз лицом. Собственно, хлыстов досталось только команде, в которой шёл Боян, остальные сталкивались с подобным не впервые и сами рухнули ниц. Когда процессия приблизилась, Сева повернул голову и попытался рассмотреть носилки, но тут же спину обжёг хлыст. Он успел лишь заметить, что все занавеси паланкина плотно завешены. «Кто там может выжить в такую жару?» - мелькнуло у него в голове. Тут же возле раздались шаги стражи и носильщиков, и, словно отвечая на вопрос, его обдало таким пронизывающим холодом, что на мгновение показалось, будто кровь замёрзла, и мышцы уже никогда не обретут способность к движению. Едва паланкин миновал его, Сева вновь почувствовал полуденную жару, словно вынырнул из глубокого омута, с той лишь разницей, что сейчас холод не принёс облегчения. Наоборот – осталось чувство, будто его окунули во что-то липкое и мерзкое, от чего хотелось отмыться. Слегка повернув голову, он смотрел вслед процессии. Никто не двигался, пока носилки ни скрылись из видимости и только тогда снова взвизгнули хлысты конвоиров, заставляя людей подняться на ноги и продолжать свой путь. «Да-а! Похоже и здесь «не тот товарищ правит бал», - подумал Боян.

Казармы гладиаторов находились под амфитеатром в центре Гуаны. Сам цирк впечатлял своими циклопическими размерами, и, судя по архитектуре, был построен явно не в период новейшей истории этого мира. Внешние стены украшали многочисленные колонны и барельефы, увы, пребывающие в плачевном состоянии. Когда спустились в казармы, Сева облегчённо вздохнул: от жары и смрада начинала кружиться голова, а в подвале воздух хоть и не отличался особой свежестью, зато оказался заметно прохладней.

Едва их завели в камеру и сняли общую цепь, Боян повалился на подстилку из сухих водорослей. Несколько минут он лежал с закрытыми глазами, не шевелясь, потом поднял голову и осмотрелся. В помещении с серыми каменными стенами, сводчатыми потолками и железной дверью находились все те, кто был с ним на галере, включая девушек и оборванцев. Последние сразу заняли угол возле двери и к остальным не приближались.
- Ну, что скажешь? – спросил Сева Антона, который растянулся на подстилке рядом.
- А чё тут говорить? – отозвался тот. – Фанеру надо собирать.
- Какую фанеру? – Сева даже приподнялся на локте от удивления.
- Обычную. Собирать фанеру, строить ероплан и тикать отсюда.

Сева фыркнул и снова лёг.
- С последним замечанием полностью согласен. И тикать надо в горы к Пифонам.
- Ага. Выбраться бы ещё из этого каземата.
- Ну не вечно же нас тут держать будут. Если мы гладиаторы, то нам и оружие должны давать. «Спартака» читал?
- Хочешь снова восстание поднять?
- Почему «снова»? Тогда, на корабле, была просто попытка освободиться, а теперь… Геоб хвалился, что у него восемьсот рабов, неужели мы не сможем найти достаточно сторонников, чтобы организовать сколько-нибудь приличный отряд?
- А ты и сквозь стены проходить умеешь? – серьёзно спросил Антон. – Нет? Тогда как ты себе представляешь реализацию твоей идеи? Будешь, как Ленин, из камеры инструкции рассылать? Так у нас даже молока нет, чтобы их написать.
- Так, ты мне эти упаднические настроения брось! У меня есть идейка одна. Думаю, что Геоб на это клюнет. Опер я, в конце-то концов, или где? А сейчас давай поспим. Голова разламывается. Всё не могу от удара отойти.
- Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. На галере мы всё равно ничего не могли сделать, а сейчас, я думаю, самое время.

Сева непонимающе уставился на него.
- Надо что-то с этими делать, - Антон кивнул в сторону нищей троицы.
- Что делать?
- Избавиться от них надо!

Боян внимательно посмотрел на оборванцев, храпевших в своём углу, затем перевёл взгляд на Антона.
- А что с ними не так?
- А кто тебя по затылку двинул? Там, на верхней палубе…
- Они?! Зачем?!. Чёрт, это ловцы!
- Ловцы?

Боян коротко рассказал, как были пойманы Викар и Виринга.
- Вот оно что! – Антон сжал кулаки. – Я не знаю как ты, а я с ними в одной камере спокойно не усну.
- Что ты предлагаешь?
- Да грохнуть их, и все дела.

Боян на секунду задумался. Та лёгкость с которой Антон собирался решить судьбу людей кольнула куда-то под сердце. Он мотнул головой:
- Не стоит руки марать. Избавимся от них с помощью их хозяина. Не зря же я назначен штатным стукачом. Ладно, нам они ничего не сделают – побоятся, а как меня Геоб вызовет – эти трое станут первыми жертвами моего произвола. В конце-концов мне же надо показать своё рвение… - подмигнул он Антону и стал устраиваться на том, что в последние дни заменяло им всем кровать.


Поспать Бояну так и не удалось. Едва он откинулся на водоросли, за ним пришли. Дюжина вооружённых маринов рассредоточились по камере, двое из них подошли к Севе и потребовали, чтобы он следовал за ними. Князь вздохнул и поднялся на ноги.

Несмотря на головную боль и усталость, пришлось приступить к подготовке вооружённого восстания немедленно. План Бояна при всей своей примитивной логичности, был надёжен, как стены подземелья, в котором Геоб держал своих рабов. Для начала Сева предложил Геобу создать среди гладиаторов разветвлённую агентурную сеть во главе с ним – Бояном. Так ему удастся контролировать настроения среди рабов. Разумеется, что несколько агентов он уже завербовал и они готовы, - за определённые поблажки, естественно, - служить своему господину верой и правдой. Геоб несколько минут обдумывал это предложение, нервно подёргивая нижними руками, но всё же счёл его вполне разумным. Понимал ли он, на какой риск идёт, позволяя развить в своём цирке подобную деятельность, по его лишённому эмоций лицу Боян не разобрал.