Мы с тобой Макаренки. Третья глава

 
НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА В СТЕПНОЙ ТИШИ
 
 Да, с ребятами Мартьянову было легче. Генка Сафонов, Олег Синельников, Колька Снегирев, Митрич... Вся бригада — старая проверенная гвардия. Гвардия, которая не подведет, не подкачает. Гвардия, которая неукоснительно поддерживает распорядок, раз и навсегда заведенный Мартьяновым. А Игорь считал, что в такой жизни, как у них, самое главное — железный распорядок дня.
 
7 ч. 00 м. Подъем. (Обязательно быстрый.)
7 ч. 15 м. Политинформация. (Название не совсем удачное, так как в это время никто и никогда не получал политических информации — народ грамотный, читает газеты и слушает радио.) Проводятся политинформации примерно так:
— ... Вот я и говорю: не каждому дано в космосе побывать. Везет же людям!..
— На математику да на физику нужно было в свое время нажимать, и тебе бы повезло. А то с хронической тройкой его на Луну потянуло!
- Самое главное, братцы, это любовь! История на этом держится — Ромео и Джульетта, Митрич и... Умолкаю. Говорю, больше не буду!..
— Пояс мой положи на место. Пояс не тронь! Куда прячешь? На нем моя метка...
— Ты не вздумай сегодня опять забыть крючья с изоляторами...
— Игорь Николаевич, а на яме я вчера вкалывал, пусть сегодня Лохматый пойдет, или...
— Лохматый, Лохматый! (С легкой Жоркиной руки за Николаем Снегиревым прочно утвердилось это прозвище.) Что, кроме Снегирева, найти никого не можете?! Вчера — Колька, сегодня — Колька...
Впрочем, мы отвлеклись от темы. 7 ч. 30 м. Завтрак. (Обязательно горячий и обязательно сытный.)
7 ч. 50 м. Выход или выезд на работу.
8 ч. 00 м. Начало рабочего дня.
12—13 ч. Обед. (Несмотря на любовь Игоря к железному распорядку, обед был почти всегда не вовремя. Монтажники зависели от одной единственной машины, находящейся в их распоряжении.)
13—17 ч. Работа.
17 ч. 20 м. Возвращение на место стоянки.
После 17 ч. 20 м. начинается личное время. А свое свободное время каждый может проводить, как ему захочется.
Такая схема распределения времени была проверена на практике в многочисленных командировках. Люди привыкали к распорядку дня и выполняли его безукоризненно. Игорь мог бы быть доволен, если бы не «но». А это «но», к сожалению, частенько встречается в жизни. Вот и сейчас... Что там у нас по железному мартьяновскому распорядку?

7-00. Подъем.

 ...Мартьянов проснулся от нестерпимой духоты. Солнце, успевшее к этому времени забраться на приличную высоту, беспощадно «прожигало» полотняные стенки палатки.
По многолетней привычке Игорь сразу же взглянул на часы. Стрелки показывали начало девятого.
«Девятый час, девятый час, девятый час»,— ритмично отстукивало в какой-то клеточке мозга.
Игорь сел на кровати и стал искать тапочки. Куда они могли подеваться? С вечера же их вот сюда ставил, а сейчас нет.
А в мозговых извилинах шла работа — девятый час, девятый час. И вдруг стоп — девятый час?!
Игорь с испугом снова взглянул на часы. Да, никакой ошибки, стрелки неумолимо показывали именно девятый час.
«Как же так?! Что случилось? Почему все спят?» И догадка — «Опять Скрипичкина проспала! Точно! А ведь клялась, что с ней никогда больше такого не случится».
Игорь быстро оделся, выскочил из палатки.
 Скрипичкина — единственная женщина в бригаде. У нее отдельная палатка метрах в пятидесяти от «командирской». Игорь подошел к палатке вплотную и прислушался. Так и есть. Спит.
— Товарищ Скрипичкина! Светлана Ивановна!
— Да, — послышался сонный голос, — это вы, Игорь Николаевич? Доброе утро.
— Вы одеты? — вместо приветствия спросил Игорь.
— Не-ет, но я под простыней. Можете входить.
— Одевайтесь немедленно!
Игорь побежал обратно в свою палатку — будить Митрича. Пусть Волков сообразит что-нибудь пожевать, да побыстрее — и так выход на работу сегодня задержится часа на два, не меньше.
Митричу не пришлось долго объяснять, в чем дело. Он тут же вскочил на ноги.
— Ты это того, Игорюха, — вдруг сказал просительно Волков, — не ругай ее очень-то. Может, заболела она?
Игорь удивленно взглянул на Митрича и с прямотой, свойственной старым друзьям, спросил:
— Влюбился, Гришка?
— Не знаю, — сконфузился Волков, — а вообще не твое дело.
Из палатки они вышли вместе. Волков направился под навес, где находилась «кухня-столовая», а Мартьянов пошел выяснять отношения со Скрипичкиной.
— ...Оделись, Светлана Ивановна?
— Заходите, Игорь батькович.
Но Мартьянов опять не воспользовался приглашением.
— Вы почему проспали, товарищ Скрипичкина?! — строго спросил он, — Ночь мала, что ли?!
— Проспала? — Светлана секунду помолчала, затем жалобно проговорила: — Должно быть, продуло меня, Игорь Николаевич. Такал слабость ужасная...
— Заболели?
— Грипп, наверное, у меня.
— И температура есть? — недоверчиво спросил Игорь.
— Сейчас какой-то новый грипп ходит. Говорят, из Африки привезли, бестемпературный... Ох!!! — вскрикнула она.
— Что случилось? — испугался Игорь.
— В бок что-то стрельнуло, Игорь Николаевич. Вот уже отпустило.
«Должно быть, и вправду заболела, — думает Игорь. — А может, и нет? В прошлый раз тоже жаловалась на простуду, а оказалось...»
— Ладно, — решил Мартьянов, — вы лежите пока, а я попозже врача подошлю.
И Игорь поспешил под навес, откуда доносился бас Митрича, сзывающий монтажников к завтраку.