Печатка с бриллиантами

Печатка с бриллиантами


Лидия Абрамовна считалась идеальной хозяйкой. Маленькая, уютная толстушечка с добрыми смородиновыми глазами, женщина располагала к себе с первой минуты. Надев клеенчатый фартук, Лидия Абрамовна почти постоянно хлопотала у плиты. Ей хотелось накормить ее дорогого мужа Яшеньку вкусно и с пользой. Странная это была пара. В тот год Лидии Абрамовне исполнилось 47, а Яшеньке вскоре - 30, поэтому, Яковом Григорьевичем его никто не называл. Яшенька, Яша, Яков. Яша был интересным высоким мужчиной с прекрасными умными серыми глазами. Он – математик, и, кроме этой сухой науки, его ничто в жизни не интересовало. Исключение составляли нечастые походы семьи в театр. И он, и она, надевали все лучшее из своего гардероба и спешили на очередную премьеру в драмтеатр.
Шел конец шестидесятых. Летом Лидия Абрамовна перешла на новую работу в трест ресторанов – бухгалтером. Однажды вечером за ней зашел Яков, чтобы забрать тяжелые сумки с продуктами.
Назавтра главбух сказала новой сотруднице:
- Красивый у вас сынок, Лидия Абрамовна. Высокий, статный, видимо, в папу уродился. Женатый?
- Да, но это не сын, Яков Григорьевич – мой супруг, он – ученый – математик.
Автор нескольких крупных научных трудов, - гордо ответила Лидия Абрамовна.
- Простите. Он так молодо выглядит, мне показалось…
- Я привыкла, Нина Ивановна, не смущайтесь. Яша моложе меня на целых 17 лет, семья у нас идеальная, мы понимаем и любим друг друга, а что еще надо? Мы вместе 10 лет, ни разу не конфликтовали.
- Я не хотела лезть в вашу личную жизнь, прошу прощения,- извинилась главбух.
- Не переживайте. Многие еще спрашивают, есть ли у нас дети? И я всем отвечаю честно: нет, и уже не может быть. Яшенька весь в науке, а я…я перенесла сложную женскую операцию. Решила: буду жить для него, создам все условия для научной деятельности мужа.
- Вам повезло с мужем, а ему с вами, теперь редко встретишь счастливую семью, Лидия Абрамовна.
- Да, Нина Ивановна, мне повезло, я это ценю.
Яков приходил с работы поздно, снова садился за письменный стол, что-то считал и вычислял, а Лидия Абрамовна бесшумно передвигалась по комнате, стараясь не мешать мужу. Так они и жили до тех пор, пока некоторые евреи не решили, что должны обосноваться на своей исторической родине. Лидия Абрамовна тоже всерьез задумалась над этим, и в семидесятые годы с большим трудом ее семья оказалась в Израиле. Яков во всех житейских вопросах поддерживал жену, полностью доверялся ей. Но что он мог и умел делать, кроме математических расчетов? Ничего, абсолютно ничего. Лидия была уже в предпенсионном возрасте, получала пособие. А он …Тут началось: репетиторство, тяжелая изнурительная работа на маленьком частном заводике. Яше все это было не по нутру, работы по специальности для него не было. Иврит тоже давался ему с трудом. Однажды Лидия Абрамовна не смогла дождаться мужа: он не пришел ночевать. Обзвонила всех знакомых, его нигде не оказалось. Расстроенная женщина обратилась в полицию. Но и они не могли отыскать Якова Мацвича. Он появился сам через три дня, подурневший и опухший. Это был для Лидии Абрамовны шок. Ее Яшенька, послушный, выдержанный, совсем был не похож на этого, в глазах которого читалась агрессия.
- Яшенька, милый, где ты был? Я ищу тебя по всему Израилю, думала, с ума сойду.
Лидия Абрамовна обняла Якова и стала его целовать.
- Не надо этого, Лида. Хватит причитать надо мной. Я – взрослый мужик, в контроле не нуждаюсь.
Она не узнавала своего мягкого доброго мужа.
- Я изменил тебе, Лида, и сознаюсь в своем грехе, лгать не могу.
- Почему, Яша? Я – плохая жена?
- Лида, ты всегда была моей единственной женщиной, но…,- Яков засмущался, - Мне вдруг захотелось молодой женщины, ее упругого гладкого тела, ее поцелуев. Я жесток? Прости меня, я – негодяй.
- Зачем ты так, Яшенька? Я переживала, что с тобой случилось несчастье. Рассказал бы мне, я бы поняла тебя. Как всегда понимала. Конечно, было бы обидно, но…я хочу знать все, ты же знаешь, я всегда помогала решать тебе житейские проблемы, помогу и в этот раз. Я слушаю, Яшенька.
- Ее зовут…
- Имя ее мне не нужно, просто расскажи.
- Она – молоденькая, двадцатидвухлетняя, высокая и стройная. Длинные ноги и высокая грудь. Познакомились мы с ней в кафе. Из-за жары мне стало нехорошо, я зашел в кафе, хотел выпить сока и съесть мороженое с орехами. Она села за этот же столик. Мы разговорились. Слово за слово… До чего хороша девочка, хоть в кино снимай! А потом мы пошли к ней, провели три дня и три ночи вместе, в постели. От нее одурманивающе пахло французскими духами, а ее густые длинные волосы щекотили мое тело. Лида, какие у нее волосы!
- Яков, ты издеваешься надо мной, делаешь мне больно!
- Лида, прости. Это я рассказал тебе потому…Да, она красива, сексуальна, молода. Но она мне быстро надоела, я захотел к тебе, Лида. Я понял, что, лежа с ней в постели, думал не о ней, а о тебе, о твоем мягком уютном теле, о твоем запахе чистоты и свежести. Я выздоровел, Лида! Полностью, родная! Ты мне не дала сказать, но она тоже Лида. Федот, да не тот, вернее, не та…чужая, не моя. Умоляю тебя, прости, я не смогу жить без тебя в этом мире. Прости, моя Лидочка, забудем этот поход налево, он еще больше меня убедил, что мне нужна одна ты. Я люблю двоих: тебя и математику, математику и тебя, не знаю, кого больше. Уедем обратно в Россию, мы так хорошо там жили.
- Не получится, Яша, обратно нас не пустят, могут даже посадить в тюрьму. Добивайся своего, любимый, учи язык, пытайся прорваться. Ты прорвешься, Яшенька, поверь мне. Не опускай руки и не сдавайся, ты – сильный человек, а я тебя поддержу.
- Катастрофа случилась со мной, Лидочка. И в этом виноват я сам. Я обязан заниматься наукой, во что бы то ни стало. Иначе мне не жить. Спасибо, что ты меня поняла, любимая, спасибо, я обожаю тебя, родная.
В мире поселились мир и покой. Жизнь текла своим чередом, наконец, Яша смог заниматься своей любимой наукой с особым рвением.
Прошли годы. Постарела эта мудрая женщина. Мы с ней встретились случайно, я ходила в хостель к своим родственникам, а она жила в соседней комнате. Попросила меня быть у нее метапелет. Лидии Абрамовне Мацвич уже за 80, она плохо двигается, а недавно перенесла операцию на открытом сердце. Она живет одна, часто вспоминает любимого мужа, плачет.
- Он умер? – спрашиваю.
- Погиб. Попал под машину, ученые – люди рассеянные, шел, а в голове у него формулы разные крутились. Не заметил машину.
 - Старенький был?
- Ну что вы! Он был моложе меня на целых 17 лет, Яша должен был обязательно пережить меня. И вот итог: я – старая немощная женщина живу, тлею, а Яшеньки давно нет, - моя собеседница вытерла мокрые от слез глаза стареньким выцветшим носовым платком.
- Интересный у вас был союз, не совсем обычный. Простите, а он изменял вам?
- Была одна измена, но я поняла его и простила. Это мелочь. Никогда грубого слова от Яшеньки не слышала, представьте себе. Лидочкой называл,. Света, вы верите в приметы?
- Немножко. В черную кошку верю, в разбитое зеркало, - пыталась вспомнить я.
- Так вот, Светочка, есть такая примета: найдешь золото, не радуйся, к покойнику это. Старые люди так говорят. За три месяца до своей гибели шел Яшенька с работы (машину водить так и не научился), он обожал пешие прогулки, а я – не любительница лишних телодвижений. Захотел, простите, в туалет. Что делать? Зашел за заборчик и справил там малую нужду. Представляете, Светочка, мочой вымыло из-под земли мужскую золотую печатку с бриллиантами, дорогую. Мы ее оценили у ювелира. Он стал носить кольцо, не пропадать же добру. После этого Яшенька погиб, хорошо, хоть мгновенно умер, не мучился.
- Водителя посадили?
- Светочка, Яшенька сам был виноват.
- А где кольцо?
- У меня, я его ненавижу, но расстаться с ним тоже не могу. Хотя, это оно виновато в гибели Яшеньки, оно!
- Причем здесь этот кусочек золота? Оно – память о вашем Яше. Вы сами сказали, что муж ваш был рассеянный, беда могла случиться и без колечка. Носите его.
- Не могу, Света, а продавать тоже не хочу: память. Вот и страдаю. Яшенька был без ума от этого колечка, обожал его, не снимал.
- Возможно, это кольцо ваш талисман, оно охраняет вас. Кольцо наполнено энергией Яши, он с небес радуется, что вы помните его, Лидия Абрамовна.
- Нас было только двое на свете: он и я. Он – детдомовский, а у меня тоже родителей не было, тетка воспитывала да умерла рано. Я для него была не только женой, а еще и матерью, - старушка расплакалась и попросила валерьянки.
Я привела старушку с прогулки домой. Она достала из тумбочки портрет молодого серьезного мужчины со светлыми глазами. Мужчина был одет в белую рубашку и галстук.
- Это Яшенька мой, царство небесное. Красавец, правда, Светочка: даже в Голливуде таких нет, он был лучше всех мужчин на свете.
- Интересный мужчина. Только почему этот портрет в тумбочке?
- Расстраиваюсь, плачу много. А мне нельзя, у меня гипертония. Если со мной что-то случится, кто со мной будет возиться? Я никому не нужна, Света. Даже ребенка не родила, хотела, чтобы Яшенька наукой успешно занимался, а потом операция женская…
- Все- таки, Лидия Абрамовна, вы – очень счастливый человек. Вы крепко любили, да и сами были любимы. Многие без любви и ласки живут всю жизнь.
- Может, сменим тему, мне тяжело.
Я укрыла старую женщину пледом, она уснула. Во сне старушка улыбалась. И я могу дать голову на отсечение, что она видела во сне молодого и здорового Яшу, и им было так хорошо вдвоем!
Утром мне не хотелось вставать, но работа есть работа. Лидия Абрамовна встретила меня с обычной улыбкой, подала мне печатку и сказала:
- Светочка, возьми это, будет тебе память о Якове и обо мне, прошу тебя.
- Нет, вы живы, для вас оно – талисман. И потом колечко очень дорогое.
- У меня нет наследников, я хочу, чтобы оно принадлежало твоей семье. Помни о нас, Светочка, обо мне и об Яшеньке.
Я вынуждена была взять печатку.
- Потом отдам, - подумала я, - Уговорю, и она заберет.
Сделать это мне не удалось, через три дня Лидии Абрамовны не стало. Она скончалась тихонько, во сне.
Я ношу это кольцо. Оно для меня не просто украшение, это символ большой любви двоих, таких не похожих друг на друга, людей. Кольцо принесло мне счастье, когда я ношу его, у меня все ладится. Если грущу, смотрю на сверкающие камни и размышляю.
- Наверное, супруги Мацвич охраняют из космоса мой покой. А духовную связь поддерживают со мной через этот маленький предмет.
На кладбище к Мацвичам езжу нечасто, проблем и забот хватает. Только знаю: я никогда не продам это кольцо, я подарю его сыну, а он своему сыну, и так далее… Потому что золото живет гораздо дольше, чем человек. Это самая большая несправедливость на свете.

1.11.2006 Зинаида Маркина