Ее зеленые глаза

Тишина изнутри, рождающаяся в темной загадочности ее серых глаз, пробиралась наружу и обращалась в теплую и очень уютную тропическую ночь. Она сидела на пляже и вглядывалась в эти бесконечные волны, которые накатывали на берег, разбивались и оставляли после себя лишь шум прибоя. Ей было хорошо, потому что дневная жара спала и убралась далеко за горизонт, лишь напоминая о себе отблесками потухающего солнца. Прогретый за день песок прилипал к ее купальнику и полотенцу, на котором она сидела. А чистый морской воздух, такой прозрачно-легкий, пахучий, будто живой, воодушевлял ее и приносил сотни запахов парковых цветов неподалеку и морской аромат. Она прекрасно знала, что когда-то она была рождена из этой самой пены, что прибивается к ее обнаженным ножкам. И теперь, сидя на песке и вглядываясь в даль, ей хотелось всегда оставаться такой привлекательной, всегда хотелось, чтобы ничто не трогало и не нарушало эту тишину морского прибоя, эти запахи, не сравнимые ни с чем на земле, это состояние покоя и расслабления. Там, куда она смотрела своими уже карими глазами, за две тысячи километров отсюда ее ждала работа, ее ждали проблемы и множество вопросов. Ведь она прилетела сюда не спросив, не сказав, не задумываясь о последствиях. И теперь ей было чудесно, теперь она прикасалась кожей к песку и чувствовала его вязкую страсть по ней.
Она была горделива. В ее взгляде отображалась властность и сила, истинная женская сила. Эти ресницы словно говорили, что они ни о чем никогда не жалеют. Этот красивый взгляд с каким-то чуть улавливаемым безумством, он был одновременно очень теплым к тому человеку, что сидел рядом, и очень холоден к тому, кто сидел по другую сторону от нее. В ее глазах ощущалась жестокость, стальная ледяная хватка и презрение. Но была в них и нежность, была давно уснувшая, возможно даже умершая любовь.
Ее маленькая грудь, которая так набухала, когда она плавала в море, ее красивая осанка, тонкие черты лица, пухлые губы, которые требовали сладостных поцелуев, красивый необычной формы носик, чуть вздернутый и немного обгоревший на палящем солнце, симпатичные загорелые щечки, властный подбородок, который всегда требовательно просил, угрожающе приказывал выполнить все ее пожелания и прихоти, красивый лоб и эти выразительные естественные брови, которые не нужно было красить, ведь они по природе своей были черны и восхитительны. И тот мужчина, который сидел рядом, он обратил внимание на ее ножки: такие стройные, правильной формы, очень прямые и тонкие. Его губы безумно желали целовать эти ножки, прикасаться к ним и ощущать их стройность и теплоту. Она не обращала на него внимания, только смотрела в даль темных волн, что накатывали с новой силой на берег. Ее глаза казались отстраненными. Он просто поражался, он смотрел и млел от этих красивых чуть с безумством глаз. Они были зеленые. Глаза меняли цвет и теперь горели ярким зеленым огнем. Когда-то она сказала ему: Зеленые глаза принесут тебе беду, опасайся их. Она была права, теперь он это понял.
В этих зеленых глазах, в этих красивых изумрудных зрачках, которые светились в этой ночной тени и возбуждали, в этом смеющемся зеленоватом свете, когда она выпьет пива и прогнется так, как ему нравится, в этих глазах была опасность, некая тревога только посылаемая ему. Но он не мог этого понять, и поэтому просто любил ее.
Она всегда купалась в его страсти, как вот сейчас встанет и пойдет купаться в ночном море. Она наслаждалась его обожанием, его млеющими как у ребенка большими глазами, она испытывала наслаждение не от него, а от того, как сильно он ее любит. Для нее он был не дорог, не важен, не привлекателен, а всего лишь оставался мальчиком, который влюблен в нее и готов дарить ей подарки. За что? За ее красивые зеленые глаза, за изумрудность в них, за ее выразительные зубки, за эти ножки, на которые он все время смотрит, за ее стройную фигурку, за нежный голос, какого нет ни у кого из женщин. Она знала это. И когда она только подумала о том, ее глаза тихонько затуманились и превратились в черные. Много лет назад ее глаза горели зеленым цветом, с тех пор прошло очень многое, и теперь глаза просто превратились в драгоценные камни, в изумруды. А ведь он хотел подарить ей сережки с изумрудами, чтобы они подчеркивали глаза. Но это в прошлом. Теперь они просто сидели на песке и смотрели в даль.
Его рука нашла ее нежную изящную ручку. Он обнял ее своей ладонью и осторожно сжал пальчики. Ему очень хотелось остаться с ней навсегда, хотелось всегда держать ее вот так, сидя на полотенце на влажном песке и вдыхая море, которое их обволакивало. Глаза опять стали зелеными. Ему не хотелось вставать, не хотелось уходить от нее, эти глаза держали его где-то в районе сердца так крепко, что даже холодность ее не пугала. И все же надо было уйти. Ведь не могло же быть всегда так хорошо, ночь не могла всегда быть теплой, а постель всегда одной на двоих, их руки не могли быть всегда сцеплены, а его глаза с отслаивающимися от мления по ней линзами не могли всегда смотреть на нее не моргая.
Он должен был уйти. Его рука ослабла, он перестал держать ее пальчики. Она почувствовала это и сразу же отпустила свою руку. Ей было интересно, может ли она удержать свою игрушку только глазами, может ли заставить его остаться, не делая ничего, а только причиняя ему боль.
Как только он разжал свою руку, а сделал он это в надежде, что она сожмет ее сильнее, он увидел, как она отвернулась от него. Теперь он не видел ее зеленых красивых глаз, не видел этих пухлых надутых губ, не ощущал ее.
Он встал и медленно пошел по направлению к городу. Его ноги останавливались сами, они разворачивались и бежали к ней, но он усиленно шел к городу, туда, где много красивых женщин, туда, где его будет любить его женщина. Но он тут же подумал, что там, в городе не будет зеленых глаз. Он уходил и понимал, что навсегда оставляет эти изумрудовые глазки.
Она разозлилась на него, но ее гордость не позволила встать и пойти к нему, даже крикнуть ему чтобы он остановился. Она слишком уверена была в своей красоте, в яркости своих глаз. И когда она осталась на пляже одна, ночь пришла к ней и к морю. Стало немного зябко и прохладно. Она решила сделать что-то безумное, хоть раз в жизни. Ведь он постоянно делал безумные поступки. И многие сделал ради нее. Почему бы ей тоже не попробовать сойти с ума? Она быстро разделась и побежала к морю. Эта пена, из которой она родилась, окутала все ее стройное тело. Вода была холодна и первое время просто обжигала кожу. Она долго шла по колено в воде. И волны все накатывали на нее, словно пытаясь остановить, вернуть к нему, погнать ее прочь от моря к тому, кто ее когда-то страстно любил. Но она была упертой, она не позволяла разворачиваться и просить прощения. Никогда. И теперь она плыла, загребала соленую воду и двигалась вперед, в темную страшную неизвестность, туда, где было холодно и слишком влажно. И теперь, когда она заплыла слишком далеко, когда силы покинули ее, она хотела назад. Она захотела к нему, захотела, чтобы он обнял ее и прижал к себе, захотела его ласки и его жесткости, его постоянного заступничества и поддержки, его силы и его нежности. Она хотела, чтобы его любовь согрела ее холодные ножки и ее грудь. Но было уже поздно, она слишком далеко заплыла. Силы покинули ее, и теперь не было возможности плыть назад. Соленые волны набрасывались на нее с неистовством, будто желая покарать за все, она сделала, что она совершила.
И тут она захлебнулась водой и перевернулась на спину. Она легла, и волна понесла ее, держа на себе. Она расслабилась и почувствовала, что не тонет уже. Она лежала на волнах и смотрела в черное небо. Ее глаза были такими же черными и мокрыми к тому же. Через некоторое время она услышала берег. Волны прибили ее к песку. Она встала со спины и пошла одеваться. Было холодно. Кожа вся покрылась пупырышками. Как сильно он любил их на ней! Но рядом с ее вещами его не было. Она выдохнула ночь и стала одеваться. Потом села на мокрое полотенце и посмотрела на свои ногти. Они были такими розовыми и такими красивыми, что она не могла оторвать от них глаз. И ей хотелось, чтобы он восхищался ими, как раньше, гладил их и с наслаждением смотрел на них, как раньше. Его не было рядом. Ей стало холодно и одиноко. Она поднесла руку ко рту и стала нервно грызть свои ноготки. Ему очень нравилось когда-то, как она это делает. Она провела руками по мокрым волосам, встала, вдохнула еще раз морской бриз и направилась к городу. Она пошла за ним. Найдет ли она теперь его там, среди тысяч огней, среди сотен людей на улице? Будут ли ее зеленые глаза все так же сверкать, что он увидит ее и распознает среди всех этих отблесков фальши и неоновой подсветки?
Теперь все, теперь они оба прошли этот путь испытаний и остались по разные стороны моря. Она не найдет его. Их разделяет море.