Без сантиментов, или мысли о веке романтики

 Век романтиков прошел. Или проходит, какая разница! Во всяком случае, уцелевшие представители этой редкой профессии давно не показываются на поверхности. Или ушли в мир иной, или так глубоко законспирировались, что ищи их теперь под какими угодно личинами – от наемных убийц до олигархов включительно, а все равно не найдешь. Что тут поделаешь – неумение маскироваться автоматически приводит к гибели особи. Закон эволюции, а она не знает сантиментов. Так-то оно так, да вот беда: не у всех на роду написано мимикрировать. Иным хоть кол на голове теши, а они все равно упорно сохраняют свой первозданный облик, себе во вред и другим, мягко говоря, не на пользу: кому охота денно и нощно видеть перед глазами эдакий живой укор своей совести?
 Пробовал прикидываться рыночником, демократом и идиотом одновременно и ваш покорный слуга, да что-то плохо получалось. Имидж “нового русского” как-то не сочетался с драным зипуном да валенками на босу ногу. Разоблачали меня быстро, били уверенно и долго. Так и пришел к глубокомысленному выводу: кому что на роду написано, того могила исправит и он, соответственно, не утонет. Так что стоит запастись терпением и плыть дальше по бурному течению времени, целиком и полностью полагаясь на божью волю. Она, хоть и не кривая, а куда-нибудь, да вывезет, уж мне поверьте. Где-то наши спасательные средства и верный компас? Суждено ли кому-нибудь из нас, последних романтиков, рудиментов Двадцатого века, увидеть на горизонте смутные очертания спасительных дальних берегов?
Но как же мир пришел к нынешней ситации? Ведь все, что бы не случилось с вами, господа-товарищи, не с неба свалилось. Каким бы неожиданным ни казалось событие-происшествие, оно имеет глубокие корни в прошлом, уверяю вас. Не хочу показать вульгарным фаталистом, но, тем не менее, вынужден придти к подобному выводу, потому что всякие другие отметаются с порога либо с помощью веры, либо посредством простой формальной логики. Кирпич, упавший на вашу нерадивую голову средь бела дня на оживленной улице, не материализовался из загадочного небытия с помощью чуда, а был когда-то выпечен на каком-нибудь Крысогорском кирпичном заводике, аккуратно доставлен на склад, оттуда на стройку, а уж затем нерадивым строителем уронен, или умышленно сброшен аккуратно на вашу плешь. Отдельный разговор – вас-то туда за каким чертом принесло? Случайно ли ваше благородие проходило мимо ремонтируемого здания, или пришло время отвечать за темные делишки, мыслишки и вообще грешки прошлого? Проанализируйте-ка свое поведение, если, конечно, останетесь в живых. Кирпичи-то (как и черепа) тоже ведь разные бывают…
Жизнь продолжается – пусть и в более скучных и подлых формах, но, тем не менее! И чем больше мы живем, тем яснее и отчетливее вырисовывается истина: быль – это быль, бытие, а сказки, в том числе мифы, саги и легенды – нечто совсем иное. «И им не сойтись никогда», как Западу с Востоком, о чем так доходчиво рассказывал товарищ Киплинг.
И это обстоятельство не могло не отразиться на характере творчества самых непробиваемых романтиков.
Пытался и ваш покорный слуга сочинить нечто эдакое, такое, чтоб ноги читателей сами пустились в пляс, а физиономии перекашивала светлая или безобразная улыбка. Уж какие сюжеты придумывал, как ведром оптимизм разливал! Но…
Благими намерениями, как известно, выстлана дорога не куда-нибудь, а в самое Пекло. Все попытки сотворить свадебный марш Мендельсона заканчивались написанием нот «Реквиема» Моцарта, а то и вовсе похоронного марша товарища Шопена.
 Хотелось, к примеру, сочинить веселую сказку, но, поскольку все время оглядывался на окружающую действительность, получилось нечто иное, смахивающее на надгробный мадригал. Это и не удивительно: посмотрите в зеркало, выгляните в окно, а в темные переулки да загаженные подъезды лучше и вовсе не заглядывать, - и что же вы там увидите? Улыбка, как говорится, не коснется ваших глаз. Впредь смеяться придется сквозь слезы и вообще вести себя, как некий гордый римлянин, ухмылявшийся в ту минуту, когда сгорала в огне костра его рука. Трудно это, согласитесь, но впадать в панику не лучше, а обстановка именно к панике и располагает. С перепугу, согласитесь, много бед можно натворить, - с паники-то поражения и начинаются, - так что постарайтесь все-таки взять себя в руки, успокоиться и взяться... нет, я не говорил “за оружие” - могут ведь и к суду привлечь согласно закону об экстремизме. Я хотел сказать “за ум”, а придется ли вам при этом и с кое-какими видами вооружения познакомиться – это уж как Бог назначит. Вероятно, придется, а то зачем еще Господь нам все о каких-то великих революционерах талдычил? Но об этом – т-с-с! – никому! Не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал преждевременно, открыв не вовремя, в неурочный час мартиролог Двадцать Первого Века. Еще успеем, еще навоюемся, навоемся и натерпимся – наши родные Кощеи предоставят всем нам сколько угодно возможностей стать великомучениками вроде Жанны Орлеанской или Желябова с Перовской. Безо всякой смертной казни столько народу наколотят – Иоанн Грозный с опричниной и Столыпин со своим знаменитым галстуком иззавидуются. У них рука насчет покойников легкая, и опыта им не занимать: все они, как-никак, ученики Кощея Первого, а учитель у них был – каких поискать.
 Ну, а мы-то – что?! Так и будем безучастно наблюдать, как мимо нас проносят тела товарищей, мечтая дожить до времен, когда понесут, наконец-то, трупы врагов, которые всегда пахнут хорошо? Или все-таки собраться с духом и принять участие в историческом событии – разумеется, при благоприятных обстоятельствах, когда, как говаривал Ленин, низы не хотят, а верхи не могут? Бог бы, наверное, не возражал – а вы что думаете на этот счет? Как-нибудь шепните мне на ухо – интересно, все-таки.
 Ведь не только надежда, еще и любопытство имеет обыкновение умирать последним, а оно все еще дышит – пусть и на ладан.
 И все-таки я, как и вы, смею надеяться, верю. Пусть не в то, что назойливо проповедуют с церковных кафедр, не в сатанинские идеалы рынка, демократии, ВТО и глобализации, а в нечто иное. Не теряйте и вы своих вер и идеалов, господа товарищи! Пусть даже вы верите в какого-нибудь Перуна, Великого Нума или Кецалькоатля, а надеетесь на эпоху пусть суровых, жестоких и даже кровавых перемен в жизни-умирании общества – это все-таки лучше оголтелого цинизма нынешних хозяев жизни из числа ультраконсервативных и ультрареакционных “либералов” и омерзительного лицемерия вечных функциональных предателей из числа лейбористов и социал-демократов.
 Желаю всем дожить до завершения эпохи свинства и абсурда. В принципе это, наверное, не так уж и невозможно: нет ничего невозможного.
 Или вы уже утратили веру в чудеса и изменения к лучшему? Так вот, ответственно заявляю, что ничего еще не потеряно, и все еще впереди. Сбрасывайте к чертям собачьим свои паранджи, маски лицемерия и прочую мишуру. Вас ждут великие дела. Может быть, и автору этих строк еще удастся поучаствовать в каких-нибудь судьбоносных событиях, увидеть воспетую Некрасовым широкую ясную дорогу за горизонт, дожить до той прекрасной поры, в которой до сих пор не пришлось жить ни мне, ни тебе? Запаситесь бесконечным терпением и постарайтесь договориться со своим ангелом-хранителем.
И кто сказал, что век романтиков прошел? Я? Так это же была шутка! Все у нас с вами впереди, в том числе и взлеты до небес, и романтические вечера в тайге у костра, а то и вовсе – полеты к дальним квазарам. Выше голову, товарищи романтики! Наша эпоха Ренессанса все еще впереди. Говорю обо это, как всегда, прямо и без сантиментов.