С третьей попытки

 С третьей попытки.

Большинство сказок, рассказов, романов, имеющих счастливый конец, заканчиваются свадебным пиром. Все испытания позади, зло наказано, добро восторжествовало. Впереди долгая совместная жизнь. Только на самом деле так не бывает. Все начинается именно со свадьбы. О том же, как сложится судьба в дальнейшем, знает один Господь Бог.

История, о которой пойдет речь ниже, тоже началась со свадьбы, великолепного торжества. Так как ни те, ни другие родители не были против выбора своих детей, выросших в еврейских семьях с примерно одинаковым достатком, то постарались не ударить в грязь лицом ни перед друг другом, ни перед многочисленной родней. Обе стороны, сговорившись, закатили такой пир, о которой потом еще долго судачили в городе.

Поистине все было прекрасно. И невеста, блиставшая белоснежным великолепием, и жених в смокинге и бабочке - нарядах, присланных американскими родственниками. Да и вообще все действо, проходившее в лучшем ресторане города и запечатленное кинокамерой (в ту пору видео еще не существовало) вполне соответствовало сценарию голливудского фильма.

Когда, изначально имевшее место напряжение спало, родители, успокоившись, смогли констатировать: не подкачали, провели все по высшему разряду.

Они с удовольствием смотрели на гостей, наслаждавшиеся прекрасной кухней, на молодежь, плясавшую от души под идишские мелодии и одесские песни, выслушивали поздравления и комплименты. Ни у кого не было и тени сомнения, что у этой, прекрасно смотрящейся пары, впереди - прекрасная жизнь.

И только старый дедушка, сидя в уголке и глядя на происходящее вокруг, думал: "Как было бы хорошо, коль счастье можно было бы мерить деньгам, затраченным на весь этот антураж". (Дед любил пофилософствовать, употребляя при этом высокопарные выражения.)

После торжества, как и полагается, молодые отправились в свадебное путешествие с медовым месяцем, вернее двумя, проведенными у моря. А когда молодые возвращались домой, то их было уже не двое, а трое. Третий, еще не зримый, давал знать о себе тошнотой и небольшими обмороками будущей матери.

Ребятам, чтобы их не стеснять, сняли квартиру, где они и жили. До раиных родов все было прекрасно. Она, хоть и неумело, вела хозяйство, ожидая мужа с работы, стряпала обед. Пусть не всегда вкусный, не всегда съедобный, приготовленный руками любимой, он был самым замечательным. И видя, как трудится жена, Вадим старался ей во всем помогать.

Так продолжалось до тех пор, пока не родился малыш. С его появлением на свет все переменилось. Покрутившись некоторое время среди пеленок, сосок, бутылочек с молоком, Рая, не выдержав свалившейся на нее нагрузки, прибегла к помощи родни. Как только за мужем захлопывалась дверь, тут же уходила с дочкой к родителям.

Там и мама, и старенькая бабушка возились и с ребенком, и с ней самой, самой младшей, самой любимой из четырех детей. Вечером Вадим заходил за своими, как он говорил, девочками, и они шли домой. А дома было пусто и неуютно. Еды не было, и мужу после целого рабочего дня приходилось идти на кухню готовить ужин, который к ночи уже не лез в глотку. Но, любя жену и дочку, он терпел и молчал, надеясь, что когда ребенок немного подрастет, все встанет на свои места, наладится.

И вполне возможно, наладилось бы, не узнай о том, что происходит вадимова мать, то бишь свекровь. Она сильно разозлилась на невестку и ее семью, выговорила все, что думала по этому поводу и предложила: "Если она так себя ведет и пользуется услугами свой мамы, не забывай, что ты тоже не подкидыш. После работы приходи ко мне. Напою и накормлю. Да еще и с собой дам завтрак, чтобы ты не уходил из дома голодным".

Ей удалось убедить сына. И теперь после работы он шел к своей маме. Такое положение дел не понравилось ни жене, ни теще. Между сторонами появились претензии. Нередко возникали скандалы, в которых принимали участие как члены той, так и другой семьи. Если за него была лишь мать (отец, считая все эти перепалки бабьим делом, не вмешивался), то на ее стороне была мощная поддержка в лице еще трех братьев, живших в родительском доме. Если бы кто-нибудь из посторонних вдруг услышал то, что говорилось о Вадиме, у него бы создавалось впечатление о нем как о сущем изверге, требующем от жены невесть чего.

"Она не обязана тебя обслуживать говорила теща. - Девочка выходила замуж вовсе не для этого. "А для чего?" - спрашивал зять. "Для того чтобы ты мог создать ей нормальную обеспеченную жизнь." "Но ведь я не гуляю, работаю," - возражал он. "Не знаю, что ты делаешь, - обрывала теща. - Только, взяв жену, должен содержать ее нормально."

Так в дрязгах и сварах прошло несколько лет. А когда Реночка немного подросла, Вадим, не выдержав, подал на развод и окончательно ушел к матери. Рае же родители сняли квартиру, мотивируя тем, что она, молодая женщина, должна каким-то образом устраивать свою жизнь.

И она, не растерявшись, стала ее устраивать. В скором времени завела себе любовника. Оформлять с ним отношения не спешила. Но, тем не менее, когда Борисом в новом районе была куплена кооперативная квартира, перебралась туда вместе с девочкой.

Периодически Вадим посещал ребенка, и Рая, которая в глубине души очень жалела о случившемся, по-прежнему любила бывшего мужа, во время отсутствия своего сожителя (например, когда тот уезжал на несколько дней в командировку), с удовольствием принимала его. Но вернуть все назад ни тот, ни другой не хотели. Понимали, что склеенную вазу целой не сделаешь.

Подумывая о том, что не плохо было бы все-таки как-то определиться, Вадим стал встречаться с раиной подругой. Та училась в другом городе и приезжала сюда лишь на каникулы. Вера ему нравилась, и серьезная связь, по идее, должна была закончиться свадьбой. Но тут на дыбы встали его родители.

Узнав от знакомого рентгенолога, что верин отец серьезно болен, имеет открытую форму туберкулеза - последствия ранения в легкое, мать стала категорически возражать против этого брака, мотивируя тем, что узнала от врача. "Ты ни в коем случае не должен лезть в эту семью, - говорила она, - это опасно и для тебя, и для твоих будуших детей." И уговорила. Когда девушка в очередной раз должна была приехать домой, они сделали так, чтобы сын отправился в другой город к родственникам.

После этого Вадим долго не заводил себе постоянной подруги. Гулял направо и налево. Такое положение дел тоже не нравилось родителям. Они все пытались его женить. Для этого возили в разные города, где жили знакомые и родственники. Ташкент, Одесса, Москва, Киев... Только все, что ни предлагалось, ему не нравилось. После каждой очередной поездки, стоившей немало денег, Вадим злился, ссорясь с матерью. А она гнула свое: "Не хочешь никуда ехать - не надо. Найди здесь".

И он нашел. Совсем молоденькую, почти девочку, которая еще училась в школе. В десятом классе. Познакомившись с ней, Вадим стал частым гостем в доме, где его не только прекрасно принимали, но и создавали все условия для интима. Когда он приходил, мама, посидев для приличия с гостем некоторое время, забирала младшую девочку и уходила. Наверно она считала, что красивый самостоятельный парень из обеспеченной семьи да к тому же представитель той национальности, которая по ее мнению давала прекрасных мужей (ее бывший супруг, то же еврей, по профессии зубной врач, и после развода не оставлял семью своими заботами), отличная партия.

Когда, спустя несколько месяцев, Ирена, окончив школу, поступила в университет, оказалась что она беременна. Поставленный перед фактом, Вадим обо всем рассказал дома. И когда мама стала что-то возражать, отец однозначно сказал: "Надо делать свадьбу".

В этот раз все было не так пышно как в первый. Но, хотя и скромно, не менее красиво. После торжества Вадим перебрался в дом жены – огромную квартиру, занимаемую ею с матерью и сестренкой.

Казалось бы, ничего нового. Он окунулся в знакомую атмосферу, так как бывал там довольно часто и до этого. Но одно дело приходить в гости на правах жениха, другое - быть мужем и зятем. Захомутав парня, теща тотчас переменила облик: ласковая лиса показала суть хищницы. Больше всего ее интересовали деньги. И вовсе не в размере зарплаты советского инженера. А потому стала уговаривать Вадима, имевшего диплом института мясомолочной промышленности, идти работать на мясокомбинат.

"Тебе надо кормить семью. Работая там на любой должности, ты сможешь это делать," - пела она с утра до вечера. И добилась своего. Несмотря на протесты со стороны своих родителей (и мать, и отец были категорически против того, чтобы сын занимался какими-либо махинациями), парень устроился мастером в колбасный цех.

Теще только того и надо было. Она заставляла его приносить домой колбасу, которой торговала. Вадим с ужасом вспоминает то время: "Каждый раз, когда я укладывал себе в сумку кругляки или батоны колбасы, у меня по рукам и ногам бегали мурашки. Я с ужасом думал о том, что будет, если меня вдруг поймают. Становилось не на шутку страшно. Но я шел на это снова и снова. Потому что знал: приди я домой с пустыми руками - снова будет скандал".

И все же он не выдержал. Ушел на предложенную ему должность начальника цеха по выделке кож. Снова начались раздоры. "Вошел в такую семью, - ставила заезженную пластинку теща, - взял молоденькую девочку, а делами, как положено еврею, заниматься не можешь".

Отравляло существование и еще одно обстоятельство. Теща и сама была относительно молода, интересна, одинока. А потому приставала к зятю. Как выпьет, непременно начинает ласкаться, целоваться: "Зятек, родненький, если бы
ты знал, как я тебя люблю!"

Происходило же такое нередко, ибо в доме всегда было много выпивки (теща работала техником на номерном заводе и постоянно приносила бутылки со спиртом), которые распивала то с гостями, то в одиночку. В такие вечера стала приучать к бутылке и Вадима. Это, естественно, вызывало у его родителей очередной протест. Но поделать они ничего не могли. Не разрушать же и вторую семью, тем более, что Машеньку, свою внучку, очень любили.

Впрочем, все разрешилось естественным путем. Несколько месяцев спустя чернобыльской катастрофы, в их городе началась повальная эпидемия. Дети дошкольного возраста стали лысеть. Самым страшным было то, что врачи не знали, как подступиться к болезни, как с ней бороться. Началась паника. Все, кто мог, постарался вывезти своих малышей их опасной зоны.

На семейном совете было решено отправить ребенка с Иреной к тетке в Москву. И, закупив целое купе для того, чтобы избежать нежелательных контактов, Вадим с отцом усадили их в поезд.

В столице Ирена прожила три месяца, за которые успела познакомиться с парнем, шофером-дальнобойщиком, который стал к ней наведываться и после ее возвращения домой. Этот человек по всем параметрам устраивал тещу намного больше не оправдавшего надежд зятя.

А тот, узнав о том, что Ирена ему изменяет (догадаться об этом было совсем не сложно), вновь вернулся в отчий дом, решив для себя, что больше никогда не женится. Имевшегося опыта было вполне достаточно на всю оставшуюся жизнь.

Так он и жил с родителями. Те дряхлели, болели, одолеваемые старческими недугами. Однажды, дело было в 1993, отец с инфарктом попал в больницу. Там за ним ухаживала симпатичная медсестра, которая после выписки продолжала делать отцу уколы на дому. И незаметно и для всех обратила на себя внимание Вадима. Она не была так красива и эффектна как его предыдущие жены, зато имела нечто, напрочь отсутствовавшее в них: внутреннее тепло, обаяние, терпение, неприхотливость.

Спустя год, уже после смерти отца, Оля с Вадимом поженились, но заводить детей супруг категорически отказался, мотивируя тем, что уже имеет двух дочерей, от которых не думает отрекаться. Он поддерживает отношения как со старшей, живущей с матерью в Америке, так и с младшей, живущей теперь в России. Очень ее любит, и каждый раз с нетерпением ждет на каникулы, куда мама с удовольствием ее отпускает.

2000