Террорист

-------- Т Е Р Р О Р И С Т ---- Из записок невезучего Петухова ----

«Если я проснулся, значит, я еще кому-то нужен» - невольно подумал я в то летнее раннее утро, продрав глаза ровно в семь. «Значит, еще не все соки из меня выжали…» - подчеркнул я сквозь глубокую зевоту и лениво потянулся. И у же по привычке, дабы не встать не с той ноги, разом вскочил на обе – резво и весело!
Позавтракал остатками вчерашнего ужина, вприглядку с новостями по ящику так же не первой свежести – вечерними. Кроме одной, в которой говорилось о поступившем еще час назад анонимном звонке с заведомо ложным сообщением о взрывном устройстве, якобы заложенном аж под здание Правительства.
И вот теперь все силовые структуры столицы брошены на поиски телефонного террориста. «Опять какой-нибудь параноик или доведенный до тупого отчаяния обитатель канализационного люка решил таким способом улучшить за казенный счет свое жалкое благосостояние» - мысленно проиллюстрировал я неординарную ситуацию, искренне жалея шутника, коего ждала нешуточная доля.
И наконец, дождавшись главной новости – прогноза погоды – засобирался на поиски работы. Вот уже третий месяц, как наше оборонное предприятие, где я вынуждено бил баклуши и точил лясы, приказало долго жить. И только теперь, просадив все свои скудные накопления и преодолев «синдром дивана», я лихорадочно забил тревогу и занялся поисками очередной лафы. Уже и объект присмотрел…
Да зонтик куда-то запропастился. И хотя, по уверениям синоптиков, дождь маловероятен, но на своем горьком опыте я уже убедился, что это «мало» обязательно прольется именно в том месте, где бы я не находился. И прольется так, что мало не покажется.
«… Ну ты смотри, как сквозь землю провалился!..» И тут зонтик сам нашел меня, внезапно выпав из-под пальто, когда я шуровал под вешалкой. И в ту же секунду в дверь позвонили. Даже удивился, кого это несет в такую рань? Женушка уже полгода как в Канаде, шпарит на стройках капитализма. Нашла себе там чахоточного доходягу с богатым наследством. Короче, махнула с концами. И квартиру на меня отписала…
Наверное, соседка сверху – Лолита. Иногда заходит ко мне за сигаретами по пути в школу. Ей нет еще и четырнадцати, но курильщица со стажем – стажировалась у мамки с папкой, горькой парочки.
…Короткие звонки превратились в назойливый непрерывный звон. «Какая же ты нетерпеливая, козочка», - и оскалив в ослепительной улыбке вычищенные диролом зубы, открыл дверь. И тут же мощным ударом под дых я был отброшен в конец коридорчика. И железное корыто, сорвавшись с гвоздя, накрыло меня наполовину с головой, словно крышкой детского гробика. «За что?!.. – только и смог простонать я, теряя сознание.

Очнулся в БМВ, на заднем сиденье, под опекой двух замаскированных амбалов в черном. Еще один безликий сидел возле шофера в затемненных очках. Мы неслись с диким воем по Кутузовскому проспекту и что удивительно, по правительственной полосе, будто я являлся сверхзасекреченным пришельцем с далекой межзвездной системы или отчаянным шарлатаном, внезапно открывшим для власть имущих эликсир бессмертия.
Это было похоже на галлюцинации, вызванные передозировкой «экстази», если бы не реальная ноющая боль по всему телу.
«Что все это значит?!.. Куда вы меня везете?!» - наконец дал о себе знать дрожащим голосом. Тот, что впереди, мельком глянул на часы и врубил «Маяк». Было ровно восемь. Время новостей…
«Как нам только что сообщили, - вещал диктор, - в результате успешной силовой операции «Бац-Бац!», проведенной отрядом особого назначения «Памперс», был захвачен телефонный террорист. Им оказался нигде не работающий…»
«Надо же, какая оперативность, вот так бы настоящих преступников ловили», - подумал я, не дослушав сводку, и тут же схлопотал по мозгам от бугая справа.
- За что?! – даже всхлипнул от досады, - я же ничего не сказал.
- А если бы вякнул, вообще убили бы…
И тут только до меня дошло, что я и есть тот самый террорист, захваченный «памперсами». Глаза мои стали похожи на десятирублевые монеты.
- Ребятки, это какое-то нелепое недоразумение. Поверьте же, я не звонил…
- Наше дело доставить в КПЗ - а там хоть до гробовой доски доказывай свою невиновность, - хладнокровно прогнусавил бугай слева, недвусмысленно поигрывая дубинкой.
- Какое еще КПЗ?!… - хотя и ежу понятно, не к теще на блины едем с разгуляйскими дружками. Одно успокаивало, что в ближайшие минуты столь дурацкий инцидент разрешится наилучшим образом, и эти лютые деспоты у меня еще будут просить прощения.
Но как только на Лубянской возвышенности возле Детского мира обрисовалось нехорошее знаковое здание параллельного мира, в черной бездонной прорве которого исчезли миллионы безвинных человеческих судеб, меня охватил панический страх. Я забился в истерике, требуя немедленно остановить машину и выпустить, при этом грозился так просто дело не оставить и пожаловаться в Страстбургский суд по правам человека. И только по волшебному мановению самосудной резиновой палочки я снова погрузился в состояние глубочайшего покоя…

Очнулся от резкого запаха нашатыря в кабинете следователя. Детина с квадратным каменным лицом тыкал мне в нос ватным тампоном.
- Бравушки! – захлопал в ладоши следователь, худосочный высокий мужчина с мефистофельским профилем и демоническим взглядом, - Вот мы и очухались, - и жестом велел помощнику отойти, - Как бедокурить, так мастак, а отвечать за содеянное – кишка тонка, - и приблизившись вплотную, пытливо вперился в мои остекленевшие глаза.
- Как фамилия?
- Будто сами не знаете, - промямлил я чуть слышно.
- Дорогой, мы о тебе знаем то, о чем ты даже и не подозреваешь.
Но я упорно молчал, демонстративно надув губы.
- Надо же, полный рот дикции, придется поделиться, - и кивнул помощнику.
- Петухов! - поспешно выпалил я.
- Так-то лучше, - усмехнулся мефистофель, - помнишь.. Значит, с головой все в порядке. Братва не перестаралась, - и подошел к столу, заваленному папками, округлыми от раздутых дел.
- Пе-ту-хов… - повторил он нарочито по складам и не без иронии заметил – С такой-то фамилией да на зоне, - и зябко передернул плечами, - Врагу не пожелаешь!
- Вы что, на самом деле хотите невиновного упрятать в тюрьму?! – и в гневе вскочил со стула. Но дюжий помощник, схватив меня за шкирку как щенка, вернул на исходную.
- Невиновного, говоришь… - и следователь назвал абонентский номер, - Ваш??
- Мой… Ну и что?! – и я ухватился за спасительную соломинку, - Так то любой, кому не лень, мог подсесть на линию и воспользоваться моим номером.
- Допустим…- и непоколебимый страж закона врубил портативную магнитолу с заранее вставленной кассетой. И я впервые услышал в записи свой противный гнусоватый голос, вещавший в дежурную часть о злосчастном взрывном устройстве.
- Какие теперь аргументы? – процедил он сквозь зубы, явно торжествуя.
- Это фальсификация, - резко отреагировал я, - Кто-то из недоброжелателей сыграл надо мной злую шутку, скопировав в точности мой голос. Если уже президентов пародируют.. Тем более этих пародистов ныне, как паразитов, развелось.
- Так может, тебя сам Галкин подставил? А?!
- Это фаль-си-фи-ка-ция… - чуть не плача, выкрикнул уже по складам, из последних сил, - И я требую проведения экспертизы сомнительной записи, а также доскональной проверки телефонной линии…
- Уже проверили, - с готовностью отрапортовал следователь, - Линия чиста, как горный ручеек и голос исключительно Ваш, неподражаемый. Это я Вам говорю как эксперт… по совместительству, - и заговорщицки переглянулся с помощником, который, как болванчик, понимающе поддакнул.
Так моя спасительная соломинка, единственная, была скошена одним махом. Крик отчаяния внезапно вырвался из моей души, в глазах потемнело и, обессиленный от нервного перенапряжения и перенесенных побоев, я в беспамятстве рухнул со стула.

Короче, влепили мне год за телефонку и еще два, якобы, за соучастие в подготовке покушения на главу N-ской губернии (оговорил себя, будучи невменяемым под действием зомбирующих инъекций). Моментально сфабриковали уголовное фэнтези, липовые страницы которого были шиты сплошь белыми нитками. И на что ушло такое количество мотков, что впору ожидать в стране дефицита белых ниток, ибо заказных, искусно сфабрикованных дел, у нас в стране десятки тысяч.

Я ожидал этапирования и пока сидел в одиночке, стены которой словно в насмешку были оклеены сводами уже устаревших законов, что волей-неволей должен вызубрить. Но я плевал на всю эту продажную туфту, пока не уплевал все стены. И тогда мне перестали давать воду. Не знаю, что стало бы с моим поруганным имиджем в ближайшие пару дней, если бы на следующее утро в камеру не ввалился респектабельный моложавый господин с полиэтиленовой бутылью «Пепси» и, не дав мне засохнуть, сразу приступил к делу. Представился как ведущий специалист забугорной и довольно продвинутой строительной компании, занимающейся реставрацией Кремлевского дворца, и предложил деловое сотрудничество..
- Из Вашего дела я узнал, что Вы были неплохим реставратором?
- О, когда это было, - отмахнулся я не без ложной скромности, - Еще на закате юности.
- «Профессиональное мастерство не пропивается» - так, кажется, у вас говорят? – произнес он на ломаном русском, лукаво улыбнувшись.
- А что, вне зоны не нашлось специалистов получше? – сарказмом задвинул ему прямо в лобешник. -…А, понимаю, - и я воспользовался его секундным замешательством, бить – так добивать, терять мне было нечего. – Какой же дурак, да притом забугорный, упустит исключительный шанс подчинить себе многомиллионную армаду зеленых «бабулек», причитающихся работягам для полноты жизни? И только зэки – халявная рабсила – вынуждены как волы пахать за пол-порции вонючей бурды. И чем больше таких заарканенных волов на душу населения, тем прочнее экономика чиновничьего кармана. Не так ли, сэр?!
На что тот, спокойно проглотив горькую пилюлю, как легкое слабительное, деликатно заметил:
- Похоже, Вы не совсем понимаете, о чем говорите. Цена предлагаемой Вам работы неизмерима. Это Ваша свобода, а может, и жизнь. Да-да, не удивляйтесь, ведь еще не известно, что ждет Вас, гражданин Петухов, на зоне. А здесь на все, про все отпущено три года – Ваш с компаньонами срок. Управитесь за два года, будете амнистированы.
…Мы управились за год, ибо нашей энергией двигала неуемная тяга к Свободе. Даже если такая свобода пуще неволи! И я еще на зоне решил: по освобождению сразу же займусь реабилитацией себя. И уж никак не поисками виноватых, Бог им судья!
Главное – я на воле. На крыльях свободы лечу домой. Скорее бы.. Привести себя в порядок, отоспаться.. Вот и подковообразная серая многоэтажка. Родной зловонный подъезд. Изрядно изношенный лифт, страшно скрежеща по нервам, возносит меня на шестой этаж. Ну наконец-то… Пальцы непривычно перебирают связку ключей. Но что это? Вместо ободранной дерматиновой двери – массивная железная дверь. Да нет, не ошибся я, номер тот же – моей квартиры… Странно…
Жму на кнопку звонка. Слух ласкает мелодичное переливчатое треньканье из «Крестного отца». И где-то на шестой нотке ларчик открывается…
- Вам кого? – и холеный южанин с аккуратно стриженной бородкой в дорогом персидском халате окатил меня брезгливым взглядом.
- Простите, но я здесь живу.
- Минуточку, - он, видимо, ждал этого момента и, обернувшись, крикнул – Лара! Достань из шкатулки документы на жилплощадь и принеси, пожалуйста.
И буквально через полминуты появилась экстравагантная пава, в ослепительно-цветастом халате и распущенными до бедер огненно-рыжими волосами.
Он взял у нее бумаги.
- Вот, пожалуйста… - и показал ордер. – А вот дарственная, где ясно указано, что в связи с отъездом на новое место жительство Вы безвозмездно передаете свою квартиру в фонд инвалидов Чеченской войны.
- Какой еще фонд.. что Вы мне галиматью всякую суёте? – вспылил я, с неприязнью глядя на этакого самодовольного инвалида совести, скорее похожего на пожинающего лавры ваххабита. – По какому праву Вы вторгаетесь в мою жизнь? Кто Вам дал эти бумаги…
- Подпись Ваша! - и хозяин хладнокровно ткнул пальцем возле жэковской печати.
- М-моя.. – промычал я, совершенно обескураженный.
- Тогда и нечего кричать, - и решительно указал на дверь, - Будьте любезны!
- Одну минуточку, - я уже понял, что эту липу подсунули мне, зомбированному, тогда вместе с бумаженциями по губернаторскому делу. И что возможно, этот шелкопер сам был организатором того покушения, и все это попытался ему высказать. Но тот, ловко подхватив меня под локоток и протащив мимо лифта до лестничной клетки, спустил вдоль по матушке ступенчатой с напутствием непременно достать меня из-под земли, если не зашью себе рот и не залягу раком на самое дно…

«Если я проснулся, значит, я еще кому-то нужен», - снова подумал я в то раннее зимнее студёное утро, пробудившись ровно в семь на заплёванном мороженом асфальте подземного перехода, что на площади Трех вокзалов. «Хотя все соки из меня уже выжали, осталась одна мякоть. Но, говорят, самое полезное – излечивает язвы. Что ж, как говорится, поживем – увидим…
А пока, невзирая на бредущий мимо серый людской поток, я аппетитно позавтракал заваренными в термосе пшеничными отрубями и как всегда, дабы не встать не с той ноги, с трудом поднялся сразу на обе. И оголив пораженную гангреной и изъеденную мокнущими язвами почерневшую ногу, уже было направился на привокзальную площадь за подаянием. Но неожиданно остановился возле телефонного автомата. Попросил у первого встречного жетон и, полистав замусоленный справочник, набрал необходимый номер.
- Алло! Администрация Президента?! Слушайте меня внимательно. Под ваше здание заложено мощное взрывное устройство. Рванет ровно через полчаса… - и, услышав, как на другом конце провода словно что-то оборвалось, повесил трубку и, довольный до соплей, что по настоящему заявил о себе во весь голос, покорно присел на корточки под телефонным аппаратом в ожидании государевых опричников, что не замедлили объявиться. И уже менее, чем через три минуты свора черных гончих псов с двух сторон, сметая все на своем пути, устремилась по мою грешную душу.
И у меня еще оставалось время, чтобы, приветливо улыбнувшись своей роковой судьбе, подумать: «Все-таки хорошо, что я ещё кому-то нужен…».