Псалмы царя Давида

 
Человек, не обременённый истовой верой, обращается к молитве, когда «жизнь ставит на край» - и тогда мы просим помощи у Бога, сознательно или нет, и произносим молитвы, смысл которых едва ли понимаем. Так принято – и всё. Вряд ли большинство имеет потребность постоянно общаться с Богом в дни успеха, радости и здоровья.
Вот и я впервые услышала псалмы Давида не в лучшие минуты своей жизни. Услышала, потому что сама читать я не могла просто. Мне читали, и я слушала, чтобы как-то отвлечься от боли, и чем-то занять своё сознание.
Нет, чудесного исцеления не произошло, врать не буду, но сознание «зацепило», и, выздоровев, я вернулась к этим псалмам, но с мирской целью – понять, что же так задело моё тогда ещё далёкое от непосредственной веры, сознание.
Я стремилась вчитываться в текст без предвзятости и не торопиться с выводами. «Христос ведь был – поэт» - сказал Владимир Семёнович Высоцкий. Не знаю, как насчёт Христа, но вот царь Давид был истинно - поэт. А между поэтом и Богом не может быть посредников. Так и было, в случае с Давидом.
 Он абсолютно ДОВЕРЯЕТ Богу, в прямом, человеческом смысле этого слова. Много ли людей в нашей жизни, кому мы может довериться, абсолютно? – немного. Это близкие, по крови и по духу люди, они нас поймут всегда, чтобы с нами ни случилось, примут, помогут, успокоят, выслушают, ободрят. Они ЛЮБЯТ нас, и мы ЛЮБИМ их. Давид ЛЮБИТ своего Бога, любит как отца, земного, и небесного.
« Господин жизни моей ( букв. живота моего)», невольно вспоминается фильм А.Сокурова, где сын, говорит отцу, «Ты – отец мой, без тебя меня не было бы, я люблю тебя» Современного человека коробят слова, порочащие человека – раб, рождённый в грехе, и прочее. В устах Давида, уничижительные слова о себе, это просто способ возвеличить Того, кто воистину велик. Так любящий человек пренебрежительно может отозваться о себе самом, чтобы точнее оттенить своё восхищение, преклонение перед объектом своей любви.
 Он восхищается ИМ, благодарит Его, жалуется Ему, просит помощи и защиты от реальных врагов, ждет понимания и поддержки. Эта доверительная интонация сохраняется всю жизнь, во всех псалмах.
Давид – не праведник, не аскет и не святой. Он живёт полнокровной жизнью земного, грешного человека, делает ошибки, и неблаговидные поступки. НО нигде и никогда не проскальзывает в его общении с Отцом мысли о раболепии, ожидании небесной халявы, отказа от самостоятельных действий и ответственности за них. Бог для него – Отец, а не владыка и грозный судья, ОН ПОЙМЁТ. И в горестях Давид винит не Бога, а себя самого, понимая, что человек сам ответственен за свои просчёты и преступления.
Его псалмы человечны и пронизаны жизнью, опорой на природный нравственный инстинкт человека, стремлением следовать этому врождённому нравственному чувству, прибегая к помощи Отца небесного.
Давид – любит Бога как сын, и чувствует ответную любовь Отца небесного.
Дальше, от Соломона до Уриэля Акосты, сыны божьи соперничают с Отцом, в уме, таланте, силе, воле, обиженные, как они считают по Его «вине». Богоборчество становится обыденным понятием. Люди сваливают всё на Дьявола и всевозможные тёмные силы. Давид никого не винил, он просто любил своего Бога.