Профессор Окладников. Восторг от лекций Селявской

Глава 36

Профессор Окладников.
Доценты Селявская, Кондратьев, Тропин, Трушкин.
Писатель Георгий Марков. Поэтесса Светлана Кузнецова. Слепая студентка Ира Панневиц.

 Иркутский университет имени Жданова открылся в 1918 году. Стоит он по над берегом Ангары. Между ними старинный парк, где мы частенько гуляли. Рядом – фундаментальная библиотека, мы ее называли просто- Фунда.В царские времена это здание принадлежало генерал- губернатору. В Фунде мы занимались перед занятиями.
 Самые добросовестные студенты в общежитии мало находились. Утром они бежали в Фунду, где обложившись книгами, сидели до трех часов, когда начинались занятия. Такими были Саша Горбунов, Неля Мельникова, Юра Климов, Воронин и другие. Они читали , например , Шекспира или Гете. А мне их не надо было читать, потому что все это я прочитала в восьмом классе , если не раньше. И блестяще помнила содержание, сюжеты и проч. Преподавали нам старославянский язык, латинский, украинский, английский, историческую грамматику и многое другое.
 Селявская вела устное народное творчество. Впервые меня поразило , как блестяще можно знать предмет и восхищать студентов этим.Невысокая, худенькая, лет сорока, не больше, Селявская настолько блестяще знала свой предмет, фольклор, во всех тонкостях, глубине,что мы невольно думали-значит, это важно, мы пока чего-то не понимаем .Мы восхищались, любовались ею.Разве я смогу когда -нибудь быть такою? Но хотелось . Силы воли, требовательности у преподавателя, доцента Селявской на нас хватало. На практических занятиях она требовала конспекты классиков, да столько, что к следующему занятию и не успеешь. Я начинала тихо паниковать.Очень напряженной была атмосфера занятий.
 Зарубежную литературу читал Кондратьев, высокопарный мужчина, который торжественным голосом вещал о древних греках, которые никогда не пили неразбавленное вино. А о любовных историях в рамках литературы говорил так значительно и с таким намеком, что студентки мыслями улетали в облака.
 Латинист еле ноги таскал. Он преподавал еще в царской гимназии. Но на зачете по латинскому проявлял такую силу духа, что я еле-еле получила зачет. Изматывал меня и старославянский. Преподаватель был худ и древен и требователен. Я приехала изучать Эмму Бовари и Фауста, а тут такие препятствия… А вот по украинскому языку я легко получила пять. Молодой и красивый писатель Марк Сергеев не придирался к нам. Были и еще бородатые мэтры языка и литературы общесоюзной известности, имеющие книги и профессорство. Они были более менее либеральны.
 На историческом факультете, где училась Марта Спивак, гремело имя профессора Окладникова. Нам не пришлось его увидеть,так как он почти всегда бывал на раскопках. Ближе всех к нам был доцент Тропин. Он преподавал русский язык, историю развития языка. Откуда –то он выкопал слово « наворзыхался» или наелся. И оно пошло по студентам с долей иронии.Тропин был терпимый и добрый.А от доцента Трушкина в памяти остались его демократичность и косые глаза.
 Получив тройку по исторической грамматике, я лишилась стипендии. Вышла с подругами из здания, в прострации шла вдоль старинной ограды парка.И здесь к моим ногам упала моя юбка. Хоть смейся , хоть плачь. Девчонки бросились мне ее застегивать и успокаивать заодно.Мы вдоволь насмеялись и тоска по потерянным деньгам отошла на задний план.Такие происшествия становятся среди студентов анекдотом через семестры и курсы.
 Половина студентов нашего курса были иркутяне. Это Виктор Зубков, Грета Ладейщикова, Таня Галкина, Леня Беспрозванный.
 Ира Панневиц была слепой и мы по очереди водили ее из дома в университет. Когда мы с Неллой Васильевой приходили за ней, она сверху лестницы говорила: « Это Галка, потому что молчит…» Молчала я специально, чтобы она на радостях не тискала меня в своих объятиях. Ира была очень способная и злого ума. На лекциях она издевалась над добрым Тропиным, придираясь к словам и моментам лекции.
 Среди студентов изредка можно было видеть будущую поэтессу всесоюзной известности Светлану Кузнецову, в длинной юбке и буклями на голове. Она казалась странной среди нас и очень одинокой. Мне всегда было жаль неприкаянных. Я стала с ней заговаривать и на лекциях она стала несмело подсаживаться к о мне. Ее стихи воспринимали как ее странность. Нам пока стихи были не нужны. Мы жили собой, устройством , новизной. Приехала она из Бодайбо, жила в городе на квартире. И зря. Мы бы ее воспитали в дружной своей семье. Но мы не заметили , как она исчезла с лекций навсегда. Только я потом всю жизнь ждала , вдруг проявится Светлана Кузнецова. И дождалась совсем недавно-купила книгу ее грустных стихов.
 Стал знаменитым и студент параллельной группы Анатолий Преловский.Сейчас известный поэт . Выступал нередко перед нами и иркутский писатель Георгий Марков, сделавший потом великую административную карьеру в Москве.Стал на много лет председателем Союза писателей . Учился в иркутском университетете и известный сейчас писатель Григорий Распутин.
 ***