Она, Маргарита

Бывают такие ситуации в жизни, когда вы встречаетесь с человеком на протяжении достаточно долгого времени. Но вы не знакомы, даже имена вам неизвестны. Только взгляды, которыми вы иногда обмениваетесь, говорят, что о присутствии друг друга вы осведомлены. Интуиция подсказывает, что вы никогда не заговорите, потому как не сделали этого с самого начала, а позже уже, вероятно, бессмысленно. Так что, остаётся только наблюдать, оставляя всё на откуп свободному течению времени.
Эту женщину я встречала все пять лет – время моей учёбы в университете. Даже живя в общежитии или снимая квартиру, мне приходилось часто курсировать между областным центром, где я училась и городком, откуда я была родом – там жили мои родители. Вот в этих переездах я впервые и увидела её. Не заметить её было невозможно. Она выделялась и своим ростом – очень высоким – и необыкновенно длинными светлыми волосами. Естественными, что весьма редко для наших южно-российских мест. Была и ещё одна особенность – её поведение. Казалось, она мало что замечала в окружающей действительности. Как будто она находилась вне пределов её досягаемости. Она никогда не спешила штурмовать переполненные междугородные автобусы или электрички. Она никогда не была во взаимодействии с толпой. Но когда в битком набитом транспорте я глазами находила её, она всегда сидела, отрешенно скользя взглядом по пробегающим в окне степным пейзажам. Это была просто булгаковская Маргарита, получившая от Воланда бесценный совет никогда, ничего ни у кого не просить. Они всё давали ей сами. Как будто просто по праву рождения. Ещё однажды я видела её с белокурым мальчиком лет пяти. Её сыном, как две капли воды похожим на неё. Потом она ненадолго пропала из моего поля зрения.
Когда я увидела её снова, мне подумалось, что лучше бы этой встречи не было. Но наша жизнь не спрашивает нас, какие события мы хотели бы прожить, а что оставить нетронутым. Наверное, так было нужно. Мне очень хотелось верить, что увиденное было ошибкой, но последующие встречи, к сожалению, убеждали меня в обратном. Она стала сильно пить. Её лицо менялось. Очень часто её выдавала даже походка. Но при всём при этом она оставалась неприступной. Она никому не давала права каким-то участием вмешиваться в её жизнь.
Последний раз я заметила её в электричке, когда ехала домой на выходные. Уставшая, я дремала, прислонившись плечом к стенке вагона. Сквозь этот прерывистый сон я услышала странный смех. Неестественный и высокий. Я оглянулась туда, откуда он доносился, и увидела её, эту женщину. Напротив неё сидел кавказский мужчина и держал её за руку. Она была явно навеселе. Громко смеялась, время от времени откидывая с лица свои спутанные длинные волосы. Люди оборачивались на её смех, но белокурую Маргариту это мало трогало. Её спутник что-то ей рассказывал. Обрывки их разговора доносились и до меня, но я не вслушивалась. Я просто смотрела на неё. На какой-то из остановок мужчина вышел, что-то сунув ей в руку. Когда она, щурясь, вгляделась, то поняла, что это была смятая пятидесятирублёвка. Она, пытаясь что-то уловить, подняла глаза и тут мы с ней впервые за всё это долгое время встретились взглядом и смотрели друг на друга. Секунды, минуты, кто знает… Потом я шла домой, несла тяжёлую сумку и мне не хотелось думать о том, что я видела. Но почему-то я думаю об этом сейчас и моё бездействие тогда больше не кажется мне правильным.