Ерофеевна

- Умерла Ерофеевна. Царствие ей Небесное.

-Хорошая была женщина. Добрая, была, приветливая. Плохого слова из нее не выскочит.
-Дааа… Тяжело жизнь прожила, женщина. Война. В детском доме выросла.

-Выпивала ведь.

-Так чо, што выпивала? Ты ее видела, на улице, пяную? Еслив и возьмет бутылку горькую, так сидит дома в заперте, одна. Пьет, да песни поет грусные. Чо, мешала она тибе? Нет, я ее не осуждаю.

-Даааа……. Все одна. Одна, горемычная. И сын же, вон, в другом подъезде живет, через стенку соседи.

-Нут так чо, чо сын. Он, хорошо, еслив раз в год заходил к матири. Невестка, помню, купила ей хлеба булочку, так десять минут стояла, ждала, когда та деньги, за хлеб, вынесет.

- Дааааа …… Все там будем.

-Там-то все будем. Не дай Бог тут так жить. Помнишь, сын свижину делал? Приехали тесть с тещей из города. Зарезали. Зашли в дом, закусили-выпили, вышли все на балкон и песни поют: «А я люблю женатага…» Тьфу.. Прости Господи. А Ерофеевна тут вот, на лавочку. Песни их слушает. Баю ей: «Чо сидишь? Иди на свижину, побалуй зубы». Она мне: «Не звали меня. Не ко столу гостья».

- Ой, Прости мя, грешную, Господи.

-Помнишь как внучка ейная закатила тут истерику. Большая уж была, наверно лет шесть. Бабка откусила от ее шокаладки. Так она такой рев тут учинила, как машина пожарная. Упала, ногами дрыгает. А Олька ей: « Чо, котеночек, плакаешь?». « Ууууу…. Баабаааа шокаладку откусииииила!» « Пойдем, доча, я тебе другу дам шокаладку». Я бы им, обом, таких шокаладков бы надавала, знали бы отчево ноги растут! Тьфу! Прости, Господи!

- Ой! Забыла сказать. Сидоровна говорила, что Ерофеевна, то, завещание написала и квартиру свою государству оставила. Сын, говорит, будет на суд подавать, что он наследником является.

- Тьфу! Пойду домой. Сказала бы. Боюсь, Бог с неба упадет от моих определениев. Ладно, Дусь, пойду я. Чой-то мне нездоровится.