Увольнение Последняя глава

 Павлу всегда казалось, что чувства имеют звуковое сопровождение. Радость заливается беззаботным и задорным детским смехом, страх тревожно поет женским хором, горе играет что-то тихое на скрипке и шуршит мертвыми листьями на ветру. А вот ненависть звенит- назойливо и противно, как комар, только звон этот неживой, механический какой-то, невыносимый, непереносимый. И чтобы прекратить этот звук надо что-то сделать- ударить, закричать, разбить что-нибудь, смять…. В последний раз так отчетливо этот звон Павел слышал два года назад, когда его жена….бывшая жена и его друг… бывший друг смотрели на него ОДНИМ взглядом. Их было двое- а взгляд почему-то один. И вот тогда, пытаясь заглушить непереносимый звон в голове, Павел ударил мужскую часть этого слившегося воедино существа, когда то жившего по отдельности. Ударил неловко, как-то по-бабьи, ладонью. А в следующий момент щека взорвалась нестерпимой болью, разодранная красивым серебристым ногтем Саши… то есть бывшей жены.
-Уходи - спокойно сказала она и отвернулась. Стало очень тихо. Звон в голове прекратился и наступила абсолютная глухая как железобетонный забор тишина….
И вот теперь Павел услышал этот звон снова. Пронзительный, мешающий дышать, соображать, искажающий мир. Он ненавидел ее -эту стройную молодую женщину в отлично скроенном «бутиковом» темно-вишневом брючном костюме ТАК сильно, как наверное, не стоит ненавидеть вовсе. Можно ведь выпить грамм 200 коньяка, а бутылку в одно лицо- не стоит. Потому что вредно для организма. Ненависть тоже явно была неполезна, ибо Павла даже слегка от нее потряхивало, а горло пережало каким-то нездоровым спазмом.
- Алиса….Владимировна, мне можно идти? – Спросил он с трудом подавляя вибрацию в голосе.
-А если я скажу что нет? –Ответила она, глядя ему в прямо в глаза, в упор, насквозь.
-Говори что хочешь. Мне параллельно. - Произнес он спокойно- Мне около птички.
-Что? – совершенно будничным тоном спросила Алиса изогнув черные брови дугой.
-Английский учишь, знаешь…- буркнул Павел, отводя глаза и непроизвольно ковыряя носком казака пол. Алиса задумалась, почесала переносицу и вдруг залилась краской- догадалась.
-Я тебя уволю- Сказала она тихо и злобно.
-Хорошо, я очень хочу на волю.
-Заявление пиши и мне на стол. Понял?
-Ага.
-Что «ага?»?
-Ничего не ага. Я тебя ненавижу- Сказал Павел почти ласково.
-А я тебя! – Белозубо улыбнулась в ответ Алиса.
-А ты первая начала.
-Я? Да я к тебе как к человеку, а ты! Ты! Ты… -Женщина несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, очевидно пытаясь подобрать хоть какое-либо более менее цензурное слово, характеризующее собеседника. Вернее оппонента. Или врага?
-А я тебя, между прочим, любил!- Вдруг сказал Павел и непроизвольно дернул рукой, как бы стараясь затолкать обратно нечаянно вырвавшиеся на волю слова.
-А я … – Тихо произнесла Алиса и опустила голову, словно нашкодившая первоклассница, которой в конце концов приходится признаваться строгому учителю в том, что именно она измазала его стул яблочным повидлом.
-И…почему?
-А сам не понял? – Злобно поинтересовалась Алиса, вскидывая голову. Каштановые волосы красиво блеснули в редких лучах закатного солнца, воровато заглядывающего в кабинет сквозь жалюзи.
-А что мне было делать? Ты тут ходишь, подмигиваешь, заигрываешь- у меня, пардон, перманентная эрекция, а нельзя! Ничего нельзя! Висит груша- нельзя скушать! Потому что какой-то идиот додумался повесить грушу на Баобаб! –Павел также растерял все свое мнимое хладнокровие и теперь буравил молодую женщину ненавидящим взглядом.
-Ага, а я должна юбку задрать и к тебе прибежать, роняя тапки. «Бери меня я вся твоя!». Как все твои…девки! Прелестно! Вот и убирайся к ним- мне пофигу! Просто наплевать и растереть. Я понятно излагаю? – Алиса схватила карандаш, разломала его пополам и зачем-то положила в карман.
-Как всегда, Алиса Владимировна. Может, я все-таки пойду?
-Иди.
-До свидания.
-До свидания.
Повисла неловкая тишина. Они стояли друг напротив друга, не делая ни единого движения, и, казалось, не дыша. Медленно-медленно, Павел поднял тяжелую, словно бы отлитую из цельного куска стали, руку и прикоснулся к щеке Алисы тыльной стороной ладони. Щека была гладкая и очень горячая. И жар этот мгновенно перескочил на кончики его пальцев, метнулся вверх по руке, полыхнул в груди и захватил все тело целиком. Стало нечем дышать и в общем даже не зачем, потому что казалось, что еще мгновение и все, сердце взорвется у чертовой матери и не будет больше ни этого кабинета, ни этого офиса с его телефонами, факсами, ксероксами и бланками - ничего не будет. Кроме Павла и…Алисы, потому что она, зараза, стерва, любимая, красивая, нежная- тоже горела в этом неистовом всепоглощающем пламени точно также как и он.
Через час, хотя на самом деле не прошло не более 15 секунд, мужчина осторожно отнял руку от лица женщины, развернулся и покинул кабинет .
…На следующий день приятель Павла, согласившийся на роль посыльного, заехал в офис компании «В» и передал Алисе заявление об уходе через секретаря.


...( из неоконченной повести о служебных романах)
2007 год.