У них, в Мичигане... Одному американскому другу

Утром Петя выходит на берег озера Мичиган.
 
"Хули, - думает Петя, - в этом Мичигане? Нахуй он кому сдался, Мичиган этот?!"
 
Вопрос, собственно, в пустоту.
Некому ответить на петин вопрос.

 Нет, можно, разумеется подойти вон к тому пузатому дяде, и спросить. Да только поймёт ли Джо или Гарри, или какой-нибудь сраный Сэм, этот вопрос? Нет, не поймёт. Джо деловито копается в моторе, он, грязный Гарри, блять, озобочен состоянием мотора, ему, Сэму, ехало-болело метафизическое состояние русской души.
 Петя, рыдая в аэропорту о русских берёзках - а хрена ль не зарыдать после литры съеденной?! - знал, что тут, в этой благословенной стране есть великие Озёра, и штат Вермонт, где ****ь, Солженицын, и Аппалачи, и Флорида с Луизианой. А вот знает ли это мудло в красной пидорке с козырьком, о Плещеевом озере? Может представить сонную, парящую на утренней зорьке Волгу? Слышал этот задроченный Майкл крик коростеля в ночи, когда скрипит, падла, из разнотравья, да так что яйца сводит?!
 
Нет, даже близко не слышали эти добрые люди о воплях бугая на Днепре. Не видели колосящейся ржи, не трогали шелковистого льна, не сидели голой жопой в скирде. И как им объяснить что чувствуешь, как передать шёпот облетающих русских берёз за подслеповатым оконцем, в раскисшем от бесконечного ноября палисаднике?

Никак.

"Эй, - кричит Петя, - Микки...как тебя...Джек!"

Тот поднимает приветливое с пелёнок лицо.

"Заходи,- машет ему рукой Петя, -Ёбнем!"

Кевин жизнерадостно машет в ответ. Отмеренно добродушно машет, взвешенно. И вновь склоняется над мотором.

"Боже, какой мудак этот Билл... - морщится Петя, чувствуя, как Мичиган на глазах теряет свою утреннюю прелесть, - ладно, делать нечего, хуле".

Он брасает окурок мимо урны, радуясь, что хоть этот штришок приближает его к далёкой родине, и решительно поворачивается спиной к Гудзону, сознавая, что минутная тоска - просто блажь, и не место красит человека, а человек место, и не стоит тосковать разумом и метаться, и не стоит ворошить прошлое...

 Ибо нехуй.