Иноземец глава 8

ГЛАВА VIII
ВОЗДУШНАЯ АТАКА
 Около пяти часов вечера с Кустурицей связалось министерство внутренних дел, и приказало эвакуировать лагерь.
 - Куда же я его эвакуирую? И с какой стати?
 - Ваш лагерь обнаружили, и в любой момент может произойти налёт.
 Кустурице было приказано отправить весь отряд в одну из деревень под городом.
 - Началась война! Всё, от простых угроз Клинтон перешёл к действиям. Воздушные налёты будут продолжаться снова и снова. Здесь вы слишком на виду, а в деревнях вы сможете раствориться.
 Кустурица хотел было сообщить о взятом в плен пилоте, но передумал. В конце концов, никто об этом не спрашивал.
 - Почему ты не рассказал им про пилота? – спросил Манойлович.
 - А зачем? Они не спрашивали, я промолчал. Пускай он будет нашей страховкой.
 - Какой страховкой, если о нём никто не знает! Нужно передать его властям, и пусть они решают, что с ним делать.
 - Они его просто вернут американцам, по первому требованию. Ты хочешь этого?
 - Ну и что с того? Ты же всё равно убивать его не хочешь, тогда на что он нам нужен?
 - Убивать! – передразнил его Кустурица. – неужели тебе так хочется пролить его кровь? Это же бессмысленное убийство! Или ты хочешь стать такими же, как они? Не в наших понятиях убивать пленных, мы не звери! Недостойно звания человека убивать себе подобного. Война – это вынужденное зло, и если есть хоть малейшая возможность избежать кровопролития, то её нужно использовать.
 Манойлович внешне сохранял спокойствие, но внутри он весь клокотал от негодования.
 - Но зачем он нам нужен? Мы что же, будем таскать его с собой повсюду? А что, если он сбежит?
 - Да никуда он не сбежит! – раздражённо сказал Кустурица. – Если бы он хотел сбежать, он не сдавался бы в плен. Да и к тому же, ничего страшного не произойдёт, если он и сбежит. Скатертью ему и дорога!
 - Ну, знаешь! Похоже, что он пользуется у тебя симпатией.
 Кустурица отвернулся, но ничего не ответил.
 - Начинай лучше эвакуацию.
 Манойлович сверкнул глазами, и пошёл прочь.

 Двое солдат вывели из сарая Хейли, и подвели к фургону, стоявшему рядом.
 - Залезай, мы эвакуируемся, – сказал, стоящий неподалёку Кустурица.
 Хейли решил не задавать вопросов. Один из солдат открыл заднюю дверь фургона, и грубо втолкнул туда Хейли.
 Эвакуация происходила быстро. Сидя в фургоне, Хейли, через окошко, видел, как по лагерю передвигалась колонна грузовиков. Куда они эвакуируются, он не знал, да, впрочем, для него, это не имело значения. Куда бы его не перевезли, он везде будет врагом, везде и для всех. Он понимал, что жить ему оставалось считанные дни, а может быть часы.
 Кустурица и Манойлович ехали во главе колонны в открытом джипе.
 - Что теперь будет с нашей страной, - произнёс Манойлович. – Начнётся хаос. Представляю, как обрадуются албанские экстремисты. Это для них прямо подарок.
 - Да уж, теперь они станут гораздо активнее и смелее, - поддержал Кустурица. – Проклятое НАТО! Сколько зла они принесли людям. Неужели же они никогда не остановятся?
 - Они хотят всем миром править. Потому то и лезут во все страны. Они хотят весь мир под своим контролем держать.
 - Гитлер тоже этого хотел, да ничего у него не вышло.
 - У этих выйдет, - возразил Манойлович.
 - Нет, ни у кого это не выйдет. Сколько полководцев, за всю историю человечества, пытались захватить мир, ни у кого это не получилось, никто не сможет удержать такую власть в своих руках.
 - Когда-нибудь это может произойти. Воцарится единый царь на земле, который превратит всё население в своих рабов.
 - Тогда произойдёт конец и света, и будет второе пришествие Христа.
 Манойлович повернулся к Кустурице.
 - Ты что же, в самом деле, в это веришь? В самом деле, веришь, что где-то есть Бог, который в трудную минуту спустится к нам на землю, и возьмёт нас под своё крылышко?
 Слова Манойловича прозвучали язвительно, и в них явно сквозило презрение.
 Кустурица пожал плечами.
 - Кто его знает, всё может быть. Может быть, именно за наше отступление от Бога на нас обрушились все эти беды.
 Манойлович фыркнул.
 - Я скажу, что происходит. Происходит то, что всегда происходило в мире; побеждает сильнейший. В мире правит сила, и дело вовсе не в том, Бог ли так захотел, с Богом ты, или против Бога. Кто сильный, тот и прав, вот каков девиз жизни. Так всегда было, и так всегда будет.
 Кустурица пожал плечами, но спорить не стал.

 Ровно в восемнадцать часов, с аэродрома воздушных сил НАТО, поднялась стайка самолётов. Они вновь взяли курс на город Приштина. Целью очередной атаки были электростанции города. Стоило обесточить город, и в нём бы наступил хаос. Именно этого и добивалось НАТО.
 Противовоздушная оборона Сербии оказалась слишком слабой, чтобы противостоять массированному авиа-налёту. Самолёты без труда преодолели защиту города, попутно уничтожив пару зенитных установок.
 Кустурица оказался прав, когда приказал эвакуировать свой лагерь. Противник знал о его месторасположении, и два самолёта получили чёткое задание уничтожить лагерь.
 В городе уже действовали регулярные войска, но они почти ничего не могли сделать против истребителей. Лишь по счастливой случайности, одной зенитной установке удалось сбить самолёт «Ф-16». Остальные самолёты добрались до электростанций и, когда на их радарах показались купола, они дали залп. Таким образом, было уничтожено две крупных электростанции и, чуть ли не полгорода, оказалось лишённым электричества.
 Покинутый лагерь тоже подвергся ракетному обстрелу. Сарай, в котором, до недавнего времени, был заперт Рэй Хейли, был уничтожен начисто. Однако пилоты заметили, что лагерь покинут, и послали запрос на базу. По счастью для колонны, самолётам было приказано возвращаться, а не преследовать беглецов.
 Во время атаки была также уничтожена казарма, в которой располагались внутренние войска Сербии. Но большая часть войск была поднята по тревоге и, к тому времени, покинула казарму. Таким образом, план НАТО удался не полностью.
 Нет, этими самолётами управляли настоящие профессионалы. Они не задумывались над приказами, в отличие от Хейли. Они лишь видели перед собой врага, которого необходимо уничтожить. Никто из них не задумывался над тем, что они несут этой стране, свободу или порабощение. Зачем? Они всего лишь выполняют свою работу, им же тоже надо на что-то жить. А вопросы о том, миротворцы ли они, или же нет, просто не приходили им в голову. Выполнив своё задание, самолёты вернулись на базу.
 
 Кустурица стоял у развилки дорог, возле одной из деревень, и смотрел в полевой бинокль на город, над которым поднимался дым. Губы его были плотно сжаты, и лицо хранило печать крайнего напряжения внутренних сил. Рядом с ним стоял Манойлович, с точно таким же биноклем.
 - Да что же это творят эти нехристи! – с чувством воскликнул он. – Ну, скажи, Велемир, вот ты всё говоришь о Боге. – Манойлович повернулся к Кустурице, - Разве то, что они творят, это по-христиански?!
 - При чём здесь христианство?
 - Ну, как же, они же всё время твердят, что они борются за веру христианскую. Несут людям христианскую свободу, наказывая отступников от Христа! Разве это и есть христианство?!
 - НАТО не имеет никакого отношения ко Христу. Всё, что им нужно, это власть над миром, и уж, если они кому-то и служат, то скорее антихристу, чем Христу. Гады, сколько же людей они там сгубили!
 Последние слова вырвались у Кустурицы невольно, чувства и эмоции стали переполнять и его тоже, хотя он слыл человеком очень сдержанным. Глядя на город, над которым всё ещё висели зловещие клубы дыма, Кустурица с трудом сдерживал слёзы. Он понимал, что ещё немного, и его родина перестанет быть такой, какой была раньше. Режим Милошевича принёс мало чего хорошего стране, но те, кто несёт свободу и освобождение на бомбардировщиках, не может быть лучше.
 А с другой стороны, может быть, это действительно божья кара? Ведь какие гонения были на церковь за всё то время, что в Югославии царил коммунистический режим. Кустурица не считал себя верующим человеком, но идти против того, чего не понимаешь, уничтожать веру только потому, что ты сам не верующий, не есть ли это то самое безумие, которое сгубило уже множество государств?
 Кустурице вспомнилась Россия. Ведь основатели революции и сторонники коммунистической идеи, в этой стране приложили все усилия, чтобы уничтожить в России христианство. И что же? Теперь в России вновь процветает христианство, по крайней мере, видимо, а от коммунистического режима остались лишь воспоминания, которое, у огромной массы людей вызывают слёзы жалости по невинным жертвам этого режима.
 Не происходит ли это же самое и в Сербии. Может быть, именно за отступление от Бога, страна подверглась этой агрессии и, может быть, именно покаяние может спасти их от этой напасти.
 Но, будучи атеистом, Кустурица не мог найти для себя окончательного ответа.

 Рэй Хейли вновь находился в сарае, только теперь уже не в лесном лагере, а в деревне, где все местные жители смотрели на него с откровенной враждебностью, а некоторые даже с ненавистью. Хейли не винил их и понимал. Достаточно было посмотреть на дымящийся город, вновь подвергшийся атаке, чтобы понять какое негодование он должен вызывать. И, хотя он не сделал ни одного выстрела, он чувствовал свою вину в происходящем. Ведь он должен был быть одним из тех, кто сейчас разрушал город, и пошёл он в армию отнюдь не по принуждению, а добровольно. С того солдата, который действует не по своей воле, снимается часть вины, но с добровольца, тем более с наёмника спрос будет по полной программе.
 Спрос? Но перед кем? Ведь если НАТО победит, то победителя не судят. Виноват, всегда бывает лишь тот, кто проигрывает. Так всегда происходит в жизни. Так перед кем же будет отвечать победитель, даже если он и совершил преступления против человечности? Перед своей совестью. Но что такое совесть? Говорят, что совесть – это голос Бога в человеке. Но Хейли не верил в Бога, значит, он не должен верить и в совесть. Получался парадокс, ведь Хейли явно ощущал в себе голос совести, она гложет его, не даёт ему покоя. А в то же время, согласно здравому смыслу, получалось, что её нет, просто не может существовать.
 Небольшое зарешёченное окошко выходило прямо на город, и дым, клубившийся над ним, распалял внутренние мучения Хейли ещё больше, сколько бы тот не пытался оправдать себя.
 Между тем время шло, и за окном постепенно смеркалось. Температура воздуха стала понижаться, и вскоре Хейли стал мёрзнуть.
 В восемь часов вечера загремел дверной замок, и на пороге показалась та самая женщина, которая привела его в лагерь. В руках у неё был поднос с едой, а под мышкой зажато одеяло.
 - Вот, - сказала она, ставя на пол поднос. – Это твой ужин.
 - Спасибо, - невесело сказал Хейли.
 - И вот, держи. – Она швырнула Хейли одеяло. – Это твоё одеяло.
 Женщина вышла из сарая, и солдаты, злобно поглядывая на Хейли, заперли сарай.
 Хейли принялся за ужин. На подносе были тарелка с овсяной кашей и кружка со слабым чаем. Хейли ел, совершенно не ощущая вкуса.
 Через двадцать минут снова пришла женщина, и забрала пустой поднос.