Water number Heaven

- Так что такого плохого в этом густом, безликом полете в никуда?
- Плохо то, что твои костыли не могут лететь с тобой.

Алчные соленые антитела срубленных голов и допинг усатого старого грузовика.
Копоть мучных кустjd, где висят произошедшие от тех, кем кто был дольше…

Дьявол проводил до порога, а на прощание попросил зайти. Войдя к нему в дом, он начал трястись до ноши, которая извивалась, гудела и с разных её сторон выходили горячие струи мерзкого красного человеческого пара. Эдакая банька на плечах.

Пляска вокруг пойманного амулета ликов радости, пиджачных гротесков абсурда, стеклянных граций розового цвета. Руки ножам их подобны, звонам слышен глаз…

Где здесь закопаны сокровища? Он уже почти догнил. Приносивший вино и картофель мудовому Звездному жокею, полновесно воцарившись над Вопиющим, пригубивши дом, надломавши стыд на корню, прямо над ответственностью. Купавший маленького Вечного… Пролетевший над коротким телом месье Не быть.
Падре Красный куст выполнил свой заказ, что поступил от остывшей человеческой пиццы.

Знание помойки из эмоций и переживаний позволяла марлевым отбойным детям прильнуть к мармеладному символу вечности. Помолиться во спасение СЕРА моржового.
Забыть, что понятие материнство имеет куда меньше, чем одно значение.
Клокотал и шевелился мусор, сказка продолжалась вопреки торфяному закату.
Пляска и гнойное пиршество новой жизни давало о себе знать сильным запахом женских духом, что сами себя выжимали, долго бежали от поезда, на который так никто и не опоздал….

Северным топотом, Аглицкой ржавчиной,
Плыть по чужим нервам, рубить на плечо,
Привыкшим к гирям – тащить назад веру
Накопилась что за время огненного благозвучия,
Накопительного свинцового горизонта
Раздутого до молекулы важности, выданного
Ухоженного, ПОСТначального
Уебищного Красного куста….

Настрачивая под знаком вопроса, Ответ думал о вечном. Скрипка готовилась к пуховому прыжку с бутылочного неба на скользкую, липкую звездную землицу…
Ответ думал о себе и скрипка все росла и росла. Глаза его – её имя. Талия её – мертвая мать одного заветика, ржавая канарейка проникновенной похвальбы из тухлого куска мяса, что только окончило школу и перед ним открыты любые двери. Но только не №))))

Вырванный из волос образ Борова. Огород для мести. Чрезвычайная форточка стыда.
Умоляющий взгляд на то, как трясутся рты и пахнут умом водопроводы полные крестах отцов, которым даже сломанные часы показывают на дверь…

Образ сам себя выпилит из любой тьмы. Чтобы снова навсегда ей остаться. Тьмы поднятых рук, домов для плаванья, танцевальных охот, водопроводных толп…
Пилочка сажает и перерабатывает меняясь картину, но смысл остается отсутвующим.

Когда гости уже разошлись, черная вода расплескалась по открытым умам. Вода № Heaven.