Сага

Уже в детстве Ваня показывал недюжинные способности и поражал окружающих, в том числе своих родителей – преуспевающего юриста Ивана Андреевича, владевшего несколькими домами в Петербурге и Москве, не считая родового имения в примыкавшей к столичной губернии, и образованную и воспитанную в хороших манерах, но при такой партии довольствовавшуюся ведением хозяйства Марию Федоровну, - а также тетушек, дядюшек, бабушек, дедушек и седьмых вод на киселе, феноменальной памятью: в пять лет он без запинки цитировал целые куски из Пушкина и помножал в уме двузначные числа, в четырнадцать закончил с отличием полный курс гимназии, а к восемнадцати годам университет с дипломом химика. Помимо прочего, он недурно рисовал, и отец даже успел выгодно продать пару его работ, играл на фортепиано, а потом и сам стал сочинять, с успехом выступая в филармонии, но быстро охладел к восторгам и славе и решил писать исключительно для внутреннего спокойствия. Друзья с ним долго не водились, не желая оставаться в тени более мудрого, хотя нередко гораздо младшего товарища. Впрочем, он совсем не расстраивался по пустякам и охотнее уделял время книгам и размышлениям, нежели шумным компаниям и девушкам, которые его, несмотря на их любопытные взгляды, тоже мало интересовали. Ко всем названным талантам Иван Иваныч был наделен еще одним даром, не ведомым ни семье, ни приятелям, ни преподавателям – он мог управлять сновидениями и влиять через них на судьбы других людей. Этот дар сопутствовал ему с тех пор, как он себя помнил, иначе, с двух лет, когда захворала няня Ефросинья Петровна, существо чрезвычайной доброты и теплоты, не отходившая ни на шаг от болезного отрока Ивана Андреевича и, наконец, вылечившая его своей заботой. Когда домашние стояли на коленях перед лежавшей в агонии Ефросиньей Петровной и молились, Ваня от немой сцены заплакал. Мария Федоровна принялась его укачивать под гневным взглядом мужа, пока мальчик не заснул. Ване снилась черная безмолвная вечность, по которой он бесстрашно шел вперед, то и дело натыкаясь на задумчивых одиноких мужчин и женщин. Он шел и шел, пока не заметил растерянную Ефросинью Петровну. Он взял ее за руку и отправился с ней обратно. Казалось, дорога будет длиться и длиться, но, когда они окончательно выбились из сил и опустились отдохнуть, чернота исчезла и ее заменил резкий свет, от которого оба зажмурились. На утро Ефросинья Петровна, как ни в чем ни бывало, встала с одра, а отец в церкви рассказывал про чудесное исцеление. Таким образом Ваня возвратил много народу из черного вакуума и не только оттуда, несколько раз вызволял и Ефросинью Петровну, и отца, и особенно мать, но вдруг понял, что дар ему дан не для воскрешения, а для познания, еще более увлекательного занятия. Он каждую ночь открывал новый горизонт сновидения, проникал в более широкие пространства, разговаривал с попадавшимися странниками, достигая неизвестных высот изучения мирового порядка. Сны помогали Иван Иванычу и в его химических изысканиях, и в живописи, и в музыке, где он совершал переворот за переворотом. Во сне он нашел свою будущую жену Настю. К слову сказать, он тогда уже был женат на собственной лаборантке Ольге, соблазнившей его после смерти матери, протянувшей лишь три месяца без Ивана Андреевича. Честный Иван Иваныч подумал, что так тому и быть, и женился. Родились Саша и Даша, в которых он не чаял души, но любовь к Ольге сын и дочь не пробудили. Настя читала на скамейке в парке: она улыбалась солнцу большими синими глазами, ее белокурые волосы развевались покорно порывам ветра, ее стройная фигура как будто только что была высечена из мрамора искусным мастером… Они о чем-то беседовали, смеялись, а на следующий день он встретил ее наяву, среди студентов на своей лекции. Он бросил Ольгу, почти забыл о Саше и Даше и, наконец, почувствовал настоящее счастье. Однако оно продолжалось недолго: однажды вечером недалеко от дома Настю подстерег безнадежно влюбленный в нее однокурсник Павлуша и изнасиловал. Иван Иваныч рассвирепел и вытащил ночью Павлушу из света в черную вечность. Сновидения прекратились, а вскоре Иван Иваныч, оставив беременную Юрой Настю, погиб сам. Наверное, это случилось на войне. Ведь жизнь героев протекала на фоне великих исторических событий.

Санкт-Петербург, 2 сентября 2007