простая жизнь -5, 6 гл

 Глава 5.
 Утром, проснувшись, он вдруг обнаружил, что сон его застал в одежде. Немного полежав на незаправленной кровати, Леша встал. Как-то было непонятно хорошо, и тот мелкий дождь, который шёл уже второй день, казался ему близким и родным. Так всегда происходило, когда на смену удручающего настроения приходило радостное. « Истеричен ты у меня»,- говорила ему мать, видя такие изменения настроения. Он никогда на неё не обижался, да она и не говорила ему это в упрёк, как-то в шутку, по-доброму, по-матерински. Дверь распахнулась, и в палату вошёл Дмитрий Сергеевич.
- Доброе утро, Алексей,- осмотрев комнату, поприветствовал подростка врач.- Я пришёл тебе сказать, что завтра тебя выписывают. Говорить о прогнозах я не берусь, слишком сложное у тебя заболевание, но с ним жить можно, главное режим и бережное отношение к себе.
- А кто берётся?- встревожено спросил подросток.
 Врач поднял кверху свои глаза, правой рукой показывая на мнимое небо, поджав свои и без того тонкие губы, продолжал.
- Может он, у него полномочий больше. А кто я? Я всего лишь врач, которых очень много. В общем, тебе завтра отдадут все бумаги.
 Лёша промолчал. Дмитрий Сергеевич, развернувшись по-солдатски, также энергично вышел, как и зашёл.
- Тук, тук, тук,- услышал он лёгкое постукивание и приятный Лизин голос.
 Дверь плавно подалась, и девушка шагнула в Лёшину палату.
- Ты меня не ждал?
- Почему не ждал, сильно ждал, - уверено, смотря ей прямо в глаза, сказал Лёша.
 Конечно, он её не ждал, он ещё переваривал приход врача Дмитрия Сергеевича, и был в тревоженном состоянии, чтобы это скрывать. Девушка это заметила.
- Я буквально на пять минут, слышала, что тебя завтра выписывают, так решила заглянуть и попрощаться. Наступила давящая тишина, которая бывает, когда расстаются дорогие друг другу люди. Он не хотел даже слышать о том, что он никогда её больше не увидит, потому молчал, боясь её спугнуть нечаянным словом. Девушка тоже молчала, изредка поглядывая на Лёшу. Понимая, что так долго не может длиться, он неожиданно для неё сказал.
- А можно я приду к тебе в гости, когда выпишусь из больницы? Немного растерявшись от неожиданного вопроса, улыбаясь ему, как-будто это были самые долгожданные слова, она сказала:
- Конечно можно, я буду рада видеть тебя.
- Мне пора, а то опоздаю на процедуры.
-Посиди ещё минутку, ну, пожалуйста, - неожиданно сам для себя сказал подросток.
- Ты придёшь ко мне, и мы поболтаем. Не последний же мы раз с тобой видимся.
 Она встала и неожиданно для Лёши чмокнула его в щёку, потом быстро подобрала подол халата и выбежала в коридор. Он просидел все утро в раздумье об этом человеке, ему было жаль, что скоро он покинет эту больницу, что он больше никогда не увидит тех врачей, и даже та кухарка, которая кричала каждый день, приглашая всех к столу, стала вдруг для него родной и близкой. Его мир вдруг увидел необычайные краски, которые каждый день манили его, побеждая всё на своём пути.
 Собрав все свои вещи в дорожную сумку, подросток собрался писать письмо, но в голову ничего не лезло, ему очень хотелось напоследок увидеть её и просто взглянуть в её глаза. Всё же переборов некое волнение, он сел за стол и размашистым почерком написал на вырванном листке из тетради: «Я всегда буду помнить, и ждать тебя». Отложив в сторону ручку, которую в очередной раз принесла мама, Лёша очень внимательно посмотрел на тетрадный лист. Что-то было в этих словах горькое и печальное, но эти слова были ближе и роднее всего, что он когда-либо говорил или слышал, что-то в них было одинокое и жертвенное. Почти опьянев в мыслях о Лизе, он не заметил, как к нему подошла медсестра.
- Тебя сегодня выписывают,- заглядывая ему в глаза, сказала она.
-Я знаю,- безучастно к происходящему ответил подросток.
 Как же он мог уйти и не попрощаться с ней, он бы всё теперь отдал за её глаза, он бы всё отдал только за одно её слово. Медсестра вручила ему синий листок, и он тихонько последний раз пошёл по больничному коридору. Последнее свидание с больницей прошло очень быстро, и он вышел, не сказав никому «До свидания».
Ничего не видя перед собой, только тот образ, который остался в его голове,
подросток добрался до своего дома. Всё было, как и прежде, тот же лай дворовых собак, тот же скрип протеза одноногого соседа, убирающего свой двор от осеней листвы. Дома никого не было, только одинокий пёс сидящей на крыльце, встретил Лёшу радостным поскуливанием, да кошка, которая видно долго не ела, стала обтирать ему ноги, выпрашивая у него поесть.
-Я так по вам соскучился, - вдруг вырвалось у него. Он взял кошку на руки и заглянул в её зелёные глаза. Подросток сел за свой стол, который никто не убирал с тех пор, как его здесь не было. Да и кому было убирать, когда целыми днями мать была занята на работе, да он и не заметил, что было как-то не так, всё было родным и знакомым. Вечером когда, он проснулся от дневного сна, какой-то непонятный шум раздавался в соседней комнате. Это мать пришла с работы и, как убитая упала без сил на свою кровать. Лёша подошёл к ней, взял её за руку и прошептал.
- Мама, я пришёл, я дома.
 Мать приоткрыла свои тяжёлые глаза, улыбнулась, и погладила его по руке. Он сидел на своём старом диване, который ещё больше ободрала кошка, и вспоминал её, которая осталась где-то далеко, но стала такой близкой и родной. Он представлял, что она может сейчас делать, с кем и о чём говорить, вспоминал её руки, её глаза, её первые слова, которые он услышал. «Я завтра к ней схожу», - говорил он про себя, ожидая следующего дня.
 Утром подросток попрощался со своей матерью и ближе к полудню стал собираться в гости к Лизе. Взяв с собой пачку апельсинного сока, приготовленного заранее, Леша долго думал, что же он скажет ей при встрече, о чём он с ней заговорит, и ничего не приготовив в своей голове, он пошёл в больницу, полагаясь только на желание её увидеть.
 Она сидела на подоконнике окна своей палаты и читала какой-то журнал, который явно был ей интересен. Лёша остановился напротив окна, но она явно его не замечала, а продолжала, листать страницы. Постояв так несколько минут и понимая, что это может затянуться, он крикнул:
- Лиза, посмотри вниз, - услышав знакомый голос, она приоткрыла окно и замахала ему рукой. Он вдруг почувствовал, что она ему рада, как же он был счастлив, и закричал:
- Я тебе принёс сок, пей и поправляйся, - девушка услышала сказанное и замотала головой.
 Потом она ушла в глубь комнаты и через минуту вернулась, держа в руках бумажный самолётик. Он видел, как она, что-то пишет на нём, долго обдумывая каждое своё слово. Несколько раз, сделав в воздухе круг, самолётик начал падать с высоты и опустился возле ног. Подросток поднял его и на крыле прочитал надпись: «Я очень рада твоему приходу». Лиза закрыла окно, напоследок помахав ему рукой, она махала долго, как человеку, которого ждала, как близкому, родному человеку. Он свернул самолётик вдвое и положил в грудной карман куртки, он несколько раз посмотрел на пустое окно Лизы и, развернувшись, пошагал к дому.
Утром, когда надо было идти в школу, он, не замечая сам того, подошёл к куртке и достал тот самый белый самолётик, который бросила ему девушка, долго смотря на него, как на самое дорогое в своей жизни. Лешка прислонил его к щеке, глаза прикрылись, и он представил Лизу.
- Ты, почему в школу не идёшь?- выйдя из соседней комнаты, поинтересовалось мать.
- Я уже ухожу, - пряча самолётик в рубаху, и ища школьную сумку, говорил Лёша. В школе было всё как прежде: те же парты, те же учителя, те же одноклассники. Во время уроков он большую часть времени смотрел в окно, а не на доску. Какая там тема урока, когда где-то далеко был человек, которого он ждал и думал только лишь о нём, о той единственной и неповторимой, которая украла его из этого мира. Забросив сумку с учебниками через плечо, он бежал домой с мыслями о ней. Он не испытывал горя, он был счастлив, не понимая этого, как бывает с влюблённым человеком. И каждый день, возвращаясь из школы, он бежал и думал, что скоро он придет к ней в больницу, увидит её. Он даже не замечал, как на него смотрит его одноклассница, которая пришла в этот год к ним в класс. Передав очередную пачку сока Лизе, он выбежал из приёмного покоя и задрав голову, стал ждать. Окно открылось и, помахав Леше рукой, она бросила очередной самолётик. Подняв его, он прочитал: «Меня завтра выписывают, приходи». Закрыв окно, она села на подоконник и её левая рука долго ещё ему говорила, что скоро они увидятся.
 Тот небольшой участок леса, который он проходил от больницы до дома, казался ему столь красивым и родным, что даже грязь, которую он встречал на пути, только смешила его, предавая его настроению очень игривое, радостное состояние. Вечером он вышел во двор своего дома, читая стихи только что написанные для неё: «Твой образ, лик, я выколол на шее, на шее самых белых кобылиц». Мать услышала стихи, которые показались ей, очень знакомые.
- Ты, чьи это стихи такие читаешь, не Есенина ли?- спросила она его, приоткрывая дверь.
 Леша замешкался, спрятал свои чувства в карман, мотнул головой и вышел на улицу. Напротив соседского дома стояла новая, недавно сделанная скамейка. Солнце слепило ему глаза. Что могло быть в те минуты лучше, когда земля уходила из-под ног, и сердце пело волшебную песню любви. Он прикрыл свои глаза рукой, спасаясь от ярких лучей, и увидел в этом проходящем свете, что скамейка, к которой он направлялся, не пуста, что там кто-то сидит. Немного подойдя ближе, он увидел ту девушку, которая пришла к ним в класс. Она была похожа на беззащитное создание, ждущая чего-то. Он всё же осмелился подойти поближе, и, остановившись напротив, стал вглядываться в неё. Да, это была она, которую он видел в своём классе. Подросток не обратил тогда на неё внимания, даже к своему стыду имени её не знал, но выбора не было.
-Привет, кого-то ждёшь?- не захотев показаться невеждой, спросил он.
 Она заулыбалась на его приветствие, видно, что она была рада ему, но слова куда-то делись, и она замотала головой из стороны в сторону.
- Можно я присяду рядом,- поинтересовался Лёша.
- Садись,- подвигаясь в сторону, говорила девушка.
 Он сел и не знал, что сказать, она тоже чувствовала некую неловкость, но всё же, поборов в очередной раз свою скромность, он заговорил первый.
- Ты ведь недавно пришла к нам в класс, пока я болел.
- Да ты меня пару раз уже видел, когда я выходила отвечать к доске,- она опять ему улыбнулась.
 Конечно, он видел только Лизу, но, побоявшись показаться невнимательным к этому человеку, он решил немного приврать.
- Да я помню, ты выходила,- давя из себя уверенность, говорил Леша. Девушка сразу заметила его несостоявшуюся ложь.
- Ну и как же меня зовут, - звонким голосом спросила она.
 От неожиданного вопроса, который поставил его в тупик, он весь заёжился, немного стушевался. Он и впрямь не знал её имени, покраснев и что-то там перебирая губами, начал искать в своей голове ответ на поставленный вопрос, но не найдя его, только посмотрел ей в глаза. «А, не знаешь?»- хитро и лукаво спрашивала девушка. Он хотел перевести разговор на другую тему, но она, почувствовав, некою Лёшкину неловкость, быстро встала.
- Я пойду, уже поздно, - говорила она, уходя от него.
 Девушка дошла до угла улицы и скрылась за поворотом.
Капли вкусного борща падали на раскалённую плиту. Мать стирала Лешкину рубаху в новом жестяном тазе, который только что купила, поглядывая одним глазом за борщом, а другим на Лёшкину рубаху, а точнее на воротник, она думала про то, как же так можно её замарать, и почему, меняя её каждые два дня, она остаётся такой же грязной. Дверь распахнулась, и в дом зашёл сын, весь взволнованный с покрасневшим лицом. Он прошёл в комнату и плюхнулся на свой диван. Видя, что что-то произошло, она вдруг спросила, что для неё было совсем не свойственно, она обычно плакала, наводя тоску на Лёшку, накладывала на себя крест, молясь в своей комнате.
-Сын, что случилось?
Он уткнулся в подушку и не хотел ничего отвечать.
- Мам, я приболел, у меня видно температура.
- Если к утру не пройдёт, я оставлю тебе две таблетки, ты выпей, и всё пройдёт.
 Утром она его разбудила, ещё раз напомнив, чтобы он не запускал болезнь. Он и сам чувствовал, что голова болит и, что вот-вот будет кашель.
- Говорила я тебе, не выбегай без одежды, шапка же есть, - она покачала головой, и ещё раз осмотрев его, вышла на веранду. Двери хлопнули, Лешка услышал, как мать ушла на работу. Он налил из ведра полный стакан воды, взял две таблетки с обеденного стола и выпил их залпом. Сегодня он решил прогулять школу, решив, что всё ещё впереди, он направился досматривать очередной сон. Но сна не было. Полежав так несколько минут, разглядывая желтые деревья, стоящие возле дома, он вдруг услышал, как нечто зашумело в его голове, с каждой секундой усиливалось, поглощая его сознание. Это был не обычный шум, он был, как скрежет железа об стекло. Вдруг он наполнил всё в его голове. Подросток захотел, было подняться с дивана, но тело не слушалось. В ту же секунду деревья, на которые он смотрел, вдруг стали терять свой окрас и блекнуть. Леша не заметил, как губы прошептали: «Опять». Глаза перестали видеть свет, он понимал, что это могут быть его последние слова, закричал. Это ему казалось, что он кричит, но он не мог, даже произнести слова, только где-то там, внутри кричало одно, он призывал её имя, понимая, что умирает, он призывал её, как последнюю надежду, как последнего бога. «Прощай, Лиза. Я всегда буду тебя помнить», - пытался он сказать. Сердце выпрыгивало из груди, прощалось с этим миром, он даже слышал его стук. Набрав полной грудью воздух, он рванул своё почти мёртвое тело, оно
поддалось, и он встал. Лёша ничего не слышал и не видел, его рука искала опоры, но он знал, что он хватает воздух. На какую-то секунду ноги стали послушными, и он, сделав несколько шагов по комнате, вцепился в дверной косяк. Он не мог предположить, что он её больше никогда не увидит, как же так, он не попрощается с ней. Руки опять стали шарить по воздуху и не найдя ничего, он схватился за крест, который висел у него на шее. Крест выдержал, капроновый шнурок натянулся, как тетива, но он устоял. Воздух стал куда-то деваться, и он, подчиняя непослушное тело, по стене добрался до спасательного воздуха. Толкнув входную дверь, ели - ели передвигая ноги, он вышел на крыльцо. Пёс, увидев хозяина, подбежал к нему, облизывая беспомощные его руки. Но Лёша не слышал его, он слышал только, как кружится голова. Он постоял на крыльце ещё несколько секунд, в глазах появился чёрный цвет, и он рухнул на дощатый настил двора.
 Глаза тихо открылись, он увидел солнце, которое уже клонилось к закату. Пёс сидел возле хозяина, изредка облизывая Лёшкину щёку. Первая мысль мелькнула у него: «Что случилось? Почему я здесь?» Это после он поймёт, что с ним сделала его мать. Это потом он вдруг увидит в ней то, что никогда не сможет понять. Он поднял голову, махнув рукой на пса, который бегал рядом, поднялся на ноги и сел на крыльцо, с которого рухнул. Несколько часов Лёша был без памяти, солнце уже садилось.
-Значит, я пролежал целый день, - говорил он вслух, смотря на запёкшуюся кровь, которая видно появилась на этом дощатом полу после его падения.
 Мать задерживалась. В этом одиночестве, которое вдруг нахлынуло на него, он искал только одно имя. Вечером, когда пришла его мать, он всё время смотрел на звёздное небо, разглядывая каждую яркую точку.
- Ты, почему молчишь? - спросила она его.
-Я не знаю, что говорить.
- Ты выпил таблетки? А то мне сказали на работе, что их нельзя вместе пить. Я заходила к врачу, и он мне сказал, что их не в коем случае нельзя принимать вместе,- мать на самом деле заходила к врачу, и он настрого её предупредил о возможных последствиях приёма этих препаратов вместе.
- Да всё уже позади,- говорил подросток, разглядывая свою ладонь.
-Да ничего же, опять как огурчик, - мать, как-то не по-доброму засмеялась.
 Он посмотрел на неё так первый раз в жизни, как-то печально и одиноко. В этом взгляде была, нет, не злость, даже не обида, опустошение его сыновьих чувств к ней. С каждым днём, смотря на неё, он всё больше будет ощущать одиночество и неприязнь к ней. Лешка вдруг стал находить в ней те пороки, которые он не замечал раньше. Ему стало казаться, что те слова, которые она говорит, бессмысленны и пусты, все действия, которые она делает, пропитаны ложью и игрой, какое-то непостоянство в её словах и её действиях он стал находить. Он жалел, что та любовь, которая была к ней, куда-то вдруг исчезла, он часто вспоминал слова своей бабушки: «Мы всех своих детей растим для кого-то, просто мы думаем, что они будут вечно с нами, а нет, вспорхнули и улетели».
- К вам в класс пришла внучка Маргариты?- спросила она сына или куда ещё.
- Не знаю никакой внучки, - отвечал Лёша, но ему так хотелось, чтобы это была та девушка, которая второго дня сидела напротив их дома.

- Да нет, к вам пришла. Мне Клава соседка сказала, она её хорошо знает.
 У него было огромное желание её спросить, как же её зовут. К своему стыду он не знал её имени, не знал и где она живёт. Иногда утром идя в школу, он встречал её, она шла спокойно, а он со всех ног бежал, думая, что опоздает на урок. Он заходил в пустой класс и ещё несколько минут сидел в полном одиночестве. Пока учитель не придёт и не скажет: «Лёша опять ты пришёл, слишком рано, я ведь тебе уже говорила». Он мотал головой, еле шевелил свои губы, и продолжал ждать своих одноклассников. Не успел он додумать, как мать сказала:
- Да её Оля зовут, она приехала недавно откуда-то издалека, - немного подумав над сказанным, она продолжала, - она приехала к деду, вот и живёт с ним.
-А как же Маргарита?- спросил он у матери, не понимая, к кому же она приехала,
- Так она померла-то давно, уж много лет прошло, повесилась в бане. Говорят, что дед довёл или ещё из-за кого. У него и первая жена повесилась, это он сейчас такой спокойный и покладистый, а бывало, как начнёт гонять Риту, так вся улица знает.
 Внимательно выслушав её слова, он взял книгу, которая была очень стара от рук и небрежного с ней отношения и в придачу не имела первых страниц, и прошёл в свою комнату.
- Лёша ты читать будешь?- услышал он её вопрос. Ты, ведь сам мне недавно говорил, что не понимаешь, что там может быть интересного.
 Но он ничего не ответил, понимая, что это бесполезно. Утром, когда мать ушла на работу, положив свою сумку так, чтобы она не была найдена, Лёша решил, что он давно уже не был у Лизы. Но он и не догадывался, что её уже нет там. Покружив возле окон больницы, всласть накричавшись, получив ответ, что она уже выписана, он понурый пошёл обратно домой.
 Оля сидела напротив, на той скамейки, где они познакомились.
- Лёша, - вырвалось у неё, когда он поравнялся с ней.
 Он вначале и не понял, кто его зовёт, повертев головой, он увидел Олю, которая уже больше часа ждала его. Рядом лежала её разноцветная сумка. Он даже не смотрел в сторону девушки, яркое пятно, выделяющееся на фоне зелёной травы, привлекало его больше, чем общение с ней. Но в её планы не входило, так быстро закончить это долгожданное свидание.
-Ты опять в школу не ходил,- немного приставая, делая смешное взрослое лицо, говорила она.
- Да я сегодня к врачу ходил,- попытался слукавить он.
- Да наслышаны, какая у тебя больница, - вдруг она остановилась, понимая, что сказала лишнего, смутившись от сказанных слов, села на скамейку.
«Что-то она мне говорила»,- думал он про себя, уходя от Оли. Так и не попрощавшись с ней, направился он к себе домой. Оля ещё долго будет сидеть в надежде, что он появится и подойдёт к ней, конечно, он подойдёт и заговорит, но не сейчас. Он примет её, как хорошего друга, полюбит её всей душой, но принадлежать он будет только одному человеку, которого он долго не будет видеть, но когда встретит, не сможет от неё уйти. Весь мир будет пропитан этим человеком, всё будет говорить о ней.
 В тот день он возвращался из булочной, которая находилась возле недостроенных гаражей. Дорога была длинной, и Леша взял с собой свою
дворовую собаку, он всегда её брал, когда путь ему казался скучным и одиноким. Какая-то знакомая женщина напомнила ему, что он потерял сумку, соседка Клава махнула ему головой, ожидая ответное приветствие. Выполнив все атрибуты вежливого человека, подросток купил батон горячего хлеба и направился обратной дорогой домой. «Скоро будет зима»,- подумал, выходя из булочной, разглядывая опавшие листья тополя. Пёс ждал его, послушно сидел возле закрытой двери.
- Ну, что, пойдём»,- обратился он к собаке.
 Пёс покорно завилял хвостом и направился вслед за хозяином, держась немного позади, обнюхивая во время пути хозяйскую сумку.
- Лёша, погоди, - услышал он обращение к себе. Голос был настолько знакомый, что его трудно было не узнать, он каждый день его слышал, как только думал о ней.
 Она шла быстрым шагом, придерживая на ходу полы развевающегося чёрного пальто. Он сначала не поверил, что так может быть, но когда она поравнялась с ним, сомнения ушли прочь, вызвав восторг в его душе. Она протянула свои руки ему навстречу, приветствуя его, как близкого, родного человека, и подходя совсем близко, широко и открыто улыбнулась.
- Привет, мой милый друг, - совсем как родная тётка говорила она.
 Немного оцепенев от неожиданности, от неописуемой радости, от непредвиденной встречи, от её глаз, он мог только удивлённо прошептать:
- Это ты!
-Конечно, я, а кто ещё. Или ты ещё кого-то ждёшь.
- Да, я просто в булочную ходил.
- А я к тебе ходила. Помнишь в больнице, ты мне свой адрес давал, так я подумала, что стоит тебя навестить.
 Её глаза загорелись светом, в них мелькнул весёлый огонёк, она вплотную подошла к Лёше. От неожиданности он опустил глаза, но остался стоять на месте. Она опять протянула свои руки, как бы держа их поднятыми, и вдруг опустила их на плечи подростка.
- А где мы можем поговорить?- спросила она, заглядывая ему в глаза.
- Пошли ко мне, у меня дома никого нет, мама ушла на работу.
-А можно? Ничего не скажут?
-А кто должен сказать?
 Соседка Клава стояла, разинув рот, возле входа в булочную. Нашёптывая что-то явно неприличное себе под нос, она стиснула губы, несколько раз дёрнула головой, окрестила свой рот и зашла в двери булочной.
 Они шли тихо, разговаривая почти шёпотом, редко смеясь и смотря друг другу в глаза. Если бы кто-то из них догадывался, что ждёт их впереди, может быть, все бы вышло иначе.
 
 Пёс зарычал, видя незнакомого человека.
-Ой,- вскрикнула Лиза, видя, как пёс дёрнулся в её сторону.
-Да ты не бойся, он добрый и весёлый, - говорил Лёша, трепля пса за ухо.
-Ужасный пёс,- говорила она, проходя очень медленно к дверям дома.- Как волк выглядит.

 Зайдя в дом, он предложил Лизе старый стул, долго его, разглядывая, и стряхивая с него оставленную подростком грязь, она села. Он стоял напротив прохода в его комнату, прислонившись к скрипучим дверям.
- Ты хочешь, есть? - спросил он.
-Нет, я только что покушала. Заходила к подруге и та меня силком накормила. Ну, как ты, как здоровье,- спрашивала она, интересуясь его делами.
- Да всё вроде хорошо, я бы сказал очень хорошо. Вот и тебя встретил.
-Ну, это вдвойне хорошо, - явно удачно пошутив, она залилась весёлым смехом.
 Вдоволь насмеявшись и наболтавшись о ближайших планах, Лиза говорила:
- Я скоро уеду к маме, надо её проведать, давно к ней не приезжала. Она мне писала, так я всё не могу собраться. Он хотел спросить о надобности поездки, но не успел, она встала, поглядывая на руку.
- Ну, что Лёша, будем прощаться,- вставая со стула, говорила Лиза,- а то времени много, да и мама у тебя скоро придёт.
- Пускай приходит, я вас и познакомлю.
- Давай в следующий раз, я как-нибудь тебя ещё навещу, можно?
 Он замотал головой, видя, что она выходит, пошёл следом. Пёс лежал возле своей будки напоминающей большой скворечник для собаки, девушка прошла возле него, он только приподнял свои ноздри и вдохнул её аромат, который она оставила, проходя мимо. Помахав ему рукой, она закрыла за собой дверь на старый крючок и растворилась в спустившихся сумерках старой улици.

 6 глава.
 Он пытался понять, кто он для неё, но точно знал - кто она. Не найдя ответ на поставленный вопрос, он взял лист бумаги и стал писать:
 Я вновь пустой бокал, хрусталь один и звон,
 Лишь капли сладкого вина останутся на дне.
 Он писал свои мысли очень долго, рука сама чертила неимоверные слова, но он не делал усилий, все получалось само собой. Находясь в этом любовном подъёме, он не заметил, как пришла его мать и долго стоя за его спиной, смотря на своего сына.
- Сынуля, - услышал он жалобные слова своей матери.
 Прикрыв руками исписанный листок, он открыл дверку покосившегося стола и с силой бросил туда свои стихи. Он не хотел, что бы она видела то, что он пишет. Мать говорила нравоучения, но он ничего не слышал, он и не мог, вдруг она прикоснулась к нему.
- Ты чего, меня вообще не слышишь, или у тебя вскружилась голова.
-Слышу, почему же.
- В почтовом ящике я нашла письмо для тебя, - она протянула плотно свёрнутый вчетверо лист бумаги, - я поняла, что это тебе.
Лёша взял письмо и вышел во двор, сел на кирпичи оставшиеся от старой печи, развернул письмо и стал читать. На тетрадном листе, округлыми буквами было написано: « Привет Лёша. Я знаю, что ты удивлён получив это письмо. Но мне ничего не оставалось, как только написать тебе. Ты ведь со мной не хочешь общаться, потому я решила поговорить через бумагу». Он поправил свои волосы, ничего не понимая, почерк был незнакомым. Какое-то непонятное чувство

овладело им, и изредка поглядывая на входную дверь, он продолжал изучать послание. « Я, как только тебя увидела, сразу поняла, что ты мне понравился. Ты, наверное, будешь говорить, и думать, как же так можно. А я могу, это, наверное, моя цыганская кровь, заставляет меня писать тебе. Я хочу пригласить тебя на свидание, ты не откажи уж мне. Приходи в четверг в восемь вечера за Мещерина, в конец улицы. Я буду тебя там ждать». Письмо заканчивалось непонятно, так же как и начиналось. Свернув его так, как оно было сделано, Леша сунул его в нагрудный карман и зашёл в дом. Какое-то веселье, радость охватила подростка.
-Ни как новости хорошие получил,- наливая ему только что сваренный борщ, говорила мать. - Когда я была в твоём возрасте, мне тоже писали письма, да ещё какие, все мы были когда-то молоды.
 Утром, когда он остался один, он опять открыл письмо и в очередной раз прочитал его. Пытаясь всмотреться в слова и понять, кто же мог так написать, он ловил себя на мыслях, что это похоже на шутку. Но всё же сделав вывод, что так не шутят, и что так говорить совсем некорректно, он решил, что через день увидится с человеком, который так хотел увидеть. Он целый вечер просидел в надежде, что соберётся с силами и мыслями и сходит к Лизе. Он очень хотел её увидеть, ту, о которой думал и мечтал в своих мыслях, бредил во сне, шепча её имя.
 Выпал первый снег, подросток шёл на встречу, по дороге изучал маленький листочек, оставленный Лизой на его столе. Ноги запинались о застывшие кочки ещё бежавших под тонким льдом ручейков. Он не мог разобрать свою дорогу, дойдя до старой школы, Леша стал искать номер дома. Но такого номера не было. Остановившись возле последнего дома, поняв, что улица закончилась, он решил, что надо у кого-то спросить. В соседнем доме женщина вышла во двор и стала развешивать выстиранную одежду на приготовленную деревянную перекладину. Подойдя ближе, подросток хотел, было спросить, но женщина сама его заметила.
- Ты, милок, что ли кого ищешь, - спросила она его, закидывая свисающий до земли рукав халата, - или кого надо?
-Да я номер дома ищу, а его нет. - Он протянул листок женщине. Внимательно прочитав его, она скривила свои и до того тонкие губы.
- Да это же не эта улица,- протягивая листок, говорила она,- это соседняя улица, там есть такой дом. Саша там живёт. А ты не как к Лизе пошёл? Ой, хорошая дивчина.
 Лёша взял протянутый ему обратно листок и пошагал на соседний переулок..
- Да там она,- показывая рукой за свою спину, кричала ему вдогонку женщина.
 Он остановился, обернулся к женщине, которая, провожая его, вышла за ограду.
- Спасибо большое.
 Он помахал ей на прощание рукой и побежал опьяненный скорой встречей. Дом был большим. Выкрашенная синей краской входная дверь была немного приоткрыта. Остановившись возле дома, Леша стал смотреть в окна, пытаясь увидеть знакомый силуэт, но ничего не было видно, плотно прикрытые шторы говорили, что нет, никаких шансов кого-то разглядеть. Шторы шевельнулись, и он увидел Лизу, смотрящую в окно. Через несколько секунд, она пропала из вида подростка, а ещё через минуту дверь отварилась, и Лиза уже выходила к нему на встречу.
- Я так рада, что ты ко мне зашёл,- говорила она, беря его за руку. - Ты наверно удивлён, что я здесь живу. Я здесь комнату снимаю, но это пока, скоро перееду.
- Да нет, не удивлён, с чего ты взяла. А куда ты переедешь?- неожиданно для неё спросил Лёша.
- Нет, ну ты чего не заходишь.
-Да, мне как-то неудобно. Может просто погуляем?
-Мы погуляем, когда чай попьём.
 Подросток сделал пару шагов назад, сопротивляясь непредвиденному напору девушки.
-Да ты, куда это от меня пошёл,- вцепляясь ещё сильнее в его рукав, говорила Лиза. - Так ты пойдёшь, или нет?
 Лёшино лицо покрылось родным для него девичьим румянцем, чувствуя, что просьба сильна и ему придётся уступить, он попытался её уговорить.
- Давай погуляем,- жалобно упрашивая, смотря ей в глаза, говорил подросток.- И так целый день дома сидим.
 Лиза ещё сильнее потянула его за собой. Он не смог перебороть своё неудобство и резко, как загнанный в угол зверь, дёрнулся, освобождаясь от её объятий. Лизины ноги не удержались, и она, не ожидая такого поворота событий, поскользнулась на первом тонком льду. Рука по инерции вцепилась в плечо подростка, но ещё сильнее рванув от девушки свою руку, он, как загнанный жеребёнок, отбежал от девушки, которая падала лицом прямо в грязь. Но девушка всё же успела выставить руки прямо перед собой. Испуганный подросток смотрел на Лизу и не знал, что будет дальше. Она удачно упала, замаранными оказались руки, которые она скоро отмоет, да рукав её нового пальто, которое она одела, чтобы встретить подростка. Он стоял возле неё весь бледный и испуганный. Видно было, что он хочет что-то ей сказать, но язык онемел.
- Теперь-то ты ко мне пойдёшь в гости, - стряхивая с рукава грязь, как ни в чём не бывало, говорила, смеясь, Лиза.
- Да, теперь я точно пойду, - отходя от оцепенения, говорил подросток.
 Лиза, немного приведя себя в порядок, последовала в приоткрытую дверь, ничего ему не говоря, подобрала подол длинного серого пальто и лихо перепрыгнула через небольшую лужицу.
- Пойдём, пойдём, - тянув его ехидно за руку, говорила она. - Теперь-то уж мы напьёмся чаю.
 Свесив голову, понимая, что она упала из-за его упрямого характера, он, как самый послушный невольник, направился за ней. В доме пахло жареными пирогами.
-Это баба Саша так вкусно готовит,- опережая его вопрос, сказала Лиза.- Она большой любитель постряпать что-нибудь. Жаль, что я скоро от неё съеду, но так надо.
 Он разглядывал комнату, в которую его посадили, она была большая с двумя светлыми окнами, но не это привлекло его внимание. В комнате было очень много икон в каждом углу. Он разглядывал их с поразительным любопытством, вглядываясь в лица изображённых людей. Что-то в их лицах было грустное и печальное. Подросток смотрел на них и, ему казалось, что именно этих людей он видел, когда-то несколько лет назад, когда мать взяла его с собою в храм, как же

они были ему знакомы. Эти светлые и одинокие глаза смотрели на него, задавая ему вопрос. Он искал его у себя в голове, пытался понять, какой он и о чём. Внимательно изучая иконы, вглядываясь в каждые с небывалым вниманием, и будто не он смотрел на них, а они смотрели на него, разговаривали с ним незнакомым для него языком.
-Я, смотрю, ты изучаешь иконы, - услышал он голос Лизы. - Они с семнадцатого века, хозяйка их очень сильно почитает. Такие есть ещё, где-то в Москве у коллекционера, ты только никому не рассказывай, а то уж она очень сильно боится за них, залезут, да унесут, пока её нет дома.
 Лёша внимательно слушал, но с ещё большим вниманием он разглядывал одну икону.
- Это наш боженька перед распятием, - она подошла совсем близко к лику и прислонилась к нему губами. Волна непонятных чувств, пронеслась по Лёшиному телу, повергая его то в холод, то в жар.
- Ты в него веруешь? - спрашивала она, заглядывая ему в глаза.
- Верую, - он стал расстегивать свою рубаху, чтобы показать крест.
- Не надо, Лёша, - пыталась она его успокоить, очередной раз, прикасаясь губами к иконе.
 Он смотрел на неё с небывалым восторгом, наблюдая, как маленькая слезинка выкатилась из её левого глаза. Лиза смотрела на эту икону, иногда накладывая на себя крест, и что-то тихо шептала себе под нос. Подросток был ошарашен той картиной, которая предстала перед ним. Он не мог даже себе представить, что Лиза, это та девушка, которая была и лежала с ним в больнице. Девушка, о которой он мечтал, которой писал свои первые стихи. Он видел в ней тот идеал женщины, который ещё много лет будет стоять перед ним, маня и тая в себе горечь разочарования и радость победы над этим миром.
 Время неумолимо бежало к вечеру, они и не заметил, что осенний день уже закончился и настал тёмный ноябрьский вечер. Иногда поглядывая в окно, он видел, как осенние тучи неслись по небу с необычайной быстротой, меняя свои узоры.
- Я, наверное, пойду,- сказал Лёша, привставая с мягкого стула.
- Да, побегай,- делая акцент на последнею букву, говорила девушка. - А то, уже поздно, да и мама переживает.
 Леша даже и не представлял, что это последние её слова, которые он будет слышать в этом году. Пройдёт целых семь месяцев, она уедет к себе домой, а когда приедет, то будет занята совсем другим делом, нежели воспоминаниями о нём. А он, будет каждый день думать о ней и писать ей свои стихи.
 Одевшись и завязав плотно новые ботинки, купленные матерью в радость выздоровления сына, ещё раз посмотрев на неё и приняв её добрую улыбку, как лучший подарок, он вышел на улицу переполненный счастьем от встречи. Дорога занимала около сорока минут. Облаянный собаками, выбежавшими на встречу подростка, но с сердцем переполненным любовью, он быстрым шагом миновал осеннею грязь дорог, подошёл к дому. Обычно, когда он подходил к своему дому, луч света вырывался из последнего окна выходившего на огород, но света не было, решив, что дома никого нет, он вошёл в запертый дом, напевая песню, которую только, что недавно мурлыкала Лиза. Первое, что он увидел на
обеденном столе, это записка оставленная мамой: « Тебе опять письмо». Он начал судорожно бегать глазами по столу и, не найдя её, направился в свою комнату. На столе, который никто не убирал, кроме его матери, заполненного разными тетрадями и листками, лежала книга. Это явно не его вещь, он подошёл и увидел книгу Михаила Булгакова «Белая Гвардия». Открыв книгу, он увидел письмо.
«Ты не забыл про завтра?» Он вначале не совсем понял, про какое завтра идёт речь, но, узнав почерк, сразу же сообразил в чём дело. Вопросительный знак был настолько большим, что занимал почти пол страницы.
 Утром, взяв тетради и учебники, подросток пошёл в школу, отсидеть очередной день за партой. Оля пришла рано, поджидая его прямо у входа в класс, стоя в дверях, она ждала, когда же он появится. Подросток опаздывал. Класс сидел уже наполненный учениками в ожидании учителя, надеясь, что он не скоро придёт. Лёша бежал по коридору школы, чуть не сбив учителя по физике. Оля до последнего стояла в проходе класса.
- Ты чего стоишь, как истукан, садись, урок начинается, - вдруг услышала она крик с задней парты. Она оглянулась.
- Где хочу, там и стою, - спокойно так, отвечала девушка.
 Подросток быстрым шагом зашёл, улыбаясь сам себе, сел на своё место.
Он сидел и смотрел в окно, первый снег кружился, падая на землю, он все смотрел и представлял, как в этом вальсе снега кружится он и Лиза, в нежном танце вальса. Класс уже опустел, а он всё смотрел и представлял её, веря, что он скоро её увидит и сможет прикоснуться к её руке. Все ушли, собравшись с мыслями, вспомнив, что ему сегодня идти на своё первое свидание, он побрёл домой. Настал вечер, немного поёжившись от холода, стоя возле своего дома, пару раз перепрыгнув через замёршую лужу, подросток направился в указанное в записке место. Странное ощущение и любопытство не покидало его. «Что же я ей смогу сказать? Надо ли мне всё это? А кто она?» - задавал себе вопросы и, представляя только Лизу, только этого человека, без которого его мир не мог дышать и жить. Солнце садилось за тёмную тучу, бросая свои жёлтые лучи на тёмные крыши домов.
- Привет, - услышал он знакомый голос.
- Привет, - оборачиваясь по инерции, сказал Лёша. Он не ожидал, хотя где-то там внутри, он чувствовал, что это она.
 Оля сидела в тени поленицы дров, поджав под скамейку свои ноги. Она увидела, что подросток не рад встречи с ней. После она узнает, что он никогда не сможет быть с ней. Он подошёл ближе и сел возле неё. Смотря куда-то себе под ноги, Оля смотрела на него, изучая его взгляд.
- Ты, я вижу, не ожидал увидеть меня?- задала ему вопрос девушка.
-Да нет, я догадывался, просто неожиданно как-то. А что тебя беспокоит.
- Да, вроде всё нормально.
 Их взгляды встретились, и подросток заметил, как чистые глаза Оли сияли непонятным ему блеском. Она смотрела на него преданно и так откровенно, что когда он это вдруг осознал, то пришёл в непонятное замешательство. Что-то в них ему уже было знакомо. Вдруг она встала, и пошла прочь от места, на котором они сидели.
-А можно тебя спросить, ты куда направилась?- не понимая, что происходит, спросил Лёша.
-Поздно уже, домой пора, а то дед будет переживать.
 Девушка развернулась и прошла вдоль песчаной обочины, придерживая легкое платьице подола своей левой рукой. Подросток сидел на старой скамье, провожая её взглядом до самого угла. Она обернулась, помахала ему рукой и скрылась за покошенным забором перекрёстка. Каждый день она будет приходить к нему, ничего не говоря, просто так. Сидеть на его старом диване, слушать его разговоры о том, как он провёл день, редко задавать вопросы, вглядываясь ему в глаза в надежде получить его редкую улыбку. Иногда она приносила ему подарки, мелочи всякие, но подростку было очень приятно получать эти ненужные мелочи, он их брал, ставил их на письменный стол и часами смотрел, вникая в их суть. Это были разные игрушки, то детские, то более взрослые, например, как большой канделябр для свеч. Мать подростка ничего не говорила, иногда приглашала их к столу, изредка спрашивая Олю о здоровье деда. Странное непонятное чувство подростка заполнило всё его сознание. И как-то в один день, когда они находились все вместе за одним столом, мать Лёши спросила Олю:
 -Мне вот трудно вас понять. Ты вот, Оля, мне скажи, вы вот дружите или чего там ещё.
- Мне трудно говорить за всех, но мне кажется, дружим.
 Она заулыбалась, глаза опустились к полу. Нечто непонятное в сердце Леши готово было выпрыгнуть наружу. Какая-то странная злость, на вроде ненависти вперемешку с беспокойством, вдруг не с того, не с сего стала колотить ему в голову. Появилось желание остановить свою мать, чтобы она больше никогда не спрашивала её, не заглядывала ей в глаза, не тормошила её душу странными вопросами.
- Оля, тебе пора.- Девушка покорно встала, быстро накинула на себя своё пальто и вышла из дома.
- Я не понимаю, зачем ты спрашиваешь всякую глупость, она не обязана перед тобой отчитываться и говорить с тобой, - уставившись на мать, как-будто первый раз он её видел, дерзко спрашивал сын. - Она тебя пятый раз только видит, нечего лезть не в свои дела. Занимайся своей жизнью
 Глаза матери округлились, выражение лица стало удивленным.
-Да, как ты смеешь мне такое говорить. Я мать твоя, а не эта Оля. Ты что, думаешь, я не вижу кто она.
-Ну, кто, кто? - подойдя совсем близко к ней, говорил подросток. - Ты не имеешь права лезть к ней и говорить, всякую ерунду. Лицо его стало красным, щёки запыхтели, зубы скрипнули от злости, и, бросив на неё взгляд загнанного зверька, он выбежал из дома, со всей силой хлопнув напоследок дверью, так что с косяков отвалилась краска. Мать сделала несколько шагов за ним, но, понимая, что это бесполезно, она остановилась, оперлась кулаком на старый косяк входной двери и заревела, всхлипывая, вытирая кулаком покатившиеся слёзы. Она долго стояла плача и приговаривая сквозь свою невнятную речь слова горя и надежды.
- Лешенька, ну зачем ты так со мной поступаешь. Я ведь всё для тебя, для моего родного. У меня ведь кроме тебя никого нет, и не будет.
 Она стояла и долго не могла понять, что же такое произошло в их семье, с её родным сыном.