Оборин, Рябов и новенький

Глава 40
 
Оборин, Рябов и новенький. Момент истины.
« Гвоздики алые…» Робкие письма любви.


 Мы, семеро, все еще жили в огромной комнате 7.Четвертый курс . После каникул кто-то приехал раньше, кого-то поджидали. Наши все были на месте. А вот и Марта приехала, взбудораженная, с громкими рассказами. На этот раз она сообщила нам, что ехала с группой курсантов из Иркутского военно-авиационного училища и что она пригласила их к нам в гости. И что они обязательно придут. Особого внимания этому сообщению мы не уделили, потому что курсанты и до этого к нам ходили.
 Мы уже были не те, что на первом курсе. А курсанты для нас - почти солдаты, бывают и моложе нас, и редко кто из них высок ростом. Другое дело, что мы для них представляем интерес, девушки культурные, почти с университетским образованием. И выбор большой- целое общежитие. Приходи на танцы и выбирай. Настоящая ярмарка невест.
 В одну из суббот курсанты пришли. Комната оживилась. Первое знакомство. Все девочки проявляли активность ,кроме меня и Лиды Яковлевой. Но постепенно и мы вошли в круг общения и веселья. Среди курсантов был Оборин Ю, Банников и другие. Оба много танцевали со мной, проявили ко мне живейший интерес. Почему –то я оказалась в их вкусе. Или потому что я больше помалкивала , чем другие и была более загадочна. Оборин пригласил меня в кино. Курсант обнимал меня за талию, жал руки. Я деликатно отстраняла его. Больше у меня с ним контактов не было. Оборин был не для меня, хотя был вполне симпатичным.Почему нам становится это понятно?
 И однажды с ними пришел новенький , со светлым таким лицом. Он снял фуражку и на его лбу я увидела резкий рубец от тесной фуражки . Этот рубец будто ударил меня в сердце. Этот курсант показался всем очень серьезным, несмотря на молодость. Но и его увлекли в разговоры. В парадной части комнаты Надя Софронова стала показывать курсантам свой семейный альбом. Новенький и другие склонились над альбомом.
 Комната наша родная из мебели имела платяной шкаф, который стоял боком к двери. Рядом с ним стояла этажерка с книгами и зеркальцем. Перед ним мы наводили красоту и раскручивали бигуди.
 Я все еще была в бигудях и даже без косынки.Совсем не стеснялась перед курсантами бигудей .Увы, высокого была я мнения о себе . Уклонившись от общего веселья , я подошла к этажерке и стала раскручивать бигуди., смотрясь в зеркало и поглядывая в центр комнаты, где все смотрели надин альбом. Здесь меня настиг взгляд новенького. Он поднял от альбома голову и внимательно издалека на меня посмотрел. Мне этот взгляд показался и странным и значительным.
 У меня опять дрогнуло сердце.
 Со второго этажа уже доносилась музыка. Для нас это был милый сердцу призыв. Гурьбой мы спустились на второй этаж и встали в торце коридора, у окна. Я стояла рядом с Элей Кузнецовой, напротив Юра Рябов и новенький. Баян только раз вздохнул. Как новенький решительно пригласил меня на танец. Как пишут в светских романах- весь вечер он не отходил о нее.
 Полдвенадцатого курсанты дружно засобирались в училище и ушли.
 Еще был общий с курсантами вечер, когда мы пели свои любимые песни. Был среди курсантов и новенький - Валентин. Этих песен курсанты не знали, и они произвели на них впечатление. Мы пели « Гвоздики алые».
 Гвоздики алые, багряно- пряные
 Вдыхая вечером дала мне ты.
 А ночью снились мне сны небывалые,
 Мне снились милые твои черты…

 Мне снилась девушка такая нежная,
 Такая милая, а взгляд – гроза.
 Мне душу ранили мечты обманные,
 И жгли лучистые ее глаза…
 
Вторым номером мы обычно пели романс « Как странно»:
Случайно и просто
Мы встретились с вами.
В душе заживала
Гнетущая рана
Но пропасть разлуки
Легла между нами
Мы просто знакомы.
Как странно…
 ***



 Старинный почти забытый романс, который только сейчас в 21 веке нам напомнила Алла Баянова. А мы его пели.Там есть еще строки: « Завязка , как сказка. Разлука – страданье. Но думать о нем никогда не устану…»
 Вечер был таким вдохновенным, взаимно радостным. Курсанты снова ушли рано в дождь и грязь и топали кирзовыми сапогами по неосвещенной улице 25 Октября. А мы , устраиваясь на ночь, давали оценку курсантам. Эля Кузнецова решительно сказала: « Замуж можно выйти только за Валентина. Он серьезный.»
 Раз или два мы встретились с Валентином еще. Потом в училище начался карантин и мне стали приходить письма. Их приносил молоденький курсант, юный и красивый , как Апполон- Юра Рябов. И с неизменной улыбкой отдавал мне их. Мы относились к нему покровительственно, он просто у нас отдыхал от сурового солдатского быта. Марта называла его салагой и не благоволила к нему. А Юра к ней был внимателен. Письма приходили часто и в них шла речь о любви. Молодой курсант смело утверждал в письмах . что уже любит меня. Чему я не верила и о чем ему и писала. Мол, не могу тем же ответить тебе,извини.
Ты меня полюбишь, отвечал он, когда поближе узнаешь. Несколько раз Валентин приглашал меня к себе в училище, так как сам придти в увольнение не мог. Мы приходили туда обычно с Неллой Васильевой и гуляли параллельно по парку. Она с Юрой Рябовым, я с Валентином. Юра сказал Нелле комплимент:» Ты будешь красивая старушка». Нелла была полновата для девушки и именно это имел ввиду юный жестокий Аполлон.
 Месяцы пролетели в напряженной учебе. Бытовых заботах и развлечениях. Вот уже и июнь. Курсанты уезжают на летние сборы в Тайтурку , на реке Белой. И из Тайтурки летят ко мне письма Валентина. Писал ежедневно.Писем оказалось 60 .Столько же было и моих ответов.Стараниями сына издана брошюра местного значения -"Письма ИВАТУ . Письма с филфака".
 Надо и мне куда-то ехать на каникулы. На этот раз я решила ехать в Москву, а не домой , к матери. А потом в Калинин.
 Моисеевы все еще жили на Квисисской, в том же стоставе. Слава и Саша Моисеевы были юношами в начале жизни.
Оба хотели поступать в вузы. Слава к этому времени отслужил армию, а Саша закончил техникум.
 Со стороны вторых Моисеевых доносились звуки баяна. Дядя Миша и Саша хорошо играли.
 Мой приезд взбодрил оба семейства. Все относились ко мне хорошо. Как-то в полном составе поехали на ВДНХ. Слава сделал фотографии. Я на них в бордовом костюме, соломенной шляпке без полей. А на ногах новые белые босоножки от Тети Нюры из Калинина.
 Москва мне нравилась. Я бродила по ней то с Шуриком, то со Славой. Тетя Валя, мать Шурика, с улыбкой мне сказала:» Меня женщины спрашивают, это что, ваша невестка?»
 В магазине я покупала зефир , И Шурик удивлялся моему транжирству. Жили Моисеевы очень скромно.
 Сходили мы со Славой в Эрмитаж на эстрадный концерт.
 На улицах Москвы было оживленно. Спешила молодежь.Допотопные старушки с буклями на голове и с нарумяненным лицом спрашивали:» Деточка, сколько времени?» Видимо, театралки.
 Продавцы тонко-тонко нарезали колбасу и сыр и довольные москвичи уносили это в свои коммуналки.
 Я ничего не искала в универмагах, потому что у меня не было денег. На улице Горького я сделала завивку, которая как всегда отлично завивалась на моей голове крупными кудрями.
 Впереди был город Калинин, мои родственники, мой отец, которых я не забывала.