Боги обреченные

действие первое




БОГИ ОБРЕЧЕННЫЕ






Я хочу уловить… Я хочу достучаться до звезд,
В параллельных мирах отыскать чистоту мирозданья.
И увидеть творение безмолвья и хаос дорог
В перекрестках. Его появленье и отрицанье…

 
Акт 1

В восточной степи, что раскинулась от темного леса до белого моря, из века в век, с самого сотворения мира, жили племена людей, именующих себя Даары. Были они непревзойденные охотники и войны. Годами кочевали по степи, перевозя за собой свои семьи, скот и нехитрую домашнюю утварь. Даары, в сущности своей, были миролюбивы. Несмотря на устрашающий внешний вид, и суровый характер они не доставляли соседям особых хлопот. Благодаря хорошей выучке и строгой дисциплине внутри племени, Даары были плохой мишенью для нападений, да и скудный, по меркам оседлых племен быт, не добавлял интереса к этому народу у потенциальных захватчиков.
Племен Даар было великое множество, и все они умудрялись жить в Восточной степи и практически не конфликтовать друг с другом. По крайней мере, история умалчивает, о каких либо крупных сражениях или стычках между племенами Даар. Поклонялись они, как и большинство других племен, силам природы, и главней всех богов для них, был Даарин - бог вызывающий жуткий степной ветер-суховей. Люди племен уважали и боялись Даарина и пытаясь укротить его суровый нрав приносили богу в жертву домашний скот, а по особым случаям и самых красивых невест племени.
Покланялись Даары и другим богам, и было их множество: Анитои – богиня дождя и воды, Ранорин – бог держащий в своих руках два щита, один ярко-желтый слепящий, другой серебренный щадящий. По приданию Ранорин был правой рукой Даарина, следил за всем, что происходит в степи, и сообщал своему хозяину. Ветаа – богиня степных птиц, Лаак – бог стрел и копий, Тур – бог удачной охоты. Торин – бог молний и грома небесного и множество других, не менее важных представителей божественного пантеона.
Немаловажен тот факт, что задолго до появления великого города «Сан-Краа» Даары имели свою собственную письменность и единый для всех племен письменный набор правил об укладе жизни, охоты и торговли. Согласно легендам, письменность и свод законов племенам подарил сам Даарин, но изыскания ученых Дааринистов из большой академии «Сан-Краа», свидетельствуют, что знания эти были получены Даарами, от одного из племен предречь, когда-то обитавших в темном лесу «КуА». Но факт этот не доказан, а посему не может считаться истинной и приниматься за основу какой либо научной доктрины.
Сами Даары на вид были людьми непривлекательными. Из описаний соседних оседлых племен следует, что роста они были выше среднего, волосы имели пепельные, черты лица более подходящие диким животным, на которых охотились эти люди. Обладали они силой неимоверной. Как пишет один из торговцев «Сакивов», имя которого навсегда утеряно в пыли веков: «Любой из этих людей мог одним ударом кулака расколоть череп полутора годовалого буйвола. Чем они и занимались периодически, по праздникам принося жертвы своим богам». Одевались Даары в крепко сшитые шкуры буйволов. В качестве доспехов использовали различные кости степных животных. Основное оружие любого Даарина – длинный костяной нож, охотничий лук и короткое копье. Несмотря на скромные характеристики оружия, обращаться с ним степняки умели филигранно.
 
К сожалению, остальные листы были чрезвычайно изъедены временем. Надир аккуратно закрыл книгу и положил ее на полку. «Жалко» - сказал ученик, обращаясь к обеленному сединой, но еще довольно крепко сложенному мужчине, сидевшему за дубовым столом. - Этот текст не приблизит нас к разгадке тайны. Только напрасно потратили несколько дней. Учитель… Очень жаль.
- Жаль - повторил учитель. – Но положительный опыт мы, несомненно, приобрели, мой юный друг. За всей видимостью неудачи, утешением для нас может служить тот факт, что книга эта, намного старше тех библиотечных экземпляров, что попадались нам в академии. А значит, мы правильно выбрали направления наших поисков.
- Мне кажется, что это слабое утешение - Надир сел на стул, достал из дорожной сумки большой сверток бумаг и принялся делать записи. - Совет ждет от нас конкретной информации и их мало заинтересует возраст бесполезной книжицы.
Над дубовым столом висела закопченная лампада. Сложно было сказать, чем заправляли ее местные аборигены, но в помещении становилось достаточно светло. Вообще местные жители с огромным уважением относились к хранилищу мудрости и времени. О чем свидетельствовали два двухметровых охранника не спускавшие глаз с ученых мужей и сумма в сто пятьдесят золотых монет, чеканки двора академии запрошенная правителем за доступ к библиотеке. Хотя если бы местные «мудрецы», хоть изредка сдували с книг пыль, эти самые знания сохранялись бы куда лучше.
- Вы опять торопитесь мой юный друг. Вы должны были заметить, что в этом источнике есть, абзац которого нет ни в одном из ранее нам известных.
- Упоминание о предтечах. – Надир оторвал голову от своих записей и пристально посмотрел на учителя. – Бред полоумного старика.
Учитель встал из-за стола, отряхнулся и пошел прочь из библиотечного помещения. Навстречу подошел хранитель с охранником, с ног до головы закованным в броню и с увесистым топором в руках.
 – Вы уже закончили - Дребезжащим голосом поинтересовался хранитель. – Вот и хорошо не дожидаясь ответа, констатировал он. Альфар проводит вас за стены города, а то правитель уже беспокоиться… Времена нынче суровые.
Надир вышедший следом хотел, было что-то гневно сказать, но учитель так пристально посмотрел в его глаза, что язык в мгновение прилип небу.
 За воротами магистра и его ученика уже ждали лошади. Вскочив верхом, путники отправились по направлению к Северной звезде.
- Да как они смеют» - возмутился Надир. – Оказывать такой прием представителям академии. В другое время я бы вырвал его поганый язык и скормил бы псам.
- Ты сам ответил на свой вопрос. В другое время… Власть Академии постепенно ослабевает, мой друг. Ни маги, ни ученые, ни войны уже не в состоянии вернуть Сан-Краа золотой век. А после поражения Киррла в восточной Ании, голос проректора стал совсем слаб.
 Местные правители не видят в академии той объединяющей силы, той мощи, благодаря которой их народы процветали столько лет. Пред именем проректора более не благоговеют и даже не трепещут. Города снова воюют за власть, земли и просто так, ради утоления жажды крови. Мир катится в бездну. И поверь мне, это еще оптимистичный прогноз.
- Вы думаете, местные правители уже знают о поражении? – искренне недоумевая, поинтересовался молодой человек.
- Плохие новости разносятся как эхо от раската грома! – немного помолчав, учитель добавил: «Кода ураган срывает крышу, люди обычно прячутся в подвалах». К тому же поражение на самом деле случилось не вчера и ни несколько дней назад. Оно произошло гораздо раньше, гораздо…
- Почему проректор не призовет «Белый легион» - Надир достал из сумки флягу, протер ее и с гордостью прочитал: «Белый свет, слава академии». Возможно это шанс. Особенно после поражения Киррла…
- А вот этот вопрос не в нашей с тобой компетенции. Кстати ты переписал абзац «полоумного старика»?
- Само собой. – Даже немного обидевшись, крикнул Надир.
- Тогда вперед мой юный друг, у нас впереди еще Речной край. – Магистр пришпорил коня, и тот припустился рысью. – «А называть первого, великого проректора академии полоумным стариком, это знаете ли, молодой человек - хамство».

Над северным среднелесьем «КуА» спускались густые сумерки. Но к великому удивлению обитателей леса уже несколько дней к ряду, ночь в полном смысле этого слова, так и не наступала. По всему «КуА-РУ».горели сотни пожаров, тлели города и поселения, и в воздухе стоял устойчивый аромат смерти. Звери и птицы уходили из этих мест прочь, только толпы стервятников и падальщиков как заколдованные неслись, в сторону пожаришь. Все среднелесье гудело, повсюду были слышны стоны умирающих, лязг оружия и свист зачарованных стрел. Самая грозная на всем континенте армия «великого ректора» Киррла, отступала после сокрушительного поражения в восточной Ании.
 Хотя, организованного отступления не было с самого начала, более всего картина напоминала паническое бегство. Десятки крупных и сотни мелких отрядов неслись, бежали, ползли и умирали по направлению к «Сан-Кра», непрерывно настигаемые врагом. Элита армии академии, сейчас более всего напоминала грязных клопов, которых методично давит хозяин, пытаясь навсегда вывести их со своей кухней. За шесть дней бегства по «КуА-Ру» легион Киррла потерял больше бойцов, чем за саму битву.
Среди хаоса и позора бегства, особой отвагой и выдержкой выделялся один отряд, численностью приблизительно в 150 воинов. Это была личная гвардия ректора Киррла. Сам ректор был тяжело ранен в битве, и сейчас его умирающего, тащили на носилках телохранители. Отряд отступал организованно, нанося болезненные уколы настигающей их армии «Даарина». Несколько раз отряд попадал в окружение, но благодаря удивительной доблести воинов всякий раз им удавалось прорвать осаду.
Отважнее других сражалась десятка Лико. Правда, от десяти доблестных воинов на шестой день отступления в строю оставались только пять человек.

 Самый молодой и горячий из десятинных гвардии Киррла, Лико отправился в свой первый поход за славой и признанием не разменяв и четверти века. Кареглазый, русоволосый парень из аристократического рода города «Ламбура» находящегося под юрисдикцией академии более трех сотен лет. Лико был одним из самых одаренных и скандальных выпускников Академии.
За время обучения в стенах «Сан-Краа» Лико показал выдающиеся успехи практически по всем дисциплинам, включая кулачные бои с сокурсниками и неоднократную порчу имущества академии. Вообще не уроженцу Сан-Краа, было довольно сложно поступить в академию, не говоря о том, чтобы закончить ее с высшей отметкой проректора. Лико или магистру Лико как положено, называть выпускников академии это удалось. И перед парнем раскрылись перспективы, наконец, полностью посвятить себя любимому делу. Несмотря на зачисление в «Белый легион», чего удостаивались только самые лучшие выпускники, сдавшие с отличием квалификационные экзамены по всем войсковым дисциплинам, Лико не испытывал тяги к профессиональному занятию военным делом. Скорее он мечтал уйти в библиографы или стать преподавателем исторической литературы. Но судьба, а точнее квалификационный комитет распорядились по-своему. За два дня до назначения Лико, в ученики хранителя исторического фонда, произошел неприятный инцидент. Бандарин – сын Магуста ректора факультета сил природы имел неосторожность высказаться в адрес Лико в том смысле, дескать нечего грязным недоученным Ламбуранам пачкать магистерские мантии, за что и был убит одним ударом, немаленького, кулака в челюсть. Бандарину на тот момент не исполнилось и двадцати лет и в общем-то смерть была соизмеримым наказанием неопытному школяру за оскорбление магистра, но высокое происхождение и хлопоты отца сделали свое дело и Лико не нашлось места в стенах Академии.
В это самое время великий ректор Киррл собирал свой «Серый легион» для противостояния неизвестно, откуда появившимся боевым отрядам, именующим себя «сыновья Даарина». Магистр Лико вынужден был записаться в постоянно действующую армию академии. В принципе, как солдат «Белого легиона» Лико должен был возглавить один из корпусов, то есть получить в подчинение десять тысяч воинов, но сказался скверный нрав ректора и Лико был зачислен десятинным в гвардию.
Уже в походе к столице восточной Ании, городу «Андра-Ха» Лико завоевал уважение и преданность своих подчиненных. В нескольких коротких стычках с местным населением он проявил себя умелым воином и командиром, сказывалась академическая выучка. Многие из старших офицеров смотрели на Лико с завистью и страхом, ведь звание солдата «Белого легиона», для большинства обычных вояк было чем-то запредельным. Зато магистр Лико сразу же сдружился с местными боевыми магами и мог часами во время переходов практиковаться в искусстве обрушивания на головы врагов метеоров и кидании изящных молний. Хотя добиться сто процентного летального эффекта магистр не мог, по причине своей далекой от искусства магии специализации. Вообще в свое время, поступив в академию Лико, очень мало времени уделял магическим дисциплинам, поскольку считал их скорее потешными, но когда на старшем круге обучения он увидел, как один из профессоров ударом молнии расколол черепушку нерадивого студента, резко поменял свое мнение. Что в свою очередь и позволило ему сдать квалификационный экзамен и быть зачисленным в «Белый легион».
Правитель «Андра-Ха» принц Перхеш IX подписал с «сыновьями Даарина» союзный договор, чем привел в бешенство проректора Академии. И хотя войска академии еще не вступали в открытое противостояние с новым врагом, все же было принято решение поставить на колени правителя Андар-Ха, дабы показать пример для других «вольных» царств.
В середине первого природного равновесия, войска «Серого легиона» окружили «Андра-Ха». Это был довольно укрепленный город с двумя крепостными сооружениями по краям массивной скалы и цитаделью вырубленной в один из скальных пиков. Вообще история становления и развития Андар-Ха довольно интересна и удивительна:
Примерно три тысячелетие назад, когда Сан-Краа был еще небольшой деревушкой основанной учеными фанатиками, Андра-Ха был процветающим городом торговцев. Основан он был племенем предтеч «Дио» и впоследствии заселен различным торговым людом. Когда предтечи ушли, на равнинах восточной Ании образовалось первое государство – город. Государство торговцев и ремесленников, ученых и философов. Благодатный равнинный край на южной границе темнолесья был прекрасным и удобным местом для жизни людей. И надо заметит для довольно сытой жизни.
 Но богатства и слава «Андра-Ха» привлекала не только торговцев и праздный люд, а также большое количество захватчиков и полудиких племен. И первый город - государство несколько раз был разрушен под ударами мечей до основания. Но подобно фениксу город возрождался и становился еще прекрасней и богаче.
И вот однажды обеспокоенные частыми нападками правители города решили раз и навсегда обеспечить свою безопасность. В город из Сан-Краа, ставший уже уважаемым центром науки и боевой магии, пригласили великого мага, экспериментирующего с силами природы, к сожалению, имя его нынешние поколения не произносят всуе, дабы не накликать на свои головы беду. Правители Андра-Ха просили воздвигнуть вокруг города кольцо неприступных скал, оставив только узкий проход для людей и мулов.
Что произошло, теперь вряд ли кто расскажет, толи в формуле вместо плюса где-то минус затесался или в ингредиентах где-то ошибочка вышла, но вместо кольца скал, прямиком в центр Андра-Ха врезался средних размеров метеорит….
Что было дальше? Ну, люди в очередной раз выстроили город, правда, это были совсем другие люди и совсем другой город. И скала выросшая на месте центральной ратуши стоит как памятник, толи канувшему в лету магу-неудачнику, толи великому городу, или просто людской глупости.

Перхеш был готов к осаде. По договору с новым союзником ему необходимо было продержаться только два полных лунных обновления, дабы войска Дааринцев могли соединиться и подтянуть подкрепление. Но мечтам правителя Андра-Ха суждено было рассыпаться пылью.
Менее чем за двенадцать часов Андра-Ха пал. Не последнюю роль в штурме сыграла и личная гвардия Киррла. Город был взят в классическом стиле, как по учебникам академии: Боевые маги обрушили огненный дождь, который, не прекращаясь, лил на город потоки огня. Вообще в искусстве боевой магии с выпускниками академии мало кто мог поспорить. А своих магов, более-менее квалифицированных в стенах Андра-Ха уже пару тысяч лет предпочитали не держать. Эффект от льющегося с неба огненного дождя был для воинов врага, закованных в сталь с ног до головы, не фатальный, зато здания и сооружения в кварталах бедняков вспыхивали как высушенные снопы сена. В завершении представления метательными машинам были срыты две первых городских стены и легионеры как на параде вошли в город.
Критическим, для воинов академии, стал момент внезапной контратаки армии Перхеша. Как оказалось, в распоряжении Андра-Ха находились две тысячи воинов Даарина. И по правде сказать, первая встреча с «врагом» оказалась мало приятной.
В тот самый момент, когда корпуса серого легиона продвигались по узким улочкам города в направлении крепостной скалы, из горящих домов выскочили и моментально врубились в ряды легионеров невиданные доселе войны. Они были от двух до двух с половиной метров ростом, облаченные в легкие, но очень прочные доспехи, покрытые светлым серебром и расписанные золотыми рунами. В руках у них были полуторные мечи и легкие, короткие пики, которые без труда находили уязвимые места в облачении легионеров.
За первые десять минут от двух десятитысячных корпусов «Серого легиона» в живых оставались, немногим больше трети. Узкие улочки покрылись кашей из тел и железа, а боевые маги рассыпали молнии и огненные шары, в разные стороны не делая, различая между чужими и своими.
Это был звездный час магистра Лико, с сотней гвардейцев он бросился на врага, который надо заметить уже изрядно устал резать и кромсать легионеров. Лико был бесподобен, вытаскивая свои окровавленные клинки из тел врага…
 Точнее сказать из одного…. Точнее сказать ему пришлось их выбросить, по тому, что, войдя в тело врага, вытащить их, обратно просто не получилось, даже призывая на помощь всех известных ему богов. Тогда Лико поднял меч убитого им война и поймал себя на мысли, что до сего дня не приходилось ему держать в руках оружия более удобного. Хорошо сбалансированный легкий и безусловно смертоносный клинок, становился продолжением руки. Это оружие было сработано воистину великим мастером…
На секунду, задержав взгляд на поле битвы магистр увидел врага, занесшего свой меч над распластавшемся под его ногами телом легионера. Вспомнив уроки боевой магии Лико не раздумывая, метнул в супостата огненный шар. Ну хорошо, не шар, так шарик. В конце концов, для использования какой либо магии, тем более боевой, требуется полное сосредоточение. По канонам военного искусства академии, войнам строго запрещалось использовать магические связи во время битвы, дабы не терять концентрации, ни чего хорошего из этого все ровно не выйдет, а сил потратишь уйму. Но по канонам академии проигрывать в битве противнику в десятки раз уступающему в численности тоже не приветствовалось. В общем, угодил огненным шариком прямиком по голове противника. Тот развернулся и с ухмылкой, сквозь закрытый сплошной шлем, посмотрел на обидчика. Потом медленно поднял руку и из нее вырвался столб белых искр...
У Лико онемели руки и ноги, по телу прошелся довольно ощутимый разряд электричества. Интуитивно, как и учили, он поставил магический блок. Но сам факт применения врагом магического искусства, и надо признаться не слабого, вывел Лико из равновесия. На секунду, потеряв концентрацию, магистр Лико упустил момент, когда противник, в два прыжка преодолев солидное расстояние, оказался возле него, попутно смертельно ранив легионера вставшего на пути. Только когда меч неумолимо приближался к физиономии Лико, он очнулся и успел парировать удар. Со стороны могло показаться, что учитель преподает урок фехтования своему ученику. Лико только и успевал парировать сыпавшиеся на него со всех сторон удары. Когда силы уже оставляли магистра и мысленно он простился со всеми родными и не очень родными, неожиданно (как обычно в сказках) пришло спасение.
Враг рухнул на землю, как подкошенный. Дааринец лежал на спине, и в серебреных доспехах торчала стрела арбалета. Лико выдохнув, и посмотрел в сторону, откуда неожиданно пришло спасение. В двадцати метрах от магистра, на шатающихся ногах, с арбалетом в руке стоял воин, которого сам Лико только, что спас от верной смерти. Только теперь магистр рассмотрел его доспехи: легкие темные латы, полностью закрытый шлем и печать проректора на предплечье. Личный представитель проректора академии. Такой воин один на всю действующую армию. Он призван служить, прежде всего, делу академии, и приставлен, определять правильность и соразмерность приказов отдаваемых командованием армии. Воин отсалютовал магистру и побрел в сторону постепенно удаляющейся битвы.
Андра-Ха пала, Головой Перхеша украсили тронный зал. Его жена и два наследника отправились под конвоем в Сан-Краа.
Лико и три десятка гвардейцев были награждены и получили в пользование увесистые кошели, туго набитые золотом. Правда, осадок от битвы все же остался, первая встреча с новым врагом оказалось просто шокирующей. Киррл не склонен был драматизировать ситуацию, и предпочел списать все потери исключительно на внезапность вражеской атаки. Киррл вообще был не склонен драматизировать, что-либо. Старик отличался отличным аппетитом и всегда с оптимизмом смотрел в будущее. Даже подписывая смертные приговоры, он предлагал пленникам не вешать нос и надеется на чудо… Обычно чудес не случалось.
На узких улочках Андра-Ха остались лежать двадцать пять тысяч легионеров, что составляло примерно десятую часть армии. А вот тел Дааринцев насчитали всего четыре сотни и определить куда делись остальные не представлялось возможным. Лико пытался найти война от рук которого чуть не отправился к праотцам, но не смог. На месте их сражения осталась только арбалетная стрела. Однако трофеем все-таки Лико обзавелся, забрав себе в пользование еще один Дааринский клинок.
Пользоваться оружием неприятеля – плохая примета, но успев оценить качество клинка, Лико плюнул на суеверные возгласы подчиненных.
Изучение доспехов и оружия врага привело к поразительным результатам: Ни один из известных ученым материалов не мог сравниться по прочности с тем, из чего были сделаны доспехи «детей Даарина». В любом случае арбалетная стрела пробивала их лишь с расстояния, не превышающего пятидесяти шагов.
Хотя и радостный момент все же был. Судя по трупам, Дааринцы все же были людьми. Очень крепкого телосложения, с широкой костью, но людьми. Еще бы выяснить, откуда они взялись на головы академиков. На многих трупах в области горла было обнаружено отверстие от удара кинжалом. Что могло объяснить, почему не удалось взять живьем ни одного Дааринца, оставшиеся в живых, по всей видимости, добивали своих раненых собратьев по оружию, или сами раненые предпочитали смерть, позорному плену.
 

- Братья мои! Даарин шлет нам свое благословение. Ветер несет перемены, это ветер степей. - Большой человек, одетый в серебренный с золотыми рунами плащ ходил между стройных рядов воинов. – Славен, будь твой приход! – кричал он.
– Славен! – едином порывом рычали ряды.
- Близиться час мести твоей!
- Близиться! – кричали войны.
Этот ритуал повторялся, по мере того как человек продвигался по рядам. Казалось, воины приходили в дикий восторг от одного упоминания Даарина – бога ветра, бога воина…
На небольшом возвышении, возле речного брода расположилась армия «детей Даарина». Их было не более пятидесяти тысяч, хорошо вооруженных и как показала практика великолепно подготовленных машин для убийств. С того самого момента, как их бронированные ноги вступили на Континент, сама земля дрожала от их тяжелой поступи. Лишь три раза полностью сменилась луна, а в руинах уже лежали многие города и селенья южных царств. Местные аристократы и правители присягали на верность проклятому богу. Да и выбор был не велик, или ты с Даарином или ты с теми, кто спустился в мир теней.
Армией Даарийцев командовал Стан «Степняк», хотя в разговорах называл свое войско не иначе как поисковая экспедиция. Уважаемый своими людьми и успевший вселить ужас в сердца врагов, воин был беспощаден и дьявольски умен. Именно ему, удалось то, что не смогли сделать три других армии Даариан, блуждающие сейчас по континенту, а именно, втянуть в войну элитные войска академии.
И вот день, который предсказали еще его прапрадеды, настал. День славы Даарина, начало краха старого порядка. Степняку удалось уже схлестнуться с хвалеными войнами легионов, и стычка оказалась успешной. Двумя тысячами своих воинов под предводительством его сына Дарика, Степняк отправил к праотцам почти двадцать тысяч легионеров, разменяв на четыре сотни своих солдат. Дурным известием для Стана стало ранение сына, но к счастью тот уже через неделю был в строю.
Тишина. «Поле славы». Именно здесь уже сотни лет происходят самые значимые битвы на просторах Континента. И размер подходящий и расположение. Есть где мужикам выйти и разобраться… Палками помахать, камнями покидаться…
И когда на пятьдесят тысяч «детей Даарина» вышла двухсоттысячная армия легионеров, да с катапультами, да злые все как собаки, исход был ясен даже богам, но боги в этот день видимо закрылись на перерыв.
Стан Степняк принял неожиданное решение, самоубийство оно ведь, всегда неожиданно. И когда армия, мягко говоря, уступающая численно, с дикими криками ринулась в атаку, дрогнули даже самые видавшие виды легионеры.
Посыпались искры, лязг железа, земля стенала и содрогалась, воздух разрезали раскаты грома и молнии падали с небес.
Серый Легион нес потери, но с каждой минутой порыв нападающих таял и войны сплоченные годами, сталью и магией начали брать верх. Постепенно армия великого ректора Киррла сформировала кольцо вокруг «детей Даарина» и стала сжимать его как удав, пытаясь задушить ненавистного врага. Серебреные войны сражались как демоны, за каждую свою жизнь, выплачивая богам дань в пять, а то и десять легионеров. Но для спасения им все-таки не хватало самой малости – чуда. И оно произошло. Хотя как говориться, самые лучшие чудеса, те которые подготовлены заранее.
На окраине леса «Предтеч» раздались протяжные стоны медных труб. На подмогу своим новым хозяевам вышла объединенная армия сателлитов. Здесь были и воины Андра-Ха и варвары Нидра и разномастное население из захваченных и разоренных поселений. Подстегиваемые новыми Дааринскими командирами и не самой большой любовью к проректору и академии в целом. Вооружение и подготовка оставляли желать лучшего, зато ненависти и злобы у этих людей хватало с лихвой. В другой ситуации легион раздвоил бы этот сброд не моргнув и глазом, но сегодня устоять против удара такой силы, уже не было сил.

Дарнк размахивая, мечом интуитивно, искал обидчика, уж больно ему хотелось оплатить должок. Плечо не переставая, ныло. Каждое утро воину приходилось заниматься врачеванием раны. За все, пусть недолгие годы жизни, не было воина, так сильно оскорбившего Дарика, чем тот трус, всадивший ему из-за спины, в плечо арбалетную стрелу. Точнее сказать, такие воины были, но после этого им не суждено было прожить и минуты.
 И сегодня рыща по полю битвы, словно дикий вепрь, молодой Дааринец искал взглядом, мыслью проклятого воина с символом академии на предплечье. И более все боялся Дарик, что кто-то из братьев его первый отправит в подземный мир этого легионера.
 Но судьба уготовила для сына «Степняка» другой подарок. В пятидесяти шагах от Дарика в гуще битвы окруженный своими телохранителями сражался сам великий ректор Киррл. Старик размахивал огромной секирой, да так искусно, что на землю то и дело падали окровавленные, части Дааринских тел.
 В секунду, разбросав с помощью магии телохранителей великого ректора, Дарнк оказался перед врагом и с плеча рубанул его по шлему, но вопреки воле богов меч соскочил, и вся сила удара пришлась в закованное в металл плечо. У Киррла подкосились ноги и осунувшись он сел посреди поля битвы. В диком восторге Дарик попытался добить оставшуюся лежать на земле жертву, но ему помешали в очередной раз. Очухавшиеся телохранители ректора, оттеснили Дааринца от тяжело раненного полководца, за что некоторые поплатились собственной жизнью. А Дарик огорченный локальной неудачей продолжил собирать кровавый урожай в другом месте.

Серый Легион трубил отступление, правда и без сигнала опытные войны знали, что к чему. Единственным человеком, не обращавшим внимания на перипетии, происходящие на поле боя, был Лико. Движимый одной целью, отправить к праотцам как можно больше врагов он даже не заметил, что битва уже проиграна, и легион рассыпается на глазах как карточный домик. Со своими новыми клинками, Лико убивал, убивал, убивал, принося жертвы всем известным богам и богиням. И казалось остановить его кровавый танец, сможет лишь сама госпожа смерть. В пылу борьбы юный магистр не заметил, как его окружила добрая дюжина детей Даарина, готовая разорвать на клочки его бренное тело. И в очередной раз, попрощавшись с жизнью, магистр посмотрел в небо…. Небо улыбнулось парой огненных шаров и врагов в одну секунду разметало по полю битвы.
На расстоянии выстрела стрелы, на окровавленном холме стоял воин в темных латах и с печатью проректора на предплечье. Подняв к небу правую руку, в которой крепко был сжат украшенный клинок, воин приветствовал Лико. Но к холму уже подбиралась четверка Дааринцев, и воин с остервенением бросился на врага.
- Не дай бог, врагам такого друга. – Подумал магистр. – Надо выбираться, это просто не наш день…

 
Акт II

Ночь! Филин устало опустился на сухую ветку обгоревшего дуба. От земли поднимался тяжелый запах тлеющего пожарища. Филин хмыкнул: «Охоты видимо не будет. Хорошо если удастся найти, что ни будь, зажаренное: мышь или зайца….»
 Недалеко от лесной просеки расположился небольшой отряд Дааринцев. Они развели несколько костров, не опасаясь за свои жизни и не соблюдая условий конспирации. И чего им было бояться, враг разбит и улепетывает, что есть сил в родные пенаты.
Возле еле тлеющего костерка связанные толстыми веревками сидели шестеро пленников, ежась от ночной прохлады и потирая затекшие от тяжелых пут конечности. Все они были легионерами. Их захватили в полу дне пути к северу от этого места, когда отступающий отряд переправлялся через небольшую речушку под поэтичным названием «Ваал-КуА». У всех солдат академии отобрали оружие и сняли доспехи. В принципе, даже в полной амуниции и вооруженные до зубов эти уставшие и сломленные воины вряд ли были способны сейчас, оказать сопротивление элитной боевой «четверти» Даарина.
По некоторым отличительным знакам можно было определить, что легионеры принадлежали к разным корпусам и лишь волею судьбы оказались в одном отступающем отряде.
В трех метрах от пленных, привязанный к дереву, полулежал, опираясь на ствол могучего дуба, командир этого горе отряда. Столь странный способ время препровождения для легионера определили, исключительно благодаря его прыти и оказанному неистовому сопротивлению. А переставленный для постоянной охраны двухметровый детина с булавой в натруженных мозолистых руках, подчеркивал исключительное уважение и трепет испытываемый Дааринцами перед сим воином.
В виде исключения, с пленника не сняли доспехи. Командир оказался молодым… хм! Молодой девушкой, если это слово применимо к воинам вообще. Длинные рыжие волосы, правильные черты лица и даже глубокий шрам на правой щеке, не портил, а лишь подчеркивал красоту этой амазонки. Глаза ее… Были полны слез… Не от боли и многочисленных ран, не от своего унизительного положения, а от обиды… Простой обиды на весь мир. На врагов, что не добили ее на поле боя, а как животное тащат за собой, туда, где ее ждет только унижение и долгая мучительная смерть. Обида на друзей по оружию, оставивших ее на растерзание, врагам спасая свои жизни. Она плакала тихо, так тихо, что даже полусонный охранник не слышал и не видел ее слез. Диарда – Диа как называл ее отец, решила для себя окончательно и бесповоротно, что примет смерть, любой ценой, использует любую возможность, но не даст врагам притащить себя, как приз, на потеху правителей.
Несколько раз Диа пыталась призвать мысленно магию, достучаться до потусторонних сил, но безрезультатно… Со связанными руками творить заклинания было практически не реально. Но ведь для солдата «Белого Легиона» нет ни чего невозможного? И казалось вот, сей час, еще немного и огромный ледяной шар или метеор врежется в лагерь и поглотит всех и вся одним разом. Но враг, предусмотрительно надел на шею каждого пленника странный амулет, грубо выкованный из незнакомого черного метала, и все магические источники разом были запечатаны. Каждое попытка нащупать нити, связывающие все явления мирозданья, отзывались жуткой болью по всему, и без того измученному телу. Промучившись несколько часов Диа обессилив, провалилась в забытье. И только в сполохах от костра на потертом предплечье боевых лат, то и дело проявлялась бело-голубая печать великого проректора академии.
Дааринцы весело о чем-то переговаривались сидя у костра. Даже дозорные не особо обращали внимание на происходившее вокруг. Солдаты ели мясо подстреленного из арбалета кабана и раздирали зажаренные в принесенных с собой пряностях тушки каких-то огромных птиц. В общем, эти люди выглядели довольно безобидно, если не учитывать размеры, броню и бледно мерцающее в ночи оружие. А так просто милая компания вышедшая после тяжелого трудового дня на пикник.
Один из «детей Даарина», собрав вокруг себя, почти весь отряд принялся с восторгом рассказывать легенду о любимом божестве. И хотя каждый из Дааринцев с пеленок знал эти повести, слушали все с упоением.
Когда великая степь была только маленькой полянкой между лесами КуА и АкУ, когда предтечи совершали первые робкие шаги по землям континента, в этих местах охотился великий бог Даарин. Он был непревзойденным охотником, и только его старший брат Тур мог соревноваться с Даарином в проворстве и мастерстве первого мужского ремесла. И вот однажды, когда на небе появились яркие звезды «Эрин» Даарин и Тур, поклялись перед лицом вечного пламени извести страшного первозверя «Драх-Краа-Ту» обитающего в черных пещерах творения И сделать это каждый обещал раньше брата.
Одно но… Входить в пещеры творения было запрещено! Это был первый великий закон творения.
В те времена все, даже боги были равны перед законом мирозданья, и божеству, нарушившему запрет, грозила страшная кара.
А цена спора тем временем была высока. Ветаа, повелительница воздушных потоков и великих птиц «Орррр», обещала связать свою судьбу с победителем первозверя. Тур и Даарин были готовы перевернуть землю ради такого, главного приза.
Среди великих богинь континента Ветаа слыла первой красавицей, и каждый бог или смертный герой единожды узрев ее в мирском обличии, всю свою оставшуюся жизнь мечтал только об одном, еще раз лицезреть прекраснейший цветок творенья. Но Ветаа, кроме своей прекрасной внешности, обладала среди божеств уникальной особенностью, ей подвластны были ветры порывные и дуновения слабые. И ведомо было Ветаа все, что происходит под небом сотворенным. Союз с таким божеством сулил для любого из братьев практически неограниченную власть и величие.
И вот Даарин и Тур пришли к пещерам мирозданья и призадумались, как выманить страшного зверя из запретных залов… Но что ни делали боги, как не бранились, первозверь не покидал своего укрытия. И тогда Тур решил хитростью одолеть своего соперника. С помощью магии он создал иллюзию, что хищный первозверь утащил его окровавленное тело в пещеры творенья.
Даарин увидев это, бросился в погоню за чудовищем, опьяненный жаждой мщения и ненависти к жуткой твари. Пробираясь вслед за смердящим зверем, Даарин оказался в гроте первоначальной искры. И увидел частицу изначального огня навечно застывшую в ледяном столбе. По преданиям именно на этом столбе держится сам континент и все моря его омывающие.
Ошарашенный увиденным, Даарин застыл перед великой тайной мирозданья и стоял очарованный красотой и гармонией ее, до тех пор, пока не почувствовал как вокруг его шеи, тугим кольцом сжимается щупальца «Драх-Краа-Ту». Великая битва завязалась между Даарином и зверем. И бились они до тех пор, пока первозверь не бросил со всей своей звериной силой Даарина и тот не врезался могучей спиной в ледяной столб, подпирающий мир. И произошло чудо, в столбе образовалась маленькая трещина, и сила искры огня изначального вошла в Даарина, наполнив его своей могучей сущностью.
В три удара преобразившийся бог, разнес череп первозверя «Драх-Краа-Ту» и вышел на свет, неся на плечах тушу ненавистного…
Вышел и обомлел. Его великая битва, страшным шрамом отразилась на лице мира. Жуткие землетрясения, наводнения, горные обвалы и извержения вулканов изменили лик тверди земной. А самое страшное, что в великом ледяном столбе не было больше силы мирозданья и хрупкое равновесье миропорядка было нарушен навсегда.
Конечно, Тур рассказал всем о преступлении Даарина ибо, завистью черной наполнилось его сердце. Не хотел отдавать он Ветаа своему младшему брату. Да и без слов всем стала очевидна причастность Даарина к краху мира.
Собрались боги на суд великий на горе Рад-раКу. И молвили старшие и младшие, требуя кары справедливой. Слушал всех верховный судья «Тиодор» - старец слепой, смертный. Ибо только смертным было дано право судить равных друг другу богов.. Было Тиодору почти шесть сотен лет отраду, и жизнь его продлевали боги, зная, что лишь праведный дух смерти обязанный, беспристрастно сможет определить виновность божества.
И молвил Тиодор: - Виновен! И вина твоя Даарин безмерна. А проступок твой не оправдать ни чем… Забрав равновесие мира, ты обрек его и себя. С этого дня и до падения света во тьму, ты навечно приговорен скитаться по просторам континента. И смерть мира станет смертью и для тебя. А дабы лишить тебя возможности покинуть мир смертных, дарованной тебе от рождения огнем изначальным, ты грузом вины, будешь придавлен к земле, и ползать тебе по ней, не поднимая головы.
Решением суда, неразумная Ветаа, своей гордыней подтолкнувшая Даарина к страшному преступлению отдана была в жены Туру.
Но сердце Ветаа уже принадлежало Даарину, и дабы облегчить его страдания богиня отдала возлюбленному свою способность становиться ветром и носиться над миром незримой. Но тяжел был груз вины Даарина, и непомерная ноша не давала ему высоко подниматься над землей. И каждый раз, становясь ветром, Даарин вырывал и поднимал в воздух клочья земли, ломал вековые деревья, превращая в пыль все живое. И росла великая степь, и не было силы способной обуздать отчаявшееся божество.

Рассказчик замолчал, выпев залпом, поднесенный кем-то железный кубок с пшеничным пивом. Воины одобрительно покрякивали, кто-то особенно растроганный рассказом утирал скупые мужские слезы.
Вдруг, тишину разрезал стальной звук отпущенной тетивы. Кубок с пивом навсегда воссоединился с горлом рассказчика, накрепко пришитый стрелой. Следом еще три десятка стрел, превратили сидящих у костра воинов в утыканных иголками дикобразов. Словно из небытия в лагерь ворвались серые тени и практически бесшумно вырезали всю боевую четверть «Дааринцев».
Диарда открыла глаза. Что-то изменилось, с того момента как она провалилась в небытие. Не было больше стражника сидящего подле. Точнее он лежал перед ее ногами в луже крови. Не было пут, не было проклятого медальона. И на мгновение Диа представила, что смерть настигла ее и пора отправляться в «пещеры творенья», где она встретится со своей семьей безвременно покинувшей этот мир. Но вид мертвых боевых друзей с которыми несколько дней пробиралась она после поражения легиона, в мгновение вернул на землю. У еле тлеющего костра, лежали шесть связанных мертвых тел. – Даже не дали шанса – подумал Диа. – позорная смерть, я так не хочу…
 Только сей час, сознание в полной мере возвращалось к юной амазонке, перед ее взором предстала картина не битвы, но жестокого побоища. Тела врагов были разбросаны по поляне словно карты, сброшенные со стола порывом ветра. А на лицах некоторых из Дааринцев Диа прочитала такой ужас, как будто на землю из царства теней вышел сам «Ядолин» повелитель костей и разлагающейся плоти.
Интуитивно потянувшись к рукоятке меча, Диа с удивлением обнаружила его на своем месте…
- Не нужно! – мягко, но властно сказал чей-то голос. – Мы возвратили его вам, как символ уважения. И если все-таки придется вас убить, прекрасная леди, то по крайней мере вы умрете как воин, с оружием в руках….
- Кто вы? Что вам надо? – Диа пыталась кричать, но из горла вышел лишь сдавленный полу хрип, полу стон. Здесь явно не обошлось без магии. Кто-то очень сильный, во много раз сильней самой амазонки держал ее в тисках, не давая вырваться или применить свое магическое искусство.
 Ответ был дан темнотой. Из мглы ночной, словно разрезав ее лезвием, выступили тени. Конечно, это были люди, но великолепные маскировочные плащи и какое-то особое магическое искусство делали их неразличимыми в густой ночной мгле.
- На вас сей час, смотрят два десятка стальных наконечников стрел. – Так же мягко, и невозмутимо продолжил голос. - У вас есть выбор, или идти с нами или умереть здесь, под звездами в тишине. Я обещаю, что смерть будет мгновенной…
- Первый вариант мне кажется, более привлекательным – взяв себя в руки, ответила Дио. – Какие гарантии, и куда мы пойдем?
- Гарантия одна – голос стал немного суровей. – Я обещаю, что второй вариант вы всегда успеете выбрать.
Больше ни кто, ни чего не сказал. Диа завязали глаза и куда то повели. Под ногами хрустели сухие ветки, шуршали листья. Лишенная возможности видеть Диарда опиралась лишь на свою интуицию и природную ловкость. Использовать магию, даже самую простейшую по-прежнему не было возможности. На шее не было амулета, но что-то другое властное и одновременно мягкое блокировало наглухо ее магические способности.
 Диа сама не понимала порой, как ей удавалось преодолевать ямы, овраги прыгать через ручьи и почти вплавь преодолеть какую то речушку. Лишь пару раз за время пути Диа теряла равновесие, но от падения ее спасали чьи-то сильные, мужественные руки.



Солнце вставало из-за горизонта. На смену ночи, как и написано в книги жизни, пришло долгожданное прохладное утро. Речной край – это место, раскинувшееся от северных границ Академии, до самого западного из морей Континента - моря Спокойствия. Тысячи лет люди селились в этом благодатном, но довольно суровом краю. Умеренный климат, обилие рек и озер, богатые зверьем леса и множество больших и малых городов.
Последние триста лет, речной край со всеми своими богатствами находился под юрисдикцией великого проректора академии, что обеспечивало спокойствие и защиту от нападок варварских племен, обитающих в огромном количестве в Восточной степи.
Надир и великий магистр, хранитель главного исторического фонда академии, Грауфт Книжник, после коротко сна направляли своих лошадей к стенам величественного города «Ламбур», который по праву считался жемчужиной речного края. Ламбур некогда был столицей не только речного края, но и огромных территорий на севере и юге Континента. Называлось это государство, «Союз свободных городов и поселений». Правителя своего Ламбурцы выбирали на «большом сборе» жителей и именовали «Ра-Хи». Эта традиция сохранилась в городе до сих пор. Хотя от былого величия города остались разве только воспоминания.
Когда-то армия Ра-Хи, была второй по силе и уступала только легионам Академии. И уступала отнюдь не числом или умением. В армии Ра-Хи, не было воинов-магов. Это обстоятельство, сыграло с Ламбуром дурную шутку во время последней северной войны.
Особо не вдаваясь в подробности конфликта, между великим проректором и Ра-Хи скажу, что война была столь кровопролитной, что академии пришлось применить свое самое страшное оружие, созвать великий «Белый легион». Под стенами Академии Ламбурцы были разбиты наголову, несмотря на помощь варваров и строптивых Южно-горских князей. Именно с той поры в истории Континента, наступил золотой век (а точнее трехсотлетие) академии Сан-Краа.
Надир с учителем приближались к стенам знаменитого города. За четверо суток пути по речному краю путники увидели много необычного, странного и пугающего. Люди повсеместно оставляли свои дома и двигались к стенам столицы. Голодные, злые массы людей, выкрикивая проклятья в адрес Ра-Хи, проректора и всех известных богов, любыми правдами и неправдами продвигались, а кое-где и пробивались к предместьям Ламбура. Повсеместные пожары и грабежи на дорогах не добавляли радужных красок в картину всеобщего хаоса. Несколько раз путникам приходилось вступать в схватку с одичавшими в лесу людьми. И даже волки, потеряв нюх и не замечая пред своим носом представителей академии, имели наглость стаей выскакивать на дорогу, проверяя бдительность всадников.
В скором времени, Надиру и его учителю пришлось сменить дорожные мундиры академии на менее броские боевые плащи. Люди почему-то неадекватно реагировали на академические знаки отличия и то и дело бросались в драку и, что самое неприятно на отрез отказывались разговаривать.
Как все-таки удалось выяснить, последние недели для жителей речного края стали просто ужасающими. Десятки, а то и сотни неизвестно откуда взявшихся бадан, вдоль и поперек прочесывали весь речной край. Вырезались целые деревни, в огне пожаришь, исчезали небольшие города, и практически все жители края склонны были обвинять в своих бедах проректора и академию. Одни требовали защиты, другие напрямую обвиняли в происходящем Сан-Краа, называя банды специальными отрядами легионеров. По всей территории края ходили непонятные слухи о страшной чуме поразившей самые северные провинции. Поговаривали, что чума не оставила там ни одного живого человека. Тогда совершенно не понятно, как и кому удалось узнать о чуме, если рассказать о ней было некому…
В любом случае, получить ответ можно было только у Ра-Хи, к тому же магистр Грауфт был давним другом нынешнего правителя Ламбура.
И вот после нескольких утомительных дней пути, перед взорами великого магистра академии и его ученика предстал некогда великий, а ныне просто величественный город. Городские стены осаждали тысячи беженцев расположившихся у южных и западных ворот, и для того чтобы пробиться сквозь обезумевшую толпу путникам пришлось проявить, не дюжею изобретательность и внести небольшой взнос, размером в двадцать пять золотых монет, в личную казну одного из охранников.
Ламбур был довольно интересным, с архитектурной точки зрения городом. Зародившийся как небольшой поселок погонщиков огромных поднебесных птиц «Орррр», на вершине подковообразной горы «ЛамБ», Ламбур быстро разрастался вниз по склонам горы, до тех пор, пока не достиг подножия. Не имея возможности разрастаться далее вширь, это лишило бы Ламбурцев стратегического преимущества при защите города, люди стали врываться в горную породу, устраивая дома и целые улицы внутри Ламба. Столетием позже уже вся гора представляла собой цепь галерей, улочек и площадей. Однако, селится в скале было уделом бедняков и среднего класса, богачи все же предпочитали свежий воздух и устраивали свои дворцы на вершине.
Чудо архитектурного творчество, сейчас более всего напоминало чумной лазарет. На улицах охраны было больше чем жителей, все рынки и торговые лавки были прикрыты по приказу Ра-Хи. В городе был введен строгий режим экономии всего, включая питьевую воду, запасы провианта и даже девицы легкого поведения обслуживали клиентов после предоставления специального разрешения подписанного самим правителем. Комендантский час в городе длился круглые сутки, а покидать дома разрешалось только в случаях крайней нужды.
Надиру с учителем еще не раз пришлось прибегать к звонкому аргументу своих и без того исхудавших кошельков, прежде чем удалось добиться аудиенции Ра-Хи Дабозина III.
- Позволь поприветствовать великого Ра-Хи, пусть солнце светит в самом темном гроте великого города. – Грауфт Книжник подошел и душевно обнял старого приятеля.
- Привет тебе великий магистр – Дабозин был искренне рад встретить старого приятеля, в столь сложный для города час.
Дабозин был уже пожилым человеком и свалившиеся на его плечи испытания, явно не прибавляли ему свежести и жизненных сил.
- Что творится в твоих пенатах, добрый друг? – спросил Книжник. Присаживаясь подле правителя и указывая на стул своему ученику.
- Трудный час выбрал ты для визита магистр – правитель покашлял и подошел к столу на котором драгоценными камнями была выложена карта речного края. – Трудный час. Мы зажаты в тески. С востока надвигаются жуткие банды мародеров, подстрекаемые странными личностями, уже разорены десятки поселений, растет недовольство людей. С запада надвигается странный мор. Люди, звери и птицы заболевают и неминуемо умирают. Но перед смертью обезумев от мучений и боли, бросаются на все живое, пытаясь разодрать на части. Мои штатные маги утверждают, что виной всему какой-то ритуал, проводимый волшебниками академии у заброшенной башни «Тран» на мысе Света, что расположен в западной оконечности Континента. Но я не склонен верить им. Академия триста лет не давала повода усомнится в порядочности своих намерений.
 Я пытаюсь оградить людей, как могу. Я хочу сохранить их жизни, но недовольство нарастает как за стенами города, так и внутри – старик вытер со лба испарину, осушил залпом чашу вина и продолжил рассказ: - Полнолуние назад, я послал великому проректору послание с мольбой о защите, но ни ответа, ни защиты до сих пор нет. В городе пришлось ввести запрет на передвижение, на торговлю даже на воду. Входы и выходы в нижние гроты, где живут бедняки, пришлось запечатать. Иначе я бы просто не справился с этими людьми. У меня очень мало солдат, ты же знаешь… Там тысячи людей, которые тоже готовы разорвать меня на части. Я спускаю им еду и воду, но… Мне кажется там, происходит, что-то ужасное. Ра-Хи тяжело вздохнул. – Но ты ведь приехал, не только для тог, что бы поддержать меня в трудный час Книжник.
- Нет, ты прав Ра-Хи, я приехал не за тем. Мне необходимо заглянуть в старый зал…. Это очень важно для меня, для всех нас…
- Скажи, что может быть сей час важней, чем благополучие моего города. – Дабозин становился раздраженным и мрачней прежнего. – Я не смогу помочь тебе Книжник. Старый зал находится в нижних уровнях гротов, в пещере правды. Я ни за, что не открою их, это смертельно опасно, для меня… для всех нас. Мне даже не интересно, что тебе там понадобилось. Я закрываю вопрос. Обсуждению это даже не подлежит.
Повисшую в зале тяжелую паузу разорвали быстро приближающиеся шаги офицера гвардии.
- Ра-Хи! – на лице видавшего виды воина недоумение переходило в легкую панику. – Ра-Хи! Южные врата прорваны, обезумевшая толпа раздирает охрану и всех и вся кто попадается на пути. Гвардия не справляется, и я приказал заблокировать южный квартал города.
- А жители? – Вскрикнул не влезавший, до сей поры в разговор Надир.
- Им уже не помочь – властно сказал Ра-Хи, что-то вдруг поменялось в его лице. И в мгновение на месте опустошенного старца появился великий воин, мечем заработавший свое право возглавлять один из прекраснейших городов континента. – Меня беспокоит другое, в южном квартале находятся оружейные склады, если бунтари доберутся до них, у нас не будет шансов…
- Я думаю, стоит продолжить обсуждение нашей маленькой проблемы, Ра-Хи. – приблизившись к правителю, вплотную произнес великий магистр Грауфт. – Мы с моим учеником пробьемся к складам и уничтожим оружие, до тех пор пока он не окажется в руках бунтарей. Ты в свою очередь, отдашь мне ключ-руну, чтобы я вошел в пещеру правды.
- Нет! Я не позволю тебе открыть нижние гроты. Только Ядолин знает, что там творится сейчас.
- Мы не станем открывать гроты. Мы спустимся на веревках через канализационный колодец. – Книжник посмотрел на ученика. Надир немного побледнел, явно идти на самоубийство было для него делом не самым привычным. – Как мы выберемся, это наши проблемы. Решай быстрей Ра-Хи, у нас очень мало времени.
Правитель принял предложение и передал великому магистру ключ-руну, по совместительству еще и символом верховной власти в городе. И теперь воинам академии предстояло выполнить свою часть уговора.
Поднявшись на крепостную стену, Надир оценил и обрисовал ситуацию тремя эпитетами: Самоубийственно, два других входили в перечень запрещенных к употреблению сотрудниками академии, не зависимо от места нахождения и тяжести упавших на ноги предметов…. От стены, по которой еще предстояло спуститься, до склада было примерно восемьсот метров по узким улочкам которые были заполнены не совсем миролюбиво настроенными гражданами. Вооружения бунтарей, конечно, оставляло желать лучшего, но когда соотношение тысяча на одного, какая разница какое вооружение. Дядя Надира – Магнас, бывалый вояка и авантюрист говорил: «Если вас убили, уже нет ни какой разницы, чем топором или бронзовым кубком. Вы мертвы… А ваш враг жив и танцует на ваших похоронах, пьет ваше пиво и любит ваших женщин». Вроде так…
На разработку плана ушло не более двадцати пяти секунд…. План был, как план: Помолится, заказать службу за упокой, и прыгнуть в толпу. Надир был несказанно рад тому обстоятельству, то учитель заблаговременно метнул, к месту предполагаемого приземления, два здоровых огненных шара. Приземление было довольно жестким…. В секунду превратив свой дорожный посох в обоюдоострую секиру, Надир прикрываемый магическим искусством учителя бросился в прорыв по узким улочкам южного квартала. К удивлению академиков, бушующая толпа довольно быстро оценила их военное мастерство и после нескольких разрубленных на части и саженых крестьян потеряла к академикам всяческий интерес. Только у самого входа в оружейную, Надиру и Грауфту снова пришлось схлестнуться с противником. В этот раз им оказались довольно хорошо подготовленные войны. Невысокие коренастые мужики, увешанные костями и черепами странных животных, как из-под земли выросшие на пути. Здесь и магистру и его ученику пришлось, изрядно повозится. На этих черных бестий абсолютно не действовала магия, и даже великому магистру пришлось раскалывать черепа противника старым добрым способом: ударом посоха по голове.
Прикончив последнего врага, Книжник метнул на крышу оружейной заранее подготовленную руну. В секунды здание поглотило странное, синее пламя и было ясно, что через считанные минуты на этом месте останется только гора разноцветного пепла.
Открыв крышку сточного люка и закрепив на поверхности веревки, академики стали медленно спускаться в нижние гроты города. Задержавшись на одной из платформ, искусственно вмонтированных в горную пароду, Грауфт нацепил на свою шею и шею ученика амулеты «Лиса-Н». Два бледно голубых листика, мастерски сработанных самим Книжником из морского камня. Эти амулеты славились по всей академии за умение отводить любые болезни и порчи магического порядка.
Надир поежился от холода и продолжив спуск тихо обратился к учителю: «У меня два вопроса. Первый, зачем нам эти побрякушки? Второй, какого черта надо было с боем продираться, сквозь обезумевшую толпу, если вы просто могли метнуть эту долбаную руну и зажечь сарай?»
- Во первых мой дорогой друг, у меня очень скверные предчувствия в отношении этих гротов. Ты видел разукрашенных каннибалов, что напали на нас у оружейного склада? Если мои самые страшные подозрения подтвердятся, мы с ними еще встретимся В свое время – великий магистр заставил свой посох светится, что бы использовать его как факел, тусклые лучи с поверхности уже почти перестали освещать узкий туннель.
- Кто они такие? – Надир еще крепче ухватился за веревку. – И когда мы с ними встретимся.
- В свое время! И по поводу твоего второго вопроса. Ты мой ученик, я твой учитель мне хочется, что бы жизнь твоя была веселой и интересной. Ты ведь так мечтал о приключениях…
 
 
 
 
Акт III

Сан-Краа кипел, словно разворошенный улей. Воины и маги всех мастей и рас носились по улицам с важными, только им одним известными порученьями. Сегодня были отменены все занятия, и юные школяры без толку шатались по дворам и кафедрам факультетов внося излишнюю суету и в без того заведенный до предела городской колорит.
Ровно в полдень в главном зале академии Сан-Краа должно было, состоятся экстренное заседание высшего совета Академии, и уважаемый ректорат планировал заслушать доклад великого проректора. О чрезвычайности момента говорил тот факт, что внеплановые заседания ректората не проводились уже пятьдесят семь лет с момента ухода из жизни великого проректора Андари-Го «Черного» и досрочного выбора нового великого проректора академии Александра-Го «Провидца». Каждый великий магистр, ректор и проректор в городе спешили занять свои места. Прислуга и охрана сновала туда-сюда по комнатам и залам, обеспечивая порядок и своевременность проведения запланированных процедур.
Главное здание Академии или «Дар-Лиан-КуА» самое первое название этого дворца, начертанное на языке одного из племен «Предтеч», располагалось, как и положено в самом центре Сан-Краа. Величественное творение зодчих ушедшей эпохи, монументальный памятник первому великому проректору Академии. Огромное сооружение, выполненное в виде семи гигантских колец поднимающихся от земли к небу. Благодаря задумке архитектора и филигранному исполнению зодчих мастеров, складывалось ощущение, что кольца независимо друг от друга парят в воздухе. Венчал сооружение многогранный купол ярко зеленого цвета. Горожане между собой называли дворец «Анд-Мираломун» - увенчанный изумрудом.
На шести «парящих» кольцах были выгравированы в полный рост 36 великих магистров академии - эпохи ее становления. Этим ученым, магам, воинам, Сан-Краа была обязана своим появлением на свет и превращением в самую грозную силу на Континенте. Седьмое, самое верхнее кольцо, находящиеся от земли в добрых 170 локтях, было полностью исписано древними рунами, значение которых было скрыто в веках, и даже самые лучшие ученые лингвисты и историки не могли расшифровать их смысл.
Зал заседаний напоминал огромный амфитеатр, только ряды с тумбами для сиденья располагались, образуя вокруг манежа не круг, а замысловатый сложный узор. Манеж для выступлений находился на небольшой колонне в центре амфитеатра, так, что для каждого из членов ректората был виден и хорошо слышен оратор. Купол был сконструирован таким образом, что бы в любое время суток, при любой погоде обеспечивать одинаковую интенсивность света. При этом современные архитекторы утверждали, что в конструкции нет и следов магического присутствия и уникальные свойства куполом получены исключительно благодаря таланту мастеров его создавших.
Зал постепенно заполнялся людьми. Все члены ректората занимали свои места согласно должностям и положению. На самых дальних от трибуны местах, отмеченных синим цветом сидели великие магистры – разномастный народец. Среди них были: библиотекари и хранители архивов, преподаватели различных факультетов и магических школ, заведующие лабораториями и воины различных рангов и возрастов. Ближе к центру на красных тумбах располагались ректора – в основе своей это были военноначальники гвардий, гарнизонов, иностранных корпусов и главы магических институтов, расположенных за пределами Сан-Краа. Еще ближе к манежу на тумбах желтого цвета восседали почтенные великие ректора академии. Их было все девяносто шесть человек, среди которых: двенадцать командующих объединенных армий (восемь из которых были отстранены от управления войсками в связи с преклонным возрастом и наличием старческого слабоумия), командующий «Святым легионом» - Мардарион Дра-зД, четырнадцать первосвященников (по количеству почитаемых в Сан-Краа божеств) и шестьдесят девять князей городов – сателлитов Академии.
Ближе всех к трибуне на черных тумбах сидели двенадцать проректоров Академии. Каждый из них был главой одного из старейших профильных учебных заведений, эти почтенные старцы фактически являлись министрами великой Академии Сан-Краа. Подчиненные им учебные заведения не только обучали специалистов в той или иной области, но и занимались вопросами повседневной жизни государства в рамках своей специализации. И именно от этих людей в большей степени завесило принятие или не принятия решений по любым жизненно важным вопросам.
При любом голосовании подсчет голосов велся следующим образом: Синие голоса суммировались и учитывались как двадцать процентов от общего числа, красные голоса в сумме считались как тридцать процентов, желтые – двадцать и черные – оставшиеся тридцать. Но любое решение могло быть заблокировано единодушной волей проректоров.
Главой академии, практически с неограниченными властными полномочиями был великий проректор. В компетенцию ректората входили только три вопроса: смещение неугодного великого проректора (ни разу в истории академии ректорат не пользовался сим правом), выборы нового проректора Сан-Краа и призыв «Белого легиона». Точнее право призвать Белый легион было только у проректора, но согласие на это должен был дать экстренно созванный большой совет.
После выполнения обязательных процедур по определению кворума и квалификации ректората, на трибуну поднялся сам великий проректор Александр «Провидец». Старый, очень старый человек уже более полувека державший в своих руках Академию. «Провидец» был гордостью и символом академии, его любили и почитали, его боялись, перед ним приклонялись, но ему откровенно не везло. Именно на период правления Александра пришлись самые тяжелые испытания за последние три столетия. Великая империя рассыпалась под воздействием внешних, совершенно не ведомых сил. За пол века правления проректор потерял более половины подчиненных земель и городов сателлитов. Ни меры экономического воздействия, ни десятки карательных операций не могли прибавить стабильности на подчиненных территориях. Крупные порты и торговые центры построенные Академией на землях Южных и Западных государств, постепенно оказывались в анклавах, окруженные не дружественно, а иной раз и враждебно настроенными государствами.
Зато, несмотря на внешние проблемы, сама Академия процветала и богатела как ни кода. Золото и драгоценные камни, добываемые в рудниках «Занит-Дога» приносили колоссальный доход.
Доходы от торговли и налоги, дань с городов сателлитов нескончаемым потоком стекались в Сан-Краа. За роскошь и безбедное существование великому проректору академики готовы были простить многочисленные провалы во внешней политике. Да к тому же Александр никогда не скупился на исследования в областях науки, магии или военного дела, чем сыскал огромное уважение и любовь всех без исключения учителей и профессоров.
Проректор с трудом забрался по крутым ступеням на колонну – трибуну. Этот подъем давался ему тяжело, и дело тут не столько в крутизне ступеней, а по большей части в сложности предстоящего момента.
Отдышавшись, Александр-Го начал произносить слова молитвы, издавна ставшие гимном Академии. Красивый и абсолютно непонятный нынешним поколениям напев. Как утверждают историки, именно эти слова начертаны на седьмом кольце «Дар-Лиан-КуА». И возможно в постоянном их произнесении нет ни смысла, ни величия, но согласно одному из девизов Академии: «Традиции есть уважение к предкам и дорога к своему бессмертию».
Закончив молитву, проректор обратился к собравшимся: «Великий ректорат! Смиренно прошу выслушать меня и разделить ответственность за судьбы Сан-Краа, как гласит устав Академии, совесть ваша и здравый смысл». Приветствие было протокольным, ибо даже в страшном сне ни кто из присутствующих не мог отказать, в слове Великому проректору. Сделав глубокий вздох «Провидец» продолжил: «Вот уже более полувека стены Анд-Мираломун не видели столь представительного собрания.
- Я жив пока… Значит повод для собрания ректората другой…. Страшные времена грядут друзья мои. Страшные испытания предстоит пройти нам с вами». Взяв паузу, проректор подождал пока в зале установится полнейшая тишина. Акустика в стенах «Дар-Лиан-КуА» была столь великолепная, что слышен был любой шорох не то, что шепот. «С самого начала моего управления Академией, на наши головы обрушились десятки испытаний, большинство из которых мы преодолели с честью. Вот и теперь я верю в наши силы, и в окончательную победу разума над невежеством. Вы слышали о новой угрозе… Люди, отряды и армии, именующие себя «сыновья Даарина» несут хаос и разрушение в правопорядок установленный Академией на Континенте. Мы не знаем, кто они такие, мы не знаем где их дом, но точно знаем, что обязаны остановить их». Зал одобрительно загудел, из синего сектора послышались робкие аплодисменты.
Александр властно поднял руку, и зарождавшиеся овации разом смолкли: - Наверняка вы уже слышали о поражении армии великого ректора Киррла в восточной Ании. Лишь благодаря предательству Южных князей Дааринцам удалось, сломить Серый легион. Сам Киррл тяжело ранен и с сотней верных воинов пробивается сейчас к Сан-Краа. Мы уже выслали подмогу, но думается, что этого недостаточно. Три сотни лет мы не несли столь ощутимых потерь. А тем временем сообщения о бесчинствующих армиях Дааринцев приходят уже из Восточных и Северных земель континента. Мы не знаем их намерений, но всем своим видом эти люди показывают неуважение и непризнание Сан-Краа, и посему мы вынуждены будем в скором времени принять новый вызов.
В очередной раз Александр поднял руку и успокоил зал. Глубоко вздохнув, проректор продолжил: «Но и это еще не все. Дурные вести приходят из Речного края. Повсеместные крестьянские бунты и восстания превратили богатейший край в жуткое место. Уже пали десятки городов, сожжены сотни поселений, и сам прекрасный Ламбур взят в осаду беснующимися толпами». Теперь проректор уже не пытался остановить выкрики и шум зала, гневные речи сыпались с разных сторон и все как один призывали оказать немедленное содействие Ламбурцам, как записано в договорах между Сан-Краа и свободными городами Речного края. «Провидец» дождался, пока волна гнева пошла на убыль и голосом, свидетельствующим о глубокой скорби и сострадании к меньшим братьям продолжил: «Мне не легко, далось решение, но я постановил закрыть границы с Речным Краем и направил к границам отряды Святого Легиона. Им приказано убивать всех и каждого, кто посмеет войти на земли академии» В зале повисло гробовое молчание, вызванное непониманием и не принятием решения великого проректора. - Дело в том – повысив голос до максимума, продолжал проректор – что «Речной край» поразила страшная неведомая ранее болезнь. Она захватывает все новые и новые территории не оставляя после себя ни одного живого человека. У этой болезни явно прослеживается магический след, и наши лучшие маги бьются над ее природой. А пока главное для нас, это благополучие и выживание Академии, посему прошу понять и принять мое решение, как бы тяжело вам не было.
В очередной раз зал поглотила жуткая тишина. Со своего места поднялся проректор академии естества Драдень-Ка и степенно произнес: «Ваша мудрость! Я думаю, что самое время призвать, наконец «Белый легион», я думаю, меня поддержат мои коллеги, что в свете последних событий Белый легион может стать нашей единственной опорой и надеждой.
 Зал одобрительно загудел…
- Вы должны понимать всю меру ответственности за это решение – проректор пристально всмотрелся в зал – Призвать «Белый легион», значит, оторвать от дел, от важных дел тысячи человек. Среди которых: главы армий, городов и даже некоторых стран. Лучшие солдаты гарнизонов, сильнейшие маги и мудрейшие из ученых. Призвав легион, мы парализуем практически всю деятельность Сан-Краа. Если вы видите другой выход, то прошу, проголосуйте против. Я не вижу. И по тому, правом данным мне пятьдесят семь лет тому назад, я смиренно молю дать мне разрешение собрать тех, кто величием своим должен спасти наши с вами жизни и души.
Спустя двадцать минут все было закончено. Большинством голосов проректору было дано право созвать белый легион.
Усталый и измученный Александр спустился с трибуны и отправился в зал совещаний. За большим круглым столом уже сидели все двенадцать проректоров. Усталый и осунувшийся старец зашел в зал и тихо проследовал на свое место.
- Вы приняли правильное решение «Провидец» - стараясь поддержать правителя сказал, один из «министров».
- Я знаю… - словно снимая с души, камень ответил проректор. – Меня беспокоит другое… Проректор, грустно посмотрел на серый амулет в виде трех переплетенных змей «Драгу» с алмазами вместо глаз. Змеи переплетались вокруг солидного размера сапфира переливающегося на солнце всеми оттенками синего. Это был подарок доброго друга и верного соратника. На всем белом свете таких амулетов было лишь два, один у ректора Лаки Светлого, другой у его названного брата – Александра.
 – Есть ли новости от Лаки или Грауфта? – Проректор встал из-за стола и подошел к открытому окну.
Последовав примеру правителя, из-за стола встал грузный мужчина, лет шестидесяти. Адольф «Пьяный» первый министр Сан-Краа – глава военной академии «Меч Лик-АкУ». – Ваша мудрость… Я сожалею, но от Лаки нет ни каких сведений. В темном лесу, сей час очень опасно, повсюду рыщут эти проклятые богами Дааринцы. Могло случиться все, что угодно… Но вера в мудрость и преданность Светлого ректора, позволяет надеется… Что касается Грауфта, последний раз его видели в Речном краю он и ученик его Надир приближались к стенам Ламбура. Больше, к сожалению ни чего не известно.
- Проклятье Тидора на наши головы. – Проректор отошел от окна и снова сел за стол. – Я не могу принимать решений без вестей от этих людей. Найдите, разыщите, делайте что хотите… Сегодня вечером необходимо начать ритуал призыва Белого Легиона. Ко дню полной луны, легион должен быть собран в стенах Академии.
В комнату вошел высокий мужчина в форме гвардейца великого проректора. – Ваше мудрость – чеканя каждый слог начал гвардеец – Только, что к стенам города подошел отряд гвардии… - гвардеец замялся и перестав чеканить слова сказал – К стенам города подошли остатки гвардии великого ректора Киррла. Отряд возглавляет один из десятинных гвардии, солдат белого легиона – магистр академии Лико. Сам великий ректор – мертв…. Он, в смысле магистр Лико, просит вашей аудиенции мудрейший.

Разодранные и израненные гвардейцы Киррла после дюжины дней проведенных в среднелесье КуА под постоянным давлением со стороны отрядов Даарина вышли, к стенам Сан-Краа. От элиты Серого Легиона гвардии великого ректора осталось лишь пятьдесят человек. Командовал этим разбитым, но до конца не сломленным отрядом магистр Лико. Большинство из отступающих отрядов серого легиона предпочли отправиться в крепость «Дин-КуА» на границе среднелесья но гвардия из последних сил пробивалась к стенам альма-матер.
В трех днях пути от Сан-Краа на гвардейцев налетел странный отряд, состоящий из низких коренастых людей увешанных черепами и костями. Бой был страшный, и именно тогда число гвардейцев сократилось вдвое. Лико сражался вместе с телохранителями Кирлла и сделал все, что мог, спасая генерала. Но враг был хитер и чертовски умен. Одному из нападавших удалось пробитая в палатку Киррла и всадить ему в сердце нож. После смерти ректора враги словно растворились. Лико пришлось брать власть в свои руки. В отряде оставались воины старше и опытнее и большинство из них ратовали за отступление отряда к «Дин-КуА», но две сломанные челюсти быстро переубедили окружающих. Волей случая у Лико появилось серьезное и безотлагательное дело в стенах Академии.
 Уже у ворот Сан-Краа воинов настигло страшное известие о падении, некогда считающейся непобедимой крепости «Дин». И воины, ведомые последние дни только страхом перед Лико, были теперь ему искренне благодарны.
В стенах Академии магистр переодевшись в парадный мундир, отправился на аудиенцию к великому проректору академии. Войдя в рабочий кабинет проректора, Лико увидел перед собой все того же усталого седого старца, что еще совсем недавно торжественно вручал ему магистерскую мантию. Отдав парадный кинжал охранникам, Лико приблизился к проректору, которого, как всегда, сопровождали: первый министр Адольф и личный секретарь Нанин.
Нанин было тридцать шесть лет притом двадцать из них, она посвятила великому проректору. Злые языки поговаривали, что проректор забрал ее совсем юной из стен одного из городских борделей. Но эти языки долго не задерживались на своих местах. О ее преданности своему господину ходили целые истории. Именно истории, а не анекдоты. Эту женщину уважали и боялись. Она была не очень красива по рамкам академических стандартов, но светлый ум и беспрекословная исполнительность делали ее незаменимым помощником и другом седого «Провидца».
- Ваша мудрость… Позвольте прик…. – Хотел было начать протокольное приветствие Лико…
 Но Нанин властным жестом прервала его – К делу молодой магистр…
- Ваша мудрость… Я не буду рассказывать вам о перипетиях нашего позорного, но славного отступления. О смерти великого ректора Киррла вы тоже уже знаете. Я хочу рассказать вам о странном происшествии….
Ректор смотрел на Лико теплым взглядом. Молодой магистр запал в душу проректору еще раньше, когда учился в стенах Сан-Краа. Он напоминал Александру о его молодости. Именно по этой причине проректор несколько раз отказывался подписывать бумаги на отчисление неизменно подаваемые специальной комиссией после очередной крупномасштабной драки.
- Я и двое моих людей вышли в дозор - продолжил Лико – мы направились к водопаду «Белые глаза», что находится в северной части среднелесья. Необходимо было пополнить запас пресной воды. Подойдя к подножью водопада, мы увидели лежащего на спине человека. Он был тяжело ранен. Из различных частей доспехов торчало почти две дюжины стрел. Он просил передать вам великий проректор вот эту вещь. - С этими словами Лико достал из камзола ярко зеленый медальон в виде трех переплетенных змей и положил его на стол.
- Лаки Дон – вырвалось у первого министра – Что с ним, он мертв?
- Да ваша светлость – Повернувшись к министру, ответил Лико.
В помещении воцарилась тишина, и если бы ее не прервал сам проректор, Лико наверное умер бы от напряжения.
- Что еще передал тебе этот человек? – голос проректора прозвучал так, как будто на плечи ему обрушились еще два десятка лет разом.
- Он сказал: «Он знает все. Он не с нами». Бойся….» и умер…. Мне жаль.
Александр подошел к окну и накинул на плечи меховую накидку. Последние годы проректор часто болел. Медики благоразумно советовали ему не находится на сквозняке или хотя бы теплее одеваться. – Кто еще слышал или знает про эти слова?
- Больше не кто, мудрейший. – Лико вытянулся как на параде – Два моих спутника были далеко. К тому же в первой же битве они оба пали.
- Да много странного нынче творится в мире… - Проректор сделал знак, свидетельствующий, что Лико свободен. – Да, не покидайте город любезный друг. Белый легион будет призван вскоре.
- Да язык держите за зубами. Если он окажется длинным, мы его укоротим. – Невозмутимо добавила Нанин.
 Выйдя из ворот резиденции великого проректора, Лико отправился в город. Необходимо было найти место для ночлега. Весть о созыве легиона не сильно обрадовала магистра, он уже вдоволь навоевался. Однако долг был превыше всего.
Уходя из города с армией Киррла, Лико сдал причитающуюся ему по праву комнату при университете словесности. И возвращаться туда у магистра, не было ни малейшего желания. Кошель, набитый золотом полученный еще в Андра-Ха, позволил бы купить небольшое подворье за стенами города, но у Лико были другие планы, по крайней мере, на ближайшие несколько дней.
Поправив парадный мундир, магистр твердой поступью направился в портовый район. Пусть вас не вводит в заблуждение название. Никакого порта или даже причала в Сан-Краа не было отродясь. Не было в городе моря, не было даже маленькой речушки. Просто именно в портовый район приходили торговые караваны со всего Континента, а уже отсюда товары развозили по рынкам и лавкам города.
В Сан-Краа существовала система централизованной закупки товаров. Не было ни криков, ни ругани как на рыночных площадях других стран. Все привезенные в город товары по фиксированной цене скупала академия торговли, и перераспределяла по всему городу, продавая по выгодным для себя ценам. Но и приезжающие в Сан-Краа торговцы не оставались в накладе, зная, что в любом случае продадут весь товар, по вполне подходящей цене.
Кроме большого порта для встречи караванов в квартале расположились два десятка гостиниц, от скромных одноэтажных домиков, до роскошных дворцов одна ночь проживания в которых могла стоить больше чем средний караван, груженный специями или белоснежной бумагой. Но все же гордостью Портового района было изысканное заведение «Миралим-КуА-Анита» - Изумрудный лес желаний. Место, где каждый состоятельный академик и торговец мог отдохнуть душой и телом. Особенно телом.
Большая территория квартала была отдана под великолепный сад, в котором располагались в несчетном количестве великолепные особняки с прекрасными нимфами готовыми на все, лишь бы доставить истинное удовольствие обладателю тугого кошеля.
Лико частенько захаживал в лес желаний, будучи студентом академии. Зарабатывая довольно приличные по меркам школяров суммы, переводя древне Сакивские тексты на языки Континента, Лико практически все их оставлял в стенах сего заведения. Особенно он благоволил маленькой Лити-А – ночному цветку. Она была родом из южного Тиг-Берра. Ее совсем юной привез и продал в дом терпимости один из Ахшских торговцев.
Лико с теплотой и заботой относился к Лити-А. Это была не любовь, но очень близкие доверительные отношения. По крайней мере, магистр предпочитал так это называть… Лико хотел даже выкупить свой «ночной цветок», но она отказалась, и лишь сам Велист знает почему.
Только магистр переступил порог знакомого особняка, как на шею ему вся в слезах бросилась Лити-А. Ее темные большие глаза были вспухшими от слез. Блестящие черные волосы растрепанны, руки и без того не отличающиеся полнотой стали болезненно худы.
- Что с тобой. – Спросил Лико. – Тебя кто-то обидел?
- Ты… – ответила Лити-А. – Ты так долго не приходил. Я слышала о поражение Киррла, но я знала, что ты жив… Я верила…. Вся, дрожа от волнения Лити-А, бросилась целовать Лико, так как будто он вернулся из царства Ядолина.
Заплатив за неделю вперед, Лико с Лити-А поднялся в самую роскошную в особняке комнату, по пути заказав фрукты, овощи, много мяса и вина…
Вечером магистр долго сидел у камина и смотрел на крепко заснувшею Лити-А. Он поймал себя на мысли, что не хочет с ней расставаться. Вдруг, эта маленькая, свернувшаяся под одеялом фея, стала для него чем-то большим, чем просто лекарство от одиночества. И Лико стал постепенно осознавать, что уже давно чувство жалости и сострадания в его душе сменилось другим, очень странным и доселе незнакомым ему.
 

Диарда открыла глаза. Впервые за несколько последних дней, на глазах, не было повязки. На небе ярко мерцали звезды. Она лежала, на каком то плаще и рядом с ней, положив на плечо сильную руку, спал мужчина. Она привыкла к его рукам, неизменно сопровождающим ее в пути. Диа уже не боялась упасть, зная, что он рядом. Но лишь сейчас ей удалось разглядеть своего ни то попутчика, ни то конвоира. Высокий, темноволосый человек с правильными даже красивыми чертами лица. Ему было, окало сорока. Притом большую часть своей жизни этот мужчина провел в боях и сраженьях. Все его руки были в шрамах и ссадинах. Одни, были явно нанесены острыми клинками, другие были оставлены клыками хищников.
Диа тихо прижалась к своему спутнику, уткнулась носом в его спину и снова крепко уснула. Ей было плевать, что, наверное, он враг и на то, что силой ведет ее в неизвестность. Диа вдруг захотелось тепла. На секунду, на мгновенье.
Тяжело быть воином, даже если ты мужчина, и гораздо трудней, когда ты маленькая хрупкая женщина лишь волею судьбы оказавшаяся закованной в тяжелые доспехи. Диарда не мечтала и не стремилась выходить на поле боя, размахивая клинком и отправляя к праотцам вставших на дороге мужчин.
Когда Диа была маленькая, она мечтала быть во всем похожей на свою мать. Она хотела быстрей повзрослеть, воспитать четырех, а то и пятерых славных сорванцов. Встречать и провожать мужа, деловито спешащего на службу. И откровенную панику у ребенка вызывал вид даже кухонного ножа не то, что боевого кинжала или меча.
У Диа было три старших брата и младшая сестренка. Вся семья жила в Грантоне – небольшом портовом городе, выстроенном Академией в Южно-горских степях. Местные князья издавна находились в натянутых отношениях с представителями Академии. И то, и дело на границах поселений возникали конфликты. В одном из таких конфликтов был убит отец Диа. Ей исполнилось тогда только 8 лет. Мать собрала детей и отправилась в Сан-Краа к родителям. Но по дороге на караван напал один из Южно-горскиих князей Мистислав. Перебив почти всех людей, князь пощадил только двух маленьких девочек.
 Диарду с сестренкой отправили в Канай – богатейший и одновременно самый страшный город на Континенте. Сестер отдали в «галаде» - школу для будущих наложниц князя. Младшей Миарине исполнилось только четыре годика, и она плохо понимала, что происходит. Все время плакала и звала маму.
Воспитательницы в «галаде» не церемонились с подопечными и прививая послушание били девочек розгами и железными жгутами. В одной из таких воспитательных процедур маленькую Миарине забили до смерти на глазах сестры. Диа с диким криком, выхватила у одной из воспитателей железный прут, и вонзила его прямо в глаз той, которая была повинна в смерти сестренки.
Конечно, за такое в Канае полагалась смерть. Но Мистислав приказал отдать бойкую Диа на обучение в «ПиА», где готовили воинов для выступления на арене.
Самое любимое развлечение Южно-горских князей бои «ПиА». В этих боях участвуют только юные девушки. Совершенно обнаженные, с двумя короткими мечами они кромсают друг друга на арене до смерти ради главного приза – незабываемой ночи с самим князем, и возможностью в последствии стать одной из дюжины его личных телохранительниц.
Диа показала себя хорошей ученицей. И на момент когда ей исполнилось четырнадцать, и пришла пора участвовать в турнире она была, пожалуй самой лучшей из всех воспитанниц «ПиА». Прекрасная и смертоносная она вышла на арену. Всех ее противниц уносили с поля битвы под неизменные овации зала. Но и Диа пришлось заплатить за победу. Одна из амазонок дотянулась лезвием клинка до ее щеки, оставив на ней след на всю жизнь.
Но победа в турнире была за прекрасной Диа. И наступила великая праздничная ночь. Диа была хорошей и послушной девочкой, и стерпела все, что было связано с главным призом. Но у нее был один существенный недостаток – очень хорошая память…
Утром слуги обнаружили князя Мистислава обезглавленным в собственной постели. Некоторые из приближенных князя утверждали, что он лишился не только головы, но и других не менее значимых частей тела. А найти юную бестию так и не удалось.
Диарда добралась до Сан-Краа где жили дедушка и бабушка и попросила аудиенции у великого проректора. Из уважения к семье Диа ее принял сам Александр «Провидец». Девушка не осталась в долгу и подарила великому проректору голову одного из самых лютых врагов Академии.
Александр взял Диа под личную опеку и устроил в академию на факультет природных явлении и элементарной магии. Имея за плечами такой жизненный опыт, юная амазонка не только закончила академию, с отличием став солдатом «Белого легиона», но и как личный представитель великого проректора присоединилась к действующей армии академии.
К моменту, когда Киррл повел свой серый легион в Восточную Анию, Диа исполнилось двадцать семь лет и с ее мнением, а в особенности мечом считались многие военноначальники академии.
В битвах Диа в основном занималась раскалыванием чужих черепов, в перерывах пыталась преподавать на кафедре боевых искусств. В стенах Сан-Краа не находилось достаточного количества желающих связать свою судьбу или хотя бы разделить ложе с девой воином. Возможно, виной тому был вспыльчивый нрав Диа, а возможно молодых и не очень молодых людей пугала перспектива навсегда лишится важных частей своего тела.
В любом случае Диа привыкла к одиночеству и почти перестала обращать внимание на противоположный пол. И в жизни ее до сего момента оставались только две вещи – ее боевые клинки.

 Когда Диа проснулась – был полдень.
- Почему мы стоим на месте – удивилась амазонка, привыкшая за последние несколько дней постоянно передвигаться.
- По тому, что мы уже пришли – сказал тот самый воин так нежно приобнявший ее во сне.
Диа почему то покраснела. Она посмотрела в его светлые глаза, и он показался ей еще привлекательней, чем ночью.
Диарда быстро вскочила на ноги, что бы размять затекшие конечности. Вокруг был рай…. Амазонка стояла на небольшой поляне, которая уютно расположилась в кратере давно потухшего вулкана. Могло показаться, что Диа вдруг оказалась в тысячах дней пути от родной и привычной ей части Континента.
Весь кратер был в диаметре примерно в три тысячи шагов и образовывал живописнейшую долину. Везде куда ни падал взор прекрасной Диа, был виден зеленый и цветущий лес. В воздухе носились десятки певчих птиц, трава под ногами была мягкой и шелковистой, словно вытканный волшебный ковер.
Теперь Диарда наконец смогла разглядеть пленивший ее отряд, блаженно расположившейся на берегу маленького, но как видно очень глубокого озера. Примерно тридцать воинов разведя несколько костров, сложив поодаль оружие, придавались праздным развлечениям. Эти люди казались, веселы и беспечны и было совершенно невозможно узнать в них, тех жутких воинов, которые так легко расправились с Дааринцами и безжалостно казнившими пленных легионеров.
Один из воинов играл на невиданном доселе Диа музыкальном инструменте. Он напоминал выгнутый по краям серебреный щит, перетянутый вдоль и поперек тонкими жилами разных животных. Грубые пальцы воина очень искусно обращались с инструментом, и он отвечал прекрасной звонкой мелодией.
Диа стараясь не мешать, осторожно приблизилась к музыканту и присела на корточки. Он запел. И гармония музыки и слов слилась с великолепным нереальным пейзажем. Воин пел на не понятном, но почему-то знакомом языке. И в этот момент Диарда вспомнила слова молитвы, которую заставляли разучивать еще на самом первом круге обучения. Уж очень созвучны были слова в прекрасной песни воина с гимном великой Академии Сан-Краа.
Кто-то присел рядом с Диа. Повернув голову, она увидела своего спутника.
- Я Арид-До-Кумио – первый среди равных «Тимои-До». И прошу, успокойся дева-воин ты в безопасности - воин положил свою руку на плечо Дио, как знак дружбы и почтения. – В этой песне говорится о том:
Как великий бог ТоиДо, пришел на земли Континента, рожденный из пламени первородного огня.
Как привел за собой он певчих птиц и раскрасил радугу над ручьями Ани.
Как без памяти влюбилась юная богиня Ани в молодого бога-воина.
Как посадила Ани прекрасный сад АкУ ставший в последствии одним из двух великих лесов Континента.
Как почитали и любили остальные боги первый великий союз божеств.
Песня стала тише, и тревожные ноты постепенно вплелись в причудливую нить мелодии.
Когда враг жизни спустился в пещеры творенья и разбил столб искры первородной. Перевернулся мир с ног на голову. И прекрасная Ани заболела и постепенно испарялась с просторов континента. Все воды большие и малые стали мутными. Реки высыхали, а озера превращались в болта страшные. И ни кто не в силах был остановить падение мира в бездну.
И тогда ТоиДо отдал часть своей сущности возлюбленной Ани. И исцелил богиню а с ней разорванную душу мира всего.
И обновленная Анитои возвратила водам земным чистоту и прозрачность.
А До потеряв часть своего естества стал мрачен и груб. Очень скоро Анитои оставила До в одиночестве, по тому, что не в силах была смирится с таким преображением доброго и ласкового божества.
Анитои первой покинула наш мир, а вслед за ней отправились и другие боги. И только бог-воин и бог войны До остался здесь, ибо возложил на себя великую миссию. До следит за Даарином, дабы не нашел он способа разорвать опутавшие его узы и покинуть этот мир.
Ведь написано в книге жизни: «Что мир живет – пока обитает в нем сущность искры изначальной».
Музыкант закончил играть, и воины одобрительно загудели.
Даи встала и побрела к краю озера. На факультете философии религии, они изучали большое количество легенд и преданий относящихся к эпохе предтеч. И эта – «сказ о двуединстве Анитои и всех живых вод» была самой любимой. Но Диа никогда не слышала ее в столь изящном, непонятном и одновременно очень трогательном исполнении.
- Еще у этой сказки есть продолжение – обращаясь к догнавшему ее спутнику, тихо сказала Диарда. - Единственное, что поддерживало дух великого бога в разлуке с Анитои, был славный и прекраснейший лес АкУ. Бродя средь густых крон деревьев До вспоминал возлюбленную Анитои. И в каждой капле росы, в каждом звонком ручейке усталый воин узнавал лик любимой.
Даарин знал и ненавидел своего надсмотрщика и в отместку раз за разом, год за столетьем уничтожал великий лес АкУ, до тех пор, пока не превратил его в бескрайнюю Восточную степь.
- Я потрясен – искренне произнес Арид-До – Вы милая амазонка не только прекрасны телом и душой, но и мудры как седой водопад «Елетра». Видимо для «Тимон-До» это был довольно серьезный комплимент.
- Спасибо - в очередной раз, покраснев, прошептала Диа.
Почему-то этот уже немного поседевший воин, одним лишь словом превращал без часа великого магистра академии Сан-Краа в глупую и несмышленую первокурсницу. – Ты сказал, что мы уже пришли, но куда? И, что дальше?
- Наслаждайтесь природой Диарда – он в первый раз назвал ее по имени, заставив бешено биться сердце. – Очень скоро, вы все узнаете. Ни чего не бойтесь, и ни чему не удивляйтесь…

 
Акт IV

Веревка закончилась значительно быстрей, чем на то рассчитывал Надир. До дна канализационного стока оставалась еще больше десятка метров.
- Учитель. – Болтаясь на конце своей веревки, прокричал Надир – Самое время колдонуть, чего ни будь. Иначе придется прыгать, а ломать ноги я не подписывался.
Надир попытался осветить своим посохом дно сточного колодца но, разглядеть не удалось ровным счетом ничего.
- Сейчас колдону…. – С ноткой иронии в голосе крикнул Грауфт своему юному другу.
- Мне, почему-то не очень нравится ваш тон великий магистр. Мне определенно хватит приключений, на один день – Надир внутренне собрался, почему-то голос учителя вызвал у юного «библиофила» подобие легкой паники.
Великий магистр, висел двумя метрами выше, и что-то бубнил себе под нос. Постоянный бубнеж в длинные поседевшие усы, вообще стал в последние годы отличительной особенностью Грауфта. В великой библиотеке сотрудники, за глаза называли его «Бу-бу-бу». Он прекрасно знал об этом, но не обижался. - Помните, молодой человек, вы сказали, что библиотечное дело – это скучное занятие?
- Помню - совсем забеспокоившись, выдавил из себя Надир.
- А потом вы сказали, что не хотите рассыпаться в прах от унылой беспросветной работы, среди гор пыльных манускриптов.
- Да учитель. Это была ошибка….
- Я хочу вас обрадовать. Вам уготована другая участь - с этими словами магистр поджег веревки, на которых болтались оба академика.
Через секунду они лежали на дне сточного колодца. К удивлению Надира он не переломал ни руки не ноги, напротив приземление было довольно мягким. И если бы не жуткий запах резко ударивший по ноздрям впору было заказывать песнь за здравие.
 За секунду, подобрав подходящие слова и готовый выплеснуть их на сумасшедшего старика, Надир неожиданно был остановлен пронзительным писком, раздавшимся со всех сторон. В ушах академиков зазвучала такая какофония высоких нот, что скрежет ржавым гвоздем по стеклу мог показаться великой симфонией Тои-До.
Когда Грауфт зажег свой посох…. Надиру захотелось погасить его немедля, поломать и выкинуть. Сотрудники великой библиотеки Сан-Краа лежали на огромной горе человеческих останков вперемешку с суетящимися, размером с боевой сапог, крысами. В секунду, со всех сторон на «крыс» библиотечных бросились сотни вполне натуральных, дико голодных и явно бешеных.
Надиру с учителем пришлось вспомнить разом все приемы пиромагии, что бы отделаться от назойливых грызунов. Когда бегающие огоньки окончательно снизошли в прах, академики смогли осмотреться.
 Он находились в длинном узком туннеле ведущим в неизвестность. Все сточные воды уходили, как и положено вниз, зато вверх лежала вполне пригодная для перемещения ступенчатая тропа.
- Учитель только не говорите мне, что мы отправляемся вниз – Надир уже несколько секунд безрезультатно пытался вытащить ногу из чьего-то тазобедренного сустава.
Грауфт, прислушался к мольбам ученика и не сказал ни слова. Он просто пошел вниз, туда, где сердило и вряд ли ждала академиков теплая постель, горячий шоколад и … Ну, что там обычно полагается…
Примерно через пол часа ходьбы по постоянно сужающемуся туннелю Грауфт, свернул в небольшой грот. Академикам пришлось еще метров двадцать ползти на четвереньках, прежде чем впереди показался тусклый свет. Порядком, намучавшись и надышавшись трупным газом, они вылезли на одной из подземных улиц Ламбура.
В гигантском гроте было довольно просторно и относительно светло. Свет исходил от странных голубых, фиолетовых, голубых и красных кристаллов, повсеместно вмонтированных в скальную породу. Как объяснил Грауфт, эти кристаллы «Дидролиты» относящиеся к эпохи творения. В былые годы их в большом количестве находили в рудниках Континента и свозили в Ламбур. Уникальной особенностью этого минерала, было свойство накапливать энергию и преобразовывать ее в свет. Притом Дидролиты поглощали энергию практически любого свойства и содержания. Поэтому не рекомендовалось длительное время хранить этот минерал в доме или носить его с собой.
В некоторых Южно-горских государствах до сих пор существовал обычай, вешать на шею умершего украшение с большим светящимся минералом. Тело с таким камнем на шее могло нетленным пролежать сотни лет, ибо хранитель подземного мира Ядолин, на дух не переносил свет Дидролита.
Оказавшись на поверхности Надир понял, почему все крысы так спешно стремились покинуть подземные кварталы Ламбура, собираясь поближе к мертвым и подальше от живых, еще пока. Возле маленькой пещеры, которая была когда-то чьим-то домом, на корточках сидело ободранное существо, пожирающее гигантскую крысу в сыром виде. Только присмотревшись можно было понять, что это существо есть не что иное как человек разу… точнее оно было когда то человеком – разумным. А сейчас более всего напоминало человека – голодного, страшного и жутко дикого.
Увидев перед собой людей, ненормальный выкинул почти обглоданную до основания крысу и с аппетитом посмотрел на Надира. Видимо перспектива наестся до отвала, так порадовала это существо, что оно или он совершенно забыл о здравом смысле. Хотя имеются довольно серьезные основания, предполагать, что здравый и смысл были словами давно забытыми и непонятными для ограниченного мировосприятия данного индивида.
Молниеносно бросившись к ученику Грауфта, «нечто» остервенело вцепилось в его руку. Грауфт по видимому готовый к такому развитию событий, одним ударом лезвия спрятанного в основании посоха, напрочь отсек нападающему его «клешню» у самого предплечья. Но ни фонтан брызжущей крови, ни увесистые удары юного магистра долгое время не могли оторвать дикое существо от, руки Надира.
Только потеряв более половины позеленевшей жидкости, которая была когда-то алой человеческой кровью, дикарь, обессилив, упал на землю, оставив на кожаном налокотнике глубокий след от клыков.
Надир крепко схватил посох и на куски раскромсал тело этого существа.
- Будь, проклят Ядолин! Что это было, учитель! – Надиру пришлось скинуть с себя часть кожаной амуниции. В тех местах, куда попала слюна этого «человека», хорошо выделанная кожа кабана мгновенно начала гнить.
- Познакомься мой юный библиотекарь. Это «Хадишар»! Чума периода великого творения. По приданию, когда боги только заселяли землю различными тварями. Самой первой из всех создали они «Драх-Краа-Ту» - великого первозверя. В процессе ваяния Драх-Краа-Ту принимали участия все без исключения. Каждый стремился внести свою лепту, дабы быть причастным к великой тайне творенья. Но, как известно у семи нянек дитя всегда без глаза
В попытке создать совершенное творение, неразумные еще боги Континента вложили в существо все известные им законы гармоний и материй. В общем, зверюга вышел довольно забавный, для тех, у кого с черным юмором все в порядке. А поскольку был Драх-Краа-Ту первенец, то по праву унаследовал и часть (довольно большую) божественной силы.
Закон природы…. Дети всегда мечтают быть хоть чем-то похожими на родителей. – Грауфт достал из сумки, какой то пузырек и аккуратно протер им руку Надира, и хотя видимых повреждений на ней не было, постепенно рука начинала краснеть и опухать. - «Драх-Краа-Ту» тоже стремился во всем подражать великим богам. И стал повсеместно создавать тварей невиданных и диковинных. И наводнился Континент жуткими монстрами, и загадили они всю землю и воду.
И вот тогда, боги и наслали на мир жуткий мор «Хадишар». И сходили сума творения Драх-Краа-Ту и пожирали друг друга с невиданным доселе остервенением. И не было спасения никому, и судьба детей первозверя была предрешена.
Сам Драх-Краа-Ту укрылся в пещерах творения, куда не было хода богам ни большим, ни малым.
А тем временем боги создали новых зверей, каждый своих. И стало на земле их великое множество. Но не было в них силы божественной, ибо только сообща творили боги себе подобных.
 - Что за бред! Учитель. – Надир приободрился и готов был продолжать путешествие. – Ну, кто способен вызвать этот самый «Хадишар» сейчас…
- Только великий бог. – Задумчиво произнес учитель. – Пойдем мой юный друг. Только осторожней, береги руки, они тебе еще понадобятся.
Руки понадобились Надиру уже через два дома-пещеры. Три довольно прытких полуразложившихся трупа решили позавтракать или пообедать солдатом белого легиона. Подавились… На этот раз у тварей не было не единого шанса.
- Учитель, почему они пытаются сожрать только меня, а от вас шарахаются как чумные? – спросил Надир выдергивая лезвие посоха из очередного обгорелого трупа.
- Ты молодой и упитанный – отшутился Грауфт. – А я старый и от меня воняет нафталином.
Когда путники вырулили на главную улицу, их взору предстала полная картина творящегося в нижнем гроте безумия.
Высокий, в сорок локтей центральный зал был изъеден тысячей проходов галерей и пещер. В обычные дни здесь сновали толпы бедняков, торговцев и мелких воришек. Центральная галерея начиналась пещерой, где содержали преступников, а заканчивалась массивными воротами, ведущими в пещеру правды. Между ними в бесчисленном множестве располагались торговые ряды, бакалейные лавки и дома терпимости.
Сейчас, улицы были заполнены вгрызающимися друг в друга людьми. Вместо товаров на прилавках валялись человечьи останки, и в воздухе стоял, все тот же, тяжелый запах полуразложившейся плоти.
Пробиваясь к воротам правды, великому магистру и его ученику пришлось устроить на центральной площади нижнего грота средних размеров Армагеддон. От души, порезав и покромсав свежо поджаренного мяса, Нидир с Грауфтом устроились на крыше небольшой лавки кузнеца. Достали из походных сумок овощи и крепкое ячменное пиво, да устроили в честь победы небольшой банкет. Не смотря на все перипетии, случающиеся с ними в пути, академики старались не нарушать режима установленного в стенах Сан-Краа. А по сему, действовали согласно девизу вольнонаемных варваров Ашидов: «Война войной, а жрать когда привык».
- Знаешь – Грауфт выглядел довольным, видимо давно ему не удавалось так размять старые косточки. – А ведь я жил когда-то здесь. Двумя кварталами ниже у меня была чудесная квартирка. Я был молод и амбициозен. Я создавал и творил. Мне тогда казалось, что все пути, все дороги открыты. Что весь мир создан исключительно для меня. А теперь библиотека, горы книг и пыли… Я был учеником, как ты сей час, у местного лекаря Салима. Мудрый был человек, правда очень старый. Он научил меня многому. Кстати масло которым я намазал твою руку – его рецепт. Салим был очень уважаемым человеком, и когда умер, сам Ра-Хи плакал на его могиле. Кстати все свое имущество он оставил мне. Тогда я продал дом и алхимические приборы и перебрался жить в Сан-Краа.
- Да будет вам учитель – Надир с отвращением посмотрел на новую партию медленно стекающихся к площади чумных. – Когда квалификационный комитет вместо обещанной вакансии корпусного в армии великого ректора Киррла, направил меня в исторический фонд, я был вне себя от злости. Мои мечты о приключениях, сражениях и сокровищах разбивались в пух и прах о пыльные стеллажи. – Спрыгнув с крыши в толпу чокнутых зомби, Надир исполнил свой знаменитый кровавый танец. И в секунду от нападавших остались только куски и кусочки размером, не превышающим спелый тыквы.
- Теперь я думаю, что прекрасней работы нет на свете. – Надир вытер испачканные в зеленой гадости лезвия и спрятал их в посох.
Грауфт по велению руки поджег смердящие останки, и академики направились к массивным воротам в конце галереи.
- Ты родился в Антии… – не то, утверждая, не то, спрашивая, произнес великий магистр – очень интересное место.
Надир поежился. – Отвратительное место учитель. Жители северной земли издавна считаются гражданами Академии, однако при этом довольно прохладно относятся к проректору и власти как таковой. Привычка жить и полагаться только на себя, на свои руки и орудия охоты прививалась этим людям с самого детства. Скромные, угрюмые и совершенно не пытающиеся изменить уклад жизни, они плохие собеседники, а торговцы и того хуже.
 Мои родители прибыли в Антию как миссионеры, что бы обучать местных жителей основам философии бытия. Но не преуспели в сим занятии. Местные варвары далеки, от каких либо философских изысканий. Их умами прочно владела одна философия, как прокормит свои семьи в условиях сурового климатического пояса и общей скудности северных земель.
Моим родителям тоже в скором времени надоело биться головой о стены их скудных хибар, и они предпочли заняться торговлей. Покупали у северян рыбу и меха (практически задарма) и отправляли в стены Академии. С одним из таких рыбно-пушных караванов я тоже был отправлен в Сан-Краа, на учебу. С тех, пор видел родителей только по большим праздникам, зато они постоянно присылали мне довольно приличные суммы. Денег хватало на учебу, на приличную одежду, и что не мало важно, на другие приятные мелочи, неизменно сопровождающие бурные студенческие годы.
- Родители до сих пор торгуют – поинтересовался Грауфт, приближаясь к массивным вратам.
 - Да у них, пожалуй, сейчас самое перспективное и процветающее дело в Северных просторах. Они мечтают, что бы именно я возглавил его в будущем.
Вставив и повернув ключ в специальное гнездо, Грауфт дернул довольно массивный затвор запирающего механизма. Раздался треск и стук запрятанных в двери шестерней.
- Считайте юный друг, что нам повезло – посох великого магистра ярко засветился, и академики вступили в темный, заросший сталактитами коридор пещеры. – Если бы не творящийся вокруг хаос, боюсь, дорога сюда была бы для нас закрыта. Только Ра-Хи имеет право спускаться в эти залы, да и то не дальше первой камеры.
Коридор пещеры постепенно сужался и плавно перешел в узкую винтовую лестницу идущую глубоко в низ. В тусклом освещении от боевых посохов Надир разглядел несколько высохших скелетов в проржавевших насквозь доспехах.
- Это «Тимон-До» гвардейцы самого бога войны – предугадав вопрос ученика, сказал Грауфт - По преданию эти воины поклялись защищать пещеры от приспешников Даарина и в одной из древних битв сложили головы, так и не позволив падшему богу войти в старый зал «Драх». Согласно поверю, в нижних пещерах хоронился древний артефакт – свиток «Тидора» с начертанным кровью слепого приговором Даарину.
- Вы же знаете, учитель – скептически хмыкнул Надир – как я отношусь к этим религиозным сказкам.
- Знаю, и иногда сожалею, что нет на твою голову Святого легиона. – Великий магистр осторожно продвигался по ступеням, стараясь не потревожить останки давно погибших воинов. – Мне кажется иногда, что отмена великим проректором святой инквизиции при вступлении в должность, была скоропалительным и непродуманным решением. Так вот, слушай «сказку» дальше. За столетье до исхода предтеч, разразилась великая война между «Ги-ко» последователями Даарина и «Тимон-До». И здесь возле горы Ламб состоялась самая великая битва эпохи предтеч. Черные легионы «Ги-ко» атаковали замок «Запретный» закрывший вход в пещеры творения. Тимон-До значительно уступали численно, и исход битвы был практически предрешен. Дабы не отдать в руки Ги-ко свиток творения воины «До» обрушили некоторые залы пещеры правды, навсегда преградив путь к свитку.
Наконец достигнув самого дна, академики попали в огромный круглый зал. Стены помещения тускло сияли, создавая легкий полумрак. Великий магистр подошел к центральной колоне и со всей силы ударил по ней своим посохом. Мгновенно в помещении стало светло. Зал оказался не чем иным как огромным хранилищем книг. По стенам, до самого потолка, который был выложен из десятка тысяч зеркал, причудливо преломляющих свет, поднимались книжные стеллажи. Даже великая библиотека Академии в сравнении с этим залом казалась крошечной и не значительной.
Надир, просто обалдевший от увиденного подошел к одной из книжных полок. Перед ним в массивных кожаных обложках лежали толстые древние книги и манускрипты. Когда магистр попытался взять одну из них в руки, она мгновенно развалилась в прах.
- Не особо огорчайся мой юный друг – сказал Грауфт, деловито разглядывая какую-то карту искусно вырезанную прямо в скальной породе. – Все они написаны на «Ликио-Дорин» диалекте давно забытом на континенте.
Учитель подошел к стене и с легкостью вдавил в нее один из выступающих камней. Центральная колонна медленно отползла в сторону, открыв глубокий колодец. По последней веревке Надир и учитель спустились вниз. К огромному удивлению юного библиотекаря перед взором его предстал еще один зал величием и величиной не уступающий предыдущему, но вместо стеллажей и книг, здесь повсеместно стаяли гигантские колонны, исписанные различными текстами.
 Тексты были высечены на языке древних Сакивских торговцев, вполне доступном для чтения нынешним ученым лингвистам. Большую часть колон занимали легенды и повествования о богах малых и больших, о исходе предтеч, все то, что в той или иной степени было известно и изучалось на кафедрах и факультетах Сан-Краа.
Но один из камней особенно привлек внимание Надира. Этот камень даже нельзя было назвать колонной в полном смысле слова. Более всего он походил на усеченный конус и на его поверхности, был начертан следующий текст:
 Любой из этих людей мог одним ударом кулака расколоть череп полутора годовалого буйвола. Чем они и занимались периодически, по праздникам принося жертвы своим богам.
Большинство из оседлых племен недолюбливали Даар зато, что они покланялись Даарину – проклятому всеми богу. Но торговать со степняками было делом прибыльным. Ни кто из торговцев прибывающих в Восточную степь не оставался в накладе.
Шкуру белого буйвола у Даар можно было купить за горсть Южно-горского риса, а перепродать в западных пределах за две дюжины. Кости панцеруса - хрюкающего свободно обменивались на фрукты и овощи из края Трех озер. Зато руду и соль степняки покупали исключительно за золото и драгоценные камни, чем приводили в восторг любого Сакива.
Довольно большое место в тексте занимало описание самой процедуры обмена и сопутствующих ему ритуалов. Например, каждую десятую горсть риса Даары обязательно развевали по ветру, платя Ранорину оброк, дабы не жаловался он Даарину на людей и не гневил понапрасну бога.
Много поколений сменилось в Восточной степи, тысячи костей отполировал до блеска степной ветер, прежде чем покинули Даары насиженные места.
В жизни каждого из племен наступает час сделать великий выбор, настал он и для Даар. Как повелел им бог, пошли племена от мала до велика, искать свой новый дом. И взор их был направлен далеко на восток, туда, откуда каждый день приходил в Восточную степь ветер-суховей.
- Учитель – ища взглядом Грауфта, прокричал, возбужденный Надир - Они ушли в великую пустошь. Наверняка все погибли, там ведь ничего нет. Сколько раз Академия снаряжала экспедиции в тот край. Те немногих, кому удалось вернуться, утверждают, что кроме ледяного песка и жуткого ветра, там, на сотни дней пути пустота.
Великий магистр, опять копошился, у какой-то карты вырезанной в стене, бубня себе под нос странные формулы. – А? Да…. Да. Мой юный друг, это не дает нам ответов на главный вопрос, кто такие эти Дааринцы терроризирующие Континент. Самый логичный ответ: Дааринцы и есть Даары, поселившиеся где-то вдали, от глаз великих проректоров академии. Но где? И что им все-таки надо?
- Однажды на великий сбор Даарских вождей, пришел молодой воин и назвался сыном Даарина. Не понятно почему, но старейшины поверили юноше и последовали за ним. А тех, кто ослушался, ждала страшная и мучительная смерть. – Надир опять отыскал глазами учителя, который, расхаживая от колонны к колонне, что-то проговаривал полушепотом. - Больше здесь ни чего нет, остаток текста сколот.
- Ядолин с ним! – Весело сказал великий магистр. – Поднимаемся наверх, тут нам более нечего делать.
В верхнем зале Грауфт снова принялся расхаживать туда сюда, осматривая стены и книжные стеллажи. Потом, окончательно собравшись с мыслями, подошел к одной из стен и последовательно нажал на шесть камней немного выдающихся из стены. – Если перепутать последовательность, то мы будем погребены заживо…
- Хорошо, что вы говорите об этом с такой уверенностью учитель – сказал Надир и в очередной раз приготовился к худшему – Но могли бы и раньше сказать, я бы помолился…
- Ты же не веришь в богов?
- На волосок от смерти в богов верят все, учитель.
Но все обошлось. Правда, зал на секунду зашумел и затрясся, а с потолка гурьбой посыпались зеркала, но конца света не наступило. В стене образовался маленький проход, и оба академика быстро в него проскочили. Пройдя по коридору почти пол километра Грауфт как вкопанный, застыл у разбитых ворот. Его посох пронзительно замигал и затрясся. Там где должен был быть огромный каменный завал, сейчас поскрипывая на петлях, висели разбитые и разодранные врата.
- Боги великие – Грауфт с учеником вошел внутрь и обомлел. Небольшая пещера представляла собой полусферу с разрушенной прозрачной колонной в центре. Вокруг колонны лежали скелеты воинов подобно тем, что повстречались академикам на лестнице.
- Это и есть великий столб жизни? – Надир смотрел и не верил своим глазам.


- Вперед! Вперед! – почти рычал, Дарик подгоняя своих воинов. После смерти в битве с Серым легионом, отца ему пришлось возглавить экспедицию. До дня воссоединения армий оставалось всего две полных смены лун, а первоочередная цель была не выполнена. Воины все больше уставали от постоянных ожесточенных схваток, от штурмов городов и крепостей. Но слишком многое было поставлено на карту и оступится, воины бога ветров не имели права.
Позади в руинах лежала крепость «Дин» впереди, святой монастырь Таан-КуА, расположенный на северо-восточной оконечности Темного леса. Именно там, Дарик рассчитывал отыскать самый важный из артефактов эпохи предтеч – «Дспехи Даарина». Другим поисковым армиям было поручено любой ценой, заполучить секиру и расколотый надвое шлем великого бога. Лишь собрав все артефакты вместе до начала битвы, Дааринцам была гарантированна победа в последнем в истории сражении и место в другом мире по праву отобранное у них века назад. Сам Даарин обещал выйти и сражаться бок о бок со своим народом, и после победы забрать с собой подобно иным ушедшим ранее.
 Приближаясь к Таан-КуА, армия детей Даарина возросла в десятки раз. В каждом захваченном поселении или городе всех мужчин способных носить оружие забирали с собой и в серьезных стычках первыми отправляли в бой. Женщин и детей захватывали как рабочих и грузчиков, заставляли обслуживать армию, переносить провиант и воду.
Когда армада подошла к монастырю, в ней насчитывалось уже почти пол миллиона человек воинов и рабов. Устоять против такой силы без поддержки извне Таан-КуА был не в силах.
Но к чести монахов, возглавлял которых великий магистр Серхо «Странный», белый флаг так и не поднялся над крепостными башнями. Дааринцам пришлось потерять значительную часть рекрутов, которых как баранов резали воины-монахи, большинство из которых были солдатами Белого легиона. Но когда в бой вступили элитные части Дааринцев, исход дела был предрешен.
Даарик весь в крови врагов стоял посреди монастырского двора. Вокруг лежали хаотично разбросанные тела монахов и прислуги. В руках молодой вождь держал голову наставника монастыря, а возле ног на расстеленной белой простыне лежали подъеденные ржавчиной доспехи большого, даже по рамкам Дааринского воина, размера.
- Я думал они будут выглядеть…. Дарик долго не мог подобрать подходящего слова.
- Внушительней – поспешил помочь командиру один из старших офицеров.
- Нет. Скорее, благородней и новей. Не подобает богу ходить в ржавом… Дазир – обратился Дарик к воину являющемуся правой рукой нового вождя. – Доспехи отполировать до блеска… Примерно на шесть лун мы задержимся в крепости.
Подойдя к одному из растерзанных тел, Дарик долго и пристально всматривался в забрызганное кровью, белое парадное одеяние монаха. – Жаль подумал он про себя. Но, по другому, нельзя…. Путь к спасению, лежит сквозь кровь и смерть. Так записано, и так должно быть…
- Всех пленников отпустить. Они нам более ни к чему. Оставить продовольствие и дев отобранных для обряда. Вечером будет праздник и жертвоприношение.

До самого вечера Филин просидел в выгребной яме. От постоянной, жуткой вони ему хотелось убить себя, но залезть в колодец его заставила именно жажда жизни.
Смотритель великого ордена Тимон-До Филин «Быстрый» прибыл в Таан-КуА незадолго до нападения на монастырь воинов Даарина. Тенью преследовал Филин армию «Степняка», с самого появления Дааринцев на Континенте. Когда цель поисков врага стала окончательно ясна, Филин устремился в стены монастыря дабы уничтожить доспехи и лишить врага преимущества. Но смотритель монастыря не разделял чаяний воина «До» и приказал запереть его в одном из подвалов монастыря.
На то, что бы вскрыть замок и выбраться из камеры Филину понадобился целый день, а когда он все же оказался на свободе, крепость была полностью в руках Дааринцев. И здесь, чтобы не раскрыть себя ему пришлось прыгнуть в выгребной колодец, это, пожалуй, единственное место в которое Дааринцы побрезговали заглянуть.
Дождавшись вечера, Филин вылез и тихо пролез к складскому помещению. Мгновенно перерезав горло охраннику, и пробравшись внутрь, Филин смог переодеться и избавится от въевшегося в душу жуткого запаха. Незаметно подобравшись, по крепостной стене к монастырскому двору смотритель Тимон-До стал свидетелем жуткого обряда жертвоприношения.
Люди, облаченные в черные с золотыми рунами рясы, по очереди выводили на центр образованного воинами круга обнаженных пленниц и под одобрительный рев толпы, ударом в голову зажатого в кулаке длинного стального шипа отправляли их на потеху Даарину. Все выглядело настолько буднично и обыденно, что даже видавший виды смотритель отшатнулся от края стены, с которой наблюдал за действом.
Увиденное окончательно убедило Филина в сделанных еще накануне выводах. Армия Дааринцев есть ни что иное, как переродившийся орден «Ги-ко». И это страшное известие необходимо было доставить на совет.
Спустившись по крепостной стене, смотритель мгновенно слился с темнотой ночного леса. Необходимо было спешить, каждый день теперь приближал мир к концу времен и историй. Филин знал, что для людей осталось только одна надежда и эта надежда находится в «КуА-АкУ».


Была глубокая ночь. Диарда вздрогнула от неожиданного порыва ветра. Открыв глаза, она увидела стоящих перед ней воинов «Тимон-До».
- Настало время дева-воин, нас ждут…
Диа за минуту нацепила доспехи и подола воинам знак, что готова. Арид-До стоял рядом в кожаных доспехах с оружием в руках. Его не было в лагере два дня. На заре позавчерашнего дня он словно провалился сквозь землю. Диарда пыталась выяснить, у других воинов Тимон-До, куда пропал их лидер, но они лишь молча разводили руками.
 Но теперь он был рядом, и Диа успокоилась. Кажется, сейчас она готова была принять любой исход, даже смерть, лишь бы она наступила от его рук.
Арид улыбнулся, словно прочитав ее мысли, давая понять, что ни чего страшного не произойдет.
В небе светили яркие звезды и практически полностью освещали прекрасную долину, раскинувшуюся в кратере давно потухшего вулкана. Но сегодня, что-то было не так. Все вокруг казалось нереальным, даже мифическим. Диа, на секунду подумала, что спит, и уже пришла, пора проснутся. Сейчас, она откроет глаза и весь этот дивный сад, и славный сильный воин исчезнут в небытие. Диа стало грустно…
Но долина не растаяла, наоборот, на секунду лишь она одна стала самым реальным, самым значимым явлением вселенной. Не было больше звезд, ярко светивших Континенту с момента творения, не было птиц так искусно созданных, когда-то ТоиДо. Весь мир, весь могучий континент сузился до небольшой поляны и маленького голубого озера.
 Неожиданно вода в озере, которое так поразило Диа своей чистотой и глубиной, забурлила, и испарилось в считанные мгновенья. На глазах из гранитных берегов, стали выдаваться каменные глыбы, постепенно создавая лестницу, ведущую глубоко, на самое дно озера.
Попарно воины стали медленно спускаться вниз, Диа расположившись рядом с Арид-До, последовала за остальными. Спуск на дно «озера» занял несколько минут. У самого дна, где еще оставалось вода, лестница неожиданно обрывалась, и воины один за другим уходили в образовавшуюся в скальной породе расщелину.
- Главное не удивляйся – сказал Арид и нырнул за остальными.
- Чему тут удивляться! – глубоко вздохнув, и проследовав внутрь, отшутилась Диарда.
Внутри было жарко и темно. Это первые ощущения, свалившиеся на плечи Диа. И еще одно, впервые с момента пленения, ее отряда Дааринской боевой четвертью, Диарда почувствовала устойчивую связь с магическими силами природы. Более того, связь была столь значительной, что дева-воин еле сдержалась, что бы тут же не запустить, куда ни будь огненный шар или ледяной болт.
Отряд шел по узкому темному коридору, странно мерцающему россыпью камней, напоминавших своим расположением небесные звезды.
- Это тропа «Эрин». Только воины Тимон-До имеют права проходить этим путем. Тебе дева – воин оказана огромная честь – Арид слегка подталкивал амазонку рукой. - Тебе еще предстоит оценить, и принять сей дар и тяжкий груз.
Диа промолчала, в конце концов, если этот человек так говорит, значит, так оно и есть. Пройдя тропой «Эрин» отряд вошел в огромное помещение, более всего напоминающее прекрасный сад. Здесь были всевозможные деревья и цветы, травы и кустарники, но все они были искусно сработаны из камней драгоценных и полудрагоценных пород. Потолок пещеры был гладкий и черный и на нем подобно тропе «Эрин» тускло мерцали звезды. Было ясно, что тот, кто создал этот странный сад, пытался запечатлеть звездное небо, но Диа была готова отдать на отсечение руку, что такой звездный пейзаж невозможно было увидеть с территории Континента. Звезды и созвездия были родными, узнаваемыми, но угол обзора был совершенно иной.
В центре сада на каменном постаменте стояла статуя великого бога воины До. Диа сразу узнала это божество, ибо привыкла видеть его лик в храме До в Сан-Краа. Но в отличие от статуй храма где бога войны изображали в доспехах, копьем поражающего различных чудишь Драх-Краа-Ту, здесь До был в белой просторной одежде. Вся композиция была выполнена, по-видимому, из белого мрамора и внушала, прежде всего, умиротворение и лишь потом почтение и страх.
Воины Тимон-До рассредоточились по саду и заняли заранее определенные места. Диа и Арид подошли к статуи До и в молчаливом почтении склонили головы. Статуя была небольшой, немногим более обычного человеческого роста и это очень удивило Диа. Почтение к богам, привитое Диарде в стенах академии, заставлял представлять себе великих богов, не иначе как в виде гигантов, одним взглядом заставляющих смыкаться горы.

 
АКТ V

С неба срывались одинокие снежные хрусталики. Северный лес «Дун-АкУ» дрожал от Юго-восточного ветра, продирающего насквозь, даже ко всему привыкших бурых медведей. Среди густого ельника, затаившись от ледяных порывов, расположился маленький отряд Ахшских воинов. Усталые и изрядно измученные дорогой люди, прижимались друг, к другу пытаясь согреться у еле теплящегося костра.
Отряд состоял из двадцати воинов, и командовал ими Латир «Кузнец» из рода знаменитых Ахшских князей. Отроду ему было не более тридцати лет, а шрамов на теле, оставленных мечами и стрелами варварских племен, насчитывалось больше сотни. Латир был довольно груб и на вид непритягателен. Его лицо словно неумело вытесали из скалы пьяные Южно-горские мастера. Зато он обладал острым умом, твердой рукой и крепкой памятью, что не раз помогало ему выходить сухим из самого губительного «болота» и вытаскивать оттуда своих людей. Воины в свою очередь, отвечали Кузнецу безграничным доверием и преданностью. И каждый из них, посчитал бы за честь ценой своей жизни спасти будущего правителя.
До вступления на престол Кузнецу оставалось еще десять долгих лет. В Ахшких землях верховная власть поочередно каждые двадцать пять лет переходила от одного княжеского рода к другому. Сейчас в Ахше правил род «Белых клыков», а следующим должен был стать род «Кузнецов».
Ахшская земля хоть и находилась в непосредственной близости с границами Академии, но уже более пятидесяти лет не подчинялась Сан-Краа. Еще при вступлении на престол великого проректора Александра «Провидца», объединенные в единый кулак Ахшские кланы выбили воинов Академии со своих земель.
Александр неоднократно пытался возвратить мятежные племена в лоно академии, но безрезультатно. Каждый раз хорошо подготовленные легионы Сан-Краа разбивались о неприветливый климат и партизанские вылазки Ахшских племен. Шесть раз великий проректор собирал свои армии и шесть раз легионы, замерзшие и злые, ни с чем возвращались в стены альма-матер.
В конечном счете, двадцать девять лет назад великий проректор и правитель Ахшских племен подписали мирный договор, согласно которому Академия обязалась оказывать военную помощь Ахшским кланам в борьбе с варварами-степняками, а Ахш в свою очередь выплачивал Академии дань в виде ста тонн золотоносной руды в год.
Ахшский край располагался на холмах Дит-Ра густо поросших хвойными лесами. На юге Ахш граничил с Академией, на севере упирался в холодные просторы Антии. С запада с Речным краем кланы разделяла горная цепь – Драх, по легенде последнее прибежище первозверя, а на востоке от Ахша раскинулась бескрайняя пустошь. Именно оттуда, год за годом приходили на холмы Дит-Ра бесчисленные варварские племена, в надежде утолить жажду крови и наживы. По этой причине отряды Ахшских племен дни и ночи патрулировали свои земли.
За все годы с момента подписания мирного договора, академия лишь единожды присылала в Ахш боевое подкрепление. Это случилось десять лет назад, когда вождь варваров Чи-Чой, разбив передовые отряды кланов, вторгся на территорию Речного края. В остальном, Академия всегда жила по принципу: «Хороший Ахшский край, безжизненный Ахшский край». И кровавые ежегодные разборки кланов и варваров вызывали в стенах Сан-Краа только злорадные улыбки.
И в этот раз, когда на горизонте Восточной степи замаячили ровные отряды неприятеля, кланам оставалось полагаться только на себя. Но сегодня не варвары–степняки, а странные, страшные воины в серебреных доспехах, под черными флагами с сияющим золотым клеймом, штурмовали Ахшский край.
Правитель кланов Силос «Белый клык», был мудрым и славным воином и понимая, что столкнулся с силой превосходящей его и числом и умением, прибег к тактике столько раз спасающей его людей в годы войны с Сан-Краа.
Сотни мелких отрядов рассыпались по землям Ахша и исподтишка жалили Дааринскую армию. Кланы нападали на обозы с продовольствием, поджигали временные склады и хранилища Дааринцев и убивали отбившиеся или заблудившиеся отряды.
 Латиру несказанно повезло, две луны назад в долине «До-Дио», его отряд напал на странный караван Дааринцев. В караване было несколько повозок, тридцать охранников и несколько воинов в смоляно-черных рясах и странных рогатых шлемах на голове. Посреди ночи воины Кузнеца, напали на караван. Завязался кровопролитный бой, в котором Дааринцам, хоть и с большими потерями, но все же удалось отбиться. В пылу схватки Латир выхватил у одного из «рогатых» увесистый сверток. Открыв его, Кузнец не поверил своим глазам, в потрепанных и разодранных временем тряпках был, завернут самый легендарный артефакт северных земель – «Секира проклятого». Секира была расколота на четыре части и по легенде лишь сам Даарин или Дараг (Проклятый) как называли его Ахшские народы был способен перековать его заново.
Латир понял, что Дааринцы пришли в Ахшские холмы именно за этим оружием. И вернуть его для воинов в серебреных доспехах будет делом чести.
Кузнец не ошибся. Уже две луны отряд будущего правителя убегал от преследовавших его Дааринских элитных «четвертей».
- Братья! – Латир встал и посмотрел на юг. – Тяжелые испытания выпали на наши головы. Мы знаем, зачем прибыли воины Дарага на наши земли, и знаем, что согласно завету предков должны противостоять всеми силами Проклятому богами.
Воины одобрительно зашумели и закивали замерзшими головами.
- У меня созрел план. - Кузнец развернул сверток и положил на снег неприметные проржавевшие куски секиры. – Великий город Сан-Краа, уже много лет не выполняет своего обещания оберегать наши земли и уж точно не собирается прислать нам на помощь свой «сказочный» легион. Но мы выполним свою часть уговора, и раньше срока доставим им дань. И данью этой станет великий артефакт Дарага.
Воины непонимающе переглянулись и зашумели. Но властным жестом Латир поднял руку и продолжил – В стенах Сан-Краа секира Даарина будет скрыта от Дарага. И таким образом одной стрелой мы пристрелим двух жирных кабанов. Уведем армии черных стягов подальше от Ахшских земель и надолго найдем занятие академикам….
Через час пути дозорный заметил отряд Дааринцев. Как хищные звери они следовали попятам Кузнеца, и разрыв постоянно сокращался. Как не пытался Латир заметать следы и путать врага, опытный хищник неумолимо настигал добычу.
Уже смеркалось, когда отряд Дааринских воинов все же настиг «Кузнеца». У Латира не было выхода иначе как принять бой. У подножья холма «Тигода», что в переводе с языка варварских племен означает «Несчастный бугор» отряд Ахшских кланов занял оборону. Именно подножье этого холма очень часто становилось камнем преткновения для тысяч варваров на протяжении сотен лет. Из костей и оружия захороненного в этих землях хозяин подземного царства Ядолин, или Ярдин, на языке кланов, смог бы собрать воинство, не уступающее в могуществе «Ги-Ко» времен последней битвы предтеч.
Но, несмотря на традиции, видимо, сегодня пополнить ряды подземной армии предстояло именно воинам «Кузнеца». В тех сотнях метров от Ахшских воинов, расположился готовый к битве Дааринский отряд. Он состоял из трех боевых четвертей и насчитывал, таким образом, семьдесят пять воинов. Один к трем в пользу «черных знамен», но если честно, даже сочетание один к одному не оставляло особых шансов воинам Кузнеца.
На центр арены битвы вышел Дааринский лидер, его серебряный шлем был украшен черным знаком «Ги», символизирующим верховную власть Даарина над всем живым и мертвы.
- Мудрые воины Ахшских земель – прокричал предводитель Даар на вполне сносном языке, принятом в землях Дит-ра. – Мы приклоняемся пред вашим мужеством и храбростью, но сегодня день не вашей славы. Мы не хотим проливать ненужную кровь, ее итак пролито с лихвой на землях Континента. Отдайте то, что по праву принадлежит Даарину и мы покинем ваши земли.
 «Кузнец» посмотрел в глаза своих воинов. Никто из них не знал, когда придет день, отправится на пир праотцев, но каждый с самого рождения был готов отдать жизнь свою за землю, в которой вырос, и смерти в лицо Ахшские воины привыкли смотреть открыто. – Как звать тебя, «отец» - голос Латира был полон почтения и достоинства, а «отцом» Ахшские воины называли всех уважаемых мужей старшего поколения.
- Даргмир-Дз – выкрикнул седой Дааринец. - Почему ты спрашиваешь воин.
- Я хочу выпить за твое здоровье, когда спущусь в подземный мир – Латир обнажил клинок и воинственно поднял его вверх. – А меня звать – Латир «Кузнец», на тот случай если ты окажешься там первым.
Драгомир-Дз ничего не ответил, подняв вверх правую руку, он повел свой отряд на неприятеля.
Ахшские воины стояли молча, плотно сомкнув ряды. И каждая секунда превратилась в столетие, каждый шаг противника длился годы. И вдруг, когда до столкновения оставалась сотня метров, Дааринцы словно скошенные серпом пшеничные колосья стали падать наземь. Над полем брани со страшной скоростью проносились десятки стрел. Они вонзались в Дааринцев, пробивая насквозь, их хваленые доспехи.
До отряда Ашских воинов дошли только пятнадцать человек, каждый из них был ранен и истекающий кровью не представлял особой проблемы для солдат Кузнеца. Через мгновенье над ареной битвы воцарилась гробовая, в прямом смысле слова, тишина.
Из высокой травы, из зарослей кустарника, по всему периметру поля битвы поднимались лучники. Их было примерно три десятка. Эти люди были настолько отлично замаскированы, что если бы не их желание, воины Кузнеца ни за что, не смогли бы понять, кто так искусно, в мгновение перебил всех Дааринцев.
Один из воинов, опустив лук на землю, как знак мира и приблизился к Латиру. Он был высок, его расписное оружие свидетельствовало о высоком положении, русые волосы и ярко голубые глаза говорили о Ахшском происхождении.
- Латир «Кузнец» позволь поприветствовать тебя от имени бога нашего, защитника и заступника «До» - Воин подошел вплотную и пожал будущему наследнику руку.
- Кто вы, воины? И почему спасли наш отряд? – Кузнец был взволнован, ибо уже знал ответы на все вопросы. Приветствовать от имени До могли только его воины – легендарный орден бога воины – Тимон-До.
На протяжении всей жизни Латир слушал с упоением легенды, о великом боге, пожертвовавшим своим благополучием ради спасения всех живых существ. И легенды о великом ордене бога До, который препятствует приспешникам Даарина уничтожить Континент. По слухам, попасть в Тимон-До могли только самые достойные воины и маги. И когда один из славных воинов вдруг бесследно пропадал, поговаривали, что его себе во служение забрал сам До.
- Я вижу в твоих глазах ответ – сказал воин, развязывая повязку, закрывающую нижнюю часть лица от посторонних глаз. – Зачем тогда ты спрашиваешь? Ты сильный и мудрый воин Латир и в другое время твоя судьба была бы неразделимо связана с судьбой Тимон-До, но сейчас над континентом нависла страшная опасность и нам необходимо делать все возможное для спасения его. Так говорит До, значит так и есть.
Воин был молод и достаточно красив. Если бы кто-то из богов решил воспользоваться земной оболочкой, то она была бы именно такой. Все в чертах лица этого воина говорило: «Доверься мне, я твой друг!» Только сейчас Кузнец заметил, как странно переливался плащ голубоглазого воина. Он перенимал расцветку всего, с чем соприкасался. И это объясняло почему, столь искусные в деле маскировки Ахшские воины, не обнаружили засаду лучников Тимон-До.
- Ты хочешь забрать… - хотел, было произнести Латир, но приложенный к губам палец воина говорил сам за себя.
 - Да Латир – воин Тимон-До взял из рук Кузнеца сверток – Так нужно. В наших руках она будет сохранней.
- А что делать нам, как спасти свой народ? - Латир казался огорченным и взволнованным, но перечить воле великого До, несмел.
- Собирай свой народ – воин развернулся и медленно пошел к поджидающим его соратникам. - Грядет великая битва, и быть ей у стен великого города Сан-Краа. Ты Латир Кузнец, должен повести свой народ к стенам академии и поддержать белый легион в минуту страшной битвы.
А вы? – полностью сбитый столку, спросил Латир.
- Мы будем там!
В мгновение на поле боя кроме Ахшских воинов и трупов Дааринце ни осталось, ни кого. Воины До как по мановению руки исчезли, растворились в окружающем подножье холма «Тигода» пространстве. Но эхо еще долго разносило по полю, так и не состоявшейся битвы: «Мы будем там! Он будет там!».

Лико открыл глаза, был полдень. Рядом, разбросав волосы по подушке спала прекрасная Лити-А. Вставать не хотелось совершенно, мысли путались в голове, и ощущение надвигающейся катастрофы не покидало магистра.
В Академии уже два дня полным ходом собирался Белый легион. Со всех сторон Континента в Сан-Краа съезжались вельможи, войны и ученые по заслугам и умениям своим предписанные к элите академического воинства. Сам Лико не спешил на сборочный пункт, хотя должен был появиться там еще вчера. За пол года нахождения в армии Киррла, ему порядком надоели казенные харчи.
Лити-А открыла глаз. Ее взор был чистым и искренним. Она более всего походила на божественную птицу «Тали», спустившеюся с руки только что сошедшего на землю континента Тои-До.
Лико поцеловал чуть припухшие губы «Ночного цветка» и подошел к шкафу, в котором висел парадный мундир. Одеваясь, он заметил, что Лити-А снова плачет.
- Что с тобой? – Магистр был явно чем-то озадачен.
- Я больше тебя не увижу…. – Лити-А поднялась с постели, подошла к Лико и со всей силы вцепилась в его шею. – Я тебя больше не увижу…
- Что за глупости… - Магистр пытался казаться веселым. – Ну тебя, накличешь беду…
- Ты и есть беда…. Моя беда… - Слезы снова градинами покатились из ее нежных и уставших глаз. – Она приснилась, мне сегодня… Она снится мне каждую ночь, с тех пор как ты вернулся… Она тебя все еще любит и ждет…
- Кто? – Магистр пристально посмотрел в глаза Лити-А – Кто?
- Ты и меня забудешь? Ты всех забываешь? – Лити-А резко развернулась и выбежала из комнаты.
- Нет. – Сказал Лико, обращаясь к захлопнувшейся со стуком двери. – Нет, тебя я никогда не забуду…
Сан-Краа с каждым днем все более напоминал пчелиный улей в период роения. Академия сейчас существовала по законам порядка возведенного в абсолют хаоса. Все частные дома и подворья, лавки и магазины были превращены в казармы для временного размещения легионеров. Обычные солдат и гвардейцы были выселены за городские стены, где стояли тремя лагерями.
В первом находились военнообязанные крестьяне и не граждане, проходя первичный курс боевой подготовки, получая скромное оружие и харчи для поддержания сил. Во втором лагере разместились профессиональные воины, командиры и магистры не входящие в состав Белого легиона. В стороне, у храма бога воины – До, собрался пятидесяти тысячный Святой легион. Они жили по своему распорядку, подчинялись своим начальникам и ждали, когда их отправят в бой. Святой легион в Сан-Краа исполнял роль армии карательного толка, и призван был подавлять бунты и восстания, нет-нет, да и возникающие на окраине империи.
В стенах Академии были созданы два палаточных лагеря, где легионеры могли получить предписание и причитающуюся амуницию. Туда и направился Магистр Лико из Изумрудного леса желаний.
В одной из палаток, Лико получил белоснежные пластинчатые доспехи и полный шлем, сработанные из «ТиДксина», магического сплава желтоносной руды и странного минерала «ТиД» по своим характеристикам напоминающего алмаз. Доспехи, выкованные, из такого материала, отличались повышенной прочностью и магической устойчивостью. В предписании, которое выдали магистру Лико, значилось место сотника во втором корпусе Белого легиона. Должность была в высшей степени почетной, и получить ее в столь юном возрасте можно было лишь доказав свою значимость и преданность великому делу академии. Здесь явно не обошлось без личного вмешательства проректора….
Проследовав в западный квартал, к кафедрам магических искусств, Лико попал в распоряжение командующего корпусам АлАна «Кровопийцы». Известного своей остервенелой нелюбовью к выскочкам, малолеткам и всему на чем по его словам нельзя поставить печать «Сделано в Сан-Краа». Можно не говорить, какое впечатление оказал на Корпусного молодой магистр.
Лико и его сотню в первый же день поставили в наряд. Магистр должен был обеспечивать безопасность в квартале и на крепостной стене. О возвращении в Лес желаний не было и речи. Лико хотел встретить Лити-А, объяснить ей, просто обнять. Но, как объяснить то, что и сам толком не понимаешь.
Наступила ночь. Сан-Краа отошел ко сну, и только ночные птицы стремглав носились в небе нарушая общий покой.
 

- Я старый дурак, я просто осел… - Грауфт расхаживал взад-вперед по гроту, и вид у него был такой словно он заразился чумой и вот-вот умрет.
- Ну, учитель, вы себе льстите…. Надир захотел пошутить, но осекся, увидев полный огня, гневный взгляд великого магистра.
- Ты все шутишь? А если я тебе скажу, что до конца света остались считанные дни, улыбка не исчезнет с твоего лица? – Грауфт был вне себя, его длинные седые волосы при ходьбе вставали дыбом, как иголки у дикобраза.
 - Я думаю, если бы вы мне все рассказали учитель, возможно, я проникся бы моментом. – Надир стал совершенно серьезным. – В конце концов, что происходит, что это за место. И когда, черт возьми, он состоится, ваш конец света.
- По порядку - Грауфт успокоился, и волосы спокойно легли на его плечи. В гроте было очень холодно, словно кто-то открыл пещерную форточку и запустил жуткий сквозняк. - Ты прав, возможно, я должен был все рассказать гораздо раньше, но и ты тоже должен меня понять, дело касается судьбы всего мира. – Великий магистр сел на камень, достал из сумки трубку и закурил. – Отличный Южно-горский табак, в академии такого не отыскать…. Я думаю, ты был примерным студентом и мне не нужно пересказывать тебе все легенды эпохи творения, но одну, не записанную и несуществующую я все же тебе поведаю:
Ты уже слышал о эпохе творения и эпохе исхода великих богов с Континента. Только два божества остались в этом мире и звали их Даарин и До. Один, приговором был до конца мира, оставлен на землях Континента, другой до срока, должен был следить за исполнением приговора. И создали боги великие два ордена, один поклонялся богу воины До и назывался Тимон-До, другой Ги-Ко и поклонялся Даарину. С тех пор, а по самым скромным подсчетам прошло уже несколько тысячелетий, кровопролитные войны между этими орденами не затухали ни на секунду.
Покидая наш мир, великие боги создали портал, ведущий в новый, совершенный мир. Но покинуть Континент сможет только одно божество, после чего портал разрушиться.
- И именно за это право великие боги и ведут сражение. – Надир скептически посмотрел на учителя. – Ну, это же смешно, опять религиозные бредни….
- Может и бредни, но они за столько лет унесли сотни тысяч жизней. Наш мир лишенный искры изначальной стал умирать, и процесс этот, к сожалению не остановить. Но зато его можно значительно ускорить. – Грауфт с грустью посмотрел на осколки ледяного столба и направился к выходу. - Если коротко, то смысл всех последних тысячелетий сводился к одному. Кто первый выскочит из этого мира, тот из богов спасется, кто не успеет, будет уничтожен вместе со всем населением Континента, или в лучшем случае останется здесь навечно. После того, как будет разрушен портал, на просторах континента не останется и следа от искры изначальной и миру нашему останется жить считанные дни или месяцы.
- Но что же мешает этим двум «богам» покинуть наш мир, - Надир поднял маленький осколок ледяного столба лежавший возле его ног и положил в дорожную сумку на память.
- Даарин навсегда привязан к этому миру приговором Тидора, за это он люто ненавидит всех людей, и при любой возможности использует их в своих коварных планах. Что бы покинуть наш мир, ему нужно снять с себя оковы, а сделать это, можно только уничтожив свиток с приговором. Этот свиток и должен был храниться в подземелье Ламбура в великой пещере правды.
- Но его здесь нет? Его кто-то похитил? – Надир заставил свой посох гореть ярче прежнего, но все ровно разорвать густую мглу было невозможно. Академики продирались почти наугад, то и дело врезаясь в стены или выросшие на пути сталактиты.
- Пещеры творения, очень коварны, они могут впустить человека внутрь, но уже никогда не выпустить наружу. Грауфт порылся в кармане и достал круглую колбу со светящеюся жидкостью. – Это мой рецепт, рассевает самый густой мрак.
Действительно, через секунду мрак расселся и пройдя несколько десятков метров Надир увидел выход в «книгохранилище».
- Нет, ни кто не мог похитить свиток. Мы первые кто переступил порог этого места за последние несколько тысячелетий. – Грауфт снова подошел к карте выгравированной на стене и стал что-то пристально рассматривать – просто воины Тимон-До были гораздо умней, и в свое время перепрятали свиток.
- У меня только два вопроса учитель, как обычно – Надир уселся посередине комнаты и достал исписанный лист бумаги. - Что мешает До покинуть наш мир и навсегда похоронить Даарина, и какое отношение вся эта схоластика имеет к нашему заданию и Сан-Краа в целом? Только помедленней учитель, я буду записывать. Надо же, что-то будет представить великому проректору в качестве оправдания неудачи.
- Хорошо, если захочешь, я потом кровью распишусь - Грауфт оторвался от карты и улыбнулся, пытаясь успокоить ученика. – В самом деле, ты же не думаешь, что столь суровую кару боги назначили Даарину за то, что он нарушил запрет и обрек на смерть сотворенный богами мир. Плевать большинство из них хотели на мир. Они сотворят по образу и подобию миллионы миров, и уничтожат, не моргнув глазом, когда прейдет пора. Просто, глубоко в душе каждый из богов мечтал завладеть искрой творения и возвысится над остальными. Боги разгневались, в тот момент, когда Даарин наотрез отказался поделиться силой первотворенья.
 Ведь, только искра изначальная, была неподвластна пониманию богов. А значит, вдыхать новую жизнь в пустые миры боги не могли. Только заселять ожившие и творить по шаблону. Таков их удел. В каждом из живых миров искра творенья появляется согласно закону вселенной. Закон вселенной есть бог у богов, и ни кто не ведает его имя.
До оставили как самого сильного и мудрого воина, способного вырвать огонь первозданный из лап проклятого. К тому же, лишь обладатель сего огня сможет открыть портал и покинуть этот мир навсегда.
Вот и получился замкнутый круг. До, охотится на Даарина и оберегает свиток, Даарин охотится за свитком и за До. И чем ближе конец дней, тем ожесточенней их битвы. – Грауфт приблизился к Надиру и понизив голос до минимума продолжил. – Но это еще не вся легенда: Принято считать, что людей создали боги, вторыми после Драх-Краа-Ту, но это великое заблуждение. Людей создал именно Драх-Краа-Ту, поэтому мы так непохожи на все остальные творенья богов. Люди – последнее творенье Первозверя, и созданы они были после великой чумы «Хадишар» и даже после страшного преступления Даарина.
- Этого не может быть - Надир с недоумением смотрел на учителя, и в его атеистическом взоре читалось полное неприятие слов великого магистра. – В каждом учебнике написано, что Даарин убил, первозверя в пещерах творения.
- А эта была вторая причина, по которой Даарина подвергли столь суровому наказанию. Он не только не убил Драх-Краа-Ту, но и поделился с ним частичкой своей новой силы творения. – Великий магистр еще раз с грустью посмотрел на стеллажи с ветхими книгами и направился к выходу. - Люди вышли у Драх-Краа-Ту столь мастерски, что в сердцах богов затаилась зависть и злоба. И только мягкосердечная Ветаа спасла людей от повторения «Хадишара».
Тогда боги, создав легенды, вытравили из памяти людей знания о творце их создавшем. А самого Драх-Краа-Ту заточили в глубоком подземелье, расположив его прямо над порталом в другой мир. И место это стало называться….
- Сан-Краа – Надир побледней и из его рук выпал боевой посох.
- Правильно молодой магистр – Грауфт выпрямился и расправил плечи. – На языке предтеч Сан-Краа означает – яма первозверя.
В полном молчании академики поднялись по лестнице и снова оказались в главном гроте Ламбура. Но, за несколько часов или дней проведенных в пещере правды, в главном гроте произошли разительные перемены. По нижней улице больше не шатались обезумевшие полуразложившиеся чудаки, не жрали все что движется и вообще более ни чего не двигалось. Не двигалось, не пищало, не орало, не кусалось. Вокруг стаяла гробовая тишина, поглотившая не только звуки, но и большинство запахов.
- «Хадишар» здесь, закончен – Грауфт сал водить рукой туда-сюда, словно прощупывая воздух, а после двинулся к центральному выходу из грота. – Амулет теперь можно снять. Здесь более не опасно, совсем… Теперь пришло время представится, я Грауфт главный библиотекарь исторического фонда Сан-Краа, являюсь верховным жрецом ордена «Драх-Краа», и вещаю от имени великого творца нашего. Пойми и прими. Наш орден тысячелетьями ведет тайную борьбу и с До и с Даарином. Их цель уничтожить и развалить этот мир. Так или иначе, чем бы ни закончилось противостояние этих головорезов, финал для Континента будет фатальный. Наша задача, не дать, кому-либо из них победить. Ты слушаешь меня, значит отныне это и твоя задача тоже.
Надир был явно ошарашен. За годы своей недолгой жизни он привык считать мир самодостаточной субстанцией, не зависящей, от каких либо богов, легенд и прочей религиозной ереси.
- Учи… Великий магистр или жрец. – Надир не знал, как обращаться теперь к старику, по всей видимости, окончательно спятившему – А как же человек мог осудить Даарина, если созданы люди были уже после краха ледяного столпа?
- Почти тысячелетие по людским понятиям прошло, прежде чем боги смогли победить и изловить Даарина. И не известно от чего континент пострадал более, от глупости проклятого или от бесконечных воин между богами.
 Грауфт и Надир подошли к огромным вратам, заградившим путь на свободу сотням несчастных крестьян. Грауфт поднял руку, и врата отварились, не взирая на засовы и камни, которыми была завалена дверь с наружной стороны.
Надир с недоумением посмотрел на учителя.
- Я знаю, ты думаешь, что я бы мог с такой сило перевернуть мир, это не так. – Оказавшись на той стороне, Грауфт поднял руку, и дверь со скрипом закрылась. – К тому же, враг не дремлет, и они доказали, что не глупей нас. Нашей настоящей задачей был свиток Тидора. Теперь мы снова в начале пути. Проректор надеется на нас, мы не можем его подвести.
- Но зачем нам свиток, учитель – спросил юный магистр - Если он в руках Тимон-До, о чем нам беспокоится.
- Все сложней в этот раз мой юный друг. У нас есть подозрение, что До и Даарин договорились вместе открыть портал и победитель сможет уйти.
- Победитель чего. – Не понял Надир.
- Победитель битвы, великой битвы. – Громко произнес Грауфт. – Выйдут в чисто поле, разомнутся и наставят друг другу шишек. Победитель уйдет в портал и заберет с собой свой народ. А мы останемся гнить здесь и в конечном счете погибнем.
- Как они? – спросил Надир выйдя на центральную площадь южного квартала Ламбура.
Был довольно пасмурный день. Тихий пасмурный день. Только ветер колотил в ставни омертвевших домов. Повсюду на улицах лежали людские трупы. Ни кто не шевелился, ни стонал не плакал. Было видно, что чума вышла на поверхность и уничтожила все живое довольно неприятным способом.
В остальных кварталах Ламбура наблюдалась та же самая картина. Разве что трупов на улицах было значительно меньше.
Поднявшись в покои Ра-Хи, академики обнаружили Дабозина мертвым. С диким обезумившим взглядом он лежал рядом с троном, сжимая в руках обглоданную руку первого министра.
- Вот и конец пришел тебе величественный город Ламбур…. Покойся с миром добрый друг. Возможно это лучший удел. - Грауфт накрыл тело друга плащом, и высыпал сверху странный порошок. – Уходим, через пару минут здесь будет жуткий пожар.
Спустившись по лестнице в холл дворца, академики поспешили к выходу из города. Как и обещал великий магистр, в покоях Дабозина вспыхнул пожар. Несколько минут потребовалось ему, что бы распространится по всему дворцу, и перекинутся на соседние постройки. Судьба города, как памятника архитектуры была решена.
- Все началось в огне – сказал Грауфт, идя по пыльной дороге в западном направлении – Все им и закончится. Закон природы.
- Куда теперь? – как-то буднично, с безразличием спросил Надир. За эти несколько дней, от беззаботного паренька, весельчака и балагура осталось только жалкая тень. Увиденное в стенах столицы Речного края, кажется, совсем подломило молодого магистра.
- В крепость «Лу-КуА-До». Ну, точнее сказать в развалины крепости. Ее еще называют «Заброшенный храм» Она расположена в нескольких часах пути к западу от Ламбура. – Грауфт оглянулся и увидел лежащую в кустах издохшую лошадь. - Пожалуй, в сутках пути, идти придется пешком. В этих лесах погибли не только все люди, но и абсолютно все зверье. А так же наши лошади, и любая дичь способная стать обедом… Но мне кажется наш путь будет не напрасным. В ЛУ-КуА-До мы получим окончательные ответы, на все вопросы.


Всю ночь Лико не находил себе места, несколько раз проверял посты и дозорных, лично менял караулы. Как не пытался Магистр заставить себя заснуть хоть под утро, ни чего не вышло.
 Утром от Кровопийцы поступил приказ выдвинуться к небольшому городку Тук-Туа, расположившемуся на границе Академии. Лично от проректора поступило распоряжение о необходимости встретить караван варваров – степняков. Сама по себе команда была столь безумной, что многие из легионеров стали переживать о психическом здоровье проректора.
Ни когда в истории варвары-степняки не присылали в Сан-Краа караваны, и уж точно ни когда в истории степнякам не оказывали столь почетный прием.
Но приказ обсуждать ни кто не собирался…
 
АКТ VI

Обсуждать приказы проректора ни кто не собирался и ранним утром десятитысячный корпус АлАна «Кровопийцы» выдвинулся к маленькому пограничному городу Тук-Туа.
Тук-Туа славился своими инженерно – строительными школами. В Тук-Туа уже три сотни лет подготавливали лучших инженеров и строителей для всех стран Континента. Самые глубокие шахты, сложнейшие мосты и переправы, прекраснейшие дворцы были делом рук местных мастеров. И сам городок надо признать был просто чудом инженерной мысли. По периметру, он был окружен высокой стеной, которая могла выдержать прямое попадание десятитонного снаряда запущенного из метательной машины, кстати, тоже разработанной в стенах этого городка. Каждая стена имела несколько металлических мостов ведущих на крыши соседних домов, для того, что бы вовремя доставлять подкрепление. При разумной обороне и умелом руководстве, город мог месяцами противостоять средних размеров армии.
Большое количество механических и магических ловушек делали штурм Тук-Туа делом смертельно опасным.
К моменту появления в городе легионеров, он был практически пуст. На улицах воинов приветствовали только женщины и дети не входящие в состав действующих или мобилизационных армий. Остальное население по приказу великого проректора отправилось к стенам Сан-Краа.
Рассредоточившись, корпус занял практически все свободное пространство. Кровопийца выставил дозоры и принялся ждать появления «гостей».
Сотни Лико выпала «честь» охранять склады и внутренние помещения временных казарм. Более унизительного задания Корпусный не смог придумать, что бы понизить авторитет магистра. Который и так надо сказать был невысок, ведь в подчинении у Лико находились люди и старше его и гораздо влиятельней. Но открыто роптать ни кто не смел, ведь дисциплина была основополагающим моментов внутреннего устава Белого Легиона.



Все изменилось за секунду. Диа уже порядком попривыкла к этому. В конце концов, все меняется, мир это одна сплошная перемена.
Диа стояла посреди прекрасного живого сада. Деревья которые еще секунду назад казались безжизненными (но очень красивыми) каменными глыбам, сей час ожили и расцвели. На искусственном звездном небе ярко засветился огненный диск. В пещере стало светло и уютно.
Чрез мгновение статую До стоящая на пьедестале зашевелилась. Диа захлестнула неконтролируемая магическая волна. Столько красок и оттенков сущности природы в мгновение обрушилось на амазонку, что у нее подкосились ноги. От непомерной ноши и ужаса надвигающегося каменного изваяния Диарда на мгновенье потеряла сознание.
 Прошло менее секунды, и Диа пришла в себя. Она все еще была на коленях, а перед ней стоял человек в белом одеянии и протягивал ей руку. Это был «До». Но чертами лица более всего напоминал бог войны, Арида – воина к которому так успела привязаться Диа.
- Встань дитя - голос До проникал в сознание как приказ, добродушный но неотвратимый. И исполнялся этот приказ тут же вольно, или невольно.
Диа встала на ноги, пытаясь взять себя в руки. – Великий Тои-До, бог воинов, позволь преклонить пред тобой колени….
- Тои До, уже несколько тысячелетий никто не называл меня так…– До взял дрожащую руку Диа. – Спасибо, что напомнила мне мою сущность Диа. А на коленях ты уже стояла, на этом церемонии прошу закончить.
- Вы знаете как меня зову… – хотела было с удивлением спросить Диарда, но осеклась и громко рассмеялась своей глупости. – Прости великий бог… Я всего на всего глупая девчонка.
- Ты не девчонка - возразил До – ты воин, притом один из самых великих. Я направлял твою руку в сердца врагов, и тебе всегда сопутствовала удача.
- Твоя правда До, я обязана тебе, своей жизнью и готова служить до конца дней своих. – С этими словами Диарда приклонила колено и поцеловала теплую ладонь божества.
До отошел в сторону. Воины собравшиеся вокруг пьедестала смотрели на божество во все глаза. Ни кто из Тимон-До несмел, даже пошевельнуться.
 - Дети мои! – Громогласно вещал До. – Близится час великой битвы, где решится, наконец, судьба мира. За прошедшие тысячелетия мы все устали и измучались этой вечной непрекращающейся борьбой. Нам нет покоя, и нет свободы с того момента, как проклятый разрушил столб искры изначальной. Спустя несколько закатов солнца, диск луны расколется на части и это ознаменует начало конца Континента. И остановить этот процесс будет уже невозможно.
Диа продолжала стоять на коленях посреди мраморного постамента, но сознание медленно покидало ее. В голове разыгралась картина великого светопреставления описанного в книге «Рамгадег» первого проректора Сан-Краа.
«И разрушится диск Луны надвое. И не будет более света ночного единого. Миллионы осколков обрушаться на земли континента и изроют землю в тысячах мест. Запылают пожары и извергнутся разом вулканы великие. И воды Анитои испарятся окончательно и жизни уже не быть на просторах сих.
И обреченные миллионы вырвут свои языки от засухи и удушья. И кончится история Континента. Так быть неизбежно»
- Наша святая обязанность помешать Даарину – продолжил До – уничтожить этот мир. И для этого нет другой возможность, как только вырвать из его мертвой груди пламя изначальной искры.
- И теперь – До посмотрел на подавленную осознанием конца света Диа. – Теперь многое дева воин будет зависеть от тебя.
Диа побледнела пуще прежнего, и лишь с трудом ей удалось подняться с колен. – Как от меня? – слова застревали в горле и не хотели выходить наружу. Но До понял ее почти немой вопрос.
- Дело в том дитя мое. – До приблизился к Диа и обнял как отец свою любимую дочь. И в этот миг Диа ощутила, как все тревоги и сомнения исчезли разом, словно их и не было никогда. – Ты многого не знаешь, а о чем-то даже не догадываешься. Я и Даарин ведем тысячелетнюю войну, и цена этой войны жизнь нашего мира, наша жизнь. Он хочет покинуть мир и избежать наказания, я хочу вернуть искру изначальную на место и спасти этот мир.
Но у нас осталось очень мало времени, скоро начнется «Рамгадег» и все будет кончено для этого мира. Мы должны убедить Даарина спасти мир или убить и забрать искру силой. И в последней великой битве я рассчитываю это сделать. И сделаю собственноручно.
Но не все так просто. Этот хитрый гад тысячелетие назад придумал способ безнаказанно уходить от моих рыцарей. Даарин прячется в облике живого человека, с ним рождается и с ним умирает. Сколько раз Тимон-До убивали Даарина в облике смертного, и каждый раз он рождался заново. На поиски новой личины «проклятого» уходили десятки лет.
Самое неприятное, что рожденный человек до определенного времени и не подозревает о своей убийственной сущности. И только в последний момент, когда путь к осуществлению цели наиболее короток, Даарин проявляет свою суть. И тогда между ним и его целью встают мои воины.
До замолчал. Он посмотрел на небо, в котором ярко светил искусно нарисованный солнечный диск.
- До того момента, как луна расколется надвое, мы должны заставить Даарина принять свой истинный облик. То есть мы должны уничтожить его земную оболочку. Найти новую у Даарина уже не будет времени, ведь если мир погибнет, он погибнет вместе с ним. Таков приговор слепого «Тидора», а значит, так тому и быть.
- Что должна сделать я. – В голове Диа, больше не было страшных картин конца света, теперь у нее появилась цель. Цель которой не было в жизни после того как Южногорский князь лишился своей головы и Диа больше некому было мстить.
- Убить его…. – До снова зашел на постамент и в мгновенье его теплое живое тело превратилось в холодный мрамор.
- Но как я его узнаю – закричала амазонка – Как узнаю?.
В пещере стало снова темно. Солнечный диск погас, а на искусственном небосводе засеяли звезды. Деревья, птицы и ручей мгновенно обернулись в камень.
- Это был сон? - Диа ошарашенная новой переменой стояла возле монумента богу войны.
- Нет. Это не сон – рядом стоял Арид. Он взял ее ладонь и нежно поцеловал ее пальцы. – Бедное дитя. На твою долю выпало самое сложное и ответственное испытание. От тебя теперь зависит весь мир и сама жизнь.
- Но я не понимаю. – У Диа из глаз покатились слезы. – Как? Почему?
- Мы поможем тебе. Отныне ты наш лидер и вожак. Ты первая из равных Тимон-До. Мы расскажем тебе все, что знаем, а ты примешь правильное решение. – Арид встал на колени и приклонил голову перед лидером.
Оглянувшись по сторонам, Диа увидела, что все войны Тимон-До как один стоят на коленях.
- Когда Даарин спустился в пещеры творенья гонимой своей алчностью – Арид поднялся с колен и продолжил – Драх-Краа-Ту спрятался, ибо жутко боялся великих богов. Увидев столб искры изначальной, Даарин попытался его разбить и завладеть сокровищем. Но в одиночку ему было не под силу совершить сие преступление и тогда он заключил договор с перепуганным Драх-Краа-Ту. Вместе они разрушили столб, а искру поделили поровну.
Диа слушала, не веря своим ушам, но сомневаться после всего увиденного было попросту глупо.
 - В общем, когда изловили Драх-Краа-Ту у него забрали частицу изначальной искры и поместили в священное место. Наши историки полагают, что это могло бы быть, оружие, кольцо или медальон. Но что и на чьей шее оно весит, кто держит святой огонь, в свих руках, мы не знаем. Вот только одно обстоятельство следы этого артефакта обрываются в стенах Сан-Краа.
И еще одно. Последние восемьдесят пять лет мы не находили следов Даарина, этот гад слишком хорошо спрятался, но все говорить, что сей час он тоже в Сан-Краа и если ему удалось завладеть медальоном, то почти все кончено.
- Как кончено? – Возмутилась Даиарда. – Даарину, еще нужен свиток, а вы его охраняете…
- Боюсь это миф, который вводил в заблуждение многих тысячелетьями. - Арид помрачнел и на его лице, стали явно проявляться морщины. – После последней великой битвы эпохи предтеч, свиток был утерян, возможно, что уничтожен. Нам необходимо спешить, сущность Даарина вот-вот проснется и тогда все будет кончено.
- Но кто, кто он? Диа наконец окончательно взяла себя в руки. – Я не могу устроить в стенах Сан-Краа геноцид, разыскивая проклятого.
- Я не думаю что сотня жизней в преддверии конца света, слишком высокая цена. Арид был совершенно спокоен и серьезен, и от этих слов у Диарды мурашки пробежали по всему телу. – Но устраивать геноцид тебе не придется. Когда ты увидишь проклятого, ты узнаешь его, это я тебе гарантирую.
 



В Тук-Туа раздался пронзительный рев трубы. Эта была боевая тревога. На пустых утренних улицах города начался сущий хаос. Воины и прислуга носились по узким переулкам, каждый, стараясь занять предписанное ему расчетом место. Лико разместил незадействованных в охране внутренних помещений легионеров на западной стене города.
Через несколько минут мучительного ожидания, на горизонте показался странный отряд из десятка всадников во всю несущийся к городским стенам. Взяв в руки прибор «Дальнозор» разработанный также местными инженерами, Лико смог рассмотреть странных всадников.
Они явно были варварами и принадлежали одному из племен степняков дальних, самых восточных районов. Но удивляло не это, а то, что все они были в ранах и ссадинах, с запекшимися пятнами крови на обнаженных по пояс телах. У воина, что скакал впереди на вороном коне, из плеча виднелась переломанная арбалетная стрела.
Когда всадники приблизились к западным вратам, «Кровопийца» отдал распоряжение опустить мосты и открыть малые створки. Заехав на территорию города, многие из варваров просто попадали с коней, в конец обессилев. Но лидер оставался на коне и не смотря на торчащую стрелу, крепко держался в седле.
Он спрыгнул с коня, только тогда, когда к нему спустился сам корпусный.
- Я Прик-Тол, и я приветствую тебя солдат Белого легиона. – Вождь говорил на отличном Сакивском диалекте, и понять его мог любой солдат белого легиона.
- А я все думал, какого Ядолина нас пичкали в академии Сакивским диалектом – вместо приветствия выкрикнул АлАн. – Что случилось с вами? Почему вы в крови и ваши люди…
- Сей час, вы все поймете. - Прик–Тол достал из сумки прикрепленной к лошади, большой сверток и передал его корпусному.
Раскрыв свиток Кровопийца потерял дар речи. В белой простыне был, завернут расколотый надвое шлем Даарина. Великий артефакт эпохи предтеч, потерянный несколько тысячелетий назад.
- Это не подарок… - вождь пошатнулся, но смог устоять на ногах. – Это проклятье… Мы, орден «Сан-Краа - Тидоли». Несколько десятков веков, нашим предназначением была охрана этого артефакта. Но наши земли пали в огне серебреных людей и мы возвращаем проректору то, что было отдано нам на хранение.
- Я благодарю тебя за оказанную академии услугу – хотел, было начать АлАн, но был прерван вождем.
- Не спеши…. По пятам нас преследует армия проклятого и через несколько часов они будут здесь.
- Хорошо, разомнем наши старые кости.
- Разумно ли это великий магистр? – Спустившись со стены, нарушая субординацию спросил Лико. – Этот шлем, как я понимаю, очень нужен великому проректору.
- Что? Опять ты? – Спросил разъяренный от наглости мальчишки Кровопийца. – Ты, что трусишь? Или тебя не радует, перспектива встретится лицом к лицу с врагом? Да ты я посмотрю смутьян….
- Выслушай великий магистр. - Лико приблизился к корпусному вплотную, и посмотрел прямо в глаза. – Ни я, ни кто из солдат белого легиона, не боится встретиться с врагом, тем паче, что я уже знаком с ним и лично отправил к праотцам добрых три дюжины. Но артефакт должен оказаться у проректора а не в руках Дааринцев.
- Возможно, молодой воин прав… - Вождь хотел, было поддержать Лико, но ноги предательски подкосились, и он рухнул на землю.
Лико наклонился, чтобы помочь Прик-Тола но сильный удар рукоятью меча по голове заставил магистра распластаться рядом с вождем.
- Первого в медицинскую палатку, второго в камеру, да поглубже…. И смотрите, не перепутайте. – Кровопийца со всего маху врезал кольчужным ботинком в живот потерявшего сознание Лико. – И так будет с каждым, кто посмеет мне перечить. Всем готовится к битве. Сегодня мы покажем слугам проклятого, кто хозяин на этих землях.

Магистр Лико проснулся в холодном поту. Ему приснился жуткий кошмар. Голова болела, особенно в районе затылка, да тело, онемев от холода и боли, не слушалось своего хозяина. Лико сидел на каменном полу, в нательном белье. В тюремной камере по щиколотку стояла ледяная вода. Руки были закованы в кандалы, которые в свою очередь массивными болтами были привинчены к стене. Выдрать кандалы из стены не представлялось возможным, даже собрав в кулак всю имеющуюся силу и волю.
Сработана камера была мастерски. Точнее это была даже не камера, а большой и достаточно глубокий колодец. Все стены были исписаны охранными пентаграммами, и каждый раз, когда Лико пытался достучаться до магических сфер, по телу проходил такой электрический разряд, что магистра практически выворачивало наизнанку от боли.
После нескольких таких попыток, Лико потерял сознание. Глаза безысходно, бессознательно глядели в маленькое окно высоко над головой.
Была ночь. Звезды светили ярко, так ярко как никогда прежде. На место угасающего сознания приходил образ, странный и неведомый ранее.
«Опять кошмар…» - промелькнуло в голове последняя осознанная мысль…

Звезды светили ярко, так ярко как никогда прежде. В серебряных доспехах Лико стоял перед огромным, невиданным ранее войском. - Ги-Ко, Ги-Ко неслось по рядам. Воины в темных плащах, украшенных серебреным гербом стояли плечом к плечу, держа в руках короткие пики и полуторные мечи.
- Ги-Ко, Ги-Ко разносилось по округе.
Лико посмотрел по сторонам. Везде, повсюду, до самого горизонта растеклось людское море. И все эти люди, ждали…. Смотрели на Лико, на вождя и ждали команды к бою…
Ни когда прежде в одном месте не собиралось столько воинов. Ни когда прежде в воздух так явно не стоял аромат предстоящей бури. Ангелы смерти незримо летали над полем брани и ждали момента, когда начнется кровавый пир…
- Братья. – Подняв над головой огромную секиру, прокричал Лико. – Сегодня у Ядолина будет пир. И воронье получит долю. И наши жизни падут на алтарь победы как неизменная дань и великий взнос бедующим поколениям. Боги показали нам свой эгоизм, свой жуткий нрав и паршивый характер. Лишь избранных берут они с собой, лишь избранным даруют новый мир.
Толпа ревела и бушевала после каждого слова вожака.
- Им нужны слуги… А мы не слуги, мы люди и мы заберем свое право быть живыми. Впереди гора Ламб и крепость перехода. Там укрыли боги путь в другой мир, там ключ к нашей победе.
- Вперед братья, вперед на штурм. Да похоронят боги своих приспешников, ибо нам будет некогда их хоронить.
Единым порывом людское море двинулось на штурм крепости. Лико бежал в первых рядах разрывая своей секирой воинов Тимон-До. За несколько минут Ги-Ко оказались на крепостных стенах. Преимущество в людской массе было столь колоссальным, что от защитников крепости не оставалось даже трупов.
Лико с окровавленной секирой ворвался внутрь огромной пещеры и через трупы пробивался вперед. Два, три, четыре десятка воинов До пали разрубленные на части прежде чем вождь Ги-Ко ворвался в зал правды.
Где-то на поверхности раздался страшный грохот. И Лико понял, что выход из пещеры замурован. Это конец. Холод пробежал по всему телу. Жуткий холод. Его заманили в ловушку, как зайца или мышь. На этом закончится его великий поход…
- Будь, проклят ты и твое войско – скрипящим, пробирающим до мозга костей голосом произнес воин показавшийся из темноты. Это был высокий, полуразложившийся труп, в одеянии Тимон-До, крепко держащий в своих руках загнутый полумесяцем клинок. – Твои люди победили, там на верху. Но ты никогда не получишь то, зачем пришел. – Ты хочешь манускрипт, но ты ошибся он никогда, не хранился здесь. Твои собаки взяли ложный след. И ты снова умрешь. Или… Воин пристально посмотрел на Лико и ухмыльнулся. – Или может ты готов принять вызов моего хозяина.
- Это мы еще посмотрим, кто умрет. – Лико покрепче ухватился за секиру. – Иди сюда, я довершу процесс твоего полураспада. Твой хозяин замечательно придумал…. Я вижу, он полон гуманизма и сострадания к своим слугам.
- Три сотни лет мы ждали твоего прихода – из темноты вышли еще несколько закованных в доспехи гниющих трупа. – Мы поклялись великому До, что не выпустим тебя живым и выполним свое обещание несмотря ни на что.
Первым же ударом секиры, Лико разрубил одного из воинов надвое. Но на место убитого (окончательно убитого) из темноты вышел новый. Лико размахивал секирой, и с каждым новым ударом к его ногам падал новый труп.
С дикими криками, со всех сторон на воина Ги-Ко наваливались взбесившиеся скелеты, но результат для них был одним и тем же.
Спустя несколько минут по всему центральному гроту были разбросаны десятки, а возможно и сотни тел, костей и ржавых клинков. Лико выдохнул и кожаной стороной перчатки вытер секиру от остатков вражеской крови. В пещере было очень темно и определить цвет жидкости, что текла в телах ходячих трупов, было не возможно, но запах был отвратителен.
Тишина…
- Что это все, что ты мне приготовил «сторожевой пес». Ты думаешь, меня остановит этот грот или стены, я выйду, выберусь на поверхность. Даже если мне придется рыть, грызть горную породу. – Лико размахнулся и со всей силы ударил оружием по одному из сталактитов, выбив разом огромный сноп искр.
- Нет не все – послышался ответ, откуда-то из темноты. – Это далеко не все…
Сотрясая своей поступью стены, из мрака вышел огромных размеров человек. От его доспехов исходил, яркий солнечный свет, и у Лико перехватило дыхание, и глаза на секунду ослепли.
Воин был почти трех метров ростом, и если бы не высоченный полог пещеры, то он наверняка просто застрял бы в одном из каменных переходов. На воине был яркий золотой полностью закрытый шлем. В одной руке он держал здоровый овальный щит, в другой полуторный, относительно размеров воина, клинок.
- Нет. Определенно не все. – Голос исходил, казалось отовсюду, и Лико почувствовал, как из его ушей потекла кровь. Все тело ломило при каждом звуке, исходящем от воина. – Дурак. Что проку тебе от твоего величия, какою цену ты готов заплатить за свою тупость.
- Тебе не понять пес… - Лико занес высоко над головой секиру и бросился на врага. Удар. Удар. Лико откинуло от золотого война на несколько метров. Ударившись, о какой то каменный выступ, он почувствовал, как затрещали его кости. – Я очень хочу быть… Но ни такой ценой. Вам не получить мою душу…
- Дурак! Отдай и уйди…. Здесь ты будешь обречен, обречен. Ты лишился бессмертия. Это говорю тебе я, До… - Воин со всего маху нанес удар клинком по секире Лико и она раскололась на несколько частей. В руках у война Ги-Ко осталась только рукоять. - Последний шанс… И после этого все… - До подошел вплотную к Лико и занес свой меч над его головой.
- Попробуй это для начала. – Лико выхватил, спрятанный в боевом сапоге нож, и всадил его в образовавшийся просвет между пластинами, защищающими ногу.
Жутким ревом отозвалась пещера. Стены затряслись, и на голову Лико посыпались мелкие камни.
До со страшной силой обрушил на Лико свой клинок.
Последнее что увидел воин Ги-Ко упавший к ногам, расколотый надвое шлем. И капли крови, медленно стекающие вниз по сетчатке глаза.

- Вставай. – Лико разбудил крик одного из охранников сопровождаемый значительной порцией ледяной воды, выплеснутой в лицо.
- Что? Где я? – Лико схватился руками за голову и только потому увидел, что они свободны. – Боже, какой страшный сон.
- Да в этой камере редко кто видит сладкие сны. – Охранник помог магистру подняться на ноги и вытащил в светлое помещение расположенное рядом. На столе стояла еда и сладкое вино. У камина висела одежда Лико и его доспехи. – Ешьте и одевайтесь магистр. Только быстро. Армия Дааринцев под стенами замка. Великий магистр, предписал вам принять командование своей сотней, как можно скорей.
 - Великий маг… - Лико хотел, что-то сказать но передумал, вспомнив последние несколько часов проведенные в уютом «гнездышке» за стеной.
Лико быстро перекусил, оделся и вышел во двор. На улице стояла странная, подозрительная тишина. Такое бывает перед самым началом битвы, и по сему магистр поспешил на северную стену, где располагалась его сотня.
Воины встретили арестанта довольно прохладно, хотя подчеркнуто уважительно. Ситуация была действительно сложной. Сей час на стенах требовался каждый воин и Кровопийца не мог себе позволить держать такого бойца как Лико взаперти.
Город со всех сторон был окружен пятидесяти тысячной армией Дааринцев. Примерно на расстоянии в две тысячи шагов, напротив каждой из стен города враг расположил чудовищного вида катапульты. По размеру конструкций и массе метательных снарядов эти машины превосходили даже те, что конструировали в стенах Тук-Туа.
 На каждой из городских стен заняли оборону по десять сотен легионеров. Остальные воины корпуса расположились на близ лежащих крышах и составили резерв.
За несколько секунд оценив ситуацию, магистр Лико подбежал к командующему обороной на стене. Им был грузный, но довольно крепкий, пожилой воин Ролодин. Уже более двадцати лет он считался одним из самых успешных торговцев Южногорского маршрута. Каждый год Ролодин умудрялся доставлять в казну Академии тысячи золотых и серебреных монет. Во многом благодаря этому ему удалось выхлопотать столь высокое назначение в рамках Белого Легиона. – Великий Магистр это самоубийственно. Необходимо немедленно перегруппироваться в глубь города. Вы видите эти машины…
- Молодой человек успокойтесь. – Дребезжащим голосом завопил Ролодин. – Вы опять хотите в яму? По-моему, Корпусный поспешил с вашим освобождением. По прибытии в Сан-Краа вас будут судить, как смутьяна и дезертира. Я не могу понять, что вами движет. Ваша трусость или чудовищная не компетенция? - Эти массивные валуны не пролетят и половину расстояния до крепостной стены. А эти чудовищные механизмы не смогут даже поднять такой груз, не то, что бы запустить его, куда бы то ни было. Они развалятся после первого же выстрела.
- Мне жаль – сказал, Лико смотря прямо в глаза пожилому торговцу.
- Чего вам жаль?
- Этого. - Лико молниеносным движением всадил кинжал в горло Ролодина. Тот обмяк и опустился на край стены. Резким ударом сапога магистр отправил уже мертвое тело командира в свободное падение с десятиметровой высоты.
Солдаты и сотенные видевшие эту картину просто обомлели.
- Слушай мою команду. Мою, и только мою - Лико поднял высоко над головой свои клинки. – Это оружие, я отнял у убитых мной Дааринцев, пусть это убедит вас в моей правоте. Я предлагаю вам жизнь, кто не согласен, что ж ваше право… Всем остальным приказываю перегруппироваться на соседние крыши.
Большинство воинов последовали за Лико. Несколько минут понадобилось, что бы северный сегмент стены практически опустел. Более того, многие воины на соседних сегментах стены, восприняли отступление магистра Лико как общую команду и последовали его примеру.
Началось. В одном Ролодин оказался прав. Метательных механизмов Дааринцев действительно хватило только на один залп. Зато какой…. Гигантские камни, каждый из которых весил тон по двадцать пять, со страшной силой врезались в стены города. Три из шести основных стен были полностью срыты, в том числе и та, с которой Лико увел воинов несколько минут назад. Остальные три стены были настолько повреждены, что грозили развалиться в любой момент. Большинство из воинов, находившихся на стенах, погибли от ударов многотонных камней. Некоторых просто выкинуло со стен, других завалило осколками.
Прикрываясь осадными щитами и выставляя вперед длинные пики воины проклятого двинулись к образовавшимся проломам в стенах.
Каждый из солдат белого легиона ошарашено смотрел на Лико, видя теперь в нем единственный путь к спасению.
- Рассредоточится по крышам, и обстреливать врага, не щадя. Поднять все лестницы ведущие на крыши. – Лико вырвал арбалет у одного из легионеров, и не целясь выпустил стрелу в сторону нападавших. Тот же час из ровного строя Дааринцев вывалился один из воинов, тут же подмятый под себя волной наступающих сзади. – Они только люди. А мы, не просто люди – мы солдаты белого легиона…
Постепенно обороняющиеся приходили в себя. С крыш домов полетели сотни стрел, огненных шаров, молний и ледяных болтов. Дааринцы вынужденные рассредоточится по улицам Тук-Туа, несли значительные потери. Каждый дом в городе, представлял собой маленькую, отдельно взятую крепость, штурмовать которую было делом очень неприятным.
Легионеры из отрядов подкрепления, оценив тактику, примененную магистром Лико, перешли в своеобразное контрнаступление.
 Дааринцы в считанные минуты захватившие город, в сущности, его не контролировали.
 Потеряв один дом, воины легиона перебирались на другой, ломая за собой все мосты. На головы воинов проклятого лили смолу, роняли камни и железные колья. Город постепенно превращался в огромный разворошенный осиный улей.
Однако перевес в живой силе у Дааринцев был значительным, и в скором времени сопротивление стало постепенно ослабевать. Стрелы и копья заканчивались и переходя в ближний бой легионеры неизменно оказывались побежденными.
Воины Лико сыскали себе славу на поле брани, заманив в одну из ловушек целую тысячу Дааринских воинов. Закончив с последним из несчастной тысячи, Лико заметил несколько десятков легионеров пытающихся с боем выскочить из города. Возглавлял этот отряд сам командующий корпусом АлАн Кровопийца. Но в нескольких сотнях метров от Южных ворот, отряд попал в окружение.
Когда число легионеров в отступающем отряде сократилось на половину и шансов на спасение уж не оставалось, на помощь подоспели две сотни солдат под командованием магистра Лико.
Врубившись в кольцо окружения Лико и его люди, быстро раскидали Дааринцев готовых уже праздновать победу.
В тяжелейших стычках воинам удалось выйти из практически захваченного города. Судьба оставшихся защитников была предрешена, но не один легионер не поднял белого флага. Чем вписал свое имя в книгу славной истории великой академии Сан-Краа.




На центральной площади в небольшой Ахшской деревушки «Ривни» собрался великий совет кланов. Все старейшины и самые лучшие воины расположились возле погребального костра, который символизировал собой место последнего упокоения великих предков. В центре образованного круга на небольшом деревянном троне сидел старейшина клана «Белых клыков» Силос «мудрый». Перед ним на одном колене стоял великий герой Ахшских земель, уведший страшного врага из земель кланов.
- Встань герой и подойди ближе – с этими словами сам правитель, убеленный сединами, поднялся с трона. – Твой мудрый поступок и твой героизм позволили нашему народу выжить в кровопролитной войне. Своей мудростью и храбростью, ты Латир из рода «Кузнецов» доказал свое право возглавить наш народ в эти суровые времена. Прошу прими этот боевой клык вепря, как символ власти твоей над народом нашим.
Латир взял в руки короткий кинжал в виде клыка зверя и повесил его себе на шею.
- Но помни Кузнец. – Силос кажется даже был рад свалившейся с плеч тяжелой ноше. - Тебе придется принять тяжелейшее решение. В твоих руках правитель судьба нашего народа.
- Я знаю это мудрый из мудрейших. – Латир поднялся на подготовленный трон и посмотрел на старейшин. – Я только хочу вас спросить. Что такое ответственность? Есть ответственность перед нашим народом и перед будущим наших детей. Но есть и другая ответственность, перед жизнью как таковой. Мы знаем, зачем пришел враг в наш край, и мы знаем, что цель его страшна. Поколение за поколением передавались придание об этом дне от прадедов к внукам. И он настал.
Латир посмотрел на воинов, все они молчали, и на лицах каждого из них было понимание неотвратимости судьбы и готовность принять слова нового вождя какими бы они небыли.
- Приходит срок понять, что судьба нашего народа неразделима с судьбой всего мира, и исполнить предначертанное предками. И если нашему народу суждено кануть в лету, мы должны сделать это с оружием в руках и плечом к плечу с другими воинами жаждущими остановить супостата.


Отряд Лико остановился в нескольких километрах от захваченного города. До момента первой стоянки магистр не обмолвился и словом с Кровопицей. АлАн был мрачен и зол, все время оглядывался по сторонам и держался двумя руками за свою походную сумку.
- Надо выставить дозоры и немного передохнуть. – Корпусный попытался отдать распоряжение. – Пока они ищут артефакт, в стенах Тук-Туа, у нас есть немного времени.
Но дальнейшие попытки командовать были прерваны мощным ударом в челюсть, металлической перчатки магистра Лико. – Хватит…. Дозоры расставлять будешь в Сан-Краа, если имеешь, что-то против … То во владениях Ядолина. Он любит таких как ты, деятельных.
Кровопийца распластался на земле, выплевывая кровь вперемешку с зубами.
- И отдай артефакт, тебе он более не принадлежит – предвидя реакцию Кровопийцы, Лико обнажил Дааринские клинки верой и правдой служившие ему до сего дня.
Оценив сложившуюся ситуацию, Кровопийца молча отдал шлем молодому магистру.
- Я думаю, мы еще сможем поговорить, на языке метала, в другой раз. – АлАн встал и тихо побрел в сторону.
- А я как раз ничего против вас лично не имею. – Лико улыбнулся и посмотрел на лежащий у ног белый сверток. – Но скрестить клинки, я завсегда готов.
Больше воины не о чем не разговаривали. Передохнув несколько минут отряд продолжил свой путь к Сан-Краа, и до темноты удалось преодолеть половину расстояния. Даары не преследовали отряд, видимо полагая, что догнать беглецов уже не представляется возможным, или просто побоялись слишком углубляться на территорию врага. В любом случае было ясно, что это только передовой отряд войска проклятого бога, остальные в пути. И великого сражения не избежать.
Ночью Лико опять приснился тот же сон. Теперь он знал, что за шлем свалился с его головы расколотый надвое. Теперь магистр многое понимал или хотел думать, что много понимает.
 
АКТ VII


Грауфт и Надир, после нескольких утомительных часов пути приблизились, наконец, к развалинам старой «Заброшенной» крепости. Заброшенной она была, только судя по названию, на самом же деле в развалинах кипела и бурлила жизнь. Маленького роста коренастые люди, разукрашенные черепами и костьми, сновали туда сюда, по всей округе. В развалинах велись какие-то работы, то и дело на поверхность поднимались телеги груженные глиной и камнями.
- Что они делают. – Надир обратился к Графту, переминаясь с ноги на ногу. Еще в пещере Великий магистр заметил, что ученик стал прихрамывать. Но на вопросы, типа: «Ты где ногу зашиб, дурак», Надир отвечал, что где-то в пещере, все нормально, скоро пройдет. Показать рану отказался, но травяной настой взял и даже сделал несколько глотков.
- Копают. Что-то ищут, гады. – Грауфт совсем потушил свой посох, дабы не привлекать внимание охраны.
- Понятно, что копают? – Надир выглядел усталым и замученным, но перспектива очередной потасовки, похоже, вызывал в нем легкий прилив сил и улучшение настроения. – Но что копают?
- Вот это мы сейчас и проверим – Грауфт покрепче зажал в руках свой посох и пристально посмотрел в сторону одного из часовых.
- Может магией сперва – поинтересовался юный академик. – А потом в атаку.
- Ты что, обалдел? – Грауфт с возмущением посмотрел на ученика. – Нам их в жизни не перебить. Вспомни, каких трудов нам это стоило в Ламбуре, а здесь их в сотни раз больше. Сними пару охранников, только тихо и ко мне притащи.
Двоих за раз не получилось. Во-первых, охранники все-таки сопротивлялись, во-вторых, они были очень тяжелыми. Но Надиру удалось справиться с поручением, и вскоре у ног учителя лежали двое часовых в состоянии глубокой депрессии, наступившей в результате удара тупым (или острым, даже скорее острым) предметом по голове.
- Мы переоденемся в их балахоны – сказал великий магистр, напяливая на себя довольно широкий черный мешок с капюшоном. – И незаметно проникнем внутрь.
- Даже в пьяном бреду, нас не перепутают с этими …. – Надир с презрением посмотрел на тела одного из охранников. Что бы снять с такой машины балахон пришлось изрядно попотеть, к тому же он был запачкан кровью и сильно вонял смесью пота и южногорского табака.
- Молодой человек вы меня опять обижаете, неужто я не первоклассный маг. Я отведу им глаза, и все будет нормально. Пройдем как по маслу….
Надир почесал в затылке, хмыкнул и накинул на голову капюшон.
- Почему ты так скептически относишься к моим словам? – Грауфт попытался сделать обиженное выражение лица, но у него это плохо получилось.
- Просто учитель, каждый раз, когда вы так говорите, мы влипаем в крупные неприятности.
- Не дрейфь салага. Библиотечное дело требует жертв. – Грауфт вытащил из-за пазухи какой-то пузырек, капнул себе на руки странную маслянистую жидкость, и стал выписывать ими в воздухе замысловатые узоры. - Библиотечное дело требует жертв.
- Этот точно. – Надир почему-то с грустью посмотрел на полураздетые тела врагов и повернувшись лицом к учителю, спросил, что за магический эликсир тот извлек на свет божий.
- Этот эликсир, молодой человек, называется: «Увлажняющий бальзам». – Грауфт улыбнулся всеми своими оставшимися зубами – Кожа сохнет, зараза.
Действительно, как и обещал Великий магистр, пробраться в развалины оказалось делом не хитрым. Охрана и рабочие, приняли академиков за своих. Их не смутил ни выдающийся рост новых собратьев, ни пятна крови, разбрызганные по всей верхней одежде. Правда, в одном из штреков их попытались загрузить работой. Один из «костяков», так почему-то называл их Грауфт, вручил академикам по кирке и направил в один из забоев. Но поскольку в планы магистров явно не входило участие в общественных работах, пришлось осторожно погрузить быстро остывающее тело «бригадира» и завалив камнями и грязью с одной из тележек направить в верх.
«Заброшенный храм», сейчас более всего напоминал огромную шахту ведущую глубоко вниз. Десятки уровней, лабиринтов и штреков, сплелись в довольно причудливый узор. Чем дольше вниз спускались академики, тем холодней и темней, становилось вокруг. С каждым новым уровнем, на деревянных настилах Надир и Грауфт замечали все больше и больше черепов, костей и ржавого оружия. Кое-где, между вбитых распорок виднелись следы потрепанной временем каменной кладки с мраморными изразцами.
- Это, похоже, залы или палаты. – Надир вытащил из-под балахона, край посоха и осветил часть какого-то рисунка. На каменном основании коридора или зала была изображена картина страшной битвы, и какие-то жрецы, выносящие из пещеры манускрипт.
- Да – только и сказал Грауфт, глядя на картинку и убыстрив шаг, двинулся вниз.
Чем глубже спускались академики, тем меньше попадалось «костяков». Все основные работы видимо, велись в параллельном штреке и Надир начал переживать, что они где-то свернули не туда. Но Грауфт упорно шел со знанием дела, вперед. И чем приглушенней казались звуки, тем уверенней становились шаги великого магистра.
- Ясно, понятно - бубнил себе под нос Грауфт. – Ясно, все совершенно очевидно…. Теперь все очевидно.
- Что очевидно, учитель. – Надиру практически приходилось передвигаться в припрыжку, чтобы успеть за стариком. – В конце концов, может, объясните мне все…
- Это все настолько забавно… Грауфт был явно доволен собой и открытием сделанным в этих разрушенных коридорах. – Начнем по порядку. Это место есть не что иное, как храм «Даари-Ко», а эти странные люди в черных балахонах, увенчанные костьми и черепами, не что иное, как истинный клан «Ги-Ко».
- Как истинный? А кто же тогда эти Дааринцы, штурмующие города и замки Континента.
- А это молодой человек, вопрос на тысячу золотых…. Как следует из всего изложенного на стенах храма, в великой битве победу все же одержали именно Ги-Ко. Но победа была не полной и не окончательной, их вождь, скорее всего сам Даарин бесследно исчез после битвы и ни кто не знал где он.
Многие поговаривали, что Даарин все же ушел, через портал и не взял с собой своих детей, свой клан. Большинство из Ги-Ко, разочаровавшись в своем боге, ушли далеко на юг и организовали там несколько Южногорских государств. Они постарались стереть из своей памяти следы Даарина. Все тексты и манускрипты свидетельствующие о давнем поклонении проклятому богу, были уничтожены.
 Но остались и те, кто до последнего был верен своему богу. И именно они продолжили поиски свитка Тидора, и нашли его в крепости Арахиан, на самом западном побережье Речного Края. Взяв крепость приступом, Ги-Ко завладели свитком и спрятали его в этой крепости.
Академики выскочили в огромный зал, напоминающий птичье яйцо. Хотя размерами он превосходил, самые большие и роскошные дворцы, выстроенные на поверхности. В центре зала, в нескольких метрах от мраморного постамента, окруженный десятками магических зеркал, парил огромных размеров свиток.
- Боже мой. – Грауфт казалось, радуется как дитя, - Все это правда, все это действительно было. Только осторожней, свиток окружен магическим полем и убьет любого, кто посмеет приблизиться к нему. Ги-Ко защитили свиток при помощи какого-то черного ритуала. Кстати, это первый и последний раз, когда Ги-Ко прибегали к жертвоприношениям. Это было сделано с единственной целью…
- Не позволить До, найти свиток…. – Надир почти в плотную приблизился к защитному полю и физически почувствовал дыхание ангелов смерти.
- А ты смышлен не по годам, друг – сказал Грауфт – Так и есть. Но все же была маленькая проблема. Кроме веры в своего бога, у Ги-Ко более не было ни чего. Они ждали несколько десятков лет, но Даарин так и не проявился не в одной из живых сущностей. И тогда жрецы Ги-Ко задумали, провести очень опасный ритуал призыва Даарина. Предполагалось, что с помощью магических сфер, великого свитка «Тидора» и удачного расположения звезд, удастся привлечь дух Даарина в тела одного из смертных.
- Но звезды легли неверно, и тело отвергло нового хозяина – голос Надира изменился и огрубел. Стал металлическим с легкими нотами иронии. – Замок обрушился, под землю уничтожив всех его обитателей. И самое главное жрецов, которые проводили обряд. А те, что остались на верху были напуганы и бежали прочь, в северные земли.
- Откуда ты зна…. – Грауфт развернулся, что бы посмотреть на ученика и выронил от неожиданности посох. Надир изменился, словно черная тень разом легла на его лицо. Перед измученным седым стариком стоял исполин с нечеловеческой ухмылкой и крепко сжимал в руке посох приведенный в боевое состояние.
 - Почувствовав долгожданный приход своего господина, эти жалкие крысы ринулись откапывать свиток. Но ума, что бы снять защиту, не было ни тогда, ни теперь. – Надир медленно подошел к защитному полю и не раздумывая сделал шаг вперед. Тела молодого магистра тут же камнем рухнула на пол. Он был мертв. А на другой стороне, за магическим барьером стоял почти трех метровый воин в золотых доспехах с длинным клинком и огромных размеров шитом в руках.
- До – выдохнул старик и окончательно разбитый упал на колени. – Как же так… Я должен был… Я хотел….
- Перевоплощение закончено. Спасибо за оказанную услугу, слуга Краа. – До, подошел и вырвал свиток из его невидимого хранилища. – На кого еще можно положится в трудный час, ели не на лучшего врага…. – До засмеялся и от его хохота задрожали стены. - Эти Ги-Ко, точнее пародия на некогда могущественный орден, решили любой ценой достать свиток. Но как они не пытались снять собственное заклятье, все впустую. И отдаю должное их сообразительности, эти обглоданные костяшки решили сделать подкоп. Они задумали обрушить все пещеры, что бы потом беспрепятственно достать свиток. Они не учли одного обстоятельства, эту камеру невозможно было уничтожить, сломать, разорвать. Нельзя. Жрецы Ги-Ко, кроме человеческих жертв, применили в ритуале каплю моей крови с кинжала Даарина. Я пожалуй до сих пор не пойму как им удалось достать это проклятое оружие из пещер творения.
- Как ты мог предать то дело, за которое сражался столько лет? - Грауфт обречено посмотрел в глаза великого бога. – Какие вселенские категории, выше, чем жизни миллионов людей…
- Ты смертен и по сей причине, глуп. – До сделал несколько шагов и вышел за пределы барьера, не получив при этом ни царапины. – Я не хочу сгнить вместе с этой землей. Не я обрек этот мир на крах… Но меня бросили здесь. Оставили ради великой цели. А мне надоели великие цели, я просто хочу выжить… Вы обречены, а я нет…
С дикими криками и улюлюканьем в зал ворвались войны Ги-Ко, их было примерно пол сотни. Вооруженные до зубов, страшные, бросились они к богу воины, готовые растерзать ненавистного врага.
До, даже не пошевелился, просто Ги-Ко сделав по три шага, замертво рухнули на пол. Одновременно. У великого магистра еще долго в ушах стояла какофония звуков от падающего на мраморный пол железа. И в глазах, перекошенные от ненависти лица Ги-Ко. Они похоже даже не успели понять, что мертвы.
- Вот и все. – сказал До. – Марионетки. Просто маленькие фигурки, вырезанные из дерева. Тебе старик я дарую жизнь – с этими словами До поднял руки в которой был крепко зажат меч. Грауфт, не успел моргнуть глазом как оказался на мраморном пьедестале в центре зала. - Теперь ты старик поработаешь некоторое время свитком «Тидора». Я не хочу, что бы кто-то разрушил мои планы. Смотри, не вырывайся….. Поживи немного. Насладись последними мгновеньями. Это не на долго.
- Я бы предпочел смерть. – Грауфт гордо встал на ноги и пристально посмотрел в глаза бога войны.
- А тебя никто не спрашивает, что бы ты предпочел. – До еще несколько секунд смотрел на старца, а после отвернулся. – Если бы не ты, старик, мне бы не найти к сроку свиток. А со свитком у меня появляется шанс. А шанс – это больше чем мне нужно.
- Будь ты проклят, падший бог. – Грауфт хотел ринуться на врага, но бросившееся в глаза тело молодого парня вовремя протрезвило ум магистра. – Надеюсь, что Даарин проткнет тебе вторую ногу. Пусть лучше он покинет просторы Континента, а не ты.
- Это почему, старик? – До зажмурился. Страшной болью отдавался ему каждый шаг последние несколько тысячелетий. Проклятая рана никогда не заживала. По закону, всевышнему, только бог в обличии бога, мог ранить или убить бога в обличии бога. И у До не укладывалось в голове, как мог, Даарин в обличии смертного, нанести такой страшный удар.
- Даарин виновен, только в своем губительном любопытстве. – Старик совершенно опустошенный, сел на постамент. - Краа, в том, что хотел быть подобен вам. А ты До, в том, что не смог до конца, остаться богом. Даарин никогда не врал. Его цель была проста и понятна. Он хотел выжить, он хотел любой ценой сохранить знания, полученные им в пещере творенья. А ты До, предал людей, богов и самого себя.
- Старик, да ты просто моя совесть. – До развернулся и направился к выходу. – Извини, но совесть, несколько дней мне нужно подержать под замком.
В зале стало пусто и темно. Грауфт почувствовал, как давят на него стены. Один в темноте, в пустоте. До покинул, развалены замка, попутно уничтожив всех его обитателей. Уничтожил, не моргнув и глазом. Грауфт почувствовал пустоту.
Опустившись на колени, магистр стал читать молитву:
- Великий Драх-Краа-Ту, повелитель и творец. Я сын твой верный, до конца исполнил долг свой и выполнил предначертанное тобой. Отец всех людей, мне горестно, что не стоять мне подле тебя в битве последней, но знай, долг свой выполнил я до конца. Мне неведомы твои мысли и смысл общий действий твоих, но знаю я, что не обидишь ты детей своих.
Грауфт посидев немного на холодном камне, подскочил, вспомнив, о своем радикулите. Походив туда сюда, по ограниченному пространству внутри магического кольца, магистр громко рассмеялся. – Ну и дела. Жить осталось несколько дней, а я боюсь простудиться.
 Вырваться из магического кольца не было ни какой возможности. И надеется, на спасение было глупо. Снова усевшись на холодный мрамор, Грауфт запел песню. Он отыскал ее в одном из ветхих манускриптов. Эта была колыбельная песня племени «Демос» поклоняющегося повелителю огня – Талину. Матери пели эту песню на ночь своим детям, что бы те крепко засыпали. Грауфт гордился тем, что смог сделать литературный перевод этого текста:

Спи мой маленький герой, горя нет, больше нет.
Солнце село за горой, нет бед, больше нет.
Защитит от лап зверей, от клыков, от когтей.
Защитит от вьюг друзей, Талин бог, бог – людей.

Лапой жаркого огня, оградит он тебя.
Ярким пламенем в ночи. Путь тебе озарит
И приснится пусть герой, берег новой земли
Ждет тебя спокойный сон в пламени его любви.

И меж ярких звезд в ночи, ты найди ответ
Почему в другом краю, нет для всех людей мест.
И слезу мою одну положи на ладонь…







Диарда на белом коне с сотней воинов Тимон-До подъехала к вратам Сан-Краа. На ней были доспехи академии с яркой печатью самого проректора. Воины До, никогда до этого дня так открыто не появляющиеся на людях были в парадных плащах. У внешних ворот всадников остановили стражники.
- Кто такие и с какой целью прибыли в великую академию – стражник старался выглядеть, как можно суровей.
- Ты смеешь задавать такие вопросы личному поверенному великого проректора. – Диарда не слезая с лошади, пристально посмотрела в глаза наглецу. – Ты либо отчаянно храбрый воин, либо чрезвычайно глупый.
- К вам магистр, у меня нет ни каких вопросов, вы можете проехать прямо сейчас. А вот ваши спутники должны задержаться – стражник был опытным воином, и знал свои обязанности и устав. За двадцать лет примерной службы, вояка не разу не нарушил порядка.
- Все-таки ты дурак. – Диарда подняла руку и жестом показала, что собирается двигаться дальше. В туже секунду второй охранник на воротах всадил нож в спину своему начальнику, после чего упал на одно колено и произнес: «Путь свободен первая среди равных, прости его, он смертен».
Как ни странно, лучники, наблюдавшие за убийством охранника с городских стен, не пошевелили даже пальцем. Это был добрый знак, значит охранный гарнизон Сан-Краа, был полностью в распоряжении Тимон-До.
Добравшись до центральной площади, Диа спрыгнула с коня и в сопровождении десятка воинов направилась к великому проректору. В тот момент, когда Диа проходила по залам дворца, большинство охранников преклоняли пред ней колено. Меньшинство, лежало в луже собственной крови, отправляясь на пир к Ядолину.
У самых покоев великого проректора, Диарду попытались остановить личные телохранители проректора, но, не сделав и шага, рухнули замертво на землю, сраженные смертоносными стрелами Тимон-До.
Ворвавшись в покои Александра, Диа увидела Нанин и Адольфа, они оба сидели за большим дубовым столом и невозмутимо смотрели на не прошеных гостей. Сам Александр стоял у окна в одетой на плечи вязаной накидке.
- Здравствуй Диа – не поворачиваясь произнес великий проректор. И у Диа почему-то, по телу, побежали мурашки от его слов. – Вот ты и пришла. Я думал, тебя убили. Но ты живучая бестия. В общем, я рад.
- Чему? - Диарда пристально посмотрела на проректора. Ее взгляд остановился на маленьком медальоне в виде трех переплетенных змей вокруг большого сапфира.
- Да. Ты всегда, умела замечать самое главное – проректор погладил медальон. – А радуюсь я, как раз тому, что пасть этому бренному телу суждено от твоих прекрасных рук.
- Нет…. – закричала сидевшая за столом Нанин и выхватив из-под стола длинный кинжал бросилась на Диарду.
И в этот раз Диа не успела защититься, за нее это сделали воины Тимон-До. Две стрелы легли точно под сердце Нанин и она медленно сползла вниз. Смерть была почти мгновенной, воины До действительно знали свое дело.
Адольф явно выучил преподанный урок, и сидел за столом смирно, не давая повода нападавшим.
- Бедное дитя – Александр был явно расстроен смертью помощницы. – Люди смертны, но бывают так преданы…
Диа выхватила клинок и приставила его к горлу проректора. – До, будет ждать тебя на поле боя. Возможно, в этот раз ты не струсишь и появишься в своем истинном обличии.
- Не сомневайся, появлюсь – с огромной силой Александр, схватил рукой лезвие меча, и по белым старческим рукам заструилась алая кровь – и именно в истинном обличии. Запомни девочка, побеждает не тот, чья рука наносит удар. Побеждает тот, кто движет этой рукой. С этими словами проректор вонзил клинок Диа в свое горло с такой силой, что лезвие вышло с другой стороны, перебив шейные позвонки…

- И что теперь вы намерены делать? – спросил первый министр, вставая из-за стола.
- А, что вы готовы предложить? – Диа сорвала с шеи проректора окровавленный медальон и отдала его Ариду.
- Прежде всего, необходимо объявить о безвременной кончине великого проректора и возложить на меня как на первого министра полномочья по чрезвычайному управлению страной. Так же необходимо назначить дату новых выборов. – Адольф выпрямился и подошел к Диа. С грустью, посмотрев на старого приятеля, лежащего на полу, первый министр попытался применительно улыбнуться. – Я уверен, что вы знаете, что делаете, хотя мне неприятны ваши методы, но кто я такой, что бы спорить с самим До. Наша задача не допустить армию проклятого к стенам великого города. Я не ставлю под сомнения ваши способности и возможности, но гражданская война нам не нужна, а по сему предоставьте все мне. Вы и ваши воины можете расположиться в городе, только не создавайте проблем, пожалуйста.
Диа не собиралась спорить или создавать проблемы, в конечном итоге она выполнила часть своей миссии и совершенно не представляла, что будет делать дальше.
- Мы ждем твоих указаний дева воин – Арид обращался к Диа подчеркнуто вежливо, хотя между ними уже существовала более прочная незримая связь.
- У нас много воинов? – Диа посмотрела в глаза своего спутника, и почему-то ей захотелось улыбнуться.
- Несколько десятков тысяч. – Арид, тоже не смог сдержать улыбку, глядя в глаза молодой амазонки.
- Мы сможем их всех собрать до битвы?
- Они будут здесь…. Нужно только твое слово.
- Оно у тебя уже есть…

В Сан-Краа пришла ночь. Но практически ни кто из местных жителей не спал. Тысячи людей собрались на центральной площади, дабы почтить память великого проректора академии. Повсеместно были спущены флаги, а геральдические щиты были украшены ярко зелеными цветами «Эль-мираль», символом академии.
О кончине великого проректора объявили, еще днем, но люди до самой глубокой ночи не расходились с улиц и площадей. Вечером к народу вышел проректор факультета медицины и алхимии. Успокоив всех Лигат «Целитель» объявил, что причиной смерти проректора стало кровоизливание в мозг. Надо заметить, что он не сильно погрешил против истины.
В общем и целом, всех удовлетворил ответ уважаемого лекаря. Но по городу лавиной проносились непонятные слухи. Поговаривали, что обезумевшая от ревности Нанин, заколола Александра и покончила жизнь самоубийством. А официальное объявление о безвременном уходе из жизни Нанин, только убедило всех в правоте слухов. Но повода для бунта или акций неповиновения все же не было.
 Уже ночью, в большом зале советов, собрались все проректора Академии. На совете кроме двенадцати министров, присутствовали Диарда и Арид. Их присутствие возможно и раздражало важных академиков, но спорить с воинами До, желания ни у кого не было.
Председательство на совете, как и было, положено по протоколу, в случаях подобных нынешнему, было возложено на главу академии религии и философии бытия. Споров и криков не было. Все проректора согласились с предложенной Диа кандидатурой Адольфа, на место временного управляющего. На совещании было так же принято важное решение о выборе места боя. Большинство из проректоров сошлись на огромном пустыре, в непосредственной близости от стен великого города. В случае непредвиденной ситуации войска могли бы укрыться в стенах академии.
В конце заседания пришло неприятное сообщение о разгроме корпуса Кровопийцы в Тук-Туа. Это могло означать одно, враг близко и готовит последний смертельный удар. Подготовку обороны города возложили на плечи Диарды и воинов Тимон-До. Планы генерального сражения к вечеру следующего дня должны были предоставить, клерки военной академии. Для поддержания порядка в город решено было ввести части святого легиона.
 После заседания каждый из проректоров был взят под усиленную «охрану» воинами Тимон-До. С этого момента, ни кто из них фактически не принадлежал себе. Каждое неверное слово, неправильный шаг, мог привести к непоправимым для здоровья последствиям.

Ранним утром к северным вратам Сан-Краа подошли остатки разбитого корпуса АлАна «Кровопийцы». Как оказалось, не только воинам под предводительством Лико удалось вырваться из пылающего города. В непосредственной близости от стен академии, отрядам удалось воссоединиться. В альма-матер прибыл почти полутора тысячный отряд под руководством молодого магистра.
По прибытии в город Лико и Кровопийца отправились на военный совет. Молодого магистра не на шутку встревожили разительные перемены в стенах академии. Смерть великого проректора наихудшим образом отразилась на всех жителях и воинах.
По результатам проведенного на скорую руку расследования, ни в действиях АлАна ни в действиях молодого магистра состава преступления найдено не было. Конечно, состав там был, но принесенный артефакт, сыграл для воинов роль своеобразной индульгенции.
Однако, оба командира были смещены с занимаемых должностей, и если раненный и совершенно опустошенный АлАн отправился к семье, то магистр Лико должен был поступить в распоряжение воинов Тимон-До, облюбовавших восточные кварталы.
Такой поворот событий, в общем, и целом устроил Лико, которому порядком надоело шататься с действующей армией. К тому же до портового квартала было подать рукой.
Но попасть в лес желаний Лико не удалось. Все входы и выходы были заблокированы. Под строжайшем запретом воинам было запрещено появляться в месте порока и разврата, по высочайшему распоряжению великого инквизитора храма До «Царевуца- Раста».
Не поверив своим глазам, Лико перечитал висящие на стене объявление.
- Простите, любезнейший друг – оборотился магистр, к стоящему в карауле солдату святого легиона. – Что за комик, разукрасил стену. И с каких это пор в академии введена инквизиция?
- Прошу прощения магистр – голос солдата был уважителен и спокоен. – Я прошу вас, подобающе относится к избранным богами людям. Они наш свет в конце туннеля. Первый приказ временного управляющего – восстанавливает в правах институт инквизиции. Если вы предпочитаете дыбу, сражению с врагами академии, то можете продолжать рассыпаться в гневных речах.
 Ядолин знает, что творится в этом городе – Подумал Лико, но в слух ни чего говорить не стал. Не хватало ему сей час связаться с инквизицией.
 



Третьи сутки быстроногий «Филин» пробивался к священному месту всех Тимон-До. Вокруг тлели саженые города и разрушенные храмы, то там, то здесь Филин находил обглоданные человеческие останки, клинки и доспехи. Самое прекрасное на Континенте место, лес КуА, вечный враг Тимон-До, превратил в сплошное догорающее кладбище. – Если конец света возможен, то он уже наступил – думал, про себя смотритель ордена.
 Скрываться от людских глаз было для Филина делом абсолютно обыденным и не сложным, но от глаз диких и голодных зверей и птиц укрыться не удавалось. Дошло даже до того, что обезумившая от кровавого пира волчья стая решила поохотиться на крупную дичь. Филину пришлось изрядно потрудится, что бы изменить кулинарные пристрастия серых зверюг. Содрав, с огромных размеров вожака стаи, шкуру и забрав ее как трофей, Филин впредь был еще осторожней.
Наконец после долго изнурительного перехода смотритель оказался у подножья старого потухшего вулкана. Но попасть внутрь, сквозь тайный проход в одной из пещер оказалось невозможно. Он был напрочь завален камнями. Это обстоятельство очень сильно насторожило смотрителя, но он во что бы то ни стало, решил попасть внутрь.
Забираться, почти по отвесной скале, было делом утомительным и опасным. Несколько часов проболтавшись между небом и землей, Филин все-таки влез на вершину скалы. Перед взором смотрителя ордена Тимон-До раскинулась….
 Картина, которую увидел Филин, была ужасающей. Там где всегда была прекрасная долина, виднелся только бурый булыжник, обдуваемый со всех сторон песчаной взвесью. В первые секунды Филин даже подумал, что спятил окончательно, что психика его расстроилась, и он вот-вот увидит огромного зеленого дракона или маленьких розовых человечков.
Но нет, сколько не жмурился смотритель, как ни пытался уколоть, ущипнуть свою руку, но картина не менялась. Там где еще недавно находилось прекрасное озеро, был виден только глубокий кратер, отчасти засыпанный песком.
Спустившись ниже, Филин наткнулся на множество разбросанных тел братьев по оружию, изрядно засыпанных песчаной пылью. Самым страшным и непонятным был способ умерщвления. Все Тимон-До были похожи на иссушенных мумий. И что удивительно, следов борьбы не было и в помине. Тимон-До сидели, лежали, спали в расслабленных позах, по привычке отдыхая после долгого похода. И тут, что-то произошло, что-то жуткое ужасное и непостижимое для разума.
Вспомнив, про тайную пещеру, Филин сломя голову бросился к кратеру. Ноги по щиколотку увязали в песке, а в глаза въедалась бурая пыль. Зацепившись, за какой-то булыжник смотритель кубарем покатился по пологому, но довольно крутому склону кратера вниз.
Приземление было мягким. Филин почти по пояс ушел в слой песчаной пыли и чтобы выбраться из бурого капкана, потребовалось много сил.
По расчетам Филина вход в пещеру должен был находиться метром ниже, а значит, он был полностью завален песком. Вытащив из-за спины маленький щит, смотритель принялся разрывать бурый песок.
Только спустя час непрекращающейся работы, Филин смог выкопать достаточно просторный лаз, для того, чтобы протиснутся внутрь. В пещере было темно и жутко холодно. Только на ощупь Филину удалось выбраться на тропу «Эйрин». Но и звездная тропа была мертва. Только слабый приглушенный свет пробивался сквозь свод пещеры. В полумраке смотритель наткнулся на чей-то труп….
- У меня очень мало времени. Почти в слух произнес Филин. – Через несколько минут вход снова, заметет и я, останусь здесь навсегда. Когда смотритель ордена Тимон-До спустился в церемониальный зал, его охватила паника.
В глазах Филина стояла картина страшных разрушений. Сказочный сад, который не раз доводилось лицезреть славному воину, был разрушен до основания. Каменные цветы и деревья превратились просто в груду камней и хрусталя, беспорядочно раскиданных по залу. Но самым жутким и непонятным, было исчезновение статуи До. На залитом кровью белом мраморе, где веками стояло воплощение бога войны, без движенья лежал человек. Филин узнал его, это был верховный жрец культа Тимон-До Белый магистр «ДаГоДо». Лицо его было изувечено предсмертной гримасой боли и страха. Все тело жреца было словно иссушено дотла бесконечной пустотой.
Приблизившись к жрецу, Филин встал на колени и посмотрел в застывшие глаза белого магистра. Какая-то, еле уловимая нить задрожала в душе смотрителя. Он почувствовал слабое, но отчетливое присутствие души. Так, часто бывает, когда жертва умирает неожиданной и страшной смертью. Ее душа как бы разрывается на две половинки, на две возможности или равновероятности… Такая душа не находит дороги в новое тело, вечно блуждая незримой по коридорам живых материй. Такую заблудшую душу можно призвать, и использовать для своих целей.
Многие колдуны, маги и правители, с помощью черных ритуалов вселяли эти половинчатые души в различные живые и мертвые субстанции. Особняком, в такого рода метаморфозах стоит исторически доказанный, магистрами академии случай, произошедший с воином Лао-Юки:
Лао-Юки, родился в Андра-Ха в первом веке после исхода предтеч с просторов Континента. Не будучи знатного рода племени, Лао-Юки в возрасте четырнадцати лет поступил на службу в гарнизон города. Четыре года постоянных тренировок, схваток и сражений превратили Лао-Юки в знаменитого и почитаемого воина. В двадцать лет, Лао возглавил, выносной гарнизон Андра-Ха, в двадцать два – стал командующим армией обороны.
Лао-Юки встретил и полюбил молодую девушку Чин-Дин и она ответила ему взаимностью. Чин-Дин была также воином, а значит, брак между ними был невозможен по причине принадлежности к единой касте.
О тайной связи двух воинов узнали жрецы культа Талина, и дабы избежать позорной огласке молодую Чин-Дин предательски закололи ножом. Лао-Юки был безутешен, а жрецы Талина, дабы хоть как-то успокоить свою совесть, провели ритуал «Тиноо», и переселили блуждающую душу Чин-Дин в клинок Лао.
И последующие двадцать лет ни одно варварское племя не смогло сломить сопротивление Андра-Ха. Лао-Юки прославился во всех известных землях Континента. Его знаменитый клинок разил без промаха, на удар пробивая самые тяжелые и прочные доспехи. Лао-Юки был привязан к своему клинку, как некогда к самой Чин-Дин.
Шли годы, и однажды уже обеленный сединами Лао повстречал юную Типоли, принцессу одного из варварских племен захваченных отрядами Лао в ходе войны «Песков». Типоли привезли в Андра-Ха как пленницу и собирались продать в горем к правителю, но опьяненный красотой юной девы, Лао-Юки забрал ее в свой дом, где спустя несколько дней, назвал своей законной женой.
Слуги Лао утверждали, что во время свадебной церемонии клинок «Чин-Дин», который всегда висел на поясе Лао, «плакал» крупными хрустальными слезами.
Когда слуги пришли сутра, будить хозяев после первой брачной ночи, обнаружили их мертвыми. Молодожены были жестоко заколоты во время сна. А от знаменитого клинка «Чин-Дин», осталась только обгоревшая гарда.
Филин огромным сосредоточением своих внутренних сил, попытался достать, дотянуться до заблудшей тени. Такая процедура требовала, усилий нескольких человек, но душа усопшего была очень близко, и смотрителю все же удалось достучаться до нее. На мгновение дух «ДаГоДо» вернулся в искореженное, измученное тело. В мутных кристаллах глаз забрезжил луч сознания.
 Страшный крик вырвался из груди, переходящий в кровавый рык вперемешку с кашлем.
- За что? Господин за что..... – Перестав кричать, жрец уставился на Филина, который из последних сил держал усопшую душу в старом теле. – Зачем Филин, почему он меня так? – если бы тело могло, то в этот момент из высохших глазниц потекли бы слезы. – Отпусти меня.... Все кончено.... Для всех.
- Что случилось.... Почему? – стараясь не выпустить из рук душу магистра прошептал Филин.
- Там, все там.... – Глаза магистра смотрели сквозь, мимо смотрителя….
- Где? – вне себя от ярости заорал Филин. Но тело более ни чего не ответило. Дух покинул этот мир, рассыпавшись в прах... И вызвать его теперь, не смог бы самый искусный культ жрецов смерти.
- Где там? – обречено повторил вопрос Филин посмотрев туда, куда так пристально вглядывались невидящие глаза мертвого жреца.
На потолке священной пещеры, где столетье за столетьем великое солнце Континента сменяло красавицу луну, была ночь. Но вместо привычного глазу ночного светила, на звездном небосводе были искусно нарисованы два пугающих, огромных осколка....
 Голова закружилась, в глазах померк свет, и Филин без сознания рухнул на мраморный пол подле тела белого магистра. – Вот и все... это конец....






 
АКТ VIII

Попав в подчинение к Тимон-До, магистр Лико оказался предписан к отряду особой охраны. В благодарность за службу оказанную богу войны, а Лико все-таки не дал знаменитому артефакту попасть в руки проклятого, магистра назначали старшим охранником реликта. Как оказалось, в стенах Сан-Краа находился уже и другой артефакт – великая секира Даарина. И что немаловажно, она была перекована заново.
На вопрос Лико, зачем, Дарг ответил, что такова воля До…. Более того в ближайшие часы оружейные мастера, должны были закончить воссоединять шлем.
Оставшиеся до битвы часы, Лико проводил в маленьком церковном подвале, где и хранились артефакты. Вместе с ним, охрана реликтов была возложена на четверых воинов До. С наружи подступы к церкви охраняли почти три десятка человек.
Со всех сторон, последние сутки, в Сан-Краа стекались пугающие вести. Один за другим в огне рушились города - оплоты Академии. По самым скромным подсчетам силы врага насчитывали примерно пять сотен тысяч воинов, при численности белого легиона, со всеми поддерживающими армиями в две сотни тысяч.
Среди академических стратегов все большее места занимали мысли об обороне города, внутри крепостной стены, но воины До придерживались другой позиции, спорить с которой было делом чреватым. В довершении ко всему неожиданно, от сердечного приступа (к самому сердцу приступила стрела из арбалета) погиб проректор инженерно строительной кафедры, более других ратовавшего за оборонительный вариант.
 Немного бодрости защитникам академии придало появление извечного противника из Ахшских земель. Сорокатысячная армия Латира Кузница, прибыл для отражения удара проклятого бога. Этот жест соседей многие в академии приняли близко к сердцу. Если уж Ахшские племена прибыли защищать жемчужину континента, то и в правду отмечено Сан-Краа богами и не страшны ему ни какие враги.

До столкновения двух армий оставалось только ночь… Темная, дождливая ночь. Диарда встала с кровати и раздетая вышла на балкон. Арид крепко спал, так как не подобает бывалому охотнику и воину, и не заметил, как Диа покинула ложе. Возможно усталый от вечной охоты воин, решил немного побыть просто любящим мужчиной. В конце концов, он заслужил это право.
Дул сильный восточный ветер и Диа пожалела, что не накинула халат. Но возвращаться в спальню не стала. Почти физически ощутив десятки взглядов воинов До, обращенные на ее обнаженную фигуру, Диа почему то улыбнулась и подавила нарастающее в груди смущение. Завтра это все будет уже не важно. А после завтра…. Боже, подумала Диа, хоть бы оно наступило, это послезавтра…
Город не спал. В домах и казармах был выключен свет, на улицах приглушенно светили ночные фонарные лампы, но почти все воины и жители не смогли сомкнуть глаз. Мало кто из них знал, что завтра решится судьба всех людей и самого Континента, но в воздухе летали ощутимые ароматы предстоящей битвы. На цепях на красотку луну остервенело, выли собаки. Лошади ржали и взбрыкивали в стойлах
 Единственные кто, официально имел право не спать в ночь перед битвой, были инженеры строители и расчеты боевых машин. Работа в мастерских закончилась еще вчера и сегодня ночью катапульты, арбалеты и тараны устанавливали на позициях.
Поле битвы было идеальным для обстрела и давало большое преимущество армии использующей последние достижения инженерной техники. На пустыре «Сан-Ти» столетьями не росло, не паслось и не существовало вообще ни что. Большая пустошь обычно использовалась как место массовых казней и расправ с врагами империи. По утверждениям ученых мужей земля «Сан-Ти», была безжизненной во всех смыслах этого слова. В почве, которая на вид не отличалась от других мест почти ни чем, кроме ярко бурого цвета, не было даже мельчайших частиц жизни. Согласно отрывочным легендам, на этом месте племена предтеч проводили странный ритуал или ритуалы. В остальном много километровое поле ни чем не отличалось от других. Зато идеальная поверхность и правильная форма делали Сан-Ти отличным полигоном для метательных машин. Именно на этот козырь и был сделан акцент клерков военной академии.
За ночь под стенами и на крепостном вале были расставлены сотни машин с устрашающим видом и странными названьями. Среди них были и катапульты, метающие многотонные камни и арбалеты размером с большой дом и машины, метающие со страшной скоростью маленькие стрелы и арбалетные болты. Скорострельность некоторых машин могла доходить до двух сотен залпов в минуту, а на зарядку некоторых уходил целый долгий день.
Утром дозорные объявили о приближении противника. В академии была объявлена всеобщая тревога. Через три часа белый легион и армии поддержки заняли места согласно распорядку. Воины в виде усеченного серпа луны расположились на окраине «Сан-Ти». В центре серпа расположился белый легион, с левого фланга под руководством Диа стояли воины До вперемешку с постоянными армейскими частями. С правого фланга находились Ахшские воины и Святой легион возрожденной инквизиции.
Из-за тумана спустившегося сутра на поле боя, враги практически не видели друг друга. Но воины академии точно знали, что враг на заготовленных для него позициях. Согласно древней традиции сторона, выбравшая место боя, предлагала сопернику место для расположения, таким образом, что бы до этого места не доставали метательные машины, стрелы и болты арбалетов. Место расположения должно было бы быть как минимум не хуже, чем у принимающей стороны. Великие битвы проходили очень редко, и нарушать традиции ни кто не хотел. К тому же, такова была воля богов, а отпугивать удачу перед боем было делом неблагодарным.

Как и велит традиция, на месте, предложенном воинами Сан-Кра, стоял здоровый дубовый стол, с экзотическими яствами и прекрасным вином. В голове стола сидел молодой могучий воин Дарик сын Стана Степняка. По сторонам от него восседали более опытные и умудренные годами воины. Как оказалось, Дарик единственный кто справился с поставленной задачей и принес доспехи славного бога к месту битвы. Остальные пожинали плоды своей нерасторопности. Даже подоспевшие старшие жрецы «проклятого» признали право Юного воина повести за собой народ Даар.
К Сан-Ти, вместе со стотысячным подкреплением воинов Даарина, прибыла также полумиллионная армия женщин и детей, готовых отстоять свое право на переселение в лучший мир. Принять участие в низвержении Академии поспешили отряды Южногорских и Валиских князей. И сейчас, на поле битвы, Дарик готов был выпустить почти полутора миллионную армию.
Однако, настроение у Дааринцев было ужасным. До тех пор пока все артефакты падшего бога не были у них в руках, надеется на милость Даарина, было неразумно. По этой причине Дарик разработал коварный и очень наглый план. Союзникам Дааринцев было предписано, не высовываясь до поры. Получив сигнал южногорцы должны были обойти Сан-Краа с фланга, и ворвавшись в город достать спрятанные там секиру и шлем. За эти две вещи, принесенные в лагерь Дааринцев, молодой лидер пообещал отдать на разграбление князьям весь Сан-Краа до последнего дома. Такое предложение не могло не заинтересовать южногорцев, помешанных на богатстве и зависти к великому городу.
Дарик жестом приказал наполнить приготовленные противником бокалы золотого цвета яблочным вином. Подчиненные безоговорочно выполнили приказ и замерли в почтенном молчании.
- Я поднимаю этот бокал – Дарик сделал жест рукой в направлении великого города – как велит мне тысячелетняя традиция, за наших радушных врагов. Пусть мягкой будет им их вечная постель. Пусть гордостью наполняются наши сердца… Даже смерть от такого противника – честь….
Дарик выпел вино одним залпом и дождавшись когда это же сделают подчиненные прокричал: - Вот оплот врага, нашего бога великого. И сегодня мы разрушим его, чего бы это нам не стоило. И жизни наши не имеют сегодня значения, и смерть наша не отзовется славой в сердцах живых завтра, по тому, что завтра не будет. – Выйдя, из-за стола Дарик повернулся к стоящим подле воинам, и поднял над головой боевой клинок – Братья мои…. Завтра не будет для нас в этом мире. Только там, за горизонтом другого мира, есть для нас завтрашний день. Кровью умыть это поле придется сегодня нам братья мои. Но эта кровь упадет на благодатную почву, так записано в пророчестве Даарина, так тому и быть.
Дарик опустил руку, и слово разрезал густой туман.

Маги академии все утро пытались рассеять туман над полем предстоящей битвы, но ни какие заклятья и заговоры не помогали. Сегодня все маги ощутили странный диссонанс в мелодии природных сфер. Стихии континента, разом вырвались из под контроля и судя по всему вот-вот должна была разразиться жуткая буря.
 Но, напротив, вне зависимости от воли магов и жрецов на Сан-Краа упал странный штиль. Не было даже слабого дуновения ветра, и над мертвым полем повисла гробовая тишина. Туман рассеялся за мгновенье, и воины увидели, как над горизонтом восходит ярко кровавое солнце.
Если бы воины подняли сейчас головы, они не примерно увидели бы над своими головами, тускло серебряный диск луны. Такое природное явления ученые Академии называли – «противостояние». Очень часто оно заканчивалось солнечным затмением, а то в свою очередь не сулило ни чего хорошего.
- Боже мой, как их много – почти вслух подумала Диарда.
- Начать и кончить – посмотрев на прекрасную амазонку и улыбнувшись, произнес Арид.
- Знаешь? - Диарда почему-то заволновалась, и голос ее стал дрожать – Я хочу тебе сказать….
- Я знаю…. – Арид тихонько взял руку Диа в свою и посмотрел на ее развивающиеся из под шлема локоны волос – скажешь, когда наступит завтра….
- А если не наступит?
- Тогда у нас будет впереди целая вечность.
Над полем пронесся слившийся воедино звук натягивающихся лебедок метательных машин. У Дааринцев осадные монстры только собирались, и закончить их воины Даарина могли только к вечеру, но преимущество в многотонных монстрах казалось ничтожным перед такой людской армадой.
И вот наступило затишье. То самое, которое предшествует самым великим сражениям в истории людей. Когда нервы напряженны до придела и кажется готовы лопнуть как тонкая жила буйвола, натянутая на длинный лук. Каждый воин в эту секунду молился своим богам, вспоминал жизнь и мысленно прощался с близкими. Были причины и следствия, слова и песни, стихи и заклинанья. Про себя, так что бы не в слух. В стенах города каждый из жителей застыл, словно восковая фигура. Охрана замерла в ожидании приказов, и даже городские фонтаны перестали разбрызгивать воду. Воды будет много, соленой и прозрачной, красной и липкой.
Бежали секунды и мгновенья…. И вдруг поле боя потряс страшный грохот. Огромная катапульта не выдержав напряжения, оборвала страховочный трос, и десятитонный метеор со страшным шумом полетел в сторону Дааринского войска. Но расстояние было почтительным и не проделав и половины пути камень рухнул на землю. Пропахав еще пятьдесят метров он так и не расколовшись, врылся в землю почти до половины.
И это стало сигналом для воинов проклятого. Огромная масса людей сплошной стеной ринулась в бой. От ровного движения рядов земля содрогнулась и заходила ходуном. Первыми свое слово сказали маги легиона. Во врага полетели молнии и огненные шары, сферы льда и небольших размеров валуны. Но все светопреставление не оказало на Дааринцев должного эффекта.
Маги проклятого оказались столь же искусными, как и выращенные в стенах академии. А по сему отразить магический шквал смогли практически без потерь.
Следующими в бой вступили метательные гиганты и здесь армии Дарика пришлось не сладко. Гигантские валуны взмыв в воздух обрушивались на головы Даар и отправляли к праотцам по доброй сотне воинов за раз. В воздух взлетали тонны бурой земли, доспехов и останки тех, кто носил их, еще несколькими секундами ранее.
На мгновенье поле боя превратилось в кровавое месиво, но хорошо подготовленные войска Дарика словно не замечали павших, быстро смыкая ряды и продолжая движение вперед.
Следом за каменными глыбами в стройные ряды Дарика, на огромной скорости врывалась десятки тысяч стрел. То и дело из ровной наступательной линии выпадали воины, с торчащими из различных частей доспехов стрелами. Но выставленные вперед башенные щиты, в основном, делали свое дело.
Когда до столкновения двух гигантов оставалось не более ста шагов в движенье пришли корпусы легионов Сан-Краа. И снова на сотую долю секунды в воздухе повисла страшная тишина. Слышен был только крик одинокой птицы Оррр, кружащей над полем боя.
И вот две громады сошлись в едином порыве. И по всей округе разнесся, страшный грохот метала как раскат, последнего в истории Континента Грома.
Воины Дарика, отбросив щиты и выхватив по второму клинку, словно разящие шипы впивались в оборонительные порядки Сан-Краа. Метал выбивал искры и превращал их в смертельное пламя. С высоты полета Оррр, было видно как две людские массы, серебреная и белая словно склеивались, врастая друг в друга корнями, ветками и листвой.
 Бойцы Латира Кузнеца, на правом фланге встретились с Дааринским ополчением, состоящим в основном из женщин и подростков. Удивленный по началу таким противником, Латир очень скоро пожалел, что против его воинов не выступают рядовые бойцы армии Даар. Еще не приходилось видеть Ахшским воинам столь остервенело дерущихся солдат. Мастерством и подготовкой значительно превосходя Даарских женщин, войны Кузнеца были практически смяты их наступательным порывом. В кокой-то момент, Латир зазевавшись, оказался в плотном кольце ополченцев. Он отбивался из последних сил, но захлебнулся в очередной налетевшей на него волне. Телохранителям удалось оттеснить врага с места, где на вождя набросилась толпа, но найти тело в кроваво железном месиве не было ни какой возможности.


Потрясая пиками и короткими мечами, через западные ворота в портовый квартал ворвалась конница южногорских князей. Заранее подкупленная портовая охрана, вовремя распахнула массивные врата и включила механизм разводного моста. Но разномастное войско князей не оценило щедрый подарок, и первыми отправила к Ядолину предателей академии. За считанные секунды весь портовый квартал поглотил смертельный хаос. Жители метались как при пожаре, одурев от происходящего кошмара. Южногорцы убивали всех, кто неосмотрительно попадался под руку.
За несколько минут, нападающие, вырезав почти полностью жителей портового района, пробились к церкви До. Атаку возглавлял князь Зидисал V «Черствый», известный воин, занявший свой трон после безвременной кончины Мстислава. Около трех сотен конников стремглав внеслась на церковный двор. Те солдаты До, что составляли наружную охрану, смогли разменять свои жизни по курсу один к трем, но этого явно было недостаточно. Спрыгнув с коней, горцы вбежали в храм бога войны.
 Сопротивления не последовало. Все охрана была мертва…. Кто-то расправился с Тион-До, молниеносно, и видимо бесшумно.
- Ядолин вас всех возьми – Задисал с размаху врезал окованным металлом сапогом по остывающему телу охранника. – Где артефакты? Где?
- Здесь – послышался из-за алтаря чей-то голос. В церкви было очень темно, и разглядеть наглеца не было возможности. Это и не требовалось, к алтарю в секунду полетели десятки стрел…
- Зря - почему-то с грустью сказал тот же голос. – Вам не кажется, мой друг, что эти вещи вам не совсем принадлежат? Точнее будет сказать, совсем не принадлежат…
Из темноты вышел воин. Магистр великой академии Сан-Краа Лико, был страшен…. На его голове, как влитой сидел полный рогатый шлем Даарина, а в мощных руках он сжимал боевую секиру проклятого бога.
- Убить – бешено заорал южногорский князь. – Как собаку убить….
- Как скажешь – без эмоций сказал Лико – как скажешь.
Через десять минут, все с тем же отсутствующим выражением на лице, порядком забрызганный чужой кровью, Лико вышел из церкви. Оставшиеся у входа воины южных гор, увидев перед собой магистра, бросились в рассыпную. Все кто опрометчиво приближался к Лико на расстояние вытянутой секиры, падал замертво.
 Не отдавая отчет в своих действиях, Лико направился к лесу желаний. И везде, где бы ни появлялся магистр, оставшиеся в живых жители города, воины врага и бойцы академии в ужасе разбегались. Почему-то с нескрываемой радостью посмотрев на труп молодого инквизитора, преградившего недавно путь магистру к прекрасной ЛитиА, Лико вошел в Лес желаний.
Везде были тела, тела, мертвые тела… . Но на них магистр не обращал особого внимания. Шаг за шагом, уверенно приближался он к знакомому особняку, но, не дойдя до цели двадцати метров, Лико застыл как вкопанный. На его лице, маска беспристрастия сменилась жуткой гримасой боли.
Прислонившись к красному дереву «Дел-Ранилин», полулежала ЛитиА, прекрасный ночной цветок южных просторов. В одной ночной рубашке, она выскочила из дома и немедля получила стрелу в грудь. Ее глаза были такими живыми, ясными, словно не смерть пришла за ней, а только долгожданный покой.
Лико встал на колени и погладил безжизненную головку «ночного цветка». Ее волосы еще хранили аромат живого прекрасного тела. Магистр закрыл глаза ЛитиА и поцеловал ее в щеку. Словно пьяный, на шатающихся ногах он побрел к северным воротам города. И снова секира не знала промаха, разя всех, кто попадал под священные лезвия.
- Вы недостойны, жить… Недостойны. …


Воины До наносили по Дааринцам самые тяжелые удары. Спустя половину часа они были единственными, кто не отступил ни на метр, более того Диа с небольшим отрядом телохранителей дважды делала рейды, углубляясь в ряды врагов и нанося ощутимый урон правому флангу Дарика.
Но воины белого легиона не поддерживали наступательный порыв с фланга и подобно гигантскому раку пятились назад. Ахшский фланг был практически уничтожен и дабы не допустить врага к стенам города, Адольф принял решения отступить, на несколько сотен метров и выровнять позиции легиона и левого фланга. В результате этого шага фланг Диа оторвался от центра и попал в неприятную ситуацию, грозящую перерасти в катастрофу окружения.

Дарик как молния носился с фланга на фланг, подгоняя своих воинов. В пылу азарта он даже не заметил, как его плечо пробил один из арбалетных болтов. Лишь спустя несколько минут, командующий почувствовал рану, и ругаясь выдрал из плеча стрелу. «Подарок» академиков, не нанес сильных повреждений, доспехи выполнили, свою миссию приняв на себя почти всю силу выстрела, но зато наполнили Дарику другую стрелу….
Судьба была благосклонна к командующему Дааринским войском. На правом фланге своего войска, где с Даарами сражались солдаты Тимон-До, Дарик увидел деву война, с печатью проректора великой академии на предплечье. Она дралась в окружении нескольких Тимон-До, и почти каждый ее удар был смертельным для мужественно атакующих солдат Дарика.
- Вот шанс познакомится по ближе – почти зарычал Дарик и сбивая с ног собственных воинов бросился на врага. – Я заставлю тебя оплатить должок….
Только метры теперь отделяли Дарика от момента триумфа, от чести проткнуть врага клинком. Еще шаг, еще два и Диарде нельзя будет помочь. Клинок жаждет крови врага, размах и…
Диа услышала в метре от себя пронзительный стон. Развернувшись, она обмерла от ужаса. Над ней стоял огромный воин, сжимающий в своих руках острый как бритва клинок. Еще мгновенье и смерть… Но, не судьба. Меч выпал из сильных рук с грохотом ударившись о большой валун. Из самого сердца Дарика, торчало залитое красным «вином» лезвие меча.
Арид со всей силы выдернул из спины врага свой длинный меч. Дарик упал на колени, в его глаза читался немой вопрос: - Неужели все? Это конец?
- Нет – сжав зубы, громко ответил Арид. Коротким, но четким движением клинка он снес голову молодого воина. Та подлетев в воздух на несколько метров, рухнула в красную грязь Сан-Ти. – Теперь все.
Арид посмотрел на Диа и его лицо засияло неподдельной, даже в чем-то детской улыбкой. Среди всего этого хаоса, его глаза излучали какой-то добрый, настоящий свет. Арид не произнося ни звука, говорил: «Я буду с тобой всегда. Я всегда приду на помощь».
С этой немного наивной, трогательной улыбкой на лице, он и умер. Когда Арид упал лицом на землю, Диа увидела, что из его спины торчат четыре стрелы….
 Слез и криков не было. Теперь уже поздно. Диа знала, она встретит его на звездной тропе, непременно встретит сегодня. Но сейчас у нее еще есть дело. За опустевшим лагерем Дааринцев, Диа увидела тень война. – Это До – почти вслух прошептала Дирда. – Но где же Даарин. Почему он не появился на поле боя?
Вдруг, над полем брани пронесся крик ужаса. Всех воинов охватила необъяснимая паника.
- Дарин, Дарг – неслось по рядам. Диа, оглядевшись по сторонам, заметила, как от ворот Сан-Краа к лагерю Дааринцев движется ненормально больших размеров воин. Солдаты белого легиона рассыпались в ужасе, а те кто пытался воспрепятствовать, получали смертельный удар секирой.
- Вот он ты. – Диа, не обращая внимания на врага, понеслась, насколько позволяла тяжелая рыцарская амуниция, в сторону Лико. – Но как, почему? – мысли путались в голове Диа. Как смог подобрать себе новое тело проклятый бог…. Но все больше в голову била тяжелым молотом страшная мысль. Она ошиблась, убив старого проректора. Не он, а этот молодой магистр был проклятым богами - Даарином.
За свои ошибки приходилось платить, и теперь на Диа, лежал тяжелый груз ответственности за судьбу всего мира. Ни кто на земле не был в силах остановить проклятого богами, только она. Пока еще, он не нацепил на себя свои доспехи, пока в нем течет живая кровь.

Лико спокойно шел к лагерю Даар, пробираясь между сотнями искореженных тел и грудами амуниции. Почти ни кто не стремился уже остановить его…. Битва подходила к своей завершающей стадии, и на поле оставалось все меньше и меньше защитников Сан-Краа. Дааринцы потерявшие молодого вождя, все же побеждали. Великий город горел захваченный и варварски разграбляемый южногорскими всадниками.
Адольф был тяжело ранен. Его вволокли на крепостной вал, и положили на зеленой траве. Он бредил, хватался руками за воздух, и все время звал Александра…

До палатки верховного жреца оставались считанные шаги, когда путь Лико преградила израненная Диа. Что бы пробиться к вражескому лагерю, лидеру Тимон-До пришлось не сладко. На ее доспехах не было живого места, на лице появились два новых кровоточащих шрама, а из печати проректора на предплечье торчал обломанный кусок Дааринской пики.
- Стой проклятый богами – от жуткой боли пронизывающей все тело Диа готова была зарыдать. – Умри, как подобает богам… До ждет тебя за холмом.
- А ты, что знаешь, как подобает богам? – Лико посмотрел на Диа, и почему-то ему снова стало грустно. – Уйди прочь с дороги.
Лико сделал несколько шагов вперед.
- Стой. – Диарде было жутко больно, она попыталась сделать выпад, но Лико без труда парировал его.
Одним мощным ударом руки магистр отправил амазонку в нокаут, и даже не посмотрев в ее сторону, продолжил свой путь. Больно ударившись головой о землю, Диа чуть не лишилась остатков сознания, но острая боль в плече не позволила уйти сознанию в притягательную пустоту. Вытащив из-за спины, долгое время висевший без дела арбалет, Диа последним усилием воли почти не целясь, выпустила в спину Лико болт.
Жуткая судорога свела все тело магистра, растекаясь по телу мягкой болью. Стрела Диа сел точно между лопатками. Лико почувствовал, как холодный наконечник почти поцеловал его горячее сердце. Но цель была уже досягаема. На ватных ногах Лико вошел в палатку, где хранился великий артефакт и рухнул замертво.
Последнее, что увидела Диа, окончательно теряя сознание, появившегося, на месте разодранной в клочья палатки, проклятого бога Даарина в сияющих блестящим мраком доспехах.
 
АКТ IX

- Вот он ты, Даарин проклятый бог. – До стоял на возвышенности в своем золотом одеянии и от щита его отражались солнечные лучи. – Посмотри, какой вид открывается на поле боя…
- Вот и я глупый До – Даарини остановился в нескольких метрах от бога войны. Темные доспехи Даарина поглощали самые яркие лучи солнца и издалека выжившим в страшной битве, могло показаться, что До разговаривает с собственной тенью. – Я не вижу красоты в смерти людей, это твоя забава…
- Ты пришел, и значит наш уговор в силе. – До вытащил, из-под плаща, свиток Тидора и кинул его, к ногам проклятого. - Это мой взнос. А твоим станет жизнь…
До с размаху нанес удар своим золотым мечом, но секира Даарина парировала удар. Оглушительный треск разнесся по окрестностям. Из близлежащего леса поднялась стая воронья и с возмущенными криками полетела прочь.
- Ты так ни чего и не понял До, ты всегда был славным но туповатым божеством. Наверно по этой причине тебя и оставили подыхать здесь.
Вне себя от ярости До наносил удар за ударом, и Даарину стоило больших усилий их парировать.
- Может, я не столь искушен в плетения интриг, но у меня есть много других качеств. К примеру, я выживу, а ты нет…. – До, с размаху врезал по Даарину щитом и того отнесло на несколько метров.
- Ты в этом уверен? – Даарин поднял с земли небольшой камень, и запустил его в бога войны, попав аккурат в раненую ногу.
- Гад… - взвыл До от бесконечной боли. И глаза его налились ненавистью.
- Остановись До. – Даарин поднял руку и пристально посмотрел на бога войны. – Ты глубоко заблуждаешься… В этой великой битве, в нашей схватки нет смысла. Мы только марионетки в чужой игре.
- А твоя армия и твой посыльный с предложением схватки тоже всего-навсего игра. А считанные часы оставшиеся до конца этого мира, тоже игра? – До сделал выпад, и сантиметров его клинку не хватило, что бы пропороть горло Даарина. – Если и так, то я хочу доиграть до конца.
- Остынь дурак. – Даарин парировал очередной удар. – Если бы ты соизволил прочитать добытый тобой свиток, то понял бы, что он не имеет ни какого отношения ко мне, к Тидору и к порталу. Я вообще не могу покинуть это мир, и сила, удерживающая меня здесь намного сильней свитков и приговоров. А армий я не создавал с момента последней нашей битвы у пещеры правды.
- Ты лжешь. – До был вне себя от ярости.
- Весь ужас моего существования после суда, в том, что я вынужден, проживать тысячи жизней, многих из которых не хватало, что бы понять до конца весь хаос и неотвратимость этого дня. А тогда, когда понимание приходило ко мне, твои псы настигали мое тело, и все приходилось начинать с самого начала. – Даарин отбросил в сторону секиру. – Поверь мне, я не стою за всем этим…. Не я ключ из этого мира.
- А кто тогда…. – Заорал До готовясь нанести последний удар.
- Я! – раздалось громогласное эхо. По всему Сан-Ти земля поднималась как бьющий из-под земли фонтан. Превращаясь в жидкую массу грязи, крови, обезображенных тел, земля устремлялась, в образовавшуюся в самом центре поля битвы воронку. В огромный грязеворот затягивало людей и лошадей, часть крепостного вала и метательные машины.
- Драх-Краа-Ту – прошептал До и выронил свой золотой клинок.
Тем временем Сан-Ти превратился в большое моря, увлекая за собой мертвых и живых, не успевших покинуть поле битвы. Спустя секунды из земли показалась гигантская пасть с миллионной россыпью мелких зубов поглощающая остатки пиршества, на которое так рассчитывали вороны. Потом на поверхности оказалась большая лапа с десятком когтей, после другая и через, несколько минут Драх-Краа-Ту во всей своей ужасающей красе стоял возле богов.
Он чем-то напоминал огромную ящерицу, высотой со сторожевую башню Сан-Краа. Только с восьмью массивными лапами, раздвоенным хвостом и шеей плавно переходящей в гигантскую пасть. Это был только один из обликов первозверя, надо заметить не самый приятный.
Остававшиеся в живых люди бросились врассыпную, забыв о принадлежности разным армиям и богам. А Драх-Краа-Ту насытившись окончательно, стал резко, уменьшатся в размерах. И вот перед могучими богами стоял маленький старик в облике, которого легко угадывался последний проректор великой академии Сан-Краа.
- Ирония судьбы, друзья мои – сказал старик, обращаясь к окаменевшим от чар первозверя богам. - Самым сложным для меня во всей этой комедии, было стать своим собственным надсмотрщиком. Превратить своих палачей в преданных служителей культа.
Проректор стоял пред богами одетый в белый посмертный балахон. Вокруг шеи, его был, обернут серый шарф, на котором проступали маленькие кровавые пятна.
- Бедный До. Ты все так же глуп как когда-то – старик улыбнулся и посмотрел в сторону горящей академии. – Это же надо, отдал часть своей сущности во имя спасения мира, и разрушил этот мир своей глупостью и подлостью. Слушай Даарина, он знает, он все знает. Его проклятье в том, что он знает, но не помнит.
На Сан-Краа опускался тяжелый сумрак. Подняв голову к небу, Краа увидел, как диск луны медленно наползает на диск солнца. – Началось – Драх-Краа-Ту решительными шагами приблизился к богам и поднял с земли свиток.
- Стой – Даарин пытался вырваться из невидимых лап монстра, но чем больше он прилагал усилий, тем сильней сдавливал его тело магический обруч.
- Тихо, тихо. Уже пора... – Драх-Краа-Ту, одним усилием мысли разодрал свиток на сотни маленьких кусочков. – Вот и все… .
- Что происходит, я не понимаю? – До готов был разодрать на части все и вся. Но чары зверя были выше понимания и возможностей бога войны.
- У меня мало времен. – старик пристально посмотрел на До. – Но пожалуй тебе стоит знать. Видишь ли, мой недалекий Друг, ты попал в неприятнейшую историю. Боги оставили тебя здесь не для того, чтобы сломить сопротивление «проклятого бога» и даже не для того, что бы вернуть в мир искру первоначальную. Вся ваша война и неприязнь друг к другу, была только следствием.
Пока ты одурманенный местью тысячелетьями носился по Континенту, пытаясь схватить Даарина, боги вели свою войну. И целью их был именно я. И так случилось, что мне не удалось уйти от зоркого глаза Ветаа. Меня схватил Торин и на аркане притащил на гору судьбы. Надо отдать должное богам, умеющим задавать вопросы и получать ответы. А вопросов было всего два...
- Где искра изначальная и откуда на континент пришли люди? – Не выдержав, закричал Даарин, и незримое кольцо с такой силой сдавило шею, что у божества потемнело в глазах.
- Не перебивай меня – Драх-Кра-Ту снова пристально посмотрел на медленно исчезающий диск солнца. – И я все рассказал. Про то, как мы разбили столб жизни. Как я разделил с Даарином искру изначальную. И как обжигала она нутро мое. Слишком тяжелой ношей оказался для нас вечный огонь. И когда уже не в силах были мы носить его в себе, сотворили из пещерной пыли и ледяных осколков сферу и изрыгнули туда частицы искры изначальной с каплями собственной сущности.
Спустя девять дней на свет из сферы вышло первое племя людей. Были они наги и пугливы, но странным светом горели их глаза. У людей не было божественной сущности, позволяющей им жить вечно, но изначальный огонь подарил людям бессмертную душу. Подталкиваемый жутким голодом, я было думал сожрать их, но Даарин остановил меня, уж больно жалкий был вид у этих букашек.
- Мне пришлось укрыть их от тебя и богов. – Даарин хрипел, и из горла вылетали кровавые куски сущности. – Я тысячелетья прятал их в горах и лощинах, укрывал от дождей и вьюг, пока не встали люди на ноги, и племя их не разрослось многократно.
- Да, я благодарен тебе – старик улыбнулся и немного ослабил хватку. – Теперь их племя разрослось столь многократно, что я смогу тысячелетьями утолять свою жажду.
- Этот мир обречен – закричал До – и ты обречен вместе с ним.
- А кто вообще говорит, про этот мир? – Драх-Краа-Ту в мгновение вырос до размеров боевого слона и мог одной ногой раздавить великих богов. – Конечно узнав все подробности нашей маленькой шалости, боги призадумались и крепко. В их мир, где миллиардами лет царил порядок и спокойствие, пришли существа, сотканные по их образу и подобию. И более того эти существа несли в себе частицу изначальной искры. Зависть и злоба охватила этих самовлюбленных дураков. Уничтожить, истребить всех до единого.
 Но люди не понимая свой значимости и сущности предпочли поклоняться богам вместо того, что бы воевать с ними. А сердца богов наполнились гордыней, ведь ранее ни кто им не поклонялся и не воспевал в песнях. Людям даровали жизнь. И из памяти их вытравили все воспоминания о рождении и связи с великим огнем. Меня упрятали глубоко под землю и только обильно политый кровью, я смог покинуть свой вечный приют.
- Кровь падет на плодородную почву – прошептал До.
- Именно. – Старец хотел, было расхохотаться, но передумал - В каждом из людей есть частица меня и управлять мыслями и чаяньями многих из них я могу без труда. Так вот, боги запрятали меня до того как ты До, поймал все таки Даарина и притащил на суд Тидора. На суде все было разыграно великолепно. Даарина обвинили во всех бессмертных грехах и приговорили к вечному скитанию по умирающему миру.
Постепенно боги покидали этот мир, забирая с собой самых преданных рабов, но страх оставался в их черных душах. А вдруг узнают люди, что равновелики они богам. Вдруг войной пойдут супротив хозяев. И потому, всех нас решено было оставить здесь. Только ты До – мог научить людей воевать и убивать. Только я мог заставить этих тараканов восстать против угнетателей...
- И только я мог научить их, не уподобляться нам – не выдержал Даарин - нам богам...
Драх-Краа-Ту непонимающим взглядом посмотрел на Даарина. На секунду, представив, как разрывает сущность проклятого бога, старец улыбнулся. - Придумав замысловатую головоломку с множеством неизвестны, боги рассчитывали никогда не увидеть нас в своем мире. Ты До был занят погоней за Даарином, я сидел глубоко под землей а проклятый вынужден был перерождаться в теле живых из века в век.
Но скажите мне спасибо. Я распутал ее. И теперь покину этот мир и воздам богам за все столетья проведенные в заточении. За каждый год, день и час.
- Но как – засмеялся До – покинуть этот мир может только божественная сущность. И тебе не под силу разрушить чары великих богов, заперших тебя в этом мире.
- Уже разрушил – проректор указал на мелкие клочки свитка, принесенного До из заброшенного храма. – Не имея возможности контролировать свое заклинание из другого мира, боги создали этот свиток, где начертали слова великого заклятья. А назвав его свитком Тидора, боги заставили тебя До, как сумасшедшего охранять мой приговор.
- В одной из своих жизней, я понял смысл начертанного на свитке. – Даарин смог, наконец, вздохнуть и говорил ровно без хрипоты и кашля. – Тогда я приказал остаткам ордена Ги-Ко, любой ценой найти и перепрятать свиток в надежное место, но они не сумели спасти его и весь мир.
- Да. – Драх-Краа-Ту снова уменьшился в размере и теперь был одного роста с богами. – А насчет божественной сущности, ты прав До.
Диск луны почти полностью закрыл собой солнце, стало темно, и на небосклоне показались еле различимые звезды. Сделав шаг на встречу До Драх-Краа-Ту разорвал узы связывавшие бога войны, а через мгновенье первозверь, как в водоворот втянул в себя сущность До. Даарин почувствовал подкативший к горлу комок страха. Перед ним на поляне стоял великий бог войны До в золотых доспехах с мечом и щитом зажатых в мощных руках. Только глаза полные мудрой насмешки выдавали Драх-Кра-Ту в новом обличии, но теперь это было неважно.
- Пойдем с нами Даарин. – Драх-Краа-Ту приблизился к проклятому, так, что Даарин почувствовал дыхание новой божественной сущности родившейся на его глазах. – Пойдем и новый совершенный мир, станет нашим. Мы будем абсолютом, и абсолют будет нами. Твой единственный шанс покинуть этот мир стать мной. Стань мной, будь со мной.
- Нет Краа, добровольно я не пойду, а проглотив мою сущность целиком, ты в конечном счете подавишься, как подавился когда-то искрой изначальной.
- Ну и черт с тобой – сказал , первозверь и стал стремительно удалятся в сторону Сан-Краа. – Вечность это много, ты еще сможешь передумать... Только будет поздно...

Солнце уже полностью исчезло за черным диском луны. Драх-Краа-Ту освещаемый заревом от пожарища, стоял на центральной площади академии возле дворца «Дар-Лиан-КуА» простирая к небу свои руки. Краа громогласно читал заклятье, и повинуясь его слову одно за одним приходили в движение гигантские кольца. Шесть парящих колец «Дар-Лин-КуА» постоянно убыстряя движение, вращались по ходу часов, а седьмое, самое верхнее двигалось в обратном направлении. Каждое кольцо имело свою скорость, звучание и свою нарастающую амплитуду вращения. В создаваемой ими дисгармонии слышны были отголоски великой какофонии Хаоса.
В тот момент, когда солнце уже готово было показаться из-за горизонта «Дар-Лин-КуА» засиял ярким голубым сияньем. Из изумрудного купола дворца вырвался сияющий столб и с огромной скоростью устремился в небо. Над Континентом, в последний раз, повисла пугающая тишина....
Люди, смотрящие в этот момент на небо из разных уголков мира, видели, как темный диск луны раскололся надвое и как штора раскрыл полуденное солнце.
 Драх-Краа-Ту вошел в свет Дар-Лин-КуА и исчез. Спустя мгновенье Сан-Краа потряс страшный взрыв, разрушавший прекрасный город почти до основания.

Филин очнулся на холодном, мраморном полу, рядом с измученным телом жреца. Было очень холодно. Стены пещеры дрожали, и осыплись красной пылью. Поднявшись на ноги, смотритель медленно побрел к выходу. Что-то изменилось в мире. Филин не мог понять, что, но он более вообще не слышал отзвуков магических сфер.
В полной темноте пробравшись к выходу Филин обнаружил его заваленным песком. Не поддаваясь панике, смотритель принялся отрывать груды песка, благо места для этого в пещере было предостаточно. Спустя два или три часа непрерывной работы он выбрался наконец на поверхность.
Была ночь. Непривычно темная и злая. Поднявшись из кратера по осколкам от ступеней Филин подошел к месту, где еще недавно обнаружил мертвых собратьев. Сейчас смотритель с трудом отыскал тела погребенные под слоем бурой пыли.
Почти по колено, увязая в песке, Филин взобрался на край кратера и обомлел. Там где стоял прекрасный зеленый лес КуА, ломая и вырывая с корнем деревья, резвилась песчаная буря. Словно снег с неба падали бурые крошки, засыпая траву и кусты. Голубые озера величественного леса превращались в грязную жижу.
Посмотрев на небо, Филин увидел два огромных осколка луны висящих на почтенном расстоянии друг от друга.
- «Рамгадег» - с всепоглощающим ужасом прошептал Филин.

 

 




действие второе




БОГИ ОБРЕТЕННЫЕ



Он уходил под лязг и грохот труб,
Пронизывая время сквозь пространство.
И где-то, замыкая этот круг,
Заставил параллельные миры,
Не скрещиваться, но пересекаться…

Биение расплавленных сердец,
Сквозь топку мирозданья и творенья,
Под мерный, методичный стук колес
Он уходил за новый поворот,
Врезая в уши тон стихотворенья.


И каждый миг, отчасти был века,
Сливая повороты и прямые,
И уходили вечно молодые,
Железом раскаленные сердца.
 Не ставя точки. Только запятые…



















Акт I

 С самого утра нещадно светило солнце. Солнце – враг, учила мать Малика с детства, и он старался без особой нужды не покидать свой шатер. Но нужда выгнала его из укрытия, раньше, чем на небосклон взошел старший из двух братьев Даарес. Прошлой ночью племени так и не удалось раздобыть воду, и сегодня сын вождя Малик и шестеро его друзей выступили на ее поиски почти в полдень.
Закутавшись в грубо выделанные шкуры, охотники двигались вглубь красной пустоши. Жуткая жара грозила убить на месте, а ноги по колено увязали в буром песке. Малику еще не приходилось заходить так далеко в большие дюны, но все источники воды близ деревни были иссушены, а без воды жестокая смерть грозила всему племени.
До восхода Дарса оставалось чуть более двух часов, а отряду необходимо было преодолеть еще большое расстояние. Малик упорно шел, по следу песчаных гиен в надежде, что те выведут отряд к воде. Но времени было мало.
Гарин, друг детства, уже предлагал Малику возвращаться в тот момент когда, на горизонте появилась стая гиен. Они жались к большому красному валуну и рыли песок своими лапами.
Малик поднял руку, и отряд залег на раскаленный, как угли в очаге шамана песок. Гиены не были самой податливой добычей и могли запросто разорвать человека напав стаей. Но расклад сегодня был другой. На стаю песчаных собак вышла стая песчаных людей.
По команде Малика в гиен полетели камни из пращи. Три животных были убиты наповал остальные, напуганные неожиданной атакой, бросились наутек.
 Охотники, подойдя к большому валуну, стали разделывать туши, аккуратно сцеживая кровь в маленькие медные сосуды. Кровь животных, была в пустыне самым ценным продуктом. Одновременно источник влаги и жизненных сил, кровь имела один недостаток – она довольно быстро приходила в негодность. Что бы продлить срок ее хранения охотники добавляли в красную жидкость, специальный порошок, разработанный шаманом племени.
Малик, вытащив из-за пояса кусок старинного медного щита, принялся рыть песок. Очень странно, но возле камня не было никаких отличительных знаков, свидетельствующих о наличии воды. Камень был мертвым, ни мхов, ни маленьких зеленых стеблей, не было даже высохшего кустарника «Лу», чьи корни могли пробиваться к воде, сквозь десятиметровую толщу песка и грунта.
Спустя пол часа изнурительной работы Малик наткнулся на человеческий череп, разрубленный сильным ударом надвое и гору костей и железок. Разгребая песок дальше, сын вождя вытащил прекрасно сработанный клинок, ничуть не замутненный от времени, а лишь отполированный до блеска бурым песком. Конечно, меч был ценной находкой но, к сожалению почти бесполезной. Эпоха великих битв и сражений закончилась и люди, не подгоняемые более богом войны, искали возможность просто выжить. На смену турнирным мечам пришли короткие кинжалы и пращи. Даже изготовить лук нынче было делом затруднительным, в виду недостатка материалов.
Для охоты вполне хватало обрубка старого клинка, или в идеале длинного кинжала. Но, ни смотря, на бесполезность находки, Малик решил оставить клинок, и бережно завернув его в старый кусок мешковины, продолжил раскопки. Второй находкой юного лидера, оказалась позолоченная бляха с двумя переплетенными символами. Ее охотник забросил в мешок. Еще, спустя пару минут бурые песчинки превратились в мокрую кашу, и к поверхности стала пробиваться живительная влага.
Вдоволь напившись и наполнив большие заплечные пузыри водой, охотники двинулись в сторону дома. Малик пометил валун знаком «вода» используя для этого кровь гиены, но уверенности в том, что по возвращении в это место вода все еще будет здесь, не было никакой.
Над головами воинов тускло мерцал первый ночной брат Даарес. В пустыне становилось прохладно, и песок с желанием отдавал свое тепло усталым охотникам. До восхода второго брата Добоса оставались считанные часы. К смене лун необходимо было добраться до укрытия, иначе от жуткого холода можно было просто замерзнуть заживо.
В нескольких сотнях шагов впереди Малик увидел большую группу людей бредущих по бурому песку пустыни. Их было около трех - четырех десятков. Малику пришлось срочно принимать верное решение, в противном случае лишится, предстояло не только добытых с таким трудом мяса и воды, но и собственных жизней.
Словно большие песчаные жуки, быстро и бесшумно охотники Малика принялись зарываться в песок, и спустя несколько минут, на поверхности оставались только кожаные накидки, сливающиеся с бурой безжизненностью пейзажа. Сын вождя, единственный высовывая голову из-под плаща, умудрился рассмотреть группу бредущих по песку людей. Это были десять Драгских воинов, конвоирующих три десятка рабов. Судя по всему, одно из племен пустоши попало под тяжелую руку Дарга. Воины конвоя разительно отличались от жителей пустыни. Их тяжелые плотные одежды, лучше защищали от палящего солнца и продирающего насквозь ночного холода. А мерцающее в тусклых лучах Даареса оружие придавало войнам пугающий, даже мистический вид.
По слухам, бродящим по земле с песчаными бурями, Дарг было единственным существующим государством на некогда величественном Континенте. После страшного катаклизма потрясшего этот мир, в центральной части восточной пустоши образовалось горная цепь Дарагари. Именно туда устремились остатки цивилизованных племен. Среди новых молодых гор, из-под земли били ручьи живительной влаги, тогда как в других местах вода уходила далеко под землю.
Отстояв свое право на благодатный край, племя ведомое «тенью», создало государство. Иногда в земли, где обитало племя Малика приходили странные воины и силой угоняли в рабство, какое ни будь, из соседних племен. Но мудростью шамана, столь удачно выбравшего место для обитания племени, укрыв его от чужих глаз в кратере потухшего вулкана, соплеменников Малика миновала, сея, тяжелая участь.
 Когда воины Дарга покинули поле зрения Малика, на небосклоне показался старший из братьев лун - Добосс. Продолжать свой путь к дому было опасно, и сын вождя принял решение заночевать в пустыне. Закопавшись еще глубже в неостывший до конца песок, охотники попытались заснуть.
Малик не спал, жуткий холод продирал его до костей и казалось, забирался в само сознанье, пытаясь выключить его раз и навсегда. Еще, будучи маленьким мальчиком, Малик убежал в пустыню, где провел ночь. Малик боялся наказания за разбитый кувшин с кровью поднебесной птицы, которую удалось поймать взрослым охотникам.
Играя со своей пращей сын вождя племени разбил старую амфору, и живительная влага втекла на горячий песок. В ужасе от содеянного мальчишка бросился в проходные пещеры, и очень скоро оказался во внешнем мире, о котором до этого слышал только из рассказов матери.
Целую ночь Малик бродил под тусклым светом Добосса, а рано утром его почти мертвого отыскали охотники. Мальчик лежал, закутавшись в сухие листья «Лу» и они спасли его молодое тело от верной гибели. Под кустарником охотники нашли воду. Этим источником люди племени пользовались почти целый год, а мальчика нарекли «Акил - Бод», что означало - благословленный большой птицей.
С тех самых пор Малика стали брать на охоту и на поиски живительной влагой. Сын вождя почти никогда не ошибался и отыскивал воду в самые тяжелые времена. Но до сих пор Малика в ужас приводил ночной холод. И если другие охотники преспокойно спали под слоем песка, приучив свое тело к низкой температуре, то для Малика каждая ночь становилась настоящим испытанием.
Ранним утром, с первыми лучами солнца охотники отрыли себя и продолжили путь к дому. Остаток дороги Малик молчал. Только у входа в проходные пещеры сын вождя, наконец, улыбнулся и вдохнул полной грудью. Пройдя по замысловатым лабиринтам пещер, охотники вошли в небольшую долину. Несмотря, на то, что был полдень и высоко в небе висел яркий диск луны, навстречу охотникам вышла почти вся деревня. Из шатров выбегали сестры, жены и матери, за ними шествовали почтенные старейшины и мужья, пришедшие с охоты раньше или только готовившиеся к выходу. За добытую воду Малика готовы были носить на руках. Мать, выбежавшая из шатра вождя, со слезами бросилась на шею сыну.
- Мы так переживали – запричитала она - Вы не вернулись в срок и мы думали, что что-то случилось. После того, как ты покинул долину, дозорные увидели отряд Даргов идущих по вашим следам…
- Мы видели их. – Малик зашел в шатер вслед за матерью и попал в объятья отца. – Но нам удалось укрыться, и нас не заметили.
- Это хорошо – вождь надевал свой церемониальный наряд. – Вы добыли воду?
- Да и немного мяса гиен.
- И это хорошо. – Жардог, так звали вождя племени, нацепил головной убор украшенный перьями Оррр и направился к выходу из шатра. – Другие вернулись почти ни с чем. Если так пойдет дальше, нас ждут тяжелые времена.
Отец Малика покинул шатер, его ждала нелегкая задача: разделить скудную добычу между четырьмя сотнями голодных соплеменников. Мясо и кровь гиен получили семьи с маленькими детьми, воду и высохшие корни растений остальные.
Мать гладила сына по голове и шептала какое-то заклятье. Малик, нежась в прохладе шатра, грыз старый кусок вяленого мяса. Сегодня он мог себе это позволить, но ни кто не знал, что ждет племя завтра. Вернувшийся в шатер отец принес немного воды и четверть от задней лапы гиены. Вообще даже вождю не положено было мясо, раз в семье нет маленьких детей, но люди отдавали его как жертву птице удачи, подарившей их поселенью «Акил-Бод».
- Вечером в деревне будет праздник – отец сел напротив сына и посмотрел в его глаза. – Ты, сын неоднократно доказывал свое право унаследовать верховную власть. И теперь пришла пора стать полноценным мужчиной и выбрать себе в жены одну из дочерей племени.
- Отец - возмутился Малик. - Я чувствую себя вполне полноценным мужчиной. Но мне кажется, что я не готов принять на себя такую ответственность.
- Мы неоднократно говорили с тобой об этом. – Жардог дружески положил руку на плечо сына. – Тебе предстоит принять на себя ответственность за все племя, и все эти люди в одночасье станут твоей семьей. Ты должен доказать, что можешь быть отцом, таков порядок.
- Мы выживаем, как можем, как умеем – вмешалась в разговор мать. – Священный долг каждой женщины произвести потомство, в этом смысл и будущее.
- Но мы же обречены. – Малик вскочил на ноги и стал метаться по небольшому шатру, как зверь в клетке. – Наше существование, только агония, постоянное движение в никуда.
- Вот поэтому, ты и должен жениться. – Отец был непоколебим. – Когда, ты станешь, привязан к этому миру, как привязан к нему я тобой и твоей матерью, ты перестанешь мыслить о гибели. Суть тебя станет стремиться к выживанию. А там, кто знает….
 Вне себя от ярости Малик выбежал из шатра и быстрыми шагами пошел к кратеру в центре долины. Свадьба не входила в планы будущего вождя, да и правление племенем было далеко от жизненных целей Малика. Спустившись по каменным ступеням на дно кратера, Малик вошел в проем в скале завешанный огромной волчьей шкурой. Малик никогда не видел в окрестностях поселения волков, не говоря о волках такого размера. Но Синд, старый шаман племени показывал рисунки с изображением этих зверей.
Пройдя по узкому коридору, исписанному какими-то непонятными иероглифами, Малик вошел в большой зал. В центре пещеры, на мраморном постаменте стоял большой очаг, под которым постоянно тлел слабый огонь. Костры в деревне разводили очень редко, по тому, что останков от деревьев во всей округе почти не осталось. Поджигать приходилось сухой кустарник и высушенные кости животных. А здесь в храме шамана огонь был всегда.
Синд с самого детства обучал Малика грамоте, истории и военному ремеслу утверждая, что каждый будущий правитель должен все это уметь. В том, числе Синд объяснял Малику суть самовоспламеняющихся камней, которые могли долгое время тлеть и давать тепло. Раньше таких камней в пещере было много, но теперь их почти не осталось.
Когда Малик вбежал в пещеру, Синд смешивал в колбах странного цвета жидкости, сидя на мраморном полу.
- А мой мальчик – старик по юношески вскочил и подбежал к своему ученику – Ты вернулся, я слышал шум на верху. Какие новости?
Синд был очень стар, но полон энергии и жизни. Во всем хаосе, творящемся вокруг, казалось, он находит свою прелесть. Старик был учеником первого шамана племени, по имени Филин. Именно Филин привел когда-то племя в эту долину, наладил быт и сформировал простейшие законы. Все свои знания Филин передал Синду, и тот, вот уже почти восемьдесят лет своей жизни, верой и правдой служил племени.
Шаман воспитал три поколения вождей. Он учил деда, отца и теперь самого Малика. В пещере юный вождь проводил едва не большую часть своего времени, и каждый раз после очередной охоты первым делом бежал к Синду. Малик тащил шаману все, необычное, что удалось достать в ходе походов: оружие, старые книжки и просто интересные железки. В результате обширные гроты пещеры шамана стали более всего напоминать музей факультета истории.
- Жуткие новости – раздражаясь ответил Малик выкладывая на стол найденный клинок. – Отец опять стремится женить меня, словно в мире не существует других дел. У меня столько планов, надежд, а он пытается привязать меня к племени. Накрепко.
- Я его очень хорошо понимаю. – Старик с интересом разглядывал темный клинок, прикидывая в уме и склеивая осколки воспоминаний. – Это твой долг Малик и тебе придется его выполнить.
- А как же путешествие в разрушенный город, о котором ты мне прожужжал, все уши. – Было видно, что Малик готов расплакаться как малое дитя, но вместо этого он со всего размаха врезал ногой по стене. - Об этом когда-то мечтал отец, и дед, но они так и не решились. И мне тоже уготована та же судьба.?
- И твой дед, и твой отец, не отправились в путь, но это не значит, что ты не пойдешь туда. – Синд стал рыться в бумагах раскиданных на столе и нашел старую карту. – Сопоставив все за и против, я начертил приблизительный маршрут. Возможно, там мы найдем ответы на многие вопросы.
- Отец никогда не отпустит нас, мы слишком нужны, племени. – Малик посмотрел на старую карту и отвернулся, пряча глаза от старика. – Это все слова.
- Подождем и увидим. Судьба переменчива как песчаная буря. – Старик положил карту на место и вернулся к колбам с цветной жидкостью.
- Да, вот что еще – с этими словами Малик достал из сумки позолоченную бляху со странными символами.
Старик чуть не грохнулся в обморок. Трясущимися от волненья руками он взял эту бляху и принялся внимательно изучать рисунок.
- Гениально. Малик ты сам не ведаешь, на что напоролся. – Несколько минут листая старинный том, Синд не выпускал из рук позолоченный предмет. - Это не что иное, как символ ордена Ги-Ко. Такие знаки перед самым началом катаклизма, носили воины проклятого бога. Согласно легенде они пришли из земли расположенной за пределами Континента. Эту землю создал сам Даарес, что бы спрятать свои легионы от глаза Добосса и эту землю, скорее всего не затронул катаклизм.
- Это значит, что обетованная земля, все же существует. – Выдохнул Малик забирая у старика бляху. – Я оставлю ее на память, но боюсь, что все это напрасно.



С восходом Даареса в деревне начался праздник. В центре долины, рядом с кратером развели небольшой костер. Вокруг костра плясала молодежь, под музыку, извлекаемую Синдом из музыкального инструмента напоминающего щит, вдоль и поперек перетянутый жилами животных. Малик перестал, наконец, хмурится и со всеми отплясывал у костра. Кто знает, когда выпадет счастливый случай предаться беззаботному веселью.
В завершении вечера, согласно ритуалу, Малика вывели на середину круга образованного молодыми, девушками и настал его черед выбрать себе жену. По закону любая из невест могла отвергнуть жениха, но отказать будущему вождю могла только полная дура.
На самом деле свой выбор Малик сделал уже давно, и сейчас ему предстояло просто его озвучить. Майлана, дочь Дана, славного охотника племени всегда нравилась сыну вождя. Ее длинные черные волосы, ее глубокие карие глаза, будили в Малике все те чувства, которые он пытался задушить в себе на корню. Майлана не упускала не единой возможности посмеяться или уколоть будущего вождя. В детстве Малик обижался, на строптивую девчонку, то и дело пытаясь оттаскать ее за косу. Но с возрастом, за сарказмом Майланы ему открылось чувство, которое уже давно терзало его самого.
И сегодня выходя в центр круга, он надеялся пройти мимо Майланы, выбрать наугад любую другую, что бы, не связывать себя по рукам и ногам. Но не смог…
Малик, на секунду, представил, что весь мир стоит на краю пропасти, и последнее, что он увидит, перед тем как сделать шаг в бездну, будет лицо его жены. Будущий вождь, как вкопанный встал подле прекрасной Майланы. И с места сдвинуть сейчас его могло, только ее согласие.

Согласно обычаю молодожены удалились в свадебный шатер, после поздравлений родителей и друзей. Этот шатер должен был стать теперь их новым домом. За здоровье детей молодых, каждый член племени выпил по глотку «Читаг» - кровь животных, смешанная с молоком из стеблей «Лу».
Когда на небосклоне, по праву, занял место Добосс, праздник закончился. Семьи разошлись по шатрам, а мудрый шаман поспешил в свою пещеру, что бы согреть старые кости у своего костра.
Малик впервые за долгие годы спал без страха перед жутким холодом, принесенным ночным спутником. Он прижимался к горячему обнаженному телу молодой жены и забывал о невзгодах и дальней дороге, в которую звал его бродяга ветер.
 
АКТ II


Со дня свадьбы Малика и Майланы прошли три тяжелых года. Каждый новый день давался племени с большим трудом, чем предыдущий. Дни становились жарче, а ночи холодней. Теперь в поисках воды и мяса охотники преодолевали расстояние в два, а то и три смены ночных светил. От людей племени осталось менее половины, и тем грозила голодная смерть.
У Майланы и Малика родилась дочь и это, пожалуй, было единственным, радостным событием в жизни племени. Вождь сильно хворал, и болезнь его носила в большей степени психологически, как утверждал Синд, характер.
Женитьба не отвратила Малика от мысли отыскать путь в обетованный край, как на то рассчитывал вождь. И с каждой новой партией охотников вернувшихся ни с чем, голос Малика звучал все громче.
Наконец, после долгих споров и убеждений, Жардаг согласился отпустить сына и шамана племени в дальний путь. Синд передал свои дела молодому ученику и был готов, отправится в дорогу. Малик последние дни перед выходом проводил в своем шатре, не отходя от Майланы и маленькой Лидии. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, разорваться на две половинки. Но спасти своих близких по другому Малик не мог, по крайней мере, он не знал как.
Первый раз за всю жизнь, Малик увидел слезы текущие по щекам жены. Майлана всегда была сильной и мужественной, но в тот момент, когда пришла пора прощаться, она кинулась на шею любимого человека, вцепившись намертво, со слезами не желая отпускать его от себя. Мать Малика не пришла, что бы проститься, ей не хотелось упасть без чувств к ногам своего дитя.
Малик и Синд вышли из проходной пещеры, когда над песчаными дюнами поднялся первый из двух братьев, спутников. Вечер был довольно теплый и следующие несколько часов можно было, не заботится о своем здоровье. Уходя Малик, отметил на карте окрестностей, оставшейся у вождя, места где, по его мнению, могла быть вода. Но тревожное ощущение за судьбы близких, все ровно не покидало его.
Определив по расположению звезд и Даареса направление движения, путники зашагали на северо-запад, туда, где, по мнению шамана, находились руины некогда величественного города СанТра. Все новые легенды об этом месте, которые доводилось слышать Малику, называли его не иначе как обитель зла или приют твари. Но понять, почему так называли старый город, было возможно, только попав туда.
Синду о разрушенном городе рассказывал учитель по имени Филин. Он утверждал, что после великого катаклизма, лично посетил развалины и обезумел от увиденного.
- А что он увидел? – Малик шел немного впереди шамана, пытаясь проторить тропу в буром и вязком песке. – Ты никогда не рассказывал мне….
- Филин был странным человеком. – Синд шел, поспешая за длинноногим сыном вождя, опираясь на свой посох, вырезанный из полого, но прочного бивня какого-то животного. – Когда случился великий катаклизм, ему было почти сорок лет. Когда я родился, ему было сто два года. А когда он умер, мен стукнуло тридцать пять. Благодаря своим чудесным эликсирам, до самого конца дней Филин был в прекрасной форме.
- Прям как ты – Малик достал из сумки большой свиток и отметил угольком пройденный путь.
- Что ты! Мне далеко до учителя. Он принадлежал к ордену воинов и магов. – Синд закашлял, специально показывая юному вождю, как стар и немощен, стал в последние годы. – Филин очень мало рассказывал о разрушенном городе, все в основном сводилось к легендам, о великой битве между добром и злом, в которой победил проклятый бог Даар и разрушил наш мир. Сам Филин служил великому богу До и все время корил себя, за то, что не успел предотвратить конец света. Но если честно, мне кажется, что он преувеличивал и недоговаривал. Но одно я запомнил точно, в библиотеке разрушенного города должны хранится записи о земле обетованной. Или о людях, которые знают, где она расположена. Филин сам хотел отправиться на поиски, но его не пускали духи. Я понятия не имею, что он имел в виду.
Перейдя несколько дюн, путники спрятались в маленьком гроте. Эта пещерка была отмечена на картах Малика. В ней охотники племени часто пережидали песчаные бури. Оставив старика одного, Малик стал рыскать в окрестностях, высматривая и вынюхивая песок, как последняя гиена. Определившись с выбором места, сын вождя принялся вести раскопки осколком бронзового щита, ставшим для Малика основным орудием производства.
Спустя час молодой вождь вернулся в пещеру с большой охапкой сухих ветвей и небольшой частью ствола дерева. Кое-где, еще попадались остатки старого леса, когда-то охватывающего просторы всей красной пустоши. Разведя костер, путники уселись друг против друга, и повели никчемные философские разговоры, к которым так привык молодой вождь. Синд рассказывал о небесных светилах, о звездах и о великой силе науки, которую люди почти утратили. Особенно Малику доставляли удовольствие рассказы о другом неведомом мире, куда боги забрали часть людей, покидая мир этот. Малик, в глубине души надеялся, что путь к земле обетованной, и есть та самая дорога в новый мир.
Синд бросил в костер один из своих удивительных камней, и до самого утра от еле тлеющего кострища исходило тепло. Спокойно пережив холодную ночь, с первыми лучами солнца Малик и Синд отправились в путь. Перейдя через десяток дюн, путешественники оказались в местах, где не бывали раньше никогда. Принято было считать, причем справедливо, что в северном и западном направлении просторы были еще более скудными, чем те, где жило племя.
Еще через три часа пути по изнурительной жаре Малик увидел развалины какой-то башни и несколько полуразрушенных построек.
- Это он? – Малик закричал и почти бегом припустился к башне.
- Нет – совершенно уверенно ответил Синд, сверяясь со старой потрепанной картой. – Это старый сторожевой пост. Он принадлежал к великой империи ученых, как и сам город Сан-Тра. Сейчас трудно поверить, но эта башня когда-то почти полностью утопала в огромных деревьях святого леса. Мне рассказывал об этом Филин. Он часто бывал в гостях у смотрителя башни, выпивал с ним пшеничный напиток – «диво», или что-то подобное, мой мозги уже не вмещают всех названий и знаний.
- Хочешь, я врежу тебе по голове – засмеялся Малик – и там станет так же пусто как у меня….
- Нет уж, спасибо за помощь…
В развалинах путники не нашли ничего интересного, кроме пожалуй скорпиона размером с большую крысу, пытавшегося ужалить старика Сида, но благодаря расторопности Малика, самого ставшего ужином. Еще в разрушенных домах Малик разрыл пару расколотых крынок и хорошо сохранившийся стакан из желтого стекла. Все остальное было давно вынесено, вскрыто или просто превратилось в прах за столько лет.
Откорректировав направление своего движения, по старой смотровой башне Малик повел старика к большому красному карьеру. До заката солнца еще оставались часы, когда перед путниками раскинулась долина, некогда бывшая устьем большой реки, а сейчас безжизненным, бурым пространством, со всех сторон закованным в гранитные скалы.
 Спуск в долину занял почти весь вечер и только когда в небе появился Доббос, Синд заметил несколько пещер напоминающих гнезда громадных ласточек. Забравшись в пещеры Малик запалил свой факел. Факел сыну вождя подарил Синд еще в раннем детстве, и с тех пор Малик с ним не расставался. Он представлял собой большой голубой камень, надетый на кость. Камень был очень редким минералом, найденным, Синдом в пещере и обладал загадочным свойством накапливать солнечный свет или свет от костра, а ночью отдавать его темноте, освещая все вокруг, словно маленькая звездочка. Малик еще мальчишкой заметил, что даже выдохшийся камень будет светиться, если его какое, то время подержать в руках.
Пещеры оказались одной большой цепью галерей и лабиринтов. Бурная радость от находки сменилась очень скоро первобытным страхом. Уже в первой галереи Малик заметил несколько высохших человеческих мумий. Жара и песчаная крошка делали свое дело, бальзамируя тела усопших лучше чем, самые искусные мастера.
Чем глубже Малик спускался в пещеры, тем больше он находил тел. Складывалось ощущение, что людей здесь не принято хоронить, вместо этого их оставляли прямо там, где они засыпали навечно. В центральной галерее молодой вождь обнаружил остатки шатров и каменных домиков и все тех же мертвых, но хорошо сохранившихся людей. От чего они умерли, было неясно, толи от сразившей наповал болезни, или просто племя медленно вымирало от голода, и в какой то момент уже было не в силах хоронить своих людей. Одно было совершенно точно, эти люди были мертвы уже несколько лет. А может и десятков лет…
Малик с ужасом представил, что и его близких ждет такая участь. Войдя в один из шатров, сын вождя оцепенел от жуткого ощущения бессилия. Перед ним сидела мумия, видимо молодой, матери, сжимающей на руках своего ребенка. Она крепко-крепко прижал к груди маленький скелет, изо всех сил стараясь сберечь его от неминуемой смерти. Возможно, малыш был уже мертв и мать, не желая признавать очевидного, согревала его своим теплом до самого конца. Своего конца…. Подоспевший Синд, оттащил парня от мумии и дал выпить какую-то горькую гадость. Малика вырвало на песчаный пол пещеры остатками от скорпиона, но на удивление стало легче.
 Придя в себя Малик, принялся искать все, что может пригодиться им в дороге. Закон пустыни гласил: все, что может пригодиться живым, не грех забирать у мертвых. Поговаривали, что некоторые племена на юге пустоши, поедали трупы соплеменников, дабы выжить и продолжить свой род. И это не считалось, чем-то мерзким, неправильным. Правильно все, что оправдано выживанием вида, этот закон, люди пустоши впитывали с молоком матери.
 Улов был не богат. Две медные тарелки, крынка с черной жидкостью, назначение которой не смог определить даже Синд и несколько отполированных костяшек, служивших некогда украшением. Ночевать среди трупов было делом не из приятных, но выходить на холод не хотелось совсем. Всю ночь Малик видел во сне жену и дочь, Синд сказал, что это хороший знак, но ощущение тревоги не покидало юного вождя ни на секунду.
С первыми лучами солнца, Малик и шаман продолжили путь, придерживаясь теперь русла, давно высохшей реки. По ходу движения путники обнаружили еще несколько давно покинутых стоянок племен, но следов живых людей нигде не было. Малику снова повезло, он наткнулся на желтый лист «Лу» и несколькими минутами позже путники смогли напиться и пополнить запасы воды.
К вечеру, старый шаман и юный вождь добрались до очередной песчаной равнины, которая была не отмечена на картах Филина. Малик переживал, что они где-то сбились с пути, но Синд успокоил его.
- Мир постоянно меняется, к сожалению, только к худшему. Филин посещал эти места сразу после катаклизма, и здесь еще было озеро «Тра-Куа». Его называли, священная вода и оно было не глубоким, но кристально чистым. После страшного дня, его воды стали бурыми, превратились в сплошную жижу, а после вовсе ушли под землю. – Синд тщательно переставлял ноги, что бы, не вязнуть в песке. – Я думаю, что сам великий шаман сейчас не узнал бы это место. Все меняется…
На всем протяжении взгляда, Малик не нашел ни чего, что смогло бы послужить для путников ночным убежищем и заночевать пришлось самым малоприятным способом. Путники, зарылись в песок, как можно глубже. Дышать приходилось через маленькую трубку сделанную из полой кости крыла птицы, идущую на поверхность. Дышать было очень тяжело, холодный ночной воздух, попадая в легкие, просто разрывал их болью.
Малик дышал через раз, согревая каждый глоток воздуха своим теплом. - Боги, я вас ненавижу за этот холод, за эту жизнь, и за эту медленную смерть – думал он, и на глаза наворачивались слезы.
Уснуть юный вождь так и не смог. И даже когда, солнце заняло свое привычное место, Малик не спешил вылезать, пытаясь отойти от жуткого ночного холода. Старик напротив выглядел бодрым и веселым, казалось, он получает неописуемое удовольствие от мук и лишений пути.
 - Вставай, мой друг, вставай. – Синд нежился в теплых лучах утреннего солнца. – Ты проспишь самую прекрасную пору дня.
- Еще один гнусный день – пробормотал Малик, откопав себя из песка и усердно отплевываясь от забившейся во все доступные места, бурой песчаной пыли.
- Еще один прекрасный день. – Синд действительно был в приподнятом настроении.
- Ну чем прекрасный? – почти заорал на учителя Малик.
- Мы еще живы…. Этого мало?
- Если подумать, то, наверное, нет! – улыбнулся юный вождь и закинув на плечи походный мешок двинулся вперед.
Разрезая верхушки дюн, путники продолжали двигаться вперед. Солнце светило ярко и обжигало все и вся. В общем, как и всегда. Лицо и руки высовывать из-под задеревенелого плаща не рекомендовалось, дабы не лишиться их напрочь.
Позади уже были три ночи, впереди, ни кто не знает сколько. Мир действительно менялся не в лучшую сторону. Эту истину Малику, тут же доказала стая песчаных псов, решившая поохотится на одного из лучших охотников племени.
Семь собак, небольшого роста, с мощными лапами, густой шерстью и огромной пастью с клыками размером с указательный палец Малика. Эти животные считались удачной добычей. В них было в достатке мяса, крови, когтей и костей, но самое главное прекрасно укрывающая от палящего солнца и защищающая от холода шкура. Никто не мог понять, как этим хищникам удавалось выживать в суровых условиях и отыскивать себе пропитание. Но сегодня этот вопрос грозил разрешиться сам собой.
 Малик и Синд стояли спина, к спине держа перед собой оружие. По такому случаю малик достал из-за спины темный клинок. Им было удобно размахивать, пытаясь держать зверей на расстоянии. Шаман сжимал в руках свой посох, с вбитыми в основание острыми, металлическими шипами.
Звери образовали вокруг обороняющихся кольцо и стали медленно его сжимать. Жизнь научила этих бестий выживать и не раскидываться такими подарками судьбы. Убедившись, что жертва не уйдет, хищники перешли в наступленье. Они видели уже эти длинные острые клыки и знали, что кто-то из собратьев сегодня уйдет навсегда. Остальные смогут выжить и прокормить стаю.
Малик прикидывал и считал в уме шансы, но в любом случае выходило плохо.
- Жаль будет так…. – Сказал юный вождь, пытаясь достать клинком одного из псов.




- Здравствуй Даар, ты давно не поднимался в мои пенаты. – По середине огромного, пустого пространства, на возвышении сложенном из черепов тварей «Хадишара» сидел старец. Его руки и ноги были прикованы к костяному трону, а на глаза одета белая повязка. Над головой, почти на весь небесный свод раскинулась огромная красная планета.
- Извини – сказала тень, проявившаяся, словно из небытия. - Я был очень занят, там внизу.
- Ты стал меня забывать – старик попытался привстать, но затекшие конечности отказывались слушать. – Как мне не хватает наших бесед, друг мой.
- Извини – повторила тень – Там много работы.
- Ты все также бьешься головой о стену - старик улыбнулся уголком своего высохшего от времени рта. – Ты странный очень….
- Ты тоже.
 - Что они делаю там – старик с трудом оторвал свою руку от костяного подлокотника и по округе раздался оглушительный звон цепей. – Я стал плохо видеть, последние несколько тысячелетий.
- Умирают – ответила тень и пересела на небольшой камень.
- Ты знаешь Даар, я даже немного рад, что все так вышло - старик медленно опустил свою руку на место. – С кончиной последнего из них, я стану, наконец, свободным. Мне так надоело здесь сидеть….
- Мне будет тебя не хватать – тень становилась гуще, и постепенно превращалась в полный мрак. – Ты переродишься в новом мире?
- Нет – сказал старик и снова попытался оторвать руку от трона. – Моя сущность растворится в небытие. Я стану пустотой, ничем, нигде и никогда….
- Тогда чему ты радуешься?
- Это лучше, чем так…..
- Ты знал, на что идешь – тень с сожалением посмотрел на старца. – И твой выбор я уважаю. Жаль, что люди не узнают об этом никогда.
- Это неважно – старец сквозь повязку на глазах посмотрел на тень - Моя сделка с совестью, это мой грех. Приняв тогда сторону богов, я обрек тебя на забвение в этом мире, но дал людям шанс выжить и уйти в другой. Я знаю, ты бы поступил точно так.
- Наверное, ты прав – тень, постояв немного подле старца, стал растворяться. - Но сделка с совестью вещь суровая….
- Прости меня – сказал старик, окончательно засыпая.
- Прощаю – ответила тень так, как отвечала каждый раз, превращаясь в сумрак и исчезая совсем.
 
АКТ III


- Жаль будет так…. – Сказал юный вождь, пытаясь достать клинком одного из псов.
Песчаный разбойник взвизгнул, и на бурый песок упали капли алой крови, тут же испаряясь, словно на раскаленной до бела сковородке. Другой хищник со всего маху прыгнул на старика, но тот, отмахнувшись посохом, послал нападающего в нокаут. На этом необдуманные действия серой своры закончились. Теперь псы нападали одновременно по всем направлениям, и каждый новый выпад оставлял на плащах и кожаных штанах новые следы от клыков. Блага одежда песчаных людей предполагала прочность и надежность, в противном случае Малик и Синд давно отправились бы в лучший из миров.
Долго так продолжатся, не могло, каждый новый выпад грозил сбить путников с ног и тогда конец…
Но тут, один из серых псов взвизгнул и замертво рухнул на песок. За ним второй, третий, четвертый. Спустя мгновенье все песчаные хищники лежали на песке с торчащими из тел арбалетными болтами. Малику и раньше доводилось откапывать эти чудные маленькие стрелы, он даже видел механизм, переводящий их в движенье, но никогда в действии. Он не мог и представить, что эти маленькие кусочки дерева могут нести в себе такую силу и смертоносность.
Малик посмотрел по сторонам, но ничего не увидел. Вокруг все также безжизненно лежал бурый песок.
- Брось оружие и медленно подними руки к небу – сказал Синд и уронил свой посох.
- Зачем? – спросил Малик, но последовал примеру учителя.
- Вот зачем – сказал шаман и указал на песчаные дюны.
Из под земли, словно грибы вырастали странные люди вооруженные до зубов, в том числе и зубами. Они были небольшого роста, крепкого телосложения и выглядели весьма недружелюбно.
Постоянно держа на прицеле, десятка воинов приблизилась и окружила путников.
- Это наше мясо, наша кровь и наши шкуры – сказал один из воинов, по всей видимости, предводитель. На нем был надет странный кожаный балахон с прорезью для рук и головы и какие-то побрякушки из костей животных.
- Но, мы убили как минимум одного – возмутился Малик.
- А ваши жизни, не стоят одной собаки? - усмехнулся воин.
- Стоят – резонно заметил Малик.
- Меня зовут Алиф «Шестопал», я сын своего народа и этой пустыни – громко сказал воин в то время, как другие охотники не обращая внимания на Малика и Синда начали разделывать туши хищников.
- Я Малик а это Синд. Мы охотники, ищем воду и мясо – юный вождь старался держаться прямо и все время смотрел в глаза предводителю охотников.
- Зачем ты обманываешь меня, Малик – Алиф вплотную подошел к молодому вождю и пристально посмотрел в его глаза - Ваше племя, никогда не появлялось в этих местах. Здешней воды и еды хватает только для нас, да и то с трудом. К тому же два одиноких охотника, в нескольких днях пути от дома, не смешите меня….
- Прости юного Малика мудрый Алиф – вмешался в разговор старик, до этого стоящий в стороне. – Он молод и не знает всех законов пустоши. Правда, ценней воды и крови. Если правду уронить в благодатную почву, она одна сможет дать всходы. Мы ищем дорогу в разрушенный город Сан-Тра.
- Я в этом даже не сомневался. – Алиф развернулся и жестом показал путникам следовать за ним. – Вы тоже ищите путь в землю обетованную. Но это только сказка, придуманная слугами бога войны, не желающими примерится с реальностью.
- Я в это не верю – закипел Малик. – Если великий шаман говорил так, значит, так оно и есть.
- Я не буду с тобой спорить, юноша. – Алиф пожал плечами и пошел вглубь пустыни. – Я отведу вас в нашу деревню, поговорите со старейшиной.
 Деревня Алифа показалась, через три – четыре часа пути. По всей видимости, она располагалась на месте, не то старинного храма, не то какого-то селенья. Старые разрушенные постройки были переделаны в жилища людей. Крыши были обтянуты кожей животных и желтыми листьями «Лу». От песчаных бурь деревню защищал почти двух метровый разваливающийся каменный забор.
В деревне было шесть или семь сотен жителей, и они не сильно отличались от соплеменников Малика, бытом или общим безнадежным отношением к жизни. Правда, одно отличие все же было. В деревне повсеместно горели костры и люди то там то здесь, что-то жарили и варили.
- У вас много дерева? – Поинтересовался Синд.
- Да мы добываем ее из-под песка и в старых шахтах на юге – ответил Алеф и ввел гостей в свой шалаш.
 После Малика и Синда усадили за стол и угостили роскошным по меркам местных племен ужином. Малик не привык к жареному мясу, ведь в его племени этот продукт предпочитали вялить, зарывая в раскаленный песок но, несмотря на это, ел и даже не отказался бы от добавки. За здоровье гостей и хозяев дружно осушили по кружке свежедобытой крови. Казалось, что встреча гостей было делом привычным, на Малика и Синда, жители деревни особого внимания не обращали.
Алиф пояснил, что гости у них в племени не редкость. Каждые два десятка дней к ним приходит караван Даргского государства. Они привозят немного мяса и воды обменивая его на самых слабых и немощных членов племени. Возможно, это и жестоко, но племя должно жить. А с каждым годом выживать было все трудней и трудней. От этих слов у Малика пробежали мурашки по всему телу. Но логика в словах Алифа все же была.
Еще охотник рассказал, что иногда в деревню приходят такие же искатели тайного знания, но после разговора со старейшиной многие уходят восвояси. А те, кто все же решают продолжить путь, более не возвращаются. Разрушенный город это жуткое, страшное место.
После леденящих душу историй о городе призраке, путникам пожелали теплой ночи и уложили спать. От костра шло настоящее тепло, не то, что от тлеющих угольков Синда. Малик уснул, и ему приснилась Майлана и Лидия. Они тоже спали и видели сладкие сны. Только об одном жалел молодой вождь, что его семья не видит эту деревню и не греется рядом с ним у костра.
Все лучшее время, пока в небе светил трудяга Даарес гости проспали, но зато когда на небесном своде появился его старший брат, Малика и Синда разбудили и вывели на улицу. От жуткого холода у Малика перехватило дыхание и чуть не остановилось сердце. Алиф и еще десять воинов объяснили, что таков ритуал.
Подойдя к большим вратам, ведущим в разрушенный храм, Алиф прочитал заклятье на незнакомом Малику языке. Врата со скрипом отворились и люди проследовали внутрь. По узкой винтовой лестнице Малика и Синда сопроводили на самое дно. Здесь было темно и на удивление влажно. Малик дотронулся до стены, и его руку обожгло, но совсем не так как обжигало палящее солнце или головешки от костра.
- Лед – сказал Синд. – замороженная вода. Если ее растопить, то можно вдоволь напиться.
- Здесь очень холодно – заметил один из провожатых – мы обливаем стенки водой, которую удается отыскать, и так ее сохраняем на худшие времена.
- Пусть ваша деревня их не узнает – почтительно произнес Синд.
- Твоими словами, пусть будет путь к правде увенчан – витиевато ответил Алиф своему гостю.
Пройдя по ледяному коридору, Малик и Синд в сопровождении охотников племени вошли в большой зал. В центре на алтаре восседал высохший от времени труп старика. От лица остался только череп, обтянутый кожей, а глазницы были уже давно пусты. На старце была хорошо сохранившаяся одежда из черного волокна с красивым золотым символом возле предплечья.
Выстроившись вокруг алтаря, охотники запели какую-то ритуальную песню. Алиф подойдя к мумии, окропил ее водой из чашки и стал призывать дух: «Отец наш и учитель. Приди на свет из чертогов Ядолина, прояви милость к путникам, ищущим знания и спасения. Прими глоток воды оживляющей все и дай нам мудрость твою».
Спустя мгновение в пустых глазницах загорелся синий свет. Малик отшатнулся в ужасе, а мудрый старец остался стоять на месте.
- Я слушаю тебя ученик – мумия подняла голову, ее лицо было перекошено, а челюсть не двигалась. Голос звучал как бы сам по себе, и в тоже время не было сомнений, что слова произносил высохший скелет.
 - Прости, что разбудили тебя мудрейший – Алиф преклонил колено почтенно опустил голову. – Здесь два путника ищут дорогу в Сан-Краа, они просят твоего совета мудрейший.
Малик, было, хотел заорать, что никаких советов не просил, тем более у полуразложившегося трупа, но посмотрев на Синда, почтительно промолчал.
- Вы, как и все другие ищите дорогу в благословенный край? – констатировал труп, не сводя своих светящихся глаз с гостей храма.
- Да, мудрейший – отвечал Синд – мы просим указать нам правильный путь…
- Что ж, вы не первые. – Глаза мумии немного померкли, и он заговорил с гостями в более теплых тонах. – У многих не хватает духа, а многих убиваю духи. Я магистр истинного ордена Ги-Ко Делоблад «ДирДали». Но вам это имя ни о чем не скажет. Мои люди веками покланялись великому богу и оберегали этот мир от потрясений.
Малик вспомнил найденный в пустыне темный меч и бляху и понял что перед ним не просто высохший труп. Последовав примеру старика, юный вождь опустился на колени перед могущественным предком.
- Вы ищите спасения и не знаете, что оно у вас уже есть - магистр говорил, медленно растягивая слова. – Но в том, что оно у вас есть, вашей заслуги нет… Только поступками своими вы можете доказывать, что достойны спасения, только поступками. А посему я предлагаю вам, как и многим другим продолжить свой путь и найти все-таки благословенный край. Путь к нему лежит сквозь души усопших воинов, что не упокоенные обезумев, носятся над разрушенным городом. Скорее всего, вас убьют и души ваши разорвут на тысячи мелких клочков, но может быть, вам повезет….
- В чем повезет? – Не удержавшись спросил Малик.
- Благословенный край нужно заслужить. Отыскав дорогу туда, вы спасете не только свои жалкие жизни, вы спасете нечто большее – С этими словами магистр выронил из костяшек рук большой, размером с куриное яйцо, изумруд. В зале воцарилась тишина, и Малик услышал, как бешено, стучит его сердце.
- Это ваш пропуск и мой подарок, той, «что не спит никогда». – Мумия раскрыла другую руку, еще обтянутую истлевшим кожным покровом и на пол упал большой красный рубин. – А это подарок, тому, «чья душа ищет мести». Ступайте с миром…
Огонь в глазницах потух, и череп без жизни упал на плечи.
- Магистр пропускает вас. – С этими словами Алиф поднял и передал камни Малику.
- Что значат его слова – спросил шаман.
- Я не знаю – честно ответил охотник. – Мои люди проводят вас до границ Сан-Краа, а дальше как знаете.
Как Алиф и обещал, до границ некогда могущественного государства Малика и Синда провели два десятка охотников. Это заняло менее дня пути. Когда на горизонте показались тени башен и крепостных стен, от охотников не осталось и следа.
- Я начинаю сомневаться в правильности нашей затеи – выдавил из себя Малик, продолжая двигаться вперед, по щиколотку увязая в буром песке.
- А я наоборот – кричал старый шаман и почти вприпрыжку догонял молодого вождя. – Теперь я почти не сомневаюсь….
Чем ближе к городу подходили путники, тем величественней казалось его прошлое. Все пространство, отделявшее Малика и Синда от Сан-Краа, было заполнено руинами старых сооружений. Здесь были полуразрушенные дома, стены, башни и даже фигуры людей выполненные из незнакомого материала.
- Это черный мрамор – пояснил Синд, откалывая на память кусок от статуи. – Из этого камня увековечивали в памяти великих героев прошлого.
Постепенно темнело, и в воздухе появлялись первые морозные нотки. До стен города оставалось лишь несколько сотен метров, но Малик принял решение переночевать в одном из полу развалившихся строений. Соваться в «жуткий» город, на ночь глядя, было просто безумием.
Место для ночлега отыскали довольно быстро. Почти целый дом с нетронутой крышей. Малик впервые видел настоящее жилище предков, его потряс, и размер дома и материалы из которого он был сложен. Изнутри здания выглядело гораздо хуже, чем снаружи. Все внутреннее пространство помещения было засыпано бурым песком. Межкомнатные перегородки были разрушены. Из домашней утвари остались только груды деревянных обломков и глиняные черепушки. Зато прекрасно сохранился камин, который Синд немедля взял в оборот.
Пламя разгорелось быстро, и в помещении стало довольно тепло. Шаман расположился у огня и с довольным кряканьем принялся прогревать свои старые кости. Малик, ведомый чутьем песчаного жителя, принялся разнюхивать, простукивать и перекапывать все вокруг. Очень скоро юный вождь наткнулся на металлическую крышку, оказавшуюся люком в подвал. С трудом, отковыряв ее, Малик спустился в просторный каменный грот. Песка здесь было немного и почти все вещи, сохранились очень хорошо. Тут были металлические клюки и пустые деревянные бочки, которыми можно было отапливать дом несколько дней. В углу стояли груды ржавых клинков, наконечников для пик и стрел. Однако ничего съестного здесь не было, и очень скоро Малик нашел причину, сего недоразуменья: разгребая какие-то тряпки, молодой вождь наткнулся на скелет человека. В одной руке он сжимал высохший кусок мяса, а в другой что-то ярко красное. Разжав костяшки пальцев, Малик поднял большой красный рубин, точно такой же, какой дал ему великий магистр. Но спустя мгновение рубин рассыпался в прах….
Малик не рассказал о находке старику, чтобы не беспокоить его лишний раз. Усевшись напротив камина, он крепко задумался, и взгляд его стал глубоким и темным.
- Ты все время молчишь? – Осторожно спросил Синд у ученика. – О чем ты думаешь?
- Магистр сказал: у вас есть спасение, а вы ищите его… Что это значит?
Синд посмотрел на раскаленные угольки. Пламя прыгало и резвилось в камине словно заводное. – Духи видят дальше и глубже. Они способны заглядывать в прошлое и будущее. Кто знает, может он вещал судьбу, а возможно просто сошел сума.
Ветер затих, и над путниками повисла пугающая тишина. Стало слышно, как маленький песчаный жук копошится где-то между камнями в кладке стены. Малик и Синд выскочили на улицу и застыли как вкопанные. В самом своем пике стоял Даарес, а на освещенном его ликом поле, подле крепостной стены, стояло войско….
Призраки давно ушедших дней, в прозрачных латах с мерцающими клинками парили в нескольких метрах от земли. Их были десятки, сотни тысяч. За спинами их возвышались сотканные из прозрачной дымки военные машины, вокруг которых деловито сновали сотни скелетов.
От увиденного у Малика перехватило дыханье. Он не мог оторваться от картины, написанной красками самого Хаоса. Из толпы призраков вынесся один и даже на таком расстоянии молодой вождь различил прекрасные призрачные волосы, развивающиеся из-под шлема. Предводитель призраков воинственно поднял клинок и над полем пронесся леденящий душу крик.
На горизонте показался Добос и легкий морозец становился крепче и злей. Малик заметил как озаренные старшей луной, на другой стороне поля появилась еще одна армия призраков. Поняв, что будет дальше охотник, схватил старика и втащил в дом. Мгновением позже оба сидели в подвале, затаив дыхание. С поверхности разносились отзвуки страшной бури. Земля сотрясалась от жутких криков и обрушивающихся призрачных камней. Два брата Даарес и Добос сошлись в смертельной ночной схватке.
 Малик отдал один драгоценных камней Синду, другой сжимал в своей руке. - Магистр предупредил, что это пропуск… Это пропуск и подарок….
В углу кто-то тихо зашипел. Малик достал свой факел и осветил то место, где недавно отыскал кости скелета. На старых тряпках сидел призрак и тихо нашептывал, что-то себе под нос. После всего творившегося наверху, этот призрак показался даже милым. Беловолосый молодой парень сидел, поджав под себя ноги, и словно не замечал ничего вокруг. Малик и Синд попытались заговорить с ним, но бесполезно. Призрак смотрел сквозь живых, и думал о чем-то, о своем…
Когда Малик уже потерял надежду и плюнул на безмозглую нежить, парень достал из-за пазухи какой то маленький инструмент, сделанный из тонких жилок и медных пластин и заиграл. И подвал наполнился вереницей чудесных звуков и полутонов. Такой музыки ни Малик ни Синд не слыхивали отродясь. Даже те мелодии, что извлекал из своего инструмента великий шаман, были только жалким подобием творения призрачного музыканта. Спустя секунды призрак запел. Его голос был столь же чудесный, как и музыка, он забирался в самые глубокие уголки души и отогревал ее от леденящей стужи, приносимой в мир старшей из Лун.

Лишь музыка дождя вернуть тебя поможет.
Глаза твои от слез сухих спасти хочу.
Меня не помнишь? Это, на тебя похоже…
Похоже, я влюбился на беду….

Здесь только солнца луч, разгонит мрак и тень
Но за тенями только боль утраты,
Я понимаю каждого солдата
Что присягнул на отчестве тебе…

Устал, тебе в глаза бросать упреки,
Ты распрощалась с мыслью о себе.
Я выучил твоей души уроки.
Та, что не спит ни при одной луне…

Перестав петь, музыкант посмотрел по сторонам. – Я потерял свой камень, где мой камень? Она не послушает меня без камня.
- Вот он - сказал Малик и протянул свой рубин призраку.
- Нет - ответил музыкант – это твой камень. Свой камень я потерял навсегда. Это кристаллы душ, в них можно переносить тени умерших от мест не упокоения. Мое предложение, «Та, что не спит» отвергла. – У призрака потускнел взгляд и он растворился.
- Знаешь – сказал Синд – я думал, что почти все перевидал за свою жизнь, но такие приключенья не для моего бренного тела.
- Я боюсь теперь только одного – сказал Малик открывая крышку люка – что следующий призрак которого мы встретим, станцует для нас ритуальный танец племени «Трю-Ти» на раскаленных углях.
- Главное, что бы не на наших костях.
Когда путники вылезли на поверхность, призрачное великое сражение испарилось, по всей видимости, до следующей ночи. На песке оставались следы от тысяч ног и невидимых камней, но ветер быстро заметал все вокруг, посыпая незримые головы павших бурым песком. Добос еще висел на востоке, а солнце уже поднималось с колен.
По утренней прохладе Малик и Синд вошли в Сан-Краа. Город был сильно разрушен, в некоторых местах почти до основания. Повсюду был песок. Ветер носил его по узким улочкам и большим проспектам, словно заботливый хозяин, скрывая следы давно минувших дней. Крепостная стена была сильно разрушена, но оставалась, пожалуй, самым цельным монументом великому городу. Кое-где Малик замечал останки людей, доспехов и боевых машин непонятного устройства и назначения. Но тревожить усопших в таком месте у молодого вождя не было никакого желания.
Чем ближе к центру города приближались Малик и Синд, тем более отчетливо рисовалась картина ужасной трагедии произошедшей в стенах города ученых. Страшный взрыв, потряс столицу могучей империи из самого центра и разрушил его, изменив до неузнаваемости. Стены почти разрушенных строений, были покрыты тонким слоем стекла. Синд объяснил Малику, что это следствие высоких температур. После взрыва город попал во власть страшного пожара, продолжающегося длительное время.
- А что стало с людьми, с жителями города? – Малик разгреб ногой гору песка и вынул на поверхность расколовшийся человеческий череп.
- Я думаю, мало, кто выжил после взрыва – ответил шаман, бережно зарывая останки обратно в песок.
- Что будем делать дальше? – Спросил Малик, делая шаг по направлению к центральной площади.
Ответ пришел сам по себе. Ноги молодого вождя стали с большой скоростью уходить в песок. Его затягивало в жуткий песчаный водоворот. Старик попытался спасти ученика, кинувшись ему на выручку, но сам был увлечен стремительным потоком. Через мгновенье на поверхности остался только посох, а путники исчезли в песчаной бездне …




Старик спал, на своем костяном пьедестале. Вокруг была тишина…. Его покой не нарушал ни кто из живых или мертвых. Вечный покой. Страшный покой.
Старику снился сон. Часто снился именно этот сон:
Над пожилым человеком, возвышались столпы великих богов континента. Каждый из них, был подобен могучей скале, а старец был только муравьем, не осознающим свое место в этом мире.
- Я Торин бессмертный, равный богам и звездам другим – громогласно вещал один из столпов. – А кто ты такой?
- Я Тидор, старейшина деревни, что стоит на самом крою света – отвечал старик.
- Ты не ведаешь, что у света нет краев, смертный? – с насмешкой молвила Анитои.
- У всего есть край, мудрые боги, есть начало и конец…
- Молчать смертный. – Торин в сердцах топнул нагой, и весь мир свело в жуткой судороге. – Твой мозг ограничен рамками жизни, и не тебе учить нас уму. Ты знаешь, зачем ты здесь?
- Нет, мудрейший.
- Ты будешь судить бога, Даарина даровавшего вам жизнь и приговоришь его к вечному заточению в этом мире. Он обрек ваш мир на смерть и народ твой на мучения. – Торин говорил, и с небес сыпались молнии, и земля умывалась дождем.
- Прости великий бог – Тидор встал на колени и обратил свой взор к небу. – Даарин наш великий брат. Он создал нас вместе с Драх-Краа-Ту и уберег от его злобной пасти. Даарин воспитывал нас и обучал, он стал для людей всем. Он никогда не называл себя богом, но мы поклоняемся ему и почитаем его.
- Что… Как смеешь ты козявка, перечить великим богам. – Торин готов был раздавить старика как таракана, но его вовремя остановила Анитои.
- Понимаешь, старик – богиня говорила, и ее слова превращались в мед. - Даарин совершил страшный проступок, он обрек этот мир на верную гибель. Лишь алчность и безрассудство привело его в пещеры творенья. Он захотел возвеличиться над нами, и нарушил закон всего сущего.
- Да – возмутился Тидор – но он же наш создатель…
- И ваш губитель – возразила богиня. – Вы обречены. Но и мы обречены тоже. Даарин познавший вкус запретного плода, не сможет остановиться и уничтожит новый мир, а за ним новый. Мы будем творить, а он разрушать наши труды. И конца этому не будет до скончанья времен и пространств.
- Но какое отношение, это все имеет к совести и справедливости – спросил Тидор.
- Никакого – согласилась богиня. – Но, оказав помощь нам, ты поможешь своему народу. Уходя в новый мир, мы заберем твои племена с собой. Они станут почитать и воспевать нас, а мы будем учить, и продлевать их годы. В противном случае, вы все обречены, на многовековое вымирание. Согласись старик, как вид вы несостоятельны….
В мире воцарилось молчание и скорбь. Старик стоял посреди великих и рыдал, словно малое неразумное дитя…
- Наше проклятье ни что, для бога, ибо он только равный средь нас. – Торин сменил гнев на милость, и голос его более не разрывал мир на части. – Но проклятье созданья, адресованное творцу своему, как проклятье детей на головы родителей. Неотвратимо и неизбежно. А в купе с нашим согласием – есть закон вселенский.
Старик спал на своем костяном троне, и на лице его была улыбка умиротворения. Он снова смог отказать богам. Он отказал. Его раздавили, растоптали, уничтожили. Но он был счастлив, пусть только во сне…
Проснувшись, он возвратится в реальность. Старик захочет вернуться в прошлое и выплеснуть в лицо Торину, весь гнев и всю обиду, накопившуюся за тысячелетия. Он снова почувствует себя паршиво и загрустит. Откроет глаза, а над головой, как всегда безжизненно будет висеть красный шар. Все как всегда, из года в год, из века в век. Только одного не мог понять Тидор: «Во сне ведь смог отказать…. Почему не смог наяву….»


 
АКТ IV


Ноги молодого вождя стали с большой скоростью уходить в песок. Его затягивало в песчаный водоворот. Старик попытался спасти ученика, кинувшись ему на выручку, но сам был увлечен стремительным потоком. Через мгновенье на поверхности остался только посох, а путники исчезли в песчаной бездне …

Малик открыл глаза. От нестерпимой боли ломило спину и ноги. Высоко над головой светил маленький светлый диск. – Наверное, я в другом мире или это царство мертвых – подумал Малик, но боль не утихала, она становилась все сильней, забираясь в самые дальние уголки сознанья. – Нет, если бы я умер, то мне было бы или хорошо, или вообще не было бы….
Малик снова посмотрел на небесный свод, который оказался потолком какого-то помещения с дырой в середине, в которую и затянуло молодого вождя. Попытавшись пошевелить конечностями, Малик констатировал для себя, что цел и переломов вроде нет. Голова болела жутко, в глазах двоилось и троилось, а в остальном приземление можно было считать удачным. От дыры до каменного дна, было окало двух дюжин локтей, и Малика передернуло, когда он представил как пролетел это расстояние.
Со скрипом, повернувшись набок Малик, вскрикнул от испуга. Напротив него лежал Синд, и из уголка его губ текла маленькая красная струйка. Глаза его были безжизненны и на лице застыло странное, немного веселое выражение.
 Малик закрыл глаза и заснул. Он спал долго, почти до самого вечера. Когда проснулся, все было по-прежнему. Смерть учителя не оказалась страшным сном, она была явью, с которой еще предстояло смириться. С трудом, поднявшись, Малик забрал у шамана его камень и стал искать выход. Это было делом не простым, ведь дорожная сумка с факелом осталась наверху.
Вокруг было темно, Малик проходил по каким-то коридорам, то тут, то там натыкаясь на истлевшие трупы и горы ржавого железа. Из коридоров Малик попадал в гроты, прорубленные в скальных пародах, из гротов оказывался в комнатах с приборами, банками, склянками и механизмами, о назначении которых вряд ли смог бы рассказать даже Синд. Комнаты зачастую оказывались тупиками, и Малику приходилось проделывать весь путь обратно.
 В одной из комнат малик нашел скелет собаки, сидящей на цепи и весело машущий хвостом. От неожиданности молодой охотник чуть не подавился воздухом. Скелет, правда, оказался вырезанным из дерева, а в действие его приводил механизм из тонких жил и шарниров. – Да, наука эта, страшная сила – почти в слух сказал Малик и побрел дальше.
Время неуклонно бежало вперед, и вот уже наступил час великой битвы, земля задрожала от поступи вражеских армий. Малик почувствовал, что момент встречи близиться и нужно спешить. Продираясь через столы аудиторий и истлевшие амбарные двери, молодой вождь все же вырвался на поверхность.
На этот раз Малик даже не заметил леденящий и тело и душу ночной холод. Его стремления и помыслы были заняты совершенно другими вещами. Отыскать, «ту, что не спит» и отдать ей камень души, в этом ключ и смысл жертвы его друга и учителя. Если все будет напрасно, Малик себе этого не простить, ни в этой жизни, ни в следующей.
Тем временем битва перенеслась в пределы городских стен и призрачные воины бились, сокрушая друг друга снова и снова. То там, то здесь на землю падал очередной сраженный дух и в мгновение растворялся в небытие.
Оглядевшись по сторонам, молодой вождь увидел в центре призрачного водоворота две фигуры, неистово сражающиеся друг с другом. В одной Малик узнал длинноволосую предводительницу защитников города. Другой фигурой был здоровый призрак в серебреных доспехах. Они сражались так неистово, что случайно оказывающиеся на пути духи рассыпались в пыль от жара схватки. Малик бросился к ним стремглав, он кричал как заклятый: «Остановитесь, стойте…. Что вы делаете неразумные духи». Но войны не слышали криков живых, и битва не затихала ни на секунду. Малик с разбега налетел на камень и кубарем вкатился на площадь, в очередной раз больно ударившись головой.
Вдруг все замерли. Город снова захватила тишина, тишина тягостного ожиданья. Но малик понял, что причиной всего происходящего является не он, а кто-то или что-то другое. Оглянувшись назад Малик взвизгнул от неожиданности. По его следам шел…. Нет, парил белый как луч ночного светила, Синд…. Призрак Синда.
Проносясь мимо Малика, дух улыбнулся и жестом показал: «все нормально, не грусти». Синд остановился только подле предводителей армий.
- Все сражаетесь – спросил осторожно дух – все бьетесь?
Духи переглянулись и непонимающе посмотрели на новопреставленного.
- И так изо дня в день?
- Да – ответила «та, что никогда не спит». - Изо дня в день. Это наша судьба.
- Ради чего? – Синд улыбался светлой улыбкой, словно ему открылись великие тайны жизни. Жаль, что только после смерти.
- Что бы победить…. – ответил «тот, что ищет мести».
- Зачем? Вы ведь оба проиграли сто пятьдесят лет назад. – Синд спустился и встал призрачными ногами на остывающий песок. – Посмотрите вокруг себя, разве эти развалины вы штурмовали и обороняли. Нет, вы сражались за прекрасный город, сей час волею вашей лежащий в руинах. Ваши армии служили лживым богам, целью которых был только, побег из этого мира. Вы попались на удочку лжи и обмана.
Войны зашумели и стали стучать призрачными клинками в столь же не вещественные шиты. Малика обдало могильным холодком, хотя итак его зуб не попадал на зуб.
- Вашим богом был не До – эти слова Синд адресовал прекрасной предводительнице «Тимон-До» - До погиб в своей алчности и своем страхе. Его сущность извратилось до неузнаваемости. Его мыслью стало предательство и крах.
- А вы доблестные Даары. – теперь Синд посмотрел в опустошенные глаза Дарика – не смогли отличить за красивым лицом своего бога – личину Драх-Краа-Ту. Этот мир мог еще существовать тысячелетьями. Небольшой срок для богов, но вполне достаточный, что бы повзрослеть людям, но вы своей жаждой глупостью разрушили его до основания.
На этих словах все призрачное войско растворилось превратясь, в холодный густой туман. В центре площади оставались только Синд и предводители армий.
- Вы прокляты и самое страшное, что знаете об этом. Может быть, пора испросить прощения…. Или вы собираетесь из века в век, мутузит друг друга в этих засыпанных бурым песком осколках былого величия?
- Но у кого? – почти в голос зашипели духи…
- Только одно существо, может освободить вас, если пожелает. Он справедлив и мудр. Тысячелетьями он бился за наше благополучие, страдал с нами и жил среди нас. Если кто и заслуживает права распоряжаться душами людей, то только он.
- Даарин - выдохнули духи в едином порыве.
- Даарин – подтвердил Синд и поднял руку вверх.
Словно по сигналу Малик разжал свои руки и из них, выпали камни и покатились по песку к центру площади.
- Нам туда? – спросила «та, что никогда не спит».
- Вам решать – ответил Синд.

Когда солнечный диск коснулся края пустоши, призрак шамана передал Малику два камня души, которые теперь сверкали особым, божественным светом.
- Тебе надо возвращаться сын вождя. Нет, вождь – сказал призрак и почти ощутимо коснулся головы парня. – Заберешь племя и поведешь его на восход Даареса в государство Дарг. Там ты добьешься, встречи с «Тенью» и отдашь ему эти камни.
- А как же путь к обетованной земле.
- «Тень» укажет путь. – Синд стал растворяться в лучах утреннего солнца. – И помни, мы уже спасены. Наши страданья, только путь…



До проходных пещер Малику оставалось несколько часов. В небе восходил Даарес и жаркое дневное пекло сменялось просторной прохладой вечера. За все дни и ночи обратной дороги, с молодым вождем не происходило ни чего особенного, словно Малика хранила от всех невзгод, чья-то могущественная рука. Возвращался Малик по тому же пути, только ночевать в пещерах с мумиями в этот раз не стал. По дороге ему попадались только одинокие хищники, с которыми Малик справлялся без труда, получая, запасы свежей крови и мяса.
Подходя к проходным пещерам Малик, нес за спиной разделанного песчаного пса и здоровый пузырь с водой. Пустыня была щедра сегодня как никогда.
 Молодой вождь не был дома уже дюжину дней, и тревожное ощущение не покидало его ни на секунду. Войдя в гроты Малик, увидел спящую Майлану, она прислонилась к холодным камням и крепко держала на руках маленькую Лидию. Майлану было не узнать, она похудела, руки и ноги были в синяках, даже во сне жена дрожала как слабый колосок. Малик оцепенел, он вспомнил страшные пещеры и скелет матери держащей, на руках свое дитя.
 Но слава ветрам, Майлана и Лидия были живы. Жена бросилась на шею Малика и долго не могла оторваться. После они пили воду, долго, глот за глотком. Майлана сообщила мужу тяжелые вести: Спустя два восхода, после того, как Малик и Синд покинули племя, скончался вождь. Племя было вне себя от горя, и на этих чувствах сыграл Гарин, провозгласивший себя новым вождем племени. На его сторону встал молодой шаман Атыль и дело было предрешено. Без шамана племя не может существовать… Малика и Синда новый вождь, объявил сумасшедшими. Жену усопшего вождя и отца Майланы зарезали той же ночью, за то, что они не согласились принять новый порядок. Несколько человек ворвались в шатры, и дальше только крики слезы и кровь. Майлане Гарин предложил стать его женой, но она чуть не выцарапала ему глаза. Тогда жену Малика с дочерью выкинули из деревни, так как без мужа женщине себя не прокормить, а лишних ртов в деревне Гарин терпеть не собирался. Несколько дней Майлана и Лидия ни чего не ели, и что самое страшное почти не пили.
Малик был удивительно спокоен. Он приказал семье дожидаться его в пещерах, а сам направился в долину. Когда сын вождя вышел из грота в небе тускло светил Добос. Деревня спала, и даже дозорные не сразу сообразили, что за гость решил, потревожил сон соплеменников. А когда до них дошло, наконец, поднялся такой шум, что можно было подумать, что в деревню из подземного мира поднялся сам Ядолин.
 Малик стоял в центре ритуальной площадки, его руки, спрятанные под плащом, крепко сжимали темный клинок. Несмотря на жуткий холод, почти все племя выбежало из своих шатров. Напротив Малика встал новый вождь и молодым шаманом. Гарин был уверен в себе как никогда. Он уже давно мечтал поставить на место выскочку, которому волею судеб от рожденья досталось более, чем другим.
- Здравствуй Малик – нарочито вежливо крикнул вождь, и в его руке показался острый как коготь гиены кинжал. – Многое изменилось за эти дни, как видишь….
- Все меняется, в этом мире, жаль, что только к худшему. – Малик спокойно стоял и не одним движеньем не выдавал ту бурю гнева и ярости свалившуюся на его плечи. - Опусти свой обрубок Гарин, как бы чего плохого не вышло…. Я не буду мстить, ты сам отомстил себе и всему племени. Дай мне возможность собрать свои вещи, и я покину ваш «райский уголок» навсегда.
- Что? – Гарин был просто вне себя от ярости – Да как смеешь ты, указывать вождю и заявлять свои права, на что-либо в этой деревне.
- Ты всегда был, тупым завистливым бараном. – Малик внутренне собрался, понимая, что миром разойтись, не получится, и возможно к лучшему. - Тебе приходилось изображать из себя друга, но я всегда видел твое черное сердце насквозь. Однако мне казалось, что ты никогда не решишься перечить мне.
Гарин зарычал и с яростным криком бросился на Малика. До самой последней секунды, сын вождя оставался неподвижным, а когда до врага оставалось пара шагов, мгновенно выставил клинок. Нового вожака насадило, словно кусок свежего мяса на острый шомпол. Из рук выпал кинжал, а глаза налитые кровью, закрылись навсегда. Малик вытащил свой клинок и тело Гарина, как мешок, набитый потрохами, рухнуло на холодный песок.
- Ты Атыль, желаешь последовать за хозяином? – Малик не спеша, обтер клинок, от медленно застывающей на морозе крови врага и тихо побрел к кратеру. Шаман застыл в неописуемом ужасе и страхе.
Толпа молча смотрела в след Малику, но ни кто не посмел его окрикнуть. В пещере шамана, Малик собрал все, что, по его мнению, могло помочь в дальней дороге. Эликсиры, караты и несколько долго горящих камней. Малик поймал себя на мысли, что готов забрать все, что связано с учителем, но человеческие силы не безграничны и брать пришлось только самое необходимое.
Поднявшись наверх из кратера, Малик направился к проходным пещерам, но путь ему преградила толпа соплеменников. Они расступились и кинули к ногам сына вождя, изуродованное до неузнаваемости тело молодого шамана.
- Прости нас Акил-Бод – из толпы вышел Жилик, самый старший из охотников племени - мы неразумные дети песка, прости нас за глупость нашу. Мы просим тебя принять наше племя и руководить нами, как и предписано тебе по рождению.
- Да…. – Малик, попытался посмотреть в глаза соплеменникам, но ни кто не решился встретиться с ним взглядом. - А когда вы убивали мою мать и выгоняли на верную смерть близких мне людей, вы тоже считали, что власть принадлежит мне по рождению. Вы трусливая шайка, забывшая законы песков и наставления великого шамана. Я призираю вас, и считаю, то вы должны остаться здесь. В благословенном краю, нет места для таких, как вы…
- Стой – завопил Жилик – уж не рассчитываешь ли ты, что мы выпустим тебя из долины. Ты не уйдешь без нас. Если понадобиться мы заставим тебя….
Последние слова голова Жилика произнесла, уже, будучи отделенной, от бренного тела. Малик высоко над головой поднял окровавленный клинок, ожидая следующего кандидата. – Это же будет с каждым, кто встанет на моем пути, и с каждым кто последует за мной. Не принимайте это как месть или злобу. Просто я не могу отправляться в путь, зная что в спину могу, в любой момент получить нож.
Малик ушел, в проходные пещеры и желающих испытать судьбу более не нашлось. Ни кто из соплеменников не встал на пути, все только молча смотрели ему в след осознавая, свою ничтожность.
Майлана увидев, что плащ мужа забрызган кровью, все поняла. – Это было необходимо – только и спросила она, обнимая своего героя.
- Это было неизбежно – сказал Малик, поднял на руки дочь и зашагал вперед, прочь от медленно затухающего Добоса.
 
АКТ V

К исходу четвертых суток, Малик с семьей достиг края светлой пустыни. Это место было своеобразной чертой, за которую охотники племени никогда не заходили. Пустошь дальше выглядела непривычной. На всем протяжении взора, равнина была изъедена огромными кратерами и каналами. Двигаться было теперь намного сложней. И если песок становился гораздо плотней, то перепад высот значительно увеличился. Отдельные, из кратеров достигали в глубину двадцати – тридцати метров, а для того, что бы обойти их, мог понадобиться целый день. Спасало то, что края кратеров были в основном пологие, и спуски и подъемы небыли чреваты смертельной опасностью.
Труднее всех приходилось маленькой Лидии. Ей было только два годика, но она мужественно переносила все тяготы путешествия. И сама она тоже была в основном переносима, на сильных и мужественных руках отца. За четверо суток, Малик не встретил ни одной мало-мальски приличной жертвы для охоты. Питаться приходилось скорпионами, которых в этих местах было в избытке. Правда, для того, что бы утолить голод, скорпионов необходимо было наловить множество, что в свою очередь было смертельно опасно.
В одном из кратеров Малик, нашел заброшенную стоянку. По всей видимости, ее еще недавно использовали в качестве перевалочной базы. Стоянка была сложена в виде небольшого каменного кольца с узкими входами и выходами. Малик обнаружил остатки костров и пищи. По всей видимости, здесь еще недавно были люди. По другим остаткам Малик определил, что это место используется довольно часто, а значит, где-то должны быть запасы воды и пищи.
Действительно, немного порывшись в песке, отец семейства извлек на свет, большой сверток из шкуры песчаной собаки. Развернув Малик обнаружил несколько кусочков вяленого мяса и большую бутыль с мутного цвета жидкостью. Майлана и Лидия с упоением вгрызлись в засохшие серые кусочки. Жидкость оказалось очень приятной на вкус, и согревала организм от одного глотка. Но от напитка были и неприятные последствия. Уже после второго глотка голова шла кругом, и сильно тянуло в сон. Из старых книг, которые удалось прочитать Малику в пещере у Синда, он знал, что до катаклизма такие напитки были распространенны повсеместно. Их готовили из различных растений и семян, путем брожения или перегонки. Однако Малик с трудом представлял себе эти процессы даже сейчас.
Из найденных у одной из стен веток удалось соорудить подобие костерка и переждать пору гневного Добоса. Утром все были бодрыми и отдохнувшими. До жаркого полудня нужно было успеть пройти как можно дальше, в сторону восходящего Даареса.

Солнце слепило и обжигало, так же нещадно, как и всегда. За спиной маленького семейного отряда было уже почти дюжина дней пути, а конца и края все не было видно. Правда постепенно пустыня становилась более-менее обитаемой. Уже неоднократно Малику попадались высохшие листья «Лу», и желтые мхи на маленьких черных камнях. Утром отцу семейства удалось добыть гиену и свежая кровь, и мясо предали путникам сил. Однако маленькой Лидии становилось все нестерпимей день ото дня. Такой переход обычно считался смертельным и для взрослого человека, а для маленькой девочки…
Майлана не роптала и не жаловалась, про себя, давно решив, что лучше умереть здесь в пустыне, рядом с любимым человеком, чем там, в холоде и голоде проходных пещер. Ей только было очень жалко дочь, и периодически Майлана почти силой забирала Лидию, и несла, пока руки не опускались от бессилия.
 Уже несколько дней путникам не попадались стоянки Даргских воинов, и Малик стал беспокоиться, что идет ложной дорогой. Но ночью ему приснился Синд, он улыбался и повторял как заговоренный: «На восход Даареса, на восход».
На исходе двенадцатого дня пути в небольшом отдалении Майлана заметила, еще одно каменное кольцо. Здесь были и еда и пьянящий напиток. Привычно разведя костер, Малик обняв Майлану крепко уснул. Между двумя взрослыми усталыми сердцами, всю ночь в унисон билось, еле слышно, маленькое и наивное.
Рано утром Малика разбудил, довольно грубый мужской голос – Нет, это наглость, мало того, что сожрали весь неприкосновенный запас еще и развалились, что сесть негде.
- Что? Кто… - Малик вскочил, словно ошпаренный и выхватил лежащий подле темный клинок. – Кто вы? Что вам надо?
Вокруг потухшего костра расположились десять Даргских воинов. Но ни кто из них не хватался за оружие и не спешил наброситься на полусонных путников.
- Тихо парень…. Остынь. Мы не причиним тебе вреда. – Один из воинов примирительно поднял руки вверх, что у людей песков было знаком, обозначающим мир и добрые намерения. – Меня зовут Ло и я приветствую тебя путник и твоих спутников. Не часто встретишь в этих места людей, тем более таких. – Ло улыбнулся и с теплотой посмотрел на выползшую из-под теплой шкуры маленькую Лидию.
- Я Малик вож… из племени великого шамана Филина – Малик посмотрел на дочь и перепуганную жену – это моя семья. Мы держим путь в Даргское государство.
- Что движет вами в вашем поиске - воин помрачнел и стал серьезен – и откуда вы узнали путь в наш славный дом.
Малик, что-то судорожно стал придумывать, но в голове всплыла фраза, оброненная старым шаманом: «Правда, брошенная в почву, дает всходы». – Мы ищем обетованный край. Путь к вашему дому нам указал дух, и он же передал два драгоценных камня в подарок «Тени». Я должен передать их ему лично в руки.
Воин долго и молча смотрел в глаза Малика, он взвешивал все за и против. После приказал переодеть путников и забрать с собой. Малику и Майлане выдали новую одежду, из прочных и хорошо сохраняющих тепло шкур. Лидию завернули в большую меховую накидку. Всем дали свежего мяса и какой-то зеленый отвар, противно пахнущий птичьими потрохами, но сею секунду восстанавливающий силы.
Всю дальнейшую дорогу Лидию на руках поочередно несли Даргские воины. Малик был просто сражен добротой и теплотой исходившей от этих людей. Казалось, что среди бескрайних просторов пустоши уже не осталось места для сострадания. Все подчинялись одной единственной цели – выжить и продолжить род, а сострадание могло существовать только где то возле, в подсознании.
Однако Ло придерживался другой позиции. – Сострадание, это пожалуй единственное, что делает нас людьми и помогает выжить в любой ситуации. – Ло был уже немолод, и лицо его огрубело от постоянной жары и песчаных бурь. Как оказалось, Даргские воины вот уже многими десятками лет пытаются помочь выжившим после катастрофы. – Мы постоянно забираем из племен самых слабых и обездоленных и пытаемся вернуть им надежду или хотя бы скрасить последние дни жизни.
- А почему бы, вам не забрать всех к себе? - Задавая этот вопрос, Малик почему-то вспомнил свое племя, которое не пожелал взять с собой, а бросил на верную медленную смерть.
- Я думаю, что ты сам знаешь ответ на этот вопрос. – Глаза воина стали темными, и во взгляде появилась тяжкая черная тоска. – Наша земля тоже скудна и почти безжизненна. Жизненного пространства мало и времени тоже… Если забрать всех, то скоро и Дарг превратится в безжизненную пустошь. Мы пытаемся помочь, но и мы не всесильны.
- Кто такой эта тень?
- Тень наш вождь и наша надежда на будущее – говоря, о своем кумире, Ло заметно воспрял духом. – Ему много веков. Он мудр и справедлив. Когда-то он собрал остатки выживших и привел в Даргские горы. С тех пор его слово закон.
- А путь?
- Я знал, что ты об этом спросишь. – Ло снова улыбнулся и принял на руки маленькую Лидию, давая отдохнуть отцовским рукам. – Его словом и волей, мы создаем в великой долине портал перехода. Десятки тысяч человек, работают над его созданием. И заметь все, делают это добровольно. Для каждого из нас большая честь стать строителем или каменщиком или просто варить еду для работников. Положить свой камень в общее дело – это наша цель. …
Спустя еще дюжину дней отряд воинов и семья Малика прибыли к подножью Даргских гор. На самом деле, это были не горы, а всего на всего холмы с торчащими вверх скалистыми пиками, но вид завораживал. Впервые в жизни Малик увидел зеленые кустарники и маленькие живые деревца. Майлана плакала от счастья и все время обнимала мужа. Поднявшись на один из холмов отряд попал в маленькую пограничную деревеньку. Воинов встречали радостными возгласами и привечали как родных.
Таких деревень было множество вокруг долины и в каждой жило, по меньшей мере, тысяча человек. Как объяснил Ло, все эти люди жили в ожидании своей очереди войти в долину. Всем хотелось попасть на строительство и внести свою лепту в общее дело. Сама долина была огромной строительной площадкой. Сто тысяч шагов в диаметре, заполненные различными строительными материалами, камнями, лесами. Ни один город эпохи расцвета континента не мог даже отдаленно соревноваться с этой громадиной. В строительном пространстве одновременно расположились несколько городов и селений, со всей подобающей инфраструктурой.
В долине также располагалась и столица Даргского государства – ТиА. Почти сутки понадобились Малику и его провожатым, что бы добраться до входа в главный город империи. На всем протяжении пути Малик не переставал удивляться, и восхищаться картиной гигантской стройки. Здесь работали люди из множества племен и различных регионов пустоши. Работали сообща, бок о бок. И могло показаться, что всеми ими движет нечто большее, чем просто желание выбраться из обреченного края. Кое-где прямо из-под земли били фонтаны, и любой человек мог утолить жажду, когда ему заблагорассудиться.
- С водой у нас проблем пока нет – сказал Лу, приближаясь к массивным вратам, ведущим в ТиА. - С едой хуже. Мы пытаемся выращивать растения и разводить животных, но палящее солнце уничтожает почти все наши труды. В долине практически ни чего не растет из-за постоянной пылевой взвеси. Продовольствие поставляют прилегающие деревни. Таким образом, внося свою посильную ношу в общее дело.
- А когда портал будет готов? – Малик настолько был ошарашен увиденным, что, зацепившись за какой-то камень, в очередной раз, кубарем покатился по земле.
- Это знает только сам… Строительство в долине продолжается уже несколько десятков лет….
 Ло помог Малику встать на ноги, и они продолжили свой путь. ТиА находился на возвышенности, и вся долина хорошо просматривалась с центральной башни. Сам город был не похож на укрепленные фортами, цитаделями и крепостными валами города прошлого. В основе инженерных представлений предков в теории градостроительства, краеугольным камнем стоял вопрос безопасности, защиты от внешних агрессоров. В ТиА, такой необходимости не было. Даже небольшая крепостная стена служила, всего на всего акведуком, распределяющим воду по городским секторам.
Сам город представлял собой большой правильный круг, разделенный на три ровных секции подобно кускам праздничного пирога. У каждого из районов города были свои обязанности. В одном жили исключительно инженеры и архитекторы, осуществляющие общее руководство строительными работами. Другой сектор представлял собой гигантские мастерские по обработке гранитных блоков и сборке каменных массивов. В третьем секторе, куда и доставили Малика с семьей, жили служители Тени. Здесь были жрецы и воины, несущие имя его и вещающие волю его.
Малику и Майлане выделили небольшое помещение в доме жрецов и велели ждать. Комната хоть и была маленькой, однако во много раз превосходила шатер, в котором семья провела первые годы совместной жизни. Спустя пару дней Малик познакомился с одним из верховных жрецов культа Тени – Дорогом. Он рассказал, что Тень посещает долину только несколько раз в год и следующего визита необходимо ждать два - три месяца. А пока Малику предложили остаться в квартале служителей, и учится мудрости великого брата.
Быть служителем оказалось делом почетным. К тому же, каждый ученик тени, получал на себя и свою семью ежедневно – горсть риса и еженедельно - почти килограмм свежего мяса, что по меркам племен пустыни было чем-то запредельным. Малик оказался хорошим учеником, и поскольку был знаком с грамотой, ему позволили посещать курсы «осознания».
Поскольку маленькую Лидию каждый день забирали в ясли, где кормили, поили и позволяли играть со сверстниками, Майлана тоже нашла себе занятие по душе. Каждое утро она покидала кварталы служителей, уходя на учебу в район строителей.
Учится строительству, было делом очень интересным. Как оказалось основной задачей архитекторов, было выполнение определенного участка работ в заранее определенный срок. Необходимо было так же рассчитать количество материала и требуемое число работников. Ни кто из архитекторов не представлял целостной картины создаваемого проекта, по тому, что отвечал только за малый участок. Перечень необходимых работ выдавали жрецы Тени, получая их от старшего брата.
Строительство было делом чрезвычайно опасным, и каждый день с разных строительных площадок приходили вести о несчастных случаях. Но ни кто из строителей не роптал и не стремился покинуть проект. Наоборот все новые и новые добровольцы вливались в ряды рабочих, каменщиков и инженеров.

- Это яблоко – наша с вами жизнь… - По рядам смиренно сидящих учеников двигался Дорог, держа в руках своих ярко зеленый фрукт. – Эта наша жизнь, она хрупка и недолговечна. Начинаясь при рождении, она неизбежно заканчивается смертью. Мы подобны всему живому, и в тоже время различны. Белые цветы оторвавшиеся от стеблей в стремительном полете в свою осень.
Дорог вытащил нож и разделил яблоко на две ровные половинки. – Посмотрите на эти маленькие черные семечки, в них смысл существования этого яблока. Смысл продолжения рода и вида. Эти семена – есть не что иное, как душа яблока. У всего сущего есть душа, у яблока, у дерева, у песчаной крысы и скорпиона. Но в отличие от всех существ – человек обладает душой бессмертной. Душа человека, рожденная из изначального огня вселенной, не может исчезнуть. По сему здесь и сейчас вы должны уяснить одну простую истину, которая станет лейтмотивом всей ваше тяжелой дальнейшей жизни в служении Тени: «Смерть – только путь к новому перерождению. Душа человека бессмертна, и безгранична. Не важно, в каком из миров умрет ваша телесная оболочка, вы в любом случае переродитесь и начнете свою жизнь заново. Людям дано право, словно это семечко прорастать снова и снова».
- Зачем вы ищите спасение, когда оно в ваших руках… - почти выкрикнул с места Малик.
- Что вы сказали, ученик?
- Простите учитель, у меня вопрос? - Малик поднялся со своего места и в почтении склонил голову перед мудростью учителя - Тогда зачем все это?
- Не понял, что это? – Дорог улыбнулся, заранее предвидя вопрос молодого человека.
- Вся эта стройка, порядки, спасение умирающих, поклонения. Может, стоило дать людям как можно быстрее покинуть этот мир и просто переродится в новом?
- Хороший вопрос… - Дорог прошел по рядам и поднял со стола еще одно яблоко. Разрезав его на две половины, учитель продемонстрировал аудитории, полностью сгнившие внутренности. – Это яблоко сгнило, и семена его сгнили вместе с внешней средой. Оно потеряло свою бессмертную душу раз и навсегда. Так и человек. Он тоже своими поступками, своей жизнью может загубить свою бессмертную душу. Нет, она не умрет, просто сгниет и превратится в черную бездну. Этот человек не сможет переродится, и будет черной тучей незримо носится над миром. И на оборот, праведной жизнью и светом в душе можно излечить, уничтожить гниль. Вывести ее из людских душ. Придет время, и мы все попадем в другой мир, в новый и прекрасный. Но имеем ли мы право, нести туда гниль своих душ. Черные души станут легкой добычей, для скверны сознанья и в скором времени разрушат новый мир подобно тому, как был разрушен этот. Человек со скверной в душе легкая добыча для «зверя»…
 Я расскажу вам одну историю, которую рассказал мне сам Тень:
Случилось это в ту самую пору, когда люди только вылупились из великого яйца, и со дня творения не прошло много веков. Первые люди жили в маленькой деревушке, на самом краю света. Всего у них было в достатке, и еды и воды и солнечных лучей. Люди не беспокоились о своей жизни и подобно цветам росли в саду у мудрого садовника.
В те самые времена, спускался к ним Тень в облике старца седого и учил неразумных детей уму разуму. И вот настало время рассказать людям о сущности их божественной, о том, что сотворены они по облику и подобию закона вселенского и искрой огня изначального благословлены их души. Понравился людям рассказ о сущности божественной, и стали они выяснять в ком из них этой самой сущности более других.
- Во мне более других – сказал один из людей, подняв большую палку – ведь я сильней всех вас, а значит и есть истинное воплощение бога на земле.
- Нет - сказал другой, это не справедливо. Я внимательней других слушал старца и более других разумел его слова. Значит во мне более других божественной сущности – и именно я есть воплощение бога на земле.
- Фигушки – заорал третий – Сегодня с охоты я принес самого большого оленя, значит, во мне более других отразилась сущность всевышнего.
И долго спорили люди, и не было меж них согласия. Ругались, дрались, но так и не могли прейти к общему мнению.
А в стороне сидел юноша и мастерил из листьев и коры деревьев воздушного змея. И такой красивый получился у него змей…. Как он летал, какие пируэты выписывал в облаках. Даже птицы поднебесные посинели, от зависти наблюдая за стремительным полетом игрушки юноши.
Посмотрев на воздушного змея и ругающихся селян, Тень покинул деревню. Он много думал в сумерках звезд о месте людей и их предназначении. Потом попытался соорудить летающего змея подобно, тому который построил мальчишка. Но змей Тени не летал, а лишь камнем падал на землю.
После того случая Тень, долго не появлялся в деревне, а когда вернулся, спустя несколько десятков лет увидел, что вся деревня запускает в воздух прекрасных воздушных змеев. Вокруг веселье, шум, праздник. А поодаль, на пригорке стояли три старика, сгорбленные временем и остервенело о чем-то спорили. С тех пор и до самого нашего времени Тень не говорил с людьми о божественной сущности и огне первородном.
-В чем мораль этой истории, учитель – поднявшись со своего места, спросила длинноволосая девушка, внешностью более всего напоминающая соплеменницу Алифа.
- В тот день, когда вы сможете правильно ответить на этот вопрос, а в глазах ваших я увижу полное убеждение, мне нечему будет вас учить более.



 
АКТ VI

С того дня, как Малик с семьей поселился в долине, прошло четыре месяца. Жизнь стала постепенно налаживаться за тем исключением, что Майлана получила травму на строительстве и уже несколько недель не выходила на работу. Но благодаря целительным мазям докторов и усиленному питанию жена Малика быстра, шла на поправку.
На самом деле Майлане сильно повезло, при проектировании своего первого участка работ, ученица архитектора, оказалась на пути спускаемого самоскатом, многотонного гранитного блока. Майлану зацепило только краем глыбы и откинуло на несколько метров. В результате пара сломанных ребер и небольшое сотрясение. Зато благодаря травме жена Малика познакомилась и сдружилась с местной целительницей Адидар и стала помогать ей в меру своих возможностей.
Адидар утверждала, что для лечения любого физического недуга человека достаточно простой, но непоколебимой уверенности целителя в своих силах. И действительно, практически все мази и лекарства Адидар были сделаны на основе простой песчаной пыли смешанной в разных пропорциях с кровью или водой. Зато под их воздействием любая, самая гнилая рана заживала в считанные дни. Гораздо сложней было лечить недуги духовные и нравственные, ибо справится с ними, способен был только сам человек, и врачи и целители были здесь бессильны. Но слава тени, люди с такими диагнозами попадались в этих местах довольно редко. Работа на общее благо была сама по себе лучшим лекарством от всех недугов.
 
Малик сидел за старым текстом об эпохе творения и значимости огня первородного, в тот момент, когда на центральной площади призывно зазвучал горн. Наконец пришло время великой встречи совместной молитвы. Как и подобает ученику касты жрецов, Малик направился на площадь, занимать свое место.
Все было готово. Огромная центральная площадь, была полностью заполнена служителями Тени и теми рабочими, архитекторами и инженерами, что получили в этот раз персональные приглашения на «встречу». В центральном круге площади была выстроена большая колонна, на которой при желании можно было бы разместить целую боевую четверть.
Когда над краем горизонта, в лучах заходящего солнца показался Даарес, площадь поглотила тишина. Только сильный восточный ветер раздирал на части все нарастающий звуковой штиль. Вдруг на колоне замаячило черное пятно, постепенно снисходя до состояния человеческой тени. Все происходило так буднично, как будто чудеса творились на просторах долины изо дня в день. Постепенно тень становилась гуще и в какой-то момент на колонне, обратясь лицом к закату стоял человек.
Малик был просто ошарашен происходящим. Он неоднократно читал о пришествии Тени, в трактатах местных историков, но и представить не мог, что все происходит так…. Просто так.
 - Здравствуйте братья мои. – Обратился к собравшимся слушателям, человек. Невозможно было определить ни его возраст, ни разобрать черты лица. Весь он был, словно затянут легкой дымкой, темным туманом. – Я рад, что вы не забыли о нашей встрече, и выполняете данные вами обязательства.
Тень посмотрел на окружающих и все почувствовали, что он улыбнулся – Я вижу у нас новые люди… Это хорошо, очень хорошо. Я хочу поговорить с вами о будущем…. Причем не о ближнем, а о другом, далеком. О том, что ждет вас за горизонтом этого мира.
Тень помолчал, глядя в звездное небо, и потом продолжил: - Наступит день, и вы окончательно покинете просторы континента. Вас увлечет новый мир и новые бескрайние горизонты. Вам будет нелегко там, и моего совета вы уже не услышите.
В новом мире вас ждет тяжкая доля. Рождаясь, вы будете отличаться от ушедших туда сперва. В вас будет бунтарский дух. В ваших глазах будет ярко сверкать огонь первородный. И узрят боги, что вы есть потомки голоса моего и страшным мечем, падут на ваши головы. И даже поклоняясь им, вы будете помнить обо мне. Я дарю каждому из вас, частичку себя самого. Мой голос будет сниться вам по ночам, поднимать из мертвых и заставлять не сгибать свою спину под тяжестью их плетей.
 Я вижу ваше будущее. Оно полно страданий и смертей, рождений и перерождений. Вас будут сжигать на кострах, и терзать на аренах. Вы будите уходить в аскеты и убивать себя, оставаясь непонятыми окружающими. И самое страшное, что вы не сможете найти согласие даже средь равных себе. Одних из вас будут распинать на крестах, сажать на колы и разрывать на дыбах, а другие будут забивать гвозди, и приводить в движение страшные жернова.
Но вы победите. Вы перестанете преклонять колени пред теми, что в гордыне своей стали называть себя богами вашими. И преклоните вы колени ваши перед именем бога единого. И назовете вы его именем моим. И ошибетесь вновь…
Пред вами встанет новая угроза. Имя ей будет «Зверь». Он войдет в умы ваши, он завладеет душами многих из вас. Он представится именем моим, и в ликах многих поведет войнами одних против других. И вырвите вы языки свои, произнося имя его всуе…. Он приведет мир в крах и кровью зальет поля ваши.
Но закончится время его, и поймете вы многое. И обратитесь к имени истины. И имя ей будет закон вселенский – бог единый. И почувствуете себя – равными мне. И забудете на веке обо мне. И это хорошо. А потом, средь развалин старых храмов вы отыщите искру первородную и уподобитесь одному неразумному божеству из ваших детских сказок.
И только за тем я собрал вас здесь, только ради того, чтобы вы научились любить творенья рук ваших, как любят родители своих детей.
- Зачем? – пронзительно взрезал сумрак голос одного из слушателей. – Зачем ты вселяешь в наши головы смуту? Разве мало в этом мире страданий выпавших на долю нашу?
- Затем – спокойно ответил Тень и всмотрелся в безмолвствующую толпу. – Что бы кто-то из вас, встал на защиту творений своих равных богам во всем. Это закон жизни, закон вселенский.
Возле колонны встал один из старейших жрецов и преклонил колено одно – Твои речи темны и запутанны, мы в глупости своей не можем разуметь их, и просим тебя объяснить более доступным для понимания людей языком.
- Это неважно - сказал Тень и засиял, словно звезда на черном своде небес – Мои слова ничего не значат для ваших измученных этой медленной смертью умов. Но словами я западаю в ваши души, страшной болезнью под названьем – любовь и милосердие. И оружие это страшней чем тысячи клыков Драх-Краа-Ту.
- Но как мы узнаем в новом мире, что ты с нами, что ты не покинул нас? – Малик стоял в полный рост, и из уголков его глаз текли скупые слезы. – Как сможем понять, свое предназначение в мире ином?
- Вы узнаете и поймете…. – Над горизонтом показался темный шар Добоса и Тень стал постепенно растворятся в сущем. – Там, где один из вас встанет на пути несправедливости – буду я… там, где один из вас сложит голову за другого – буду я. Когда идеалы кто-то поставит выше золота и камней драгоценных – появлюсь я. И когда к ногам вашим полетят идолы золотые и деревянные – значит пришел я. И когда имя мое сменит имя его – бога истинного, как разума вселенского – закончусь я…
Было тихо и спокойно. Холод ночной, раздирал собравшихся на площади до костей. Однако ни кто не спешил расходиться. Все молчали, каждый пытался взвесить его слова и понять смысл обращения Тени. Ветер нес бурый песок. Кто-то с силой ударил в тревожный колокол. На долину шла песчаная буря…

Тень стоял в центре огромной темной полусферы. Подле него недвижимы, парили в воздухе две призрачные фигуры.
- Мир вам духи прошлого – Сказал тень.
- Мир тебе лучший среди бессмертных – отвечали хором духи.
- Зачем вы искали встречи со мной – спросил Тень – И по какому праву покинули вы места не упокоения?
- Мы пришли просить, твоего снисхождения, мудрейший из богов – сказала та, что никогда не спит. - Не для себя… Для наших воинов. Ведь движимы были мы только приказами нашими и заблужденьями своими.
- Нет… - Тень нахмурился и над куполом сгустился сумрак. – Каждый знает, на что идет. И одну ответственность делить не стоит на двоих. За свои поступки необходимо отвечать. И по возможности не жалеть о них…
Давать принуждать себя к совершению преступлений есть преступление более страшное. Мир, к сожалению, не излечим от глупости и подлости, также как и от фатальных ошибок.
 - Но как же тогда милосердие – сквозь зубы прожужжал тот, что ищет отмщения. – Или все твои речи о милосердии и спасении не что иное, как бурый песок? Так его итак во множестве на просторах континента.
- Ты не прав воин. Милосердие и сострадание не имеет общих корней с прощением и снисхождением. Я просто не способен прощать вас, ибо не могу простить даже самого себя. Я прожил тысячи жизней и пережил тысячи смертей. Будучи человеком, я не всегда творил благие дела ибо движем, был только целью. Мне козалось, что цель благая оправдывает все…. Я переступал через трупы и проходил сквозь привязанности. И уж без сомненья я сам заслуживаю прощенья, но испросить его мне не у кого.
В любом случае, вы еще не готовы…
- Почему – крикнула та, что никогда не спит.
- По тому, что вы не поняли самого главного…. Вы равны мне, а я равен вам. Как могу я судить равных себе…
- Это значит, что мы свободны? – Волосы призрака поднялись вверх и глаза засверкали ярким светом.
- Да… Если сами того желаете…. Только сами.
Спустя мгновенье, тот что ищет отмщения растворился в небытие, навсегда.
- А ты, почему не ушла? - спросил Тень и отвернулся, ему было почему-то тяжело смотреть в глаза девы призрака.
- У меня один вопрос… - Диарда коснулась незримыми ногами пола, и образ грозной королевы-призрака сменился на простой, даже немного детский и обиженный. – Почему ты не ушел. Тогда с ним…. Ты гораздо сильней его и без труда мог бы подчинить себе. Я видела это в твоих глазах, когда незримой и мертвой носилась над полем боя.
- Я не мог – с грустью достойной богов ответил Тень - Действительно, соединившись с ним, со временем я бы подчинил его разум, его дух. Но осквернить себя сущностью врага я не мог. Что стало бы с миром, если бы в нем появился я. Моя сила была бы неограниченной, и поглотив остальных богов, я бы стал почти равен абсолюту. Ты знаешь, что, значит, быть равным абсолюту?
- Нет – Диа почему-то заулыбалась.
- И я не знаю. Но быть почти абсолютом, не значит стать абсолютом. Драх-Краа-Ту еще успеет оценить эту мысль. Постоянная борьба за превосходство выведет любого на бой против него…
- Против творца – уточнила Диа.
- Да. – Тень стал безудержно носиться по залу, изредка задевая светлые волосы призрака. - Двум вечностям нет места в одной реальности. Это я понял, дай бог и вам понять это. Хотя бы спустя миллионы лет.
 - Это все? – Спросила Диа, и ее призрачный образ стал постепенно растворятся, превращаясь в туман.
- Да. – Ответил тень. - Но все же, у меня есть надежда….
Дарог вошел в комнату к Малику, рано утром. Маленькую Лидию уже забрали в сад, а Майлана отправилась на свой первый рабочий день после продолжительной болезни. Малик угрюмо сидел в углу и о чем-то думал. Его мысли были далеко, и по этому он не сразу заметил вошедшего в помещение учителя.
- Да благословит тебя Тень – с этими словами Дарог поставил на стол большую корзину с рисом и кусочками запеченного мяса. – Тень благодарит тебя. Ты оказал большую службу своим упорством и стремлением служить милосердию.
- Он отпустил их? – только и поинтересовался Малик не обратив никакого внимания на роскошный подарок.
- Они сами отпустили себя…. Душа человека не подвластна никому. В хрупкой песчинке, содержится законов творения столько же, как и во всей вселенной. Мы равны богам, и боги одновременно.
- Но ведь выше нас есть закон вселенский – бог истинный. Разве не этому учит нас Тень? – Малик поднялся и подойдя к столу зачерпнул горсть риса…
 - Мы и есть закон вселенский…
 Дарог уже собирался уходить, но вспомнив что-то развернулся в дверях. – Да. Тень сказал, что ты вправе просить любую награду за труды свои, он сделает все, что в его силах.
Малик немного помолчал, взвешивая рис в ладони, а после высыпал его обратно в корзину. – Этим рисом, мое племя могло бы питаться почти целую неделю…. Я прошу Тень…. Нет, я хочу, что бы мое племя забрали в долину…
- Ты понял… - Дарг вздохнул и вышел из комнаты. – Ты все понял…


- У меня есть надежда – повторил Даарин, обращаясь к закованному в цепи старцу. – И все же у меня есть надежда.
- Мое время закончилось. – Тидор попытался приподнять руку, но силы окончательно покидали слепого старика. – Я слышу, как последнее сердце останавливается на просторах континента. Ты обманул их, твой портал всего лишь фикция, длинной почти в две сотни лет.
- Умирать с надеждой на спасение, легче.
- Эта смерть лишь, путь к перерождению в новом мире – старик с большим трудом приподнял свинцовые веки. – Ты же сам учил, что ложь это….
- Ты скоро уйдешь, старик. Мне будет тебя не хватать. Но ни смотря, ни на что, я доволен собой, ведь у меня есть надежда. Я проронил в благодатную почву страдающих душ, семена самосознания. Это страшная штука, поверь старик. И теперь когда последнее живое сердце перестанет биться на просторах континента, а ты Тидор растворишься во вселенской бездне, в новом мире родится первый из братьев моих. И этот день станет началом конца лживых богов и тварей возомнивших себя таковыми.
- Но в чем твоя надежда…
- В них, в ушедших. Я прожил долго, гораздо дольше тебя. За моей спиной почти бесконечность, а бесконечность это слишком много. У меня осталось только одно не завершенное дело, после которого я смогу присоединиться к тебе за гранью сознания.
- Драх-Краа-Ту – сказал старик, и веки его с силой присущей титанам обрушились, закрывая от взора Тидора, висящий высоко в небе красный шар.
- Он ведь тоже, от части мое творение. И ответственности с меня никто не снимал. Постепенно наигравшись, Драх-Краа-Ту поглотит последнего из богов, и дабы уподобиться мне попытается подчинить воле своей всех людей. Но он будет бессилен. Рожденные после, будут узнавать его в любом обличии почти безошибочно. Он будет битья с ними, уничтожать их, но перерождаясь вновь и вновь люди будут изводить страшного зверя и тех кто примет сторону его.
И однажды «Зверь» задумается и поймет, почему власти его нет полной над миром всем и сущим всем. И вспомнит обо мне. И разрушит преграды все, дабы добраться, дотянуться до меня. И я надеюсь, что он найдет способ…. А там мы посмотрим, кто из нас останется здесь навечно.
 
Даарин оглянулся и спокойно, без эмоций посмотрел на опустевший костяной трон. Цепи болтались от порывов звездного ветра. Все имеет свой конец, свое начало. Из огня первородного приходит и туда же уходит.
Тень тихонько прошествовал и сел на место, долгие годы согреваемое слепым стариком. – Спасибо тебе добрый друг, ты был верен себе и своим принципам долгие, долгие годы. И тебе спасибо…. Ты одна осталась со мной в этих бурых мертвых песках…. Ты просто одна. И я тебя не забыл.
Над головой Даарина все также нависал огромный красный шар, с поверхности которого в зияющую пустоту космоса, беспристрастно смотрел, высеченный из гранита, лик прекрасной ЛитиА. Ночного цветка мертвого Континента.


P.S. «И меж ярких звезд в ночи, ты найди ответ
 Почему в другом краю, нет для всех людей мест.
 И слезу мою одну положи на ладонь…

- Боги великие, сколько мне еще сидеть здесь. Старик поднялся с гранитного пола, и запрыгал на одной ноге, пытаясь размять старые кости. - Я с ума сойду. А ты что улыбаешься? - Старик посмотрел на скелет Надира, истлевший от времени – Сейчас как тресну по черепушке, и отколется напрочь. Хотя, с кем мне тогда разговаривать…»