Я скучаю

Мальчик умер.

Вместо него родился мужчина.

В слонов лучше всего стрелять разрывными патронами.

(А. Аверченко)

 

Я скучаю. Мне стало невыносимо скучно. Обыденность и последовательность дней, чередующихся друг за другом начинают навевать на меня грустные мысли всовокупе с воспоминаниями о днях бурной и беспечной молодости. Иногда глядя на фотографии десятилетней давности мне становится невыносимо тоскливо от мысли, что того времени, той атмосферы, того хмельного безумия, что было раньше, уже не вернуть никакой машиной времени. Это ушло в пустоту, по длинному тоннелю, время, от времени напоминая о себе отголоском эха в виде смеющихся голосов. Я помню даже запах того времени. Я помню мелодию того времени. Я помню то время. Это моё, это навсегда останется со мной, укрепившись намертво чёрной пиявкой в моей душе, время, от времени высасывая из неё всё необходимое для своего существования, причиняя, тем самым мне невыносимую боль, избавиться от которой нет никакой возможности. Хирурги бы это наверняка назвали синдромом душевной фантомной боли. Ностальгия. Хочется вспоминать то время и ощутить его теплое дуновение по лицу, хочется вновь услышать ту мелодию, и что бы она шла не изнутри меня, нет, я хочу, что бы кто то сыграл бы её мне прямо сейчас, прямо здесь, не отходя от меня ни на шаг. А в ответ тишина…

Мы изменились, мы стали старше взрослее, опытнее, у нас появились новые интересы и увлечения. Мы сняли пресловутые розовые очки, так как они нам стали слишком малы, а стекло на них приобрело огромное количество царапин от бесконечного количества песчинок, которые бросались нам в глаза, подхваченные ветром нашего молодого безумия. Мы ушли в свой мир, созданный нами для того, что бы быть ближе к реальности. Наш мир создан по правилам этой реальности. Мы стали новыми паззлами, нас поставили на место устаревших деталей этой картины. Картины под названием жизнь. Мы сняли грим юности со своего лица, и миру предстали лица клоунов без ничего, только пронзительный взгляд, наученный жизненным опытом, как смешивать черное и белое, дабы получить тот самый серый коктейль, который нам придется смаковать в течении всего времени. Мы научились добавлять в этот коктейль некие ингредиенты, дабы не почувствовать его приторность от постоянства вкуса. Мы потребители. Мы пользователи. Мы испытатели своего характера на прочность под ударами большого стального прута имя, которому Судьба. Мы больше не танцуем танго на крыше, нас устраивает ритмичный шаг на земле. Мы не бросаемся друг в друга воздушной кукурузой больше, потому что для нас попкорн теперь это продукт, а не начинка из воздуха. Мы ищем свои вторые половины для создания третьего лица, объединяющего в себе все наши качества мысли и желания. Мы стали различать понятия «живу» и «существую», купаясь во втором, пробуя достать ногами до дна, дабы почувствовать себя в первом. Мы спели все песни, которые вылетали из наших уст весёлым, бесшабашным ритмом и текстом, мы теперь тщательно, с подбором правильной интонации подбираем правильные слова, что бы не сфальшивить и не спеть левую ноту. Наша музыка стала чёрточками на бумаге, от неё не веет больше импровизацией, она отдаёт в тебе строгим схематичным ритмом строевого шага на плацу.

Мы не ищем радости, мы не встречаем радости, мы придумываем себе увлечение, преследуя лишь одну цель: осязать подобие счастья…

Мы вышли на финишную прямую, но от нас, почему то куда, то спрятали ленточку. Мы идём по стадиону, круг за кругом, в поисках пункта назначения, но единственное, что мы находим снова – это помятый одноразовый стаканчик, лежащий у нас под ногами, мимо которого мы проходим уже в который раз. Но толпа требует хлебы и зрелищ, и мы снова рвёмся в бой за право владеть линией горизонта, прекрасно осознавая, что чем быстрее мы к ней приближаемся, тем быстрее она от нас удаляется,…Мы в движении…Процесс пошёл…