Энергия любви

Кудрявцев вспомнил, что не поил сегодня пальму и мысленно пожурил себя. О своих домашних обязанностях он вспоминал и думал с трудом, так что даже дальняя родственница, которая время от времени приходила убирать и готовить, ворчала на беспорядок и запустение в его квартире. А также на то, что он до сих пор холостяк. Однако, к пальме – давнему подарку одного из друзей, Кудрявцев странным образом привязался и ухаживал за ней только сам.
Досадуя на свою рассеянность, он поспешил набрать в кастрюльку воды и вышел на балкон. Плети дикого винограда, который буйно рос здесь летом, сейчпас, в начале октября, оголились и высохли. Одна пальма, упрямо растопырившись в своей кадке, не мирилась с приближением холодов. Кудрявцев полил ее.

***

Вдруг позвонили в дверь, и Кудрявцев, отставив кастрюльку, пошел открывать. На пороге стояла стройная девочка лет двенадцати в тонком сером свитере и джинсах.
- Здравствуйте, это вы – Василий Кудрявцев? – спросила она неуверенно.
- Здравствуй, - ответил он. – Что ты хотела, девочка?
- Поговорить с вами.
- Пожалуйста, - ответил он. – Только о чем?
- Есть одно важное дело, - голос девочки зазвучал тверже.
- Проходи, - он посторонился. – Как тебя зовут?
- Лена, - она остановилась в прихожей снять кроссовки.
- Не разувайся, - махнул он рукой. – Пошли, поговорим на балконе. Вот сюда.
Он повел ее за собой, и они сели на потертый дивинчик.
- Мне о вас говорила мама, - начала девочка. – Она сказала, что вы очень дружили в молодости. – Вы вель учились вместе?
- Не знаю, - ответил он. – Как зовут твою маму?
Девочка назвала имя, и Кудрявцев вспомнил красивую девушку, которая училась с ним в университете в одной группе. Она ему очень нравилась, и одно время он даже думал, что влюблен. Во всяком случае, он ревновал ее ко всем, кто к ней приближался. Но, видимо, любовный пыл ушел на ревность, потому что однажды, когда вокруг нее стал крутиться очередной поклонник – начинающий математик, Кудрявцев воспринял это спокойно.
На втором курсе он перестал встречаться с Ириной. Она вышла замуж за математика и перевелась на заочное отделение. С тех пор прошло тринадцать лет, и Кудрявцев слышал только, что живет она хорошо.
- У тебя такие же голубые глаза, как у мамы, - сказал он, отметив про себя, что в остальном черты лица девочки ничем не напоминали Ирину. Наверное, пошла в отца.
- Как у нее дела? – спросил Кудрявцев.
Девочка закусила губу и опустила голову:
- Она пропала.
- Пропала? – поперхнулся он.
- Ушла три дня назад и не вернулась.
- Так, - мысли смешались в его голове. Девочка встала, подошла к перилам балкона и сказала, не оборачиваясь:
- Вы должны помочь нам. Мама много говорила о вас.
Кудрявцев вспомнил, что точно также, оперевшись на эти самые перила, стояла когда-то Ирина.
- Твой отец, то есть, хочу сказать, папа искал ее? – спросил он.
Она покачала головой.
- Нет. Он ничего не делал. Он все три дня сидит дома и молчит. Несколько раз ему звонили с работы, он ответил, что болен.
- Мама ушла вечером? – Кудрявцев с трудом входил в роль следопыта.
- Да?
- И не сказала, куда?
- Не знаю, - ответили она после короткой паузы. – У меня в тот вечер была тренировка по теннису.
- Значит, наверняка она сказала что-то твоему папе.
- Он молчит, - ответила девочка. – Но если бы он знал, где она, то обязательно отправился бы на поиски.
- Надо обратиться в милицию, - подал идею Кудрявцев.
- Нет, - решительно сказала девочка, - Я уверена, с ней не случилось ничего плохого.
Лена повернулась к нему и, подойдя, положила на плечо руку.
- Постарайтесь найти ее. Кроме вас у нее нет друзей.
- Это будет непросто, - смущено сказал Кудрявцев, отметив про себя последнюю фразу. – Позвони мне завтра, я что-нибудь придумаю. У тебя есть мой телефон. Возьми.
Он быстро нацарапал номер на клочке бумаги и протянул ей.
- Хочешь чаю с вареньем, - предложил он. Она покачала головой.
*
После ее ухода, Кудрявцев отправился на кухню выпить чаю. Но из-за хаоса в голове заварку найти не смог. Пришлось довольствоваться растворимым кофе. Он насыпал кофейного порошка в сахарницу и помешал ложечкой. Непривычный хруст вернул его к действительности.
Суетиться не имело смысла. Он еще не знал, с чего начать. Надо хорошенько поразмыслить. Нерпеложным казалось одно: он ничего не мог предпринять до разговора с мужем Ирины.
Девочка позвонила на следующий день ближе к вечеру.
- Мама не вернулась? – спросил Кудрявцев.
- Нет. А вы разве не нашли ее? – сропсила она с надеждой.
«Быстрая девочка», - подумал Кудрявцев. Ему тут же стало больно отсобственной черствости.
- Для этого мне необходим твой папа. Скажи ему, пусть возьмет трубку.
- Напрасно вы надеетесь разговорить его.
- В наших общих интересах, чтобы он заговорил.
- Хорошо, - поколебавшись, согласилась Лена.
Он приготовился ждать долго, но почти сразу тихий мужской голос спросил, кто это.
- Моя фамилия Кудрявцев. Я бывший сокурсник Ирины.
- Слушаю, - голос стал еще тише и, как показалось Кудрявцеву, безучастнее.
- Вчера ко мне приходила ваша дочь. Она сказала, что Ирина пропала и просила помочь найти ее. Чтобы избежать недоразумений…
Кудрявцев не успел закончить фразу.
- Так она приходила к вам? – перебил голос.
- Да, - ответил Кудрявцев. – Ваша дочь. Если то, что она рассказала – правда…
- Правда, - снова перебил голос.
- Ирина не сказала вам, куда идет? – терпеливо продолжил Кудрявцев, подавляя растущее раздражение.
- Какое это имеет значение? – возразил голос.
- Вас как-то должна беспокоить ее судьба.
- Я беспокоюсь, - ответил голос глухо. – Не знаю только, права она была или нет.
- Между вами что-нибудь произошло? – спросил Кудрявцев.
На другом конце провода внезапно повесили трубку. Лезть в чужую семью – все равно что в муравейник, подумал Кудрявцев. Муравейник проблем.
Минут через десять позвонила Лена.
- Твой отец расстроен, - сказал Кудрявцев.
- Да, переживает, - ответила Лена. – Но вы вели себя глупо.
- Почему? – поразился Кудрявцев. Фраза озадачила и обидела одновременно.
- Потому что мама ушла к вам.

***

Кудрявцев и Лена шли по скверу недалеко от его дома. На ней был тот же серый свитер, те же джинсы.
- Она сказала, что уходит ко мне? – недоверчиво повторил Кудрявцев.
- Ну, не совсем так, - ответила Лена. – Она сказала, что любит вас. Я тогда обманула – я не была на тренировке. Сидела в своей комнате и слышаша, как они ссорились. Это происходило довольно часто, но в тот вечер никто из них не повышал голоса. Мама говорила мало, папа – много. Он нервничал и курил. Сигаретный дым просачивался под дверь. Потом мама зашла ко мне и сказала, чтобы я не думала, что она меня бросает, и что, когда все наладится, она возьмет меня к себе. А перед тем, как уйти, уже стоя на пороге, она сказала, что двенадцать лет ждала, пока я стану взрослой. Мне было очень больно в этот момент, я ничего не понимала.
- Значит, ты пришла ко мне, чтобы я убедил маму вернуться? – спросил Кудрявцев. Девочка кивнула.
- Она не приходила ко мне, - Кудрявцев мягко взял ее руку, боясь, что его слова прозвучат слишком жестко. – И не придет никогда. Ты совсем не знаешь свою маму, если думаешь, что она может причинить кому-то боль. А кто из людей ей ближе, чем ты?
- Где же она? – спросила девочка, съежившись, как от холода..
- Я найду ее.
Лена ушла. Он смотрел ей вслед и сомневался, поверила ли она ему. Вернувшись домой, Кудрявин порылся в старых записных книжках, которые хранил на антресолях в картонной коробке. К счастью, красивые записные книжки были его слабостью с детства. Он наткнулся на забытые имена школьных товарищей, их адреса, телефоны, на свои заметки пятнадцати и двадцалтилетней давности. Он перерыл всю коробку, пока не обнаружил пухлый пыльный ежегодник, который вел в университете.

***

В студенческие годы у Ирины была одна хорошая подруга. Простодушная, отзывчивая, всегда готовая принести себя в жертву на алтарь дружбы. Она не осуждала чужих поступков, и, казалось, была воплощением вселенской доброты. У кого еще могла найти покой Ирина?
Заглядывая в ежегодник, Кудрявцев набрал нужный номер. Трубку взяла подруга. Узнав, кто звонит, очень обрадовалась. Однако, просьбу позвать Ирину встретила напряженным молчанием. Потом, верная зароку не вмешиваться в чужие дела, уступила.
- Алло? – ясный, ничуть не изменившийся голос Ирины заполнил трубку.
- Ирина, здравствуй, - сказал он. – Я приеду за тобой.
- Приезжай, - ответила она так, будто его звонок был совсем обычным.
- Не знаю адреса.
- Подожди, - она передала трубку подруге.
Он подъехал к указанному дому. Ирина уже стояла на улицу, под тускло горящим фонарем. Кудрявцев попросил таксиста подождать и вышел из машины.
- Рад видеть тебя, - сказал он, шагнув на тротуар.
- Здравствуй, - Ирина приблизилась. Он привлек ее к себе, обняв за плечи.
- Ты, наверное, сердишься, - спросила она. Кудрявцев ощущал свежий запах ее густых волос.
- Нисколько. Но почему ты не сказала дочери правду?
- Правда слишком сложна, - она подняла голову. Свет упал на ее тонкое изящное лицо:
- Я кругом виновата, Кудрявцев. Перед тобой, дочерью, мужем… Как все объяснить?
- Не нужно объяснять. Никому. Ты устала. Страшно устала.
- Я не спала все эти ночи, - она вновь прижалась к его плечу.
- Хочешь, поедем ко мне, - предложил он дрогнувшим голосом. – Я напою тебя крепким чаем. Ты отдохнешь.
- Спасибо, ты очень добрый, - сказала Ирина. На ее глазах засеребрились слезы.
- Не надо плакать, - сказал он, чувствуя, что она готова разрыдаться.
- Что же мне делать?
- Послушай меня.
Она кивнула.
- Ты должна вернуться домой, к дочери, - сказал он, осторожно целуя ее волосы. Она ждет и любит тебя. Ты ей нужна.
- Ты проводишь меня? – спросила она после короткого молчания.
Они сели в такси. Машина помчалась по темным улицам. Через некоторое время водитель спросил, притормаживая: «Здесь?».
- Да, спасибо, - сказала Ирина. Она протянула Кудрявцеву руку. Он коснулся пальцами тонкой теплой ладони. Ее рука выскользнула, но всю обратную дорогу до дома Кудрявцев ощущал ее необыкновенно близкое тепло.