Записки из детства

Брага, белые шарики, школа. Заметки о детстве 1 часть.
Давным-давно я первого сентября пошел в первый класс. Погода была хорошая, солнечная. Белые рубашечки колом. Везде над серо-коричневой толпой малышей помпезные пластмассовые гладиолусы на этом унылом празднике прощания со свободой.
Все это было слишком волнительно до тревожности. Линейка, положено стоять не двигаясь. Лишение выбора. Нельзя лечь спать или убежать гулять с друзьями. Ботинки жмут.
Не нравится, а терпи. Первый шаг в законы общества. Химически пахнущий портфель, который я собирал целый день накануне.
Первый стресс. Брючки серые на помочах, что были пришиты на поясе впереди и сзади и крестом на пуговице сходились за спиной. Ширинки нет. А зачем? Экономные штанцы - все свое домой. На первой же перемене я попытался расстегнуть пуговицу меж лопаток. Не расстегнул и по малой нужде не сходил. Был грустен и испытал первое отвращение к школе. Что я дальше делал в первом классе то мне неведомо.
Прописи, ну такое нудное заполнение красивым почерком тетрадок, я к тому времени писал 2 года и считал до тысячи. Правда, меня тогда научили штопать носки на лампочке и дали понятие неравенства. Оказалось человек может быть и второго сорта, если у него палочки для счета деревянные, а не пластмассовые и если у тебя портфель, а не ранец. Потом втянулся как ослик и терпел.
Вот сколько я помню школу, то столько же помню подавление и уравнение. Хотя и учителя все были хорошие и душевные, но сама система предполагала жестокость и серость, а порой и откровенную глупость.
Собирали в макулатуру хорошие и мудрые книги, чтобы получить обложку для серванта Дрюона. Сейчас бы собирали на детективы.
Однажды мы с другом Колькой последними забрались в огромный школьный сарай, который был до верху набит собранной макулатурой.
До нас там побывали старшеклассники и раскидали газеты и листы из книг в радиусе 100 метров вокруг сарая. Нас двоих поймали и как крайних заставили собрать весь мусор за ними 2 дня. Но за то нашли там несколько интересных книг. Обида окупилась.
Что было ценностью в нашем небогатом детстве? Вобла, леденцы, газировка, велосипед, марки, значки, интересные книги. Ну, раньше до школы еще были ценностью, например воздушные шарики. Помню, лет в пять, мы с приятелем нашли под панцирной сеткой кровати его родителей много воздушных шариков. Они были белые. Мы их надули и играли весь день.
Такое богатство. Мы думали, что нам их приготовили в подарок к празднику и прятали. Когда родители приятеля пришли мы дружно бросились их благодарить за шарики. Видели бы вы глаза мамы моего приятеля, когда она увидела в комнате штук двадцать летающих презервативов.
Нас не ругали. Тихо собрали их и выкинули, но чтобы мы не видели.
Когда я спустя годы рассказал эту историю знакомому, он ответил, что у его родителя была другая реакция. В их дворе в Москве кто-то раздарил детям разноцветные шарики, а вот одному мальчику не досталось. Он чуть не плача прибежал домой. Его отец надул ему белый шарик и отправил гулять. Все дети жутко завидовали - такого шарика никогда и ни у кого не было. Вопрос правильного подхода к ребенку.
В 5-6 лет у меня был лучший друг-учитель физкультуры Николай Иванович. В прошлом каскадер, он сломал плечо и выбыл из спорта.
Приехал жить в деревню и учительствовать. Жена ушла из дома без удобств через пол-года. Генеральская дочка. И Николай Иванович остался один. Добрейшей души был человек. Его любили все школьники. Я часто вечерами ел с ним картошку и пил квас.
Он себе нальет браги, а мне квасу и мы наворачиваем с ним картошку. Один раз он по ошибке нам обоим налил браги. Мне было весело. Но тут за мной пришла мама и унюхала неправильный квас. Нам досталось обоим и мне и Николаю Ивановичу.
Помню, учитель подарил мне мячик и лыжи. Он весь спортинвентарь, что был в школе, раздал детям.
За то его потом и уволили. А еще я помню свою первую рыбу на удочку, которую сделал мне Николай Иванович. Из палки, нитки, пробки, алюминиевой пуговицы и привязанного узлом на конце червяка. Я поймал ротана и был горд.
Добрая вам память господин учитель.
--------------------------------------------------
Как я презирал высунутый язык, любил халяву и уходил из дома. Смешинки часть 2.
Детство я провел с бабушкой. Провел эдаким тоненьким, белобрысым, голубоглазым, очень воспитанным мальчиком. Бабушка была дворянско-духовного воспитания и таким же сделала меня.
Здравствуйте, спасибо и пожалуйста - главные слова. Спрашивать ркзрешения нужно на все, каждый шаг и даже кусочек хлеба. Мыть руки перед едой обязательно. Плеваться, толкаться, показывать язык – святотатство.
Я помню, как-то показал взрослому кулак. Меня тут же одернули и я, заискивающе сменил размахивание кулаком на мягкое пожурение пальчиком. Грохнул смех.
Как же трудно было потом учиться говорить НЕТ во взрослом возрасте! И мат я осваивал тоже с трудом. Воспитание ХIX века.
Здороваться с каждым встречным и точка.
Я переспрашиваю: А если на меня идет толпа?
Ответ: C каждым встреченным.
Сейчас я вспоминаю анекдот про ежика, как он здоровался с богатырями и их лошадями.
Я спрашиваю: А если я в метро на эскалаторе?
Заминка в ответе.
Какие странные бывают взрослые. Они все пытались из меня сделать урода. Читать стихи за конфеты! Да я презирал конфеты и стихи тоже.
Меня вторая бабушка пугала телевизором, ну чтобы я не шалил. Там, мол, в выключенном телевизоре дяденька подсматривает, он строгий милиционер и если, что меня заберет. Я был возмущен свободой личности, но виду не подал. Пошел и проверил. Я украдкой, показал дяденьке в телевизоре, что у меня в штанах.
Как не странно, но он меня не забрал. С тех пор я не боюсь их там в телевизоре.
Я не очень любил уличных и детсадовских детей. Они могли плюнуть в лицо, показать язык и с ни с того не с сего полезть в драку. Так было в больнице. Меня пытался мучить мальчик старше на год и выше на голову. Однажды, он даже начал меня быть ни за что. Бабушка не учила меня, что делать в этом случае. Я не понимал! За что он издевается надо мной?? И стеснялся ответить кулаками, но когда он меня допек, я так ударил его головой о стену, что он упал с разбитым в кровь затылком. Мышь страшна в ярости.
Как все дети я любил подарки. Халява же! Бесплатно! Пусть будет! На елке детямдавали какую-нибудь коробку с конфетами-леденцами, прилипшими к обертке и каменным печением. Да! Конечно же, можно было заработать на праздник еще что-нибудь сверху, но за это нужно было петь или декламировать. Хорошо, что не со стула. В нас вырабатывали дух соперничества и делали заранее выскочками. Я как-то с трудом выучил стих про кошку и паровоз и мне после его заикающегося прочтения дали сиреневый шарик с белыми зубчиками. Я заработал шарик!! Как здорово! Это я сам сделал. Вечером я ходил и проверял его на потолке над шкафом в спальной. А утром он спустился и сморщился как грудь у старушки. Да мы видели эти старушкины груди, когда купались. Старушка приходила на пруд мыться после покоса и никого не стеснялась.
Меня так измучили стихами в детстве, что я начал писать их сам к старости. Взрослые довели меня до локального сумасшествия.
Однажды мне пообещали гоночную машину на инерционном двигателе. Вжик-вжик об пол. Красную, с плавными формами. БОЛЬШУЮ! И СВЕРКАЮЩУЮ! Я весь день прожил, как в раю, ходил и мечтал. Вздыхал. Я ждал машину. Очень ждал. Вечером приедут папа и мама и мне привезут блестящую машину. Я спросил у бабушки: “Как мне сократить время?” Она ответила: “Ляг спать”. Я лег спать в 4 дня. В 8 приехали папа и мама с машиной. В 8 вечера меня будили - трясли, но не разбудили. Жужжали в ухо машинкой, но я крепко спал. Я проснулся в 3 ночи и пошел покатать вожделенную машинку-мечту. Я знал, что все спят, но я же тихонечко и немножко. Все почему-то проснулись. У меня отняли машинку и сказали, что ее подарят моей троюродной сестре Светке. Я был убит горем. Машина стояла и тихо светилась в тусклом свете восхода, а я не имел права до нее дотронуться. Я тихо проплакал до утра, а потом мое горе сменилось на ярость. Я решил уйти из дома. Раз ко мне так бесчеловечны! Заставляют читать стихи, мою машинку дарят Светке капризуле и пугают нелепым дядькой в телевизоре.
Уйти из дома я решил не один, а с Барсиком. Это был полосатый, коричнево-серый кот. Мы с ним были большие друзья. Утром я положил в сумку Барсика, два кусочка белого хлеба и два кусочка сахара. Нам каждому по кусочку. Положил без спроса! Стащил! О сладость бунта и упоение – пусть плачут, потеряв меня. Посидел на лавочке около печки. Вздохнул и, не прощаясь, вышел из дома. Я не знал куда пойду, но был полон решимости. Сверкало солнце через листву. Было лето. Где-нибудь проживем Барся. Нас поймали в калитке. Они все поняли. Машинку вернули. Я даже вечером подобрел и дал покатать ее Светке .
---------------------------------------------------
О любви поесть и вляпаться в историю. Смешинки часть 3.
Я всегда любил поесть вкусно. И частенько это меня подводило. Бабушка к праздникам варила тянучку. Это молоко, вываренное с сахаром до состояния жидких конфет типа коровки. Сейчас иногда варят сгущенку в кастрюле, но это совсем не то. Тянучки остывали на старом комоде в больших суповых тарелках. Среди статуэток безвестной балерины и Пушкина, зеркала, шкатулок и еще какого-то антикварного хлама. Как же они пахли! Они манили эти тянучки! Видели, как кот ходит кругами вокруг рыбы? Так же и я кружил. Не то что бы я их крал. Я незаметно пробовал эти тянучки. Совсем незаметно.
Если успеть до засахаривания чуть-чуть срезать чайной ложечкой краюшек с тарелки, то тянучка затечет, и никто не узнает, что кто-то взял от целого немножко. Тарелки стояли ближе к зеркалу, и нужно было что-то подставить к комоду, чтобы дотянуться.
В тот раз я подвинул к комоду, стоящую под окном сумку и встал на нее. Как-то не очень устойчиво было на сумке, картошка, что ли в ней? Но быстрее же, раз, два три и в рот. Как же сладко еще и оттого что поймать могут. Все! Больше нельзя. Старую сумку на место. Следов проб не осталось. Все как всегда. С трех или четырех тарелок по ложечке и никто ничего не заметит.
И тут вдруг к вечеру крик!
Сашка!!! Как ты мог?!!! Дрянь такая!!
Я внешне оскорблен - И что так шуметь?
Я что украл тянучку? Что за жадность?
И что так ругаться из-за малюсенькой ложечки?
Я иду к комоду, понурив голову. Бабушка открывает хозяйственную сумку и показывает мне в ней раздавленные несколько десятков яиц, спрятанные в ней до праздника. Раздавленные мной, когда я тянулся к тянучкам, наступив на сумку! Бабушка говорит, что если бы я попросил тянучки, то она сама дала бы мне тарелку и даже две. Но где теперь ей взять столько яиц?
Так я понял, что все тайное, когда-то становится явным.
Вспоминаю как будучи студентом, я работал на практике в учхозе скотником. К ночи надумал добыть молочка. Подмыл огромную сементальскую корову и решил подоить руками. Подставил ей под вымя ведро.
Корова не знала, что можно ее можно дергать за титьки руками даже нежно и ударила по ведру…. И по мне! Я отлетел в транспортер, где текла навозная жижа. Сверху на меня упало ведро, из него вылилось сто грамм молока. Оказывается! Этих коров доили только аппаратом. Говорят, в другую смену Шура Резников пытался доить корову сзади, так она испражнилась ему на лицо. Так что я дешево отделался.
Вдруг на ферме все начали мычать! Я встал и огляделся и увидел, что в соседнем ряду сзади коровы лежит рыжая собака. Вблизи обнаруживается, что это отелилась корова. Что делать с теленком? Он же замерзнет и есть хочет. Теленок весь в слизистых соплях и дрожит. Я тащу его в красный уголок в тепло и там укрываю телогрейками. Сам бегу в общагу к преподавателям, чтобы узнать, что делать?
Мне открывает похмельный преподаватель зоотехник. Выслушивает. Мы бежим через теплую, черную саратовскую ночь на ферму. Там по распоряжению преподавателя я отвязываю соседнюю корову, которую пытаюсь перевести за ошейник в другой конец фермы. Корова весом в 500 кг бежит и меня бортует об стену. Моя футболка пропитывается кровью. Огромная ссадина. Корова провела мной о стену как ластиком. Я просто ковбой. Помазали йодом. Все заживет. Корова убегает в ночь. У бычков на ферме истерика. Они все орут и перевозбуждены.
Я и зоотехник стелем сено и подкладываем новорожденного маме. Корова телится, видимо первый раз, ее доили только аппаратом и она не знает, что его нужно кормить. Первотел! Корова отбрыкивает теленка от себя в навозную жижу. Мы еле успеваем отскочить. Повторяем попытку. Теперь не успеваем отскочить и все трое летим в навоз. Умученные, мы опять относим теленка в красный уголок и укрываем телогрейками. Засыпаем в тревожном сне все трое. У теленка два папы. Мы дико устали. Через час приходит бригадир фермы и хохочет над нами. Коровы не кормят телят, а новорожденных сразу отвозят в их клетки, чтобы потом кормить с соски. Мы просто герои. Я плетусь спать в студенческую общагу.
Так я понял, что практика важнее теории.
Меня в детстве до школы заставляли писать прописи. Была такая гадость раньше. Я начал их писать в пять лет, а закончил в семь. Папа думал что гений и решил доказать это всем. Поэтому я прописи писал за двоих, а почерк у меня до сих пор отвратительный.
Я думая, что папа тогда слишком погорячился и вообще во сем моем образовани и я, спасая свою свободу, всячески уворачивался от его занудства.
Однажды, лет в шесть папа рассказывал мне на ночь что такое торнадо-смерч и как он захватывает в свой столб все на своем пути. При чем по часовой стрелке! Я мужественно терпел рассказ и смотрел, как папа крутит в стакане с чаем чаинки чайной ложкой. Так он показывал мне смерч, вращаемый по часовой стрелке. Потом все улеглись спать.
Мы жили тогда в деревне. Ведра с водой стояли на кухне не лавке, а рядом стояла пол-литровая самодельная алюминиевая кружка для питья. Как мне рассказали, я встал и лунатиком пошел на кухню, взял эту кружку и пописал в нее. При этом я говорил, что я писаю по часовой стрелке. Поставил кружку на место и быстро лег спать.
После этого папа никогда не учил меня на ночь.
Так я понял, что учиться лучше с утра.
-----------------------------------------------
Самоутверждение и чувство свободы. Заметки о детстве. Часть 4.
Лет в 13 на школьных летних каникулах я жил в палатке в саду. Свобода. Летняя ласковая ночь. Как-то раз поздно вечером за два часа мы с ребятами выкурили в палатке с ребятами пачку наверное сигарет. Болгарские сигареты Стюардесса. Жутко тошнило всю ночь. Макал голову в бочку с лягушками. Не спал. Клялся бросить курить. Катался по траве. Ночь была светлая. Впервые увидел красоту восхода. Отпустило. А начинал то курить, чтобы стать похожим на взрослого.
Помню, как лет в десять купил килограмм сухарей вместо сахарного песка. Потому что песка не было, а был сахар. Первая неоправданная трата денег. Бабушка за песком для варенья послала. Я же думал, что сухари бабушке понравятся. Не понравились и почему-то сразу стали не вкусными.
Помню, как вкусно было есть кисель сухим, откусывая из крахмального брикета, потому что это неправильно. Помните эти брикетиз крахмала, сахара и сушеной клюквы?
Помню, что в пять лет на меня одевали детский лифчик и чулки на резинках.
Это вся ерунденция поддерживала чулки! Колготок то еще не было! Так было трудно одеваться, но тогда так всех мальчиков одевали.
А потом лет в шесть появились жуткие хебешные колготки, с оттянутыми коленками.
Без шорт было невозможно выйти! Дразнили девчонкой. Колготки матерчатые кофейные или серые. Я помню выйду из дома, сниму их, поешу на забор и пойду гулять в одних шортах. Потом возвращался, одевал и якобы с кислым видом приходил домой.
В шестом классе мой папа решил, что я должен усилено беречь обувь. И заставил меня носить на ботинки галоши. Это был позор из позоров. Но доказать что-либо папе было невозможно. Я представлял, как буду жутко застыжен в школе. И тогда, мы начали с приятелем дурачиться, и, идя по дороге разыгрывать клоунов, когда я шел в галошах.
Все обернулось смехом. Уже скоро все мальчики нашего класса "Б" и потом "А"-шники начали меня просить дать немного пройтись в галошах. Так юмор спас мою жизнь. Я доходил до школы и засовывал галоши под порог. На обратном пути мы, человек 5-6 шли домой и по очереди одевали галоши. Нам было весело до идиотизма.
Помню, как дежурили в классе. Днем вытирали доску и отчитывались за пропускающих уроки. Вечером поднять парты, подмести, вымыть, опустить парты.
Помыть доску. Выложить мел. Иногда мы ели этот мел. Обычно убирались минут за 40ок. Когда по ТВ шли "Неуловимые" мы убирались за 10 мин - не понимаю как.
Помню, когда я приносил домой двойку, то у меня было плачущее лицо Пьеро. Я опускал глаза и почти дрожал. Все думали, что у меня вселенское горе.
Меня даже начинали успокаивать и говорили что пара это ерунда. Я, с убитым видом, морщился оттого, что я ужасен, как и моя жизнь.
Делал каменное лицо, с дрожащими губами и сидел в углу. Да я бывал порой жутко хитрым ребенком с внешностью невинного ангелочка.
И всем видом показывал, что я осознал, что я ничтожество и предатель интересов семьи.
Меня не били практически никогда. Я всегда был хорошим актером и, потому что бить детей у нас в доме было не принято.
Мне запрещалось молоко из холодильника. Я всегда нарушал запреты, но мало кто это знал. Отец приходил на обед в 13 часов. Я должен был идти во 2ую смену в это же время. Один раз я налил кружку и услышал звук ключа в двери. Молоко я быстро убрал и дабы отвлечь отца от кухни, где было белое пятно вылитого молока в раковине, я побежал ему навстречу.
Я открыл дверь и остолбенел! В дверях стоял мужчина лет 45ти с авоськой с апельсинами. Я понял все в одну секунду. Это был вор домушник, вскрывший квартиру. Сбило меня с толку то, что я подумал, что забыл ключ в двери снаружи начал разговор первым: Дядя, вы кто и зачем взяли мой ключ?!
В тот момент я и не думал, что мне могут свернуть шею. Мне нужно было вернуть себе ключ, потому что боялся выволочки от отца за разгильдяйство.
Я напоминал жалкого, тощего, испуганного котенка перед бульдогом. Но я шипел и наступал:
- Дядя отдайте ключ!
- Зачем вы открыли чужую квартиру?
Мужик медленно и завораживающе произнес: ”Это гостиница и я тут живу".
А сам мужичок в это время обозревал квартиру, чтобы понять - есть ли в ней взрослые?
Я бросил взгляд налево на обувницу.
Там лежал мой ключ!
Значит, я не забывал ключа в двери! Мужик вставил ногу в проем двери. Я с силой хлопнул дверью. Жулик почти успел убрать ногу. За дверью взвизгнули и заматерились. Я закрыл дом на все замки. Наружи была тишина. Я позвонил соседям и отцу. Вызвали милицию, но участковый пришел только к вечеру. Я опоздал в школу и получил нагоняй от отца. За то, что осмелился противостоять домушнику. Трения Отцов и детей продолжались у нас долго. Я отстаивал право на свою малую, но свободу.
Помню, отец мне запрещал смотреть любимый фильм "Семнадцать мгновений весны" после 21-30. Потому что я должен спать. Тогда я смотрел его через щель в двери в отражении на шкафе. Когда был пойман и наказан, то взял ночник с удлинителем и включал и выключал ночник под одеялом. Телевизор при этом хрипел, а изображение рябило помехами. Месть моя была тихой, но точной. Отец приходил проверять – сплю ли я. Внешне я спал, но руки переключали ночник. Смотреть кино становилось невозможно, и все укладывались спать.
Я прибивал тапочки отца к полу. Привязывал полиэтиленовые пакеты полные воды к ручке спуска унитаза. Пакеты падали на голову сверху с антресолей. Холодная вода сверху это испуг. Так я боролся с правильностью, морализаторством и занудством.
Наказание за тройку - нельзя смотреть олимпиаду утром перед второй сменой школы. Папа вынул предохранители.
Ну что ж. Предохранители переставим из старого приемника, посмотрим и все вернем назад. Никто не догадается, что маленький мальчик в этом понимает.
Нельзя ходить без шапки, играть в хоккей на асфальте, нужно дружить с тем-то и тем-то мальчиком занудой и тогда мне может быть разрешат завести собаку. Нельзя кругом.
У меня так и не было собаки, но была внутренняя свобода. Всегда. Жаль, что с годами она уменьшилась и сделала меня конформистом.
Жаль, что я стал приспосабливаться к жизни, а не приспосабливать жизнь к себе. Но я всегда чувствовал еще с детства, где моя свобода.
Потому и не приобрел диких комплексов. И тогда в детстве я может и не побеждал, но не дал сделать из себя полного идиота.
---------------------------------------------
О моих подлостях. Маленькие рассказы. Часть 5.
Мне уже лет 12, а я до сих пор помню все свои низкие поступки. Однажды в детстве мы пошли купаться на речку с друзьями. Я, двое пареньков и девчонки.
За нами все время бегал мальчишка, младше нас. Вредный, капризный, он все время обзывался и любил нас закладывать родителям. Видимо все это он делал из-за, того, что мы не брали его в компанию дружить. Возраст был у всех 11-14 лет. А маленькому вредине около девяти.
Когда все уже купались, маленький доносчик, опять начал обзываться.
Мы насильно стащили с него трусы и закинули далеко в прибрежные кусты.
На берегу сидели девочки. Мальчугану было стыдно вылезать. Он замерз в воде и губы его посинели. Он уже не ругался, а стучал зубами и жалобно просил вернуть ему плавки.
Мы говорили ему, чтобы он навсегда забыл про нас, просил прощения и запомнил урок.
Как же мы торжествовали! Наконец зло наказано. Мы просто были герои.
На другой берег узкой речки пришел купаться незнакомый мужчина лет 35-40. Увидев, замерзшего мальчишку, он закричал нам :"А ну отдайте ему его одежду!".
Никто из кампании не реагировал. Тогда тот мужчина бросился в воду и поплыл к нам через реку.
Все отбежали на крутой обрыв оврага подальше, а я остался стоять.
Я не был самым сильным и смелым. Просто я был уверен, что правда на нашей стороне.
Не то чтобы я был самый дерзкий, просто мне всегда нужно было отстаивать справедливость.
Я думал, что объясню мужику, что пацаненок подлый и он меня поймет.
Потом уже по злым глазам мужчины я увидел, что мне заедут по шее без разговоров, но бежать было поздно. Я стоял и что-то лепетал про доносы и обзывания.
Мужчина посмотрел мне прямо в глаза и тихо и жестко сказал: ЭТО ЖЕ ПОДЛОСТЬ ТАК ПОСТУПАТЬ С ОДНИМ. ВАС МНОГО И ВЫ СТАРШЕ - НЕУЖЕЛИ ТЕБЕ НЕ СТЫДНО?
Я вдруг совершенно ясно понял, что правда вовсе не на нашей стороне и не потому что меня могли ударить, а это пришло откуда-то изнутри, из сердца что ли.
Я молча пошел в кусты, нашел плавки мальчика вредины и бросил их ему.
Мужчина ушел молча, больше не говоря ничего.
Я до сих пор помню глаза того незнакомца, когда собираюсь сподличать даже ненароком, они всплывают в моей памяти, а с врединой мы иногда встречаемся. Он вырос нормальным человеком, радуется встречам со мной, потому что я для него последний друг детства.
------------------------------------
Однажды мы с ребятами играли против команды дачниц-девочек в казаки-разбойники.
Игра заключалась в том, чтобы узнать истинный пароль чужой команды и найти их потайной клад.
Среди нас была маленькая, белобрысая девочка Марина. Она приехала с бабушкой на дачу, которую они снимали первый год.
Так получалось, что случайно или нет, несколько раз встречался с ней по утрам под елками на пути к колодцу. Почувствовав, что девочка явно не против подружиться со мной ближе и доверительнее, я начал общаться с ней с большей подкупающей откровенностью. Мол, мы с тобой подружимся, и будем доверять все тайны друг другу. А ведь это 12 лет. Девочки раньше влюбляются. Я разговорил её и чувствовал себя Джеймсом Бондом и Штирлицем в одном флаконе. Я играл чужой душой и ее чувствами ко мне и явно упивался собственным куражом.
Я мастерски проимитировал искренность и выложил ей фальшивый пароль в обмен на истинные сведения команды противника. Откуда это было во мне уже тогда?
Это были недетские приемы, проведенные с детской изощренной жестокостью.
Уже через час команда девочек лишилась клада и была объявлена проигравшей. Девочки изгнали Марину из своей компании, а мальчики и не могли ее принять. Занятия наши очень разнились.
Да мне и не жалко было ее бестолковую было тогда. Не понимал я что сотворил. Неожиданно у родителей Марины, что-то не заладилось и они уехали с дачи раньше времени, а следом засобирались и бабушка с девочкой. Марина пришла прощаться со мной. Маленькая, стыдливая, вся сжавшаяся девочка, она стояла и мялась передо мной и говорила, что может быть еще приедет. И тут до меня дошло, что это не просто дружба, что любящее сердце всегда прощает.
Ей просто не хотелось прощаться со мной, она уже тогда была взрослее меня душой на десять лет и ей было наплевать на то что ее предали.
Как бы не сложилась ее жизнь, я думаю, что она стала настоящим человеком, прекрасной женой.

Прости меня, Марина.