07. 05

Время стирает имена и лица. Я быстро забыл ее. Десятки женщин были до, десятки после. Мелькали одна за другой – новые лица, новые имена, старые впечатления. Какая разница, с кем спать – все одинаковы. Пару ласковых слов, немного пошлости и грубости – любая сдастся рано или поздно. И лучше раньше. Ломаться можно сколько угодно, вот только мой интерес не бесконечен. Не с тобой, дорогая, значит с другой. Вас сотни – я один. И каждая упорно верит, что именно она – единственная, лучшая из всех. На этом так просто играть.

Да мне не жалко. Любите на здоровье. Чем больше любите меня, тем больше я ценю вас. Только в истерике биться не надо. Я позволю себя любить, и даже буду рядом, когда мне будет скучно. Но любить всех и каждую?! Простите, на всех меня не хватит. Сотни раз я слышал признания в любви, сотни раз я говорил в ответ то же самое. Я клялся в верности, утром вставал, одевался, ехал домой, а ночью повторял все то же, правда, уже другой. И каждая верила, потому что хотела верить. И каждая валялась в ногах, умоляя быть с ней, или брыкалась для вида, пока хватало сил, но все равно приезжала. Потому что мне было все равно – с кем спать, кого обнимать, кого знакомить с друзьями – просто не каждая это понимала.

Она была такой же. Моим отражением в зеркале. Мы познакомились на какой-то ужасно скучной вечеринке. Единственное новое лицо и далеко не красавица – мышка с короткой стрижкой цвета соломы и неплохой фигурой. Какая разница с кем спать, если половину знакомых уже перетрахал? И труда не составило, сама была готова – только дай знать, что хочешь. Забирай – прям штамп на лбу. Забрал. Или она меня? Впиваясь ногтями в руки, кусая мои плечи, она стонала как зверь…. Требовала еще и еще, вытягивая мои последние силы…. А утром просто встала и ушла, кинув вместо обычного «позвони», что ей «было неплохо». Неплохо?! Ах ты с***!!! Со мной бывает только ах***но!!!

Ну, ничего, ты еще позвонишь. Ты будешь умолять, чтоб я приехал. Я трахал всех подряд, закрывая глаза на лица, пока не понял, что ОНА так и не позвонила и не позвонит. Я сам нашел ее номер, я позвонил. Под утро, пьяный, злой. Я орал в трубку, что она не забыла и что хочет, и что приедет, и что я буду трахать ее, как и когда Я захочу. Она молчала. Тем вечером она приехала, расставила ноги и молча… трахнула меня. Мы встретились еще три или четыре раза. С промежутками в два-три месяца. Несколько раз она звонила сама, но чаще я сам набирал ее номер. Такой же пьяный, как тогда, но самоуверенный донельзя. Я посылал ее на х** сотни раз, хотя сам же ей и звонил. Я заявлял, что она любит меня, хотя сам в это не особо верил, я говорил, что она сделает все, что Я захочу, но каждый раз знал, что скоро наступит предел – она не ответил.

Она читала мои мысли, знала меня лучше меня самого, она просила, умоляла не трогать ее больше, но все же отвечала и приезжала. Она делала все назло, спала с другими, говорила, что завела серьезный роман, что я ей только все порчу. А я хотел завладеть ее душой. Мне не нужна была она сама, я не знал, что с ней делать, я хотел жить, так как жилось, я любил свою жизнь. Но я хотел, чтобы ее душа стала моей навсегда или хотя бы надолго. Просто потому что Я этого хотел. Она поняла и это. Последний раз она приехала в начале августа. К тому моменту мы были знакомы уже почти год. Позволила себя трахнуть и ушла, когда я спал, оставив записку на столе в одну строчку: «Ты отравил мою душу ядом. Я больше не могу с этим жить».

Я быстро забыл ее. Я набрал ее номер через полгода после той встречи, но на том конце провода мужской голос заявил мне, что здесь такие больше не живут. Я послал мужской голос на все буквы алфавита, звонил каждую ночь в течение месяца, пока не задолбался слышать одно и то же. Здесь такие больше не живут. Ну и хер. Ни первая, ни последняя. Как пришла – так и ушла. Я быстро забыл ее лицо, ее имя, забыл ее вообще.

Мы встретились случайно через восемь лет. Она выходила из салона связи, куда я как раз шел купить телефонную карту. Совсем не мышка, теперь с длинными волосами, но все с тем же цветом соломы. Я узнал ее в ту же минуту. «Эля…», -- растерялся я. Ее звали Эля, Эльвина. Я помнил все. Ее родители увлекались древнегерманской литературой или чем-то в этом роде и назвали ее в честь какой-то там принцессы эльфов, известной красотой и неприступностью. Эльвина означает что-то вроде «та, кто любит эльфов». Она глянула в мою сторону, и я понял, она помнила меня. Мы пошли в кафе, вспомнили общих некогда знакомых, обсудили, шутя, как мы оба выросли и изменились.

Она рассказала, что второй раз замужем, у нее двое детей, и теперь она большой босс в некой компании по продаже компьютерной техники. Я ответил, что второй раз в разводе, у меня один сын, и я все так же мотаюсь по жизни от одного к другому, правда, при этом неплохо обеспечен и могу позволить себе значительно больше, чем среднестатистический житель Москвы. Мы дружно посмеялись над прошлым и, заканчивая вторую чашку кофе, попросили счет. Я проводил ее до машины. Не понимая, что делать дальше, я придержал дверцу, которая вот-вот уже собиралась захлопнуться. «Эль, может, оставишь телефон по старой дружбе?» Она посмотрела мне прямо в глаза и ответила без тени игривости, твердо и четко: «Прости, но я не позволю тебе разрушить мою жизнь».

Она уехала, а я стоял, как идиот, и даже не додумался запомнить номер ее машины. Ни к одному человеку в своей жизни я не испытывал большей ненависти, чем к ней. Ни одну женщину я не хотел больше чем ее.