Задержись на мгновение...

Впервые он увидел её, когда шёл не спеша по городу по каким-то пустякам. Без особой причины заглянув в грязную подворотню, его привлекло какое-то равномерное движение: верх и вниз, снова верх и вниз. Не часто он мог побаловать себя отклонениями от запланированных действий, поэтому решил посмотреть, в чём дело, раз выдались благоприятные условия. Подойдя ближе, он понял, что создавало эти странные движения: девушка, выросшая из возраста игривого подростка, но юная для слова «женщина», прыгала на старой кровати с порванными перинами. Казалось бы, это не достойная причина, и можно всё это забыть и вернуться к брошенному маршруту, но её глаза не позволили ему этого сделать.
Она видела, как он приближался, на мгновение приостановила своё развлечение, глянув на него как-то недоброжелательно и напряжённо, но потом снова продолжила своё, видимо, интересное занятие.
Он ждал, сам не понимая чего. То ли того, что она заговорит первая, то ли надеясь на случай, который уведёт его отсюда, пока не поздно. но случилось первое.
- Вы уже всё поняли? – она не переставала качаться на скрипучих перинах.
Он минуту помолчал, подыскивая нужные слова. Странно, но он боялся её отпугнуть.
- А что я должен был понять?- сказав это, он затаил дыхание: как она отреагирует?
Девушка остановилась. Сощурив свои необыкновенные глаза, она пристально посмотрела на него, а потом сказала:
- Значит, всё правильно,- этот ответ предназначался не для него, а прозвучал как эпилог их кратковременному общению.
Он понял, что не сможет теперь просто уйти, а так как терять нечего, решился спросить:
- Для чего ты это делаешь?
- что? – не глядя на своего собеседника, спросила девушка.
- Ну… Вот это… Прыгаешь, - он смутился. У него было ощущение, что он разговаривает с четырёхлетним ребёнком, а этого он никогда не умел и не любил делать.
- Она всегда так делала.
- Она? – это было его ужасной привычкой: повторять, когда он чего-то не понимал или не знал, как ответить.
- Да, - просто ответила она.- Теперь я вместо неё. Не похоже, что ли? – с некоторым раздражением спросила она и начала прыгать более тщательно.
- Нет, что ты, наверно, похоже, - попытался оправдаться он, но потом добавил, - просто я не знаю… её.
- А… ну, тогда хорошо,- и она остановилась, сев на ещё не успокоившиеся пружины, - зато у меня свитер такой же, как у неё.
Он только мог слабо кивнуть.
Только сейчас он рассмотрел её внешность. Она была чересчур худая, длинные светлые волосы были спутаны и взлохмачены. Одежда оставляла желать лучшего: синий свитер, местами проеденный молью, широкие синие джинсы, видимо, доставшиеся ей по наследству от кого-то, еле доходили до щиколотки, и протёртые кеды.
- Хочешь есть? – вдруг вырвалось у него.
Всё это время она рассматривала свои костлявые, узкие ладони. Потом внезапно взглянула на него так пронзительно, как будто хотела высмотреть его подсознательные мысли.
- Знаешь, я не знаю , как бы она ответила на этот вопрос.
Он слегка улыбнулся:
- А как бы ты ответила?
Она широко улыбнулась, пронзительность во взгляде сразу же исчезла.
- Вполне возможно!
Он помог ей слезть с кровати, которая вслед им всё ещё продолжала тихонько скрипеть.

Когда они вышли на наполненную прохожими, кипящую движением улицу, она непроизвольно, сама того не заметив, вцепилась в его рукав. Бросая на неё короткие взгляды, пока они шли по этой бурной речке людей, он заметил, с каким удивлением и восхищением она смотрит на всё вокруг. «Это ж надо было связаться с сумасшедшей!»- говорил его внутренний циник. Но кто-то другой внутри него, тот, кого он до сегодняшнего дня замечал крайне редко в своей небалаваной чувствами душе, нежно улыбался, глядя на это беззащитное, необыкновенное создание среди напыщенной цивилизации. «Откуда же ты, девочка?»- спрашивал он беззвучно.
Когда они уже сидели в маленьком уютном кафе и ждали своего заказа, он спросил:
- Так откуда ты? – и сам удивился, почему сначала не спросил её имя.
- А ты откуда? – вопросом на вопрос и легко перейдя на «ты», спросила девушка, хитро глядя в его глаза.
- Я? – он надеялся, что спрашивать будет только он, а она отвечать.- Ну, я родился на окраине нашей страны…
- Знаете,- «снова на «вы»»- заметил он,- мне абсолютно всё равно, где вы родились. Ведь я даже не знаю, как называется наша страна. Я почти ничего не знаю. Так говорит моя тётка, у которой я живу… или жила. Видите, даже этого не знаю.
- А как твоё имя, знаешь?
- А толку? Имена придумали люди, чтобы чем-то отличаться от животных.
Он не стал ничего говорить, скорее всего, это был самый правильный вариант.
- Что мы будем делать потом?- спросила девушка, накладывая третью ложечку сахара в свой зелёный чай с жасмином.
- Ты не боишься быть со мной?
- А что, должна? – и вновь этот пронзительный взгляд прошёл сквозь него.
- Как тебе будет угодно,- он чувствовал, как меняется его манера общения в присутствии этой девушки. И, честно говоря, ему это нравилось.


Когда вечером она сказала, что забыла, где живёт её тётка, он так и не понял, сказала она это честно или просто не хотела возвращаться. Поэтому без всякого сожаления он пригласил её к себе. Она стала первой женщиной, которая вошла в его жилище и осталась в нём так надолго.
Они не были любовниками, как думали многие, хотя иногда он ловил себя на том, что любуется ею, когда она переодевается или он закутывает её в полотенце после летнего прохладного душа. Он любил целовать её в губы наночь, носить на руках, особенно когда она была в платье, дарить ей красные розы и смотреть, как розовеют её щёки под свет цветам. За то недолгое время, что они были вместе, пока они жили в мире друг друга, он забыл обо всём. Многие его враги да и некоторые друзья попрекали его в этой абсурдной связи с юной девицей, но он только усмехался: «Вы её не знаете», а про себя всегда добавлял: «Мы нуждаемся друг в друге». И он был прав.
Он возил её по самым красивым и необыкновенным местам, в которые можно было забраться. Он любил видеть, как, встречаясь с чем-то новым, её удивительные глаза широко распахивались, как крылья бабочки. Казалось, он чувствовал, что всё это ненадолго, поэтому нигде не задерживался дольше трёх дней, боясь, что не успеет ей показать самого главного. А что было главным? «Для меня каждый день, проведённый с вами, - главный»- однажды сказала она, стоя на высоте три тысячи метров над уровнем моря и роняя слёзы от счастья. Он так и не понял, почему иногда она обращалась к нему на «вы», а потом резко переходила на «ты». Это было одна из тысячи её странностей.
Было всего несколько раз, когда он видел, как она плачет. Первый раз - в горах. Сначала он очень испугался, не зная как быть. Но когда она бросилась ему на шею и начала сбивчиво благодарить его, не известно за что, он понял, что в этих эмоциях была вся она. Второй раз слёзы остались на её ресницах после очередного похода в кино. Причём он до сих пор не мог вспомнить, на какой фильм они в тот раз ходили, вроде это была какая-то романтическая комедия, хотя чёрт его знает.
- Что-то не так?
- Нет… Просто фильм… очень хороший,- и она с виноватой улыбкой чмокнула его в щёку.
И вот недавно они приехали на море. Честно говоря, он никогда не был в восторге от огромной солёной лужи, в которой купается куча грязных и потных людей, но ей надо было показать всё.
Когда они вышли на пляж и она заметила бескрайние воды, она снова вцепилась в его рукав, как при первой их встрече. Он улыбнулся: её глаза снова превратились в крылья бабочки. И только сейчас понял, почему нуждался в ней. Она могла вытащить его из этого нагруженного жалкого существования. Только с ней он мог по-настоящему оценить красоту, время и его результат. Она могла радоваться и удивляться искренне, как никто другой. И вся она была такой чистой изнутри, что рядом с ней хотелось делать только добро и всегда улыбаться. Но понимание того, что ей будет очень тяжело жить в этом умирающем мире и она не сможет ни изменить его, ни измениться сама, не позволяло ему всегда улыбаться.
Они подошли к кромке воды, но девушка не решалась зайти в воду.
- Что же ты? Не хочешь зайти?- он смотрел на неё с улыбкой. Она напоминала ему ребёнка, но смотрела как-то сильно серьёзно.
- Я боюсь прикоснуться к воде, - но всё-таки подошла ближе,- откуда она?
Но он уже разделся и прыгнул в волны:
- Иди сюда! Здесь очень здорово!
Она рассмеялась, глядя на его мокрую голову, и забежала с разбега в воду. Потом резко вынырнула и подозрительно посмотрела на него:
- Она солёная…
- Ну, конечно!
- Что же должно было случиться?- проговорила она, пропуская голубоватую воду сквозь пальцы.
- Что ты имеешь в виду?
- Это же чьи-то слёзы…- тихим дрожащим голосом проговорила она.
- Нет, что ты! – он постарался как можно быстрее доплыть до неё, наверно, надеясь успокоить её своей близостью. – Это просто… вода такая,- попытался объяснить он.
Но она, видимо, не слушала его.
- Здесь собираются люди, у которых что-то случилось. Или которым просто одиноко. Зачем же тогда мы сюда приехали? – и её взгляд прошёл насквозь. Он был ошеломлён, не знал, что ответить и только смотрел в её яркие пронзительные глаза. Она отвернулась и начала медленно выходить на берег. Через мгновение он догнал её и сказал:
- Если хочешь, давай сейчас же уедем отсюда.
- Нет, не надо. Лучше давай придём сюда ещё раз, только ночью?
- Как скажешь.- он не понимал, что с ней происходит.


Ночью они расстелили полотенца на берегу. Он сидел, а она положила голову ему на колени. Рядом с ними было ещё несколько человек, какая-то весёлая компания. Девушка смотрела на звёздное небо и говорила чуть громче, чем шелестели волны.
- Знаете, всё, что я помню о маме, это то, что она редко куда уходила от меня, всё время что-то мне рассказывала и понимала меня лучше всех. Теперь так меня понимаешь ты. Потом её не стало, и я осталась у тётки, которая с удовольствием делала то, что и мама, только с другими целями, - не пускала меня никуда. Ей было стыдно, когда к нам кто-то приходил, а я начинала с ними общаться. Ещё у тётки была дочь. Она в ней души не чаяла. А потом, недавно, этой дочери не стало. Это было очень тяжёлое время. Поэтому я подумала: «А что, если я стану вместо её дочери?» Я начала тайком брать её вещи, долго вспоминала, как и что она говорила, как себя вела. Иногда тётка взглянет на меня, когда я в одежде её дочери, замрёт на мгновение, вздрогнет и снова начнёт горько плакать. Видать, не совсем я хорошо натренировалась. Поэтому решила тренироваться в одиночестве, а когда буду готова, появлюсь ей на глаза. Вот за таким занятием ты меня и застал.
А он только сидел и молча гладил её по волосам. И снова чувство того, что она не подходит для этого мира, омрачило всё наслаждение от этого вечера. И, почему-то, с этого момента оно его уже не отпускало.

Как всегда, ложась на ночь спать, он поцеловал её в глаза и в губы. После этого попытался в темноте разглядеть выражение её лица.
- Ты плачешь?
- Нет,- быстро ответила она.- это от моря лицо солёное.
Он не стал ничего говорить, хотя точно видел, как она умывала лицо перед сном.

Через какое-то время он перестал возить её по разным местам, стал задерживаться на работе, а её понимать стало ещё тяжелее. Иногда она говорила что-то абсолютно необъяснимое. Например, как-то утром он по привычке завтракал и читал газету. А она подошла сзади, наклонилась над его ухом и заговорщицким голосом прошептала:
- Я хочу быть твоим смыслом,- а потом выпрямилась и так холодно сказала,- но что я могу изменить? Ты только не задумывайся об этом,- чмокнула его в затылок и ушла, так и не проводив его на работу.
Собственно, именно на работе он начал осознавать весь смысл того, что она не сочетается с этим миром. Ведь он сам, говоря откровенно, был частью этого мира. И не мог выйти из него, но не мог и войти в её мир, который так его привлекал. Сейчас он находился на распутье: с одной стороны серый, грубый, но понятный и привычный для него мир, а с другой стороны её волшебная страна, которая манила своей непосредственностью, искренностью, а главное – самой этой девушкой. Готов ли он пожертвовать своей прошлой размеренной жизнью? Сможет ли он всё время жить в наполовину детских мечтах? Да и в любом случае, кому-то ведь всё равно придётся соприкасаться с реальностью. Это наверняка будет он. Или просто вернуть её туда, на старые перины, и забыть обо всём? Но сможет ли он? Кто бы подсказал ему, какой путь правильный?
Тогда он решил поступить так, как бы поступила она: положиться на случай. Он специально ушёл из дома и пошёл гулять по городу. Из какого мира к нему придут быстрее?
- А, здравствуй! Я как раз шёл и думал, как было бы здорово тебя встретить. Что-то ты совсем нас забыл. Что, полностью увлёкся своей новой страстью? Надеюсь, она такая же мимолётная, как и весна в этом году? А то до меня доходят слухи, что ты с ней неузнаваемо меняешься и, причём с космической скоростью! Дружище, это ведь не дело! Ты же сам мне говорил, что не женщины должны нас менять, а мы их!- его догнал старый товарищ, с которым он, правда, не виделся всё это время.
- Хм,- он горько усмехнулся,- а я случайно не говорил, что надо делать, если женщину изменить нельзя?
- Бросай её тут же! Я называю такие экземпляры посланниками Дьявола. Сразу видно, она не случайно попалась тебе на пути…
Всё остальное он пропустил мимо ушей. Конечно, он не верил в посланников Дьявола, но было в этом что-то, что ещё больше омрачило ход его мыслей. «Тем более случай выбрал этот мир»- с иронией заметил он.


Этим вечером она была необыкновенно тиха. А он был чрезвычайно раздражён.
- Что-то не так?- тихо спросила она, не глядя ему в глаза.
- Нет!- чересчур резко ответил он. Его бесило, что она лезет в его дела. Если бы надо было, он сам бы всё рассказал.
- Что ж, это твоё решение…
От этого он разозлился ещё больше, поспешно встал из-за стола и направился к выходу. Когда он был уже возле двери, он услышал, как с шумом отодвинулся стул от стола и как высоко зазвучал её голос:
- Задержись на мгновение!
Он замер.
- Пожалуйста, задержись,- в этот раз её голос звучал более мягко. Она медленно подошла к нему и дрожащей рукой дотронулась его лица. Её веки опустились, а дыхание стало порывистым. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но она приложила руку к его губам и прошептала:
- Не надо…- и продолжила изучать его лицо. Потом она открыла глаза, и он с удивлением заметил, что это снова были крылья бабочки.
- Я знаю, что вижу тебя последний раз. Поэтому хочу запомнить тебя как можно лучше. Ты создал для меня целый новый мир. Не знаю, смогу ли я жить в нём без вас. Конечно, если вы позволите. Ведь это ВАШ мир… Я не помню, как назывались те горы, реки и озёра, где мы бывали. Но я хочу назвать их в твою честь. Мне не интересно, почему всё так получилось. Но я знаю, что встретились мы не случайно,- она улыбнулась,- вот видишь, за это время я узнала очень многое.
Потом она уткнулась ему в плечо и быстро заговорила:
- Знаете, когда я начинала об этом думать, мне становилось страшно. Мне казалось, что это всё обман, мираж, иллюзия, что стоит кому-то громко хлопнуть дверью в соседней комнате, и я проснусь, и ничего этого не будет. И тебя…- она посмотрела в его глаза взглядом, переполненным множеством чувств,- не станет. Как мамы. Я снова останусь одна. А вокруг будут непонятные существа. Я не могу понять, на каком языке они говорят, чего хотят от меня. Я готова отдать им всё, что угодно, лишь бы они не касались меня. А ты… ты – другой,- она снова провела рукой по его лицу,- ты – мой…
И тут крылья бабочки расплылись, и ему на рубашку капнули две слезинки с их пыльцой.
Он не мог выдержать этих слов, этих слёз, своих мыслей. Поэтому, пробормотав что-то невразумительное, схватил свою куртку и выбежал из квартиры. Ему надо было проветрить голову, разобраться в своих чувствах. Видимо, пришёл именно тот момент, которого он так боялся и оттягивал: нужно выбирать, в каком мире оставаться.

Он бродил по оледеневшим улицам, по которым нередко проносился грубый февральский ветер, и вся эта погода ещё больше напоминала о том, в каком мире ему место. «Если бы она была рядом, она обязательно увидела бы здесь что-нибудь хорошее. А без неё я этого не вижу… » Он опомнился, только когда включились тусклые фонари. И одновременно с их включением у него в голове вспыхнула мысль: «Мы вместе не выживем. Кто-то из нас погибнет в не своём мире».
Вдруг он обратил внимание, как мимо него промчалась машина скорой помощи. Ехала она в направлении его дома. Сразу же видения одно страшнее другого начали проноситься у него в голове. Со всех ног он помчался домой. Подбежав к подъезду, он увидел, как с той стороны, куда выходили его окна, столпилась толпа народа и мигает ярким светом «скорая». Спотыкаясь о ступеньки, со сбитым дыханьем и слезами в глазах, он ворвался в незакрытые двери квартиры. Остановившись на мгновение, чтобы отдышаться, он заметил, что свет нигде не горит, а занавески в спальне развиваются от ледяного ветра. Он бросился к балкону и с ужасом увидел квадратик жёлтой бумаги, прикрепленный к стеклу. Её детским почерком было написано: «Я всегда мечтала научиться летать…» Сжав в руке ни в чём неповинный кусочек бумаги, он медленно прислонился головой к стеклу. Внезапно сзади раздались какие-то звуки, и он услышал:
- Что случилось?
От неожиданности он вздрогнул и сначала не мог понять, откуда исходит этот голос. Потом он повернулся лицом к комнате и увидел, что в его кровати кто-то лежит, полностью укутавшись в одеяло.
- Закрой, пожалуйста, окошко, а то я не вылезу из-под одеяла, чтобы вытереть тебе слёзки, - её голос был ещё хриплым после сна.
- Я не плачу, - он начал глупо оправдываться, вытирая предательски блестевшие щёки. Но окно всё-таки закрыл. Она хотела вылезти, но он опередил её и, снова укутав в одеяло, крепко обнял, вдыхая аромат её тёплого ото сна тела.
- Как же ты меня напугала…
- Я же спала! Чем я могла тебя напугать?
- А кто это пишет такие записочки и клеит их на балконную дверь, что хочется пойти и за тобой прыгнуть!
Она виновато улыбнулась:
- Я просто повесила напоминание, что мы ещё не летали на самолёте. А мне бы очень хотелось…
Он улыбнулся, и на его лице появилось выражение счастья, радости и умиротворения. Он наконец-то сделал свой выбор. Не будешь по-настоящему ценить, пока что-то не потеряешь. Как же он был рад, что не потерял!
- Мы ещё много-много раз будет летать на самолёте. И поплывём на корабле. И поедем, куда только тебе захочется! Ведь у нас впереди целая жизнь!..