Амурский роман

НИКОЛАЙ МИТРОПОЛЬСКИЙ

Амурский роман
в двух частях
© Николай Митропольский, 2006
© ООО "Издательство Русь", 2006

Комсомольск на Амуре  1950 г.
Ленинград  1978 г.
Всеволожск  2006 г.

ДАЛЬНИЙ ВОСТОК!
Необъятный, богатейший край в царстве Бога Амура!
В зимнее время хорошо забавляться ночными, жгучими, под пять
десят градусов, морозами. Когда снег панцирем покроет землю, где
замерзает все живое, метелями засыплет все дороги, тропинки, да и
низкие домики, тогда посмеется он над неудачниками, вытаскиваю
щими из сугробов машины.
Он любит наслаждаться лунными, безветренными, холодными
ночами, когда в любовном экстазе молодые сердца легко падают под
его стрелами. В летнее время раскаленный воздух обволакивает зем
лю и посмеиваясь глядит он на спешащих окунуться в воду, охладить
распаренное тело. Могучая, многоводная река  сын Амура, по всему
краю, среди глухой тайги, высоких гор, бесчисленных заводей, ле
сов и не распаханной веками земли, несет свои воды, полные рыбой,
в холодные воды Океана.
Нахмуренный, из под густых бровей смотрит Бог Амур на грозо
вую тучу. Потоком, под свет молний и раскатистый гром льется вода,
великий стон стоит над тайгой, где падают искореженные деревья.
Волны с бешеной силой кидаются на излизанные каменные берега.
Среди многих городов, что с давних времен обосновались здесь,
молодой Комсомольск ступив на песчаный берег, выше других под
нял свою голову. Здесь плавят сталь, перерабатывают пришедшую с
Сахалина нефть, разлетаются по всему миру изготовленные на заво
дах самолеты, уплывают в океаны подводные лодки и расходятся по
странам машины для разлива чугуна.
Он крепко держит в своих руках стальные рельсы БайкалоАмур
ской магистрали и дорогу от Хабаровска.
Мои герои всегда в труде, под уколами стрел Бога Амура, они стра
дали, обижались, смеялись и радовались жизни.
Автор прожил рядом с ним и много лет и решил познакомить их с
Вами, дорогой читатель!
4
I ЧАСТЬ
Прошло два года, как Дмитрий Иванович Кравцов сошел с поезда
и, пройдя перрон Московского вокзала, чуть прихрамывая  только
выписался из госпиталя, втиснулся в наполненный, звенящий трам
вай. С жадностью смотрел на дома, что уцелели от снарядов фашист
ской армии, витрины магазинов, детей, стайками перебегающих ули
цы. Работают асфальтировщики, на люльках висят маляры,
украшают фасады закоптелых домов.
Коегде, вместо зданий, деревянные заборы, а за ними груды бито
го кирпича.
Дмитрию не терпится. Он едет на Петроградскую сторону, идет к
месту, где был их дом. Но здесь детская площадка. Низеньким забо
ром огорожен кустарник, и на песочке играют дети. "Сын… мальчик
мой"  шепчут губы. Пришло на память умывание его у раковины 
наберет в пригоршню воды и бросает ее отцу в лицо. Смеется, прыга
ет на табуретке.
Чтото тяжелое, душное наваливается на горло. Он  воин, пере
живший страх надвигающихся танков, кровь от свистящих пуль, едва
стоит, опершись на палку. Среди детей нет его сына, среди идущих
женщин нет любимой жены, матери его мальчика. Слезы застилают
глаза, текут по щекам. Звонкий, тревожный голос доносится до него:
"Дядя, почему ты плачешь?"
Что сказать этому мальчугану? Разве передашь ему боль души,
что охватила его. Дмитрий больше к этому месту не приезжал.
Его знания, скрупулезная точность в расчетах и чертежах, неза
висимость суждений и принципиальность, вскоре были замечены
руководством проектной организации и его решили выдвинуть на
должность начальника отдела. На удивление многих, от новой долж
ности он отказался, но дал согласие поехать на пуск восстанавливае
мого завода. Справившись с поручением, был вторично командиро
ван на стройку и, не успев отдохнуть и проработать новые
журнальные статьи, вновь получил вызов в Главк.
5
В этот день уезжать из Ленинграда не хотел. Была мысль посту
пить на двухгодичные математические курсы и, окончив их, подо
брать научную тему для защиты диссертации.
 Может, Главк найдет другого инженера, а меня оставят в покое,
 посетовал он директору.
 Распоряжение отменить не могу. Будете в Москве, там и решите.
Поезд отстукивает километр за километром. Проносятся мимо
еще обвисшие на электроподстанциях провода; смотрят рыжими,
обнаженными боками полуразрушенные кирпичные здания; рядом с
полотном дороги разваленные блиндажи и размытые дождями око
пы; на полях валяется спутанная проволока. "Сколько надо пролить
пота русскому народу, чтобы все разрушенное восстановить",  с го
речью думает Дмитрий.
В Главке, возможно, его снова будут просить поехать на восста
новление разрушенного завода. Но тогда опять отложится задуман
ное. И долго он будет жить один? Уже давно знакомые, одинокие то
варищи переженились, на руках у них баюкаются дети, а он до сих
пор не может выбрать себе подругу. Была Зина…
В прошлом году, летом, он стал замечать устремленные на него
большие, серые глаза блондинки, работавшей копировщицей. Обыч
но, тихо подзывая его к своему кульману, она будто нечаянно, длин
ными, тонкими, острыми, крашеными ноготками трогала его паль
цы и просила чтонибудь пояснить в чертеже. Пока сверял кальку с
подлинником, стояла и неотрывно глядела на него. Среднего роста,
совсем еще молоденькая, подтянутая, в плотно облегающем строй
ную талию платье, она, заметив на себе его взгляд, расправляла вы
сокую грудь, словно приглашала любоваться собой. Дмитрий крас
нел, смущался, а женщины шептались: "Наша Зина упорно
обхаживает Кравцова"… "Бесполезно"… "Он, наверное, монах"… "На
Кравцова не похоже… Просто не найдет по душе".
Ее ярко накрашенные, чуть перекошенные губы, складывались в
постоянную усмешку и этим отталкивали Дмитрия. Но нередко по
лучалось так, что неожиданно Зина оказывалась с ним на остановке
трамвая и ехала в одном направлении. Однажды, когда он направил
ся в библиотеку, Зина также села в трамвай. "У меня дел столько…
Пройдусь по Гостиному, загляну в Пассаж". Но, распрощавшись на
Невском, тут же села в автобус.
На следующий день в ответ на слова "Вчера искала, искала одну
вещь и не нашла",  Дмитрий усмехнулся.
 Ну и обманщица! Видел, как сели в автобус.
Зина вспыхнула, чуть задрожали губы.
 Неужели? Вот не думала.
6
 Вообще… Зина, не надо со мной ездить.
 Почему? Не нравлюсь? А многие с ума сходят. Правда, правда! И
потом, мне просто интересно с вами. Вы особенный.
 Не навязывайтесь. Не надо.
Дмитрий думал, что этот разговор оттолкнет ее, но ошибся. Она
перестала с ним ездить "по пути", но продолжала о нем заботиться 
и после обеда забегала в гастроном и обязательно покупала ему что
нибудь "на ужин".
Както Дмитрий услышав отзыв женщин об увиденных операх,
посетовал: "Давненько не был в театре, соскучился!" Вскоре, совсем
неожиданно Зина ему шепотком: "Есть билеты на "Пиковую даму".
Конечно, с радостью и благодарностью за внимание он взял билеты.
И вот он в знаменитом на весь мир оперном театре, рядом с деви
цей, погружается в разгорающие на сцене страсти.
После окончания спектакля молча шли к остановке трамвая. Ему
совсем не хотелось расстаться с Зиной, и он, задержав ее, сказал:
"Может поедем ко мне?"
Не раздумывая, ответила: "На автобусе?"
Ежедневно, после работы они уезжали в пустую его комнату и ус
талая, но довольная, она возвращалась поздно ночью домой. Казалось,
все хорошо. Она уже считала себя его женой, строила различные пла
ны совместной жизни и на десятый день, обнимая Дмитрия, прошеп
тала: Может мы твою комнату и нашу поменяем на квартиру из двух.
Мама будет согласна.
 Зачем, нет, нет,  вспылил он, догадываясь о чем умолчала.
Она ехала в трамвае скучной, расстроенной… Ну и не надо. Найду
мужа, подумаешь, будто свет клином сошелся. Соседка по квартире,
в ней пять комнат, жильцов пятнадцать, всем хвалилась: "Скоро при
едет с Дальнего Востока сын, майор, сосватаю ему Зину". И пойдет
расписывать его доблести: хозяйственный, энергичный, очень любит
детей, внимателен к матери, часто пишет, не как другие.
Обычно перед отъездом в командировку, ключ от стола Дмитрий
передавал Зине, но в этот раз, уезжая в Смоленск на восстановление
завода, он нервничал  Зины не было, а до отхода поезда совсем мало
времени, то и дело смотрел на входную дверь  и, вконец,  унылый, с
набитым чертежами портфелем ушел.
Недалеко от трамвайной остановки обернулся на знакомый голос.
 Насилу догнала, идешь, как паровоз.
 Куда же пропала? Ждал, ждал.
 Неужели? Вот не думала… Мама заболела, бегала за врачом, по
том за лекарствами. Знала, что уезжаешь, и вырвалась на минут
ку.
7
Он был взволнован Значит, дорог ей  оставила больную мать, что
бы проводить его. Она заботливая, душевная… Приеду, надо решить.
Да, обязательно решить.
Зина перешагивала с места на место, то посмотрит на него, то от
вернется.
 Ты, мне ничего не скажешь?  и так внимательно она смотрит на
него, ожидая важного ответа.
Дмитрий догадался о каких словах она спрашивала, но откудато
возник протест и насупившись ответил: "Нет, ничего сказать не
могу".
Она страдальчески улыбнулась, быстро проговорила: "Думала,
скажешь. Ну, что же… Хорошей дороги. Приезжай здоровым. Счас
тливо!"
Порывисто обняла, поцеловала и со слезами на глазах ушла.
Твердого намерения не ехать в очередную командировку у Крав
цова хватило ненадолго.
Суховеев, начальник Главка, грузный, с мягкими большими ла
донями, участливо смотрел на хорошо знакомого инженера, словно
изучал его широкое, волевое лицо с запавшими голубыми глазами.
 Дмитрий Иванович, есть предложение Министра  на заводе Вик
торова, что расположен на берегу Амура, надо изготовить для Арк
тики триста тонн металлоконструкций и, безусловно, успеть отгру
зить их последним пароходом. Посмотрите резервы, их порядочно в
недостроенных, до войны, корпусах, сейчас они будут кстати. Помо
гите Викторову организовать выпуск этих изделий. Права у вас осо
бые, пользуйтесь ими. Обеспечьте выполнение.
Кравцов молча выслушал напутствие, дал согласие, ведь должен
поехать на легендарный Дальний Восток!
Кира, инженер производственного отдела, худенькая с большими
серыми глазами ждала Дмитрия и, когда он вошел в столовую, очу
тилась рядом.
 Уговорили вас уехать на берег Амура, к Викторову?
 Этой процедуры не было. Узнал, что работа на краю света, сразу
дал согласие.
 Надо было подумать.
 Почему?
 Выполнить этот заказ за три месяца  несбыточная мечта. Никто
не верит, что его можно отгрузить в эту навигацию. За срыв не гла
дят по головке, а шишек надают с избытком…
 Все может быть. Только намечалась командировка нашего глав
ного инженера, да тот увильнул. Однажды его вежливо попросил с
завода Викторов и после этого  там не было его ноги. Викторова за
8
щитил Горком, иначе попало бы ему на орехи. Викторов... Умный и
обворожительный, здесь с ним все считаются. Особенно красивая у
него жена.
Между раскрытых штор лился густой свет солнца. Было видно,
как пешеходы толпами пересекали улицу. Не хотелось Дмитрию за
думываться о будущем. Знал  ему, а никому другому, поручили вы
полнить сложное дело, и он будет его решать. А сейчас у него билет в
кинотеатр и он пойдет, немного развеется.
Перед тем, как расстаться, Кира, не спуская с него глаз, сообщи
ла, что летом приедет на завод проверить, как выполняются требова
ния по технике безопасности.
В один из дней длинного пути от Москвы до Хабаровска, Дмит
рий, как обычно, зашел пообедать в ресторан. Постоял в очереди, сел
за узенький столик у окна, просмотрел меню, и в ожидании офици
анта стал осматривать сидящих. В первом ряду от буфета увидел жен
щину в накинутой на плечи желтой пушистой шали. Чтото знако
мое было в повороте головы, в том, как лежали завитые, пепельного
цвета волосы, обнажая с золотыми сережками уши. Рядом с ней си
дел в новеньком френче военный. Когда женщина повернулась в про
филь, Дмитрий узнал Зину. Почувствовал, как забилось сердце. Под
нялся, подошел к буфету, взял плитку шоколада и встретился с
изумленными глазами Зины. Она радостно улыбнулась. Дмитрий
подошел к их столику.
 Дмитрий Иванович! Вот встреча!!  Это мой бывший сослуживец,
 сказала сидящему рядом, уже немолодому майору.
Шрам от нижнего века правого глаза спускался на всю щеку, уро
дуя лицо.  Мой муж, знакомьтесь.
 А вы садитесь к нам, товарищи сейчас уйдут,  сказал майор.
Вскоре место освободилось, и Дмитрий сел напротив Зины.
Она располнела. Округлое лицо было свежим, с тонким румянцем
щек, и эта полнота скрыла так нелюбимую Дмитрием усмешку пол
ных губ. Зина подправила волосы и улыбаясь неотрывно смотрела на
Дмитрия.
Майор заказал графинчик коньяку, несмотря на протесты, налил
и Дмитрию рюмочку и предложил выпить за знакомство.
Зина рассказала, что едут во Владивосток, куда направили мужа.
"С Ленинградом не хотела расставаться, но пришлось. Судьба…" Скло
нила голову, глубоко вздохнула, затуманенными глазами посмотре
ла на Дмитрия.
 Не женились?  спросила Зина.
9
 Нет, бобыль бобылем!
 Чего же так?..  вмешался майор.  А я бродяжничал, бродяжни
чал, да надоело. Вот и подхватил Зину… Одобряешь?  Откинувшись
на спинку стула, обнимая левой рукой Зину, возбужденно говорил
майор.
 Конечно, одобряю!  ответил Дмитрий и подумал, что стоило ему
тогда, перед последней командировкой сказать слово, которого так
ждала Зина. Тогда не видать бы майору ее.
 Значит на Амур? Будешь во Владивостоке, заезжай, вспомним
как ходили в походы, мерзли в мокрых траншеях, захлебывались
кровью… В Хабаровске расстанемся  ты налево, мы прямо. Скучно
ехать, приходи в картишки поиграем,  шумно приглашал майор.
После того, как расплатились с официантом, Зина спросила Дмит
рия в каком вагоне он едет и пообещала навестить.
Дмитрий избегал встречи с Зиной: в ресторан ходил перед самым
его закрытием, на продолжительных остановках, когда после утоми
тельного сидения и лежания на полке вагона почти все пассажиры
выходили на перрон вокзала, он выбегал первым, уходил в конец по
езда, где делал пробежки, махал руками, приседал и, перед тем, как
тронуться составу прыгал на подножку. Както под вечер пришла
Зина.
 Что же это делается, едем, едем, а ты и не заходишь, хотя обе
щал, все гдето пропадаешь… Нехорошо, нехорошо забывать. А я кое
что принесла,  положила на столик пакетик, вышла в коридор, встала
у окна, раздвинула занавесочки, взяла его под руку. Дмитрий уди
вился, что Зина запросто это сделала. И вот они стоят у окна, смот
рят на мелькающие телеграфные столбы, плотную стену леса и вол
нуются от неожиданной встречи.
 Спрашиваешь, как живу? Была одинока, да и сейчас. Иногда
места себе не нахожу… Конечно, муж меня любит! До безумия! И
ревнивый ужасно. Уже допытывал  кем мне ты был… Следит за каж
дым шагом. Видит, что не встречаемся, успокоился и даже пустил
сюда. Вот так и живу. И обеспечена, и покой… Но… Люблюто я дру
гого!
 А сама взяла и выскочила… Попереживал я, когда вернулся из
командировки.
 А что мне оставалось делать? Вижу  не любишь и никаких на
дежд впереди… Вот и решилась.  Уткнулась лбом в холодное стекло.
Поезд выскочил на простор. Сетка из телеграфной проволоки то
поднималась на вершины насыпи, то опускалась в ложбины. Метел
ки трав на берегах озер склонялись под ветром, и стога сена, занесен
ные снегом, одиноко стояли вдали.
10
Чтото защемило, накатилась волна признательности Зине за от
кровенность и вдруг пришло желание сказать: "Поедем со мной. На
всю жизнь"…
 Зина… Я понимаю… Был дуракдураком… А что, если,  сжал ей
руку,  может в Хабаровске возьмем и вместе пересядем?
Зина встрепенулась, посмотрела в глаза.
 Неужели?  страдальчески улыбнулась и опять уткнулась лбом в
стекло.
Наступила пауза. Вагон раскачивался, мимо проходили пассажи
ры, гдето в купе шумел ребенок.
 Хорошо бы…  и совсем тихо, склонив голову,  но… может, не
одна я. Да и как я оставлю мужа… Вот бы тогда… Пришла домой и в
рев. Мама едва на ногах, суетится, отпаивает… А сейчас… Да и не
любишь ты меня!  с какимто ожесточением сказала,  Не то, что он.
Привыкла к его заботам. За мной никто не ухаживал, ничем не ода
ривал, а тут  то одно, то другое. Цветы откудато и духи хорошие,
вот эту шаль купил, а на днях туфли принес, а где их достать?! Да и
вообще… Я слово дала… Он  муж! Дай мне слово  приедешь во Влади
восток, зайдешь.
 А не изобьют?  засмеялся Дмитрий.
 Муж любит компанию, может в преферанс играть всю ночь. К
тому же мы ведь старые друзья. Верно?
 Да, да… Есть, что вспомнить.
 Может напишешь?
 Зачем?
 Как зачем? Вообще… А я напишу.
Встречались и уходили огни в низеньких, засыпанных снегом до
мах поселков, проносилась тайга. На остановках выскакивали из
вагонов пассажиры, бежали за кипятком, за горячим картофелем и
кислой капустой.
Зина, прежде чем уйти, выпросила у Дмитрия адрес, приподняла
спустившуюся на плечи шаль, улыбнулась ему и, поправив волосы,
медленно зашагала к выходу.
В Хабаровск поезд пришел под утро. На перроне Дмитрий, про
пуская прибывших к выходу в город, поеживаясь от хлынувшего хо
лодного воздуха, натягивая на уши шапку, искал знакомое лицо, но
ни в толпе, что гудела, толкаясь чемоданами, сумками, баулами, ни
в заполненном людьми тамбуре вагона Зины не было. "Очевидно спит".
Уже около двери вокзала услыхал окликнувший его голос. Изпод
накинутой на голову шали блестели глаза.
 Боялась проспать… Все не спала, не спала, а тут и задремала. Все
таки успела.
11
Отошли в сторону. Дмитрий поставил чемодан и стал оттирать
протянутые ему длинные холодные пальцы.
 Ты не ждал?
 Ждал. Смотрел на вагон. Думаю  ну, все, не увижу, может не
пустил муж.
 Что ты… Он спит. Вчера нахватался с какимто дружком… Усту
пила ему нижнюю полку, а сама скок наверх.
 Что же он так?
Бывает… Значит, утром завтра на месте? Смотри какой холод! И
в осеннем, замерзнешь. Совсем в сосульку превратишься… Никто и
любить не будет.
 Мне и не надо.
 Говори больше! Еще как требуется… Да, да… Не смейся. Уже идти
пора. Пожелаю тебе больших успехов… во всех делах! И чтобы побольше
счастья. Побегу… У тебя скоро поезд? Вечером? Тоскливо тут одному.
 Хочу побывать в Краевом музее, интересно… Здесь жил Арсень
ев, он весь край исходил…
 Все, все… Пора!  оглянулась, затем быстро обняла, прижалась к
губам и, не оглядываясь, засеменила к вагону.
Растерянный стоял Дмитрий и смотрел, как она скрылась в там
буре.
Поезд тронулся, стал набирать скорость. Мелькали окна вагонов,
как ни старался, не удалось ему разглядеть знакомый силуэт. Скры
лись красные огни последнего вагона. Дмитрий захолодевшими паль
цами взял чемодан и заспешил в вокзал
На заводе, где выпускались краны на автомобильном ходу, в свое
время при решении вопроса, кому поручить сварку воздухосборника,
от пяти сварщиков были взяты пробы и лучшими оказались у Веры
Нагибиной, девушки с темновишневыми глазами, и ей поручили эту
ответственную работу. Кто не знал лучшую сварщицу завода? В дни,
когда требовались боеприпасы, она всегда норму выполняла больше
других и потому частенько ее фотография висела на доске почета. Она
гордилась, что ответственный заказ поручили именно ей, а не другим.
Но сварка у нее не получилась. В который уже раз она переваривала
торцевые стенки сосуда и вновь были пропуски, лилась вода.
Мастер сборочного цеха Галанцев оторвался от сосуда, и Вера уви
дела рыжеватое лицо с набухшей на шее темной веной.
 Любуйся своей работенкой, любуйся! По твоей милости скандаль
чик на весь завод. Почему молчишь? Или сделала, ни сделала, тебя
это не касается?  визгливо кричал он.
12
Вера, обескураженная неудачей, стояла, положив руку на холод
ный металл трубы. Изпод серой косынки на полные щеки упали пря
ди волос, но она этого не замечала.
Разговор слушал и Степан Ерофеев. Он подошел вплотную к дни
щу, молча стал рассматривать сваренный шов.
Вере было жарко. Брезентовый костюм давил на плечи, брюки
колом стояли,  она не знала, куда деть руки, спрятать глаза. Схва
тившись за выступающий из днища патрубок, неотрывно смотрела
на змейкой бегущую воду.
 Не горюй… Всякое бывает. Попробуем заслонку воде поставить.
Степан Ерофеев сварщиком работал с декабря прошлого года.
Многие знали, что он приехал из деревни, по вербовке. Первое время
работал в транспортном цехе грузчиком. Ответственные сварочные
работы ему опасались давать, какие в деревне могут быть специалис
ты, тем более высокой квалификации. Неужели он действительно
сумеет укротить норов воде, которая не под силу оказалась всеми
любимой Вере Нагибиной.
Степан закончил сварку, стальной щеткой очистил блестящий
шов, отошел в сторону и закурил.
Галанцев суетился около пресса  не терпелось испытать сварку,
вдруг нет течи?!
 Ишь ты… ведь заварил!  заиграли на щетинистом лице морщи
ны.  Молодец,  похвалил он Степана.
В разноголосом шуме Степану не слышно голоса Веры. "Чтото
молчит, ради нее делал". Тронулся к своему месту, но его руку сжа
ли. И Вера, тихо, словно ктото перехватил горло: "Спасибо… Выру
чил". Он смотрел на нее веселыми глазами: "Положено друг другу
помогать".
В дом Вера пришла сумрачная и прилегла на кушетку. Слышит
голосистую детвору, бегающую вокруг дома. Ей кажется  вот совсем
недавно она также бегала с подружками по крутым берегам Волги,
либо с большим чайником ходила в лес по землянику. Тогда любила
поставить на стол полный сосуд с ягодами и улыбнуться отцу. Он по
ложит тяжелую в мозолях руку на ее голову, взъерошит волосы, об
нимет.
 Мать, какая у нас Веруська хлопотунья. Небось голодная… Но
женьки в мозолях".
За столом сидит рядом с отцом и ей так радостно, так хорошо, ни
одно облачко не закрывает солнце… Но это было давно. Жизнь идет
по другой колее, редко приносит веселые минутки. Неудача со свар
кой пугает. Слышит, как за дверью Раиса шлепнула Сережку, при
глушенно сказала: "Тише, сорванец".
13
Вера лежит с открытыми глазами. Для нее сегодняшний день вре
жется на всю жизнь. Понадеялась… Лучшая сварщица… Стыдато
сколько! Да, она умеет сваривать металл прочным швом, а здесь шов
должен быть не только прочным, но и плотным! Так подвести кол
лектив. Обида на себя душит ее. В комнату вошел брат Александр.
Он широк в плечах, на крупном, скуластом лице блестят большие
очки. Зажег свет, присел на кушетку.
 Горюешь? Наверное, сердишься на всех? Думаешь, кто же это
виноват в твоей неудаче?
 И ничего я не думаю. Сама виновата, сама,  отвернулась в стене.
Александр повернул ее голову к себе.
 Ты не ершись, а слушай. Сварке учиться надо. Раз не выходит 
учись!
 Степан Ерофеев может помочь, говорят хороший сварщик,  до
бавила Раиса, жена Александра.
 Никто мне не нужен, ни Степан, ни Иван. Сама знаю, что делать, сама!
 Крикнула Вера и закусила губы. Уткнулась в подушку, заплакала.
 Что плачешь  хорошо. Так и надо. Значит понимаешь, что к чему,
 и как отец, бывало, положил свою тяжелую руку на ее голову. Вера
не сняла руку, приутихла.
На другой день после работы Вера осталась в цехе и впервые сва
рила, как она думала, особым швом стыки труб. Разыскала Алек
сандра.
 Саша, я сварила трубу, испытай ее. Может получится?
 Что за труба?
 На плотность хочу проверить,  смущаясь ответила.
 А… аа… вон какие дела,  улыбнулся.  Зачем кустарничаешь?
Скажи Ерофееву.
 Нет, нет. Обойдусь… Сама знаю, как делать…
Александр пожал плечами: "Пойми ее тут". Подключил сварен
ную трубу к воздушной магистрали, открыл вентиль и засвистел по
всему шву воздух.
Степан, увидев, как в стороне, закрывшись щитами, Вера свари
вает метровой длины трубы, догадался  учится. "Нуну. Видно хват
кая, раз поняла, что к чему". Подошел, через темное стекло в защит
ной маске смотрел на ее работу, ухмыльнулся  "совсем пустота" надо
бы подсказку сделать, да еще обидится. В раздумье ждал, что пока
жет испытание, услыхав свист воздуха, и, увидев понуро стоявшую
миловидную с вишневыми глазами девицу, решил ввязаться.
 У меня поначалу хлеще свист был. Бывало тыркаешь, тыркаешь
электрод, думаешь ладно, а оказывается один пшик, а не сварка. Смот
ри, как надо держать электрод.
14
Но рука, приученная к одному типу сварки, долго не поддавалась
перейти на другой. Уже десятки швов испытаны, казалось никогда
ей не удастся стать классным специалистом, и вдруг она почувство
вала, как металл электрода и трубы смешались и легли в ложбину
плотной елочкой. С замиранием сердца смотрела на манометр и про
мазанный мылом сварочный шов  из малейшей дырки появится мыль
ный пузырь, но, его не было, и разгладились щечки у Веры и заигра
ли огоньки в ее глазах.
Степан был доволен, что его подсказка помогла этой, очень симпа
тичной девушке, резко повысить свою квалификацию.
Вдоль построенных небольших домиков требовалось провести теп
лотрассу и сварку труб поручили Вере и Степану Ерофееву. Она была
рада  ей надо убедиться, что может вести любые сварочные работы.
Придя рано утром на работу, Вера оделась в спецовку, взяла про
вод, маску и, выйдя из цеха, столкнулась со Степаном.
 Ты подожди меня, вместе пойдем,  сказал он ей, скрываясь в раз
девалке.
Вера потихоньку пошла к проходной, оглядывалась, поджидая
Степана. Когда он зашагал рядом с ней, сказала:
 Теперь узнаем чья сварка лучше?
 Определенно. Только я тебя ждал вчера погулять. Да и не дож
дался.
 Ой, Степан… В магазине простояла часа три.
 Конечно, в магазин только попади… Что ж, погуляем и в другой
раз. Время еще есть.
Голос у Степана глухой, говорит он медленно, тихо.
 А знаешь, мне директор обещал домик.
 Зачем он тебе?  вдруг серьезно спросила Вера и подумала. "Зна
чит готовится к приезду семьи".
 Домик зачем? Да как же без него… А ты какой бы себе выбрала?
 спросил он Веру и посмотрел на нее.
 Все хороши. Мне и не нужно.
 Ну, а если… скажут  выбирай, какой взяла бы?
 Нет, мне все равно. А тебе разве не так?
 Мне?  он помолчал, обдумывая ответ,  мне, где землицы побольше.
 А зачем? Пшеницу или кукурузу сеять, или арбузы садить?
 Тут все растет,  сказал Степан и махнул в сторону сопок рукой. 
Говорят, там большие урожаи дает земля.
Степан быстро тронул ее за локоть, сказал:
 А вот ежели тебе достался бы огород, что посадила бы?
 Я?  Вера засмеялась,  репу люблю, весь огород репой да тыквой
засажу.
15
Прыгнула через траншею, пошла к своему аппарату.
День был повесеннему теплый. Около домов грудами лежала мок
рая щепа, битый кирпич, вывороченная со дна траншеи, смешанная
с галькой, глина. С пригорка текли мелкие тоненькие ручейки. Бле
стели крыши домов и ребятишки кричали и кидались длинными,
чистыми, упавшими с карнизов сосульками.
Вдоль траншеи лежали состыкованные ранее трубы и Вера вклю
чила аппарат. Степан с другого конца траншеи также начал сварку.
Чаще чем полагалось он поднимал на шарнире фибровую маску, смот
рел на ее косынку. И почемуто вспоминал как Вера сказала: "репу
люблю".
"Нет, это как муж скажет, так и будет. Репу или морковь… Не ты
станешь командовать. Рано еще!" Степан сварил несколько стыков
труб, закурил. Подошли такелажники, задымили длинными цигар
ками. Когда кончили курить, Степан сказал:
 Хватить сидеть… Давайте укладывать.
 Потаскай их тут… Видишь, какие ужи!...  ответил бригадир та
келажников Никандров. Медленно встали, клещами обхватили тру
бы, смазали их битумом и под команду: "Раз, два,  взяли; раздва,
подали!", спустили на дно траншеи.
Там, где виднелась косынка, блестели искры. Степан прикидыва
ет в уме  скоро должны встретиться. Вот и Вера поднимает голову,
чтото говорит подошедшим рабочим.
Степан машет рукой и снова спускается в траншею.
Все время еле заметная улыбка лежит около губ Веры. От ее шут
ки Степан нахохлился. Чудной. Положила на косогор ватник, при
села отдохнуть. Ей видна его склоненная широкая спина и весь он
мускулистый, сильный, все больше и больше заставляет ее задумы
ваться. И совсем непонятно, зачем он так говорил о доме и огороде. А
хорошо иметь при домике садик, как было у отца. Вот она рано ут
ром, едва протерев глаза, уже бежит по холодной песчаной тропинке
к колючим кустам малины. Осторожно поднимает разлапистые вет
ки с усыпанными красными, сочными ягодами. Выбирает самые спе
лые и осторожно срывая, кидает их в рот. Пчелы и шмели жужжат,
рассерженно вьются. Она, поеживаясь, довольная бежит умываться.
Или вечером, так хорошо облокотиться на подоконник и прислу
шаться к обманчивой тишине. Вдали грохочет бортами запоздалая
машина и опять тихо. И вдруг тишину разорвет щелканье соловья.
Уже не один, а ему вторит другой, затем откудато издали защелкал
третий. И кажется во всем поселке живут одни соловьи. Сердце ще
мит. Она, склонив голову, притихшая, вдыхает сладковатый аромат
сирени, слушает соловьиную трель. А тут в поселке нет соловьев.
16
Пришла весна. Блестят лужицы. Под теплым ветром и поднявшимся
над сопками солнцем тает рыхлый снег. По вязкой, черной земле, по
краям ложбин и канав звенит вода. Вороны скачут по рыжим греб
ням борозд. Вытянув длинные шеи, гогочут гуси. Чтото ищут в воде
и, красными лапами вминая грязь, переваливаясь, важно уходят.
Скоро птицы начнут вить гнезда. Воздух огласится писком птенцов.
Там, на Западе, теперь уже грачи сидят на гнездах, а здесь без них
пустынно. Опять пришли на память слова "Ты что посадила бы?"
 Загораем!  говорит Вере Никандров, присаживаясь на корточ
ки.
 Конечно. Только этого и не хватает. А трубы сами полезут в тран
шею. Так?
 Ну и строгая ты девка. И пошутить нельзя.
 А почему нельзя, можно,  чуть прищуренными глазами посмот
рела.
Дмитрий спешил в столовую, вотвот она закроется и, проходя
мимо работающих на сварке труб рабочих, спросил у миловидной,
круглолицей сварщицы: "Эта дорожка приведет меня в столовую?",
на что получил ответ: "Да, да… Не заплутаете, вон она",  и кивнула
головой.
Веселым вишневым глазкам Дмитрий улыбнулся.
Кажется, ничего особенного не произошло, просто приезжий ин
женер наводил справку о столовой и твердой походкой застучал по
деревянному настилу. Но, впервые за несколько лет работы свар
щицей, Вера почувствовала, как стала обузой для тела ее неуклю
жая, брезентовая роба с негнущими, стоявшими колом штанина
ми. Ей вдруг захотелось сейчас быть одетой в облегчающую высокую
грудь расшитой кофточке и коротенькой юбочке, изза которой так
хорошо выглядят ее стройные ноги. Или одетой в полоску бежевом
платье, так рельефно оно облегает все изгибы сильного, женского
тела.
Видела и чувствовала ласкающие глаза мужчин, и это ей льсти
ло, приятно сознавать себя женщиной, покоряющей мужчин. Вот и
Степан видно не прочь поухаживать, а он сильный, ловкий. Интерес
но, что за гость появился на заводе. Его глаза скользнули только по
ее лицу, а остальное закрыто противным брезентом.
И Вера уже встала, набросила на плечи телогрейку, зашла в дом.
Надо поправить волосы, посмотреться в маленькое зеркальце, чуть
подкрасить губы. Смолистый, сыроватый воздух пахнул в лицо. Вера
подошла к окну и увидела, как быстро прошел Степан. С волнением
прислушалась к его шагам. Он прикрыл дверь прихожей, постоял,
затем вошел в комнату и прикрыл дверь.
17
 А ладные домики делают, верно, а?  тихо сказал, подходя к ней.
 Ничего, хорошие, с удобствами,  ответила Вера.
Попрежнему смотрела на улицу, хотя уже ничего не видела.
Степан подошел совсем близко. Он прислушивался к звукам на
улице. Смотрел на ее русые, выбившиеся изпод косынки волосы, чуть
вздернутый нос. Вера повернулась к нему, засмеялась.
 Не дадут тебе дом!
Степан глянул в играющие глаза, рывком притянул к себе, впил
ся губами в ее губы. Когда оторвался, Вера прошептала: "Что дурной
делаешь?"
Он молчал. Сжал ее руку, снова хотел привлечь, но Вера неожи
данно вырвалась и со смехом выбежала, хлопнув дверью.
Из города, рано утром, начальнику сборочного цеха Игнатьеву,
позвонил начальник электромеханического отдела Управления стро
ительством железной дороги Серегин и попросил, если опоздает, по
дождать его у проходной. "Приеду за помощью. У экскаватора лоп
нула рама  помогите заварить ее".
Когда Игнатьев подошел к проходной, Серегин уже стоял на до
рожке.
 Вся надежда на вашу помощь. Колонна автомашин на приколе,
остановилась выемка грунта и отсыпка полотна. Понимаешь, чем
грозит остановка… Свой, очень хороший сварщик заболел, а другой
пробовал  не получается.  Быстро говорил Серегин.
 Что же, если такая напасть пришла, придется помочь.  Игнать
ев улыбался, пропуская вперед приезжего.
 Что же так плохо у вас организовано дело, заболел сварщик и вся
стройка очутилась на приколе?  недовольно сказал Рогинский, глав
ный инженер завода, выслушав просьбу Серегина.
Ивану Львовичу Рогинскому давно надо бы уйти на пенсию, но
работа затянула, не хватило силы оставить бурную, тяжелую, но и
радостную жизнь среди большого коллектива завода. Он, невысоко
го роста, кругленький, с небольшим животиком, седенькими, под
стриженными "ежиком" жиденькими волосиками, но быстрый в
ходьбе и всегда тихим, спокойным голосом отвечал на самые запу
танные вопросы. Конечно, не на гулянку приезжий просит дать вы
сококлассного специалиста, а помочь в беде, упавшую на строителей.
 Не хватает специалистов,  продолжал приезжий,  Условия на
стройке тяжелые, живут в бараках, в столовых три раза в день соле
ная кета с сухим картофелем, летом мошкара заедает, зимой дьяволь
ский холод дыхнуть не дает.
18
 Я понимаю… Да, тяжеленько вам приходится. Ну, что же, посы
лайте,  смотрел через небольшие в коричневой оправе очки на Игна
тьева.  Хорошего сварщика подберите, может Ерофеева, ну, да сами
решите.
 В придачу пошлю Нагибина, чтобы грамотную подготовку сделал.
Александр разыскал Веру и сказал: "Еду на стройку, предупреди
Раю, может и не приеду к ночи".
Александр уже отошел, а Вера стояла в раздумье. К ней пришло
желание тоже поехать. Она крикнула Александру и, путаясь в ши
роких брезентовых брюках, побежала за ним.
 Саша, возьми меня. Я ведь все сделаю! Хочу посмотреть как стро
ят дорогу. И вообще… Тайгой проехать ужасно интересно.
Александр усмехнулся и направился к начальнику цеха.
И вот Вера едет на стройку, держась обеими руками за скобу, ук
репленную в кабине, подпрыгивает на сиденье, когда машину под
брасывает в колдобинах. Уже давно скрылись большие дома города и
маленькие бараки с заключенными за колючей проволокой и выш
ками, затерянные в березняке домики окраины, проехали и укатан
ную дорогу, а конца все не было. Густые заросли лиственницы и кед
ра нависли над дорогой. В тишине леса гулко отдавалось мерное
урчание идущей машины.
Местами тайга раздвигалась, и с обеих сторон дороги стлался за
сыпанный снегом кустарник. Машина въезжала на гать, едва двига
лась, прыгая на обкатанных круглых бревнах. Иногда шла рядом с
гатью, качаясь на мерзлых травянистых кочках. Но вот спустилась
к реке, объехала с желтыми языками наледь и понеслась, оставляя
за собой снежный вихрь.
Вера с большим любопытством смотрела на покрытые лесом горы
и обнаженные угрюмые утесы. Но, когда солнце осветило скалы, заб
лестели они всеми цветами радуги, тогда чтото радостное, возвышен
ное наполняло ее душу. Была такой счастливой, готовой поделиться
своим счастьем с другими. Сейчас она все сделает так, что машина
пойдет в работу, и все будет хорошо. В то же время она испытывала
чувство грусти  нет у нее друга любимого.
Машина поднялась на берег, и Вера увидела серые, низкие, длин
ные недостроенные бараки и двухэтажные деревянные дома с обвис
шей на стенах паклей.
Не успела Вера выйти из машины, как набежали парни.
 Михаил Михайлович, откуда такую красавицу привезли?
А верно, хорошенькая?
 Спроси, может адресок даст, заглянем к ней.
Серегин заметил, что совсем стушевалась Вера.
19
 Нечего лясы точить. Айда в машину  да к экскаватору  она бу
дет сваривать раму.
 Ну и ну…  повздыхал худощавый, высокий парень.  Значит свар
щица. Только мне уже надоело лазать под рамой. Только и делай, что
счищай старый шов да вырубай новый.
 После нашей сварки не придется тебе, браток, вырубать металл,
 сказал Александр.
 Посмотрим, чем черт не шутит!  и с этими словами полез в ма
шину.
В глубине котлована, будто провинившийся, стоял с опущенной
стрелой экскаватор. Свистел ветер. В сторону уходила насыпь желез
ной дороги. Вера оделась в брезентовый костюм, осмотрела и похва
лила места, вырубленные под сварку. Попросила чтонибудь посте
лить на землю.
Худощавый парень побежал в стоявшую невдалеке избушку и уже
шел с охапкой старых телогреек и брезентовых курток. Следом за ним
в котлован гурьбой спускались мужчины.
 Смотрика, шоферам надоело в козла дуться, все гурьбой бегут! 
проговорил парень, расстилая на землю старую одежду.
Вера спросила у Александра, можно ли вести сварку и, получив
утвердительный ответ, встала на колени, приложила электрод к ме
таллу, убедилась в наличии нормального тока и начала работать.
Подошли шоферы. Знали, что приехала хорошенькая девушка
спасать их от временного безделья, удивленно смотрели на нее, та
кую маленькую, работающую под машиной.
Пока Вера то на коленях, то на боку, то совсем лежа на спине, зак
рывшись маской, сваривала раму, они не уходили. Но перед самым
концом, их как ветром сдуло.
Вера вылезла изпод машины, устало улыбнулась худощавому
парню. Услыхала рокот моторов. Вниз спускались самосвалы. Экс
каваторщик уже запустил двигатель, поднял стрелу с ковшом, пере
ключил скорость, тронул экскаватор с места и опять тут же остано
вил. Но затем экскаватор пошел вперед, назад, в сторону. Подошел к
месту выемки грунта, повернулась стрела и замерла.
Выпрыгнул из кабины машинист, подошел к Вере.
 Ну и молодчина!  пожал ее руку, обратился к Серегину,  Миха
ил Михайлович, нам бы такую! Может уговорите перейти?
Сигналил под погрузкой самосвал и машинист побежал.
 А что, правда. Переходи к нам. Смотри, тут привольность! Летом
в лесу ягод, в реке рыбы! А грибов, грибов! Значит нет?.. А может
адресок дашь?.. И приеду, а может на крыльях прилечу и умыкну, 
сказал худощавый парень, идя рядом с Верой.
20
За ужином, в комнате у Серегина, Вера раскраснелась и все выг
лядывала в окошко, где около машины все тот же парень разговари
вал с шофером и частенько поглядывал в окно, чтобы встретиться
глазами с Верой. "Такой и впрямь приедет". Игривая мысль овладе
ла Верой и она не слушала разговор Александра с Серегиным. "Толь
ко к чему это". Заторопила брата: "Поздно, надо ехать".
Не ускользнул от Веры и пристальный взгляд Серегина, когда на
прощание тепло пожал руку и благодарил ее.
В кабине Вера сидела на маленьком стульчике и сваривала конст
рукции для крепления роликов крана, когда услыхала знакомый
голос. "Вот ты где!" Сняла маску и увидела над щитом кабины худо
щавое лицо. "Умыкнуть хотел".
 Что, за мной пожаловал?  засмеялась, вышла из кабины.
 Могу и прихватить. Поедем, а? Возьму с превеликим удоволь
ствием.
 Известное дело. Тебе дай слово, в момент загребешь.
 А ты дай, дай. Заверну в шубу, посажу в машину и оляля.
 И в общежитие, где еще пары три, четыре горе мыкают.
 С милым и рай в шалаше. Потом дадут комнату. Эх и заживем!
 Нет уж… Не по мне такая жизнь. Мы сваривали дымовую трубу
и какието сосуды, говорили для Серегина. За ними приехали?
Алексей подтвердил. Да, приехали за ними и он, кроме всего про
чего, очень хотел повидать ее.
Серегин уже оформил документы на вывоз изделий и просил Иг
натьева командировать Веру на сварку труб компрессорной станции.
Игнатьев отказал. "Сам понимаешь, конец месяца, работы в цехе не
впроворот". Тогда Серегин стал просить его содействия на поездку
Веры в выходной день. "Мы заплатим, как и положено". Игнатьев
предлагал поговорить с другими сварщиками, но Серегин настаивал
на своем. "Чего он к ней привязался",  подумал Игнатьев. "Мы Веру
знаем, все сделает хорошо и не потребуются испытания". Игнатьев
покачал головой, вызвал Веру.
В больших кирзовых сапогах стоит она, мнет в руках платочек и
слушает Серегина. "Только на один выходной день! Мы очень про
сим! Помогите!" Не знала, что и делать. Гордилась приглашением.
Здесь, на заводе много сварщиков, а зовут ее. Но ехать на трассу в
выходной  не хочется. Устала и столько разных дел по дому! А без
Алексея тут не обошлось: "Настырный". Решила посоветоваться с
братом. Александр, узнав о просьбе, возражать не стал, и Вера дала
согласие.
21
Перед выходным днем вечером, около дома загудела машина, и Вера
с чемоданчиком в руке быстро вышла. Как и думала, за ней приехал
Алексей. Она хотела сесть рядом с шофером, но Алексей подсадил ее
на заднее сиденье.
Машина быстро шла по асфальту в городе и едва тащилась по гати.
Алексей совсем прижался к Вере и она, отодвигаясь, забилась в угол.
Когда хотел обнять ее, Вера громко сказала: "Если не перестанешь 
выйду из машины". Шофер, пожилой мужчина, обернулся. "Эй, ты,
брось дурить. Худо будет!" Алексей заерзал на сиденье, надвинул на
глаза вытертую шапчонку, насупился.
Переночевать Веру определили в общежитие. Большая комната с
квадратной, чугунной печкой в середине, была уставлена кроватя
ми. На стенах висели разные фотографии. Вера поставила чемодан
чик, присела к столу. Устала она за день. Ктото пригласил почаев
ничать, но Вера отказалась. "Спасибо, я перед дорогой поела".
 Где тут городская красавица?  громко сказала девица, только
что вошедшая в комнату. На плечах ее был накинут яркий цветас
тый платок. Медленно подошла к столу. "Что ей надо?!  подумала
Вера, осматривая ее впалые, болезненные щеки.
 Ах, вон какая ты!.. Ничего, ничего! И глаза с поволокой, какие
мужики любят, да и под кофтой, что надо.
 Валентина, не задирайся,  сказала женщина, сидевшая на кро
вати. Но девица будто и не слыхала этих слов.
 Ей городских парней мало, в тайгу ползет за ними.
 Михаил Михайлович просил чтото сварить в компрессорной, 
тихо ответила Вера.
 Ее позвали, ее попросили… А что там, на заводе мужиков нет, а?
Перевелись. Все измочалились, издрыгались? Одна бабенка на заво
де. И она еще потащилась так  ни про то и ни про что  к нам, в тай
гу!? Девки, скажите,  а почему он меня не взял в город? Просилась 
не тутто было! Небось в машине могла мешать, вот и не взял! Чего
глазищамито хлопаешь? Думаешь, не знаю каков он!
Подошла немолодая, с длинной косой женщина, положила на пле
чо Валентины руку.
 Ну, чего привязалась? Причем она тут? Видишь, сама не своя.
Ей сказали  она и поехала. Если тебе скажут, ты что, откажешься.
Пошли, пошли…
 Говорю, чтобы знала. Увижу с ним  все твои такие хорошень
кие, прехорошенькие волосенки повыдеру!  хлопнув дверью, ушла.
 Ты не слушай Валентину,  обратилась к Вере уже немолодая
женщина и подсела к столу.  Ее понимать надо, только из больницы
пришла.
22
 Ты еще не бывала там? Побудешь, узнаешь почем лихо. А ему 
хоть бы хны. Уже к другим ластится, за другими похаживает. Вот
Валентина и бегает по баракам, не знает на кого свою обиду выплес
нуть.
Допоздна приходили парни, сидели и смеялись на кроватях, куда
то уходили с женщинами и вновь приходили. Угол комнаты был от
горожен простынями: "Женатики там. Скоро построят дом  переедут
в новую квартиру". Женщины расспрашивали Веру о жизни в горо
де, о работе на заводе, смеялись над чудачествами Алексея: "Вон ка
кой славой он тут овеян". Удивлялись ее умению так хорошо свари
вать металл. "У нас тут все тебя похорошему вспоминают.
Молодчина ты".
На другой день рано утром зашел за Верой Серегин, показал рабо
ту и ушел, оставив ее с бригадиром.
Быстро сваривала Вера пригнанные друг к другу трубы. "А хоро
ший специалист, этот парень. Только нахал из нахалов". Ей стало
жалко Валентину. "Пользуется своей внешностью, вот и обманывает
девиц".
В течение всего дня он помогал Вере  то поддержит трубу, то авто
геном подрежет кромку стального угольника, то принесет лестницу
и поможет ей удержать тяжелый сварочный провод.
В обед принес и накормил вкусной похлебкой, жареной красной
рыбой. Но от его постоянно в упор смотревших глаз иногда станови
лось жутко. И совсем нехорошо стало, когда под вечер в помещении
стемнело. Вера спешила. Руки задрожали от усталости да и тело было
не такое послушное. Сколько раз приходилось нагибаться и подле
зать под трубу, чтобы сварить ее снизу или лежать то на одном боку,
то на другом. И все время, когда снимала маску, видела глаза Алек
сея.
Проверив последний шов, облегченно вздохнула, обрадовалась.
"Сейчас и домой". Положила на стол маску, стала отцеплять держа
тели электрода. Вошел Алексей и, как показалось Вере, щелкнул
крючок на двери. Он подошел, посмотрел на заваренный стык, при
тянул к себе Веру, дернул за полу брезентовую куртку, сорвал пуго
вицы, стараясь повалить Веру на пол. Ошеломленная, но быстро при
шедшая в ярость, сунула держатель электрода в щеку Алексею. Кровь
брызнула на руку Веры. От боли он завыл и, держась за щеку, выбе
жал на улицу.
От ужина у Серегина Вера отказалась, попросилась побыстрее от
везти ее домой.
 Сейчас… Алексей сядет, проводит.
 Не поеду с ним.
23
 Что так?
 Не поеду и все.
 А со мной?
 С вами поеду.
Вера стояла около машины, когда увидела быстро идущую жен
щину и по цветастому платку узнала Валентину. "Чтото будет… Ско
рее уехать". Хотела сесть в машину, но, нахмурив брови, стояла и
все смотрела, как шла она.
Еще издали Валентина, размахивая руками, громко сказала:
 Это ты разукрасила фасад другу? Да тебя засудить надо!.. Да что
бы грязный кобель искусал тебе морду!
Вышел Серегин, спросил, что за шум.
 Михаил Михайлович! Да что это такое?!... Алешеньке… она… всю
щеку выворотила!  всхлипывая, Валентина быстро ушла.
Серегин, уже в машине, стал выпытывать у Веры, что произошло,
но ответа не получил.
Слыхала Вера, как Серегин сказал шоферу: "Оставайся. Сам по
еду. Вернусь завтра к обеду". Обрадовалась.
В машине сидела рядом с Михаилом Михайловичем и устало смот
рела на заросли малинника и жимолости. То всплывут очаги белых с
голыми ветками берез, то нависнут над дорогой и пойдут чередой ог
ромные лиственницы и кедры. Иногда встретится поляна с торчащи
ми, обугленными пнями и мелкими, вылезшими из снега побегами
растущих деревьев.
Еще в первый приезд Вера убедилась  Серегин живет один. В его
комнате, в углу, стояла холостяцкая и небрежно заправленная корич
невым тонким одеялом железная кровать, с тумбочкой у изголовья.
На столике около окна лежали тарелки, закрытые полотенцем, и сто
ял примус с едва видной медью корпуса. Около двери, рядом с умы
вальником и подставленными к нему на табуретке тазиком, ведро с
водой. На стене, против двери, висела ничем не прикрытая одежда.
Но и в тот раз и теперь Серегин был радушным хозяином. Варился
картофель. "У меня тут свой огородик. Картофель отличный вырос".
Большими кусками резал кету.
По особенному, подчеркнуто внимательным был к ней. "Большое
вам спасибо, выручили нас".  Я всегда к вашим услугам… Помог
снять пальто, подал полотенце и ждал, когда вымоет и вытрет руки.
Пригласил к столу, покрытому только вынутым из чемодана чистым
полотенцем. В тот приезд на газетах трапезничали.
Напевал, то и дело колдовал над приемником.
 Мой отдых  музыка. По всем каналам ловлю. Мурлыкаю и мур
лыкаю. Слов не знаю, а мотив схватываю.
24
Машина идет хорошо. Сейчас бы заснуть, но тряска мешает. Вера
держится за скобу, пригибает голову, когда машина сильно качнется.
 Соскучился по опере или хорошему симфоническому оркестру.
Так и ходил бы каждый день по театрам.
 В чем же дело. Переезжайте в Москву или Ленинград  там все
это есть.
 Легко сказать, переезжайте… А ведь у меня в Москве квартира
была.
 А зачем выписались? Потянуло на Дальний Восток? Или разбом
били квартиру?
 Все не то. Старая и новая история.
Опять чтото замурлыкал, круто свернул, Вера толкнулась в его
плечо.
 Крепче держитесь… В квартире проживает моя бывшая жена с
моим сыном. А мне в столицу даже на день нельзя  запрещено. Табу!
 Почему?
 Контрик я!
Замурлыкал какойто мотив.
В эту весну рано прилетели утки. Огромные стаи шилохвосток,
чернети и кряковых потянулись на север. Александр, идя домой, пе
репрыгивая через ручейки, остановился и стал наблюдать за летя
щими косяками птиц. Они то прижимаются к сопкам, то черной лен
точкой тянутся над рекой, то рассыпавшись, вдруг падают с высоты,
скрываясь в низком кустарнике, где среди густого багульника в
ложбинах ярко блестит вода.
Его окликнули:
 Что, волнуется душа охотника, не может спокойно выдержать?
Нагибин повернулся, увидел Дмитрия.
 Так рано здесь утки редко летят. А уток, уток…
 Наверное хорошая должна быть охота,  сказал он, останавлива
ясь.
 А вы что, тоже любите с ружьишком походить?..
 Когдато любил,  Дмитрий закрыл ладонью глаза, всматрива
ясь в небо, добавил  Сейчас ни ружья, ни пороха, ни дроби.
 Ну, это дело поправимое. Найдется. Пошли. У меня ружьишко
лишнее имеется. Пока походите с ним, а потом купите. У вас какое
было?  спросил Александр.
 "Тулка",  ответил Дмитрий.
 Что ж, "тулки"  хорошие,  сказал Александр и подумал:  "Хва
стунишка сейчас наверняка сказал бы, что у него было ружье либо
25
бельгийское, либо "три кольца Зауэр", либо еще какойнибудь инос
транной фирмы.
 Рая, охотника привел,  крикнул Александр жене, переступив
порог дома.
 Ну, теперь вам покоя не будет. Он ведь у меня шальной,  улыб
нулась Рая.
 Ничего, я не из пугливых,  ответил Дмитрий.
 Вы не беспокойтесь, у моей жены мужу никогда хорошей реко
мендации нет,  посмеялся Александр.
 Значит не заслужил,  вспылила Раиса.
 Заслужишь у тебя…
 Иногда бывает.
 Ну, этого надо долго ждать.
 Долго подождешь, дольше в памяти будет.
Кравцов в общем тоне и быстрых взглядах Раисы, в ответах Алек
сандра чувствовал простоту и ласковую дружбу.
 Да вы чего стоите, проходите,  указывая на дверь в другую ком
нату, сказала Раиса.
 Наслежу.
Он прошел в большую комнату, где взгляд привлекли разослан
ные такие же половики, блестящий красный пол, вышитые зана
вески на окне, на низком серванте узорчатая накидушка под оваль
ным из толстого стекла зеркалом. На стенах висели фотографии
мужчин и женщин. Около дивана, заставленная книгами, стояла
этажерка.
 Вы, Дмитрий Иванович, присаживайтесь. Сейчас будем чаевни
чать.
 Спасибо. Я только из столовой. Сыт,  сел на жесткий диван.
 Пожалуйста, не говорите, что сыты. Знаем мы эти столовки.
Правду говорят, что зарплату рабочим вы отхлопотали?
 Моя заслуга мизерная. Горком вмешался,  ответил Дмитрий.
 Чего же они до вашего приезда дудели в дуду. Больно храбрые. А
вы не скромничайте… Кто потащил в Горком Рогинского. Все, все
знаем,  засмеялась Раиса и вышла.
Александр из шкафа вынул завернутое тряпицей разобранное ру
жье, разложив на табуретке части, приготовился их собрать. Когда
Дмитрий взял в руки ружье, почувствовал знакомый трепет. Открыл
затвор, вскинул дуло вверх, просмотрел каналы стволов, закрыл ру
жье и, опустив дуло вниз, щелкнул курками.
 Ничего, славное ружье.
 Лет десять ходил с ним, а до меня отец хаживал. Недавно сменил
на трехстволку.
26
Нагибин показал новое ружье с третьим нижним нарезным ство
лом:
 Это мои трофеи  в Германии у какогото графа в имении валя
лось, подобрал,  тихо рассмеялся.
Закупив дробь, порох и все остальные припасы, Дмитрий ночью
зарядил патроны. Энергии, с какой он готовился к выезду, даже уди
вился Нагибин.
Перед самым отъездом Дмитрий обулся в резиновые сапоги, на
дел теплую рубашку, стеганый ватный пиджак, перепоясанный пат
ронажем и, вскинув на плечи ружье, усмехнулся  совершенно нео
жиданно он оказался в этом наряде.
Под шум и гам медленно тронулась машина. Место, куда направ
лялись охотники, было на расстоянии около десяти километров.
Дмитрий ожидал увидеть разлив реки, несущей вниз огромные то
росы льда. Всегда чтото жуткое было в силе, которая ломает ледя
ные массы, несет вниз домики, сараи, деревья, кустарники. Но вмес
то вышедшей из берегов воды и затопленных лугов, он увидел
высохшие ручейки, большие пространства земли, усеянной ракуш
ками. Обнаженные кочки с высохшей на макушке травой, покрыва
ли подступы к блестевшим перед высокими сопками озерам.
 Где же весенняя вода?  удивленно спросил Кравцов.
Аверин засмеялся.
 Воды нет. Придет лето, тогда держись Амур и все протоки и озе
ра. Кругом будет вода, только одни макушки ив будут видны над ней.
Машина шла по размякшему грунту, скользила широкими ши
нами, скрипела запорами, медленно продвигалась вперед. Унылое
черное поле, с черными полосами поднятой осенью зяби, лежало оза
ренное склонившимся над сопками солнцем.
Маленькая избушка встретила охотников хлопающей на одной
петле дверью и холодом необжитых черных стен. Аверин, не ожидая
остановки, соскочил с машины, скользя по влажной земле, уже бе
жал к избушке.
 Братцы, ночевать есть где!..
Над полем носились утки. Они большими и малыми стаями то
медленно перелетали с озера на озеро, то быстро неслись вдаль.
Не слышно было выстрелов. Все притихли. Ветер скользил по го
лому полю, напевая грустную песнь, словно жалея, что не с кем поиг
рать: нет ни снега, который можно покружить, бросить в лицо, по
смеяться над прячущимся от холода человеком; нет ни листвы,
которой можно пошуршать, нет и дождя, который можно свивать в
длинные прозрачные нити и кидать, играя ими. Кругом был простор
и ветер свистел вольно, не зная преград. Александр уже командовал:
27
прибивалась дверь, закладывались в плиту положенные им в маши
ну дрова. Ктото быстро побежал, гремя чайником.
Избушка, закопченная, покосившаяся, вместила всех приезжих.
Широкие доски заменяли скамейки и прибитый к окна стол.
 Итак, товарищи, оставляйте вещички да на вечернюю зорьку, 
сказал Александр и, взяв ружье, обратился к Кравцову:
 Как начнет темнеть, утка летит с озер на поля, в мелкие болот
ца, вот тутто и раздолье нам.
Все рассыпались по полю. Кравцов вместе с Нагибиным прошел к
самому краю озера…
Темнело. Солнце спустилось за высокие сопки, постепенно угаса
ло красноватое зарево заката. Появились отдельные полосы и, нако
нец, все небо стало таким же серым, как земля.
До того, как стемнело и стали ярко блестеть далекие, мерцающие
в городе фонари, он убил трех уток. Встал довольный и зашагал по
серому полю. Болталась зацепленная на ремешках дичь.
На небе появились звезды. Ветер совсем стих. Блестит вода боль
шого озера. Была слышна разноголосица сидящей на воде птицы. То
сильными взмахами крыльев бьет о воду и кричит громким голосом
кряковый селезень, то продолжительным гулким гортанным голосом
дает о себе знать серый квахтун, то вдруг поднимается среди несус
ветного галдежа писклявый голосок чирка.
Свет от коптилки в маленьком окошке указывал место избушки.
В середине следующего дня, когда солнце стало в зените, охотни
ки набрели на не вывезенное зимой сено, распаренные горячими лу
чами сняли ружья, сбросили связки уток, отцепили патронташи,
поскидали телогрейки разулись и улеглись на теплую сухую траву.
Безветренная тишина нарушалась свистом перелетных с озера на
озеро уток, да беспрерывным гоготом клиновидных гусиных стай.
Дмитрий расслабленный, утихомиренный задремал. Разбудил его
голос Александра: "Подъем".
Он сидит на скамейке, идущей к дому скрипящей запорами ма
шины, смотрит на склонившееся к горизонту солнце, на голубизну
неба, на уходившую вспять серую пойму с большими и малыми озе
рами и тихая радость наполняет его душу.
 Вечером перед домом остановилась машина, Александр вылез из
кабины, потянулся. Усталые, но довольные спрыгивали из кузова охот
ники. Дмитрий слез и, не зная куда идти, переминался с ноги на ногу.
 Что задумался? Идем к нам,  сказал Александр. Предложение
было кстати, но Дмитрий молчал, не хотел стеснять.
28
Хлопнув дверью палисадника, к Александру бежала Вера. Разве
вались стриженые русые волосы, вздулась белая в полоску кофта.
 А мы глядели, глядели и проглядели. Много убил?
 Хватит на закуску,  ответил Александр.
 Совсем мало… Одну, две?  Вера взяла у него рюкзак, потрясла.
 Подожди, нетерпеливая,  засмеялся Александр, обращаясь к
Дмитрию, перевел взгляд на сестру:  Вот, товарищ много настрелял.
Вера только сейчас увидела стоявшего в стороне Дмитрия. Попра
вила волосы, одернула кофточку.
 Веди Дмитрия Ивановича, нечего ему раздумывать.
Вера обеими руками потянула измазанный в глине рюкзак Дмит
рия.
 Ой, какой тяжелый. Вот это охота!...
 А там свинец,  пробовал он отшучиваться.
 Ну, ну, не рассказывайте, сейчас обследуем,  сказала Вера и хо
тела уже нести рюкзак, но Дмитрий поднял его и понес.
Александр вошел в дом первым и, складывая одежду, сказал Дмит
рию.
 Только не церемонься,  и обратился к сестре,  Вера, поухажи
вай за ним.
Смущение Кравцова заметила Раиса и заступилась.
 Ты не очень надоедай Дмитрию Ивановичу. Вечно лезешь со сво
ими предложениями,  и просто, словно тут был давнишний друг,
сказала,  вешайте телогрейку, снимайте сапоги. Вера, принеси Са
шины туфли, небось мозоли натерли.
Раиса была права. Дмитрий действительно почувствовал, как на
трудил ноги.
А на кухне Сережа уже залез в сумку, вытащил за голову утку,
зашумел.
 Мама, смотри, кряковый селезень!..
 Не лазай, кому говорят?  громко сказала Раиса, поднимая дичь
на плиту. На керосинке кипел большой чайник.
Александр уже переоделся и довольный, попыхивая трубкой, вы
шел из комнаты.
Когда Дмитрий переоделся и снова пришел, он удивился переме
не. В большой комнате были сдвинуты два стола, покрытые выши
той по углам скатертью. В середине стоял черный гранёный графин,
бутылки с настойкой и водкой, лежал хлеб, были расставлены при
боры и лежали салфетки. Подумал: "Ого, как в старину торжество
после охоты". Еще больше удивился, когда увидел Веру.
Причесанные волнистые волосы были заколоты несколькими
шпильками, обнажив прозрачные небольшие, с золотыми сережка
29
ми уши. Шелковое со светложелтыми полосками платье плотно об
легало ее высокую грудь. От Веры не ускользнул его пристальный
взгляд. В том, что он неоднократно останавливал на ней глаза, чув
ствовалось, что она ему нравится.
Послышались новые голоса. Дмитрий подумал: "Зачем пришел 
может быть, я лишний?"
 Сюда, сюда проходите,  Александр снова был тут и отрекомендо
вал пришедших.
 Мой сосед, товарищ, рыбак…
Дмитрий спросил:
 Но не охотник?..
 Не пристрастился,  тенорком ответил токарь механического цеха
Лагутин,  то ли дело рыбачить, тут дело верное.
Сегодня в хороший весенний день у Александра была удачная охо
та и потому Раиса собирала ужин. Хотелось угостить всех, в том чис
ле и приезжего инженера. Раиса посадила Веру рядом с Дмитрием.
Вера покраснела, удивленно посмотрела на сноху.
Дмитрий был доволен отлично проведенным днем. Простые люди,
в кругу которых он проведет и вечер, принимали его, как близкого
человека. Накладывая Вере на тарелку поджаренную утиную ножку
с картофелем, сказал:
 Я вижу за вами некому поухаживать, разрешите?
 Долг платежом красен… Так. А вообще, действительно, некому.
Александр уже гудел, рассказывая о происшествиях.
 Смотрю, стая кряковых прямо на меня. Я  грох  мимо! А Дмит
рий Иванович слышу, стреляет дуплетом, а утки падают как фут
больные мячи стук, стук  только подбирай!
Лагутин подсмеивался.
 Заело. Спесьто сбили. Вот и попался.
 Так и надо. Дмитрий Иванович задал тебе жару  будешь помнить,
 посмеялась Раиса.
Вера, когда заговорили о Кравцове, прислушалась, наклонилась
к нему.
 Смотрите, как хвалят вас.
 Случайность. А вы уже и вправду подумали, что меткий стре
лок,  ответил Кравцов, нагнувшись над тарелкой.
Вера с интересом смотрела на Дмитрия. "Какой приятный"… по
думала о нем и предложила тост:  За дружбу!...
В дверь постучали. На стук вышла Раиса и через минуту крик
нула:
30
 Вера, приглашай Степана к столу.
Степан, несмотря на приглашение Веры, топтался на месте, не ре
шаясь пройти в комнату.
 Я не думал, что обед у вас. Пожалуй, пойду. Прошу прощения. В
другой раз.
Александр услыхал голос Степана, вылез изза стола.
 Это, брат, не порусски. Заходи, заходи. Прошу к нашему шала
шу,  взяв у Степана из рук фуражку, положил на полочку.
Деваться было некуда, Степан снял пальто, потянул смятые борта
пиджака, пригладил их обеими руками.
 Дмитрий Иванович,  громко сказал Александр, когда Степан
вошел в комнату,  вот этот человек выручил завод и Веру  вмиг за
варил днище воздухосборника. Кудесник!
Дмитрий рассматривал Степана, подвинулся, чтобы дать ему ря
дом место.
 Всем хорош, только не охотник он,  пробасил Александр.
Степан, положив руки на колени, ответил:
 Не учился этому. Батька у меня был такой  не до баловства. Да и
охота  пустое занятие, вот рыбалка  другое дело.
 Ого!... Ура!... В нашем полку прибыло,  крикнул Лагутин и зах
лопал в ладоши.
 Рыбалку люблю, только снасти хорошие надо иметь,  снова ска
зал Степан, попрежнему держа руки на коленях.
 По этому случаю выпьем за рыбаков и охотников!...  предложил
Александр.
Вера хлопотала. Поставила Степану тарелку с вилкой и ножом,
стопку, села рядом.
 Кушайте, кушайте,  угощала Вера.
 Благодарствую,  отказывался Степан.  Я только что поел,  бла
годарствую.
Раиса всегда любила шумные веселые компании и потому Степа
ну была рада.
Он нравился ей спокойным характером и была ему благодарна за
то, что выручил Веру. Но если бы сейчас пришел даже посторонний
человек, она и его усадила бы за стол.
Услышав отказ Степана, она подняла тарелку с дымящимся кар
тофелем:
 В нашей семье так не бывает. Пришли, сели за стол, значит надо
понастоящему закусить. Нука, Александр, командуй…
Степан выпил, крякнул, поднес корочку хлеба к носу, подышал.
 Нечего, я вам скажу, глотать воздух, закусывайте, закусывай
те,  шумела неугомонная Раиса.
31
 Дмитрий Иванович, посмотрите на этого человека,  глянул Алек
сандр на Степана,  скрыл свою квалификацию, прикинулся простач
ком, неграмотным сварщиком.
 В общем, очевидно "электрод елееле умел держать",  добавил
Дмитрий.
 Ну да,  подтвердил Александр,  первый раз вижу человека в этом
роде.
 Мне что, какой разряд дали, я и с тем хорош. Все одна цена.
 Как это одна?.. Ничего подобного. За разряд я всегда боролся, а
тут молчком, тишком,  встрепенулся Александр.
 Да на что он мне, разрядто? С малым спокойнее, сам себе хозя
ин. Да и притом легкие у меня простужены. Три месяца в госпитале
на уколах был. Не особо тянет на сварку. Гарь шибко застревает в
груди. И на сварке все одно это не заработок,  ответил Степан.
 А где же заработок?  спросил Кравцов.
 Где?  Степан ухмыльнулся и приглушенно сказал:  Земли тут
много.
Кравцов вспомнил виденные заливные луга, огромные пустующие
пространства, согласился:
 А леса какие!...Тут миллионы, десятки миллионов людей могут
жить.
 И не просто жить,  вставил Степан,  А жить похозяйски, по
настоящему.
Промолчал, оглядывая всех, но видя, что его не понимают, про
должал:
 Хозяйство тут никудышное. Молоко стоит десять рублей литр,
яички сорок рублей десяток!.. Вот тут иметь одну хорошую коровен
ку, так чтобы литров двадцать молока давала  это шесть тысяч в
месяц…
Степан громко рассмеялся, довольный высказанным. От его смеха
всем было както неудобно, но Раиса поддержала.
 И я так думаю, а вот у меня муж не такой  козу и ту собирается
продать.
Степан, чувствуя поддержку, продолжал.
 Коза не корова, смысла нет заниматься. А если парочку корове
нок, да парочку чушек, стайку уточек с курочками. Тогда весь цех с
потрохами можно купить.
Лагутин както поежился, сказал:
 Цех ни за какие деньги не купишь. Не продаются они. Кулацкое
хозяйство хочешь заиметь?
Ерофеев ждал этой реплики. Он поднял голову, посмотрел на него
немигающими глазами.
32
 Зачем кулацкое, нет. Ежели своими руками все заработать, ка
кой же я кулак? И государство разрешает: пожалуйста, держите. А
земли тут вволю, сажай сколько хочешь, сей, копай. Вот, я смотрю,
не нам чета  главный технолог Судаков, крепко живет. И корова у
него, и свинья сейчас супоросная, это значит, тысяч десять доходу
принесет; не меньше  двадцать кур. Кулаком его не числят, а он до
мик свой имеет. Тото!..
"Ничего себе орешек",  подумал Кравцов и спросил:
 Значит, так и хотите жить?..
 Похлеще, чем Судаков,  добавил Нагибин.
Раиса, чувствуя скрытую неприязнь к Степану и будучи хозяй
кой дома, не могла допустить, чтобы ктото из гостей был недоволен,
попросила мужа еще налить в рюмки. Степан, чувствуя заботу Раи
сы, повернулся лицом к ней.
 Есть у меня руки?.. Есть. Могу заработать? Могу. Ну и дайте
мне заработать, где хочу.
 Правильно!.. Пусть предоставят работу по желанию,  поддакну
ла Раиса.
 Заслужил я этого? Заслужил. Приехал домой, а там  глаза что
бы не глядели  все пооборвались, поистрепались. Пахать нечем, се
ять нечего. Но посеяли. А убрать не убрали. Сгноили все в поле,  уд
рученно сказал Степан.
Нагибин прислушался к разговору, вставил:
 Вот и махнул сюда!
Но Раиса заступилась:
 Уж если на то дело пошло, тогда не вербуйте. Завод во все концы
страны вербовщиков отправил, просят, ради бога, приезжайте, а как
приедут, так смеются: удрал, жить в селе не захотел.
 Отвык я от крестьянства. Не сумел ладить там. Бегал, ругался,
просил помочь. Не вышло,  тихо сказал Степан.
С того момента, как Вера вышла встречать Степана, Дмитрий и не
смотрел на нее. Сказала, что некому за ней поухаживать, а сама сим
патизирует этому человеку. Вот оно, женское кокетство.
 Так что же, подались на большую реку, где в поймах много зем
ли и мало народу?...  сказал Кравцов.
Степан, видимо, почувствовал в его голосе нехорошие нотки, по
смотрел на Веру. Будто ей, а не Кравцову ответил:
 Приехал за хорошей жизнью… Вот и вы тут работаете на заводе,
а имеете свои огурчики, капусту, козочек. У меня тоже думка есть:
разведу огородик, буду ловить рыбку, так и пойдет жизньматушка.
 Значит, вместе поедем удить рыбу!  обрадовался Лагутин.
 Да, уж там видно будет,  ответил Степан.
33
 Он один поедет. Авось так ловчее,  за Степана ответил Дмитрий.
 Разные охоты у людей. У меня, скажу я вам, одно, у Александра
или Раисы другое. А без своего хозяйства, без рыбалки настоящей,
нельзя. Никудышная будет житуха. В столовке что? Соль с ржавой
селедкой, да сухая картошка с капустой… А завод, он раз стоит, зна
чит там и дел много. А куда он денется? На завод будем похаживать.
А если уж захочу, какнибудь сварку знаю. Могу похлеще других
работать.
Спокойное, раскрасневшееся лицо Степана с упрямым подбород
ком и черными, глубоко сидящими глазами, все больше и больше
раздражало Кравцова. "Нет, чтото у него не так. Конечно, во мно
гом он прав, и всетаки работа на заводе, вот что главное для рабоче
го и для меня".
Лагутин, постукивая по столу ножом, смотрел на Степана и, каза
лось, изучал его.
Раисе обязательно надо знать все, что делается в цехах завода. Вот
и прослышала, будто приезжий инженер замыслил кузнечный цех
перетащить в корпус рядом с конторой, а на его месте какието гро
мадные конструкции будут варить. И, будто этот заказ под контро
лем самого "вождя всех народов". А раз так, будут в хвост и гриву
хлестать, чтобы все сделать в срок. Хорошо, что приезжий инженер,
такой симпатичный, с Александром на охоте побывал и запросто
любезничает с Верой. Можно из первых рук узнать всю правду о пе
ределках на заводе.
 Дмитрий Иванович, говорят, вы все цеха будете сковыривать и
перетряхивать.
 Ну, уж и все. Только самую малость, да и то под вопросом.
 Каким же, это вопросом, если не секрет.
 Металлоконструкции это тяжелые колонны, разные балки, и
чтобы их укладывать и снимать, нужны краны, а их нет. Здесь за два
месяца изготовить их нельзя, а привезут ли с других заводов еще не
решили. Вот и будем сидеть и ждать у моря тихой погоды.
Запыхтела у Александра трубка, чтото взбудоражило его и он
громко:
 Дмитрий Иванович, мне один дружок сказал: "Натащили с Ки
тая, с японских заводов требухи столько, что всю площадь перед за
водом завалили танками, станками, кранами, в три смены режут ав
тогеном. Может, пойти, посмотреть, авось и подберем чтолибо.
Ухватился Дмитрий за это предложение.
 Чего же  не пойти. Завтра и тронемся.
 Завтра, так завтра. Только утром забегу в цех, попрошу началь
ника отпустить меня.
34
 Хозяйство, рыбалка  все это хорошо, только мы без завода как
снулая рыба,  тихо сказал Лагутин.
Вере надоел этот разговор и она громко сказала:
 Хватит вам, наслушались. Рая, заведи радиолу!
Зазвучала знакомая мелодия. Но усталость брала свое, и Дмит
рий попрощался, разминая затекшие ноги, вышел в прихожую. Вслед
вышла Раиса и затем Вера.
Раиса приготовила Дмитрию кастрюлечку: "Тут жаркое, на зав
трак". Дмитрий, не зная, что делать, смотрел на Веру, словно ожи
дая ее вмешательства, Раиса хлопотала. Завернула кастрюлечку в
полотенце, поставила ее в сумку, передала Вере. "Возьми". Дмитрий
вышел. Около калитки на стук двери и хрустящий песок под ногами
остановился.
Теплый ветер обдувал лицо Веры, упали на лоб волосы и она ру
кой поднимала их, вскидывала голову.
 Зачем такое беспокойство?
 Надо же вам чтото есть!
На слабо освещенной дороге, свободной от машин, Вера медленно
пошла рядом с Дмитрием.
 Надолго к нам?
 Сам не знаю. Очевидно глубокую осень встречу!
 Не жалеете, что на такой срок оставили Ленинград?
 О, нет! Здесь все так необычно! И природа, и люди.
 Правда?  обрадовалась Вера сказанному Дмитрием.  Вот и я,
когда приехала, ахнула. Красотато какая.
И Вера стала рассказывать, как тут хорошо летом, сколько она
всегда собирает ягод и грибов. "Амур полон рыбы… А пляжи какие!
Я так люблю купаться в реке"!
Усталость прошла. Дмитрий внимательно слушал Веру, смотрел
на вспыхивающие огни заводских корпусов, спросил:
 Давно здесь?
 Приехала в разгар войны.
Вера стала тихо говорить, как встретили ее здесь. "Я ведь ничего
шеньки не умела делать". И словно нечаянно добавила:
 Замуж не успела, в институт не попала, куда деваться? Одной,
как жить. Подалась сюда, к семье брата… Раиса хорошая. Поплака
ли при встрече, а потом пошла на завод. Специальности нет, устрои
лась копировщицей в технический отдел. Надоело! Выберу минутку
и бегу по цехам, присматриваюсь  куда бы смотаться. Девчонки за
тянули однажды в сварочный цех. Ой, ну и досталось. Ожгла глаза,
всю ночь ревела. Ругала эту сварку. А потом понравилась она. Ушла
в цех и стала сварщицей. Ну, конечно, я еще не все могу, как вот на
35
пример Степан. Он настоящий асс… Но я тоже покорежилась и те
перь коечто могу.
 Вы так и хотите всю жизнь работать по этой специальности? 
спросил Дмитрий, вспомнив, что она говорила: "не попала в инсти
тут".
 Не знаю. Все решаю и до конца не решу. Смотрите, какая темная
ночь. Здесь всегда жутко темные ночи. Довольны вечером?  спроси
ла Вера, переменив разговор.
 Как сказать. Не совсем.
 Чем недовольны?  изумилась Вера, что даже остановилась. В
бледном свете смотрела в лицо Дмитрия и хотела увидеть его глаза.
Просунул ладонь под руку Веры, ощутил отзвук  она прижала ее
к телу, наклонила голову, пошла в такт его шагам.  Всем доволен.
Весеннее яркое ласковое солнце. Разноголосая песня прилетевшей
птицы на широких протоках и мелких озерах и рядом веселый муж
ской задор. Все это незабываемо.
 Охотники выбивают не одних самцов, а и самок, а значит  нет
продолжения рода.
 Тут птицы  миллионы! И не расстраивайтесь. Всем хватит…
Тепло расстались.
Утро было тихое, морозное, мелкий снежок, выпавший ночью,
запорошил дороги, лег бисером на тропинках, веселым нарядом по
блескивал на крышах домов.
Солнце поднялось над заснеженными вершинами сопок, удивлен
но изза облака посмотрело на белое покрывало и заулыбалось, заиг
рало, теплым дыханием пахнуло на землю.
Дмитрий ждал Александра, прохаживаясь по дороге. Уже густой
толпой шли к проходной рабочие. Кравцов любил размеренный, твер
дый порядок заводской жизни. Когдато он также вместе с другими
спешил бросить в ящик алюминиевый номерок и перепрыгивая че
рез шпалы, войти в длинное здание со стоящими на рельсах парово
зами. Там он быстро снимет домашнюю одежду, наденет старенькую,
выцветшую маечку, комбинезон и подойдет к верстаку. А дядя Ана
толий, как всегда разбирает инструмент, немного сухо здоровается с
ним, говорит, что надо взять прежде чем идти к паровозу.
Прошло несколько месяцев, и его наставник сказал отцу "смот
ри, какого спеца я сделал из твоего Димки! Скоро он будет слесарем
большой руки".
Но жизнь заказала другой путь. Дмитрия потянуло к книгам, ко
всему новому, что высвечивалось там, и он ушел в институт. Прове
36
денные два года в стенах депо оставили неизгладимый след в его жиз
ни.
Подошел с дымящей трубкой Александр, и они зашагали к лежа
щему у завода металлическому лому.
Еще издали были видны сваленные около дороги танки, искоре
женные орудия, скрученные огнем балки. Не раз приходилось видеть
все это на полях сражений, в отвоеванных у врага городах. И всегда к
Дмитрию приходили мысли  то радостные от сознания победы, если
это было оружие врага, то горькие, если это было свое.
Вблизи завода несколько рабочих резали автогеном металл тан
ков. Со свистом летели желтые искры, затем падали отрезанные кус
ки металла. В стороне около ограды, за колючей проволокой торча
ли хорошо знакомые конструкции кранов.
 Вот они!  вскрикнул Александр и полез через проем осмотреть
находку.
Через несколько дней на завод подавали платформы с кранами и
Дмитрий по линии железной дороги вышел за ворота, чтобы убедить
ся  все ли доставлено. Лязгая буферами, остановились они около цеха.
Размахивая красным флажком бегает одетый в железнодорожную
форму сцепщик, отцепленный паровоз пыхтя ушел к воротам, а на
платформы уже залез Александр и вслед Дмитрий, из цеха вышли
такелажники и среди них виднелась и вязаная шапочка Веры.
Ей, конечно, интересно как в Японии работают сварщики на та
ких, очень важных изделиях, но еще важнее для нее  здесь приез
жий мужчина очень понравившийся ей и, показалось, что он видит в
ней славную девицу.
 Дмитрий Иванович! Краны, наверное надо переделывать, не по
дойдут они по длине.
 Если будут короче, сделаем вставку, если длиннее вырежем лиш
нее.
 Определенно, придется мне "пахать" над ними.
Дмитрий засмеялся, ладонью зачерпнул снег, смяв его, вложил
ей в руку.
 Не балуйте, сказала назидательно, только улыбка выдавала сим
патию.
Действительно, пришлось вырезать балки и вставку поручили
сварить Вере. Неоднократно приходил Дмитрий проверить  готов ли
кран к подъему, и всегда его тянуло посмотреть на улыбающуюся
сварщицу.
У Кравцова был прилив сил. То, что на заводе стали проводить
мероприятия, в основном разработанные им, возбуждало и радовало
его. Уже были сняты молоты и прессы и перевезены на новое место.
37
Пролет, где располагался вновь организуемый цех, стал пустым. На
месте старого оборудования виднелись лужи масла, обрезки метал
ла, из фундаментов торчали оголенные концы анкерных болтов. Ви
сели обрывки проводов и кабелей.
Картина напомнила Кравцову военные годы  уходили в тыл заво
ды, и оставшиеся корпуса стояли одинокими, своей звенящей тиши
ной, будто хоронили только ушедшую жизнь. Но здесь было не так.
Услышал лязганье металла в другом конце пролета, быстро зашагал
туда. "Сегодня кран должны поднимать. Послезавтра можно запус
тить его".
Медленной, усталой походкой вошли в цех такелажники. В ши
рокой, промасленной брезентовой куртке и кирзовых сапогах, впе
реди шагал Никандров. Около лебедки все остановились, стали рас
саживаться. Никандров приподнял кепку, посмотрел вверх. Уже
вечер. Скоро кончится рабочий день, прогудит гудок, и пойдут рабо
чие по домам. А вот его бригада опять в вечер работает. Сколько они
уже за эти дни переставили оборудования? Он и не помнит, когда
приходил домой вовремя. Ворчит жена: "Тебе больше всех надо. Не
заменим стал. Все в огородах, а ты все на заводе. И днем, и ночью по
коя нет". Да, надо вскопать огород. Привезти торф и достать навоз.
Да и ребят не видит. Старший вечерами пропадает на Амуре, а мень
шего видит уже спящим.
Но кто же так быстро и умело снимет и поставит оборудование,
как ни его бригада. Завод большой, а такелажников всего навсего семь
человек. Недаром у Викторова висит на стене график по демонтажу
и установке оборудования. На графике есть и его подпись, бригади
ра такелажников. "Утверждать график не буду, пока Никандров не
подпишет его". Хитрый, не поверил, что с ним главный механик и
начальник производства говорил. Пришлось подписать. Вот и полу
чилось. Сегодня хотел уйти вовремя, но дал слово.
"А ребята приустали".
Он сел на доску около крана, прислонился к металлическому
угольнику. Должны были днем поднять мост и поставить его на рель
сы. Но пришлось оторваться от намеченного и уйти разгружать при
бывшую из Хабаровска платформу с большим станком. Не много  не
мало, а целых три часа провозились.
Кажется, вся подготовка сделана. Большие полиспасты, зачален
ные за фермы крыши, висели с обеих сторон пролета и длинные тро
сы, пропущенные через блоки, большими, стальными крюками под
цепили лежавший внизу мост крана.
Два дня такелажники то поднимались к самой крыше и ставили
дополнительные крепления и укрепляли блоки, то растягивали тро
38
сы и поднимали их наверх, то подтаскивали мост в пролет и устанав
ливали лебедки.
Солнце блестело в окнах, освещая отдыхающих. Одни прислони
лись к колонне, сидели на корточках, другие свесили ноги с крана,
кто курил, опираясь на щеку лебедки.
 Хлопцы, пока кран на место не поставим,  никуда,  пробасил
Никандров.
 А нельзя эту работенку на завтра отложить?  спросил сидевший
на корточках Саня Рыжик. Маленькими глазами на веснущатом
лице посмотрел исподлобья, засмеялся.
 Сане некогда. Пятый день не может успокоиться.
 Что такое?
 Разве не знаешь? На днях нагрузился, поллитра "сучка" прихва
тил, кусок ржавой селедки в карман сунул, до соленых огурцов из под
вала достал и зашел в барак к бабенке. Ну, вот  за стол, туда  сюда. А
там жена в дверь: "Ах ты, пес бесхвостый" и ремнем его, ремнем.
 Тото чересседельник на конюшне пропал. Все обыскались,  про
басил Костя.
 Так вот, Саня, как ошпаренный  в дверь. Едва пиджачок с гвоз
дика успел стянуть.
 И поллитру оставил?
 В томто и соль. Главнее этого нет. Вот пятый день и мается. Все
собирается за бутылочкой.
 И не пущают.
 Точно.
 И не выпил, и не полежал
 А ты, что, там был? Может, все успел сделать?
 Где ты нашел такую умницу? А?
В который раз товарищи поднимали на смех неудачника Саню.
Все было так как есть, и Раиса об этом самом говорила Александру.
Он представил, как Саня удирал от жены, кричавшей на всю ули
цу: "Я тебя отважу по бабам шляться".
В рабочей спецовке с фибровой маской, куда вделаны темные, за
щитные стекла, медленно подошла к лестнице, стоявшей в углу про
лета, спросила у быстро подошедшего рыжика "Все подготовили" и,
получив утвердительный ответ, зашагала по лестнице. Там она сей
час усядется верхом на балку, возьмет протянутый кабель, вдернет в
держатель электрод и тыркнет несколько раз по кромке конструк
ции, которую поддерживает все тот же помощник и скажет ему: "все,
уходи" и начнет работать. А Саня спустится на одну ступеньку и бу
дет там стоять до конца ее работы. "Веру оберегать надо"  незыбле
мое правило такелажников. Хотя и подсмеиваются над ними това
39
рищи, но не откажешь ему в ловкости, может быстро залезть на вер
хотуру, там пройтись по узкой ленте уложенного рельса и выправить
подвешенный блок.
Приварены оба упора. Вера сняла маску, пригладила волосы и
быстро скрылась, чтобы через несколько минут прийти одетой в шу
бейку, с подкрашенными губками и веселыми глазками под вязаной
теплой шапочкой.
Ей интересно, как будут поднимать кран и еще больше интереса
быть рядом с Дмитрием.
 Не боязно было сидеть наверху и там работать,  спросил Дмит
рий у смущенной Веры.
 Нисколечко! Я привычная, не то еще бывало!
Надо бы проводить ее, да ждет его директор,  посетовал он.
 Хлопцы, будем подниматься,  сказал Никандров.  Команду слу
шать и выполнять аккуратно.
Он каждому указал, где встать. Кравцов наблюдал, как поднялись
и медленно, без всякой суеты разошлись по своим местам такелаж
ники.
Никандров приподнял руку, громко сказал:
 Внимание!
Защелкали собачки предохранителей барабанов лебедок, натяну
лись, как струны, стальные тросы, заскрипел металл и мост крана
оторвался от бетонного пола, качнулся и повис в воздухе.
Никандров опустил руку. Все стихло. Он медленной походкой про
шел вдоль всего моста, осмотрел крепление тросов, посмотрел на под
вешенные блоки. Встал на свое место, поднял руки, и опять защелка
ли предохранители, заскрипели тросы. Перед ним был живой,
наполненный огромной силой, организм. Только что лежал он мерт
вый, а сейчас стал жить. И в этой жизни он может показать свою буй
ную силу так, что стоящие перед ним люди будут смяты, раздавле
ны. Но он может быть и спокойным, встанет на рельсы и отдаст силу
тем, кто будет здесь вскоре трудиться.
Никандров был в том напряженном состоянии духа, когда никто
и ничто не могло вывести его из себя.
Перед внимательным взглядом находились люди, блоки, тросы и
живой, трепетный организм из металла, и Никандров следил за его
движением. Все идет так, как надо. Крепкие тросы держат кран, как
люлька ребенка.
Ровные взмахи рук, стоящих на лебедке, были в согласии с дви
жением его рук.
Он был сейчас дирижером оркестра. Только здесь не было музыки
песни, а была музыка труда.
40
 Мы сегодня и кабину поставим. Руднев обещал ночью подклю
чить моторы. Завтра сами испытаем и можно предъявлять инспекто
ру.
Кравцов слушал неторопливую речь Нагибина и смотрел, как
плавно шла вверх стальная громадина. Вот другими стали взмахи
руки у Никандрова. Кран застыл одной стороной, а другая поднима
ется вверх. Вот колеса коснулись рельса и ушли выше, под самую
крышу. Тогда пришли в движение другие тросы, и кран полез вверх
другой стороной.
 Встанут ли бегуны на свои места,  спросил Кравцов.
 Сделаны точно. Проверяли не один раз,  успокаивает его Алек
сандр.
Когда солнце скрылось за сопку и зажглись в цехе огни, мост кра
на стоял на своем месте. Совсем поздним вечером, после установки на
кран кабины, бригада такелажников уходила на отдых. Никандров
в последний раз посмотрел на залитый электричеством кран, на ко
пошившихся в кабине монтеров и слесарей, сказал:
 Задание выполнено!
 Из проходной сообщил Викторову, что кран смонтирован.
Марина Борисовна  жена директора завода Георгия Михайлови
ча Викторова, заместитель начальника планового отдела, выше сред
него роста, на крупном, с небольшими выдающимися скулами на
лице, с мягкими, полными губами и зелеными глазами, была эффек
тной женщиной. Когда раскинет черные волосы, подстриженные до
пояса  вся утопала в них. Да и походка у нее энергичная, сильная,
под стать крепкому мужчине. Кто говорил: "цыганочка"; другие: "та
тарочка", третьи: "узбечка". Все может быть  Поволжье изобилова
ло набегами разных рас.
Второй месяц безвылазно она сидит дома. Недавно родился маль
чик  Валерик, и она вся в заботах о нем. Не нарадуется его здоровь
ем  молочка у нее с избытком, впору другого кормить, всегда теку
щая тепленькая водичка обмывает нежное его тельце, голеньким
лежит на кроватке, сильно болтает ногами, вызывая у нее радост
ный смех.
Кажется, через край льется у нее счастье  материально обеспече
на, в течение шести лет муж  бессменный директор завода  в боль
шом почете, долго ждали потомства, и оно появилось. Но, стала за
мечать, часто вспыхивает недовольство Георгием.
Как странно они познакомились. Спешила на поезд. Совсем запы
халась, идя с тяжелой плетеной корзиной, набитой домашней сне
41
дью. Ее догнал веснущатый парень. Он уже прошел мимо, вдруг оста
новился, посмотрел на нее изпод ушанки, острыми глазами и улы
баясь: "На вокзал?" Кивнула ему. Передал ей свой чемоданчик, а ее
скрипучую корзину вскинул себе на плечо. В вагоне занял среднюю
полку, где она проспала всю ночь на его меховом пиджаке, закрыв
шись своим ватным пальто. Он даже проводил ее до квартиры, а ле
том в выходные дни они были вместе. Выезжали за город любоваться
красотой фонтанов и дворцов, плавали на лодке, либо купались в вол
нах Финского залива. Вскоре и поженились. Тяжеловатое было вре
мя. Он часто работал грузчиком в порту, а она вязала теплые вещи,
что хорошо расходились среди пожилого народа.
В середине войны, вступив на должность директора завода, он пред
ложил ей переехать в поселок и жить рядом с работой. "Зачем? У нас
здесь, в квартире все удобства, там этого нет  туалет за полкиломет
ра от дома".
Ушло время упоения любовью, но осталась у него постоянная за
бота и внимание. Особенная, какаято исступленная любовь появи
лась к недавно родившемуся сыну. Еще будучи в родильном доме при
носил ей цветы, очень вкусную еду, а привез на квартиру, без удержу
обнимал, нежно целовал, с улыбкой до ушей носил мальчика и сам
укладывал его в новенькую кроватку. Прошла на кухню, а там двух
литровый гончарный кувшин молока и сварена с лапшой курица, в
шкафчике полно разных консервов.
Уехал на завод и дважды звонил, справлялся о самочувствии и "не
надо ли чегонибудь купить".
И так у нее было много радости от внимания мужа. Часто вспоми
нает свою жизнь с коллективом завода. Бывали неприятности, но сей
час они казались совсем мизерными, не осталось и следа от них.
Волнующие дни начала месяца. У нее сидят начальники цехов и
экономисты, всегда идут споры  один говорит: "План невыполним.
Надо его уменьшить", другой требует: "Набрать в цех рабочих", тре
тий спорит: "Неправильный расчет себестоимости". Когда кончает
ся месяц, отовсюду звонки "Подсчитали выполнение плана", "вало
вая продукция в норме?", "план по товарной продукции выполнен,
или есть отставание?"
Словно не в цехах руками рабочих создана продукция, а вот ее,
экономистом отдела сотворено чудо  из металлической болванки
выточено изделие, идущее на сборку крана.
То, что всем она была нужна, наполняло ее чувством гордости.
Сейчас эта жизнь идет стороной, вызывая у нее душевную боль. Но,
главное  она в тисках одиночества. Тяжесть "домашнего уюта" ста
ла для нее тяжелой ношей.
42
Если бы она жила и работала под Москвой, совсем по другому она
бы чувствовала свою жизнь. Только по вине Георгия она обитает вда
ли от родных и близких.
Год тому назад, проездом через Москву к матери  в очередной раз
в отпуск ехала одна, знакомая сказала: "Есть вакансия директора
завода". Она добилась согласия Начальника: "Если Викторов напи
шет заявление с просьбой перевести его под Москву, он займет осво
бодившуюся должность". На Главпочтамте просидела всю ночь, до
билась разговора, упрашивала его прислать телеграфом заявление,
на что он ответил отказом. "Мне и здесь хорошо, никуда не поеду".
Тогда отпуск стал не отпуск. Ночь проплакала и даже появлялась
мысль  совсем не возвращаться. Сестра отговорила.
Уже несколько раз она заводила разговор с мужем о приезде его
матери и каждый раз получала ответ: "Подожди, мама раздумывает,
не может решиться уехать в такую даль". Придется тебе самой зани
маться или надо подыскать хорошую, добрую женщину.
Она вспылила.
 Не могу я больше так жить, не могу. Пойми ты меня,  на глазах
появились слезы.
Он привлек ее, обнял.
 Успокойся, вместе поищем тебе смену.
В дверь тихо постучали. По робкому, нерешительному стуку по
няла  пришел ее начальник  Петр Алексеевич Стешенко. Он был
старше ее на три года и работали вместе уже больше двух лет. Был
он высок ростом, полный, с небольшим животиком, ходил широ
ким шагом. Все шло хорошо, но вдруг он стал оказывать ей совсем
не служебное внимание. Это ее вначале забавляло, а потом вызыва
ло недовольство. Когда узнал о рождении сына  позвонил и горячо
поздравлял. Да и здесь, будучи оторванной от заводской жизни,
была довольна услышать его голос и получить хоть маленькую ин
формацию о событиях той жизни. Только вчера звонил и сказал:
"Наверное, завтра появлюсь перед вашими очами". Вот, он какой!
За семь километров  ночью, либо в кузове попутной машины, либо
пешком пришел к ней. Спрашивается  зачем? Прижав к груди руки,
встала около косяка двери в раздумье  может не открывать. Пусть
подумает "уснула", постоит и уйдет. Сделать так  значит, быть
жестокой, открыть дверь  поощрить к дальнейшему. Стук, уже
громкий повторился. Он, будто звал, теребил  открой дверь! Что
она теряет? Собственно, ничего. Она выйдет с ним просто подышать
свежим морозным воздухом.
Стешенко стоял перед ней со спущенными ушами меховой шапки,
в поднятом воротнике серого, сшитого из солдатской шинели полу
43
пальто, весь покрытый инеем. На крупном лице видела улыбку и ос
трые глаза.
 Нашел время и я перед вами.
Закрыла за ним дверь, посмеялась.
 Безумец, в такое позднее время тащиться за семь километров,
зачем?
 Пустяки, зато я вижу вас, соскучился донельзя"
Марина прикрыла руки платком, смотрела, как Петр Алексеевич
обметал веником с валенок снег.
 Я шел так быстро, что пот прошиб.
 Может погуляем,  нерешительно сказала Марина.
Он немного помолчал, поставил в угол веник, глубоко вздохнул. 
Пожалуй, можно. Он явно не ожидал такого предложения и прогово
рил сквозь зубы.
Светилась уходившая вдаль тропинка. В неясном свете луны тем
ными силуэтами стояли мелкие постройки, да из желтоватых фар
лился тусклый свет.
Он остановился и задержал Марину, повернул ее лицом к себе и
скороговоркой стал изливать свою душу. Из его несвязной речи по
няла только одно  ему тоскливо и вся радость видеть и быть рядом с
ней. Была уверена, что фразы давно им обсосаны не с одной женщи
ной и потому впечатления не производили.
 Какие новости на заводе?  спросила, переводя разговор на дру
гую тему.
Он помолчал, облизал сухие губы и нехотя сказал.
 Понятно. Вас больше интересует завод, чем я.
Она отвернулась, всматривалась в неясные силуэты идущих по
тропинке. Вдали показалась машина и она быстро ушла к дому. Сте
шенко стоит на умятом снегу, смотрит, как скрывается в подъезде
недоступная женщина.
В один из весенних вечеров на Степана нахлынули мысли о се
мье. Он давно лежит на койке и не может заснуть. Гдето бренчит
балалайка, и подвыпивший горланит на всю округу песни. Надое
ло так жить. Скоро должны распределять вновь построенные до
мики и ему обещали, что он тоже получит. То ли дело иметь свой
угол, где чисто, уютно, можно отдохнуть, поиграть с дочками. Не
надо бежать в столовую и занимать очередь, чтобы похлебать рыб
ный жиденький супишко и пожевать ячневую кашу. Опротивело
ежедневно по вечерам слушать песни ребят, да топот ног по вва
лившимся половицам коридора. Когда приехал сюда, живо на
44
шлись дружки  приходили выпить с ним. Но от этого баловства
он их живо отвадил.
Почему не поехала жена? Была бы здесь, давно жили бы в своем
доме. Который уж месяц ходит бобылем. Запросто можно к какой
нибудь вдовушке подкатиться, да ни к чему это. Другое дело, Вера. С
ней бы он наладил хозяйство. Ему нужны деньги, и он их заработает.
Рядом много земли, бери сколько хочешь, только приложи руки и
все окупится сторицей.
Под тягучие мысли о жизни возникает новый образ. Темные глаза
усмехаются. Степан поворачивается на скрипучей кровати, хочет
забыть их, но они снова возникают перед ним. Становится жарко.
Знает, что Вера работает вечером. И неожиданно решил встретить ее.
Был сердит на Галанцева, что разлучил их, он работает днем, она ве
чером.
Встал, посмотрел на часы  без пяти двенадцать. "Эх, тюря, прово
ронил"… говорит себе и резко зажигает спичку. Быстро одевается.
Уже прогудел гудок, идут толпами рабочие и он спешит к проход
ной.
Встал на углу в тени куста, смотрел на фигуры идущих. Но ее не
было. Холодный ветер вызывает озноб. "Проворонил!" Уже редкие
запоздавшие рабочие идут с вечерней смены.
"Может, с кем другим задержалась"… Становится тяжело дышать.
До боли в глазах смотрит на маленькую дверь проходной, ждет зна
комую фигуру. И наконец, в отблеске падающего света мелькает она…
Идет быстро по середине дороги. Все слышнее и слышнее ее твердые
шаги. Когда подошла к месту, где он стоял, шагнула в сторону…
 Не бойся!..  сказал.
 Степан, ты?..  изумленно спросила, остановилась,  откуда так
поздно?
 Тебя ждал,  глухо говорит, сжимает руку.
 Тише, тише!..
 Почему задержалась?.. Все прошли.
 Только управилась. Сборщикам приспособление нужно… А ты
меня здесь ждал?! Да?..
Ей грустно, что вот Степан на холодном ветру, продрог, а она даже
и не вспомнила о нем. И немного смешно смотрит на его насупленные
густые брови, под которыми совсем не видно глаз.
Он волнуется. Сжимает ее руки в своих, и незаметно его волнение
передается ей.
Степан откровенно говорит, как соскочил с кровати и побежал,
боясь пропустить ее.
 Теперь что же, доволен?..
45
 Можно и спать… Только не хочется. Может пойдем ко мне… 
шепчет Степан.
 Да ты с ума сошел!  говорит Вера и отходит.
Степан пробует уговорить ее, но Вера прощается.
Высоко над Амуром в звездном небе перекликаются косяки гусей.
Наконец Степан Ерофеев получил отдельный небольшой домик.
Открыл дверь веранды, улыбнулся. Прохаживался по светлым, пах
нувшим свежей краской половицам. Шаги гулко отдавались в пус
тых комнатах.
Поднимал лаз подполья и спускался туда по узкой лесенке, осмат
ривал шершавые кирпичные стены. Дворовые постройки были сде
ланы в сруб  ни один северный ветер не пронижет скотину. Лопатой
подобрал около изгороди мусор и боясь, как бы не передумали и не
отняли назад ключи, поспешил перетащить чемодан, койку, стол, три
табуретки и тумбочку.
Нечем было заполнить дом и потому все поставил в большую, вы
ходящую на юг, светлую с двумя большими окнами, комнату. Разло
жил свое хозяйство, потрогал теплый радиатор, подумал: "Не надо
заботиться о дровах и топить печку". Ночь спускалась на землю. На
улице голосили ребятишки: "Вова, куда мячик дел?!.." "Я буду во
дить…" "Нет, я"… Гдето блеяли козы.
Ввернул лампочку, включил свет. Занавесок не было, чтобы зак
рыть окна. Он вытащил из чемоданчика газеты и гвоздиками при
крепил к рамам.
Пустота, одиночество омрачало вечер радостного первого дня в
новой квартире. В душе Степана поднималось недовольство: "Что я,
семейный или бобыль какой? Шесть лет один жил и опять… У дру
гих жены не побоялись, поехали и теперь живут вместе, а мы все не
как люди"… Опять, вспомнил как его провожали. Заплаканные лица
дочерей, как наяву были. И вновь, когда думал о детях, находил оп
равдание поступку жены. "Куда бы я дел их зимойто… Теперь дру
гое дело…"
Раскрыл чемодан, вынул тусклые фотографии, поставил их на се
редину стола. Вспомнил, как с заплаканными глазенками прильну
ли к нему девочки перед отъездом.
Младшую дочь любил больше всех и она платила ему привязанно
стью, лаской, добротой детской души. Знала его морщинки, и детс
кими пальчиками водила по ним. Но если бывал насуплен, тихо про
ходила в свой заповедный уголок с куклами. Оттуда смотрели на него
голубые глазенки, и тогда Степан смеялся. Она в ту же минуту остав
46
ляла игру и подбегала, вскарабкивалась на колени. А с какой радос
тью усаживалась у него на спине. Бывало, подведет к сундуку, по
крытому ковриком, сделанным Евгенией из лоскутков притянет его
к себе и скажет: "Папа, ты повернись, я тебе чтото скажу".
В таких случаях он смеялся, отвечая: "Ну, проказница, говори, я
слушаю".
"Нет, ты папа, повернись, я на ушко"... И такие ласковые были ее
слова и так у нее блестели глазки, что он поворачивался. Она обни
мала его и горячо шептала: "Папочка, покатай меня!.." И смеялась,
подпрыгивая на его спине.
А вечером, когда ляжет спать, он присядет к ней на кроватку, про
ведет шершавой рукой по ее волосам, по ночам всегда смотрел  не
сползло ли одеяло…
Степан сложил письма в чемодан, вышел во двор. Осмотрел свой
будущий огород. Здесь были невыкорчеванные пни больших деревь
ев и мелкий кустарник.
Да, теперь ему есть где порасправить свои плечи. Он чувствовал в
себе большую силу, способную сдвинуть пни и выжечь кустарник и
сделать многое такое, что не только жене, но и другим не снилось. Он
будет первым здесь. Но это только начало. Ему надо быть не только
здесь, а там на реке, на протоках, где много рыбы.
Уходят мысли о заводе, об электрической искре, о металле, кото
рый поддается его сильной руке. Степан изпод густых бровей смот
рит на ползущие по вершинам сопок тяжелые густые облака и дума
ет о вдруг улыбнувшейся ему судьбе. Вера обещала прийти
посмотреть его квартиру. Потому и отказал товарищам в новоселье.
Для встречи купил дорогого вина и консервов.
Зажигались огни в домах. Доносилась стрельба с полей и берега
реки  вечернюю зорьку встречали сотни охотников. Пришла Вера.
Ей было интересно посмотреть новый дом, как устроился там Сте
пан. Увидев стоявший около кровати стол со сделанными накрест
ножками и закрытые газетами окна, засмеялась.
 Степан, у Робинзона Крузо и то лучше обстановка была!..
Степан обидчиво ответил:
 Подожди, и у нас будет. Не хочу без хозяйки покупать… А что,
думаешь, денег нет?..  Взял ее за руки и глухо сказал:
 Возьми, сколько хочешь, купи!
 На что мне они. Ты уж сам, как знаешь, так и купишь. Тебе о
семье надо беспокоиться, о жене.
 Жена, жена,  передразнил он ее.  Может мне с тобой лучше бу
дет?
Потянул ее к себе.
47
 Ты чего надумал?  Отстранилась. Заметила фотографию детей,
потянулась за ней.
Степан начал быстро собирать на стол. Но когда Вера увидела по
ставленную на стол бутылку, нахмурила брови.
 Не выдумывай. Ни пить, ни есть не стану.
Степан удивился. Както растерянно посмотрел на нее и тихо ска
зал:
 Я ведь так, от чистой души. Вино кавказское… Люблю я его.
Вера сказала, что и не притронется.
Видя его виноватую улыбку, показала на фотографии.
 Какие хорошенькие… Маленькая, наверное, вся в тебя!
Знала, чем развеять грустный взгляд. Степан сел на табуретку и,
держа за край фотографию, тоже посмотрел.
 Глаза у нее верно, отцовские. Да и характер хороший, ласковый.
А уж шалунья.
Вере очень хотелось посмотреть на фотографию его жены, спроси
ла, есть ли. Степан промолчал и Вера снова спросила.
 Что же не покажешь? Боишься?
 Не хотел. Ну, да посмотри.
Он быстро вынул карточку, передал ей. На нее глядели большие,
чуть печальные глаза молодой женщины. В правильных чертах круп
ного лица видна была решительность, энергия. Вера посмотрела на
него, вздохнула.
 Какая у тебя жена красивая. Дети прелесть! А ты гулять наду
мал.
Степана раздражали ее слова. Зачем она пришла сюда?.. Смотреть
на фотографии его детей или быть с ним? Он не может понять Веру. Оби
женно берет из ее рук карточки, кладет на стол, закрывает газетой.
 Раз не захотела ехать, значит, не любит.
Но Вера решительно стала на ее защиту. Горячо стала доказывать,
что она была права в своих поступках и осуждать ее не следует.
Вере было жалко его. Степан был хороший, ласковый, всегда трез
вый, хозяйственный… Нечего говорить о том, какой он специалист,
да и дома у него будет хорошо. И вдруг, откудато нахлынули шалов
ливые мысли.
 Иди, сядь сюда,  тихо сказала и показала на табуретку рядом с
собой.
Степан постоял немного, подошел.
 Да я, Вера, за тебя в огонь и воду сигану… И не я виноват, что
жена не поехала. Вот дети пишут, а жена  не тутто было. Сердится,
а может еще что. Отвыкла может. А с тобой знаешь как наладим
жизнь.
48
Вера обвела взглядом пустую комнату, подумала, что действитель
но она могла бы тут устроить хорошую квартиру.
На столе лежали фотографии и Вере почемуто стало казаться, что
девочки сейчас смотрят на нее, осуждают и ждут, когда уйдет. И она
не останется здесь. Наладить жизнь со Степаном? К чему все это? У
нее совсем другие желания. Война помешала ей продолжать учить
ся. И Степан, одержимый хозяйственными заботами, показался ей
мелким, хотя и хорошим. Отвечает ему глухо и тягуче.
 За меня, Степан, ни в огонь и в воду не надо сигать. Пойду я.
Как ни задерживал ее Степан, Вера, запретив провожать ее, ушла.
Степан не мог понять холодность Веры. Вспомнил, как она была взвол
нована, когда поцеловал ее здесь, в этом доме. И когда рядом сидел с
ней за столом у них, тоже видел, как рада была встрече. А тут… Даже
поцеловать не разрешила. Ишь недотрога какая. Чего ей надо? День
ги  есть. Дом получил  хозяйство будет, на заводе тоже все хорошо,
не хуже других. А может ученого подавай ей? Знаем мы этих ученых.
Работают до ночи, а в доме  ни тпру, ни ну. Видно не люб я ей. Мо
жет другой кто есть у нее? К груди подошла ревность, но он успокоил
себя  вся она на виду, никто за ней не ухаживает.
А Вера, когда была у Степана, не раз задумывалась о встрече с
Кравцовым. Она увидела его идущего из столовой, нагнула голову,
опустила глаза, ускорила шаги по легкому деревянному настилу. Но
в душе ждала  может он подойдет. Услыхала сзади быстрые шаги,
обернулась.
 Когда канавы зароют, чуть не упал,  громко сказал Дмитрий.
 Чуть не считается,  подала ему руку Вера.
 Кудато спешите…
Вера сказала, что идет на новоселье.
 Хорошо погуляете  завидую.
 Стоит ли. Иду просто посмотреть.
Хотела сказать, что у Степана не повеселишься, да промолчала. 
На минутку заглянуть обещала,  словно стыдясь чегото плохого,
проговорила Вера.
 Что ж, не буду задерживать. Счастливо.
Вера поблагодарила. Ей совсем не хотелось, чтобы он оставил ее…
"Все же подошел",  подумала она.
С неожиданной для себя силой ей захотелось снова увидеть Крав
цова и она, выйдя от Степана, направилась к дому приезжих. У па
радной двери оперлась на деревянные, отполированные перила, при
слушалась к шагам. "Куда, зачем иду, что он подумает? Скажу: мне
надо посоветоваться насчет учебы. Вот и зашла. Что он сделает?
Что?"
49
Вверху хлопнула дверь и быстрые, тяжелые шаги застучали по
ступенькам. Вера очнулась и, не помня себя, убежала в темноту.
Выходной день был безоблачным, но ветреным. В такие дни жар
кое солнце проникает лучами в чащу леса, гонит еще задержавший
ся под валежником снег. Текут мелкие ручейки. Вода скапливается
в ложбинах, пробивается во мху между высоких кочек, звенит, па
дая с почерневших сучьев сваленных бурей деревьев.
Звонкие удары дятла гаснут в тяжелом шуме ветра.
Вера любила быть в лесу и на реке. То ли потому, что в детстве она
привыкла с отцом, а затем с братом ездить на лодке в половодье за
уплывшими бревнами, то ли потому, что с матерью, а затем с девоч
ками, любила ходить по ягоды и по грибы. В лесу ей было немного
жутко: то странная тишина навевала призрак крадущегося волка,
то в грозном шуме могучих деревьев чудился незнакомый голос
страшного зверя. И тогда спешила по усеянной иглами и шишками
тропинке к светлому простору полей и голубой речке.
Ее всегда привлекала к себе спокойная гладь реки и могучие уда
ры волн о берег, шум глухого леса. Всегда она прислушивалась к не
знакомому говору, стараясь чувством понять скрытые тайны.
Сегодня, когда была в огороде, она часто засматривалась на лило
вый склон сопки, откуда ветер нес сладковатый запах распустивше
гося багульника.
После обеда накинула осеннее драповое пальто, причесала корот
кие волосы, надела голубой берет, сказала Раисе, что пойдет за цве
тами. И неожиданно подумала "Хорошо бы Дмитрий Иванович по
шел. Но где он?"
Степан с раннего утра корчевал в огороде пни. Сбросив на землю
телогрейку, тяжелым топором ударял по белому, жгутом натянув
шемуся корневищу.
Сильными взмахами топора подрубал одни за одним корни, затем
грудью навалившись на суховатое, излохмаченное бревно, служив
шее ему вагой, раскачивал подрубленный пень, и когда вокруг пня
земля становилась зыбкой, бросал бревно, упирался обеими жилис
тыми волосатыми руками в верхнюю часть пня, и отдирая от земли
темнобурое, опутанное мелкими нитями корневище, отваливал его
в сторону.
Садился на мшистый гребень. Широким рукавом вылинявшей,
пропахшей потом рубашки вытирал лицо, медленно вытаскивал ки
сет, закуривал "козью ножку", смотрел на результаты своего труда
и был доволен. Осталось немного. Еще несколько дней и вся земля в
50
огороде будет подготовлена для посадки. Сквозь дым махорки осмат
ривает выщербленные, высушенные солнцем мелкие пни и уже вы
вороченные кряжи, думает: "Какая тут тайга была. А теперь его зем
ля. Узнают, каков Степан Ерофеев!"
Вера издали увидела растрепанную голову Степана и груду выво
роченных пней. Удивилась, как быстро сумел он один очистить та
кую площадь. "Какой сильный",  подумала она.
Степан заметил ее. Быстро положил лопату на корневище с серой
высохшей землей.
 Заходи… Заходи!..  приглашал ее.
Вера сказала, что она мимоходом по пути к сопке.
 Я хочу цветов нарвать. Багульник распустился, видишь?  пока
зала на сопку.
 Мне немного осталось… Ну, да я сейчас.
 Догоняй, я тихо пойду.
Степан догнал Веру на пути к густому кустарнику, росшему вдоль
реки. Кругом расстилались огородные поля с поблекшей прошлогод
ней картофельной ботвой.
На крутом склоне уже появились зеленые усики трав и почки де
ревьев стали толстыми, мягкими, липкими в руках. На густом ма
линнике вотвот появятся мелкие лепестки.
Когда вышли на дорогу, холодный ветер пылью застилал глаза.
Голая серая земля прикрыта желтым кустарником, зимними холод
ными ветрами. Хрустит сухой ломкий лист. Они идут по прошлогод
ней дороге, вдоль неезженой колеи.
Бурлит река. Она катит свои воды поверх полированных камней.
На горизонте всплывают темные с серым отливом облака. Солнце гля
дит ласковым теплым взглядом, иногда закрывается темными рес
ницами облаков. Степан хочет привлечь к себе Веру, но она хмурит
брови: "Не балуй!"
 Не буду… Знаю  недотрога.
Вера смотрит, как течет река, как ударяются волны, подмывая
крутой берег. Временами обрываются глыбы земли, падают вниз и
следом набежавшая волна размывает и уносит с собой мелкие части
цы земли. Дерево с одной стороны уже висит корнями над обрывом.
Пройдет еще некоторое время и под ударом ветра упадет и оно.
Ей не хочется думать ни о прошлом, ни о будущем, туманном, не
ясном.
Сейчас было бы хорошо сидеть и слушать песнь весеннего ветер
ка, переливчатый звон бегущей воды и песнь жаворонка.
Идут молча, поднимаясь на сопку. Вера рвет цветы. Она подламы
вает крепкие веточки багульника и с силой рвет их. Степан тоже рвет
51
и отдает ей. Набрав букет, Вера присела на бугорок, посматривая на
город. А он лежит, в долине, на берегу реки, многоэтажный, с высоки
ми трубами заводов, с высокими мачтами радиостанций. А на той сто
роне Амура подернутой дымкой, лежат темные, едва зеленеющие скло
ны сопок. Вдали, слева, большие серые поля с голубыми черточками
проток и озер. "Там сейчас Александр". Изредка доносятся выстрелы.
Амур, сбросив зимнюю ледяную одежду, катит свои воды вдаль,
к Тихому океану. Пошли пароходы. Вон виден идущий вниз катер.
Степан стоит около Веры, также смотрит вперед, затем садится и
говорит:
 Эх, и заживем мы с тобой, Вера!.. Я ведь решил уйти с завода…
 Как уйти?
 Да очень просто. Я был уже в поликлинике. Справки у меня есть
 хроническая двухсторонняя пневмония. Нужен чистый воздух. Но
это так, охмурю я их! Для блезиру все это.
 Как так для блезиру?..
 Очень просто!  он смеется глухо, почти беззвучно,  я там буду
рыбачить.
Повернулся и начал говорить быстро, резко. Все лицо было напря
жено и, когда складывал губы, появлялась незнакомая ей улыбка.
 Я должен себе житуху создать! Сам себе хозяин. Дом получил. К
осени заработаю на корову и на обстановку… Евгения пусть в дерев
не останется. А мы здесь с тобой заживем!.. Она не хотела ехать  не
надо. С тобой будем жить, верно?
Вере тоскливо было слушать Степана. Самодовольный тон был
неприятен и Вера молча поднялась.
Перед тем, как расстаться, Степан сказал Вере, чтобы пришла ве
чером к нему. Она остановилась, посмотрела на него, затем на стелю
щийся дым на огородных полях  жгли прошлогоднюю траву помидо
ров и огурцов. Разглядела свой огород и белый платок Раисы. Там
уже догорал костер.
 Не жди. Не приду. Незачем.
Степан снова сказал, что ждет ее, но Вера покачала головой. В душе
не было радости.
Совсем близко пронеслась стая уток. Она смотрела им вслед. Вот
бы и ей сейчас улететь туда, далеко, где есть счастье. "Нет, не то все
это. Не для меня. Ты, Степан, для другой. Что я буду делать в доме?
Разве там счастье?" Грустить Вере не хотелось. Дома ее ждали и она,
крепко держа букет, быстро поднялась.
Поздно вечером, когда все хозяйственные дела были сделаны и
пришел Александр со связкой уток, Раиса спросила Веру:
52
 Ты с кем ходила за багульником?.. Одна, что ли?
Вера молчала. Почему Раиса спросила о том, что ей собственно и
не нужно знать. Засмеялась.
 А тебе что? Может одна, а может и с кемнибудь.
 Не хочешь говорить, ну я скажу: со Степаном ходила.
 Может и с ним… Мало ли с кем интересно.
И опять рассмеялась, смотрела сквозь щелочку сомкнутых век то
на Раису, то на Александра.
 Я же знала… Только уж, дорогая моя, зачем ему голову дурма
нишь?
 Кто кому!..
 Это уж известно, что ты!..
Вера замолчала. Дула на горячий чай, налитый в чашке. А Раиса
продолжала.
 У него большие ребята. Будешь потом со своими ползать, а там
его жена будет ревмя реветь. Какая у неето жизнь будет, маята одна,
да и у тебя не лучше!..
 А ребятам отца подай, будут всю жизнь кричать об этом!  доба
вил Александр.
Вера както испуганно смотрела то на Раису, то в окно.
 Да нет, я так… Просто одной было скучно идти,  оправдывалась
Вера.
 А любовь на час  совсем не годится. Не разменивайся на мелочи,
поняла?! Не люблю я этого!
Александр пыхтел трубкой.
 Да ты, бог знает, что мелешь,  вскипела Вера.
 Ну ладно. Я вот думал и говорю,  учиться тебе надо. И нечего, 
прекращай работу, да занимайся. Не успеешь оглянуться  экзаме
ны.
Долго в этот вечер они сидели за столом, обсуждали дальнейшую
жизнь Веры.
Александр любил сестру и потому готов был сделать для нее мно
гое. И хотя самому не удалось пойти в высшее учебное заведение, очень
хотел видеть там Веру. Он настаивал на немедленном увольнении.
 Уходи и за книги садись.
Вера соглашалась, что надо учиться, но об уходе с завода возража
ла.
 Я не слабосильна. Могу и вечерами заниматься.
 И нечего тебе об этом говорить. Слушать не хочу,  сказал Алек
сандр.
Вера дала слово, что будет хлопотать об увольнении, но заявление
подавать медлила. Она познакомилась с директором школы, взяла
53
программу для поступления в ВУЗ, принесла из библиотеки книги и
вечером раскрыла учебники. Они навеяли прошлое. Давненько она
сидела за партой, выходила к доске. Учеба давалась ей с трудом. Но
брала упорством и часто получала пятерки.
Раиса заметила, как на столе у Веры появились учебники и тет
ради, но она попрежнему молчала об увольнении. Однажды не вы
терпела.
 Ты, Вера, как будто чужая мне, а не родная. Разве я плохое для
тебя когданибудь делала? Не отделяла и отделять тебя не хочу от
своей семьи. И Александр думает тоже. Так почему отношение ко мне
такое, а?  Махнула рукой, отвернулась. Вера увидела огорченное
лицо Раисы, сказала подаст заявление  Может отпустят.
 Ну вот, давно бы так. Не знаешь, как я хочу, чтобы ты стала вра
чом,  быстро говорила Раиса и моргала светлыми ресницами.
Вера стала хлопотать об увольнении. Знала, как неохотно отпус
кают рабочих, тем более давно работающих на заводе. И вот она боль
ше часа сидит в приемной главного инженера. Неожиданно широко
распахнулась дверь приемной и она увидела Дмитрия. Он прошел к
двери кабинета, но заметив Веру, остановился, спросил, зачем она
здесь. Вера смутилась. Она не хотела прибегать к чьей бы то ни было
помощи, тем более Кравцова.
 Так, по личному делу,  сухо ответила она.
 Личное? Если не секрет, что это за дело?  снова спросил Крав
цов.
Вера стояла под косыми лучами заходящего солнца. Видел ее ши
роко раскрытые темные глаза, переспросил: "Что за дело",  хотя так
спрашивать и было неудобно.
 Заявление у меня. Надо разрешение главного инженера.
Кравцов расспрашивать больше не стал и со словами: "Подожди
те, сейчас организуем",  прошел к Рогинскому.
Вера перестала замечать всех выходивших из кабинета, ждала 
вотвот откроется дверь кабинета главного инженера.
Иван Львович, когда она вошла, предложил сесть, извинился, что
задержал и взял заявление.
Кравцов сидел напротив Веры и спокойно смотрел на раскраснев
шееся ее лицо. В третий раз он видит ее так близко. Вера изредка
смотрит на него. Как далеко он стоит от ее жизни и многих других, с
которыми познакомился здесь. Жизнь идет не только в стенах заво
да, но и гдето там, о чем он и не знает.
 Так. Уволиться хотите?  сказал Рогинский, когда прочитал за
явление.
 Да, учиться хочу,  твердо ответила Вера.
54
 Куда же поступать?
 В медицинский. В Хабаровске есть институт. Хочу подготовить
ся к экзаменам.
 Похвально. Я когдато сам хотел быть медиком  все лапы пере
вязывал кошке, да друзья затащили в технический.
Вера все ждала: Вот, вот, Рогинский положит заявление и напи
шет: "отдел кадров  уволить".
 Заводу очень нужны сварщики. Разве не сможете заниматься
вечерами?  спросил Кравцов.
 Если бы могла  не пришла,  твердо ответила Вера.
 А начальник цеха дал согласие. Подписал: "Не возражаю". Все
гда вот так. Уволят, а потом кричат  рабочих нет, план срывается, 
возмущался Рогинский.
 Мне нужно подготовиться. Забыла все.
 Я думаю, Иван Львович, при настоящем положении с заказом,
ни одного человека с завода отпускать нельзя. Тем более сварщиков.
Нельзя этого делать.
 Да, да… Но понимаете, учиться надо. А как подготовишься, если
долгий перерыв в учебе?
 Конечно, ваше дело решать, отпускать или нет. Но приходится и
о делах завода думать. Предстоит большая работа.
Иван Львович понимал важность просьбы Нагибиной и ему хоте
лось отпустить ее, сделать хорошее дело. Но и Кравцов тоже прав.
 Подождите несколько дней. Приедет Викторов, тогда решим. Он
передал Вере ее заявление и она ушла. "И зачем Кравцов ввязался. Все
они добрые, когда спят. Больше всех ему надо. Противный. Сам инже
нер… Иван Львович подписал бы. А я все равно подготовлюсь, и сдам
экзамены. Что, думают не смогу быть с высшим образованием? Смогу
и буду. Буду… обязательно буду!" Твердила себе Вера, идя домой.
Хотя и сердилась на Кравцова, но не хотела признаваться себе, что
была рада случившемуся. Теперь опять будет работать. Брат и невес
тка ее любят, но на иждивении у них она не хочет жить. Сама зараба
тывает себе на жизнь.
Кравцова мысли о Вере волнуют, не дают покоя. Он грубо вмешался
в ее жизнь и теперь она ругает его. А Вера, вон какая! Другие могут,
почему же она не подготовится. Через шесть лет врачом будет. Вот
здорово! А может посоветовать в Ленинградский институт поехать?
Пока экзамены сдает, может и у меня в комнате пожить. Кажется
нашел повод для появления у Нагибиных. Нет. Сначала напортил, а
потом замаливать грехи пошел. Только так и расценят его появле
ние. Скажут  совесть замучила. Вера обиделась. Уходила, даже не
посмотрела. Нет! Потом, когда прояснится, потом…
55
Переехать в построенную еще несколько лет тому назад избушку
сторожа Степан решил в выходной день. Заместитель постройкома
Хлопушкин устроил все так, как нельзя было лучше. На заседании
завкома в "прочих вопросах" предложил обсудить ход огородной кам
пании и выдвинул для утверждения сторожем Степана Ерофеева. "У
него есть врачебная справка. Необходимо предоставить легкий труд
на свежем воздухе. Он ветеран войны и мужик хозяйственный, за
ботливый, не пропьет чужое добро".
Кандидатура Ерофеева была утверждена. Игнатьев, прочитав ре
шение заводского комитета, покачал головой, хотел возмутиться, но
сказал: "Ну что ж, раз есть постановление заводского комитета, я
сделать ничего не могу, путь уходит".
И Степан приготовился к отъезду. Еще днем он отнес чемоданчик
к Нагибиным, сложил в мешок необходимые вещи и перед самым ве
чером стал нанизывать на бечеву стальные крючки. В первый же день
он опояшет всю протоку и забросит перемет в глубинные места реки 
там должен ловиться амурский сазан.
Незаметно пришла ночь. Степан еще раз осмотрел пустые комна
ты и перед тем, как лечь спать, вышел на балкон. Долго смотрел на
светлое окно комнаты Веры, на мерцающие огни далекого поселка и
было радостно на душе. Ведь жизнь ему улыбается, и он добьется один,
без чьейлибо помощи того, о чем мечтает. И зачем Вера захотела
учиться? Да что, разве со мной ей плохо будет? Учиться. Посмотрим,
поедешь ли… Я ведь, что захочу, то и сделаю. И почему она не отвеча
ет на его любовь? Все водит и водит за нос. Нет, ждать он больше не
будет. Она должна быть его…
Утром, чуть свет, Степан был на ногах и со своими вещичками
пришел в гараж,  до реки подвезут рыбаки.
Вскоре появился Лобов. Неторопливо он снял с руки ведерко, а с
плеч рюкзак, положил их на пол, спросил у Степана, не с ними ли он
едет на рыбалку. Степан ответил:
 Нет, я на заводской огород.
 А чего там забыл?  удивился Лобов.
 Да сторожить попросили..
 Сторожить?  закинув голову вверх, удивленно спросил Лобов.
Сел на табуретку, качнул головой,  меня бы ни за какие деньги не
упросили.
Хотел Степан сказать, что ему, Лобову, не надо покупать обста
новку для квартиры, а у него в комнатах пусто. "Не повезу я из де
ревни столы да табуретки… И костюмишко у меня один, да и тот пло
56
хонький". Степан ждал от Лобова злой шутки и насторожился. Но
Лобов не любил подшучивать  у каждого свои привычки. Он посмот
рел на Степана добрыми большими глазами и предложил закурить.
 Ну что ж, раз по душе это дело, валяй? Мы к тебе на рыбалку
ездить будем. Вот дорога попросохнет и ты нас принимай. Тут всегда
так  Дождь пойдет, куда спрятаться? В избушку, к сторожу. Беспо
койства у тебя много будет… Ну, а на завод когда, осенью? Или же
совсем переедешь на землю?
Степану нравился Лобов. Встречался он с ним редко  знал, что
Лобов работал слесарем. Говорили , он и сварщик хороший.
 Зачем совсем?.. Малость подлечусь на свежем воздухе, а потом опять
на завод. Обставляться надо… Нельзя, ведь я сварке учился… В поле я
так, временно. Сенца нужно заготовить, авось коровенку заимею.
 Ну, тогда правильно. Советую там рыбу ловить. Тут ее знаешь
сколько? Когда летом вода по щиколотки, карася руками из тины
вытаскивают, мешками возят. Да что говорить. Вот и мы сегодня
легонько вытащим пудиков пятьшесть.
Вскоре пришел Лагутин. Не успел Степан осмотреться, как маши
на, в которой он ехал, остановилась у берега, здесь находилась лодка
Лагутина.
Лодка, выкрашенная в зеленый цвет с голубой каймой вдоль все
го борта, легко покачивалась на волнах, блестя большими буквами 
"Звезда". По Амуру ходили небольшие пенистые волны.
Както непривычно было плыть на маленькой лодочке по широ
кой реке, но Степан вслед за другими быстро сел на узенькое сиденье
и Семен оттолкнул лодку от песчаного берега.
Вниз по реке под сильными взмахами весел лодка шла быстро,
урчала о борта вода.
Степан смотрел на еще бурую, грязную воду, на лежащие боль
шие камни. Они, отшлифованные волнами, блестят серым цветом, и
как большие звери греются на солнце. Зеленый мох покрывает лож
бины вдоль камней. А вверх к самым вершинам сопок тянутся дере
вья. Они стоят еще голые. Степан удивляется тому как растут здесь
березы, где находят себе питание?
Лодка свернула налево, в протоку и вскоре Степан вышел около
своего жилья. Лагутин предложил закинуть бредень здесь, но Еро
феев, да и другие, не согласились  здесь мало было заводей, а вода
была еще холодная и бродить в ней неприятно.
 Приедем к тебе в другой раз, тогда, Степан, встречай нас, уху
будем варить.  И лодка уплыла дальше.
Степан, цепляясь за прутья ивы, поднялся на гребень берега, оста
новился, посмотрел. Перед ним лежала огромная, залитая солнцем
57
река. Катера, похожие на игрушечные лодочки, тащили длинные
пузатые баржи. Дымя низкими трубами скользит, похожий на утюг,
паром.
Степан полной грудью вдыхает ароматный воздух, прислушива
ется к переливчатому звону жаворонка, смотрит, как скачут по пес
чаному берегу кулички, и широко улыбается. Изпод тяжелых гус
тых бровей смотрят веселые глаза человека, которому жизнь дала
сильные руки. Он легко взваливает за спину мешок с вещами и шага
ет прямо по вспаханному полю к чуть покосившейся избушке.
"А сена тут будет много… Луга какие!.."  говорит себе Степан,
посматривая на лежавшие впереди массивы земли с пробившимися
на пригорке зелеными, молоденькими усиками травы.
Сказочно быстро идут дни. Не успел Степан оглянуться, как прошли
две недели. А сколько он за это время переделал. У него теперь есть хо
рошая лодка и внизу в больших садках, много рыбы. Уже несколько
дней подряд он закидывал перемет на глубокие места Амура и снял не
один десяток сазанов. Для этой рыбы есть отдельный садок и часто Сте
пан открывает дверцу и смотрит на темные широкие спины рыбы.
Да и протока изнизана переметами. Степан готовится к дню отды
ха, когда в городе большие базары, хочет вывезти туда на лодке все,
что было поймано им за эти дни. И вот он дождался этого дня. С вол
нением причалил к деревянному настилу, запер на замок цепь, взял
корзину с рыбой, занял на прилавке место.
Шумит, толпится народ. Идет бойкая торговля свежей рыбой, со
леной  прошлогоднего улова, жирной серебристой кетой, привозным
луком, крупным красным картофелем. Визжат поросята. Над шумом
толпящегося народа стоит гул прибоя волн.
Степан не успевает приносить рыбу, она вся быстро разбирается.
Счастливый, довольный, он крепко прижимает в кармане тугой, на
битый деньгами, бумажник. "Одна неделя и больше тысячи зарабо
тал… Вот это да!.." Но так он уехать не хочет. Нет, он должен пови
дать Веру, поделиться с ней своими первыми успехами.
Протискивается в толкучке, смотрит, что лежит на руках у женщин
 надо купить Вере подарок. Наконец, подходящее найдено  большая
шелковая шаль. Степан торгуется. Не хочет отдать пятьсот рублей,
ему их жалко. Просит, и доказывает женщине, что шаль дороже трех
сот рублей не стоит. Всетаки покупает за четыреста рублей. Береж
но свертывает и засовывает под полу пиджака и быстро, на ходу, цеп
ляясь за борт идущей на поселок машины, залезает в кузов.
Вера с утра, после отъезда Раисы и Александра на базар готовила
грядки. Разбрасывала навоз, глубоко на полный штык, поднимала
58
землю, острыми краями лопаты разбивала комки слежавшейся зем
ли, вспоминала как ходила за багульником. Степан всетаки ушел,
бросил работу в цехе. Видно, когда в сторожа пробивался, здорово
сначала обхаживал врачей в поликлинике, затем Хлопушкина. И
вышло. Не послушался  ушел. Жену, вернее, работницу по дому по
дыскать хочет. Та не поехала  меня подбивает: "Извольте хозяйкой
в дом. Вот вам ведерко  подои корову, покорми поросят, возьми ло
патку  набери в кадки куриный помет". Наверное и газету не даст
прочитать. А если книгу возьмешь  в печку бросит. Странный. Сей
час все отдать готов. Или когда любят женщин все мужики такие?"
Вера рывками кидает землю, рыхлит ее, граблями убирает высох
шие стебли, корневище пырея, подбивает лопатой края грядок.
Вспоминает Кравцова. Както в цехе подошел, поздоровался, спро
сил: "Не сердитесь?" А потом предложил в Ленинград поехать. А сам
густо покраснел и вскоре почти убежал, застеснялся.
Ей даже неприятно, что она так часто думает о нем. И хочет ото
гнать эти мысли, а они опять приходят. Сегодня утром смотрела в
окно, ждала, когда он пройдет мимо дома. Прислонилась к косяку
окна, закрылась шторой и наблюдала. Она заметила, что Дмитрий
тоже посмотрел в ее окно. Шел он медленно, обычной своей раскачи
вающейся походкой. Думала, что обратно пойдет также мимо дома,
расчесала волосы, подвязала их беленьким в горошек платочком,
вышла в огород. Но он пошел на завод. Жалела, почему не пошел
здесь. Ну и не надо… Отдыхает. Смотрит в голубое небо. Уже кончил
ся весенний лет птицы. Только редкие облака лежат над сопками.
Около заборчика увидела синюю с полинявшими нитками, кепку
Степана. Он стоял и улыбался.
 Ты откуда?  засмеялась Вера. Положила грабли, быстро подо
шла.
 Соскучился. Вот и пришел,  ответил Степан, ласково посматри
вая на Веру.
 Чудной ты. Я ведь говорила  не приходи до осени, а ты?
 Пришел. Не могу.
 Ну, заходи, раз не можешь…  ворчит на него Вера.
Степан прикрыл за собой калитку, взял руку Веры в свои.
 Не работала, а мозоли натерла.
Вера смеется. Не отнимала руку, смотрела на небо.
 Значит соскучился?
И так было видно, что Степан хотел ее видеть, но ей еще раз надо
услышать его голос и убедиться в том, что он пришел ради нее.
 Чего стоим тут, пошли в дом,  говорит Вера и соскабливает при
липшую к туфлям землю.  Наших никого нет, на базар пошли.
59
Степан не решается показать Вере купленный им подарок. Будет
ли она довольна им? Рассказал, как много продал рыбы.
 На, возьми… Тебе купил,  вынул из кармана сверток и неловко
передал ей. Развернула газету. Видел, как улыбнулась, когда раски
нула шаль на руках.
 Носи. Красивая, тебе пойдет.
Вера набросила ее на плечи. Подошла к зеркалу.
 Я еще не то куплю,  сказал он.
Но Вера резко повернулась к нему лицом и Степан увидел серди
тый взгляд. Сдергивая с плеч платок, протянула его.
 Нет, Степан, я не возьму. Отправь жене.
 Как же это?.. Для тебя купил.
 Больше не вздумай глупости делать. У тебя семья  жена, дети.
Ты  отец и муж… Понял?
Вера отошла к столу, присела на стул. Степан стоял обескуражен
ный, не знал, что делать. Все было так хорошо. Как он искал пода
рок, как хотел увидеть ее, сделать приятное. И она отказалась.
 Значит не любишь меня,  выдавил он, сжимая в руке платок.
 А разве я говорила, что люблю? Нет, Степан, мы друзья.
Степан сел на стул, опустил голову, попрежнему мял в руках пла
ток. И ей стало его жаль.
 Небритый… Совсем обрастешь, будешь как медведь.
 Я не думал, что пойду к тебе. Все разом случилось. После прода
жи рыбы настроение пришло, вот и прыгнул в машину. А ты… вон
какая.
Слова Степана рассмешили ее.
 Я ведь маленькая. А ты большой. И глупый. Больше не будешь
понапрасну тратить деньги, а?
Не понимая Веру, он исподлобья смотрел на нее. Сунул в карман
платок, ушел. Когда пришла Раиса и увидела на лице Веры шалов
ливую улыбку, спросила, что с ней.
 Да ничего. Тут Степан приходил, вот и рассмешил. Говорит два
мешка рыбы продал… На радостях прибегал…
 Вера, пошли на огороды. Пора картофель окучивать,  сказала
Раиса.  Александр тоже хотел пойти, да, наверное, опять в цех убре
дет. Вечно торчит там. Такой уж есть. У кого что не ладится  подай
сюда Александра. Говорю: для дома хоть гвоздь забей  не помогает.
Раиса ворчит на мужа, хотя знает, что это бесполезно.
 Тебе жаловаться на Александра ни к чему. Мало кто живет так,
 защищает Вера брата.
60
 Знаю, всегда за него. Одного поля ягода  кислая клюква. Оба на
подбор. Тоже хороша. Договорились, уж на что лучше, нет, посвое
му сделала. Не пустили… А почему в местком не пошла? Секретарь
парткома Ворончихин тоже по этим делам еще какой вес имеет. Не
пошла? Видно, не очень надо. Вот не сдашь экзамены, еще год пропа
дет.
На упреки Раисы Вера улыбается. Она собирает все, что надо к
завтрашней работе.
Рано утром, наскоро поели и пошли с мотыгами за плечами и узел
ками в руках. Бодрое, чуть прохладное утро приятно обдувало щеки.
Вера едва поспевает за Раисой, шаг у нее мелкий, не то что у Раисы 
та широко шагает и против обыкновения говорит мало. Дорога в ого
роды хорошо знакома  тропинками, через дорожную насыпь, густой
кустарник, мимо кирпичного завода и мелких озер, разбросанных
по всей низине. За это место пришлось повоевать. Здесь, на бывшей
пойме реки, земля лежит черная, как крыло ворона, урожай она дает
отменный. Прозевай Раиса только один денек и землю распахали бы
рабочие кирпичного завода, да еще какоето учреждение из города.
Раиса тогда подняла всех на ноги. Даже секретаря Горкома партии
отчитала: "Мины давай, а хорошую землю другим? Мы по двенад
цать часов из цехов не вылазим, сами видите, а картошку не имеем
права посадить там, где хотим, да?"
Он стоял в цехе и только вытирал пот с лица. Жарко было от рас
каленных чугунных корпусов мин и нахлынувших на него с криком
женщин.
Идут быстро, шурша по гальке босоножками. По давнишней при
вычке Вера с верха кустарника срывала листочки, прикладывала их
к губам, старалась щелкнуть. Но листочки были маленькими и зву
ка не получалось. Только губы становились горькими. Вера прислу
шивается к голосу птиц и шелесту молодой листвы. Степан, навер
ное, удивится их приходу. И как он покраснел и был совсем
растерянным, когда она отказалась от подарка. "Я сильный, все
могу". Сейчас она придет, потихоньку откроет дверь избушки и при
берет в домике. Нарвет цветов и поставит их на стол. У него, навер
ное, хаос там, известно, как живут одинокие мужчины.
Когда ветки висят впереди и мешают идти, Вера поднимает руку,
легко отстраняет их, нагибается, перебегает. Когда тонкие ветки,
задетые Раисой, хлещут по лицу, Вера кричит: "Рай, держи ветки!"
За кустарником открылась низина с извилистой протокой. Недале
ко грядами уходит вверх только что позеленевший лес. А над холма
ми ослепительно чистое небо. Заливаются жаворонки и, распластав
большие серые крылья, плывет над полем коршун.
61
Вот и домик с двумя маленькими покосившимися оконцами сто
ит на самом берегу протоки. К бревну цепью привязана лодка. Про
топтана дорожка от домика к берегу. По воде идут широкие и ма
ленькие круги от играющей рыбы. Никого нет. Пока Раиса
осматривала грядки с картофелем, Вера вынула из накладки двери
ржавый железный прут и вошла в дом.
После яркого солнца не может различить вещи. Закрывает глаза.
Минуту стоит. Затем видит белую печку, табуретку около стола, боль
шую скамейку вдоль стены, выщербленные половицы пола и покры
тый серым тонким одеялом топчан. Вера разочарована. Заглядывает
в кастрюли, стоящие на плите  они были чистыми. Закрадываются
мысли, уж не ходит ли сюда к нему женщина. А Степан в это время
косит на полянах траву. Он не может лоботрясничать, когда появи
лась возможность начать заготовку сена. Трава молодая, и сено бу
дет питательным.
Вера среди кустарника замечает качающуюся в такт фигуру Сте
пана и говорит Раисе: "Я сейчас".
Слышит резкий свист косы. Подошла ближе. Серая рубашка про
питана потом. Крикнула:
 Степан!
Он остановился, обернулся на голос, быстро положил косу. Торо
пится к ней, утирает лоб широким рукавом рубашки.
 Вера? Да как же это ты. Вот хорошо.
 А я с Раисой. Она уже на участке.
Тускнеет лицо Степана. Мозолистыми шершавыми руками дер
жит ее руки и смотрит в глаза.
 Я думала, у тебя бог знает что в избушке, а оказалось прибрано.
Кто же это там хозяйничает,  лукаво смеется Вера,  молодая, пожи
лая?
 Никто. Я сам. Ейбогу сам.
 Так и поверю.
 Честное слово. Все ждал, может, ты придешь.
 Как же, ждал?
 Утром сегодня проверял крючки переметов, и так захотелось
увидеть тебя. Думаю, завтра поеду на базар, потом пойду на завод,
вот и увижу. А ты сама пришла.
Степан вдруг поднимает ее  кружит. Вера смеется.
 Задушишь, медведь.
 Я накормлю вас свежей ухой.
 Попозже. Мы ведь только из дома. Коси.
Вера, раскрасневшаяся, держит в руке косынку, подходит к Ра
исе.
62
 Степан накосил уйму травы. И обещает ухой накормить.
 Хозяйственный. Живо освоил Дальний Восток.
Вера становится между двух грядок и начинает мотыжить. Уже
сильно стало припекать солнце. Вера с Раисой работают быстро. Мо
тыгой срезаются корни дикой травы, поднимается мягкая, черная
земля, и лежит бугорками у зеленых всходов картофеля. Грядки идут
ровные с глубокими бороздами. На лице Веры пробивается пот. Раи
са хотя и не хочет сознаваться, но завидует выносливости Веры. "Хо
чется верить, что Вера в этом году поступит в институт. Пройдет не
сколько лет и она будет врачом. И так это будет здорово. Вера не
сварщица в цехе, а врач. И будут к ней идти люди с болезнями, будет
она помогать им стать на ноги. Какое это счастье  делать всегда доб
ро. И не за благодарности, деньги, а вот так, для себя, для своей души.
 Вера… Я сейчас думаю, ты хоть перед экзаменами месяц возьми
за свой счет.
Вера молчит и усиленно работает. Понимает Раису, и так хочется
ей сказать спасибо. Между ними давно установилась душевная бли
зость, невидимыми нитями связывают их помыслы и действия. И,
конечно, понимает Вера, что Раиса хочет для нее добра и будет очень
расстроена, огорчена, если Вера вдруг не поступит в институт. И Вера
соглашается.
 Хорошо. Я поговорю с Рогинским.
Раиса довольна. Она остановилась на конце грядки, окинула
взглядом сопки, реку и сказала:
 Скоро наш город совсем разрастется. Больниц и поликлиник по
настроят. Гденибудь пристроишься. Рядом свой доктор будет. А зас
матриваешься ты, девушка, на Дмитрия Ивановича.
Вера краснеет. Сквозь щелочку век смотрит на Раису.
 С чего это выдумала??
 А с того. У меня глаз наметан. Вижу, что нравится он тебе.
 И неправда, неправда,  вдруг серьезно говорит Вера, и опять на
чинает работать.
Подошел Степан. Невмоготу ему было одному гдето косить тра
ву, если здесь Вера. Стал убирать с поля камни.
К обеду почти все было сделано. Степан шагает к воде, поднимает
свитую из прутьев пузатую корзину и кричит:
 Вера, погляди, какие плавают!
Она присела на корточки, удивилась.
 Смотрика, полная корзина и все сазан!
 Лучше рыбы нет,  отвечает Степан.
Вера в открытом люке видит толстые, черные хребты рыбы. Ей
хочется потрогать их.
63
 Нини, пугать не надо,  степенно говорит Степан и выбрасывает
на берег две рыбины, закрывает люк и спускает на дно протоки кор
зину.
Здесь на Амуре он узнал эту рыбу и полюбилась она ему. Да и кто
из живущих вдоль у берегов этой могучей реки не знает жирную с
маленьким ртом рыбу. Она жарится на собственном жире.
Степан большим ножом чистит сазана. Устилая илистый берег,
во все стороны летит серебристая чешуя.
Вера зачерпнула в ведро воду, принесла чугунок, наломала мел
ких прутиков для растопки костра. Прищуривается, до боли в гла
зах смотрит на солнце. Всеми цветами радуги оно пылает в далеком
небе. С огромной скоростью начинают двигаться разноцветные точ
ки. Когда голова начинает кружиться, она смеется, встряхивает во
лосами.
 Ну, а ты хорошо занимаешься? Книги есть?  спрашивает Сте
пан.
 Многое забыла.
Потрескивают сухие ветки ивняка. Бледные языки пламени ли
жут подвешенный на проволоке, наполненный до краев свежей ры
бой котелок. Хорошо, вкусно пахнет уха. Степан расстилает на тра
ве мешковину, приготавливает обед. Вера забрела в воду. Большие,
белые на длинных стеблях лилии для букета очень хороши. Вера лю
буется и срывает в кустах распустившиеся ирис и белые ромашки.
Любуется букетом, ставит его в стеклянную банку. Села на выщерб
ленное бревнышко. Положила на колени локти, посмотрела на реку,
прислушалась к тихим всплескам воды об илистый берег. Иногда
подмытая земля отваливалась, падала и тогда пенилась бурая вода.
Подошел Степан, но Вера попрежнему сидела, не шелохнувшись,
устремив взгляд на реку, на голубое, чистое небо. Степан постоял,
затем грузно со вздохом опустился на землю, положил руку ей на
колени, но она быстро ее убрала.
 О чем думаешь?  спросил Степан, но видя, что она не обращает
на него внимания, стал смотреть на реку.
К берегу, справа от них, к эстакаде для перекачки нефти прича
лила баржа. Она почти вся была погружена в воду. Только палуба
блестела, сливаясь с водой. "Ишь ты, пустая баржа на воде, а полная
в воде".
Тянули, опуская вниз с помоста, шланги, бегали рабочие по палу
бе баржи. Для Степана, впервые живущего на большой реке, все было
новым, захватывающим, интересным. Он с жадностью смотрел на то,
как причаливала баржа, как шли быстроходные катера, как буксир
тащил вверх широкую, низкую "халку".
64
 Вера,  тихо сказал Степан.
 Что…
 Можешь ответить?
 Конечно…
 Я о том же…
 Опять за свое.
Вера искоса посмотрела на суровое лицо Степана и снова устреми
ла глаза вперед. Степан думает тяжело, мучительно. "Ну, что ей надо?
Разве не видит, как тяжело ему без нее, как тоскливо в одинокие дол
гие ночи".
 Скажи, будешь женой?  громко сказал.
Она обеими руками схватила за волосы Степана, рассмеялась, кач
нула его голову к своей груди. Затем оттолкнула и хотела спрыгнуть
вниз, но жесткие руки Степана прижали ее и она очутилась на его
коленях.
 Почему ты молчишь: Не любишь, да?
Он держал ее голову на своей руке, смотрел в чуть приоткрытые
глаза.
 Ты не говори об этом мне… Не надо. Прошу тебя.
 Но почему это мне не говорить, когда я решил. Да, решил.
 А я нет…
 Ну, скажи, чего тебе надо? Заработать умею не то, что другие.
Да и больше самого директора получаю. Учиться хочешь? Что ж,
учись! Помогу.
Степан передохнул. Она села рядом с ним на берег. Не замечала,
как птичкибереговушки вылетали из гнезд на крутых берегах про
токи и стаями летали над водой. Она прислушивалась к голосу Сте
пана и было грустно слышать его. Зачем он так говорит? Просит не
возможного. Да, она верит, что он любит ее. Но чтото стояло между
ними, мешало Вере сказать свободно: "Да, согласна". Он хороший,
ласковый, трудолюбивый. "Нет, все это не то, не то… Это не для меня".
 Ты чего же молчишь, а? Н любишь…
Вера вскочила и потянула его к воде.
 Давай купаться…
Сбежала вниз, зачерпнула в пригоршню воду, кинула в лицо Сте
пана. Но ему было не до купанья. Он тяжелым, мутным взглядом смот
рит на упругое тело Веры и, выпятив губы, отходит к костру. Стара
ется не смотреть на нее, заглушая в себе поднимающееся желание.
Кричит Раисе, приглашает на уху. Они сидят на земле и едят из ма
леньких алюминиевых мисок.
 Степан, я смотрю, ты совсем как дома,  говорит Раиса, обжига
ясь.
65
 Везде хорошо, если трудятся руки.
 Да, рукито у тебя хорошие. Вот только дурная голова ногам по
коя не дает.
 Бывает… Для того и ноги, чтобы не сидеть, а по земле ходить.
Каждому свое.
После обеда Раиса посмотрела на сидевшую с поджатыми ногами
Веру, заторопилась.
 Дел много дома. Идти надо.
 Рая, мне хочется посмотреть, как Степан сазана ловит. Может, и
ты пойдешь, а потом домой?
 Ну, нет… Я побегу, только смотри не задерживайся,  тихо доба
вила,  тут много наших, с ними и приедешь.
А Степан уже вытаскивает весла, берет ведерко, плетеную корзин
ку, садится в лодку. На Амуре лодка свернула вниз по течению. Вско
ре Степан веслом нащупал проволоку, поднял ее на корму, положил
весла, стал передвигаться, поднимая крючки. Там, где крючки были
пустыми, Степан нанизывал на них сушеные шарики черного хлеба,
смешанного с пшенной кашей и спускал их в воду.
Но вот поднимается крючок, и бьется большой с толстым хребтом
сазан. Вера смотрит, как под лучами солнца блестит серебром чешуя.
Степан быстро снимает его с крючка, бережно кладет в плетеную кор
зинку. Степан доволен. Широко улыбается, смеется:
 Вот, видишь, как их надо ловить… А рыбы, рыбы тут!..
Наступил вечер. Прохладный ветерок нес с реки и озер пахнущий
водорослями воздух. Резко запищал Коростень. С писком летали над
темной гладью воды стрижи. Появились первые огни в домах, а на сиг
нальных вышках, расставленных вдоль реки, через ровные промежут
ки вспыхивали лампы. Вере уходить не хотелось, так бы и сидела здесь,
слушая музыку щедрой природы. Степан зовет Веру в избушку.
 Иди, посмотри, как устроился.
Но Вера читает в его мутном взгляде нехорошие огоньки, качает
головой.
 Я ухожу, мне там делать нечего.
Степан видит, как она взяла мотыгу, хочет уйти, тихо срываю
щимся голосом говорит:
 Я тебя по протоке на лодке подвезу, а там быстрее дойдешь.
 Он идет к лодке, и Вера тянется за ним. Она быстро садится на
корму, ставит в ноги корзину с рыбой, берет весло.
 Только быстрее греби.
Монотонно скрипят уключины и падают брызги.
 А ты здорово умеешь управлять лодкой. Я и не думал,  одобри
тельно говорит Степан, кидая цепь на берег.
66
 Я с детства на реке.
 Эх, Вера. Чего тебе надо?  опять говорит Степан.
Но Вера не слушает. Она берет корзиночку, смеется в глаза Степану:
 Выбросить из головы… Понял?
 Понятьто понял, да вот тут тяжело,  он кладет руку на грудь.
Вера поднимается на берег, и Степан шагает за ней.
 Может, проводить?  спрашивает он, но Вера отказывается.
 Я не боюсь. Дом недалеко. А ты плыви назад.
Вера бежит, скрываясь во тьме ночи. Ловко вскарабкивается по
осыпающейся гальке на насыпь, перебегает дорогу, оглядывается, нет
ли машины.
Поздно вечером, усталая, с загорелым лицом и большим букетом
цветов пришла домой. По блестящим глазам и улыбающемуся лицу,
по знакомой корзинке с рыбой, Раиса догадалась, что она осталась
довольна поездкой.
Вере надо было взять книги, и она, отложив в сторону тетради,
пошла в клуб, где на втором этаже располагалась библиотека. Все,
что нужно подобрала и быстро шла мимо зеленеющих клумб. Был
поздний вечер, и обычный крик ребятишек меньше оглашал воздух.
По выходе из сквера, услышала свое имя, остановилась. Неожидан
но из кустов подошел Дмитрий. Он был с непокрытой головой.
 Ого, сколько книг! И когда только успеете прочитать,  спросил
Дмитрий, пожал руку, взял у нее всю стопку, стал их перебирать.
 Если захочешь  успеешь,  ответила Вера.
Так неожиданна была встреча, что она немножко растерялась,
покраснела и не знала, что ответить, все рассматривала его. Свежее,
загорелое лицо было чисто выбрито и глаза внимательные, большие,
ласково посматривали на Веру. Дмитрию было радостно оттого, что
он увидел Веру. Еще издали заметил, и тогда вдруг пришло желание
поговорить с ней. "Может, сердитая и не захочет отвечать". Но она
стояла рядом с ним, немного смутившаяся, с огоньками в глазах.
Дмитрий не заметил, как повернул к стоявшей в глубине сквера ска
меечке. Вера пошла рядом с ним.
 Значит, занимаетесь всерьез?  спросил он, не выпуская из рук
стопку книг.
 А вы думали, я так, для отвода глаз, сказала об учебе. Нет, я се
рьезно хочу поступить в институт.
Сели на скамеечку. Вера опустила голову. Не знала, почему, но не
могла смотреть в глаза Дмитрию. Да и он больше молчал, видя ее
смущение.
67
 Хорошо, что всерьез. Дело трудное.
 А легкого нигде и ничего нет. Скажите, вам нравится здесь или
надоело?  тихо спросила Вера.
 Пока ничего определенного сказать не могу. Мне хорошо везде.
Ну, а как вы, куда решили ехать?
 Сама не знаю… У нас в доме есть хозяйка, она и слушать не хо
чет, чтобы я куданибудь далеко уехала.
 Старших слушаться надо.
 Приходится.
 А что, если… Знаете, что я хочу предложить вам?
Вера выжидательно посмотрела на него.
 Поступайте в заочный институт в Ленинграде. На время экзаме
нов поживете у меня. Ключ от комнаты дам. Мне, видимо, еще три
месяца здесь придется пробыть.
Предложение Дмитрия было неожиданным, но Вера не могла по
нять, что это  товарищеская забота или чтото большее, чему она была
бы рада. Она даже немного испугалась.
 Я жду ответа.
 Я должна подумать, посоветоваться…
 Ну, конечно, подумайте! А потом, когда поступите в институт,
приедете домой. А, может быть, и там в Ленинграде останетесь. Го
род большой, рабочие везде требуются, поступите на любой завод.
Эти слова совсем смутили Веру. Она поблагодарила и спросила его
так, как будто нечаянно.
 Почему вас не видно в клубе? Недавно на концерте тоже не были.
 Я не знал. Пропадать на заводе приходится.
 Это верно. В клубе больше все кино, да танцы. Сегодня опять кру
житься будем.
 Вы, наверное, хорошо танцуете?
 Нет, просто иногда хочется повеселиться. Скучно ведь так. При
ходите, немножко потанцуем. Придете?
Вера рассказала дома о предложении Кравцова. Раиса выслуша
ла, переспросила и крикнула Александру, сидевшему в комнате.
 Ты понимаешь, Дмитрий Иванович предложил Вере поехать в
Ленинград и поселиться в его комнате,  и уже обращаясь к Вере, будто
Александра и не было,  неспроста он предложил, неспроста. А ехать
туда ни к чему. Здесь учись, рядом. А вдруг не поступишь в инсти
тут, куда идти? Где жить?
К Степану не один раз приходил Хлопушкин. Он, как хозяин, ос
матривал огороды, справлялся о житье Степана, спрашивал, не надо
68
ли чем помочь ему. С большим аппетитом съедал сваренную уху и,
захватив узелок карасиков и щурят, быстро уходил.
После очередного его визита, Степан присел на берегу протоки и
задумался.
Казалось, все идет попрежнему. Он сядет сейчас в лодку, поплы
вет вдоль перемета, снимет всю рыбу, поужинает, оглянется на поле,
может быть, даже обойдет его, посмотрит  нет ли где лошадей или
коров… Все идет, как шло вчера. Но в то же время чтото обидное рос
ло в душе. А обиднее было от того, что Хлопушкин сказал, как видел
Веру, сидевшую с Кравцовым. "Наш приезжий инженер с Верой На
гибиной любезничает. Молодежь". Обида давила грудь. Когда забле
стели на небе звезды, над озером стал подниматься туман, Степан по
стоял около домика, посмотрел на блестящие огни города, быстро
запер на замок дверь, зашагал по знакомой дороге.
Пыль прилипала к лицу. Он снимал кепку, ладонью вытирал пот,
прыгал через канавы, шел по узкой, терявшейся в кустарнике, тро
пинке. Тонкие ветки орешника, молодых березок, лиственницы
хлестали в лицо. Он выдвигал руки, отстраняя ветки, но шаг не убав
лял. Да, он должен сейчас разыскать Веру, спросить у нее: правда,
что инженер ходит с ней. Нет, напрасно говорить не будут, дыма без
огня не бывает. На посмешище выставить захотела. Мне глазки стро
ит, а другому…
Согнувшись, вбежал на насыпь железной дороги. Скоро и поселок,
скоро он увидит ее и рассеются мрачные мысли. А вдруг все не так?
"Я покажу ей. Обманывать меня вздумала. А он? Что ему надо? При
щемлю в углу…Ты не знаешь Степана, мой друг".
Сжимая кулаки, попрежнему шагал быстро по каменистой доро
ге. Осыпалась под ногами галька, но Степан не замечал этого. Вот и
начинаются дома поселка. Степан остановился. Передохнул. Расстег
нул рубашку, вытер волосатую грудь рукавом, подставил ветру лицо,
облизывал соленые губы. Уже видны были гуляющие парочки, бега
ли по улицам ватагами ребята.
Сгорбившись, еле переставляя вдруг ставшие тяжелыми ноги, он
вышел на дорогу, ведущую к дому Нагибиных. Света в окне у Веры
не было. Рванулся к клубу, откуда доносились звуки музыки. "Мо
жет, уйти… Бросить все и уйти"… Но уйти, не повидав ее, он не мог.
В окна клубного зала видны были танцующие. Степан ухватился
обеими руками за карниз, поднялся на цоколь здания, прильнул к
стеклу. И вот он увидел ее. Да, это была Вера в кремовом платье с
короткими рукавами. Улыбающаяся, веселая, чтото говорила Крав
цову. Сжал губы. Изпод нахмуренных бровей зло смотрели глаза.
"Ишь ты, весело ей…"
69
Весь вечер Вера была сосредоточена, неразговорчива. Дмитрий в
разговоре с ней был какойто настороженный, не простой, а чужой,
далекий, но уже и чуточку близкий. И что он за человек, если прини
мает такое участие в ее жизни? Она совсем не знает его. Правда, Раиса
и особенно брат, хвалят его. Умный, решительный. Сказал, что ком
ната в Ленинграде, значит, нет никого у него. Если бы там жили  не
предложил. Какой он заботливый, добрый! Уже стемнело, а она не мог
ла взять себя в руки и сесть за учебники. Открыла окно, с прохладой
воздуха ворвалась музыка. Потянуло в клуб. Быстро переоделась.
Не успела войти в зал, как ее сразу подхватил молоденький, не
высокого роста младший лейтенант. Она кружилась с ним и все по
сматривала  нет ли Кравцова. Он появился вскоре после начала
танцев.
 Разрешите пригласить,  сказал Кравцов улыбаясь.
Вера встряхнула стрижеными завитыми волосами и легко поло
жила руки на плечи Дмитрия.
 Я совсем не понимаю себя,  сказал Дмитрий, легко делая круги.
 Почему? Случилось чтонибудь?
 Да, случилось. Я танцевать стал. Второй раз после войны.
Вере как никогда раньше было весело кружиться под музыку валь
са. Без обычных хрипов играла радиола. Был теплый вечер и на ее
талии лежала сильная рука Дмитрия. Он взял ее под руку и повер
нул на дорогу, идущую на окраину, к маленьким домикам около са
мой сопки.
Бледный диск только рожденного месяца слабо освещал дорогу.
Пахло лиственницей, квакали в болотах лягушки. Доносилась вы
рывающаяся из открытых дверей клуба музыка.
Дмитрий спросил Веру, как идут у нее занятия.
 Отлично!  ответила она,  я много занимаюсь. Вначале было очень
трудно, а сейчас стало лучше, привыкаю.
 И вы всетаки решили в Хабаровск ехать?
 Да… Не хочу отрываться от родных. Без них плохо. Привыкла я
к ним.
 Хорошо, что у вас такие родные. Плохо, у кого их нет.
 А разве у вас нет?  быстро спросила Вера.
 К сожалению, никого нет.
Дмитрий неожиданно стал говорить о том, как он искал семью. У
него, словно прорвавшаяся через дамбу вода, потоком хлынули вос
поминания. Стал рассказывать Вере так, как он не рассказывал ни
кому.
 Вы, наверное, ругаете меня, зачем я говорю это,  спросил Дмит
рий.
70
 Нет, нет, прошу вас, не думайте так. Я понимаю. Я тоже пережи
ла. Я знаю, что такое потерять любимого человека.
Дмитрий остановился, резко повернув Веру к себе лицом, спросил:
 У вас был муж?
 Нет, жених. Его убили под Курском.
Под лунным светом он не видел глаз Веры, хотя и чувствовал при
стальный взгляд их. Снова тихо пошли по дороге, затем сворачивали
на тропинку, идущую между мелким кустарником и снова возвра
щались на дорогу.
Вере было легко с Дмитрием. Она рассказала ему, как ехала на
Дальний Восток, как жизнь на заводе захватила ее и она нашла при
ют в семье брата.
 Я полюбила этот край и завод. Дружно тут, хорошо.
 На меня не сердитесь за подсказку Рогинскому не отпускать вас.
 Захотела, ушла бы. Разве может меня этот отказ остановить?
Раиса и сейчас сердится, простить не может, что не ушла. Ни у кого
не хочу сидеть на шее. Подготовлюсь и сдам.
 А если не сдадите  тоже небольшая беда.
 Так вы не верите в мои силы?  засмеялась Вера.
Дмитрий стушевался. Он совсем не хотел, чтобы Вера поняла его
так.
 Вы меня неправильно поняли.
 Правильно, правильно. Не верите в мои силы. Думаете, слабень
кая она, так?
 Вера, ну зачем так говорить?.. Вы обязательно поступите.
Но Вера смеялась больше над тем, как она ловко поймала его. Было
поздно. Перестала доноситься музыка, уже расходилась молодежь из
клуба. Зашагали к дому. Около калитки остановились.
Дмитрий сказал:
 Я часто вспоминаю, как мы ходили тут после охоты, помните?
 Все помню! И, правда, что думаете об этом?
Он держал в своих руках пальцы Веры с маленькими мозолями на
ладонях и не хотел их выпускать. Чувствовал легкое пожатие ее руки.
Когда расстались, быстро пошел к себе. Лунный свет бросал длин
ные тени от высоких домов, редких деревьев, стоявших вдоль низ
ких заборов. Почемуто повернулся, посмотрел на место, где оставил
Веру и мгновенно остановился. Видел  из калитки шел мужчина,
вслед за ним Вера.
Вялый пришел Дмитрий на завод. Созрело одно решение  взять
себя в руки и больше с Верой не встречаться. "Я здесь посторонний и
нечего ударяться в любовь… Приеду домой  сколько там невест…"
Вспомнил Зину и пожалел, что не остановил на ней выбор.
71
Но не видел Дмитрий того, что Вера около дома резко вырвала
руку из ладони Степана и со словами "Не смей ко мне больше прихо
дить", рассерженная открыла калитку.
Когда Вера гуляла с Дмитрием, по пятам за ними ходил Степан.
Он скрывался в тени домов и сараев, сгибался под кустами, дожида
ясь, когда пройдут мимо. Садился на бровку канавы, когда проходи
ли по дороге. Все больше и больше накапливалась жгучая ненависть
в груди. Иногда порывался выйти из тьмы, взять ее за руку и повес
ти за собой. Слышал смех, скрипел зубами. "Потом! Я потом…" Заку
ривал цигарку, но недокуренную бросал, когда переходил на новое
место. Жилистый, мускулистый он рывком приподнимался, опира
ясь на руки. Смотрел, куда шли. Среди других голосов различал толь
ко их голоса с неясными словами. Видел, когда пошли к дому и опе
редил. Когда Вера пожала руку Дмитрия, открыла калитку
палисадника и уже стала подниматься на крыльцо, изза угла дома
появилась тень. В сутуловатой фигуре узнала Степана.
Подошел к ней и больше глядел в землю, чем в ее лицо. Она расте
рялась. От напряжения страшно устала. Слова кудато исчезли. Тихо
сказала:
 Ты здоров?
 Что, шутки шутить вздумала, а?  шагнул к ней.
Вера ждала чегото страшного. Не смела сдвинуться с места. Только
подняла голову и все попрежнему смотрела в лицо Степана. Он схва
тил ее за руку, резко рванул на себя, шагнул к выходу.
 С ума свела… Душу мою взяла и насмехаешься… Зачем мучаешь?
Страх у Веры прошел. Чтото жалкое было во всей его фигуре и
слова вызвали протест. "Что я ему, жена?!" Рассмеялась.
 Чудной ты… Ох, какой чудной… Мучаешься сам, меня мучаешь…
Лучше бы жену вызвал, а не таскался за мной. Радостито…
В коридоре заводоуправления собирались сварщики. Одни в обыч
ной одежде, другие в брезентовых костюмах, опираясь на стены, ку
рили, шутили.
 Говорят, вечерней смене будут выдавать бесплатный обед.
 К нему обязательно сто граммов чистого спирта.
 Лады. Значит, попляшем.
 Ребята, я слыхал, после отгрузки изделий сварщиков пошлют
на их монтаж. Знаете, какие рубли там?
 В метр длины, сам видел
 Как рубль, так катер.
 Отбор большой будет. По длине кармана…
72
Было жарко. Уже поснимали и брезентовые куртки, положили
их на пол. Заблестели майки, запестрели матросские тельняшки, за
голубели футболки. Прошли в кабинет Ворончихин, Игнатьев, Га
ланцев. Секретарша вышла в коридор пригласить всех в кабинет,
увидела эту картину, ахнула.
 Ребята, как же можно в таком виде к директору!
 Ничего, ничего. Посвойски,  пробасил ктото.
 Не на гулянку.
И вот один за одним, приглаживая волосы, громыхая тяжелыми
сапогами вошли они в кабинет. Викторов улыбался. Не один год ра
ботает здесь, но такого не видел. "Написать бы картину с них".
Рабочие и его не видели таким. Всегда проходил по цеху сосредо
точенным, с острым взглядом. Маленькие, вдоль щек морщинки, от
теняли суровость его лица. А тут он был в рубашке "апаш", и выгля
дел радушным хозяином.
 Поближе, сюда, к столу,  широким жестом приглашал он.
Рассаживались шумно. Когда вошли в кабинет Рогинский с Крав
цовым, Викторов сказал.
 Мы решили поговорить с вами. Дела у нас, товарищи, плохие.
Цех задания не выполняет. Так можно и вообще не выполнить важ
нейшее поручение Правительства. Товарищ Игнатьев докладывал
нам, что особенно узкое место  сварочные работы. Посоветуйте, как
можно исправить положение. Вот выработка за вчерашний день. Ни
у кого нет более сорока метров сварочного шва. Почему? Разве это
предел? Почему не шестьдесят, восемьдесят, сто и более метров? Смот
рите молодцы какие. Да с вами не такое поручение можно выполнить.
Первым кто скажет?
Переминаясь с ноги на ногу, встал Носов.
 Я думаю так: много непорядков у нас. Половину смены стоишь не
прихватке. Да это пустяшная работенка. Пусть слесари сами подгоня
ют и листы прихватывают. Неплохо, если обучить этому делу деву
шек или мальчишек из ПТУ. Пусть тыркают. А так  в трубу летим.
 Только чтобы обучить. Неученые пожгут провода и себя покале
чат.  сказал Аксенов.
 И я об этом,  возмутился Носов.  Берусь за пять, шесть дней
обучить пять человек.
Викторов записал: "прихватчики" и сказал:
 А почему не полностью используется рабочее время? Вот вы, то
варищ Носов…
Медленно читал он свои записи о бесцельном хождении и длитель
ных перекурах во время работы некоторых, сидящих у него перед
глазами. Носов и Аксенов опустили головы от стыда.
73
 Не дело тратить рабочее время на недозволенное хождение.
 Виноват.  проговорил Носов.  Больше не повторится.
 Хочу знать ваше мнение о работе в полторы смены,  сказал Вик
торов.
 За себя скажу,  сказал Носов.  Можно, если надо.
 А кто за ребятами в садик будет ходить,  сказал сидевший ря
дом с Носовым.
 Там пять часов и двери на замок. Пацаны одни на улице друг друга
за волосы таскают. Однажды припоздал, прихожу, а они дерутся!
И опять Викторов записал: "Детсад  продленный день".
 Будем работать полторы смены, а нормы выработки не срежут?
 Я тоже могу, только бумажку дайте. Зачем? Жена разве пове
рит?
 Грешки значит есть,  посмеялись над маленьким уже пожилым
сварщиком.
 А безгрешные только в раю,  ответил он и вместе с товарищами
засмеялся.
 Дадим, дадим, хоть пять бумажек,  улыбнулся Викторов.  А
что товарищ Аксенов скажет?
Высокий, худощавый, с редкими волосами на голове Аксенов под
нялся, еле слышно сказал:
 Могу работать две смены, хоть каждый день. Раз надо. Пусть обес
печивают заготовками. И поужинать надо.
Викторов записал: "Столовая  ужины".
 Да… Рукавицы, рукавицы. Такие дают, что в них с огнем
нельзя иметь дело,  сварщик поднял кисть руки, где виднелось
красное пятно,  в этих рукавицах крапиву рвать, а не сварщикам
работать.
Обсуждение приходило к концу. Целую страницу тетради испи
сал Викторов.
 Чтото среди вас не видно Ерофеева. Болен?  спросил Викторов
осматривая присутствующих.
 Огород сторожит,  ктото выкрикнул.
 Как на огороде?  недоуменно спросил Викторов,  в чем дело, то
варищ Игнатьев?
"Будет сейчас разнос. Как же я просмотрел?"  подумал Рогинс
кий.
Игнатьев поднялся, отодвинул стул, тихо сказал.
 Заводской комитет решение вынес. Просили меня отпустить его.
 И вы, конечно, расшаркались перед комитетом. Добренький. Вас
просили. Вы, что, не понимаете в каком положении цех?.. Чего мол
чите, отвечайте!
74
 Понимаю. Да он справку принес от врачей  требуется чистый
воздух.
Раздался громкий смех. Разрядилась натянутая обстановка. Вик
торов постучал по столу.
 Пошлите к нему на огород человека с моим приказанием  немед
ленно вернуться и работать в цехе. И скажите ему  не придет, ли
шится дома. Поселим в общежитии. Вот тогда пусть дышит чистым
воздухом. Давайте заканчивать. Все ваши требования удовлетворим.
Но мы просим  уже сегодня работать полторы смены. И никто, под
черкиваю, никто не изменит нормы выработки и не посягнет на ваш
заработок. Я думаю, вы все возьмете индивидуальные обязательства
по максимальной суточной выработке.
С этим и расходились. На улице Апанас Черный  молодой, холе
ный мужчина брюзжал: "Ну уж нет. Путь другие вкалывают. Одну
смену хорошо поработай и то спина болит, а тут полторы… Мальчи
ков нашли". Носов его оборвал: "Вечно недоволен. Конечно, лучше
на барахолке тряпьем торговать".
Едва разошелся народ, как секретарь Валентина Петровна "сроч
но" вызывала к директору заведующую яслями, директора столовой
и начальника отдела снабжения.
Викторов свои задания проверял постоянно. И совсем поздно по
звонил Игнатьеву, попросил доложить, как идет работа в смене. По
лучил ответ, что ужин привезли, рабочие довольны; из детсада ди
ректриса звонила и сообщила чьи ребята находятся там с нянечкой.
 Кто из сварщиков не остается на вечернюю работу?  спросил
Викторов.
 Апанас Черный. Сказал: кто хочет тот и пусть работает, а мне и
дома хорошо. И обязательство не подписал. Сколько сработаю  все
мои будут".
"Наглец"  подумал Викторов и пошел к месту его работы.
С опущенной маской Апанас склонился над металлом. Игнатьев
хотел его остановить, но Викторов задержал руку. "Пусть ведет свар
ку".
 Почему не хотите остаться поработать? Все ваши товарищи ос
таются, вы один идете не в ногу,  спросил Викторов, когда Апанас,
подняв маску, посмотрел на него.
 Не могу, товарищ директор.
 Что, сегодня не можете или вообще не будете оставаться на сверху
рочные работы?
Апанас стоял, чуть облокотясь на металл, и смотрел нагловатыми
смеющимися глазами на Викторова. Всем своим видом он говорил:
"Мне совсем безразлично кто тут стоит".
75
 Много у меня дел поднакопилось дома, вот и не могу. Ни сегодня
и ни завтра, и вообще…  он усмехнулся и потянул провод с намерени
ем продолжать работу.
 Вы подождите, с вами не закончили разговор,  спокойно сказал
Викторов. Апанас остановился, вынул из кармана папиросы, стал
закуривать.
Не таков был Викторов, чтобы уйти, не добившись подчинения
своей воле. Он совершенно спокойно продолжал выяснять причину
отказа Апанаса. Хотя в душе у Викторова был гнев, но вида он не по
давал.
 Значит, у одного вас личное дороже, чем государственное. Вы
знаете, что сверхурочные работы введены с разрешения ЦК Профсо
юза и мы обязаны ему подчиняться. Притом вам, как демобилизо
ванному, сразу предоставили жилье. Чем же вы недовольны?
 Строиться задумал, а завком не дал ему ссуду. Почему? Да пусть
сам скажет,  сказал Игнатьев.
Викторов посмотрел на Апанаса, ожидая ответа.
 А какое их дело, сколько раз я женюсь! Может десять… Вот и
пусть сам председатель завкома идет и работает столько, сколько его
душе захочется. А я не буду!
 Я, конечно, не могу приказывать завкому. Но если будете хоро
шо работать  попрошу пересмотреть постановление. А если не будете
вместе с товарищами оставаться  на четыре часа  уволим, как де
зорганизатора. Ясно?!
Апанас стоял и курил. Он отлично знал твердое слово директора.
 Ладно. Буду оставаться,  сказал Апанас и, опустив маску, повел
сварку.
С раннего утра до позднего вечера Степан проверял переметы и
сети, поливал грядки с помидорами и капустой. Много времени ухо
дит на осмотр поля, особенно когда внизу, на лугах, пасется стадо
коров и на ночь выгоняются лошади. Того и гляди скотина появится
в огороде, смешает с землей молодую рассаду. Вот и приходится жить
все время в заботе и тревоге, понастоящему нельзя заняться косьбой
травы. Но все равно то, что нужно, он сделает. Находится время для
плетения вершней. Молоденькие, тонкие прутья ивы податливы в
жестких пальцах. Скоро на бурной речке причалит в одной из про
ток островка, сделает запруду и установит их. А сена заготовлено уже
много  хватит на весь год корове. Но надо еще косить траву. Весной,
когда у других корм подобьется, сено подскочит в цене и тогда мож
но продать. Степан ухмыляется. Молотком отбивает длинное лезвие
76
косы, бруском наводит жало ей, и снова жужжит коса, срезая траву.
Он похудел, ввалились щеки и черная борода не может скрыть худо
бы лица. Да и рубашка висит на теле мешком. Степан прекратил кось
бу, сел отдохнуть. Воротник рубашки, сшитой из мягкого полотна,
был расстегнут. Он снял сапоги, засучил полосатые брюки, выста
вил крючковатые пальцы ног на солнце, прищурился, лег на влаж
ную, еще не высохшую траву. Далекие кучевые облака, освещенные
лучами солнца, неподвижно стояли над вершинами сопок. Казалось,
эти облака были продолжением далеких блестящих вершин снеговых
гор.
Было тихо. Только изредка откудато с севера налетал ветер,
охлаждая потное тело. Он садится. Обхватывает колени жилис
тыми руками, смотрит вдаль, туда, где змейкой скрывается тро
пинка. "А что, если пойти туда? Сказала  "не приходи". Какую
она власть имеет над ним. Не допускает к себе. Играет. Куражит
ся. Ну, девка, доиграешься  не хочешь похорошему, поиному
будет".
Рывком встает, берет косу и тяжелыми шагами идет к тому мес
ту, где оставил последний ряд скошенной травы. Сильными взмаха
ми снова режет сочную густую траву для просушки, раскладывая ее
по земле. И снова коса звенит в такт взмахам и только кричит "День
ги… Деньги… Деньги…"
"А верши ставить поеду дня через два. Много продам рыбы. Всю
выручку пусть возьмет Вера и купит себе, что захочет  платье, туф
ли, шубу…" Нет, невмоготу ему жить без нее.
Когда выходила изза кустов женщина, замирало сердце: неуже
ли Вера? Молча наблюдал, куда идет она, но снова с остервенением
продолжал косить, когда убеждался, что шла не Вера.
Вот опять появилась женщина. В белом платье, низкого роста, она
шагает быстро, идет прямо сюда. Степан кидает косу, спотыкаясь о
кочки, бежит по лугу, спускается вниз к маленькой протоке. Так в
сапогах перешел по грязи через ложбину, выскочил на берег. Не об
ращал внимания, как хлюпала вода в сапогах, и уже совсем невдале
ке увидел, как женщина свернула в сторону. Усталой походкой воз
вращался обратно.
Совсем под вечер к Степану пришел Александр. Степан был рад:
можно узнать о Вере, послать ей привет, расспросить, как она жи
вет. Да и почему бы не поговорить ему с Александром, братом ее, как
с мужчиной. И как он раньше не догадался об этом?
Александр всматривался в загорелое лицо Степана.
 Вот ты где, друг… Шел я и думал  встречу тебя или нет.
 Куда же я денусь. Работенка у меня такая  быть на месте.
77
 Да мало ли куда. Может, к молочнице какой за молоком. В го
род можешь уехать или на рыбалку. Говорят, рыбой торгуешь луч
ше нанайцев.
 Да ну, чего там? Немножко зарабатываю себе на пропитание.
 А детишкам на молочишко… Я вижу, ты со всеми причиндалами
тут,  указывая на кастрюльки и миски, сказал Александр.
 Как и должно быть. Ну, садись. Говорят, для милого друга и вода
из плуга… Чего хочешь? Ушицы, рыбку поджарить или еще чего, 
спрашивал Степан, не зная, чем угощать гостя.
Но Александр от всего отказывался.
 Вот покупаться надо… Люблю освежиться.
Быстро разделся, бултыхнулся в воду. Он то пыхтел, то нырял, то
саженками переплывал протоку, то снова нырял, подолгу оставаясь
под водой.
Когда Александр вылез, Степан уже варил уху. Не мог он Алек
сандра не угостить любимой своей ушицей. На берегу расстелил меш
ковину, вымыл стаканы, изпод стола вытащил бутылку водки.
 Садись, выкушай… Так я рад тебе.
Несколько раз Степан порывался спросить о Вере, не прислала ли
она хотя бы привет ему, но чтото мешало. Наконец, громко сказал:
 А как там Вера?.. Что, занимается?
Александр посмотрел на него, ответил нехотя:
 Она  ничего. Раз захотела учиться, пускай, так и надо. А тебя, я
вижу, здорово скрутило, а?
Степан почувствовал участие и быстро, словно боясь, что Алек
сандр может замолчать или уйти, стал говорить.
 Я не в себе. Всю душу ей отдаю, да ты поймешь. А жена там оста
лась, что же я могу поделать, если она не поехала? А с Верой мы мо
жем устроить жизнь, правду говорю. Все сделаю для нее. Не хуже
других будем жить, верно? Одному  страсть надоело жить. Как зве
рюга какой.
Александр закурил трубку, подсел поближе к костру  тут было
меньше мошкары, и слушал, не перебивая, Степана.
 Ей со мной будет неплохо. Дом дали. Да, может и свой купим, я
ведь заработаю за лето, а потом на заводе опять буду. Обзаведемся
хозяйством и наладим жизнь. Корову купим. Тебе, если хочешь, на
кошу сена. Верно, покупай тоже корову, а потом сосчитаемся. Хо
чешь, возьми вон три копны. Бери!
Александр посмеялся, сказал, что надо поговорить с Раисой.
 Она, правда, поговаривает, купить какуюнибудь телочку.
 Чего там телку, корову надо. Я и денег могу одолжить.
Надвинулся вечер. Сильнее поднимался ветер.
78
 Значит, разводиться с женой задумал, а?
 Да, кончено дело.
 Ишь ты какой. Обидела, не поехала и кончено с ней. А ребятки
сами по себе, ты сам по себе. Одним словом, петушиная жизнь.
 Да, нет. Люблю Верку.
 Ну и люби. Только ей сейчас не до тебя. Учиться будет.
Догорали мелкие щепки в костре. Иногда Степан подбрасывал су
хие прутья ивы. Они вспыхивали, освещали темную гладь воды и
быстро гасли.
 Блажь все это. Конечно, Вера, девка хорошая, но света под солн
цем много. Лучше о своих детях подумай. Я бы ни за что не смог бро
сить семью. Бывало, сидишь в блиндаже, а тут  Райка с Сережкой.
На кого же их можно променять? И ты ведь так. Небось, бежал до
мой. И не трогай Верку, не тумань мозги ей. Твоим девчонкам зна
ешь как отец нужен! Не на ту дорожку ступаешь, Степан!
Александр встал, потянулся. Небо стали заволакивать облака. Они
выползали изза сопок, нависали над ними.
 Наверное, изменится погода,  сказал Александр.
Глухая темнота нависала над поймой. Все глуше становились да
лекие звуки города.
 Я ведь к тебе по делу пришел.
 По делу? Готов помочь завсегда.
Александр раскурил трубку.
 Вот что. Бросай огороды, давай на завод. Дела у нас швах! Заказ
такой, что нужны люди, а их нет. Сварщики позарез нужны. Вот ди
ректор и приказал вернуть тебя.
Степан исподлобья смотрел на Александра.
 На завод? Что же, выходит без меня и завод остановится?
 Ну, положим, и не встанет, но ты хорошо работаешь. Кстати бу
дешь… а здесь и чернорабочий, какойнибудь старикашка справит
ся.
Но Степан был другого мнения. Острым колючим взглядом посмат
ривал на Александра. Стал ворошить головешки в костре. Все, чего
он добивался, может уйти. "Ишь ты  бросить ради какогото заказа.
Нет, не затем он пошел сюда, чтобы уйти с голыми руками".
 Старикашка, говоришь, может справиться. Да ведь, как сказать,
Александр Сергеевич. Тут работы тоже много… А потом  квелый я.
Глазато нажег, да и с дыханием не в ладах, хочу глубоко дохнуть, и
не могу. Как много поработаю, так и задыхаюсь.
Говорил Степан размеренно, только иногда вскидывал глаза на
Александра. А тот в душе посмеивался: "Ишь ты, и глаза нажег. А
видишь лучше меня".
79
 Значит, и глаза плохие, и задыхаешься?
 Так точно. Вот и подался сюда. Лето поработаю, тогда другое
дело. После отдыха хорошо будет в цехе. А сейчас с удовольствием,
да не могу. Мне в армии один врач сказал: "Смотри, Степан, помень
ше работай на сварке  задохнешься окончательно". Верно, верно…
Александр громко засмеялся. Гдето пролетел филин. Ночь начи
нала жить своей жизнью. В огнях города Александр хотел найти огни
своего завода и поселка, но силуэты зданий сливались в одном блес
тящем сиянии огней.
 Что это за врач такой был. Может, приятель какой?
 Неет. Хороший врач.
 Да ты чтото раньше не жаловался на здоровье, обманываешь,
дружище.
 Зачем же мне это делать? Правду говорю. Заводские дела  они,
конечно, в первую очередь. Но грудь давит. На воздухе надо быть.
Сварка вред наносит  гарь всякая в легкие лезет. Вот и нужно почи
стить их.
Долго Александр убеждал Степана, но тот стоял на своем.
 Ты что, мстишь мне? А?  закричал Степан.
Этого Александр не ожидал, только ответил.
 Что сказал?
 Да, мстишь за Веру. За инженера хочешь отдать, а я мешаю.
 Ну и глупости наговорил. Заводу люди нужны, пойми ты, чело
век.
 А я жить хочу. Мне чихать на завод. Я жить, жить хочу.
 И живи. Только ты рабочий завода, а не рыбак беспаспортный.
Отщепенец. Ни рабочий, ни колхозник.
 Слыхал, слыхал. Тоже грамоте меня учить вздумал. Да я, может,
побольше твоего видел. Значит, у тебя есть хозяйство, а мне его не
надо? Значит, тебе можно радио иметь, а мне не надо.
 Всем надо. Но только я работал и работаю все время на заводе.
Он в моей крови. Если нужно, я с завода сутками не выхожу. Понял
ты? А тебе что дорого? Трудно в колхозе  и ты убежал. Жена оста
лась, не поехала "Разлюбила… Надо другую найти"… А ее на руках
надо носить. На колени стань перед нею, что она всю войну тебя жда
ла и детей сберегла. Ты ей памятник поставь при жизни, а не кричи,
что разлюбила. А здесь  на рыбалку, огороды…
Степан, посасывая цигарку, отгонял нависшую над ним стаю ко
маров. Когда Александр передохнул, Степан вставил:
 Не от хорошей жизни тронулся сюда.
Александр помолчал, затем присел рядом с ним и уже тихо ска
зал:
80
 У нас много еще плохого. Думаешь мне, рабочему, нравится за
ниматься огородами, козами? Я думаю не только, как лучше сделать
работу, но и как овощи заготовить, как коз накормить. И почему так,
а? Почему?.. Война. Да и сейчас опять неспокойно.
Погас костер. Не слышно было всплеска рыбы.
 Ну, что ж, Степан Васильевич, всего хорошего. Не твое тут это
дело. Приходи на завод… Лишит тебя директор дома, лишит…
Степан вскочил, сказал "Обожди"… Метнулся в избушку, принес
тряпицу и бегом спустился к воде.
Александр отказывался от рыбы, но Степан уговорил его взять.
 Возьми, возьми. Вот верши поставлю, поймаю малость и тогда
уж, пожалуй, приду. Куда денешься. Рыбы там полно. Греби, сколь
хочешь. Ну, а на завод. Понимаю. Значит нужон, если сам директор
приказал…  на прощание добавил,  Поклон Раисе и Вере. Может
скоро и повстречаемся.
Когда Александр ушел, Степан долго ходил по берегу. Поднял сеть,
снял с перемета рыбу, осмотрел огород. И хотя был доволен сегодняш
ним уловом, накошенной за день травой, но чтото давило его грудь.
И не только слова Александра о Вере мучили его. В конец расстроил
приказ директора вернуться на завод  лишался так хорошо и ловко
устроенной жизни.
Убрав в маленькие копны сено, Степан положил в лодку верши и
стал подниматься вверх по впадающей в Амур реке. Облюбованная
им протока около маленького островка, затерянного в глухой тайге,
должна сторицей вознаградить за труды.
В этот раз он привезет на базар целую лодку рыбы. Его мучила
последняя неудача на базаре. Все шло, как и прежде. Не успел он вы
ложить из корзины на прилавок сазана, щуку, верхогляда, как об
разовалась очередь. И он стал ее продавать по такой же цене, как и
раньше, но вдруг женщины отхлынули от прилавка.
 Нанайцы приехали…
 Целый катер рыбы привезли.
И, действительно, к берегу причалил большой катер с баркасом.
Вскоре молодой нанаец, коренастый, в расписной рубашке и заправ
ленных в русские сапоги синих брюках, улыбнувшись раскосыми
глазами, сказал Степану:
 Мы торгуй рядом с тобой!..
У нанайского колхоза цены на рыбу были вдвое ниже, чем просил
Степан. И он, хотя в душе сердился на них, вынужден был снизить
цену.
81
Еще ночью стала подниматься буря. Небо заволокло облаками, и
с порывами ветра доносился прибой волн Амура. Степан прислуши
вался к голосу ветра, но решение не изменил. Он привык к шуму леса.
Большие пенистые волны реки не были страшны ему. Тем более в про
токе волны были меньше и плыть около берега опасности не представ
ляло. Да и что такое волны, брызги воды и качка в лодке, как в зыб
ке, если Степан дал себе слово именно сегодня поставить сделанные
им самим верши.
Плыть против течения бурной, впадающей в Амур реки, было
трудно. Но Степан, налегая на весла, плыл к тому месту, которое он
осмотрел еще несколько дней тому назад.
К полудню остановился в глубине островка, там, где река раздво
илась: один рукав широко и глубоко шел по перекатам, а другой 
извилистый, проходил в низине густого, высокого леса. Степан при
вязал к дереву лодку, осмотрел, где было самое узкое место, начал
рубить молодые деревья острым топором, вытесывая из них колья.
Вода в реке была холодная, но он в холщевых штанах скользнул в нее,
задрожал и быстро стал вбивать у берегов сучковатые колья для по
становки запруды.
Ветер все крепчал. Тяжелые вздохи леса гудели по земле. Из
редка, падая, хрустел мелкий сухостой. Степан прислушивался к
гудению леса и еще быстрей стал работать. С ударом топора он над
садно охал. Ветер подхватывал эти вздохи. Все чаще и чаще Сте
пан поглядывал вверх на густые кроны деревьев. Он спешил ивня
ком переплести поставленные столбы и крепко привязать к ним
вершины.
В холодной воде, бегущей с далеких снежных гор, мерзнут ноги.
Но Степан не обращает внимания. Гдето вверху хрустнуло дерево и
со скрежетом хлобыстнуло о землю. Он вздрагивает, смотрит на него.
В просвете видит, как тяжелые мутные облака совсем низко бегут
над лесом. Вылезает на берег. Мокрыми руками бьет по холщевым,
прилипшим к телу штанинам, пытаясь согреть ноги. Достает зажи
галку, дрожащими руками ломает прутья, выбирает место, где ве
тер не был сильным, разжигает костер. Подставляет огню то ноги, то
спину, то греет руки. И когда обжигает паром тело, по глинистому
берегу скользит снова в глубокую воду.
А лес шумит все больше. Звон падающих деревьев, скрежет вет
вей, шелест листвы, шум волн стоит над тайгой.
Все чаще Степан поднимает голову, смотрит, где упало дерево. Вот
ель, склонившись всем своим извилистым корявым телом сопротив
ляется ветру, но под нажимом нового шквала, не выдержав, падает,
рвет, подминает под себя тянущиеся к ней молодые деревья.
82
Степан тревожно озирается. Еще немного осталось, и все будет за
кончено. Тогда можно будет сесть в лодку и быстро по течению при
плыть домой.
Приглядывается к стоявшей недалеко березе и лиственнице. Они,
словно в споре, то склоняются вниз, то поднимаются и чтото шепчут
между собой. Но ветер не дает им передышки. Он снова налетает, и
опять идет стон и скрежет падающих деревьев. И когда Степан, за
кончив запруду, стал вылезать, под напором невиданного шквала,
склонилась всей могучей листвой, не выдержала, упала береза. Сте
пан, охнув от боли в голове, теряя сознание, грудью упал на берег.
В шум ветра вплелся шум идущей лавины дождя. Ревет земля,
стонет лес.
Темной ночью Степан открыл глаза, и они наполнились ужасом.
Он не чувствует ног. Под руками жижа, сверху ветер кидает на него
ушаты воды. Через силу, сжимая зубы, хватаясь пальцами за
скользкую землю, пытается двинуть тело. От страшной боли в пле
че и ногах он вскрикивает, теряет сознание. Когда приходит в себя,
пытается вылезти изпод веток дерева. Наконец, с искаженным от
боли лицом, выползает и, обессиленный, снова падает головой на
руки.
А дождь хлещет. Сплошным потоком с гор льется вода.
Степан ощупью находит кустарник, цепляется за него, подтяги
вает тело и ползет вверх, в поисках хоть какогонибудь укрытия. Но
ничего нет. Только мрак ночи, стоны сломанных деревьев, и шум дож
дя стоит вокруг.
Всю ночь бушевала стихия, измяв, обессилив его. С нетерпением
он ждал утра, но и оно не принесло облегчения. На том месте, где была
лодка, лежало принесенное сверху дерево. Страшная догадка охва
тила его  нет лодки, нет жизни. С больной ногой не выбраться отсю
да. Тайга… Непроходимая, страшная своей гущиной тайга. Сколько
дней будет продолжаться буря? Сколько еще страшных ночей будет
он жить на этом острове? Вот оно, как жизнь повернулась к нему. И
не в ратном поле, а здесь, в глухой тайге, куда пошел один, может
увидеть свой смертный час…
А дождь льет и льет. Попрежнему шумит лес. Только меньше слы
шит Степан ударов падающих деревьев. Горько, обидно стало Степа
ну. Гдето там идет жизнь. "Отщепенец".
Держась за ветки кустарника, барахтаясь в мутном потоке, Сте
пан поднимается из лощины. Раздвигает неподатливые сучья упав
шей лиственницы, с трудом залезает под самый ствол. Снова вы
ползает, ломает тонкие березовые ветки, рвет папоротник,
укладывает на землю, ложится. Здесь дождь хлещет меньше, и гул
83
леса потише, но попрежнему стучат зубы, дрожит тело, ноет ушиб
ленная нога.
Не раз Степан спрашивал себя:
 Куда идти? Где спасенье?..
Трое суток, день и ночь, бушевала стихия. На четвертые сутки все
стихло. Лес, словно уставший от борьбы, стоял молчаливый, сумрач
ный, грозный и попрежнему непокорный. Сквозь чашу ветвей про
бивается солнце. Гдето вдали раздается стук дятла и посвист рябчи
ка. Пролетела серая кедровка. Она запрыгала на ветке, маленькими
бусинками глаз посмотрела вниз, туда, где луч солнца осветил скор
чившееся тело человека.
Вот он зашевелился, поднял голову, оперся руками о землю, по
смотрел на небо, и снова голова упала на грудь. Он уже выполз из
под дерева, встал на одно колено, двинул руками, сел, озираясь кру
гом. Кедровка перелетела на другую ветку  подальше от голодных
глаз человека. Он сидит, дико смотрит кругом, поднимает кедро
вую шишку, дрожащими руками ломает ее, ищет орешки. Пере
бирается на освещенное солнцем мшистое место, поворачивает лицо
к солнцу. Уже звенят комары. И человек двигает руками, отгоня
ет их. Поднимается, опираясь на палку, медленно идет к реке, ста
новится на упавшее дерево и кричит. Доносится слабенький голос.
Пенится вода, крутятся, несутся вниз вывернутые с корнем дере
вья.
Степан ищет спасения. Такой полной в берегах воды долго быть
не может  ведь буря прошла. Через деньдва река опять станет
мелководной, и тогда не страшно пуститься вниз на двух малень
ких, связанных прутьями, деревьях. Ведь и проплыть нужно ка
кихнибудь три километра. Дернуло же его забраться сюда! Мало
ему было. Ему все мало, побольше захотел! Вот и расплачивается
за все!
Степан сжав зубы, превозмогая боль в ноге, работая жердью, на
чинает двигать к берегу сваленное бурей дерево. Кряхтит, вытирает
выступивший на лице пот, отбивается от налетевшего гнуса, обли
зывает сухие губы.
Померкнувшими глазами смотрит вниз на терявшуюся в густых
зарослях реку. Да, там внизу живут люди. Рывком опять хватает
жердь, снова подвигает к берегу дерево. Но сил нет. С прилипшей к
телу рубашкой садится, жует зеленую горькую траву. За день дерево
почти не подвинулось…
Пришла первая без дождя ночь. Мучительно, во всех голых мес
тах тела налипает мошкара. Степан обкладывает себя листвой, но и
это не помогает. На мгновение забывается. Сосет под ложечкой, так
84
хочется есть. С первыми проблесками света он вылез изпод дере
ва, огляделся, заковылял на лужайку… Подставил лучам солнца
измученное тело, прошептал: "Тепло… Вот и жить можно еще".
Вдоль протоки вышел к верхнему течению реки. Меж камней бур
лила грязная вода. Неслись вырванные с корнем кустарники, вет
ки деревьев. Пенилась, шумела река, унося к океану все, сломан
ное шквальным ветром. Степан жалеет, что нет топора,  сейчас бы
срубить плот, да и пуститься вниз. Осматривает, как лучше пере
плыть на другой берег с островка. А там тайгой он доберется до
своей избушки. Подходит к воде. Смотрит, часто ли плывут коря
ги. Они могут смять его и бросить на камни. Но в свои силы он
верит, выплывет. Длинным шестом вымеряет дно. Глубоко вздох
нул, по пояс опустился в воду и бросился вперед. Сильным течени
ем его подхватывает, кружит в водовороте, но он выплевывает
грязную воду, старается побороть течение. Но долго бороться сил
нет и его прибивает к берегу острова. Вылез озябший, измучен
ный, дико озираясь, распластал руки, упал на землю. Отдохнув,
Степан делает еще попытку переправиться на другой берег, но и
это ему не удается. Совсем измученный, обессиленный, он встре
тил здесь еще одну ночь.
…Весело плыть в такую погоду вниз по бурной реке на малень
кой плоскодонной лодке. Кажется, она совсем не плывет, а летит,
чуть касаясь воды. То обходит огромные, сброшенные с утесов кам
ни, то пропадает в низких, стелющихся над водой густых ветках
деревьев.
Высокие горы с извилистыми щелями смотрят вниз на малень
кую лодочку и сидящего на корме человека.
Андрей Пассар поет о счастливой жизни, о ярком солнце, о про
шедшей недавно буре, о своей любимой. А как хорошо было с друзья
ми, которые только что проводили его. Скоро он увидит русоволо
сую жену и черного маленького карапуза, похожего на медвежонка.
Всегонавсего прошло пять дней, как ушел он к друзьям, а как
глаза хотят видеть ее и сына.
Скоро пойдет много рыбыкеты, и опять два колхоза вместе будут
ловить ее. Тысячи пудов серебристой рыбы дадут государству. Мно
го хлеба, костюмов, ружей, пороху взамен будет. Жене он привезет
часы. Они золотом будут отливать на солнце. Сейчас она выбежит на
берег, и они вместе потянут на песок лодку.
Пружиня на ногах, упирая длинный гибкий шест в каменистое
дно, он толкает лодку вперед и вперед. Зорко осматривает подводные
85
камни и ловко обходит их. Андрей Пассар всю жизнь проводит на
воде и знает, как надо править лодкой.
Но что это? Лайка вдруг вскочила, повела ушами, ощетинилась и
громко залаяла. Ээ… Разве можно плыть дальше, не посмотреть туда,
куда указывает лайка. Нельзя не верить в свою старую собаку с ра
зорванным на медвежьей охоте ухом. В собаку он верит, как в друга,
и потому круто поворачивает к берегу. Лодка, шурша о ветки, утк
нулась в сваленное дерево.
Андрей Пассар, уцепившись за прутья, легко выпрыгивает. А лай
ка уже впереди, она истошно лает, громко зовет хозяина.
Пассар щелкнул предохранителем ружья, потрогал кинжал, что
висит всегда на боку  предосторожность совсем не лишняя в глухой
тайге, чуть прищурил глаза, покошачьи шагнул в густую тень.
Когда раздвинулись ветви лиственницы, на бугорке, в смятом па
поротнике он увидел обросшего, в рваной грязной рубахе человека.
Тот чтото шепелявил. Под нависшими густыми бровями были
видны красные, искусанные мошкарой веки глаза.
Степан Ерофеев жалко улыбался человеку.
Андрей Пассар подхватил на руки Степана и перенес его в лодку.
 Зачем поехал? Чудной человек! Один буря ломает, много народу 
буря ничего не делает. Нанайцы один худо жили, колхоз  хорошо
живем. Много людей  много рыбы, много машин, один  совсем нику
дышная жизнь,  говорит Андрей Пассар и качает головой, посмат
ривая на лежавшего в лодке человека.
А тот, глотнув из фляги спирту, съев сухарь, с закрытыми гла
зами прислушивался к голосу нанайца и плеску воды о борт лод
ки.
После того, как Степан отлежался, через день Андрей Пассар при
вез его к огороду. Степан, прихрамывая, несколько раз останавлива
ясь, поднялся на берег, открыл дверь домика. Осмотрелся, вышел к
месту, где была поставлена сеть  ее не оказалось. Вода выходила из
берегов  была приглажена трава, валялись заплывшие илом, мелкие
сучки. Не было и переметов и садков с рыбой.
Степан сел на бревно, усталым взглядом окинул поле. Долго смот
рел на реку, на зарево огней города и почувствовал в душе пустоту.
Ничего не хотелось делать. Не зажигая лампы, прилег на топчан.
Пищали комары. Он закрыл лицо полотенцем, изредка забывался.
Утром собрал в мешок свои пожитки, посмотрел на реку, тронулся в
дорогу.
Вера услыхала скрип двери в прихожую, выглянула и вскрикнула:
 Степан?!  остановилась, изумленно смотрела, стараясь понять
"зачем пришел, нагруженный мешком".
86
 Проходи, чего же стоишь? И похудел так. Что с тобой? Болел?
Прихрамывая, Степан вошел в комнату. Белая рубашка с отлож
ным воротником подчеркивала темное, загорелое и так похудевшее
лицо. Только большие черные глаза из глубины смотрели на Веру
ласково. Он сел. Подошла мать Раисы.
 Что же, Степан Васильевич, так запропастились?  спросила она.
 Малость приболел,  ответил Степан, поглядывая на Веру.
Вера спросила, почему он не сообщил.
Степан посмотрел вдаль, ответил:
 Нельзя было сказать. Ну да прошло. Теперь все в порядке.
Спросил разрешения закурить, задымил махорку. Странным он
был. Какимто тихим, спокойным. Вера смотрела на него, не пони
мала в чем дело.
 Ты когда обратно, сегодня?  спросила она.
Он промолчал, посмотрел на нее, отвел глаза в сторону.
 Никогда. Больше не ходок туда.
Вера хотела посмеяться, но увидела его тоскливый взгляд, участ
ливо спросила:
 Степан, скажи, что случилось?
 Я ведь чуть на тот свет не отправился,  улыбнувшись, сказал
он.
Вера удивилась, подсела к нему, попросила рассказать. И Степан
стал рассказывать. Он говорил о том, как приходил Александр, как
в бурю уехал ставить верши, как спас его нанаец.
 Сено уплыло, огород смяло… Пустое, выходит, занятие. Да и ди
ректор приказал вертаться. Вера,  тихо сказал Степан,  сейчас пись
мо от дочки получил, в нашем селе МТС будет. Пишет, ждут, да ведь,
известно, дитё, скучно ей, вот и ждет. Может, туда поехать, а? Да
нет, пока поработаю… Вера, ты хорошая… И правильно делаешь, что
учиться идешь. Правильно, все правильно.
Утром, в раздевалке, как всегда, было шумно. Ктото играл в до
мино, ктото спешил переодеться и уйти на воздух, а ктото, смеясь,
рассказывал о ночном приключении: "Понимаешь, явился домой в
два! Трепка была!"
В это время вошел Степан, поздоровался, бросил на скамейку ме
шок со спецовкой. Все притихли: не могли понять  зачем пришел он.
Но когда Степан вытащил брезентовый костюм, стал переодеваться.
Раздался голос:
 Никак сам Степан Васильевич на подмогу пришел!
 Правильно! Караси объявили забастовку, кричат  подай хлеба с
конопляным маслом! А где его взять? Надо деньжат на заводе подра
ботать, тогда и маслица можно купить.
87
 Говорят, калуга, как увидела, что Степан замахивается на нее,
собрала свою мелюзгу и уплыла в Охотское море.
Степану было обидно слушать насмешки, но чтобы не раздражать
товарищей, тихо сказал:
 С рыбой все… Конец. Работать пришел.
 Вот это здорово!
 А, может, у тетки Анисьи поживешь? У нее огород прямо около
озера, карасей уйма! Руками таскают.
 Ну, чего мелешь? Говорят Степан наведывался, да опоздал  ин
валид к бабке втерся.
 Сочиняешь! Сам слыхал, как она говорила: вот бы Степана Еро
феева мне заполучить: сбережет огород, и всегда бы потчевал меня на
славу карасиками.
Степан нахмурил брови, стоял красный. Не знал, что ответить.
Дымил махоркой, да посматривал на смеющиеся лица. Выручил
Александр. Еще издали увидел Степана, подошел, подал руку.
 Значит, пришел. Молодец! Пошли в цех.
Степан засуетился, взял электродержатель, маску и быстро вы
шел за Александром.
В большом пролете, на стеллажах, лежали собранные из листовой
стали разные колонны и балки. Уже на большом, шестиметровом
станке снималась кромка стального листа, и мостовой кран нес вдоль
пролета стальные угольники.
 Станешь на сварку балок. И заработок будет  прогрессивку вве
ли.
88
II ЧАСТЬ
Повисли над Амуром знойные, удушливые дни. Река оголяет ог
ромные песчаные отмели, пересыхают не только мелкие, но и глубо
кие протоки. Там, где поздним летом и ранней осенью бурлит вода,
ходят машины. Бесчисленные острова высоко поднимаются над ре
кой и примолкшие, словно покоренные красотой реки, стоят дере
вья. Дикие сизые голуби носятся над кустами, а в заросших камы
шом озерах спокойно.
Изредка над синей зеркальной поверхностью пробежит ветерок.
Заиграет река, подернется сверкающей рябью и снова тишина. Толь
ко плещется, играет рыба в теплой у берегов воде.
А над всем этим голубое ясное небо с палящими лучами солнца.
Пропустить, не побывать в такие дни на реке  нельзя. И потому в
выходные дни с самого утра на берегах слышны людские голоса. С
палубы речных и морских катеров несутся радостные возбужденные
голоса. С переливчатой гармонью, звоном гитар и громкими песня
ми катера уходят вниз и вверх по Амуру. По дорогам, поднимая стол
бы пыли, с сидящим в кузове на скамейках народом, идут машины.
Мотоциклисты и велосипедисты с рюкзаками за плечами трясутся
по колдобинам проселочных дорог.
Еще в субботу Нагибин сказал Кравцову, чтобы утром приходил
к гаражу  машины идут на пикник, и не побывать на Амуре летом 
чистейшее преступление. И вот Дмитрий спрыгнул с машины, стрях
нул с рубашки и брюк пыль, сбежал с обрыва на песчаную отмель.
Вниз и вверх лилась слепящая глаза безбрежная гладь реки. Будто
полированная, зеркальная лента лежит у ног. На другой стороне
высоченные горы покрыты березой, кленом, кедром, лиственницей и
густым кустарником.
Нагревшийся песок приятно ласкает ступни ног. Дмитрий подо
шел к воде, потрогал рукой  теплынь! Потянуло сейчас же искупать
ся. Но слышит как Лагутин кричит уходившим к заводи ребятам:
"Эй, куда бежите! Назад, назад! Всю рыбу вспугнете". Он уже снял с
89
машины бредень и с Нагибиным разматывает его. Александр зовет
Дмитрия: "Сюда… Поспешай к нам. В один миг наловим на уху…"
С бреднем, волочившимся по песку, след в след идут за Нагибиным
Лагутин, Ефремов, Кравцов, Лобов. Дмитрий щурится от яркого солн
ца. А на самой кромке берега в черном бюстгальтере и черных, окайм
ленных красной тесемкой трусиках стоит Вера. Ехали они в разных
машинах и он, только что увидев ее, раскланялся: "А где же ее Степан"?..
В цех, где она работала, не заходил. Както раз встретил ее при
выходе с завода. Она обрадовалась, улыбнулась. Но он очень сухо от
ветил на приветствие и прошел мимо. Видел ее помрачневшее лицо.
Потом жалел, что был так груб с ней.
Вера забралась в воду, постояла немного, посмотрела в их сторону
и медленно поплыла, закидывая руки вперед.
У заводи Нагибин дал Дмитрию привязанную к палке веревку.
 Прямо иди. Пересекать заводь будем. Тут определенно сейчас щука
греется,  тихо говорит Нагибин. Стекла его больших очков блестят.
Дмитрий входит в воду. Еле слышно журчание воды от мелких
шагов. Он доходит до берега, идет вдоль него. Сзади Лобов,  широкий
мускулистый, старается держаться прямо. Наклоняясь идет Нагибин.
Не видно всплесков, только урчит вода. И вдруг в мошне заметалась
рыба. Вот она выскользнула из мошны и вспорола гладь заводи от од
ного до другого берега. Поднялись крики: "Быстрее"… "Тащи к бере
гу". Нагибин забултыхался, уже ловит запутавшуюся в ячейке рыбу.
 Не уйдешь, не тутто было!
А Лагутин тенорком кричит: "Быстрее, быстрее. На меня… Сюда
давай… Бечеву по дну… спасай улов".
Когда выбрели на берег, Лагутин все продолжал громко кричать:
"А здорово мы зачалили".
В бредне было несколько больших и малых щук.
 Вот теперь ушица будет на славу,  говорит Нагибин.
 Рыбацкая,  отвечает Лагутин, откидывая подальше от берега
скользких щурят.
Хотя и был увлечен ловлей рыбы Дмитрий, но из виду беленькую
косынку Веры не упускал. Она то подплывала к берегу и нежилась в
теплой воде, то поднималась и, разбрызгивая воду, убегала вглубь и
опять уплывала.
Дмитрий быстро пошел к месту, где расположилась Вера. И вот
он плывет рядом с ней, видит ее полные, загорелые щеки Она улыба
ется, плывет на боку и смотрит, не спуская с него глаз.
 Сразу видна волжанка.
 Ну, что вы… Я только немножко умею плавать… Вот Саша… Он
Амур переплывает.
90
Вышли на горячий песок. Дмитрий предложил уйти в тень.
Вера накинула халатик, взяла босоножки, пошла к ивняку. Про
лезли через заросли, вышли на открытое место. Вдаль, до самого леса
тянулась травянистая пойма.
 Дмитрий Иванович, цветовто сколько!  воскликнула Вера и
торопливо стала рвать их.
Дмитрий остановился. Он глубоко вдыхал теплый воздух и не мог
насладиться тишиной. Казалось все остановилось  не было ни забот,
ни волнений, ни ужасов войны. Только вот эта лежавшая перед ним в
буйной растительности земля, нарушающее тишину пение птиц, да
девушка, рвущая цветы, и есть настоящая жизнь.
Охваченный радостью , огромной жаждой жизни Дмитрий рвал и
рвал темносиние ирисы, большие белые ромашки и темнокрасные
лилии. Посмотрел на Веру. "Может она  мое счастье?"
Вера подошла к выброшенному половодьем иссушенному горячим
солнцем и ветрами дереву. Примяла около него траву, смела пыль с
гладкой древесины и села. Обрывала длинные стебли, складывала
цветы в букет.
 Дмитрий Иванович, хватит, не надо больше!  сказала Вера, ког
да Дмитрий положил на ее колено охапку цветов.  Садитесь, помо
гать будете.
Дмитрий посмотрел на безоблачное небо, постоял и молча сел рядом.
Гдето шумел лопастями пароход. Стрекотали кузнечики, пели птицы.
Вера пытливо посмотрела на Дмитрия, продолжая обламывать и обку
сывать стебли. Дмитрий привлек Веру, стал целовать. Она оторвалась,
прошептала: "идти надо". Склонила голову, закрылась цветами. Дмит
рий отнял от ее лица цветы, Вера еще ниже склонила голову, тихо ска
зала: "Не надо… Ведь не любите. Зачем?" Хотела услыхать слова при
знания. Дмитрий опустил руку, молча встал, подал руку Вере. Она легко
поднялась, прижимая цветы к груди, медленно пошла к реке.
В тени над ивой, на скатерти из коломянки были расставлены бу
тылки, стояли кружки, чашки, лежал нарезанный хлеб.
Раиса разливала в алюминиевые маленькие мисочки уху.
 Дмитрий Иванович, поближе, сюда садитесь. Вера, вот тебе мес
то,  сказала Раиса, чуть подвигаясь в сторону.
Александр наливал водку.
 Сейчас по маленькой чарочке выпьем за удачную рыбную лов
лю. За главного рыболова  Семена Лагутина. Это он, товарищи, на
думал взять бредень.
Вера подняла кружку, чокнулась с Дмитрием, сказала ему:
 Выпьем за хороший день. За солнце, чтобы оно всегда было яркое.
После обеда снова пошли купаться.
91
Нещадно печет солнце. Вера закрывает глаза и кажется ей, что
это было давным давно, когда она была маленькой и вот так же лежа
ла здесь. Она пересыпает между пальцами чистый песок и любуется,
как песчинки играют на солнце. Перевертывается на спину и смот
рит в голубое, без единого облачка небо.
У Веры все время на лице улыбка. Изредка подолгу смотрит на
Дмитрия, то смеясь берет его за руку и тянет в воду, чтобы уплыть
вдаль, то раскинув руки на горячем песке, прикроет лицо косынкой,
смотрит на сильное тело Дмитрия. Так и хочется сказать: "Ты хоро
ший, желанный. Я люблю тебя. Но я жду взаимности. Тогда я отдам
тебе все, все… Не знаешь, как я буду целовать твои глаза, губы. И
еще хочу быть тебе другом. У нашего малыша будут такие же голу
бые глаза и тогда в доме всегда у тебя будет счастье… А ты лежишь,
смотришь в небо и не чувствуешь мое смятение. Может и напрасно
сказала "Ведь не любите"? А ждала, да ждала признания. Ведь нрав
люсь. Вижу  не спускаешь с меня глаз, хочешь быть со мной. Поче
му не сказал: "люблю". Может та, которая звонила из Владивостока
тебе ближе?" Шаловливая мысль завладела Верой.
 Дмитрий Иванович… Вам больше не звонит из Владивостока
женщина.
 Откуда вы знаете, что мне звонили?
 Секрет.
 Вот уж правда. Шагнешь с мостика  весь поселок узнает. О том,
что рвал цветы, завтра во всех квартирах заговорят.
 Ну и что, испугались?
 Да, нет.
 А я знаю  больше из Владивостока никто не звонил. А кто она
Вам?
 Знакомая.
 Аа. Может, самая, самая… Или так, между прочим?
 Не была самой, самой…
 Понятно.
И снова Вера изпод косынки смотрит на Дмитрия и мечтает.
Дмитрий был задумчив. Всего один раз позвонила Зина, расспраши
вала почему не ответил на письмо. Он посмеялся  совсем нет време
ни. Конечно поняла, что не эта причина заставляет его молчать. А
Вера ему далеко не безразлична. Она притягивала к себе взглядом
темновишневых глаз, улыбкой и чемто неуловимым, что так нра
вилось ему. Но сказать "люблю"  разве он может? Разве это так про
сто? Была женщина, которую любил больше всего на свете. Тогда над
жизнью и не задумывался. Както вечером сказал: "Дорогая… Мне
надо перебираться к тебе. И в загс пойдем". Ответила: "Наконецто
92
решился". Побежал в общежитие, взял чемоданчик, сложив немуд
рящее хозяйство, сел в трамвай и, взбежав на третий этаж, крик
нул: "Принимайте мужа". "Ну вот и отлично, мой дорогой". Обняла,
долго смотрела в его глаза. А вечером гуляли по набережной Невы,
пьяные от нахлынувшего счастья.
Ну, а как же Вера? Сумеет она стать хоть немного похожей на ту,
единственную?
Уже наступил вечер. Хотя Вера, радостно возбужденная, не отхо
дила от Дмитрия, он успокоиться не мог.
Усталые, довольные, тянулись к машинам приезжие. Дмитрий
подал руку Вере, и она легко поднялась в кузов машины. Неулови
мую близость в их отношениях подметила не только Раиса, но и Алек
сандр. Вера на ухабах, горячим плечом прижималась к Дмитрию, но,
к своему удивлению, ответа не получала.
Несмотря на приглашение Александра и Раисы зайти к ним на
чашку чая, Дмитрий отказался. Вера, услышав отказ, поникла, сухо
простилась. Так невеселая и была до самого позднего вечера
Вера не могла понять причину отчужденности и замкнутости Дмит
рия. Она же совсем не виновата в том, что сказала: "Если не любите"…
Он промолчал тогда и теперь не ищет свидания с ней. Значит, не лю
бит. А вот она не может забыть его. Необычайная сила заставляет ее
все время думать о нем, хочет слышать его голос и видеть глаза, похо
жие на синее небо, чувствовать силу рук. Всетаки, почему он, как
ежик, спрятал голову под иглы… Хочется поговорить, выяснить, мо
жет, она чемто оскорбила его? Что, если пойти к нему в кабинет? Бе
рет сомнение  вдруг расценит, как навязчивость, посмеется, зароется
в какиенибудь бумажки, даст понять, что занят. "А если там будет
ктото? Ведь это он ей рвал цветы и целовал ее. А, может, у него есть
женщина, которую любит? Кто она? Таких мужественных, интерес
ных, женщины ой как любят! В душе поднимается ревность.
Вера быстро собралась и ушла. Ей казалось, что все встречные
догадываются о цели посещения завода. Но разве не приходила она и
вечером, и даже ночью выполнять срочную работу. "А если узнают,
что иду к Кравцову  пусть знают. Все равно пойду".
Подошла к кабинету, постучала. На голос "войдите" отворила
дверь.
Дмитрий всего мог ожидать, но чтобы пришла к нему Вера  нет.
Смотрел на нее изумленно. Встал изза стола.
 Я шла… Шла мимо, вот, думаю, зайду. Не ругаете?
 Что вы, что вы… Рад… Ейбогу!
93
Вера видела его улыбку, и сомнения не было  он радовался ее прихо
ду. Смотрела на разложенные чертежи, разные бумаги, и ей стало весело.
 Хватит сидеть, пойдемте! Такой хороший вечер. Может, в кино?
Уже за проходной Вера еще раз спросила:
 Так, куда пойдем?
 Не хочу в духоте сидеть,  и Дмитрий направился в сторону зеле
ной сопки.
Прошли мимо выстроенных еще до войны дощатых бараков. Уве
ренно шла Вера по каменистой, изученной до каждого поворота тро
пинке. Иногда поднимала хлеставшие ветки кустарника, пропуска
ла вперед Дмитрия, затем его обгоняла. Смеялась: "Замучила".
Мелькали голые икры ее ног.
На вершине сопки остановилась, повернулась лицом к реке. Дмит
рий отстал. Она подала ему руку, потянула: "Давайте, давайте… Ус
тали? Ругаете меня?"
Ответил:
 Ооо, нет. Рад!
Встал около Веры.
 Смотрите, красиво, верно? Люблю смотреть отсюда. Вот всегда,
когда рву цветы, не один раз посмотрю на город. Амур уходит за
горы… Верно, красиво?!
Освещенные солнечными лучами были видны высокие трубы, кор
пуса заводов и жилые дома. Бежали по дороге автобусы и машины. А
вдали над рекой тянулись покрытые зеленью, с редкими плешина
ми, горы. Забылся трудный день. Поднималось чувство благодарнос
ти к рядом стоящей Вере.
 Какая вы отличная девушка!
 Правда? А почему вы эту отличную девушку не хотели видеть?
 Но ведь я так занят,  оправдывался Дмитрий.
 Да, я понимаю… Не обманываете?
 А почему сомневаетесь?
 Значит… не сердитесь на меня?
 За что?.. Вот уж нет.
 Я так рада… Давайте рвать цветы.
И опять, как на берегу Амура, Дмитрий рвал и рвал цветы и пере
давал их Вере.
Стало смеркаться, и Вера заторопилась домой. "Меня заждались".
Быстро стала спускаться. На одном из поворотов Дмитрий задержал
Веру. Рука у нее была горячая, щеки стали темнокрасными. Грудь
часто поднималась. Все ее молодое тело, плотное, с высокой полной
грудью, крепкими ногами, дышало здоровьем и энергией. "Что я де
лаю?"  пронзила мысль. Отнял руку, пошел вперед.
94
Дмитрий, взволнованный встречей с Верой, долго не мог успоко
иться. Чувство радости и теплоты было на душе, когда вспоминал ее.
Чем больше думал о ней, тем сильнее чувствовал, как она подчиняет
его себе. "Неужели я влюбился?"
Для любого города приезд на гастроли театра  целое событие. Та
ким событием, праздником и был приезд Хабаровской "Музыкаль
ной Комедии". Билеты на все постановки заранее распределили по
предприятиям и учреждениям, где их сразу же распродали.
Однако, Дмитрия не трогали разговоры о билетах и поездке на опе
ретту. До войны, в Ленинграде, он частенько бывал в театрах  жена,
театралка, гдето доставала билеты и с радостью говорила: "Отдадим
вечер неподражаемому искусству". Но после войны ходить в театры в
одиночку настроение не приходило, тем более недалеко от дома огня
ми и рекламой звал кинотеатр "Великан", где и коротал свободные
вечера. Единственный раз на оперу его затащила Зина. Где она?
На постановку оперетты "Баядерка" Дмитрий попал случайно.
Был в цехе, когда спросил спешившего к выходу Игнатьева:
 Почему сегодня так рано направился домой?
 Коллективная поездка в театр. Ты не едешь? Чего так? Хочешь 
дам билет  жена приболела. Не опаздывай, автобус около гаража.
В набитом людьми автобусе Дмитрий не заметил Веры и подивил
ся, что нет ее. "Не достала билет. Может, занята… Может, вообще не
захотела пойти"… В автобусе было шумно. Пели песни, шутили, сме
ялись. Дмитрий подпевал.
Каково же было его удивление, когда в первом антракте, чуть сле
ва увидел Веру, сидевшую рядом с Серегиным. Смотрела на Дмит
рия, улыбалась, словно говорила "Я довольная… Счастливая". Дмит
рий кивнул ей головой, отвернулся. Игнатьев звал "покурить", но
Дмитрий отказался, развернул непрочтенную еще "Правду". "Да,
конечно, я приезжий, и мне надо знать свое место… Каждый сверчок
 знай свой шесток… Нечего тебе соваться в чужую жизнь…" Вспом
нил, что видел ее соседа в кабинете Игнатьева. "С трассы  начальник
отдела, возит разные заказы для строящейся дороги". Недаром Вера
туда ездила, чтото сваривала там…"
Когда во втором антракте осветился зал театра, как ни хотел Дмит
рий не смотреть "туда", но все же встретился глазами с Верой. И уже
на осунувшемся лице не было радости и возбуждения, только грусть,
недоумение, чувство какойто вины выражали ее глаза. Заметил 
Вера с Серегиным на прогулку не вышла.
Вера особенно и не думала, что Серегин, действительно, пригла
сит ее когданибудь в театр  мало ли всяких обещаний дают мужчи
95
ны  но обрадовалась, увидев около дома знакомую машину и на ска
меечке беседующих Серегина и Раису.
 Вера, тут Михаил Михайлович билеты в театр привез. Ты уж
одна составь ему компанию. Я с Александром пойду завтра.
Вера дала согласие, хотя была мысль, что поступает она нехорошо
 Дмитрий узнает, будет сердиться. Но у машины ее ждал хорошо
знакомый, в общем интересный мужчина, совсем не зазорно быть с
ним в театре  пусть все видят и многие даже позавидуют.
Сидя в машине рядом с Серегиным, Вера смеялась:
 Все бобылем живете? Или забыли свою неверную жену и другую
нашли?.. Бобылем? Так и поверила… Небось частенько оставляете ма
шину около одного дома у подъезда… Откуда знаю? Сорока на хвосте
принесла… Она птица хитрая  сразу донесет обо всем, что видела…
Чего молчите?
Машина шла быстро. С правой стороны асфальтированного шоссе
стоял лес  невырубленный при строительстве домов, он разделял го
род на две части: центр, где размещались организации города с мага
зинами, кинотеатрами, парком и драмтеатром, там же и выступали
приезжие артисты, и район заводов, откуда сейчас ехала Вера.
 Была у меня мыслишка,  сказал Серегин и замолчал, обгоняя
медленно идущий грузовик.
 Я слушаю,  сказала Вера.
 Скажу какнибудь…
Вера стала просить, чтобы сейчас сказал.
 Хорошо. Раз настаиваете. Думал, предложить вам переехать жить
ко мне?!
 Что? Вы серьезно?
 Вполне.
 Хорошо, что была… Пустое все это!
 Почему пустое? Я серьезно. Давно думал  хорошая вы. Стали бы
мы жить дружно. Конечно, моя персона для вас старовата, но сил еще
много…
 А семья? Что там, в Москве?
 Об этом помолчим.
 Михаил Михайлович… Не так все просто. Вы совсем не старый…
Както ни с того и ни с сего… Нет, нет… Меня не знаете, да и я вас третий
раз вижу. Только не обижайтесь. Дала себе еще давно, девчонкой, клятву
 что выйду замуж в том случае, если полюблю человека, это вопервых,
и если он меня будет любить, вовторых. Вам я немножко понравилась?
 А я совсем нет?
 Почему же… Понравились. Так много пережили, испытали. Вас
ценят. Большая работа на плечах. И я уважаю вас.
96
 До любви далеко, как до луны.
 Вы славный, отзывчивый!
 Все ясно… Прошу… Разговор между нами.
Вера увидела Дмитрия еще до начала спектакля. Вот бы ему сейчас
рассказать об услышанном. Что ответит? Льстило предложение Сере
гина, но ухватиться за него она не сможет. Давно призналась  любит
она Дмитрия и ждет, ох как ждет, взаимности. Думала, что выйдет в
антракте гулять, там поговорит с ним, но он сидел и читал газету. "Оби
делся. Почему я не поехала с девчатами в автобусе? Нужен мне Сере
гин! А Дмитрий сердится… Я же вижу  ревнует. Значит, не безразлич
на я ему!". На услугу Серегина отвести ее домой и на его предложение
еще поехать с ним в театр она решительно отказалась.
После окончания спектакля Игнатьев торопил Дмитрия: "Быст
рее. Набьются в автобус, всю дорогу стоять".
Дмитрий отказался: "Хочу пройтись".
 Как знаешь.
Дмитрий из театра выходил в числе последних. У подъезда стоял
автобус завода, в окне его он увидел сидевшую Веру. "Почему не по
ехала с тем?" Заспешил, хотел сесть в автобус, но, прижимая стояв
ших на подножке, дверка закрылась. Мимо проехал "пикап", в кото
ром за рулем сидел Серегин. "Размолвка". Дмитрий с приподнятым
настроением вышел на улицу, ведущую к заводу.
Вечером из Хабаровска звонила Кира. Она только приехала и через
два дня явится на завод Викторова. "Обследую состояние техники безо
пасности, покупаюсь в Амуре, поплаваем на катере или теплоходе".
Попросила подготовить номер в гостинице и встретить ее на вокзале.
И вот Кира, худенькая, в цветастом платьице, в шляпе с больши
ми полями, улыбаясь Кравцову, сходила на перрон.
 Говорила  приеду! Не верили?! А я вот здесь, собственной персо
ной. Задуманное всегда выполняю. Уж я такая,  сияющая, крепко
пожала руку Дмитрия. Сказал, что мест в гостинице нет.
 А где же я буду ночевать? Ведь не на улице?
 В квартире для приезжих, где и я живу.
 Эврика! Так даже лучше!
В машине сидела рядом, изредка смотрела на Дмитрия.
 Вы такой загорелый. Наверное, с реки не уходите. А я вот ни разу
не была за городом. Ну, да ничего. Вернусь, сразу уеду в отпуск. А вы
когда? Засосала работа?..
 А вы один здесь живете или с кемто?  указала на вторую койку.
 Значит, холостяком?
97
Кравцов был предупредителен. Еще с вечера подготовил все для
завтрака и теперь, когда Кира приводила себя в порядок, согрел чай,
собрал на стол еду. Удивилась  на столе красовалась икра.
 Откуда?
 Рыбаки угостили.
За чаем шутила, смеялась.
 А всетаки ждали меня? Сознайтесь, ждали? Нет?.. Не верю… А
завтра вечером поедем на Амур? Вот уж наплаваюсь, накупаюсь.
Приеду, девчонки позавидуют мне…
Приезд Киры был совсем некстати. Дмитрий понимал, что оста
вить ее одну на заводе не может и ходить с ней по отделам и цехам у
него совсем нет времени. Нельзя упустить, потерять контроль в глав
ном, за что в ответе.
Когда Кравцов шел с Кирой по цеху, Игнатьев отозвал его, попро
сил срочно разобраться в двух чертежах.
 Посмотри, пожалуйста, не стыкуются детали.
 Только вечером, хорошо?
 Согласен.
Кира слыхала разговор, и когда отошел Игнатьев, сказала:
 Так уж и необходимо вечер проводить на заводе?
 Да, необходимо,  жестко ответил Дмитрий.
Во втором часу ночи, как ни хотел тихо войти в квартиру, это ему
не удалось. На щелчок замка осветилась маленькая комната и в то
неньком розовеньком халатике появилась Кира.
 Что случилось? Грела, грела чай.
 Напрасно. Я ужинал.
 Не знаю. На кухне собрала.
Он поблагодарил, принял холодный душ, в майке и спортивных
брюках, вышел на кухню, где за маленьким столиком, сложив на
коленях руки, сидела Кира. Стриженые волосы молодили ее. Как
хозяйка, налила Дмитрию стакан чая, насыпала сахарного песку,
размешала. "Пейте и закусывайте".
В открытое окно вливался душный воздух. Он обволакивал, раз
мягчал тело.
 Наверное, ливень будет,  сказал Дмитрий.  Тропический. Зи
мой морозы в пятьдесят градусов, летом жара в сорок. И ливни.
 Вы все время так работаете? Или только сегодня?
 Почти всегда.
 Когда же отдыхать будем?.. Мне иногда кажется, мы, как ло
шади, тащим груз, едим да спим. А в промежутке, в лучшем слу
чае, сходим в кино. Я вот хотела вечером на реке побывать, да не
тутто было.
98
Дмитрию было жаль Киру. Тоненький халатик облегал ее невы
разительную фигуру. Привлекали только большие глаза.
Дмитрий встал, поблагодарил, пожелал спокойной ночи, она не
ответила и не глядела на уходившего Дмитрия.
Он запер на крючок дверь комнаты, потянулся. Тяжелые, редкие
капли застучали по карнизам, ветер раздул занавески. Дмитрий зак
рыл окно. Густая пелена висела над землей. В тумане виднелся свет в
корпусах завода. Все сильнее и сильнее стучали по карнизам дожде
вые капли, и затем хлынули потоки воды. Стоял гул металла карни
зов, крыши и водосточных труб. Молнии полыхали по темному небу,
со звоном раскатистый шел гром по земле. Шумела листва деревьев.
Тащилась по дороге машина.
Стук в дверь оторвал Дмитрия от окна. С растрепанными волоса
ми, с размазанными по лицу слезами, в незастегнутом халатике, Кира
была жалкой.
 Мне страшно! Вы жестокий… Да, да… Жестокий человек,  упала
на грудь Дмитрия.
 Успокойтесь… Не плачьте.
Быстро накинул на ее плечи свой пиджак, усадил на стул.
 Ничего страшного. Сейчас гроза пройдет и все будет хорошо.
Утром увидите, как заблестит на солнце трава, повеселеют деревья.
 Да… А в чем я пойду. Грязь по колено,  говорила, хлюпая носом.
 Каменистая почва пропускает воду. Ну, немножко глину помне
те. Так это к лучшему  гимнастика для ног.
Он сидел напротив и тихо говорил. Она то смотрела на него, то от
ворачивалась. Тонкими пальцами закатывала длинные рукава пид
жака, то распускала их.
Дождь не стихал. Продолжался шум листвы, грохот металла и
уханье вдали рыкающего грома. Дмитрий предложил подогреть чай.
 Нет, нет, не надо. Я сейчас… Я сейчас уйду.
Кира поднялась, скинула пиджак и быстро ушла.
Днем Вера дважды видела Кравцова с приезжей женщиной. В пер
вый раз они повстречались около заводоуправления. Дмитрий гово
рил, а женщина смеялась. "Прошел мимо… Забыл, даже не нашлось
ни одного слова для меня. Конечно, та отнимает у него время, но мог
подойти и сказать мне хоть "здравствуй". И почему улыбается, сме
ется с той… Ишь, расплылась, вскидывает стриженые волосики, ру
ками размахивает…"
Обида еще больше захватила, раздосадовала, когда увидела их
около дома, где жил Дмитрий. Не знала покоя весь вечер.
99
Ночью была гроза. Окно в комнате находилось с подветренной сто
роны и рама открылась настежь. Свежий воздух и шум дождя убаю
кивали, отвлекали от обидных, грустных мыслей. Ночью от раска
тов грома просыпалась и вновь погружалась в глубокий сон. "Все
пройдет. Он не мог, не мог…"
Утром узнала, что приезжая из Москвы проверяет "технику безо
пасности" и живет "вместе с Кравцовым, в квартире приезжих".
"Все понятно! Значит специально вызвал и поселил здесь, а не в
городе, где целых две гостиницы. Вчера не подошел, хотя и видел, а
сегодня даже и не показался… Все  один мираж…"
 Ты чего, будто аршин проглотила. Нука рассказывай,  допыты
валась за обедом Раиса.
Вера сказала, что "просто нет настроения".
 Может, на работе что?
 Да нет… Устала. Целый день маску не снимала с головы. Передо
хнуть некогда.
 Говорила  сиди дома! Нет, все посвоему, будто двужильная. Ка
кие теперь уроки пойдут в голову. Идика лучше в огород, займись с
помидорами. Надо пасынковать их.
Вера послушалась. Присаживалась около каждого зеленого,
раскидистого с большими и маленькими плодами куста и отщи
пывала боковые ветви. "В такой испарине скоро и закраснеют…
Зачем Раиса спрашивает, разве посвятишь в свои тайны когони
будь? Да, ему хорошо смеяться, не знает, как обидел меня. Но ведь
он должен понимать, разве не видит  я люблю его!.. Не нашлось
для меня слова! А что, если пойти с книгами, пусть покажет, как
решить задачку. Ничего, что я ее уже решила… А потом вытащу
из квартиры!"
Даже удивилась своей решительности. Надела светлое в полоску,
с короткими рукавами, платье, подкрасила полные губы, причеса
лась, посмотрелась в зеркало, взяла подмышки книги.
По дороге шла медленно, ступала на обдутые ветром камешки.
Изредка останавливалась, стряхивала с туфель прилипшую глину.
 Вам кого?  спросила Кира, рассматривая Веру.
 Дмитрия Ивановича… Я… готовлюсь в институт. Он помогает, 
Вера изучала незнакомую женщину. Пришла к выводу, что такую
он полюбить не сможет.
 Дмитрий Иванович на заводе.
 Да? А когда придет?
 Наверное, скоро…
 Это хорошо… Скажите, а вы кто ему будете?
 Я… жена.
100
 Он хороший… Его тут все уважают… И такой душевный. Прав
да, правда… Только работает много  все время на заводе. Вы, навер
ное, счастливы с ним! Он мне предлагал поехать в Ленинград и там
пожить в его комнате, позаниматься и сдать экзамены. Он вам гово
рил об этом? Только я решила поступать в Хабаровский институт и
мне дома лучше… Пожалуйста, передайте, что была Вера.
Всего ждала, но встретиться с его женой! Даже в мыслях этого не
было. "Зачем он обманул меня? Дрянь! Я к нему всем сердцем, а он? Вот
возьму и уйду к Степану! Тот сразу сказал, кто у него есть, а этот обма
ном завлек… Какой дрянной человек! "Жена и сын погибли, один, как
перст". Один… Ведь знал, что едет жена и молчал. И я, дура, распустила
уши и слушала. Так тебе и надо! А Степан хороший, пальцем меня не
тронул, берег… А этот цветы рвал, целовал… Вот уйду, уйду к Степану!"
Солнце заходила за сопку. Поселок жил своей обычной жизнью.
В огородах работали и стар, и млад. Выращивали огурцы, помидо
ры, лук и капусту. Некоторые умудрялись вырастить и маленькие
арбузы.
Шло стадо коров, и следом появились козы. Белые и серые гуси на
незанятой огородами земле щипали траву, искали корм в наполнен
ных водой канавах.
От сарая, навстречу Вере, побежали козы. Она улыбнулась, заспе
шила.
Кончились вечерние хлопоты, и Вера, усталая, замкнутая, улег
лась в постель. Ворочалась с боку на бок  не могла заснуть. Легкий
ветерок нес прохладу. Взошла луна, осветив овальное зеркальце, что
стоит среди книг и тетрадей на столе. Вера поднялась, отдернула за
навеску, облокотилась на подоконник.
Была одна из тех чудных ночей, когда в воздухе разлита мягкая
тишина. Листва деревьев шепчет и, словно хочет унести с плеч все
невзгоды и печали, влить в душу радость жизни.
Высветилось небольшое облачко. Оно шло все ближе и ближе к
бледному серпу луны и совсем закрыло его. Но вот оно ушло, и свет
лая полоса бежит по земле, бледным светом озаряет дома, и редкие
деревья, и дорогу, что лежит невдалеке.
Ревнивые мысли снова пришли к Вере. Но, как лезвие тупого ножа
скользит по ладони, не вызывая боль, так и эти мысли не были остры
ми, вызывающими в ней ненависть или отчаяние. "…Он не сказал, зна
чит не мог… А если бы я раньше знала о его жене, я что, не любила бы
его? Нет, любила бы. Я ничего не могу поделать… А счастья у него нет!
Разве не видно? Да и эту он не любит. О той, что погибла, с болью и
жалостью говорил, а об этой молчал… Нет, чтото тут есть… Он совсем
не знает, что ради него я готова на все! Пусть будет только ему хорошо!
101
Только ему". Скоро придет осень и разукрасит лес во все цвета радуги.
Она не один раз сумеет сходить за тяжелыми, полыхающими на солн
це гроздьями рябины. Он уедет в Ленинград, а, может, и в Москву.
Пусть будет так. Но когдато он приедет, а я уже  врач поликлиники,
что притулилась около сопки… И меня позовут к больному, приезже
му инженеру. И я приду, буду ухаживать за ним днем и ночью…
В этом самопожертвовании она видела сейчас смысл своей жизни.
Вера каждый вечер копалась в огороде: то прополет грядку с мор
ковью, то подрыхлит капусту, нарвет луку  перо темнозеленое, соч
ное, такое вкусное с черным хлебом, крупно посыпанным солью.
Сколько уже раз говорила себе: "Не пойду, сяду заниматься", но
учебники откладывались, ноги сами несли из дома. "Почему он, про
тивный, нехороший, не показывается. Ведь я первая ни за что не по
дойду… Жена, а пробыла всего ничего! В последний вечер допоздна
пробыл на заводе и к дому не успел подъехать на машине  сразу ука
тили на вокзал… Ну и пускай! Мнето какое дело?!"
Еще быстрее работала мотыгой. Было жарко. Волосы падали на
лицо, останавливалась, подбирала их и все глядела и глядела на до
рогу  может, всетаки пойдет?!
Солнце ушло за сопку. Редкие облака, что висела над рекой, зак
рывали верхушки гор тонкой паутиной. Солнечные лучи прошива
ли кисею, высвечивали зелень деревьев и кустарников.
И вот она увидела его, шагающего по дальней дороге. Он скрылся
в почтовом отделении, вскоре вышел, постоял около крыльца и, как
ей показалось, пошел в ее сторону. Ниже склонилась над грядкой.
"Если увидел, если,  она боялась сказать "любит",  я нужна ему,
подойдет". Приподнялась, посмотрела  да, он идет сюда. Сердце зас
тучало, кровь прилила к вискам, щеки стали горячими. Все мысли и
чувства слились в одно "подойдет ли он к ней".
Шаги…  это его шаги, резкие, твердые по деревянному настилу
прекратились. Мягко зашуршала трава.
 Вера, здравствуй.
Кудато ушли горькие мысли о нем, он пришел, стоит рядом и ждет
ее ответа.
 Здравствуйте, Дмитрий Иванович! Что нового?  холодно сказа
ла заученные слова.
 У меня? Да, ничего! Смотрю, после таких дождей и поливать не
надо. Угощать красными помидорами скоро будете? Я люблю их очень.
Насыплю перца, нарежу луку, полью подсолнечным маслом и упле
таю за обе щеки!  весело говорил Дмитрий.  Давайте мотыгу  помогу!
102
 Да, что вы, что вы…
Дмитрий нашел мотыгу и принялся работать.
 У родителей всегда был маленький огородик и я очень любил
рвать горошек и землянику.
Непринужденность и простота покоряла Веру. Он, инженер, а та
кой простой. С ним было легко. Иногда налетали нехорошие мысли 
всетаки он не свободный, она просто его хорошая знакомая. Отмети
ла, что рубашка с короткими рукавами не совсем чистая. "Жена, а
не могла постирушку сделать".
 Дмитрий Иванович, а почему так быстро уехала ваша жена?
 Какая жена?  удивился Дмитрий. Оперся на черенок мотыги,
смотрел на Веру.
 Та, которая приезжала.
 Это была сотрудница Главка, но не жена.
 Она мне сама сказала.
 Не понимаю. Когданибудь и когонибудь я сам назову своей же
ной. А где ее видели?
 Приходила к вам. Задачка по физике не получалась, думала, по
можете.
 У меня есть время, могу посмотреть, если не поздно.
 Пожалуйста.
Дмитрий в комнате у Веры никогда не был, и ему понравилась
чистота, опрятность и уют.
Вера хлопотала около умывальника, позвала Дмитрия мыть руки.
 Саша, Рая и бабушка ушли за вениками  на зиму корм для коз.
В лесу полно берез. Сережка тоже увязался за ними. Может, согреть
чаю? Не хотите? Все одно поставлю.
Дмитрий сел напротив открытой двери и не мог оторвать глаз от
Веры. Наливает она в чайник воду, он смотрит на ее руки; вот встала
к окну  видит ее высокую грудь; вот идет в комнату и светится улыб
кой лицо с темными, почти скрытыми веками глазами.
Не прошли без следа для Веры внимательные взгляды Дмитрия.
Стушевалась. За столом в комнате подвинула книги. Думает сказать
о нерешенной задаче, о неясных положениях в физике света, о том,
что волнует в романах Толстого, поэмах Лермонтова и Пушкина. Но
молчала, словно зажали ей рот и не могла, не было сил произнести
слово.
 Вера, вы театры любите?  нарушил тягостное молчание Дмитрий.
Вера глубоко вздохнула, сказала:
 Очень! Знаете…
Стала рассказывать о спектаклях в школе, где она всегда играла
"только главные роли". Даже ставили "Золушку"…
103
Вера говорила и говорила. Убежала на кухню  вскипел чайник.
Но Дмитрий от чая отказался, предложил заниматься.
За этим и застали их Александр и Раиса.
К Марине пришла Мария Афанасьевна  остроносенькая с добрым
взглядом голубых глаз и сильными руками, только что приехавшая к
сыну, после демобилизации оставшемуся работать на Дальнем Восто
ке. Подув на холодные ладони, подняла на руки мальчика и тихо го
ворила:  Иди, иди ко мне, хорошенький, славненький. Теперь со мной
будешь, а маму отпустим работать на завод. Уложив его на кроватку,
села за стол. Марина потчует и слушает ее неторопливый рассказ.
 Отогнали фашистов, наступила весна. Солнышко так ласково све
тит. Пошли в поле, а оно все заросло конским щавелем. Наваришь из него
кислицу, целую канистру, и тащишь. В колхозе только председатель был
мужчина, старичок, а то все женщины. Сами лопатами скопали пятьде
сят га. А сажать нечего. Было привезли тридцать шесть мерок картофе
ля, а осталось две. Ребятишки перебирали, а я шла неподалече и только
слышу: стук, стук. Это они откидывали в сторону по картофелинке. Что
делать? Жалко ведь. Ребятки  одни косточки. Глаза большие, так и бе
гают. Поехала в исполком, председатель человечный был. Подошел ко
мне, усадил, и я немного успокоилась и все рассказала. Потом уже реза
ную картошку прислали, с глазками. Засадили все поле. Урожай! Бог ты
мой, какой урожай сняли. Верьте  как куст, так ведро, а то и более.
Страсть, много уродилось. Ожили мы тут. А когда кислицу варили, бабы
вспухли. Есть в деревне одна женщина, Марфуша, здоровая такая, рос
лая. Едва скажет: Маня, подай руку. Я говорю  посиди, отдохни, а она:
Нет, встану, разгоню пухлость, не то совсем конец будет, окостенею". И
работает, копает, копает. Не поверишь  выжила. Потом к ней муж вер
нулся. Сейчас двойню родила. А муж моей дочки приехал без ноги. По
шли мы на праздник, километров за семь. Не идти нельзя, звали, надо
уважать. Он на протезе идет, жарко, бедному тяжко. Нога раздулась. Он
лег под куст, сжал зубы. На губах ни кровинки. Печально смотрит и го
ворит: "Видно конец мне. Не могу дальше". Будто все внутри у него пере
вернулось. Лошади нет. Его бы в больницу, а как? Я туда, сюда. Пока
ходила в исполком, пока приехала. У него одна сторона тела стала синей,
другая красной. Так и не довезла, скончался.
…Нам из Германии привезли коров. Бывало только брякнешь вед
ром, глянь уж ребятки, жалкие такие сидят на траве и ждут, когда
подоишь корову. Голодными глазками зыркают и облизывают су
хонькие губы. Надоишь молока и по кружке или чашке им. Другой
худыми ручонками обхватит кружку и одним махом выпьет, а дру
гой потихоньку пьет да напоследок еще и оближет всю чашку. А хле
104
ба нет. Были две девочки, такие хорошенькие, одна совсем ослабла.
Семеню к председателю колхоза  дайте ребенку хоть полбуханки
хлеба, умрет девочка. И не дал. Такой жадюга! Ни капельки жалос
ти. На моих руках умерла. Я и гробик ей сделала. Все боялась, как
бы не выпала из него… Ведь гробик сбила из дощечек. Вот так.
 Ну, а как там сейчас идет жизнь?
 Потихоньку, дюже тяжело. Хатку свою забила и подалась вот к
сыну. Один он у меня младшенький и остался. Старшой под Варша
вой похоронен. А уж, скажу тебе, был красавец. Не одна девица по
плакала по нем. И мастер на все руки, что тебе и хату срубить и уп
ряжь для лошадей справить. Главным конюхом на конюшне работал.
А лошади какие у нас были? Идут будто в шелку, так волосыто бле
стят. На войне в конной служил.
Пойти в чайную, посидеть там и поговорить с нужным человеком
Степан вздумал, когда контрольный мастер Григорий Фитильков
днем раньше подписывал наряды на сданную продукцию и, как ни
когда раньше, придирался. Он проверил положенные Ерофеевым сва
рочные швы, заставил крановщика перевернуть конструкции и ос
мотрел там все места сварки.
 Ты чего же так наварил? Все еще руки дрожат! Видишь, шов ни
кудышный, перевари.
Тыкал металлическим стержнем в места плохой сварки и шел даль
ше.
Когда Степан переделал свою работу и Григорий вытащил из кар
мана помятые листы нарядов для подписи их, Ерофеев наклонился.
 Может, вечерком в чайной о житьебытье потолкуем?
 Вполне резонно… Почему же с хорошим человеком не посидеть и
не побалакать?
В чайной было душно. Хотя два маленьких окошка были откры
ты, под потолком тяжелым облаком висел смешанный с винными
парами сизый табачный дым. Степан занял освободившийся столик.
 Давай сюда,  пригласил Григория.
Вскоре на столе официантка поставила бутылку водки и закуску.
Григорий, развалясь на стуле, ждал, когда Степан нальет водку.
 Смотрю я на тебя, Степан Васильевич, хороший ты мужик. Вот все
бы такие были. Сказал тебе переделать работу, и ты сразу все привел в
ажур. А другой ругается, драться лезет. А наше дело дюже тонкое. Все
зависит от нас, контрольных мастеров. Нас не каждый ценит, не все,
как ты. Знаешь, какая власть нам дана? Только все по справедливости
надо делать. Не захочу  тысячу придирок найду. Но я  не таков.
105
Хотел сказать Степан: "Ты, конечно, можешь куражиться. Но я
тебя вижу, какой ты хлюст. Будешь теперь как миленький, делать
так, как скажу. Жидкий ты человек, никудышный". Но сказал со
всем другое:
 Ты с понятием, знаешь свое дело. Ты, Гриша, человек с умом, и
делаешь все, как надо.
Доверие надо оправдывать, чтобы рабочего человека не обидеть.
Ведь ты, к примеру, не по умыслу, а так, может, умаялся и не заме
тил, как напортил, а я обязан все это выявить, поправить тебя. Дру
гие должны понимать что к чему. А то кричат: "у меня все сделано,
как положено". К начальнику бегут. А что мне начальник?! Я полный
хозяин, и дело с концом. Да, что я себе что ли везу эти конструкции?!
Степан все подливал и подливал водку Григорию.
 Я так говорю  нам деньги нужны. А над чем работать  какая раз
ница. Можем делать все  конструкции, краны или сборники. Вот эти
руки,  и Степан положил большие кулаки на стол,  все умеют. Они в
жизни ойой сколько испытали! Ну и мозгами приходится шевелить.
Вот, скажем, чертежи. Думаешь, завсегда они правильные? Нет. Да
кто их делает? Посмотри, вот у нас отдел "тех"  одни девчонки. Она,
можно сказать, в жизни никогда и электрода не держала, да и не зна
ет, что к чему, а туда же… Учить нас, рабочих! А надо руками своими
все пощупать, тогда и учить. Я за свою сварку завсегда гарантию дам.
Завсегда! Я кто? Сварщик, рабочий. Свою работу сделаю так, что ко
мар носа не подточит. А в чертежи пусть другие лбами упираются.
 Как посмотрю я, а ты, Степан, сразу видно  поднаторел в этом
деле,  усмехнулся Григорий.
 Да, и ты не лыком шит,  засмеялся Степан.
И долго они сидели за столиком, изливая свои души. Обнявшись,
вышли на улицу и едва доползли до своих квартир.
На доске показателей старательно выписывались фамилии рабочих с
выработкой более ста пятидесяти процентов в смену. С каждым днем рос
ла выработка у сварщика Ерофеева. "Примерный рабочий,  говорил
Хлопушкин". А Степан проходил по цеху с поднятой головой, бросал на
скамейку брезентовую куртку и брюки, снимал майку и в одних трусах
шел в умывальник, где подставлял под холодный душ мускулистое тело.
По вечерам, сидя за столиком в своей комнате, мусоля карандаш,
старательно подсчитывая заработок, он оставался работать в другую
смену. И всегда сменные мастера были им довольны. После себя уби
рал сваренные конструкции на склад готовой продукции. Если кто
подтрунивал над его усердием  отшучивался  "я сам с усам".
106
Как только Рогинскому сообщили о прибытии сварочного авто
мата, прежде чем идти осматривать его, он разыскал Кравцова и вме
сте с ним заглянул к директору.
 Пришел, наконецто,  шумно сказал Викторов. Обращаясь к Крав
цову, продолжил,  вы когда рассчитывали получить его? Если мне па
мять не изменяет  в июне? На месяц опоздал. Права пословица "На бога
надейся, а сам не плошай". Сейчас тоже кстати. Освоите  может, умень
шим сверхурочные работы. Иван Львович, кому поручите его освоение?
 Я сам буду заниматься,  ответил Кравцов.
 Что же, очень хорошо. Вам и карты в руки,  пошутил Викторов.
Работать на автомате направили Веру. Она, как обычно, на но
вое место пришла вовремя. Переоделась в синий халатик, подошла
к стенду и присела. В окно были видны штабели сложенных конст
рукций. Только начинался рабочий день. Гдето загудела свароч
ная машина; по рельсам со звоном пошел кран. Вера любила разме
ренную жизнь цеха. Привыкла к металлу, любовалась сваренными
ею разными конструкциями. Вспомнила поездку на трассу желез
ной дороги и черноволосого Алешеньку. Не было к нему ненависти
и даже жалела, что доставила ему боль. В душе посмеивалась над
предложением Серегина. Непонятен ей Дмитрий. То совсем близ
ким, то далеким, недоступным кажется. Иногда даже побаивается
его. Насупившись, быстро идет мимо, слова не скажет. "Подума
ешь, нос задирает". Если он инженер и прислан самой Москвой, так
мнето что! У меня тоже есть гордость! И я ничуть не хуже его. Вот и
сюда позвали, ей доверили освоить новую для завода машину. И в
театре не подошел. Ишь, какой недотрога… Так и будет всегда?..
Дмитрий был доволен, что перевели сюда Веру. Не может понять,
но его сильнее и сильнее тянуло к ней. Чаще и все чаще вспоминал ее
 глаза, улыбку… Ведь обрадовался, когда увидел, что Вера не уехала
из театра с Серегиным.
Для пробы Вера положила на стенд короткие листы металла. На
сыпала в бункерфлюс, уложила проволоку и включила энергию. Тихо
шел автомат. С легким потрескиванием плавится под флюсом прово
лока. Вера выключила автомат, сняла окалину. И весь шов оказался
в мелких углублениях  явный брак.
Искали причины бракованных швов и не находили.
Шли дни. Часто, когда от Веры отходил Кравцов, появлялся Ген
надий.
Он то потрогает колесики автомата, то очистит запекшийся флюс,
то проведет пальцем по блестящей линии шва, то посмотрит на при
боры с указаниями силы тока и напряжения. И когда Вера с огорче
107
нием счищала пыль с металла и обычной сваркой исправляла дефек
ты, Геннадий приседал возле нее и говорил:
 Вот дело! И зачем только есть слово "не везет". Но ты посмотри,
как здорово местами получается. Должно выйти. У тебя рука вер
ная, получится чисто.
Но Вера на слова Геннадия не отвечала, исправляла плохую свар
ку вручную и снова включала автомат.
Както Вера в кладовой взяла из бочки горсть флюса и со злостью
бросила его.
 Опять дрянь эту даете, он ведь мокрый.
Шла к себе и все твердила: "Мокрый. Флюс мокрый". Вдруг оста
новилась: "А может быть…"
Быстро пошла вдоль цеха. Из бочки насыпала целое ведро и за
шагала в кузницу. На горне прокалила его, вычистила из бункера
прежде насыпанный и заменила его новым, только высушенным.
"Попробую. Пусть только он не приходит. Чернее тучи". Положи
ла листовую обрезь, и когда автомат сварил их, под корочкой Вера
увидела ровный, гладкий шов. От радости не знала, что делать. Хо
тела побежать в конторку и разыскать Дмитрия, но остановилась:
"Нет, лучше сварю целую балку. Пусть смотрит". Упросила кра
новщика положить только что собранную конструкцию. Спешила
установить ее. Стропальщик посмотрел на Веру, буркнул:
 Только клади, да поднимай. Надоела, как горькая редька.
Но Вера так просила, что отказать ей не мог. И вот балка легла на стенд.
Когда Вера счистила сплавленный флюс, под ним на всей длине был ров
ный, блестящий шов. Геннадий увидел сияющую Веру, посмотрел на свар
ку, побежал вдоль цеха и во все горло кричал: "Получилось! Ура! Вера
балку сварила! Автомат пошел!" Вернулся, и когда отдышался, сказал:
 Верочка, теперь не отойду. Дай поработать, Вера, а Вера… Дай.
Подходили рабочие, смотрели на сваренную балку, трогали ме
талл и отходили. В тот день Вера на автомате произвела работу за
пять обычных сварщиков. Кравцова беспокоила и бесила немощность
в освоении автомата. Не зная причины, хотел запросить завод. Каза
лось, все было проверено, но причины узнать не мог. Уменьшение
скорости идущей проволоки могло дать ответ. И он пошел в цех. Уви
дел сияющую Веру около стенда и понял  случилось необычное. "А
какая она хорошенькая",  подумал Дмитрий.
 Получился! Смотрите, шов какой! И совсем дело в другом было.
Флюс прокалывать надо. Воды в нем уйма и она вскипала, создавала
пористость,  восторженно говорила Вера.
В течение дня несколько раз появлялся около стенда Дмитрий.
Вера, торжествующая, но тихая в своей радости иногда посматрива
108
ла на него и счастливая улыбка не сходила с ее губ. Подходит к кон
цу рабочий день. Вера выключила автомат, убрала все. Собиралась
уходить, но все медлила, все ждала чегото от Дмитрия. Вот он подо
шел, сказал тихо:
 Вечер хороший, может погулять сходим на Амур?
 Конечно!  с радостью ответила Вера.
Экономист цеха, Любовь Сидоровна смотрела, как разговаривал в
конторке Кравцов. Таким возбужденным, радостным, улыбающимся
она его никогда не видела. "Чтото с ним происходит? Ах, да, пошел
автомат". И верно, радостито у него сколько. Но по тому, как спешил
уйти, почувствовала, что не только эта причина принесла ему радость.
Ни Дмитрию, ни Вере не хотелось быть на людном месте и, почти
не сговариваясь, они доехали автобусом до крайнего поселка и ушли
вниз по течению Амура.
В реке прибыла вода. Там, где совсем недавно был пляж, из воды
торчали ветви ивы. Остались позади последние домики с привязан
ными к столбам или зацепленными за камни, вытащенными на берег
лодками, маленькими огородами, с развешанными на заборах сетя
ми. Впереди были пойменные луга с ивняком на берегах проток. Здесь,
когдато можно было свободно перейти с берега на берег по колдоби
нам иссушенной серой глины. Сейчас плескалась темная спокойная
вода. На берегу, среди высокой травы стоял одинокий сруб.
 После спектакля ты почемуто ни разу не подошел, не вспомнил
обо мне,  обиженно сказала Вера.
 К чему лишние волненья! По твоей милости не спал две ночи, а
потом ходил, как мокрая курица.
 Изза меня? Так и поверила, как же…
 А если сказанное правда, тогда что?
Дмитрий остановился. По небу изза гор шли темные тучи. Вера
стояла рядом и упрямо смотрела в глаза Дмитрия. Он пятерней заче
сывал назад волосы. "Любит. Он любит меня". Скорее чувством, чем
разумом поняла она.
 Может, искупаемся?
 Нет, сначала скажи, почему не спал? Почему?
 После… Потом…
Спустились к воде.
 Ой, холодная какая!  вскрикнула Вера, потрогав воду.
 Не везет нам. Ну, ничего, потом повезет,  сказал Дмитрий.
А ветер уже раскачивал гладь реки. Забегали белые зайчики. По
шел дождь. Смеясь, взбежали наверх, влезли в оконный проем сруба,
покрытый рваным рубероидом. Трава хлестала по ногам. Дмитрий
109
накинул на плечи Веры пиджак, прижал ее к груди, защищая от вет
ра, дождя и холода. Через тонкую кофточку чувствовал тепло ее тела.
 Не простудись самто,  прошептала Вера, горячим дыханием об
жигая его.
 Наконецто перестала "выкать",  засмеялся Дмитрий, чувствуя,
как дрожат ее колени.
Лил дождь, с грохотом падая на гальку. Они, согревая своим те
лом друг друга, стояли притихшие, прислушиваясь к ветру и тому,
что нарастало в глубине их сердец.
У Дмитрия было хорошее настроение. Рядом девушка с веселыми
глазками на широком лице, с мозолями в жестких ладонях сильных рук,
с нежными губками. Но, изредка тихий колокольчик звенит, не дает
покоя  почему Марина второй день кладет ему на стол вкусные пирож
ки. Все делает молча и сегодня при встрече только улыбнулась, сказала
"привет" и быстро отошла. Полнотелая с глубоко сидящими в орбитах
глазами, она впивается зеленым огнем, заставляя тебя смущаться.
Прошел дождь. Лучи солнца через щели в наспех сколоченных
щитах на оконных проемах, заиграли на круглых бревнах стен и на
поросшей через наваленную щепу зелени.
Кольнуло у Дмитрия желание расстелить пиджак и потянуть на
него Веру, но она выскользнула из него и со словами: "Веселото как!"
отогнула неприбитую доску и выпрыгнула на мокрую траву. Скину
ла мокрые босоножки, стянула прилипшие носочки, засмеялась:
"Придется босиком шлепать".
Они затемно вернулись домой. Договорились  завтра снова пой
дут на прогулку.
Вера сидит на ступеньках клуба и непрерывно смотрит на дверь
проходной в завод, вотвот появится самый ее любимый мужчина.
Придет день и они справят свадьбу, где будет много народа и уйма
разных цветов и кругом белымбело. Ведь это большой для них день,
память на всю длинную, длинную жизнь. И побегут в доме мальчики
и девочки, неуемная радость жизни будет царить у них в семье! Она
будет самая счастливая женщина на свете!
Но, время идет, а его все нет. Потихоньку сошла со ступенек проход
ной Марина и нет, чтобы уехать на машине, свернула направо, к тро
пинке, ведущей к разросшему кустарнику около говорливой речки.
Вскоре появился Дмитрий и заспешил догнать идущую впереди
женщину. Екнуло у Веры сердце. "Что все это значит?" Завтра она
этот вопрос задаст "изменщику".
Но днем он не появился в цехе и вечером, сидя на тех же ступень
ках, опять увидела Марину, идущую по тропинке и спешащего к ней
Дмитрия. Она в смятении, даже щеки задвигались от обиды  вотвот
110
польются слезы. Появилась необычайной силы злости на них. "Не
нужен мне такой… Не нужен ни он, ни Степан, никто… Буду учить
ся, а не лезть замуж. Закончу институт". Сжав полные губки, реши
тельно зашагала к дому.
Раиса, увидев нахмуренное лицо Веры:
 Чтото ты закручинилась?
 Решила уйти с работы.
 Давно пора. Ну и что?
 Там аврал, боюсь не отпустят.
Задумалась Раиса. Уж такое у нее сердце  не может не помочь чело
веку, попавшему в неприятную историю. Характер у Веры "не пробив
ной. Пойдет она с бумажкой и наверняка получит от "ворот поворот".
Что, если с этой бумажкой пойти вот ей. Всколыхнулась и быстро.
 Пиши заявление, я пойду с ним. Сделаем так. Говорила  паренек
у тебя в помощниках есть, вот и поставь его на дежурство; когда я
буду подходить с начальником цеха, ты смотайся.
Посмотреть, как работает диковинная машина, заменяющая шесть
сварщиков, да еще с отличным качеством шва, приходило много лю
дей и не удивился Игнатьев, появлению в цехе хорошо знакомой все
му заводу Раисы Нагибиной.
Он поворачивал голову, искал Веру, но ее не было, а с автоматом
управлялся ее помощник. Дела у него тоже идут хорошо, вот сварена
балка и он уже новую заправляет.
Когда отошли, Раиса задержала Игнатьева.
 Я с просьбой,  подала ему заявление Веры.
Он прочитал, хмыкнул, нахмурился.
 Ну, нет… Нельзя сейчас отпустить. Вот сдадим конструкции 
пожалуйста.
 Угробим мы девицу, как пить дать. Она ночи не спит, все с кни
гами да тетрадями, а утром шагай сюда, да целый день постой на но
гах. Знаю, вы добрый. Да и замена есть, видите, как ловко управля
ется паренек.
Деваться некуда, пришлось, скрипя сердце, написать: "Не возражаю".
Главный инженер с утра обходил цеха и заглядывал в литейный,
значит там Раиса поговорит с ним и попросит написать: "Уволить".
Иван Львович сидел за столом, где стоял с рогульками черный те
лефон и лежали разные папки с бумагами, прочитав заявление Веры,
вскинул глаза на Раису: "В такое время и уходить  не очень хорошо,
совсем плохо".
 Иван Львович! А хорошо заслонку ставить перед ней, чтобы си
дела и не дыхнула? Она же вся извелась, стаканами хлещет валерь
янку, и это в двадцать два года! Игнатьев подписал, там замена есть.
111
 Да, конечно, конечно. Пускай учится, раз уж захотела познать
побольше жизнь, мешать нельзя.
 Вот твоя бумажка, оформляй увольнение,  сказала Раиса пры
гающей от радости Вере.
Марина собиралась на работу. Перебирала висевшие в шкафу
платья и остановилась на сиреневом, так хорошо облегавшем ее
фигуру.
Долго сидела перед зеркалом, всматривалась в крепко уложенные
черные волосы, в лицо  оно было свежее с тонким румянцем на чуть
выдающихся скулах, сочными губами и светившимися радостью
большими зелеными глазами.
Вязаную своими руками зеленую кофту положила в сумочку, на
всякий случай, вдруг подует холодный ветер.
Было сухо, на ногах удобные летние туфли, недавно купленные в
закрытом магазине только для руководящего состава города.
Георгий уехал раньше и теперь она сидела рядом с Савватием и
жадно всматривалась по сторонам дороги, в только что построенные
одноэтажные домики, в установленные и лежавшие около шоссе стол
бы для линии электропередачи, в разложенные по дороге рельсы для
будущего трамвая.
После долгой разлуки она встретится с сотрудниками отдела, эко
номистами и начальниками цехов, да и многими рабочими, среди
которых пользовалась большим уважением.
Вот и проходная. Зимой тут было снега чуть не до самой верхуш
ки забора, а весной всегда валяются в грязи черные коросты льда.
Вахтер взял у нее пропуск, низко поклонился: "Мое почтение, с
первым днем работы",  открыл ей дверь на территорию завода.
В ответ улыбнулась, поблагодарила и быстро прошла. Паровоз
тащил нагруженные металлом платформы и пыхтел, заволакивая
паром дорожку. Остановилась, пропуская необычный транспорт.
Рассеялся туманный, влажный воздух, с радостным ощущением ос
матривала высокие в зеленых листьях тополя, группу берез в тонень
ких листочках и посаженные пять лет тому назад выросшие до вто
рого этажа кустистые акации. Это по ее предложению неухоженная
вокруг здания земля, была окультурена и теперь радует глаза.
Чудесный день и радостные встречи с сотрудниками наполнили ее
жаждой общения. Так ей хочется, чтобы не только она, но и все ок
ружающие были довольны жизнью.
Обступили сослуживцы. Старший экономист Семен Валерианович
Хмелев, небольшого росточка с небритыми щеками на небольшой
112
голове, тенорком приветствует: "Добро, добро пожаловать! Наконец
то мы видим вас располневшую в отличном здании! Вот, что значит
материнство! Великая для женщины сила!" Стушевалась, быстро села
за стол, посмотрелась в маленькое зеркальце. Все здесь так, как было
в день ухода в декретный отпуск. Много прошло времени и снова она
за тем же столом, где провела столько трудных, иногда радостных,
иногда нервных, но всегда заполненных трудом дней.
Открывает запертые ящики, вынимает папки с бумагами. Надо
зайти к начальнику.
Петр Алексеевич сидит за столом, весь настороженный в синем
костюме с открытым воротом рубашки. Одутловатые щеки чисто
выбриты. Не выпускает ее руку из своей, не мигая смотрит в глаза и
шепчет: "Я так ждал… а в глазах бездонное море".
 Зачем комплименты,  громко сказанное, охлаждает Стешенко.
Он выпускает ее руку из своей, смотрит холодно.
 Мне за всю жизнь не говорили столько похвалы, сколько сегодня
услыхала,  шутливо сказала, присела к столу, потрогала волосы,
отвела глаза от темных зрачков сидящего перед ней.
 Чем мне заняться?
 Есть одно кляузное дело. Совершенно ясно, за работу надо платить.
Заказчиком на изготовление конструкций  наш Главк и он требует
срочно прислать сметнофинансовый расчет на этот заказ. Он нами
подготовлен, его подписал главный инженер, осталось утвердить ди
ректору и можно отправлять. Но ввязался эмиссар Главка и забрако
вал расчет. Викторов вернул его нам с требованием  рассмотреть вме
сте с Кравцовым и доложить. Пожалуйста, вам все карты в руки.
Взяла папку с документами, где размашистым почерком видне
лись замечания приезжего инженера. "Опять этот Кравцов. Что он
за человек? Только и слышна его фамилия. Выхлопотал деньги на
зарплату; перетащил кузнечный цех в другое место, а там уложили
новые полы, установили оборудование и уже сваривают конструк
ции. Теперь застопорил отправку расчетов в Москву".
Перед обедом Дмитрий зашел в плановый отдел, увидел сидевшую
за столом молодую, черноволосую, с небольшой скуластостью жен
щину, догадался, что это и есть жена директора Марина Борисовна,
о приходе которой он слыхал здесь.
 Мы незнакомы. Разрешите отрекомендоваться  Кравцов Дмит
рий Иванович.
На него глянули зеленые, очень внимательные и, как ему показа
лось, с недобрым огоньком, глаза. Она улыбнулась, протянула руку.
Пальцы, против ожидания, были сухие и жесткие.
 Теперь с вами посмотрим сметнофинансовый документ.
113
 К сожалению, приходится мне ворошить эти бумаги.
 Разве имеются другие, более важные дела?
 Нет, просто не люблю чужую работу проверять и тем более ис
правлять.
Нашла в папке листок с замечаниями и грубовато: "В главке, оче
видно думают, здесь можно бесплатно выполнять работы".
 Я не знаю, что думают там, а здесь я нашел ошибки в расчетах и
надо их устранить.
Телефонный звонок заставил прекратить служебную беседу. Она
поднялась: "Буду через полтора часа".
Он ждал ее и, когда вошла, предложил заниматься в своем кабинете.
 Почему вы берете для расчета накладные расходы четыреста трид
цать процентов? Почему?  не глядя на сидевшую напротив Марину,
спросил Кравцов.
 А меньших мы не знаем.
 Кто это  мы?
 Вообще, плановый отдел.
 Если не знаете  спросите. Вам подскажут. У Игнатьева в сбороч
ном цехе только сто шестьдесят. Вот его справка.
 Человеку с пятиклассным образованием известно, что цех метал
локонструкций, не сборочный,  отложив в сторону справку, невоз
мутимо ответила она.
 Но это и не кузнечный цех, только там такие накладные расхо
ды,  возбужденно ответил он.  Вы заведомо негодные цифры вложи
ли в расчет, тем самым увеличили себестоимость продукции.
Марина понимала, что он прав, но признаться в этом открыто не мог
ла. Ей надо еще побороться, убедить этого чурбана, что расчет верный.
 Изменять ничего не будем. Технологического расчета нет, име
ются только соображения, а раз так  на нет и суда нет,  взволнован
но сказала и опустила глаза.
 Не собьете вы меня с копыток! Неверный расчет и придется его
переделать.
Вспыхнули щеки у Марины и так ярко засияли глаза, что Дмитрий
чуть не опешил. Перед ним сидит не тихая, скромная сотрудница планово
го отдела, а интересная женщина с зеленоватыми, огненными глазами под
тонкими темноватыми бровями, здоровым румянцем на тонких щеках,
тонким носиком над полными сочными губами. Полные руки с длинными
пальцами, полноватые груди стянуты бежевым лифчиком, просвечиваю
щим через ткань кофточки  все дышало свежестью молодого, сильного
тела. И вся эта женская прелесть сидит перед ним и говорит совсем не то,
что надо бы сейчас сказать, и его глаза вдруг начали искать другие глаза и
там вспыхивают бегающие огни зажигающие костер страсти.
114
Оба вдруг замолчали. Нашлась Марина, задала совсем неожидан
ный вопрос:
 Дмитрий Иванович, где ваша семья?
 Семья… Да, семья. Нет ее у меня, погибла в блокаду.
Совсем не этого ожидала она услышать и, наклонив голову, замол
кла. Дмитрий коротко рассказал о своей жизни. Марина тонкими
пальцами перебирала листочки, нетнет вскинет голову, мелькнет
глазами в неотрывно смотрящие на нее глаза напротив сидящего, ча
сто задышала, ощутив усиленное биение сердца.
 Я сочувствую вашему горю. Но ведь жизнь не остановить, верно?
Она встала, забрав бумажки с расчетами: "Вы, пожалуй, кое в чем
правы, придется исправить". Быстро удалилась.
Кончилась безмятежная жизнь Марины. Неотступно образ Крав
цова перед ее глазами. Ей даже противно за это преследование. Вот
он сидит за столом и тонкая усмешечка на лице, смотрит на нее и
тихо говорит: "Всетаки не удастся вам сбить меня с копыток". Сло
вото какое "с копыток"! Ввязал Георгия и тот согласился с ним, по
ставил меня в дурацкое положение. Опять усмешечка на лице этого
мужика. А глаза у него с голубым оттенком так и впиваются, чегото
ищут. Да и весь он, какойто ужимистый, пышет в нем здоровье.
Она, тоже хороша, угораздило ее послушаться своего начальника
и завысить накладные расходы, что взвинтили цену изделия, что
принесут заводу одни убытки. Когда производила расчет, знала, что
он неверен, и Кравцов разоблачил их, вот и напоролась на скандал. И
опять перед глазами маленькая у полных губ усмешечка. Какая от
личная стать у него, будто сбит из твердых мускулов. Откуда он взял
ся, почему прислали его, а не другого. Всех тормошит, везде сует свой
нос. Уже в недостроенном корпусе освободили от оборудования це
лый пролет и поставили разные стенды и станки. Он, конечно, несча
стный человек, потерять семью  трагедия для человека, очевидно,
новую не завел. Собственно, зачем ей это знать. Да, просто интерес
но, что за человек, которого "не сбить с копыток".
Ходит по столовым, не видит домашнего уюта. Она завтра утром
напечет пирожков и угостит, все же ей немножко жалко его.
Как был обрадован Дмитрий, когда, придя в кабинет, увидел па
кетик с пирожками. Когда за обе щеки уминал их, все думал: "кто
же позаботился о нем" и был удивлен, когда при встрече Марина спро
сила "Понравились пирожки". Был готов расцеловать ее за доброе к
нему отношение, но только сказал "Благодарю" и улыбнулся.
"Какие у него сахарные зубы, сочные губы и глаза блестят".
На другое утро на столе у Дмитрия опять были пирожки, а на тре
тий она сама их вручила, со смешком "голодающему, на закуску".
115
Перед концом рабочего дня, услыхав шаги проходящего по кори
дору Дмитрия, зашла в нему в кабинет и небрежно:
 Хочу вечером пройтись к дому, надоело все в машине, да в маши
не: надо воздухом подышать.
Марфуша, что живет с дочкой школьницей, крановщица в сбо
рочном цехе, разговорилась поутру в раздевалке.
 Бабы, что скажуто я вам. Пошла вчера набрать разных листьев и
веток козочке, натолкла целый мешок и присела с устатку. Погодка
хорошая, птички заливаются, солнышко тихонечко по лицу сладость
несет, невдалеке и реченька чтото к берегу ластится, хорошее шепчет,
так все ладненько кругом. Слышу, шаги идут по кустарнику, я глянь 
Бог ты мой, Марина и следом Дмитрий Иванович. Сижу, чуть не обмер
ла, трушу  вдруг углядят меня. Они встали и уж так он зацеловал ее
щеки и глаза, на шее видать насосал уйму пятен и все другое разворо
шил, и сникли они на траву. Мне не видать, что там было, да это и так
понятно. Встали, прихорошились, Марина на лицо навела марафет, а
он вытряхал с нее все иголки да прицепленные листочки. Поцеловались
и разошлись, она по тропке в свою сторону, а он видно пошел на завод.
Через два часа все женщины, как на заводе, так и в округе уже
знали про "ужасную" любовь Марины и Дмитрия Ивановича.
…С ума сошла!
…Страсть обуяла, вот и милуются.
…Еще уволокнет ее, пареньто  жох.
…Не..ет, тут все почестному.
…Да, это понятно. Хотели сберечься, да коза помешала.
…Этой дурехе помолчать бы, нет, раззвонила встречным и попе
речным.
…Жизньто больно коротка, а сласти в ней совсем чуток, а тут до
бавка пришла. Бог с ними, пусть милуются, нам не в убыток.
Многие в ожидании, чем закончится "сумасшедшая" любовь. Дол
гонько ли будет Марина позорить мужа или в ум придет.
Выходной день полнился гомоном, криками и стуком молотков,
прибивающих доски к бортам грузовых машин. Весь здоровый люд
из поселка смылся на большую протоку Амура, а Марина, возму
щенная поступком мужа, нет, чтобы плескаться в теплой водичке,
уехал на завод: "Коечто надо выяснить и попозже Савватий нас от
везет на отдых". Время к обеду, а ни звонка, ни машины, а там ОН
ее забыл, среди голых женщин (купальники  одна фикция), нашел
по душе бабенку, обнимает, держит на руках и, чего доброго, еще
целует.
Возмущенная, лицо красное, тигрицей в клетке ходит по кварти
ре. Решилась. В сумочку положен купальник, хлеб, сваренная утром
116
курица, немного соли, зеленого лука и, приведя няню, бегом на тро
пинку к заводу.
Георгий Михайлович, увидев красную, как рак, жену, взволнованно:
 Что случилось?
 Очень хочу освежиться, если не сможешь поехать, скажи шофе
ру, чтобы отвез меня.
С жадностью она искала на берегу Дмитрия и, найдя, быстренько
с ним в воду.
Вдоль берега отплыли от плавающей ватаги и там купались, он
целовал ее, подкидывал, когда под солнечными лучами лежала на его
руках, была безмерно счастлива.
А Вера, увидев Дмитрия рядом с Мариной, замкнулась. "Рая, мне
нездоровится, уйду". Насторожилась Раиса, но вдали виднелись го
ловы хорошо ей знакомых, поняла, какая у девицы болезнь.
Она вышла на дорогу, вскоре шофер подобрал ее и у дома высадил.
Рита, директор продовольственного магазина, старая знакомая
Марины, немного удивилась ее просьбе: на полчасика дай мне твой
кабинет. Надо встретиться".
Отчего же не услужить в таком важнецком женском деле, ведь и
сама бывала в таком переплете.
Договорились, как только около двенадцати часов придет сюда
мужчина в светлом, летнем пиджаке, она сразу освободит помеще
ние и закроет их "всего на полчасика".
Довольная, что все хорошо складывается, нашла по телефону Дмит
рия и сообщила: "Завтра в двенадцать", сказала и место встречи.
Все улажено, только мальчик нездоров, все плачет и плачет. Но она
же совсем ненадолго отлучится, посмотрит за ним такая хорошая жен
щина, тихая, скромная, любящая малыша. В третий раз приходил из
консультации врач и все одно: "Ставьте тепленькую клизмочку".
В одиннадцать часов она дала грудь ребенку, он пососал, немного
успокоился и обрадованная, что все может "наладиться", поспешила
навести на себя "марафет": использовала для своего тела водичку, для
лица крем и пудру, для губ помаду и, сказав Марии Афанасьевне "по
быть немного с мальчиком", заторопилась к выходу, успеть к мага
зину, где уютный кабинет с большим диваном. Конечно, там на столе
будет и коньячок и вкусная закуска с пирожным и конфетами.
Вот и Дмитрий. Рита вышла, закрыла дверь, защелкнул дверной
замок.
Через полчаса с красными, вспухшими губами вышел из кабинета
Дмитрий и через пять минут "Спасибо, удружила" последовала Марина.
117
А в это время, только ушла она из дома, как мальчик скинул нож
ками одеяло и весь задрожал и заревел. Задумалась сиделка. Что же
такое с ним случилось? Если третий день беспрерывно льет слезин
ки. Надоумило ее  "что, если дать ему маненько козьего молочка".
Она только что принесла литровую бутылку хозяйке и оно шибко
полезное, уж от него никакого урона не будет. Задумано, сделано.
Быстренько вскипятила цельную чашечку, прокипятила бутылоч
ку и соску, тепленькую посудинку приложила к посиневшим губ
кам. Опустошив емкость, с криком не отпускал ее из синих, тонень
ких ручек. "Он  голодный! Царица, моя небесная, что же такое за
наваждение  уморила мальчика!" Он уснул, а она разыскала в буфе
те рис, сильно разварила его и сделала на молоке кашку. Прорезала
в соске большую дырку и, наполнив до краев бутылочку, поднесла ее
к рыдающему ребенку. Он опять с жадностью сосал тепленькую вла
гу, а хозяйка сидела около него с умилением смотрела и приговари
вала "Дитятко ты сердечное, птенчик совсем махонький, чистенькое
личико и глазки ясненькие, ноженьки стали одни косточки, скоро
они в поход ударятся, рученьки, одни лучинушки, будут за волосики
сильно дергать мамочку, чтобы не проказничала, а блюла себя, берегла
и жалела моего папочку, он хороший, сильно любит нас обоих. Я еще
махонький, надо оберегать меня голопузенького. Чуток пройдет денеч
ков, и мы пойдем в садик, ясному солнышку покажем личико и живо
тик, да и спинку маненько откроем. И будешь ты здоровенький, на ус
ладу родивших тебя. Сколь много на дорогах каменьев, все перешагнешь
и перепрыгнешь. Возрадуется твое сердечко радостью жизни".
Высосана вся кашка и бутылочка едва не упала из его рук. Весь он
обмяк и уснул.
Марина, вся в поту от быстрой ходьбы, поднимаясь по лестнице,
вслушивалась, не плачет ли сынишка. Тишина. Вдруг застряло в уме
"умер!" С замиранием сердца, даже не сняв босоножек скорее в ком
нату  "что там". Увидев улыбающееся лицо сиделки и спавшего на
кровати сына, не могла понять происшедшего, молча смотрела то на
Марию Афанасьевну, то на ребенка.
 Мальчик покушал кашки, наелся и спит.
 Какую кашку,  не может она понять того, что здесь произошло.
 Рисовую… Тут я сварила с козьим молочком малость рису, сде
лала тепленькую и вот он всю бутылочку опорожнил и уснул.
Дошло до Марины, что иссякло у нее молоко, и сын был все время
на голодном пайке. "Боже… Что же я делаю", чуть не вскрикнула она.
Угрызения совести продолжались недолго. Она взяла бюллетень "по
уходу за больным ребенком" и с утра до вечера варила еду, пеленала,
брала на руки и немного прохаживалась с ним, вечером в ванночке
118
купала и следила, чтобы всегда был чистеньким. Корила себя за не
хорошие поступки и "никогда больше она не встретится с Дмитрием,
в такую грязную яму больше не попадет. Это исключено". В течение
трех дней непрерывно шли и шли эти мысли. И утром на четвертый
день еще в кровати вдруг всплыл образ "брошенного" мужчины, она
соскочила с кровати, схватила телефонную трубку и на ответ "Слу
шаю", скороговоркой: "Я с той же просьбой. Можно?"
 Понимаешь, я бы всей душой, да тут продавщица зацепила вас и
ко мне с вопросиком: "Кабинетик сдаешь внаем, или так, по знаком
ству". Приходится сказать  не могу. Извини, пожалуйста, да ты не
расстраивайся, у тебя знакомых полгорода, найдешь местечко.
Положила трубку. Стыдный холод идет по спине. "Да, конечно,
углядели. Больше она не пойдет искать у знакомых пристанища.
Мария Афанасьевна перед уходом с запоздалого дежурства реши
ла поговорить с хозяйкой. Ведь не счесть всяких мест, где засекли их
в сумасбродстве и стали они посмешищем среди рабочего люда.
 Не обессудь меня глупую, если чтото скажу и не так,  обратилась
она к Марине,  Смотрю я на тебя, такая ты славная красавица, а со
всем пришла в упадок. Видно темная ночь камнем лежит на душе. Ну,
Бог свят, помогает он в трудную минуту. Что поделаешь, не из желез
ной проволоки соткана наша душа, а из тоньше паучьих нитей и быва
ет рвется она и становится телу надсадно носить больную рану. Ну, да
жизнь возьмет свое, засветится солнышко. У тебя есть малюсенький
живчик, такой славненький, всегда даст успокоение больной душе.
По весне однажды видела, как мужики переправлялись через кана
ву полной воды. Там две тоненьких жердочки были перекинуты и надо
по ним идти совсем тихонечко. Один сильный, большой мужик шел и
ноги соскользнули, очутился он по пояс в воде. Вылез мокрущий, от
вернулся от баб, скинул всю одежку, стоит голый и крепкими руками
выжимает воду из нее. Потом все натянул на себя и пошел догонять дру
гих. К полудню на нем все стало сухим и никакая болячка не пристала.
Это я к тому, что попала ты в канаву с холодной водой и повытря
хай изнутри всю шелуху и легче станет.
Марина за сказанное хотела даже расцеловать ее, но произнесла
"Спасибо". Задумалась. Все правильно! Но откуда взять силы укро
тить идущего вскачь скакуна! Уехать отсюда. Вот именно  уехать! С
глаз долой  из сердца вон, вспомнила пословицу и обрадовалась. Там
поживет у сестры, успокоится, придет в себя. Не может, да и не хо
чет она бросить Георгия. Он  отец ее мальчика, посвоему любит ее.
Работа его засосала и он немного забыл свою жену. Придет время и
119
попрежнему он будет достаточно уделять ей внимания, а эта интриж
ка быстро забудется, я же не изменилась, не заболела, попрежнему
полна женской силы! Совсем чутьчуть свернула с пути и не измаза
лась в грязи, а только замочила ноги, да они сразу высохли.
Нашла начальника снабжения Горюнова и выпалила.
 Нужен билет до Москвы.
 Прикажете доставить на какое число.
Осеклась, днято сказать не может, не все еще и обдумано.
 Потом скажу.
 Нуну, жду.
Долго была в смущении. Не может подобрать день отъезда. Горю
нов, будучи с докладом у Викторова, обмолвился:
 Марина Борисовна просила билет до Москвы, а день не сказала,
может вы знаете время отъезда.
 Нет, сама скажет.
Задумался Георгий Михайлович над необычным сообщением под
чиненного. Что случилось, если жена даже слова не вымолвила об
отъезде, а заказала билет. Вообще, последнее время он совсем мало
уделял ей внимания и она, наверное, мстит ему. Росла обида, неуже
ли не понимает, как тяжело сейчас тянуть лямку директора завода.
Личная жизнь гдето на задворках, а должна никогда не забываться.
Сейчас вывезет ее на берег Амура.
Позвонил начальнику пристани, попросил: "Хочу окунуться в
воду, подальше от пристани, на часок прошу катер".
 Намечено отплытие в нанайское село, высадят вас на пути, а че
рез часок на обратном заберет. Устроит?"
 Мариша, покорми ребенка и на катер, он ждет нас.
Совершенно неожиданно она в легком, открытом платье сидит на па
лубе и смотрит на серебристую гладь реки. То громко, то совсем тихо ур
чит мотор. За кормой от винта идет бурун. Не хотела она понимать при
чину их неожиданной поездки. Ей было хорошо под теплым ветром.
Стриженые волосы падали на лоб, закрывали глаза, щекотали лицо. Ушла
кудато усталость и она уже весело посматривала на молчаливо стоявше
го у перила Георгия. Острое, похудевшее лицо с яркими на щеках вес
нушками было жалким. Подошла к нему, положила на его плечо руку,
прижалась к худому телу. Он повернулся к ней, обнял за талию.
 Мариша, как мне хорошо с тобой.
 Я этому рада,  запустила всю пятерню в его чуть курчавые воло
сы,  ты, моя боль, радость и горе.
Уже за городом спрыгнули с трапа на песчаный берег и утопая по
щиколотке в мелком песке прошли на пригорок к ивняку, где Геор
гий расстелил одеяло и плюхнулся на него.
120
 Как я устал!
В воде он все время был рядом с Маришей  возьмет ее за руки и
потянет вглубь, то распластает руки и она нежится на них. Широ
ким полотенцем вытирал ей спину, руки, грудь. Стал целовать шею.
Она зашептала: "Подожди. Дай волосы вытереть", но быстро опусти
лась на одеяло…
Уже склонилось к горизонту солнце, вотвот подойдет за ними
катер. Георгий, опершись на локоть, посмотрел в глаза Марины.
 Иногда я бываю дурным ослом, совсем невнимательным, так,
пожалуйста  прости.
Она заплакала. Слезы стекали по лицу, она судорожно сжимала губы.
 Ну, чего ты. Перестань, перестань,  стал целовать ее соленые
щеки и бесчувственные губы.
Не мог понять, почему она расплакалась. В природе все светится
радостным блеском и широкая река с мелкими волнами, перелетны
ми дикими голубями, редкими песнями птиц и одиноко идущей вда
ли лодки и только что были ее жаркие поцелуи, все это наполняло
его душу счастьем. Приложил ее голову на свою грудь, прошептал:
"Что с тобой".
 Ничего, ничего. Сейчас все пройдет.
За этой отговоркой скрывалась истинная причина ее расстройства.
Она заключалась в необычном для нее положении  перед ней воздвиг
нута бетонная стена, через которую не может пройти. Несколько дней
тому назад млела в ласках Дмитрия и вот сейчас упивалась мужской
силой Георгия. Совесть раздирала ее душу. Она душевно истерзана,
не знала, как освободиться от этого наваждения и в слезах искала и
не могла найти оправдания своему поступку. Да, она заказала билет
на отъезд к сестре. Но, разве хватит силы бросить в такое сумасшед
шее время Георгия?! Не может бросить, значит, должна сказать Дмит
рию: "Все, больше никакой встречи". Это решение успокоило ее.
Будет скинута удавка, что затянула ее в нескончаемый стыд и позор.
С этой мыслью и постоянным ее повторением она проживет до сле
дующего вечера. Увидев Дмитрия, улыбнулась и прошептала: "За
держись после работы".
Увидев Горюнова, на ходу: "билеты пока не нужны".
Диспетчер производственного отдела, дежурившая во вторую сме
ну, высокорослая девица с длинными волосами, спадающими на пле
чи, выйдя к заветной двери в конце коридора, услыхала щелчок двер
ного замка и увидела выскользнувшую из кабинета Кравцова
Марину, а вслед и он пошагал, хмыкнула "Надо же, вот это любовь".
На другой день это событие упало в копилку беспрерывного шепо
та в женском коллективе, о "захватывающей любви Марины".
121
Утром в раздевалке крановщица в токарном цехе  Альбина, оде
вая халат, со смешком поведала об интересном событии.
 Вчера припозднилась на огороде, уже смеркалось, как я бегом к дому,
еще и коза недоена, скоро пацан прибежит, есть запросит, а у меня обед
не доварен, и тут нужда появилась. Знаю недостроенный домик на пути,
спешно к нему и присела. Слышу, ктото хороводится внутри, ступила
на бревнышко, что валялось тут, смотрю в щелку меж досок прибитых
на оконном проеме  глядь, а там стоят Марина со своим инженером. Я,
само собой, боюсь скрипнуть, они чегото бормотали, потом смолкли, она
повисла у него на шее и видать впилась в его губы. Он первым вылез из
дома, следом и она уползла. Когда скрылись, и я потопала.
И понеслись отзвуки этой песни по всему женскому подворью.
 Одна срамота.
 Доколь они будут шастать по кустам и пустым домам.
 Охохо!
 Эхехе!
 Очухаться не могут.
 Клещами схватила их любовь, не выдраться.
От этой новости Раиса даже заболела. Ей было страшно жалко
Марину, попавшую в такой переплет. "Надо помочь выцарапаться
из этого болота", но свободного времени совсем нет. Вера целый день
в институте, прибежит, пообедает и за книжки, уж такая упорис
тая, на загляденье. Александр до поздней ночи тягает заказ для Арк
тики, а там смотри за Сережкой  сорви голова, того и гляди смоется
то на Амур, то в лес за ягодами. Еще козы не удозорены, придут  на
пои, подои, а там, глянь и стирка на носу.
Вечером Дмитрий, с большим букетом цветов по приглашению за
явился в квартиру Марины. Обнял ее, ответил на горячий поцелуй
еще более горячим и вручил цветы.
Все шло, как надо и вместе с тем, чтото тяготило, вдруг заявится
муж, что тогда делать. Позвонила и радостно сообщила "Малыш на
елся кашки и спит, только похрапывает".
 Я радуюсь. Твои хлопоты не впустую.
 Скоро приедешь?
 Часов в одиннадцать.
 Не позже. Хорошо!
Посмотрела на часы. "Еще полтора часа утопать в жгучих ласках
любимого", чуть не вскрикнула от радости.
Через час с четвертью, когда Дмитрий уходил, на лестнице встре
тился незнакомый мужчина. Заметил, тот остановился, и очевидно,
провожая его взглядом, раздумывал "зачем так поздно из квартиры
директора выходит приезжий инженер?"
122
Это был модельщик из литейного цеха, где также стерженщицей
работает и жена его. Он посмеялся "Только что из квартиры дирек
тора выполз приезжий инженер. Видно надоело ломать кусты, залез
в квартиру".
Эта новость слетела с языка стерженщицы в присутствии Раи
сы. Опечалило ее это известие. "Как же ей помочь, вызволить из этой
петли, что затянула бедную Марину. Ведь на заводе женщины, да и
мужчины, страшно уважали ее  во время войны она среди них про
стой работницей стояла за столом и лепила стержни для мин. И была
она всегда приветливой, в нужную минуту чем могла помогала. Та
кая беда с ней случилась. Надо повидать, поговорить".
Уже на крыло поднимаются утиные стаи и охотники с вечерней
поездки заприносили дичинку. Александр, громыхая рюкзаком, на
битым охотничьими припасами, вышел на крыльцо, вскинул его на
плечи, в руке зажал ремень ружья, постоял, посмотрел на облака,
нависшие над городом, поглубже натянул шапку и зашагал на залив
ные луга поймы.
Вечер перешел в темную ночь и на крыльце застучали тяжелые са
поги охотника. Как была довольна Раиса успешным походом мужа. Не
знает он, что есть у нее важнецкая задумка и эти уточки очень кстати.
Она пойдет и угостит Марину свеженькой, очень вкусной дичинкой.
Как же была обрадована хозяйка, увидев в квартире славную, хло
потливую женщину, да еще с двумя утками, в подарок. Она хлопота
ла. Показала спящего сынка  Раиса похвалила "видно здоровенький,
похож на отца: и подбородочек узенький и около носика видны малю
сенькие крапинки"; вспомнили, как всей бригадой таскали тяжелую
большую дверь, закрывая сушилку, где на стеллажах снизу доверху
лежали стержни для мин; как ходили на огороды окучивать карто
фельные всходы и как у дома делили пойманную рыбу. "Георгий Ми
хайлович любил с рыбаками потаскать бредень", сказала Раиса.
"А Шура спасая семью из двух мальчиков, матери и мужа, купи
ла корову, хватало молока на семью и даже соседа одаривала, спасая
от голодухи".
Раиса выпила чашечку крепкого чая, закусив сдобной пышечкой,
завела припасенный разговор.
 Тут я встретила старую знакомую (такой и в помине не было) и
знаешь, такая она довольная, ну глаза так и светятся и улыбочка
видна на щечках. А перед этим, когда встреча была, такой зачухан
ной виднелась, дальше некуда. О своей жизни говорила: "Пропади
все пропадом, жизнь не мила, хоть в петлю лезь. Спрашиваю  чего,
так не взлюбила жизнь? Ответила  любовь, проклятая скрутила. Тут
я ей малость внушение дала. "Нет, чтобы поостеречься, не лезть в ее
123
лапы, у тебя пацан бегает, да и мужик, что надо, а ты захомуталась с
другим". Отвечает: "Тянет к нему, моченьки моей нет, когда не вижу,
и такая сладость на душе, если он рядом и я утопаю в его руках". Я
ей опять: "Посмотри на себя, что с тобой стало  худущая, глаза вва
лились, под глазами синие мешки висят. Может мужик плохой  так
у тебя руки есть и телом не оскудела, оно гибкое, вот и держи все в
ажуре, чтобы он только ахал, расхваливал тебя. Сейчас над тобой все
бабы насмехаются, как не хоронись, а все дознаются  где встречу
провела, как он целовал тебя, как вы бегали от встречных знакомых,
да и другие проказы у всех на языке. Очнись, уйди от любовной ка
балы, легче будет. Мужикто у тебя наверное всухомятку пробав
ляется, еще надоест так жить и коленком под зад турнет.
Видно спохватилась, перестала нюни разводить и пришла в норму,
вот и глаза засияли. Что поделаешь, тяжкая доля наша, бабья, нетнет
и сковырнешься с тропки и всю тину в болоте животом пропашешь.
Проводив Раису и перебирая сказанное ею, поняла и приход сюда
и сообщение о "знакомой", попавшей на крючок любви, все это каса
ется ее жизни. "Какая же она умница", с улыбкой подумала. Тяже
лая грусть легла на душу Марины, и она впервые задумалась о слад
ком и горьком, что случилось с ней.
Долго еще катилось спущенное с горы колесо любви.
Вместо трех, максимум  четырех суток, отпущенных себе Крав
цовым, для улаживания всех дел по отгрузке конструкций на паро
ходе, он пробыл во Владивостоке десять.
В первый же день в пароходстве порта его "толкали" от одного стола
к другому, из одного отдела в другой, и в конце концов, выйдя из себя,
без разрешения зашел к заместителю Управляющего пароходством.
Не обращая внимания на сидящих в расшитых, форменных костю
мах молодых и старых, громко сказал:
 Прошу меня выслушать.
Сидящий за письменным столом удивленно посмотрел на него,
предложил зайти через полчаса.
Кравцов подождал, когда шумливый народ вышел и поспешил в
кабинет. Рассказал о том, что в течение дня никто толком не сказал,
не дал ответа  будут ли отгружены изделия, "выполненные по указа
нию Правительства", ближайшим пароходом.
Заместитель вызвал когото по телефону внутреннего коммутато
ра и сказал принести список отправляемых грузов. Вскоре с папкой
подмышкой появился усатый мужчина. Заместитель просмотрел до
кументы, сказал:
124
 В плане вашего груза нет.
Что мог сейчас сделать Кравцов? Усталый, сидел, откинувшись
на спинку стула, и молча наблюдал, как сидевший за столом перели
стывал бумаги в толстой папке.
 Этого не может быть! Изделия выполнены по особому решению
Правительства. Их надо отправить этим последним пароходом. У вас
должно быть указание!
 У нас все грузы идут только по распоряжению министра. И при
том, план загрузки парохода уже сделан, а грузы и распоряжения все
идут и идут! Работы в Арктике расширяются, материалов требуется
все больше и больше, а плавсредств не хватает. Конечно, если бы ваши
конструкции лежали здесь, на глазах, может, и втиснули бы их в
план. А так… извините!
Шел день за днем. Отправлял телеграммы Суховееву, ходил в
транспортный отдел Приморского Крайкома партии, выезжал в Ха
баровский Крайком партии, просил помощи и вмешательства.
Наконец, получил телеграмму Суховеева с указанием номера рас
поряжения министра Морфлота Управляющему портом об отгрузке
конструкций и за счет каких материалов. Кравцов снова пришел к
тому же Заместителю.
 Ну что ж, добились! Распоряжение есть. Хочу предупредить, если
через пять, максимум  шесть дней ваши изделия не поступят сюда,
снимем с плана.
Отправив телеграмму Викторову с просьбой "немедленно отгружать
изделия", Дмитрий позвонил Марине. Услыхал взволнованный, с дро
жью голос: "Наконецто! Дорогой, я измучилась, ожидая звонка. Вред
ный, нехороший, не можешь понять, как мне тоскливо не видеть тебя
и не слышать любимый голос. Ты  здоров? Почему не звонил?"
Пришлось ему отчитываться. "Здоров. Добился разрешения погру
зить наши изделия на отходящий в Арктику пароход. Все хорошо, че
рез два дня обниму тебя". В ответ неоднократные неслись поцелуи.
Купил японский халат и дорогие духи, довольный шагал по хол
мистым улицам города.
Был теплый, осенний вечер. На безоблачном небе ласково светилось
солнце. Сел на скамеечку в парке под яркими кленовыми листьями,
откинулся на спинку, расправил руки, подставил теплым лучам лицо.
В песочницах играли дети, с океана доносился гудок теплохода.
Вспомнил  здесь живет Зина. В записной книжке нашел ее адрес
и позвонил. Она открыла дверь, в недоумении смотрела на стоявшего
мужчину и, когда он сказал: "Зина, здравствуй!"  ахнула: "Дмит
рий Иванович!"
В прихожей, пока раздевался, Зина стояла около него.
125
 Я так рада… Какими судьбами? В командировке? И сегодня уез
жаешь? Ай, ай… Как жаль…
Была она в шелковом до пят китайском халате, с копной завитых
волос. Пышная, располневшая, с мелкими желтыми пятнами на лице.
"Что с ней?" Когда вошла в комнату, вспомнил: "В положении". На
диване села рядом, все запахивала на ногах полы халата, смотрела на
него смеющимися глазами.
 Вспомнил! Это хорошо. Я отчаялась когданибудь увидеть. Так
рада! Не представляешь. Обедать будешь или чай пить? Да скоро при
дет муж. Подождем. Расскажи о себе. Не женился?
 Нет.
 Что же так. Может, коротать дни будешь холостяком?
Вскоре пришел майор. Не раздеваясь, заглянул в комнату.
 Эй, славянин! Привет!
Снял шинель, фуражку, сапоги, зашел в комнату, крепко пожал
Дмитрию руку.
 Ну, все свои заказы сделал? Значит, скоро в Ленинград? Полю
бил я его. И вот жалею, что Зина оттуда совсем выписалась, потеря
ла комнату. Понимаешь, Ленинград, ведь это не Чухлома и не какие
нибудь там Чашники, хотя и там теперь жизнь бьет ключом.
Зина собирала на стол: ставила узорчатые, отделанные золотом
глубокие тарелки, в тон им рядом красовались мелкие. Вынула из
небольшого серванта хрустальные фужеры и рюмки. Из холодиль
ника принесла коньяк и шампанское.
 Выпьем, закусим, вспомянем погибших друзей и товарищей.
Пойдем, коечто покажу.
 Ты смотри  все купил. Видишь,  показал на висевшую в ванной
маленькую ванночку. На балконе загнул целлофан на пакете. "Смот
ри, кроватка  чешская. Одобряешь? Тото!" Крикнул:
 Зина, Дмитрий Иванович одобряет!
За столом разливал Шампанское, шумел:
 Тебе, дорогая Зинулечка, совсем малость. Только ради гостя!..
Выпьем за здоровьишко всех, приходящих нам на смену!.. Скоро кри
ку тут будет! Это хорошо. Какая жизнь без ребят? Люблю их. Об этом,
между прочим, сказал сразу Зинулечке… А ты не женился? Чего же
ты, брат, мыкаешься? По сердцу не нашел?.. А чего нам, мужикам,
треба? Жену добрую и ласковую, уют в доме и голосистого мальчиш
ку или там голенастую девчонку, все одно. В парке или на рыбалку
рядышком пойдут. Красотища! Женись, женись! На свадьбу приедем.
Ейей… Возьмем и приедем.
Убирал посуду, складывал ее в кухне на столе и, подвязав пере
дник, мыл в тазу. Взял у Зины веник. "Неугомонная… Говорил 
126
нельзя нагибаться. Иди, сядь, поговори с гостем. Подмету". Зина,
раскрасневшаяся, подошла, села рядом с Дмитрием.
 С ума сошел, как узнал… Ничего не дает делать. То нельзя, это
нельзя. И пичкает всякими витаминами и другими разностями. А
я здоровая, сильная. Право! Как мне тут все опротивело… Ужас!
Наклонилась, тихо спросила:
 Почему не ответил на мое письмо?
Смотрела кудато в сторону.
 Я ждала… А, может, и все к лучшему!
На кухне и в прихожей стучал совком о ведро майор. Вскоре подошел.
 Понимаешь, Зинуля как ребенок. Говорю: нельзя нагибаться! Не
слушает. Ты внуши ей, чтобы следила за собой, береглась. Мать сено
убирала и родила меня в копне… Ну, а ты… Любил мальчишку? Зина
говорила, погибли твои в Ленинграде. Был я вместе с Зиной на Пис
каревском кладбище. У нее там брат с женой похоронены. Ряды мо
гил. Оба мы всплакнули! Мало мы фрицам дали! Понимаешь, надо
было до Франции дойти. Больно мы чувствительны. Обидеть боялись.
Они со вторым фронтом сколько нас мурыжили? Три года! А мы рас
шаркались. Черчилль  гад, закричал  спасите, немцы выкинут нас
из Франции  и мы, пожалуйста! Жми  дави. Усталые, неподготов
ленные к боям дивизии  алло! Спасай Черчилля! Ну, ладно… может,
я и ошибаюсь?! …Только много нашего брата погибло там. Вот это, 
указал на щеку,  тоже там… Может, чайку погоняем?
Дмитрий отказался. Майор на прощание обнимал Дмитрия.
 Ты приходи! Мы всегда тебе рады. А будет свадьба  приедем! Ты
ведь друг нам!
Уже в поезде, вспоминая проведенный у Зины и ее мужа вечер, со
скорбью в душе понял  майор бравадой скрывал от себя и глаз других
свою нелегкую, покалеченную войной жизнь, и главное,  не чувствуя
любви женщины, ставшей его женой, он с великим нетерпением и
жадностью ждет ребенка, в котором найдет радость и счастье, может,
больше, чем в нем найдет радость и счастье родившая его женщина.
У Рогинского на столе лежал график подготовки документации
на отправку металлоконструкций, и он ежедневно красным каран
дашом отмечал исполнение.
Все отделы уже представили сводки о выполнении заданий, оста
вался не подписанный Начальником Отдела технического контроля
паспорт на готовность изделия. Но начальник ОТК Губенков второй
месяц находился в Алтайском крае на разборе рекламаций по отгру
женным туда кранам. Все со дня на день ждали его приезда.
127
Еще из Владивостока телеграфировал Кравцов о времени отплы
тия парохода, а из Хабаровска звонил и требовал немедленной отгруз
ки всех конструкций. "Если прозеваем  в лучшем случае, руковод
ство снимут, а в худшем… Сами понимаете, чем это пахнет".
Иван Львович нервничал. Вдруг Губенков не приедет, кто подпи
шет документы?
Когда Викторов сказал Савватию поехать на вокзал за Губенковым,
добавил: "Привезешь прямо сюда. Он требуется здесь немедленно".
Губенков  высокий, сутулый, в кабинете докладывал Викторову
и Рогинскому о своей поездке.
 Рекламацию на краны я подписал. Брак завода. И мы должны
сделать вывод. Мое дело  ставить заслон на пути плохой продукции,
и я буду беспощаден.
Через некоторое время облачившись в комбинезон, он стал лазать
по решетчатым конструкциям, проверяя размеры деталей. Выбрал
самую сложную балку, заставил отложить ее в сторону, тщательно
рулеткой и метром проверял все размеры.
 Твоя сборка?  спросил стоявшего рядом Нагибина.
 Моя. А что?
 Да у тебя хоть не проверяй. Все бы так работали,  смотал рулетку,
положил ее в карман. Шаблонами стал проверять высоту шва сварки.
И чем больше он лазал по конструкциям, тем больше на них появ
лялось меловых крестов.
 Ты что делаешь? С ума сошел!  кричал Горюнов. Видишь, плат
формы стоят. Мне паспорта давай, отгружать будем. Думаешь, паро
ход у причала подождет?
Губенков не обращал внимания, влезал в штабеля и снова ставил
и ставил кресты.
Галанцев разыскал Игнатьева и, размахивая руками, закричал:
 Губенков определенно рехнулся. Или опоили его. На принятую
продукцию белые кресты наставил.
Игнатьев позвонил Судакову: "ЧП… Не понимаешь? Губенков заб
раковал все конструкции. Приходи".
Судаков вместе с начальником ОТК стал рассматривать конструк
ции. Игнатьев стоял в стороне. На предложение Судакова посмотреть,
почему бракуются изделия, Игнатьев ответил:
 Как кошка за мышью я лазать под конструкции не буду. Вся
продукция принята контрольными мастерами, подчиненными Губен
кову, и если он нашел брак  пусть сам со своими людьми исправляет
его. Моя рука не коснется их.
 А ты героем не выставляй себя. Твои какието рабочие делали бра
кованную продукцию, а мои какието контрольные мастера принима
128
ли ее. Ты посмотри, посмотри, что за сварка тут. Высота шва вместо
восьми миллиметров только четыре. Если конструкции рухнут  к
прокурору на объяснение вместе пойдем. А я идти не хочу. Ты хоть к
самому черту на рога садись,  твое дело,  зло ответил Губенков.
 Значит, отправлять не будем?
 Подписывать паспорта отказываюсь. Если кто другой их офор
мит  пожалуйста.
"Губенков как упрется, даже Викторову не под силу сдвинуть его
с места",  подумал Игнатьев.
Викторов с главным бухгалтером и Стешенко рассматривал балан
совый отчет за август. Без разрешения вошли Игнатьев, Судаков и
Губенков.
 Целой свитой стали ходить,  попробовал пошутить Викторов…
 Заходишь… Губенков не подписывает паспорт на металлоконст
рукцию Почему?.. Нашел негодными их,  сказал Игнатьев.
 Сплошной брак сплавили на склад и хотят, чтобы я санкциони
ровал его отправку. Ребенка нашли. А потом,  Губенков, подписы
вай акты на рекламацию, красней за работу завода. Переваривайте
негодные швы  подпишу.
 Как так переваривать. Вы что, в своем уме?  привстав, спросил
Викторов.
 Да, вполне. Такую продукцию отправлять нельзя.
Викторов вызвал Рогинского.
Иван Львович быстро вошел, посмотрел на притихшего Викторо
ва, Горюнова, Игнатьева, Стешенко. Не понимая, в чем дело, спро
сил:
 Меня звали?
 Знаете, что металлоконструкции негодны? ОТК не пропускает
их на отгрузку. Требует все разбраковать и негодные исправить, 
сказал Викторов.
 Нет, не знаю. Да быть этого не может!  сказал Рогинский.
 Есть швы с заниженным в два раза размером,  сказал Губенков,
 переваривать надо.
 Переваривать… Да как же это! Да вы… вы понимаете, что гово
рите? Вы знаете, как подводите завод, а?  вскрикнул Рогинский.
 Кто подводит завод  не знаю, но я подписывать документы не
буду. Сами отгружайте…  ответил Губенков и направился к выходу.
Викторов попрежнему стоял.
 Значит, сработали. Отправили продукцию, а?  повышая голос,
сказал Георгий Михайлович.
 Нет, не могу… Этого допустить нельзя! Отправленную на склад
готовую продукцию забраковать. Где же раньше были? Товарищ Гу
129
бенков, вы понимаете, что происходит?  бледный, задыхающийся,
разбрызгивая слюну, кричал Рогинский. Чтото он еще хотел ска
зать, но воздуха не хватало. Он задыхался. Схватился за грудь, ох
нув, обмяк, откинулся на спинку кресла.
 Что с вами?  вскрикнул Викторов, выбежал изза стола, стал
расстегивать Рогинскому ворот рубашки. Губенков наливал из гра
фина воду.
Игнатьев снял трубку, крикнул: "Медпункт".
В то же утро и тем же поездом, в котором ехал Губенков, вернулся
из командировки Кравцов. Ночью он ехал в мягком купе Хабаровск
 Комсомольск и усталый прилег на диван. Ему бы под говор сталь
ных колес уснуть, но сна нет, как нет.
Там, на заводе сейчас должна идти погрузка изделий, утром гру
женые платформы уйдут и через два дня они будут на пристани. И,
все!! Миссия его закончена и он со спокойной совестью отчалит до
мой. Да… Марина!
Уже не возбуждал и не радовал образ близкой женщины, а даже
начинало ознобом давиться тело. Скоро, всего какихнибудь триче
тыре дня и они расстанутся, не будет тяготить его такая, сумасброд
ная жизнь.
Мерещится ему Ленинград со своими красивыми, старинной пост
ройки домами, Нева, закованная в гранитные берега и Дворцы на них.
Всегда вспоминая город, что то радостное поднималось в его душе.
Любил он проехать на трамвае через Троицкий мост, мимо памят
ника Суворову и следом через Марсово поле с недавно посаженными
кустами сирени. Это поле знаменитой гарцующей на ней конницы
императора, да в годы войны рассаженным здесь картофелем, спас
шим не одну тысячу человек от голода.
Сейчас судьба занесла его на дальний рубеж страны, помочь вы
полнить важные конструкции.
Он слыхал, как шофер сказал Губенкову, ехавшему с ним в одной
машине: "Директор сказал, что бы вы немедленно пришли на завод".
"Чтото случилось"  подумал с тревогой Дмитрий. Быстро он при
вел себя в порядок, выпил стакан чаю с бутербродом и отправился на
работу.
Вместо загруженных платформ он увидел их голыми и рядом, на
бровке лежащие колонны, балки и разные угольники.
Горюнов, ответственный за отправку изделий, увидав Кравцова
крикнул: "Дмитрий Иванович! Тут, Губенков могильных крестов
наставил"!
После того, как Рогинского отправили домой, все притихли. И тут
разгоряченный ввалился Дмитрий.
130
В чем дело, что за кресты на металле?  обратился он к стоявшему
сутулому начальнику Отдела Технического Контроля.
 Браку много…  ответил Губенков.
 Пошли на место, посмотрим,  предложил Викторов и быстро все
спустились к лежавшим вдоль дороги конструкциям. Викторов и
Кравцов молча смотрели, как Губенков прикладывал шаблоны и,
показывая на сварку, говорил:
 Не годится… Явный брак. Переварить… Переварить…
Что можно было сказать, если действительно шов был занижен.
Были места с явным непроваром цельного металла.
 В неответственных местах такую сварку можно допустить, но
многое не годится  надо исправить,  сказал Судаков.
 Я предлагаю все конструкции отправить. Вместе с ними коман
дировать двух сварщиков и двух слесарей, и уже на месте все испра
вить. Будет выигрыш во времени. Мы с первыми кранами отправля
ли слесарей и ничего, сделали с успехом, наладили их и только
благодарность получили,  сказал Игнатьев.
Викторову это предложение казалось заманчивым. Был выход из
положения. "Иначе все конструкции будут лежать здесь до весны.
Кто даст еще пароход? Оставить здесь  сорвать задание Правитель
ства. Может, действительно, послать рабочих? Завод потеряет на ко
мандировочных. Будут разговоры, может быть, даже объяснение при
дется давать, но все со временем утрясется",  так думал Викторов,
не решаясь сказать своего мнения. По молчанию Викторова Игнать
ев видел, что его предложение заинтересовало директора. Ободрен
ный, он подошел к Кравцову. Был уверен, что тот поддержит его. А
если так, то сегодня начнется отгрузка всех конструкций. Он быстро
изложил свое предложение.
 Что?! С завода выпустить бракованную продукцию?  с переко
шенным от ярости лицом сказал Кравцов,  и послать в Арктику, где
снег да льды, исправлять нашу дрянь, заведомо зная, что это будет
невыполнимо!!! Ну, знаете, я всего ожидал, но этого… Не понимаю, не
укладывается это в моей голове!  Обращаясь к Викторову, требова
тельным тоном сказал:
 Сейчас надо главному энергетику предложить установить не мень
ше десятка прожекторов, взять из сборочного цеха тричетыре кра
на, собрать всех сварщиков и организовать круглосуточную работу
по исправлению конструкций.
Игнатьев не успокоился. Снова обратился к директору завода.
 За брак, конечно, я как начальник цеха несу ответственность.
 Чихать на вашу ответственность,  перебил его Кравцов,  сейчас
не об этом разговор.
131
 А я считаю свое предложение правильным и буду настаивать на
нем. Металлоконструкции идут на большую стройку, там без сва
рочных агрегатов и механизмов их не установить. Значит, сваривать
металл есть чем. А до холодов, когда нельзя снаружи производить
сварку, они все будут исправлены. Обратно рабочие прилетят.
 Георгий Михайлович,  не обращая внимания на Игнатьева, ска
зал Кравцов,  я настаиваю на приказании начальнику цеха, товари
щу Игнатьеву немедленно начать исправлять брак. Совсем дело не в
том, что гдето его могут исправить или не исправить, а в принципи
альном решении. Завод обязан, должен сдать готовую по техничес
ким условиям продукцию.
 А если не получилось?
 Без если. Нет оправданий в командировании рабочих вместе с
отправкой конструкций.
 Красивые слова говорить мы тоже можем. Но, Дмитрий Ивано
вич, я не стыжусь своего предложения. Неприятно посылать людей,
но это выход из положения,  сказал Игнатьев.
 Государственного подхода не видно,  бросил реплику Кравцов.
 В каком решении больше государственного подхода еще вопрос, 
сказал Викторов, попрежнему осматривая конструкции.
 Нет, двух мнений быть не может,  ответил Кравцов.
 Ошибаетесь, есть. Надо очень точно взвесить все "за" и "против".
А так решать нельзя.
Но для Кравцова двух мнений не было. Для него такого вопроса
существовать просто не могло. Воспитанный на строжайших непи
санных законах в среде старых рабочих, он всеми фибрами души не
навидел бракоделов.
И как он мог согласиться с предложением отправить с завода про
дукцию, не отвечающую техническим условиям. Это чудовищно!!!
Сейчас он ненавидел Викторова, Игнатьева и всех тех, кто ставил под
какуюто косвенную защиту рабочих, сделавших то, о чем он не мог
даже подумать. "Пусть обсуждают, исправлять будем только здесь",
 подумал он.
Когда Викторов вместе с Игнатьевым и Судаковым ушел в заводо
управление, Кравцов разыскал Руднева, начальника электротехни
ческой части и стал объяснять ему обстановку. Наметили места ус
тановки опор для натяжки электропроводов и места установки
прожекторов.
Руднев ворчал: "Всегда давай срочно то, другое, а материалы где?"
Но Кравцов знал, что Руднев провод найдет  недаром в цехе кладо
132
вая была на потайных замках, ключи от которых он никому не да
вал.
К начальнику сборочного цеха он пошел сам. Снять с обкатки и
поставить на работу не принятые еще ОТК краны, мог только он. "За
упрямится, не захочет рисковать, и тогда придется его уговаривать".
Но все обошлось. Начальник цеха обещал помочь. "Крановщиков не
хватает. Придется по две смены работать, а это не каждый может. На
один Сережку Карпушина посадим. Ему слово  он три смены проси
дит на кране. Поищем и на другие".
Неожиданная катастрофа с отгрузкой конструкций, болезнь Рогин
ского, казалось, совсем выбьет из колеи Викторова. Но это было не так.
Своим авторитетом, властью, данной ему уставом завода, он может
отгрузить конструкции. Сообщит в Главк, что: "В связи с окончанием
навигации некоторые элементы посланы неотделанными. Для приведе
ния их в кондиционное состояние заводом посылаются на место рабо
чие". И все. За это его могут пожурить. В крайнем случае объявят выго
вор. Но других выводов не будет. А задержать отправку и привести все в
порядок  значит, пойти на срыв задания. За это он может поплатиться
должностью директора и, возможно, партийным билетом. Так что же
делать? Пойти по первому пути, где мягко и непыльно, как удобнее для
него лично, но плохо для завода, или ступить на каменистую дорогу, где
можно раскровянить ноги, но знать, что ты поступил единственно пра
вильно? Если отгрузить сейчас с большим браком элементы, какой ре
зонанс будет в цехах? Что скажут те рабочие, с которыми он работал не
один год и у которых никогда не было брака. Вся их жизнь, как и его,
здесь и нигде в другом месте. Завод дает им радость, но иногда и прино
сит горести, а ошибки и удары, падающие на завод, они рассматривают
как удары на себя лично. И может ли он своими действиями обмануть,
ударить по ним? Как тогда смотреть им в глаза?! И на что хорошее он
тогда будет способен призывать их? Кто ему поверит? Никто. Нет, это
путь не его. На площадке, около конструкций собрались рабочие. То,
над чем они трудились несколько месяцев  лежало забракованным,
никому ненужной грудой металла. Стояли на путях поданные утром же
лезнодорожные платформы. С красным флажком около них прохажи
вался диспетчер. Он то поднимался на тормозную площадку, то спус
кался вниз и кричал: "Почему не грузите? Захотели штраф платить?"
Среди рабочих стоял Никандров. Вся его бригада была с ним. Еще за
день до этого Горюнов сказал: "Подадут целый состав платформ. Днем и
ночью тебе грузить конструкции. Будь готов". "Я, как пионер, всегда
готов",  ответил Никандров.
Шумели, одетые в брезентовые костюмы сварщики. Среди них Крав
цов увидел Ерофеева. Стоя на балке, он жестикулировал, чтото пока
133
зывая на металл. "Ктото из них больше всех напортил. Может быть,
вот тот, что на коровенку зарабатывал?" А Степан сверху кричал..
 Я за свою сварку головой отвечаю! Шаблон, шаблон… Калибр мне
нужен, как собаке пятая нога. Ежели я сделал  мертво! Тыщи тонн
сварка выдержит. А Губенков забраковал! А он тоже из тех, кто бу
маги пишет, а мы дело делаем. Кто больше понимает? Вот они, золо
тые,  потряс руки, выкрикнул Ерофеев.  Уж если они что сделали,
другому переделывать не придется. Испытывайте кто как могет. А
нука принеси кувалду.
Но кувалды не было, и за ней никто не пошел. Тогда Ерофеев спрыг
нул, быстро пошел в цех. Вскоре появился, размахивая кувалдой.
 Ну, кто хочет ударить по угольникам? Ну, кто? Любой! Головой
ручаюсь!  кричал Степан.  Не хотите… А нука, посторонись.
Встал на край балки, поплевал в ладони, помахал кувалдой и, ох
нув, со всего размаха ударил. Ребро уголка смялось. Степан торже
ствующим взглядом окинул всех и, отойдя на шаг, ударил по друго
му. И опять не лопнул шов, а смялся металл угольника. "А сильный,
дьявол!"  подумал Кравцов. Подошел к смятым угольникам, осмот
рел шов. Он был без единого порыва.
 Дайка,  протянул руку Дмитрий.
Степан быстро повернулся и, ухмыляясь, передал кувалду. Крав
цов осмотрел сваренные конструкции, отстранил рабочих и, прилов
чившись, ударил по тому уголку, где был явный непровар шва. Заз
венел, отлетая в сторону, тяжелый угольник. Кравцов шагнул вдоль
балки и снова ударил, и снова отлетел угольник. У третьего угольни
ка ребро было смято и почти весь шов лопнул.
Пригнулся, сник Степан. Затравленным волком смотрел на Крав
цова и рабочих.
Загудели рабочие.
 Как же это ты, дружище, просчитался?
 Ему все одно, что завод, что рыбалка.
 Честь, честь где твоя?
 А он, братцы, растерял ее.
 Да у него честь рабочего корова языком слизала.
 А, может, в реке утопил.
Растолкав рабочих, совсем близко Александр подошел к Степану,
глянул в его бегающие глаза.
 Так, значит, отблагодарил? Значит, это твоя работа? Бессовест
ный ты человек. Прикидывался дурачком, неграмотным колхозни
ком, больным. Всех опозорил. Щенок ты белогубый!
Степан слушал, как говорили его товарищи, и молчал. Никогда
еще с ним такого не было. Случалось, конечно, не раз, как началь
134
ник его ругал и мастер выутюжку делал. Но чтобы так говорили его
товарищи по работе, нет, в жизни этого не было. Лучше бы утонуть
ему тогда в реке, чем слушать их. Совсем склонился, ни на кого не
глядел, стоял опозоренный.
 Эй, разойдись!  крикнул монтер, протягивая провод к прожек
тору.
Вечером на имя Викторова пришла правительственная телеграм
ма: "Предлагаю немедленно выехать Москву". Викторов позвонил
начальнику вокзала, заказал билет на поезд. По согласованию с Глав
ком, временно, главным инженером назначил Кравцова.
Весь день, с перерывами, неотрывно сидел у телефона Кравцов.
Звонил секретарь горкома партии  надо же, и там узнали об этой
беде, неохота было отвечать, но надо!
 Как это вас угораздило из цеха вытащить бракованную продук
цию?
 Если бы знать, где упасть  соломку подложили бы.
Разве могло партийное начальство согласиться с таким ответом,
и грубо:
 А зачем там сидят руководители постоянные и временные? Не
статисты на сцене. Обязаны все предусмотреть. Как будете отчиты
ваться перед министром.
Назидательную пилюлю проглотил.
 Все не предусмотришь. Ловкачи, как летом в поле слепни и ово
ды,  вспомнил: однажды на сенокосе упавшая в упряжке лошадь, под
роем этого гнуса, билась головой и дрыгала ногами.
Добавил: "На пристани много неотправленного груза лежит и в
Приморском Крайкоме, да и в Хабаровском в отправке дополнитель
ного парохода обещали оказать помощь. Здесь организовали кругло
суточную работу по устранению брака.
Очевидно начальство было удовлетворено ответом.
 Если нужна помощь  скажи, не стесняйся.
Звонил начальник станции. Захлебываясь, фальцетом: "Вы, что на
делали?" Что натворили? Я вам, можно сказать, соскреб со всех объек
тов платформы, а вы  ухари! Пустыми возвратили их! Безобразие! По
просите… Дам я вам еще платформы,  пригрозил, бросил трубку.
Его подзуживало: позвонить на пристань, сообщить, что никако
го груза не будет, выслушать забористую речь и узнать  может на
клюнулся пароходик.
Соединили с портом. Сказал, что "оплошали, не подготовили груз".
 Ничего себе, молодчики??! Трепали тут нам нервы, а сами оказа
лись лежебоками.
Никуда не денешься, надо извиниться.
135
 Просим извинения. Тут у нас электричества не было, сварщики
не просто сидели. Сами понимаете, не сваренную балку не сунешь на
платформу.
Пожалуйста, скажите, будет дополнительный пароход?
 Хлопочут. Если подойдет, то не раньше десяти дней  приблизи
тельно ответил.
"Ура! Десять дней, да еще время на проход от Владивостока до пор
та Ванино…" надо выцарапать с завода эти изделия!
Звонили из Москвы, спрашивали  выйдет ли завтра Викторов.
Предложили  "быть на месте"  приедет из города главный инженер,
будет говорить.
"Чего ему надо?!"  со злостью подумал Дмитрий. Вместо него
он сидит здесь голодный и будет ждать когда тот начнет изливать
на него свою желчь. Быстро зашли в кабинет широколобый, с рас
кинутыми в сторону волосами Леня Оленев с ним девица его возра
ста, в кацавейке, отороченной внизу и на рукавах коричневым
мехом.
 Здравствуйте, Дмитрий Иванович! Мы, комсомол, решили пора
ботать на исправлении конструкций. Девчатам нужны щетки и крас
ка. В инструментальном ребята затачивают старые напильники. Бу
дем соскребать ими засохшую краску. Сейчас списки составим, кто
будет выходить в ночь, кто днем, а кто и вечером…
Ушли, получив заверение в обеспечении их необходимым.
В тот же день все работающие на заводе узнали о забракованных
конструкциях.
В курилке, затягиваясь дешевыми папиросами, судачили:
 Губенков чохом обмелил все.
 Боится. За краны, куда ездил по вызову, так нашлепали, сесть
не может, волдыри мешают.
 Дружки  Ерофеев и Фитильков все шлялись в чайную. Заодно
сработали.
 А чего… Ерофеевто корову торговал в поселке на Камкарьере.
Денег не хватило, вот и жал.
 Еще и домик ему прифартило.
 Я бы ему, голопузому, дал! Обормот, обкрутил всех, теперь и нач
нут кому надо и не надо выутюжку давать.
 Ну, что ни говори, а Ерофеев ни какаянибудь голытьба. Пони
мает характер и свою планиду в жизни.
 Ты смотрика, будто сватался к Верке Нагибиной. От ворот по
ворот дала. А мужик было совсем рехнулся. Там, в деревне, есть и
женка, и мальцы.
136
В кабинет зашел Игнатьев. Смотрел на Кравцова, убирающего в
стол разные папки с бумагами, сказал:
 Дмитрий Иванович! Парохода нет. Изделия наши все одно про
лежат до весны не у нас, так гденибудь на пристани. Зачем корячить
ся? Может, втихую переделаем?
 Ты в уме? Или его отшибли? Чего руки опустил! Кто же уходит
без боя на следующий рубеж? Только по приказу или заведомые тру
сы! Ну, нет. Не дам я тебе легкой жизни.
 Подожди, подожди! Месяц будем возиться с исправлением. Какой
тогда к черту пароход? Или что, на собаках или оленях их довезут?
 Месяц?! Ты что сказал? Месяц?!
 Да, пока рассортируем, переварим, перекрасим. А людейто нет.
Хорошо, если уложимся в этот срок.
 Знаешь, я был о тебе лучшего мнения… Не думал, что ты заро
ешься в гнилое сено! Говорите с коллективом, организуйте кругло
суточную работу. Срок  десять суток. И ни дня больше! Сегодня, сей
час все приготовьте к утренней смене. Автомобильные краны возьмем
из цеха.
"Повезло, как утопленнику,  думал Игнатьев,  только недавно
звонила жена и сказала, что Серегин запрашивал, можно ли приез
жать за ним. "Кеты в речках полнымполно". Хотел уломать Крав
цова  не вышло! Теперь пойдут бессонные ночи".
 А пароход будет?
 Конечно…  Дмитрий посмотрел на светлеющее небо.  Боюсь дож
дя! Подготовьте брезент!
 В сентябре дождей выпадает мало. А кеты… Кеты полным полно!
Эх, пропала рыбалка.
"Вон оно что",  подумал Кравцов.
Гдето высоко в небе закурлыкали улетающие на юг гуси.
Для Кравцова жизнь сплеталась в тугой узел. Нежданно, негадан
но взвалили на плечи завод; бередящей острой раной висел долг за
неотгруженные конструкции.
Дежурный по заводу нашел его, сказал: вызывает, ищет Москва.
Женщина звонит. "Кто бы это?"
Звонила Кира. Обрадовался  уж никак не ждал ее звонка.
 Дима! Наши были в Минфлоте… Есть надежда… Говорят, в порту
уйма скопилась груза и, наверное, пошлют дополнительное судно. А
ты скоро приедешь? Жду тебя.
К Рогинскому на квартиру то и дело шли из поликлиники врач,
следом медсестра, потом опять врач. "На уколах держится".
Александр, чернее тучи, молча поужинал, перед тем, как после
ужина уйти на завод, сказал Вере:
137
 Сваренные тобой детали все хорошие. На других свою лапу поло
жил Губенков. Аврал будет.
 Может, мне пойти?  сказала Вера.
 Сиди дома. Без тебя управятся.
Стемнело. Вера зашторила окно, включила настольную лампу,
села поудобней, разложила учебники. Задумалась. Представила себе,
как в цехе с поникшей головой сидит Степан, а другие стоят и обсуж
дают, что дальше делать. На площадке лежат сваренные ею балки и
колонны. "Не ходи, сиди дома". Завтра начнется "аврал". Знакомая
ей, нервная, шумная работа. Сколько уже раз в ее жизни здесь на за
воде было такое. И когда готовили на фронт мины  РодинаМать зва
ла к разгрому фашистов,  и когда в конце месяца "штурмовали" пос
ледние для плана краны. То жизнь идет размеренно, медленно, даже
приходится иногда простаивать в ожидании заготовок, то около ка
бины навалят гору разных деталей и не только Галанцев, но и сам
Игнатьев подойдет, спросит:
 Ты еще корпишь над этим узлом.
И не разгибаясь, до одури, дрожания рук работает. Но сколько
радости на душе, когда все сделано и нет за тобой никаких "грехов"…
"У тебя все хорошо, вот Степан здорово поднасолил". Все там, а я 
хорошая сварщица, все ведь признают,  отсиживаюсь дома. Меня
то Степан выручил, в беде не оставил, а я что же другой крови? Ой и
дура! Господи, какая я дура! Вот, пойду, всем на зло! Пусть говорят,
пока губы не потрескаются. Раиса кудато ушла  посоветоваться не
с кем".
Сняла с антресоли чемоданчик, вынула брезентовую спецовку,
кирзовые сапоги и синий халатик. "Все чистое".
В свете прожекторов Игнатьев увидел Веру.
 Ты зачем здесь?
 А что, не нужна?
 Хочешь помочь? Молодчина. Очень кстати. Денька три, четыре
потрудись.
Кравцов с Губенковым, начальником производства и Судаковым
обсуждали порядок рассортировки конструкций и приемке готовых.
В раздевалке, в свою кабину, Вера положила спецодежду, присе
ла. Гдето шумел мостовой кран, доносился рокот сварочных машин.
"Обрадовался Игнатьев".
 Эх, если бы все конструкции были поварены автоматом! А теперь
ищи блох в грязном белье,  сказал Губенков, когда вышел Кравцов.
 Если бы, да кабы… Зачем ставил на приемку деталей разных фи
тильковых. Его из литейного выпихнули, а ты подобрал,  возбуж
денно сказал начальник производства.
138
 Может, взять да все главные балки переварить автоматом. Проч
ность шва  сто процентов!  сказал Судаков.
 Чего? Ну, уж нет! Вытащили их на площадку, теперь снова в цех?
Мертвых с погоста не носят,  стучал по столу портсигаром началь
ник производства.
 Какие же они мертвые?! Приведем в кондицию  век стоять бу
дут,  сказал Судаков.
 На автомате работать некому. Нагибина уволилась, а мальчиш
ка, чего доброго, так наворотит, сразу вези в металлолом. Будем вруч
ную переваривать  пусть бракоделы, эти хлюсты  рыбаки, узнают
почем фунт лиха.
Начальник производства ушел.
Дмитрию за всеми неожиданно упавшими на него делами не забы
валось, а сильно, настойчиво билась мысль  надо встретиться с Мари
ной. Он же привез ей хорошие подарки, значит надо передать и уви
деть вспыхнувшую в глазах радость, да и в объятиях остудить жар тела.
Улучив свободную минуту, позвонил: "Приду, после восьми". Это
го было достаточно, чтобы она поспешно, по дороге к дому, закупила
для отбивных котлет свинины, все для овощного салата, пирожных к
чаю, раньше куплен коньяк и конфеты.
Все было необыкновенно приятным: жаркие лобзания, вкусный
обед и уже одетая в шелковый с яркими цветами халат. Надушенная
сладковатыми духами она с удовольствием шагала по крашеному
полу. Но время шло и надо узнать  не заявится ли скоро муж. Позво
нила и небрежно: "Дома все на отлично. Мальчик спит. Когда прибу
дешь?" В ответ услыхала: "Тут несусветный аврал. Раньше двенад
цати  не жди". Ох, как все отлично! Целых два часа, а может и
побольше пробудет с любимым.
Вечером Викторов на совещании с начальниками цехов и отделов
обязательно приглашал Кравцова.
Такое он назначил и перед выездом на следующий день в Москву.
Уже большой кабинет весь заполнен приглашенными, только нет
Кравцова. По всем цехам, отделам и даже звонку в дом приезжих его
не нашли. Значит, и без него можно обсудить ситуацию.
И все же, почему в такой напряженный момент нет его на заводе.
Совсем непонятны в последнее время звонки Марины "когда при
едешь". Сейчас он тоже прозвучал. Ответил "в двенадцать". Еще воп
рос "почему у нее пропало молоко, хотя перед этим хвалилась "Очень
много, залейся". Запомнилось  по бетонным плиткам шла вместе с
Кравцовым, смеялась и улыбка во весь рот.
Все ложится в память, надо поскорее закончить совещание. Не в
двенадцать, а в десять вечера он зашел в квартиру и увидел быстро
139
уходившую в цветастом халате к ребенку Марину, в комнате за сто
лом с взъерошенными волосами Кравцова.
Он был так поражен увиденным, что даже опешил. Молча стоял,
смотрел на покрасневшее лицо сидящего, вспомнил убегающую от
встречи с ним Марину и поднималось к горлу знакомое чувство зло
сти. Сейчас бы вот этому, заползшему в его постель размозжить го
лову, а изменнице широким ремнем исполосовать всю спину. Скри
пя зубами, сдержал разбушевавшие эмоции, повернулся и хлопнул
наружной дверью.
Даже хорошо, что ушла его легковушка, давно не хаживал по тро
пинке и затем по железнодорожному полотну до завода. Прогулка
кстати.
Как же он ошибся, уверовав в чистоту рядом идущей женщины,
родившей от него мальчика. Прошло двенадцать лет совместной жиз
ни, за это время он не только не изменил ей, а даже ни одну не поцело
вал. Преданно любил только Марину. А она усыпляла его бдительность,
прикидывалась нежной, любящей, вероломству не было предела.
Как же жить дальше? Раз не любит, зачем же иметь связь с ней,
паскудной женщиной, но там сын, он же маленький, беспомощный,
уже тянется пойти на ручки. Засвербела душа, схватила за горло и
не отпускает.
Эти будоражащие мысли затмили все другие, так необходимые ему
сейчас в трудное, тяжелое для него время.
После ухода Викторова Дмитрий сидел, как разгоряченный прыг
нувший в ледяную воду. Пришла Марина, присела вдали от него.
 Ничего, все образуется,  громко сказал он и поднялся. Пожа
луй, я пойду.
Марина не тронулась проводить Дмитрия, а сидя на диване, голова
упала на подушку и задрожало все тело. Только услыхав крик мальчи
ка, через силу поднялась, взяла его на руки, прижала к себе, словно хо
тела у него найти защиту от глубокой печали, что охватило ее сердце.
Перед отъездом в Москву молчуном пришел Георгий Михайлович
в квартиру. Вынул из кроватки мальчика, поцеловал и положил его
в руки Марины. Все два часа, что были до отхода поезда он, словно
набравший полный рот воды, не проронил звука  обедал, ушел в ван
ную, где побрился, вымылся, выгладил костюм и уже перед уходом
предложил удрученной жене сесть в кресло.
 У меня к тебе один вопрос,  жестко смотрел в бегающие ее глаза, 
хочу знать, как думаешь дальше жить. По вызову я сейчас уезжаю. Что
там будет  не знаю, может, накажут и оставят здесь работать, может,
снимут и куданибудь, к черту на кулички пошлют, а могут, и партий
ный билет отнять. Мне надо знать, как распорядишься своей судьбой.
140
 Оформляю увольнение с завода. На дальнейшее не загадываю,
слишком все запутано. Понадобится встреча, адрес сестры у тебя есть.
Свои вещи забираю, остальными распорядишься. Счастливой доро
ги, и чтобы все для тебя прошло на отлично.
Ушла к ребенку.
Он в недоумении просидел минуты две. Из этого состояния его
вывел всхлип мальчика. Вошел в комнату, взял его из рук Марины,
поцеловал в обе щеки и передал матери. Молча вышел.
Во втором часу ночи  а в Москве был только седьмой час вечера  с
коммутатора Кравцову передала дежурная:
 Москва на проводе.
Услыхал голос главного инженера Главка.
 Вы что натворили? Вы зачем там сидите? Вместо занятия делом, об
шаркали все рестораны города и все пляжи на Амуре заамурничали?! Или
что, еще не всех уток и гусей перебили?! Почему допустили? Почему?..
Кравцов положил трубку. Несколько раз телефонистка говорила:
 Вас опять вызывает Москва.
Но он трубку снова клал на телефон. Наконец сказал:
 Передайте, телефон исправен, Кравцов трубку не берет.
Дмитрий шел по бетонной дорожке к площадке, где с только что
установленных столбов ярко светились прожекторы. Вдали, качаясь
стрелой, через полотно железной дороги проходил кран. Вместе с
Игнатьевым обсудили порядок разборки и места укладки совершен
но годных изделий.
 Кажется, к утру все подготовим. Придет смена  начнем.
Игнатьев еще при свете прожекторов сказал Галанцеву:
 Придет Вера, будет сварку вести здесь, на площадке, вручную, 
указал на подключенный к электросетям сварочный аппарат.
 Может, на автомат поставим?
 Такелажники заняты. Да и проще здесь.
Но Вера рассудила поиному. Утром пришла в цех задолго до на
чала работы, вызвала из раздевалки Никандрова "на минутку", за
шептала:
 Слушай… Прошу, подай на стенд одну конструкцию!
 Чего так!  покачал головой, усмехнулся,  тебе больше всех надо!
Да у нас план другой  вагоны подали, разгружать надо.
 Ну, будь другом… Для меня. Пожалуйста… Сам понимаешь, надо.
 Ладно! Что с тобой поделаешь. Эй, братва, пошли!  крикнул Ни
кандров такелажникам и, гремя свисающими с ремня цепями, мед
ленно пошел за Верой.
О том, что с начала смены главные конструкции начала перевари
вать на автомате Вера и будет работать четыре дня, Кравцов узнал из
141
доклада Игнатьева. Обрадовался не тому, что отменялось распоря
жение об изъятии из цехов сварочных аппаратов и перевода к Игна
тьеву сварщиков  понимал, какой скандал учинили бы начальники
цехов,  а тому, что Вера без вызова пришла в цех.
 Мал золотник, да дорог.
 Уж не так и мал. Приедет Викторов, добьемся приказа и премию
чтобы дал.
 А Ворончихин расписал ее по всем цехам.
Вера слышит голос Игнатьева:
 Я, в долгу у тебя…
Застропила балку, сцепила крюками с мостовым краном, и, ког
да балку вынесли к воротам, вычистила стенд.
Дома шутил с ней брат.
 Не ожидал от тебя такой прыти! Рая, смотри, весь завод о ней
говорит. Все диву даются. Сварщиков хотели брать из цехов.
 Знаю… Из литейного тоже и аппарат, и сварщик в списке был.
Правильно Вера поступила. Разве хорошо, если заводу черный яр
лык наклеют. Недаром директора вызвали в Москву.
Усталая и счастливая, Вера сидела за столом. Тихая радость ле
жала на сердце. И никакого геройства не было в ее поступке, простая
солидарность с товарищами по работе.
 Изпод больших седых бровей, потускневшими глазами смотрел
мастер цеха Оленев на Рогинского и думал о том, что вот и не стало
здесь главного, с которым проработал больше десяти лет. И хотя в
заводе они были на разных местах, но делали одно дело и вся их жизнь
шла вот тут в стенах завода и около завода, на виду у всех людей. И
день за днем в труде, радостях и печалях шли годы и теперь один из
них уходит. Вскоре здесь у станка появится другой человек, и тогда
по старой памяти приковыляет он сюда и будет только смотреть, как
обрабатываются детали. А, может, и не придет. Зачем мучить себя?
Чтото защемило в груди, защипало в носу. Захар Кузьмич опустил
голову, отвернулся. Иван Львович понял его душевное состояние.
 Смотрю, внукто какой у тебя! Приехал сюда мальчик, а теперь
молодец! Женить скоро будешь, а?
 Кто знает. Здоровый парень. До женитьбы разве далеко. Только
не похоже на него  в учебу ударился. Теперь ведь молодежи книги
давай. Да и почему не учиться. Обижаться на него не могу. Хороший
парень.
 Вот и смена, верно?
 Да, конечно.
142
 Привет супруге. Надо трогаться.
Расцеловались они, и Иван Львович заторопился к выходу.
В техническом отделе приподнялись от чертежных досок кон
структоры, и встали изза столов технологи, обступили его. Сей
час бы сесть и, как прежде, заняться обсуждением возникшей про
блемы. Но… И опять Иван Львович благодарит за совместную
работу, всем жмет руки и, тихо постукивая палочкой о пол, ухо
дит. Вскоре с приехавшим за ним сыном он с супругой выехал в
сибирский город.
Только что закончилась беспрерывная, в течение десяти дней из
нурительная работа по переделке забракованных конструкций.
Молчаливый, замкнутый, сидел в раздевалке Степан.
 Чего повесил голову? Теперь все кончено,  погрузят их на паро
ход и пойдут качаться по волнам океана.
Голос Носова отрывистый, резкий. Он стоит рядом со Степаном и
строго смотрит на него. Вошел Александр.
 А…а. Тут! Смотрю  тебя и след простыл, вот и поспешил сюда, 
сказал, обращаясь к Степану.  Сейчас такая охота, ну лучше и не
бывает. Ветер с дождиком всю утку прибивает к земле. Сиди гдени
будь в шалашике и жди  обязательно налетят. А тебе, Степан, делать
нечего, бери у меня ружье, да махнем вместе к озерам.
Александр быстро переодевается. Он, то посмотрит на улицу, где
моросит мелкий дождь, то спешит умыться, фыркает, разбрызгивая
воду.
 Надумал?
 Не знаю. Устал я. Да и делишки по дому есть.
 Охота  лучший отдых. Честно говорю. Если надумаешь  быстро
собирайся.
 На почту зайду, может, из дома есть письмишко.
 Ну, ну. Я жду.
Степан помнит искаженное от ненависти лицо Александра, когда
тот ругал его. Сейчас лицо добродушное, в глазах усмешка. Степан
мнется, не знает, что сказать. Ему очень хочется дать согласие и со
всем не потому, что нужны утки, а потому, что сердце искало душевной
теплоты.
На почте Степан прильнул к окошку, спросил, нет ли писем. Об
радовался, узнав почерк жены. В скверике около почты под навесом
присел на скамеечку, стал читать.
 Ну, что надумал?  живо спросил Александр, когда зашел Сте
пан.  А чего не переоделся?
 Да, нет, по другому я делу. Можно?
 Ко мне всегда можно. Садись, гостем будешь.
143
Степан сел, протянул письмо. "Из дома, прочитай. За советом на
ведался".
Александр, не торопясь, вытер стекла очков, прочитал вслух:
"Здравствуй, Степан Васильевич! С низким поклоном к тебе твоя
жена, Евгения… Живем мы хорошо, чего и тебе желаем!" Александр
широко улыбнулся: "Нет, понимаешь  с низким поклоном… Дура
лей!"
 Рая, идика сюда,  обратился Александр к жене.  Ты послушай,
какое письмо жена прислала Степану.
Раиса давно не видела Степана. Знала, что натворил на заводе и,
казалось, люто ненавидела его. "В родственники навязывался. Позо
ру набрались бы". Но сейчас, когда увидела его с глубоко вваливши
мися щеками, небритым, в грязной рубашке и в забрызганных по
колени брюках, пожалела. Спросила:
 Что случилось?
 За советом пришел  ему жена подыскала место в мастерских кол
хоза. Зовет домой. Вот, видишь, настоящая подруга. Там ведь уйми
ща народа требуется. Ну, как решать? Что посоветуем, а?
 Плохо решать за хозяина. Самто к чему склоняешься?  спроси
ла Раиса.
 Не знаю, что ответить. К заводу привык. Прикипел сердцем.
Думаете, Степану все нипочем? У меня будто сердца нет?
 Что думали  прошло. Теперь сидим рядом,  ответил Александр,
попыхивая трубкой.
 Знаешь, как надо жить с народом?  сказала Раиса.
 Пусть жена с ребятками приезжает сюда. К Раисе в цех пойдет.
Можно?
 Ты смотри, уже и место подбирает. Ишь какой,  засмеялся Алек
сандр.
 Так и надо,  ответила Раиса.  Видишь и сам все решил. Пра
вильно. Не напрасно завербовали тебя. Уедешь  ого сколько денег
вернуть придется. Иначе и без штанов останешься.
 Так оно так. Да и домой дюже охота… Может, и уеду! Там и воз
дух не то, что в цехе. И птицы завсегда поют, да и поле глаз радует.
В приемной главного инженера Марина долго сидела, ожидая
Дмитрия. Когда появился, улыбнулся ей, но в ответ, увидев помрач
невшее лицо, сник, открыл дверь и, пропустив ее в кабинет, встал
около своего стула.
Она остановилась у торца приставного стола и, теребя сумочку,
запинаясь, тихо:
144
 Дима! Я хочу сказать вот что. Это наша последняя встреча. За
все, что было между нами, большая благодарность. Память на всю
жизнь. Я  увольняюсь и насовсем уезжаю отсюда. Буду у сестры, там
найду работу.
 Поезжай в Ленинград, в мою комнату. Я ведь скоро приеду,  пе
ребил он ее.
 Спасибо. Нет, нет. Мне надо побыть одной и найти решение, как
дальше жить. Еще раз  благодарю! Прощай,  совсем тихо сказала и
быстро ушла.
Он не стал ее задерживать. У окна смотрел на идущую к проход
ной уже не близкую, а далекую женщину и стало грустно. Но в сто
роне всполохи сварочных агрегатов притянули его, и он зашагал на
площадку, где решалась судьба не только его, но и многих здесь рабо
тающих.
Марина в плацкартном вагоне Комсомольск  Москва. Вот и за
кончилась девятилетняя жизнь на берегу Амура. Угомонились пас
сажиры, завернутый в легкое одеяльце спит Валерик, а она, поло
жив руки на колени, сидит на жесткой полке и смотрит на идущий
рядом в разноцветье лес.
Опустошенная, безразличная к событиям, что шли вокруг, и толь
ко забота о ребенке, он требует постоянного внимания, скрашивала
ее жизнь. Все недалекое прошлое, что было озарено ярким солнцем,
стало безжизненным, тусклым и порой казалось, даже мерзким. Из
дали смотрела на свои похождения в любовном экстазе и когда кровь
стыда стала заливать щеки, стараясь уйти от нестерпимого жара,
быстро вынуты из сумки моток шерстяной пряжи, спицы и незакон
ченное вязанье детских носочков. Даже улыбка проскользнула на из
можденном лице с тонкими, бесцветными губами и синими подглаз
никами.
Была обеспокоена тем, что кофточка с рюшами, ранее едва не ло
палась на плечах, теперь висит, как на вешалке и спущенные рукава
мешают работать спицами.
О будущем не задумывалась. Только знала  ближе, роднее чем
Георгий, у нее никого нет. Но, уезжал он грубым, чужим, может, с
затаенными мыслями о разводе. Ей так хочется крикнуть: "Боже,
не допусти разрыва!" Не может понять, что за безумная сила толк
нула ее в объятия Дмитрия. Да, он хороший, как мужчина. Много
подарил ей счастливых минут и дней, но разве Георгий хуже его?
Нет и нет. Только мученическая работа выматывала, выбивала его
на время от нее. Такое у них уже было. Когда осваивали выпуск мин,
ушел от нее на целых три месяца. Отдохнув все вернулось на круги
свои.
145
Что если уехать в Ленинград, туда вскоре приедет и хозяин ком
наты? Нет, и еще раз  нет. Там, все в прошлом. Уже далеким он ка
жется ей и даже думать о нем она совсем не хочет.
Ритмично стучат колеса, поскрипывает металл вагона, с тяжелым
гулом проносится поезд мимо небольших вокзалов. Уходят вспять
заросли леса, овраги, озера и реки. Через не зашторенное окно мол
нией сверкают висевшие на высоких опорах светильники.
Ночь темным покрывалом опутала землю. Марина, убаюканная
вздрагивающим на стальных пружинах вагоном, подвигает к стене сы
ночка, ложится на правый бок, левой рукой обнимает его и засыпает.
На глазах у Раисы протекала жизнь Веры, и не ускользнула от
нее большая грусть, что лежит в душе у девицы, от разлуки с Дмит
рием. И так захотела она помочь им сблизиться, стала искать дорож
ку, по которой можно привести их к сближению.
Уже начинается погрузка платформ, значит совсем мало времени
осталось здесь жить Дмитрию и надо поспешать решить задумку и
она вечером обращается к мужу.
 Саша, ты наверное после отправки платформ пойдешь на охоту.
Полно гусиных и утиных песен над Амуром.
 Какой охотник пропустит такую тягу.
 Послушай. Пригласи Дмитрия Ивановича, он посмотрит осен
ний наряд здешнего леса и чернеть неба от перелетных птиц, да и кра
сивость реки. Надо притягать его сюда.
 Такая у меня мыслишка есть.
Викторов, после приезда из Москвы до Хабаровска двое суток ле
тел на самолете, нашел Кравцова на берегу Амура. Обветренное лицо
осунулось, но пламенели глаза.
 Тут чинодралы загнали наши платформы в тупик, столпотворе
ние! Пришлось вправлять мозги, вытаскивал коекого на ковер к
партийному начальству. Сейчас подойдут последние платформы, ос
тальные уже в порту. Звонил туда, ждут парохода, уверен, изделия
уйдут, у них есть указания погрузить их в первую очередь.
Поправил кашне, повернулся спиной к ветру. Зарываясь плоским
носом в темные, бурлящие воды, к причалу подходил паром.
 Вы когда уезжаете?
 Билет заказан на послезавтра.
Очевидно Викторов был удовлетворен ответом, ушел молча. Он
зашел в пустую квартиру и так ему захотелось прежнего уюта!
Был обрадован, что перед отъездом Марина все прибрала, нигде и
пылинки не лежало, а в буфете горка разных консервов, есть и пече
146
нье и сухарики, полно всего для утоления голода. "Детскую коляску
и кроватку наверное сдала в багаж. Как только справилась со всем!"
Нет мальчика, обнимающего его тоненькими ручками. Захватила и
долго не отпускала его тоска. "Поскорее бы приехал отставной пол
ковник, сдать ему дела и уехать к новому месту работы, под Москву,
директором строящегося завода". Там, совсем недалеко обитает Ма
рина с мальчиком!
Отправились через Амур груженые изделиями платформы.
Дмитрий пришел в квартиру и, приведя себя в "божеский" вид, до
нельзя усталый, плюхнулся на диван, закинул руки за голову, за
думался.
Уползла, ушла тяжесть, что мертвой хваткой давила на грудь.
Была тихая радость от выполненного долга, он сделал то, что каза
лось другим невозможным. В эту радость писклявым звуком вкли
нилась история его любви с Мариной. Не радость, а грустную печаль
она оставила в его душе. Не может понять, что за сила обуяла их волю
и толкала напрочь забывать себя в угаре страсти. Хорошо, что все,
как давний сон, рассеялось с восходом солнца.
В последний раз он с Александром ушел на охоту. Серая пойма с
блестящими в ложбинках льдинками и освещенной холодными лу
чами солнца багряный лес, что стоял на холмах за поймой и по бере
гу реки и нескончаемые, огромные стаи уток и стаи курлыкающих
гусей над этим цветным покрывалом, радостным звоном наполняли
его душу.
Изза осиновой, в цветном уборе рощи выплыла стайка серых гу
сей, и охотники поживились жирной дичинкой: Александр подбил
двух гусей, а Дмитрий одного.
Они только что пришли с охоты, поскидали рюкзаки, вытащили
гусей, одного за длинную шею взяла Раиса и унесла на улицу ощи
пать тушку, а Дмитрий отправился на квартиру привести себя в по
рядок и немного отдохнуть. "Дмитрий Иванович, через час обязатель
но приходите"  напутствовала его хозяйка.
Невдалеке от дома повстречалась Вера и на его "Здравствуй, Вера"
ответила холодно "Здравствуйте, Дмитрий Иванович" и, не проронив
больше ни слова, прошла мимо. Озадаченным шел он до квартиры.
А чего он хотел, ведь она не на шутку полюбила его, а он взял и
увлекся замужней женщиной. Теперь ждет, вдруг она ему эту из
мену простит, кинется обнимать и жарко целовать. Нет, батенька
мой, она девка упорная, себя ценит ой, как высоко. Трудно было,
думала поможет, а он начхал на все, ну и не надо,  обошлась без
него, все экзамены сдала на пятерки и четверки, теперь будет до
биваться и получения стипендии. Если денег не хватит  Рая помо
147
жет. Ох, как она любит ее. Александру повезло, такую жену при
обрел. А с Дмитрием конец, все, больше к нему ни за что не привя
жется.
Она видела хлопоты Раисы с приготовлением обеда, определенно
придет и Дмитрий, а сидеть за ним за одним столом ни в какую не
будет. И еще завтра лабораторные занятия по физике, надо позани
маться, а книги только в библиотеке.
Раиса, увидев уходившую Веру, выпалила:
 Куда нацелилась? Голодная, от жареного гуся уходишь.
 Приду и поем.
Понятно было, почему она скрылась из дома.
Они идут по выщербленному асфальту  Раиса, крепко прижима
ет кастрюлечку с жареным гусем, боится его выплеснуть, а Дмитрий
усталый от дневной ходьбы на гусиной охоте, да еще под жареную
ножку немного глотнул водочки, совсем едва волочит ноги, но хоро
шо слышит говорок славной женщины.
 Вера, страшно обижена на вас.
 Вижу, наверное заслужил.
 Конечно. Уж так мы были рады, что в ваших отношениях такая
теплынь сквозила и вдруг  все разладилось, другая планида появи
лась. Очень некстати вся эта катавасия шла на глазах всего народа.
Тут ведь знаете, каждый шаг засвечен, как не уберегай его, хоть за
сунь в самую лесную чащобу, он, как горбатый черт обязательно
выскользнет и над тобой посмеется. Одни вас страшно ругали, дру
гие посмеивались, третьи не обращали внимания, другие заботы
были. Ну, да все это малость мешало делу. Все же народ вас сильно
уважает. Кажется тучка прошла, немного пролился дождик и все
улыбаются  ушли, груженые под завязку платформы и это самое
главное у всех на языке. Порой казалось иссякнут силы и все рух
нет, да рукито у вас, как медвежьи лапы, ухватистые, крепко дер
жали все поводья. Теперь ждут вашего приезда работать на заводе и
жить насовсем здесь. Приезжайте, гдето на новом месте надо при
выкать, а тут все устроено, кругом на земле завидная красота и на
род живет в дружбе.
 Все правильно. Виноват перед Верой. Буду рад, если перестанет
сердиться на меня. Да. У меня ключи от квартиры Рогинского, мо
жет приглядите за ней.
 Бога ради! Все, что надо обихожу, приедете в чистые комнаты.
 Ну вот, побыла с Дмитрием Ивановичем на дорожке,  начала
Раиса беседу с только что пришедшей из библиотеки и поужинав
шей Верой,  скажу тебе, попрежнему он очень много о тебе думает.
Уж так расспрашивал про твою жизнь, как умудрилась уйти с за
148
вода и успешно поступить в технический вуз, и как твое здоровье,
может чемлибо надо помочь и он с радостью это сделает. Напосле
док сказал: "Передайте ей большой привет". Может, на самом деле
чтото и не так было, но это неважно, главное разгладилось, обмяк
ло насупленное лицо Веры и даже появилась маленькая добрая ус
мешка.
 Дал он мне ключи от квартиры Рогинского, попросил посмот
реть. Куда денешься, дала согласие. Думаю  приедет.
Раиса знала час отхода поезда, с которым уезжал Дмитрий и ей
надо использовать последний заготовленный козырь  потушить раз
молвку близких ей людей. Утром, до ухода Веры в институт:
 Сегодня Дмитрий Иванович уезжает, мне неудобно провожать
его, а надо. Дорожка тянется девять суток, надоест ресторанная по
хлебка, а в кастрюлечке отличная закусочка, ее бы и передать ему,
может, сходишь, пообщаешься с ним, или передашь и просто уйдешь,
как знаешь, так и будет.
Дмитрий со сложенным в портфель отчетом о проделанной рабо
те, на последнем выходе из здания зашел к Викторову, остановился у
дверей кабинета и громко.
 Георгий Михайлович! Все задания выполнены  я уезжаю.
 Что же, пора. За помощь большое спасибо! Будете в Москве, пе
редайте привет Суховееву,  поднял телефонную трубку, стал наби
рать номер.
До отхода поезда было время и Дмитрий решил пройти на рынок
и попрощаться с Амуром. Твердо знал  сюда он не вернется.
Права Раиса  только его воля была решающей силой в выполне
нии важного заказа и у многих он в почете. Но тянулся хвост скан
дальных любовных походов и не смыть их с уст сердобольных жен
щин, постоянно судачивших о "страшной любви", что виднелась у
них на глазах.
Все близкое вдруг ушло, растворилось в суете времени. Гдето
Марина? Грустная память крепко лежит в голове. Не сумел он вовре
мя выставить заслон на пути вспыхнувшей страсти, а поддался оча
рованию полыхающей женской силы и погрузился во все тяжкое,
изматывающее все силы и нервы.
Холодность Веры иглой вонзилась в тело, не унять и не ослабить.
Даже удивился разлившейся тоске по ней. Ее девичья нежность, чи
стота и простота в обращении, сила воли в достижении поставленной
цели, женская прелесть с темноватыми глазами ушла от него. Он
ждал, что придет и сядет рядом за столом у Раисы. Там был готов и
спросить у нее прощения и сказать самое заветное, что не успел вы
молвить раньше. Не пришла она!
149
Поодаль от кромки берега  толпа народа. В загородках, сбитых из
дощечек, куры, белые и серые гуси, крякают пекинские утки; на по
водках молоденькие козочки; в ящиках хрюкают поросята; на столи
ках и на лежавшей на земле мешковине дары природы: красные, круп
ные помидоры, морковь, свекла, репа, белый и красный картофель; в
ящичках крупная клюква; в банках соленые огурчики и маринован
ные грибы; на длинных бичевах сушеные грибы. На руках в бутылках
сок из ягод жимолости. На причале лодки со свежей рыбой: серебрис
той кетой, щуками, лещами, сазанами, хариусом, окунями и плотвич
ками.
И толпа покупателей.
Дмитрий впервые был на этом рынке, и удивился всему увиден
ному. Запертый в стены корпусов завода, устремленный только в ре
шение сложных задач, связанных с металлом, он слабо чувствовал
биение рядом идущей жизни. А живущий в городе народ, в самое
тяжелое лихолетье припал к матушке земле, в тяжелом труде на
шел в ней защиту. Не даром в поселке стадо коров и стадо коз, да и
гуси и куры видны. Он купил любимую закуску  копченый балык
кеты, тугих, красноватых помидоров, хрустящих на зубах малосоль
ных огурчиков. Все сложено в рюкзак, и он подошел к самой кром
ке берега.
С севера, вдоль реки, как в гигантскую трубу, дуют студеные вет
ры. По ночам они несут холодную изморозь и тогда листья деревьев и
кустарников покрываются инием, блекнут и падают, устилая разно
цветным ковром землю. Розовые, голубые, малиновые астры и не
жные пушистые листочки хризантем становятся мокрыми, грязны
ми, лохмотьями они свисают над тропинками.
Бьется о берега могучая река. Уплывают в океан вырванные с кор
нями искореженные деревья. Огромные волны кидаются на утесы.
Но, выутюженные гранитные камни намертво удерживают от раз
мыва берега.
Днем и ночью с подоблачной выси и водной глади несутся гортан
ные звуки улетающей к теплым краям птицы.
Дмитрий, утихомиренный, запахивает полы драпового пальто,
уходит к вокзалу.
Увидев на перроне знакомую шапочку, Дмитрий был сильно об
радован.
Расталкивая толпившихся пассажиров подошел, взял у Веры ка
стрюлечку  "там жаркое", и, передав, стоящей рядом проводнице 
"пожалуйста на минутку", уже пожимал холодненькие, грубоватые
пальцы.
 Пришла. Здравствуй… Совсем не ожидал. Огромное спасибо.
150
 Оно с дом или пароход или с этот вагон,  смеялась, утопая свои
ми глазами в его глазах.
Внезапно его охватило сильнейшее желание  не отпускать от себя
эту девушку, а пуститься с ней в далекий путь. Он, неотрывно смот
рел в ее глаза и твердым голосом: "Вера, выходи за меня замуж! Зав
тра и свадьбу устроим!"
Она вспыхнула, глаза затуманились, сильно сжимала его пальцы.
Ему было все понятно. "Подожди меня". Посмотрел на часы  десять
минут до отхода поезда,  вскочил в тамбур, через минуту уже вышел
с рюкзаком и передав его Вере  "подержи", бегом в вокзал. Билет
был сразу продан, и он проводнице: "закусочка вам на дорогу", потя
нул Веру с перрона.
Вышли на тропинку, что вела к поселку, и опьяненные счастьем,
обнявшись, закружились.
Пошли хлопоты по регистрации брака. Осталась позади русская свадь
ба с цветами, плясками, пирогами с рыбой, капустой, клюквой, гусиной
печенкой, жареным гусем и студнем из свиных ножек, да и зайчатиной с
хреном. Не обошлось и без балыков кеты с икрой, подсоленной Алексан
дром. Все запивалось шампанским, красным вином и водкой, купленным
в ресторане, вместе с большим тортом и конфетами.
Много было песен, криков "ура" и "горько", пожелания здоровья
и "побольше потомства".
Все прошло на "ура" и надо готовиться к отъезду. Но, чтото Вера
лежит и будто, чем то недовольна. В такое благостное утро, после
проведенной бурной ночи, когда все говорит о счастье жизни, совсем
некстати пасмурность на ее лице.
 Что с тобой? Может обижена, что нет подарка? Но, я не Римский
император Антоний, подаривший Клеопатре, после первой брачной
ночи, остров Крит, а полюбивший тебя простой, не имеющий за ду
шой ни гроша, сильный, с небольшим умишком в голове, мужчина, 
наклонившись над ней и гладя ее волосы,  он ей говорил.
 Не сердись!  обняла его голову и притянула на свою голую грудь.
 Дима, все же сделай мне подарок.
 Любой, что в моих силах. Говори.
 Никуда мы отсюда не поедем. Подари мне, вот этот берег Амура!
Он отстранился хотел сказать: "меня ждет Ленинград, впереди
научная работа", да не успел вымолвить слово, уже слышит.
 Я полюбила этот край, кругом, ты сам видел, красота необыкно
венная! Амур, тайга, куда летом бегают за ягодами и грибами. Круг
лый год охота, рыбалка. Вот, тут поселок и все, как будто родные 
ни хулиганства, ни воровства. Меня уважают, да и тебя ждут быть
здесь главным инженером.
151
Ведь будут у нас малыши, кто там мне поможет? Никто, а тут
рядом брат, Рая, ее мама, да полно хороших женщин с охотой ока
жут помощь. И я в институте  все хорошо, а что там? Нет, нет, не
зачем ехать отсюда Мечтаю  летом на пароходе доплыть до Камчат
ки, посмотреть вулканы, грейзеры. Скажи "да" и я буду страшно
рада!
Что же ему оставалось делать. Понял, что в жизни надо считаться
не только со своими желаниями, но и учитывать интересы рядом иду
щего. "Все же, умница у меня жена"  подумал Дмитрий и сказал
"Да".
Приказом по Главку Дмитрий Кравцов "За успешно выполненную
работу был премирован и назначен "Главным инженером" завода.
Викторов, сдав дела отставному полковнику, приехал навестить
сынишку и узнать о жизни Марины. В середине месяца он посы
лал ей крупную сумму, в ответ получил телеграмму с благодарно
стью и припиской "мы здоровы". Когда она хлюпая носом подтол
кнула мальчика "папа, папа приехал", у Георгия задрожали губы
и сгинула долго лежавшая на душе боль. Обрадованный, поднял,
подбрасывал смеющегося малыша, опустил его и обнял слезливую
Марину.