Феллини

Невзрачный человек, с утра придавленный бытом и окружающими, приближался к метро. Eго все толкали. Во все стороны болтался в  руках потертый портфель. Навстречу на эскалаторе проплывала мимо утренняя помятая толпа – человечество образца 2009. Его современники!
С утра их очень трудно воспринимать, но наш герой заметно приободрился и завертел головой вслед каждому проезжавшему.

В шевелящейся толчее вагона его уже было не узнать  – на лицо вдруг упала артистичная чёлка, глаза загорелись, а унылый портфель на глазах превратился в папку с нотами. Любопытный взгляд перебегал с лица на лицо – каждое утро он проводил свой личный кастинг для шекспировской трагедии. Cегодня это были «Ромео и Джульетта». Наш герой с огромным удовольствием сканировал лица современников и с удовлетворением кивал: "Да такие же!"
Только очень редкие физиономии не вписывались в тот век.

В запасе у этого доморощенного Феллини были только эти 40 минут, только в этом вагоне – состав труппы должен быть полным.
Он уже нашел и кормилицу – пышногрудую тетку в белом берете, и отца Лоренцо – какого-то аскетичного мужчину с крупными руками и скорбным ртом, и Тибальда с друзьями – крепкотелых юнцов с порочными взглядами.

Через две остановки наконец зашел и Ромео – мягкие кудри, тень от ресниц на бледных щеках, он открыл книжку и углубился в чтение (Паоло Коэльо «Алхимик»). Тибальд с дружками насмешливо переглянулись и заржали. Всё шло по сценарию!
Осталось ехать четыре остановки, а Джульетты всё не было. Какие-то костлявые и вертлявые девицы елозили обнаженными почти до лобков животами. Пара невзрачных, но вполне милых барышень годились разве что на роли подружек героини – в чепчиках, завитушках и кружевных платочках.

Человек начал нервничать – неужели среди современниц не найдется ни одной – трепетной и нежной девушки, достойной стать идеалом.
Отчаявшись ждать, он протиснулся в конец вагона и сразу увидел её - тонкий профиль, каштановые благоухающие волосы. Чудесные пальчики легко переворачивали страницы журнала. Весь облик незнакомки таил в себе столько грации и обаяния, что наш герой застыл потрясённый. Она! Именно её представлял Шекспир, когда рука его водила пером по страницам рукописи.
Наш Феллини мысленно набросил на эти кудри шитую жемчугом шапочку, заменил джинсы с курточкой на тяжёлое бархатное платье с высокими плечами, подвязанное под грудью витым золотым шнуром. Кастинг закончен!

Он вывалился на своей остановке, таща опостылевший портфель, cъёжился и опять ушел в себя. Тяжёлое бремя каждодневного серого питерского утра, скучного холодного завтрака, съёжившегося в желудке; предстоящего тоскливого рабочего дня в офисе – навалилось на него.

Но кастинг в метро принес ему громадное удовлетворение – предки наши были такими же. Менялись времена, моды и нравы, но Джульетты остались Джульеттами, а добрые пухлые тетки с кошёлками извечными кормилицами, даже не в переносном смысле.
Он широко улыбнулся, расправил плечи, и надменно произнес вслух: «Завтра будем снимать «Короля Лира».

А впереди уже маячили мутные, мерцающие рыбьим светом окна неуклюжего, как комод, здания, где ему предстояло провести восемь долгих, бесконечных часов.