7. Новогодняя история

Наступление зимы в этом году как никогда задерживалось. Ночные заморозки сменялись оттепелями, осеннее солнышко без устали согревало уже совсем было приготовившуюся к наступлению холодов землю.
Маленький рыжий домовенок каждое утро подтягивался на подоконнике, выглядывал в окошко и, опять не увидев обещанного снежного чуда, со вздохом вытаскивал из шкафа новенькую шубку, теплую меховую шапку с широкими ушами, пушистый вязаный шарф и сапожки на меху, раскладывал все это на постели, опять грустно вздыхал и убирал все обратно в шкаф.
Снег выпал в ночь на субботу, и высыпало его столько, что с избытком хватило бы, наверное, на целый месяц. Пробудившийся как обычно раньше всех Доментий привычно ткнулся носом в оконное стекло и замер в восхищении.
- Это ж надо было столько сахару на землю вывалить – и пенька не увидать, эк, как засыпало!.. Однако торопиться надо, растащат ведь! – Домовенок бегом бросился к спящему еще Васятке и немилосердно принялся расталкивать его, причитая: - Да очнись же, тетеря, времени совсем нету!
- Тихо ты, - просыпаясь, начал отмахиваться от Домки Васятка, - зашибешь ведь! Чего случилось-то? До утра подождать нельзя?! Еще ведь даже не рассвело!
- Растащут, сам потом локотки кусать будешь, мне пенять, что не упредил.
- Так, - наконец собрал взгляд на домовенке Васятка, - кончай пинаться и расскажи толком, где пожар и что горит.
- Какой еще пожар? Не знаю я никакого пожара! Ты лучше в окно глянь!
Васятка пыхтя перевалил себя на край постели и медленно принял вертикальное положение. Домка моментально ухватил мальчика за руку и потащил к окну.
- Ух ты, сколько снега за ночь навалило! – посмотрев во двор восхитился Васятка. – Значит и Новый год встречать будем как положено, на лыжах, на санках покатаемся, на коньках…
- Снег? – враз погрустнел домовенок.
- А ты что думал – сахар?
Доментий опустил взгляд и спрятал руки в широких карманах ночной рубахи.
- Что, правда подумал, что это сахар? – удивленно переспросил Васятка.
- Ну-у… - неопределенно промычал Домка, не поднимая глаз.
- Да ладно тебе, - попытался ободрить мальчик домовенка, - отсюда и взаправду похоже на сахар. Попозже выйдем на улицу, сам все увидишь.
Домка поднял голову и, глядя прямо в глаза Васятке, сказал:
- Ты только не думай, я не глупый… я просто снега никогда не видел…
- Зато теперь и твоим обновкам дело найдется! – Васятка улыбнулся, глядя на постепенно расцветающую улыбкой физиономию друга. – Вот так уже лучше, а то – снега не видал! Не видал – увидишь, и снежком в нос получить успеешь.
- Это кто еще в нос-то получит! – засмеялся домовенок.
- А пока – спать! Все дела и развлечения после. – Васятка демонстративно зевнул.
- Ладно-ладно, - как-то уж очень быстро согласился Доментий, - ты ложись, а я к себе пока пойду… займусь чем-нито…
Васятка вернулся в постель, натянул повыше одеяло – от всяких неугомонных домовят, и мгновенно засопел, провалившись в сон. Домка же, демонстративно не спеша, дошел до двери комнаты, быстро оглянулся и бегом припустил к себе.

- Здорово-здорово, Доментий, - добродушно пробубнил в бороду Кузьмич. Старому домовому было всегда приятно общаться с маленьким рыжим домовенком. Опять же, проснувшийся вдруг талант наставничества не давал старику покоя. – Ты чего ж в такую рань-то поднялся, Стряслось чего?
- Так ведь зима ж, снег!.. – восторженно взмахнул руками Домка.
- И что?
- Дак как же… это… - Домка вдруг умолк, обиженно насупившись.
- А-а… в этом смысле, - Кузьмичу, наконец, удалось понять восторг молодого собрата по ремеслу. – Ты ж у нас из Заповедного краю, морозами не пуган, снегу не видамши… Да уж–да уж…
- Смеетесь, да? – домовенок поднял глаза.
- Да что ты, что ты, это ж я так, шутейно. Не понял просто сразу, отчего ты моднявый сегодня такой, прости уж старика! – Кузьмич широко улыбнулся.
- А чего это вы сегодня как будто в задумчивости были, когда я вошел? Случилось чего, али где?
- Али кто? – усмехнулся домовой.
- Али что? – парировал домовенок.
- Али как, - закончил Кузьмич и почесал свою густую бороду. – Думу думаю, слышь-ка. История тут приключилась одна – что делать, ума не приложу. Может ты чего присоветуешь?
- А что за история-то? – тут же заинтересованно подался вперед Домка.
- Да-а, понимаешь, повадились тут двое на чердак. Вот ужо который вечер…
- Так надо было пугануть, и все дела!
- Пугануть?.. – Кузьмич о чем-то задумался, глядя в потолок. – Ну, не знаю…
- А что такое? – Домовенок был заинтригован, даже кончики его ушей начали потихоньку вибрировать, выдавая волнение.
- Да вроде народ все такой – солидный, в летах, только…
- Что?!
- Да заходят они вроде как не через дверь, а, леший их дери, через дымоход.
- Зачем через дымоход?
- А я знаю? Уж и Сиятельство дергается – все ж место его любимое заняли, на чердаке-то.
- Дела!.. А как хоть выглядят-то?
- Ну, - Кузьмич прикусил седой ус, - это… странно, вот!
- То есть?
- Один толстый – как бочка, в красной шубе, красных сапогах, красной шапке, и все это отделано каким-то мехом – белым-белым, и узоры везде жемчугами шитые…
- Ух ты! – не удержался от восклицания Доментий.
- Да. А двигается он странно – десяток шагов почти бегом, но как-то вперевалочку, потом постоит-постоит, и дальше побежал.
- Пьяный, что ли?
- Дак нет, вроде… Хотя нос красный, и большой такой. А вот волосы, усы, борода – все седое-седое, только почему-то на вату сильно смахивает.
Домка задумался. Похожего деда он уже определенно где-то видел. Но где?..
- А второй-то, второй-то каков из себя? – поторопил рассказ Кузьмича домовенок.
- Второй. – Кузьмич еще раз пожевал ус. – Ага. Мелкий такой…
- Маленький в смысле?
- Ну да, - пожалуй, и метра в прыжке не будет. И тоже старый, седой, с длиннющей бородой. Вот, смотри, - домовой полез за пазуху, - вот этот клок бороды у него за косяк зацепился, да так и оторвался.
- А одет во что?
- Да нормально одет, однакновенно. Шапка только у него чудная – остроконечная такая, с помпончиком.
- Может, с колокольцем?
- Может. Темно на чердаке-то. В общем, леший его разберет, - болтается, в общем, что-то.
- Это гном, - задумчиво заключил Домка. – А вот второй…
- А ты про этого, как бишь его, - гнома – откуда знаешь? Встречался с такими?
- Ага, встречался, - опустил глаза домовенок, - было дело.
- А гляделки-то чего потупил, случилось тогда чего?
- Ну-у… случилось, в общем. – Доментий махнул рукой, показывая, что не хочет говорить на эту тему.
- Да не тушуйся ты так – было и было! – Кузьмич потрепал домовенка по плечу. – Быльем с тех пор, считай, и поросло.
- Ага. – Домка шмыгнул носом и размашисто провел под ним рукавом.
- Эх, дерёвня! – Кузьмич добродушно усмехнулся. – А второй-то кто, не знаешь?
- Не-а, - домовенок отрицательно замотал головой, - не помню. Но кого-то он мне смутно напоминает. Может, видел где-то… или читал…
- Грамоту разумеешь? – удивился Кузьмич.
- А то! Да я… однажды… - Домка вдруг смолк, о чем-то вспомнив.
- Что, молодец, криминальное прошлое покою не дает? – Кузьмич притянул Домку на стоящий рядом маленький стульчик. – Полноте, лучше вспоминай.
- Не, не помню, - вздохнул Доментий через несколько минут. – А что Сиятельство говорит? Уж он-то наверняка все хорошенько разглядел.
- Молчит Сиятельство. Руками машет, и молчит – привидение, одно слово!
- Ну, да. А что вообще на чердаке-то творится? Зачем эти двое повадились?
- Да не лазил я туда с тех пор – боязно одному. Так, снизу мельком видел, да Сиятельство пантомиму свою показывал.
- Боязно?! Домовому?!
- Сам слазь, если такой смелый.
- А вот и слажу!
- Давай!
На деле все оказалось не совсем так же просто, как на словах. Перед лестницей на чердак у Доментия отчего-то начали трястись коленки, по лбу поползли капельки холодного липкого пота.
- Что, храбрец, один полезешь, или все-таки вместе? – Кузьмич неслышно появился за спиной домовенка, довольно поглаживая бороду.
- Вместе, - выдохнул Домка. – А Сиятельство пускай там, наверху, на шухере стоит.
- Да он уж там, караулит, понимаешь.
На чердак поднимались медленно, как будто добротная деревянная лестница могла не выдержать и сломаться под тяжестью двух домовых. Наконец Домка просунул голову в широкий люк и тут же чихнул, вдохнув пыльную темноту.
- Брысь под лавку! – отреагировал на чих Кузьмич, также протиснувшись наверх.
Через несколько минут, освоившись, маленький домовенок поинтересовался:
- Ну, и где они тут бродят?
- Сейчас, - кивнул Кузьмич. – Сиятельство, где ты там, покажь, как все происходит… пожалуйста.
Из какого-то угла, точно Доментию углядеть не удалось, появилась полусмытая очертаниями светлая тень и одним неразличимым движением переместилась вглубь чердачного пространства. Там, у самого дымохода, располагалось круглое окно с закопченным почти до непрозрачности, в нескольких местах треснувшим стеклом.
- А говорил – через дымоход.
- А я что? – насупился Кузьмич. – Пойми его объяснения. – Домовой указал на застывшего в ожидании Сиятельство. – Ну, давай, призрак, двигай, мы уже готовы.
Привидение вдруг увеличилось в размерах, раздуло огромный живот и странной походкой, мелкими перебежками, двинулось вперед, мимо люка вглубь чердака. Дойдя до дальнего, самого темного угла, Сиятельство остановился, что-то сделал руками, и вот издалека уже казалось, что вблизи большой фигуры быстро семенит маленькая, в остроконечной шапочке.
- И что теперь? – понизив голос, спросил Кузьмич.
- Туда пошли, - отозвался Домка.
Только подойдя совсем близко, старый домовой и маленький домовенок разглядели в занавешенном густой пыльной паутиной углу груду мешков.
- Вот те раз! – подивился Кузьмич. – И эти туда же – склад устроили.
- Давай хоть посмотрим, что там, внутри, - предложил Доментий.
- Давай, - согласился старый домовой, - только… Сиятельство, постой на стреме!
Привидение приняло свой обычный тощий облик и перенеслось к окну. Домовенок прошмыгнул в угол и осторожно развязал верхний мешок. Сунув внутрь руку, Домка долго ощупывал содержимое, удивленно ухал вполголоса, а после, наконец, вытянул из мешка за ногу небольшого… плюшевого медведя.
- Не понял… - подался вперед Кузьмич. – Это что ж? А… там все… такое?
- Ага, - Доментий вытащил из мешка маленькую машинку.
- Это… у детей?!..
В этот момент где-то над крышей тоненько зазвенели мелодичные колокольчики.
- А… что? – вздрогнул Кузьмич.
- Ты тоже слышал? – домовенок быстро спрятал игрушки обратно в мешок и завязал его.
Кругом уже снова воцарилась пыльная тишина.
- Может того… пойдем отсюда, - предложил Доментий.
- Давай лучше спрячемся и сами все посмотрим, - ответил старый домовой.
- А застукают?
- А не высовывайся!
- Ладно, давай вон там укроемся, возле старого сундука. Оттуда и окошко видать, да и услышать что-нибудь можно.
- Толково место выбрал, - похвалил домовенка Кузьмич, - давай.
Пробираясь к выбранному убежищу Домка случайно взглянул наверх и в тот же миг застыл на месте, улыбаясь и как-то нелепо – растопыренными пальцами – тыча куда-то над собой.
- Там… там… это… олень!!!
Кузьмич, опередивший домовенка и уже стоявший у сундука, оглянулся и бегом бросился назад.
- Какой олень?! Ты чего?
Над местом, где остановился Доментий, в крыше была небольшая дыра, а в дыру смотрело обычное предрассветное небо. И никаких оленей!
- Не может быть. – Кузьмич стащил с головы старый треух и взъерошил волосы. – Мороз видно на тебя так подействовал. Ой, что с тобой тогда в феврале-то будет!
- Не знаю я, чего там еще в феврале вашем будет. А олень был! – обиделся Домка. Но взгляд от дыры все-таки отвел.
- И где же это твое чудо? Кстати, ты оленей-то в жизни видал ли?
- А то! В заповедном краю целое стадо их было – златорогих.
- И этот тоже – златорогий? И как же его на крышу-то занесло?
- Не-е, - Домка задумался, - у этого рога вроде как из серебра, да еще звездочками какими-то присыпаны.
- Ну да! И копыта того – тоже звездочками?
- Да, а тоже видел?
- А крыльев у твоего оленя случаем не было?
- Нет, вот крыльев не видел, врать не стану.
- Так как же он все-таки на крышу-то?
В этот момент по чердаку разнесся противный скрип раскрываемого окошка. Спорщики окаменели.
- Прячься, - прошипел быстрее пришедший в себя от неожиданности Кузьмич, - быстро!
Двое домовых, словно соревнуясь в скорости с привидением, почти бесшумными тенями скользнули к сундуку. Почти, потому что Домка все ж таки зацепился за что-то в темноте ногой. Скрип моментально стих. Кузьмич молча пригрозил маленькому домовенку кулаком, потом прижал палец к губам, пресекая разговоры, и, наконец, на всякий случай слегка прижал Домку за ворот к полу. Домовенок разок дернулся, но, уяснив тщетность своих усилий, затих, приподняв лишь широкое ухо новенькой шапки.
Что в этот момент происходило за окошком на крыше из-за сундука было видно не очень хорошо. Ясно было лишь, что кто-то, заслонив рассветный сумрак, опасливо заглянул на чердак, отшатнулся, потом заглянул снова. В полной тишине послышался приглушенный, густой и чуть охрипший голос:
- Эй, давай-ка дуй вперед, разведай что там. А то времени на всякие там разборки уже не осталось.
- Понял, начальник, - ответил тоненький голосок, и в приотворенное окошко проникла небольшая, не больше обычного дворового кота, тень.
Тень упала на пол, поднялась, показавшись лишь на чуть выше, и засеменила через весь чердак к углу, в котором были свалены мешки с игрушками. Мимо затаивших дыхание домовых промелькнула темная, отороченная мехом курточка и такой же колпачок. В углу незнакомец остановился, приглядываясь к чему-то.
- Эй, ну где ты там застрял? – донеслось от окошка.
Незнакомец таким же стремительным, семенящим бегом направился обратно.
- Все тихо, шеф.
- А подарки?
- На месте.
- Хорошо, держи тогда. – Из окошка на пол чердака свалился громадный мешок, едва не задавив еле успевшего отскочить гнома. То, что это именно гном, Доментий сумел разглядеть только сейчас.
Вслед за мешком, с трудом протискивая себя в небольшой оконный проем, на пол обрушилась массивная фигура в богатом облачении ярко-красного цвета, отделанном светлым мехом и узорно осыпанном жемчугом.
- Вот ведь чудеса, - не удержался от восклицания старый домовой, правда, прикрыв предусмотрительно рот меховой рукавицей.
- Оленя с санями спрятал? – поинтересовался охрипшим голосом тот, кого гном называл почему-то только начальником или шефом.
- Так точно, начальник, - отчеканил в ответ гном.
- Пособи тогда. – Хриплый, покряхтывая и отдуваясь, взвалил на плечи мешок и, согнувшись в три погибели, короткими перебежками с частыми остановками, словно пьяный, направился в дальний угол.
- Эко диво, - подал потихоньку голос домовенок. – Кузьмич, что делать-то будем? Может пуганем?
- Ой, не знаю, Доментий. Ну, давай, пугани.
- Стой, стрелять буду! – заорал, выскакивая из-за сундука, маленький домовенок.
Пришельцы замерли. Глухо шлепнулся на пол мешок.
- Ну ты и сказанул, малец! Какой такой стрелять, из чего?.. – восхищенным шепотом произнес у Домки за спиной старый домовой, поднимаясь из убежища.
- Да уж, малыш, со стрельбой ты это уже слишком. – Хриплый повернулся и подался на пару шагов в сторону домовых.
- Стой, - почти завизжал Доментий. – Кто такие, зачем, откуда, почему?
- Полноте, не кричи ты так, - миролюбивым жестом протянул вперед открытые ладони хриплый. – Не супостаты мы какие, делом тут заняты просто.
- Ага, знаю, игрушки где-то тырите, да потом тут, на чердаке, прячете.
- Где же ты таким выражениям-то выучился, малыш? Тырите! Не тырим мы, а наоборот, в подарок готовим.
- Это кому же? – поинтересовался Кузьмич.
- Дак детям, кому же еще. – Хриплый приблизился и уселся на сундук. – А вы кто такие будете? Дом ведь заброшенный вроде, без отопления, без хозяев.
- Как так без хозяина? – продолжал возмущенно прикрикивать Доментий. – Сиятельство, а ну, покажись! – На зов тут же явилось расторопное привидение.
- Вот, это Сиятельство, хозяин здешний. – Домовенок с достоинством откинул голову назад и заложил руки за спину. – А вот вы, собственно, кто здесь будете?
К слову сказать, домовенок кричал и хорохорился не столько от желания напугать, сколько от собственного страха. Выглядели пришельцы не так чтобы уж очень пугающе – точно так, как их описал Кузьмич. Но у страха, как всем известно, глазищи-то велики.
Хриплый поправил шапку, огладил почти что ватную на вид бороду, кашлянул в кулак и, привстав, уважительно склонился в приветствии.
- Мороз я, Иваныч. Иногда еще дедом кличут. А это гном мой, Эй. Пособляет, значица. Эй, вылезай, не прячься, не тронут. – Из-за спины деда показалась фигурка в островерхом колпачке с меховым помпоном.
- А мы домовые, - не давая Домке продолжать допрос, выступил вперед старый домовой. – Доментий вот, да и я, Кузьмич. Я то, в общем, тутошний, а малыш по соседству обитает.
- Домовые? – Мороз уважительно покачал головой. – Знавал я ваш народ когда-то. Только в последнее время все что-то не видать вас нигде.
- А мы теперь в заповедном краю обитаем, - встрял в разговор Домка.
- И я там, - оживился дед. – Только я на севере, а вы, верно, все к югу ближе.
- А может, вы и Ягу знаете?
- Ягу-то?! Как не знать. Настоечка у нее гостевая, помню, знатнейшая! Только давненько уж побывать у нее не доводилось, заботы все!
- Свой! – Домка ободряюще пихнул Кузьмича в бок.
Разговор продолжился. О том, об этом, об этих, о тех, о работе, вообще… Наконец Мороз спохватился:
- Да что ж это?! Заболтался старый дурень, совсем о делах забыл! Новый год на носу, а плана до сих пор нет.
- Какого плана нет? – поинтересовался Кузьмич. – Зачем план?
- Дак, видишь, подарки-то я заготовить успел для детишек, а вот план, как их все развезти по адресам за одну ночь, не составил еще. – Мороз вздохнул.
- А старого плана что, не осталось?
- Да есть и старый, только ведь сколько всего за год построили-то нового!
- Эт точно, - согласился Кузьмич. – Может пособить чем?
- Хорошо бы. – Мороз широко улыбнулся и достал из-за пазухи свернутую трубкой карту.
- А это у вас откуда? – Домка осторожно прикоснулся к разноцветному рисунку, нанесенному на плотную глянцевитую бумагу.
- А это все его народец мне помогает. Эй, иди сюда. Лучших картографов, чем гномы, в свете не сыскать, уж я-то знаю!
На составление плана ушел почти целый день. Наконец, с кряхтением разогнувшись, дед Мороз с удовольствием выдохнул:
- Все!
- А дальше? – вопросительно заглянул в глаза деда Доментий.
- Дальше все по плану. Развозить, разносить…
- А… можно и мне, тоже… разносить?
От широкой улыбки Мороза даже усы на его лице поднялись вверх.
- Что скажешь, Кузьмич? Ты вроде здесь старшой. Пристало ли домовому такими вот делами заниматься?
- А чего ж, коль желание есть… - Кузьмич тоже расплылся в улыбке.
- Ну, добро, малыш. – Мороз подошел к оставленному посреди чердака мешку и сунул в него руку. Потом вернулся и протянул Доментию огромное красное яблоко. – Держи вот, подкрепись.
Домка поблагодарил, но есть не стал, задумался о чем-то.
- Думаешь, как это можно подарки за одну ночь разнести, как можно по крышам скакать, да еще с оленем? – посмотрел на Домку Мороз.
- Так был все-таки олень! – оживился домовенок. – Говорил же я, Кузьмич!
- Не в олене дело, - покачал головой Мороз. – Ты мне лучше вот что скажи: ты петь умеешь?
- Умею, - ответил Домка. – Только это-то зачем?
- Так чтоб по крышам-то летать у меня песенка есть особая, волшебная. Я сейчас напою потихоньку, чтоб не улететь, а ты запоминай, малыш.
Научившись наконец затейливой мелодии, Доментий пришел в прекрасное расположение духа и тут же принялся напевать.
- Эй, эй… да не ты, - отмахнулся от гнома Мороз. – Не балуйся, Доментий, улетишь ведь!
- Не… не… - Домка отгрыз здоровенный кус от яблока, - не пере-жувайте, не улечу!
- Домка, - строго посмотрел на домовенка Кузьмич, - ты, давай, того…
Домовенок умолк.
- И вообще, Доментий, забежал бы ты, пожалуй, домой. Подопечный твой, наверное, волнуется уже, думает, куда это мой домовенок запропал? А завтра к вечеру возвращайся – дело будет!
- Угу, - кивнул Домка и, насвистывая, полубегом-полулетя покинул чердак.
Следующей ночью должен был наступить Новый год…