Альфонс или Научи меня любить! ч-3

3

Прошел месяц.
Заканчивалось лето.
Настя считала дни до поездки в Бостон.
Ее бабушка Елена Семеновна готовилась поехать с ней и отправиться в путешествие по всей Северной Америке. По этому поводу она часами сидела над картой, изучая дороги и прокладывая маршрут своего будущего путешествия.
Александр и Степан уехали в Крыжовск. Катя хотела Степану помочь материально, но тот отказывался брать деньги. Тогда она ему сказала, что это на развитие спорта и для ее бывшего мужа на первое время. Степан согласился.
 Алексей работал. Катя часто ездила в командировки, но всегда торопилась домой.
 Будучи в отъездах, она часто звонила Алеше по телефону, всегда начиная разговор с извинений, что возможно она его отвлекает.
 Вика не могла нарадоваться таланту и работоспособности молодого художника и прочила ему большое будущее.

 Катя вернулась домой раньше обычного. Не говоря ни слова, она пробежала по всем комнатам, схватила чемодан и начала собирать свои вещи.
 Алеша закрыл холст, как он это делал обычно, подошел к Кате и спросил:
- Что случилось? Проблемы на работе?
- На какой работе? Я бизнесвумен, если ты не успел понять! Вот мои проблемы! - Она бросила ему в лицо номер популярного издания. – Посмотри на третьей странице!
 Открыв журнал, Алексей прочитал вслух:
- Светская львица Анжела Горенко появилась на днях в гостиннице Метрополь в обществе привлекательного молодого человека. Нашему корреспонденту удалось выяснить, что это был никто иной, как молодой многообещающий художник Алексей Акулич, успех недавно-прошедшей выставки которого превзошел все ожидания. Они скрылись в номере люкс и не выходили оттуда два часа. Явно не желая быть замеченными вместе, они вышли из номера по всем правилам детективного жанра. С начала Анжела Горенко, а через пять минут Алексей Акулич с чемоданом в руках. Обращаем внимание мужчин, что за гостиничный номер заплатил Алексей.
Он не выдержал и громко рассмеялся.
- По-твоему это смешно? – Катя посмотрела на Алексея.
 Он попытался остановиться и сделать серьезное выражение лица. Через секунду он рассмеялся еще сильнее и так заразительно, что Катя сама начала улыбаться, едва сдерживая смех.
- Еще скажи, что между вами ничего не было! – она прижалась к Алеше.
- Я не могу тебе врать! Было! – сквозь смех произнес Алексей.
- А серьезно? – она взглянула ему в глаза, готовая в любой момент рассмеяться или расплакаться. «Просто скажи, что ничего не было! Я поверю! Только скажи!» - думала она.
- А серьезно? Пойдем со мной!
Он подвел ее к холсту и сдернул вуаль.
 С картины на Катю смотрела обнаженная Анжела.
- Значит, все-таки что-то было?
- Почему?
- Просто так женщины перед мужчинами не раздеваются!
- А перед врачами?
- Но ты же не врач!
- Я художник!
- Ты посмотри! С какой любовью ты эту стерву рисуешь! – не унималась Катя.
- Сама виновата!
- ???
- А кто меня учил любить?
Катя еще раз посмотрела на Алешу:
- Точно ничего не было?
Зазвонил телефон.
- Вика? – ответила Катя. – Привет!
- У тебя мобильный не работает. К тебе ж дозвониться нельзя.
- А что случилось?
- Ты статью видела?
- Видела!
- Значит, я все-таки опоздала! Катя! Только не злись!
- А почему я должна злиться?
- Просто между ними ничего не было!
- А тебе-то что? И вообще! Ты-то откуда знаешь?
- Катя! Только не злись! Это я уговорила Алексея принять от нее заказ. Я знала, что он будет ее писать в Метрополь. Я направила туда репортеров.
- Молодец! Значит, все ты! А меня ты спросить не удосужилась? Подруга!
- А если бы я спросила, ты бы разрешила?
- Конечно, нет!
- А теперь сама подумай, как я тебя могла об этом спросить?
- Ну, да! И ты решила не спрашивать! Но тебе зачем это надо было? Чтобы меня позлить?
- Завидую я тебе!
- Не поняла!
- Любишь ты! По-настоящему любишь! Поэтому и не понимаешь простых вещей!
- Это каких же?
- Я сказала тебе, что раскручу его? Нам нужен был скандал на первых полосах! И он удался! Теперь его имя у всех на слуху.
- Ага! Как нового хахаля этой стервы!
- Главное, что имя на слуху! А как оно появилось, об этом уже через два дня все забудут. Так что ... Ну, на всякий случай прошу у тебя прощения.
- Я подумаю! – ответила Катя и улыбнулась, взглянув на Алешу.
- Кать! Ну, прости! Но это действительно было необходимо! Я знаю, что делаю. И кстати! Я всю их встречу записала на видео.
- Ты что? Там с ними была?
- Ты в каком веке живешь, подруга? Касета у тебя на полке. Найдешь. Только смотреть там нечего! Ничего не было!
- А я посмотрю! И ты сама в каком веке живешь? Касета?
- Ну, посмотри! Если понравится, я тебе потом на диск перекатаю. Пока, Катя!
- Пока!
Катя повесила трубку. Алеша смотрел на нее, ожидая продолжения разговора.
- Пошли смотреть про тебя эротический фильм! – она взглянула Алексею в лицо хитрющим женским взглядом. – Или порнографический? Сейчас мы вместе оценим жанр!
Она взяла касету и поставила ее в плэйер.

Дверь гостиничного номера открылась. Зашли Алексей и Анжела.
 Алеша попросил приготовиться, а сам ушел в другую комнату. Анжела разделась и начала красоваться перед зеркалом в обнаженном виде.
 Через пару минут она позвала художника.
- Как мне лучше стать?
- А Вы уверены, что хотите видеть себя на полотне именно в таком костюме?
- А что? Не нравлюсь?
- Почему? Но иногда одежда делает человека более привлекательным.
- Да? А так? – она села раздвинув ноги.
- Так писать я Вас не буду! Встаньте! Согните одну ногу! Руки вот так! Вы же не в армии! Не надо выполнять команду «Вольно!» Изящнее! Чуть в сторону! Чуть выше! Вот так! - он руками поправил ей ноги.

Катя нажала на паузу и бросила вопросительно-осуждающий взгляд в сторону Алексея:
- Все-таки ты ее трогал?!
- А что ты мне прикажешь делать, если эта дуреха встать сама нормально не может?
Они продолжили просмотр.

 - А у вас такие нежные руки! А Вы давно рисуете?
- С детства!
Алеша отошел в другой угол комнаты. Чуть приоткрыл занавес.
- Мне нужен дневной свет!
Он установил холст на мольберт, достал краски и сказал:
- Я, когда работаю, не люблю разговаривать! Так что извините, если Вам будет скучно!
- А я могу разговаривать?
- Пожалуйста! Это мне не мешает.
Алеша начал делать наброски, а Анжела рассказывать ему о своих любовных похождениях, о которых со страниц изданий желтой прессы мог узнать любой желающий. Это продолжалось около двух часов. Катя прокрутила в режиме ускоренного просмотра.
 
- На сегодня все! – сказал Алексей, но Анжела не торопилась одеваться.
- А Вы давно перестали быть жигало? Я о Вас слышала!
- Надеюсь только хорошее? – сказал Алеша и улыбнулся.
- Да! Хотелось бы увидеть профессионала в действии.
- Вы меня могли наблюдать в течение двух часов. Я – профессиональный художник!
- А что? Разве одно другому мешает?
- Не знаю! Не пробовал! И не хочу пробовать!
- Со мной любой мужчина хотел бы попробовать?
- Так в чем же дело? Причем тут я? Выбирайте любого мужчину, и пусть он пробует.
- А если я выбрала Вас?
- Значит Вы сделали плохой выбор!
- Знаешь что, умник? А я вот возьму и не куплю твою картину. И в обществе расскажу, что ты дерьмо! Я же могу раздавить тебя... и растереть... и ничего от тебя не останется.
- Считайте, что я испугался, - Алексей изобразил наивную улыбку.
- Ну, ладно тебе! Я просто так сказала. А когда я могу еще попозировать?
- Больше не надо! Картину я закончу у себя и самое позднее через неделю ее Вам доставлю.
Анжела оделась и вышла из комнаты. Алеша остался собирать свои вещи.

- Вот стерва! – отреагировала Катя, закончив просмотр. – Картину она не купит! Да я эту запись всем покажу, чтоб она... чтоб она.... Картину она не купит. Это мы еще посмотрим! Попозировать она захотела! Пусть у венеролога позирует! Стерва малолетняя!
- Я прошел испытание на верность? – с улыбкой спросил Алеша.
- Сейчас подумаю! – ответила Катя. – Ты мне скажи, а почему ты решил ее в гостиннице рисовать?
- А тебе было бы приятнее, чтобы она у нас дома была? И так Вика посоветовала.
- Ох уж эта Вика!
- А я ее эту Горенко вообще писать не хотел. У нее лицо неинтересное.
- Ну, она так не считает.
- Это ее дело, что она считает. Я тебе, как художник говорю.
- А у меня?
- А у тебя все интересное.
- Это ты как художник говоришь?
- И как художник тоже.
Катя улыбнулась и обняла Алексея.
- Слушай! – вдруг произнес Алеша. – Я все не решаюсь тебе задать один интимный вопросик. Можно?
- Можно! – только не надо спрашивать меня о любовниках! Я с Анжелой в этом не сравнюсь.
- Нет! – Алеша улыбнулся. – Понимаешь? – он замялся.
- Ну? Говори, как есть!
- В общем, у тебя когда в последний раз дела были?
- Какие дела?
- Женские! Мы с тобой уже почти два месяца знакомы, а я ни разу не помню.
- Черт! Я тоже не помню! Замоталась совсем.
Она достала из своей сумочки календарик.
- Точно! Два месяца назад. – с каким-то ужасом сказала она.
- А это значит?
- А что это может значить? Залетела значит!
- Слушай! А это точно мой ребенок?
- У меня до тебя, я уже забыла, когда и было. Что это я стихами заговорила?
- Катя! – он взял ее на руки и крепко прижал к себе. – Катя!
- Аккуратнее! В понедельник пойду к врачу.
- Катя! – только и мог сказать Алеша, и она радовалась вместе с ним.
Он посадил ее на диван, а сам открыл этюдник и начал рисовать.
- И ты решил сейчас рисовать? – спросила Катя.
- Я давно хотел написать это, и сейчас у меня самое подходящее для этого настроение.
- И что же это? Еще одну Анжелу Горенко?
- Тише! Ты такими именами музу спугнешь! – Алеша улыбнулся.
- А интересно, кто это там внутри? – она погладила себя по животу.
- Девочка! – ответил Алексей. – Такая же красивая, как ты.
- Нет! Девочка у меня уже есть. Хочу мальчика! И чтобы был похож на тебя.
- Зачем тебе мальчик, похожий на меня? Я сам на себя похож.
- А тебе зачем девочка, похожая на меня?
Они рассмеялись.
- А что? Родится такой маленький, такой симпатичненький. А как мы его назовем? – спросила Катя.
- Придумаем еще. Только это девочка будет. Я чувствую.
- Мне лучше знать.
- А потом она пойдет в школу.
- Он пойдет не в школу а в лицей!
- Ну, хорошо! Он – в лицей, а она – в университет! И станет такой же умной как и ты.
- Когда это будет? Я тогда уже старухой буду.
- Ты никогда не будешь старухой!
Она рассмеялась.
- Ага! Буду вечно молодой!
Алеша продолжал рисовать, а Катя, любуясь им, уснула на диване.
И снился ей ее будущий сын. Вот он родился. А вот пошел в школу. А вот уже и университет закончил. И она! Такая же! Ничуть не стареющая!


Позвонил комутатор.
- Кто там? – спросил Алеша.
- Это я. Настя.
- Какая Настя?
- Ну, дочка!
- Уже? – он посмотрел на Катю, - Еще как бы рановато. Чья дочка?
- Мамина!
- Ну, что ты над ребенком издеваешься? – улыбаясь спросила Катя.- Открой ей дверь!
 
На пороге стояла Настя с большой сумкой:
- Мама! Я поживу тут у вас, - сказала она и вошла.
- Это ты у Алексея спрашивай! Это его дом.
- Мама! Ты мне отказываешь? Меня бабушка уже достала!
- Не я это решаю.
- А что? – сказал Алексей. – Вот и дочка! Сразу взрослая. И без пяти минут выпускница Гарварда!
- Без года! – поправила его Настя.
- Без года выпускница! – согласился Алексей. – Заходи! Двери этого дома всегда открыты для тебя! Держи! – он бросил ей ключи.
- Спасибо! – Настя подошла к Алеше и поцеловала в шеку.
- Как же я вас люблю! – Катя подбежала к ним и крепко обняла обоих.

 Они провели выходные втроем. Гуляли по Москве, заходя в музеи и на выставки, попадавшиеся на пути. Иногда Катя с Алешой спорили около какой-нибудь картины, а Настя с непонятным ей чувством наблюдала за ними.

 В понедельник утром Катя поехала к врачу, пообещав позвонить Алеше, как только что либо будет известно. Алексей, окрыленный ожиданием радостного известия, писал картину «Рассвет». Настя читала книгу, тайком наблюдая за его работой. Иногда, словив ее взгляд, он улыбался ей, а она ему в ответ. Он не заметил, как наступил вечер. Раздался звонок.
- Катя? Ну, что?
- Алеша! – она расплакалась.
- Где ты?
- Я в Склифосовского..
- Что такое?
- Все очень плохо! Приезжай! Да! Только Насте ничего не говори!
Алексей улыбнувшись, сказал Насте, что ему срочно нужно уехать, чтобы она чувствовала себя как дома, потому что она дома, одел на себя первое попавшееся и вылетел прочь.

Он с трудом овладел собой, увидев ее, подключенную к разным приборам, от периодического писка которых и больничного запаха у него закружилась голова.
- Катя! Что это?
- Алеша! Я...Я.... – она заплакала.
Он прижался к ней, едва сдерживая слезы.
- Катенька! Что? Что с тобой?
Она посмотрела на него, вытирая лицо краем простыни.
- Алешка! Как же я тебя любила!
- Да что случилось?
- Кажется, я умираю...
Он посмотрел ей в лицо:
- Что ты говоришь, Катенька? Этого не может быть! Нет! Не может быть! Что? Беременность может быть для тебя опасна?
- Какая беременность? Алеша!
В палату вошел врач.
- Я могу говорить при нем?
- Да, доктор! – ее полный надежды взгляд устремился на седого мужчину в белом халате.
- Екатерина Малышева, - прочитал он и положил книжку больничный лист на стол. – К сожалению, я не могу сказать ничего утешительного...
Катя расплакалась.
- Нет! Нет! - лишь говорила она сквозь слезы. – Нет! Я хочу жить!
 Доктор сделал ей укол.
- Что это? – спросил Алеша.
- Успокоительное. Больше медицина ей помочь не в состоянии. К сожалению.
- Нет! Нет! – засыпая произносила Катя.
- Доктор! Вы мне можете объяснить, что произошло?
- У нее опухоль головного мозга. И давняя опухоль. Уже поздно что либо делать. И эта опухоль ее убьет.
- А Вы не можете вырезать эту опухоль? Хоть попытаться?
- Тогда ее убьем мы. Молодой человек! Если бы был хоть один шанс из тысячи, мы бы попробовали. Но слишком поздно!
- Но как это может быть? Она ведь была здорова! Ну, чувствовала себя хорошо!
- Она сильная женщина! Находясь в постоянном нервном напряжении, можно сказать в предстрессовом состоянии, человек не ощущает боль так сильно.
- Какое предстрессовое состояние? У нее все было! Все!!!
- Значит, не так легко ей это все доставалось... Не так легко. Если бы она пришла хотя бы на полгода раньше! Хотя бы на полгода.
- И сколько ей осталось?
- Может быть, день.. Может быть, неделя.
- А год?
- К сожалению нет. Неделя – максимум. Я сожалею, молодой человек, о Вашей матери.
- Ее можно отсюда забрать?
- В принципе да. Но только утром. Пусть она поспит всю ночь здесь! Я распоряжусь: Вам выдадут на всякий случай успокоительное и ... – он посмотрел на молодого человека, - и обезбаливающее.
- Спасибо, доктор! – сказал Алеша и глубоко вздохнул.
Его взгляд упал на больничный лист, и он проговорил:
- У нее день рождения завтра?
- Да! Сорок четыре года. Всего сорок четыре года. – тихо произнес врач.

Алексей вернулся домой. Настя уже спала в комнате для гостей.
 Он налил себе из первой попавшейся бутылки. Выпил. Налил еще. Взгляд его упал на его неприкрытую картину «Рассвет». Он писал этот пейзаж для нее, окрыленный мыслью, что у него с Катей будет ребенок. Его кровь и ее кровь сольются в маленьком человечке. Боже! Как он ждал этого! Как он радовался этому!
 Он взял бутылку и вышел на терассу. Свежий ветер, обжигающий своей прохладой. Непонятно зачем ярко-горящие звезды на зловеще-черном небе. Из чьих-то окон доносилась танцевальная музыка.
 Он выпил из горла:
- Господи! За что? Ну, почему люди не могут быть просто счастливы? Почему ты должен все испортить??? – он выпил еще, глядя на небо, желая увидеть что-то.
Среди звезд он разглядел Катю, говорившую:
- Боже! Как мне все надоело! Как я устала! А ведь хочется так мало: еще раз влюбиться как девчонке и умереть. – и она рассмеялась.
В голове всплыли его и ее фразы:
«Я не хочу стареть!», «Ты никогда не будешь старухой!», «Я не хочу дождаться того момента, когда ты разлюбишь меня!», «Я всегда хочу видеть тебя такой, как сейчас!».
 Он выпил еще и крикнул звездам:
- Я умру вместе с ней! Поняли? И ты! Ты понял? Я умру вместе с ней! Потому что жизнь без нее бессмысленна! Ты мне не нужен! Мне нужна она!!! Как я хотел этого ребенка! Ее кровь и моя кровь! Зачем же ты дал мне эту надежду? Зачем? Чтобы мне было больнее? Да! Я не святой! Но ведь ты не можешь быть таким жестоким! – он выпил еще. – У нас есть пару дней? Мы будем счастливы с ней эти пару дней! Ты понял?
Он зашел в салон. Какое-то непонятное вдохновение посетило его. Он писал по памяти тот рассвет, который они наблюдали с Катей. Именно тот. Он должен был закончить эту картину. Он писал это для нее. Для нее! Она должна это увидеть!
 Он внимательно смотрел на свое творение, удивляясь своим новым цветовым решениям. В этой картине было нечто большее, чем раньше, но что именно? Он так и не сумел понять.
 Он зашел к себе в спальню, лег с мыслью: «Хочу, чтобы я проснулся завтра утром, и всё было как раньше!» - и заснул.
 
 Алеша проснулся от женских ласк. Оседлавшая его Катя скользила по нему от живота и ниже. Еще секунда и он был в ней, испытывая наслаждение. Он отогнал от себя мешавшую ему мысль «Это невозможно!». – «Даже если это сон, пусть он длится подольше!»
 Он не хотел открывать глаза, опасаясь спугнуть видение. Как знать, может высшие силы сжалились и ответили на его просьбу.
 Он положил свои руки на ее бедра и повел ими выше по ягодицам.
- Я хочу тебя! – сказал голос возбужденной самки. Только не Катин голос.
 Он открыл глаза:
- Настя? – он сбросил ее с себя. – Настя! ...лядь ты! Сука малолетняя! Ты что?
- А чем я хуже мамы?!
- Да пошла ты отсюда! Шлюха!
- Ну и что? Чего ты боишься? Я ничего ей не расскажу! Честное слово!
- Ну, и дура! Вот дура! – он не знал, что ей сказать. В голову лезли только крепкие выражения, а он все-таки разговаривал с дочерью своей любимой женщины. Он спешно надел халат. – Настя! Нельзя так! Успокойся! – непонятно для кого больше он произнес последнее слово.
- Значит мне не светит?
- Я должен на это отвечать? Настя! Мне нужно с тобой поговорить. Только не в таком виде. Давай встретимся в салоне через пять минут. Хорошо?
- Форма одежды парадная?
- Накинь на себя что-нибудь. Настя! Это очень серьезно.

Он достал стакан и налил ей:
- Выпей!
- Алексей! Вы спаиваете ребенка!
- Выпей! – она с трудом допила до конца. – А теперь послушай меня, девочка!
- Только не надо мне лекций о морали, нравственности...
- Хорошо! Послушай! Это не шутки. – он замялся, не зная, как начать.
- Я вся во внимании! – ответила Настя и положила подбородок на сплетенные пальцы рук.
- Настя! Твоя мама умирает...
- В смысле? – переспросила Настя. И лицо ее выразило надоверие и страх.
- В смысле умирает, – слегка раздраженно продолжил он. - Ей осталось жить несколько дней.
- Что это за шутки? Я ее видела сегодня... то есть вчера! Почему это она умирает?
- Настя! Я не шучу. Мы узнали об этом только сегодня. У твоей мамы завтра день рождения! Последний! Мы должны сделать праздник! Понимаешь? Праздник!
- Какой праздник? Это серьезно?
 Слезинка потекла по ее щеке. Вторая. Третья. Она упала в грудь Алеше и разрыдалась:
- Скажи, что это неправда! Скажи, что это неправда! – она била его в грудь кулачками.
 Он обнял ее, как отец обнял бы дочь.
- Я больше всех хотел бы, чтобы это было неправдой, Настя!
 Она посмотрела ему в глаза и снова положила голову ему на грудь:
- Боже! Простите меня, Алексей! Простите!
- Настя! Ты должна пригласить своего отца и свою бабушку. Постарайся объяснить им! Как сможешь... Но чтоб завтра вечером все здесь! Хорошо?
- Я постараюсь! Только обещайте мне забыть то, что произошло.
- Об этом никто не узнает.


Катя встретила его с улыбкой.
- Пошли! – сказал он ей.
- Пошли! – согласилась она.
Целый день они гуляли по Москве. И ни слова о плохом. Ни слова!
Вечером они поднялись к себе и открыли дверь.
- С Днем рождения тебя! С Днем рождения тебя! С Днем рождения, Катя! С днем рождения тебя! – пропели присутствующие.
- С днем рождения, любимая! – сказал Алеша и поцеловал ее.
- Вот это сюрприз! – по-детски обрадовалась Катя. – А я и забыла! – она оглядела присутствующих. – А подарки?
Она подошла к Вике.
- Вот! VIP-приглашение на все мои выставки. Посетитель №1!
- Спасибо, Вика! – Катя поцеловалась со своей подругой.
- А ты, Саша?
- Катя! – он одел медаль ей на шею. – Это моя первая золотая международная! Самая дорогая! Ты знаешь? Мне кажется, что ты – настоящий чемпион! - но Александр не смог сохранить улыбку на лице. Слеза скатилась по его щеке. - Прости меня, Катя! За все! – он быстро отошел в сторону и вышел на террасу.
- А ты, мама?
- Доченька! Я не подумала, что тебе подарить! Неужели это правда?
- Правда, мама!
- Как же я буду одна?
- Не волнуйся, мама! Если ты о деньгах, то об этом не беспокойся! Я позаботилась. Присмотри за Настей!
- Мама! – вмешалась Настя. – А вот мой подарок! – и приколола матери на грудь брошь, усыпанную бриллиантами.
- Это же твоя любимая! Я не могу принять такой подарок.
- Всё! Продарила, значит подарила! – твердо сказала Настя. - Она тебе больше идет! И не уговаривай! Я ее все равно больше не одену. Мама! – они обнялись, не замечая слез, текущих у обеих из глаз.
- Не плачь, Настя! А то я тоже расплачусь!
- Я не плачу, мама, я не плачу!
- А ты? – она подошла к Алеше.
- Это тебе! – он подарил ей «Рассвет».
- Это тот самый? – спросила она.
- Да!
- А мы где?
- А мы вот! – он показал на Катю и на себя.
- Как тогда!
- Как это здорово написано! – сказала Вика. – Вот это мастерство!

Они сидели за столом и шутили. И каждый изо всех сил безуспешно гнал от себя грустные мысли. И только Елена Семеновна временами громко плакала, причитая о том, как же она теперь одна.
Гости разошлись. Настя уехала с бабушкой.


 Катя и Алеша остались одни.
 Когда он вышел из ванной комнаты, она лежала на диванчике в халате с закрытыми глазами. Он подошел и укрыл ее.
- Я хочу тебя! – сказала она.
Он дотронулся до нее и одернул руку. Ему показалось, что он трогает мертвое тело. Все было то же, но все не так. Она уловила это.
- Я хочу обратно в больницу! – резко сказала она.
- Нет! Катя! – он попытался обнять ее.
- Я не хочу, чтобы ты любил меня, как альфонс! – она оттолкнула его.
- Катя! Я люблю тебя!
Перед ним была его любимая женщина. И он так обидел ее?
 Он открыл шампанское. Обнимая и крепко целуя Катю, он обливал из бутылки и гладил ее мокрое любимое тело.
 Она испачкала его куском торта и начала слизывать с него крем.
 Им было весело и хорошо вдвоем. Только они! Вдвоем! Во всей Вселенной!


 Потом они лежали и разговаривали о жизни, которая могла бы у них быть, но которой уже не будет. Смеясь и радуясь тому, что никогда не исполнится.

- Катя! Я хочу умереть вместе с тобой! – вдруг сказал Алеша.
- Что? – она не сразу поняла, что он имеет в виду. – Что?
- Я хочу умереть вместе с тобой!
- А зачем ты мне это говоришь?
- Чтобы ты знала.
- А если я скажу «Нет»?
- Ты не любишь меня?
- Алешенька! Я хочу, чтобы ты жил, чтобы ты был счастлив! Понимаешь? Я этого хочу!
- Ты говоришь «Нет»?
- Конечно! Смерть не страшна! Страшно ее ожидание! Именно поэтому мне страшно.
- Но как мне жить без тебя?
Катя хотела что-то сказать... Вдруг ее лицо искривилось в страдании. Она схватилась за голову.
- А-а-а! Больно! Больно! – закричала она.
Он вскочил, взял обезбаливающее, сделал укол и вызвал скорую.
 Она что-то говорила непонятное.
 Приехали врачи.
 Она очнулась:
- Алеша! Я хочу видеть рассвет!
- Что она говорит? – переспросил врач «скорой».
 Алексей не объясняя принес картину и поставил ее перед глазами Кати. Она улыбнулась и снова потеряла сознание.
- Алеша! – вдруг сказала она, – я прийду к тебе. Я вернусь к тебе. Только не бойся узнать меня! Ты узнаешь меня! Не гони! А чтобы ты знал, что это я, я скажу тебе «Научи меня любить! Научи меня любить!» Запомни, Алеша! Моя кровь, Алеша! Моя кровь!
Она снова потеряла сознание.
- Наркотический бред! – пробормотал врач.
Светало. Она открыла глаза:
- Я дождалась! Рассвет! – сказала Катя и умерла.
- Всё! – констатировал врач.
 Алеша посмотрел на зловещее солнце, окрасившее небо в жуткий кровавый цвет и отвернулся . Ему хотелось кричать и плакать, рвать на себе волосы. Но он целовал остывающую руку любимой женщины, пытаясь согреть ее своим дыханием, и смотрел на свою картину, на тот «Рассвет», в котором они были счастливы.


 После похорон Алеша почувствовал какое-то странное вдохновение.
 Ему хотелось писать. Ее!!! Он взглянул на диван, и руки сами потянулись к кистям.
 Он писал ее. Катю. Обнаженную. Беззащитную. Лежащую на этом диванчике. Кожа ее была потрескавшейся, как земля от засухи. На ее теле возвышались нефтянные вышки, от них тянулись трубы, превращенные в элегантные соломки для коктейля, из которых жадно сосали все жизненные соки Кати ее мать Елена Семеновна, ее дочь Анастасия, ее муж Александр и он, Алеша.
 
- Алексей! Ты где? – по дому ходила Вика, во время похорон взявшая ключ и решившая практически все ритуальные организационные вопросы. – Алексей!
 Она нашла его сидящего на полу, заставленном пустыми бутылками.
- Ушел в запой? Молодец! А что ты ел?
Он не отвечал. Она подошла к нему, схватила за отворот халата и изо всех непонятно откуда взявшихся у этой хрупкой женщины сил затрясла его, крича:
- Ты вообще что-нибудь ел?
- Не надо! Не надо! – тихим слабым голосом проговорил Алексей.
- Ясно! – она достала мобильный и набрала номер. – Алло! Армен! Слушай! Давай-ка привези сюда чего-нибудь! Ага! Адрес ты знаешь? Ну, так я же знаю, кому звонить.
Алеша внимательно смотрел на нее.
- Месяц в запое? Молодец! Силен! Значит так! Вот заказы! Послезавтра к тебе прийдет клиент. Чтобы ты был в норме! Ты меня понял???
- Не надо! Не надо! – бормотал он.
- Что не надо? Не надо пить! Мы с Катей кровные друзья! С первого класса! Ясно? Я не дам тебе опуститься! Понял?
- Как это кровные?
- О! Сознание возвращается? Вот так!
Она сняла брошь и уколола его палец и свой.
- Вот так! – прижала она пальцы ранками друг другу.
- Значит в тебе есть ее кровь?
- Ну, получается да!
В комутатор позвонили.
- Вот Армен молодец! Скорая кулинарная помощь! – сказала Вика.
Алеша ел с бешенным апетитом.
Она села рядом и с чувством посмотрела ему в глаза:
- Я должна уехать. Через три-четыре дня вернусь. А ты работай!
Он вспомнил, как уезжала Катя в первую неделю. Она говорила ему те же слова! «Это она!» - мелькнуло у него в голове.
- Чего тебе не хватает? – спросила Вика. – Что тебе нужно?
- Любви!
Вика, глядя ему в глаза, растегнула верхнюю пуговицу блузки. Еще одну.
Он нежно взял ее за руку:
- Это ты? Скажи пароль!
- Какой пароль?
- Скажи!
- Алеша! Я – это я! Какой пароль?
- Вика! Это не ты!
- Ничего не понимаю! Слушай! Тебе больно! Я знаю. Мне тоже больно! Поверь мне! Но так нельзя! Тебе нужно жить! Нам нужно жить! Заказы я тебе оставила! И пожалуйста! Постарайся! А свою боль не топи в водке! Выплесни ее на полотна! Значит так! В следующем году в том же зале будет твоя следующая персональная выставка! И мы начнем ее в тот же день, как и в этом году. Понял? Работай! Ради меня! Ради памяти Кати! Ради себя! Я прийду к тебе, когда вернусь. И я хочу видеть работы!!!
- Хорошо, Вика! Я постараюсь!
- Обещай!
- Обещаю.

 Вика пришла через три дня. Он работал. На мольберте стоял почти законченный портрет на заказ. Они поговорили немного, и она ушла. О недавней внезапной непонятной страсти они больше никогда не вспоминли.

 Елена Семеновна, вернувшись из поездки по Северной Америке, решила подать в суд на подаренную Алеше Катей жилплощадь. Но суд даже не принял дело к производству. Узнав об этом, Алексей послал Елене Семеновне в подарок картину, написаную им сразу после смерти Кати.
 Через пару дней он прочитал в газете объявление о продаже картины художника Алексея Акулича с номером телефона матери Кати. «Все денег ей мало!» - со злобной усмешкой подумал Алексей. Картину купила Вика. Для новой выставки.
А за то, что художник распоряжается картинами, не посоветовавшись со своим агентом, Акулич в полушутливой, но достаточно жесткой форме получил нагоняй от Вики.

 Выставка «Боль» художника Алексея Акулича прошла с большим успехом. Особое внимание привлекла картины «Истощение», которую написал Алеша сразу после смерти Кати, и которую Вика Антонова выкупила у Елены Семеновны, и «Рассвет», написанный для Кати.
На банкет по этому поводу Вика явилась со своим женихом-профессором и торжественно объявила, что выходит замуж. И как хотелось Алеше, чтобы Катя видела это. И ведь они, Алеша Акулич и Екатерина Малышева, тоже могли объявить сегодня, что поженятся. Но только не бывать этому.

Он вернулся домой. Открыв дверь, он увидел Катю, лежащую на диванчике, в своем халатике. Все ее вещи он хранил в шкафу.
- Катя? – неуверенно спросил он и включил свет.
- Алексей? – Настя морщилась от ослепившей ее лампы.
- Настя? То есть Анастасия Александровна? Как Вы здесь?
- Алексей! Пожалуйста! Не надо так! Здравствуй!
- Здравствуй, Настя!
- Поздно ты!
- Я с банкета. Выставка у меня была. Жаль, что ты раньше не приехала.
- Я задержалась в Бостоне! Но я молодец! Я такой выгодный контракт заключила! Скажи, что я молодец!
- Я молодец! – автоматически ответил Алеша.
- Хорошо! Мы оба молодцы!
- Настя! Зачем ты пришла?
Она встала, подошла к Алексею и нежно посмотрела в его глаза.
- Алеша! – она замялась. – Алексей! Конечно это глупо! Но я думала об этом целый год. Я с трудом сдерживалась, чтобы не позвонить Вам. Чтобы не приехать. Я не могу больше! Я люблю Вас! Я люблю тебя с первой встречи! Люблю!
Он рассмеялся. Зло и жестоко.
- И поэтому тогда ты прыгнула ко мне в постель?
- Ты ведь обещал забыть это!
- Ты – шлюха! Стерва! Ты меня любишь? – закричал он.
- Да! Я люблю тебя! Ты сказал, что люди меняются. Что шлюха может стать хорошей женой. Я люблю тебя, Алеша! Люблю!!!
- Ты не умеешь любить! Понимаешь? Не умеешь!
- Так научи меня любить!!! – громко и отчетливо произнесла Настя. - Научи меня любить!!! – тихо повторила она и расплакалась.
 Он посмотрел в ее глаза, полные слез и любви, и обнял ее.

 И были у них свои рассветы, своя жизнь, своя семья, свой мир, своя Вселенная....