Чуть-чуть слишком долго...

Чуть-чуть слишком долго ты смотрела на меня тогда. Я ждал тебя на улице и немного волновался, когда ты подошла ко мне. Я наблюдал за твоей уверенной походкой, за твоей грациозной фигурой и за твоими развевающимися на ветру волосами. Ты приблизилась ко мне и приветливо улыбнулась. Я обнял тебя ласковой рукой, в которой было столько мужской нежности и тепла, столько заботы, что тебя это немного изумило, ведь тогда мы встретились в первый раз. Ты не была уверена во мне, не чувствовала того, что чувствовал я. Мы разговаривали на совершенно разных языках. И потом я пристально смотрел на тебя, отчего тебе стало так приятно со мной, ведь во взгляде была привязанность.
И слишком сильно ты ощутила прикованный взгляд неуверенного в себе мальчишки, который млел от твоих красивых шелковистых волос, встрепенулось твое сердце, когда мальчишка тот улыбнулся тебе и его уста потянулись к твоим.
Влажными были мои губы, когда я целовал тебя. На них ярким знойным отпечатком осталась страсть, которая была в тебе, которую ты мне подарила.
Теплым показался тебе тот осенний день, когда я держал тебя за руку и показывал тебе чудеса, в которые ты не могла поверить. Жестоки были тогда твои «фи».
Быстро прошло то время, но тебе хотелось кричать, тебе хотелось беситься от фатальности того волнительного дня, когда я увидел тебя, когда твои тонкие влажные ручки трепетали от моего присутствия. И чуть-чуть немного долго ты позволила своей руке быть в моей шершавой грубой лапе сатира.
Сильно в тебе потом росло то непознанное ощущение, та мысль, которую ты не могла поколебать, мысль о том, что я нужен тебе. Твои глаза стали влажны и рассеяны. Отчего? Ты сама не знала этого.
Мы продолжили идти по этой хрупкой слишком тонкой нити, которая всегда была столь натянута, столь тонка и столь прозрачна.
Ты плакала в ту ночь, зарываясь в подушку и проклиная нашу первую встречу, когда я обнял тебя, когда мои мышцы напряглись от желания, а взгляд поглощал тебя. И привкус твоих слез был сладким, потому что тебе было хорошо, где-то там в животе, где сжималось все и хотелось. Тебе хотелось меня, когда ты пыталась скрыться от этого ощущения под одеялом. И одиночество тогда шептало тебе мрачные переживания, которые скатывались по твоему лицу солеными слезами.
Чуть-чуть слишком безумным был тот звонок. Ты не могла остановить безрассудных слов, что срывались с твоих уст, которые совсем недавно встречались с моими, ты говорила мне с безнадежностью подстреленной птицы, которая теряет силы и летит к земле.
Горячими были наши объятия в ту ночь, когда ты пришла ко мне. И мальчишка с млеющим взглядом обратился в зверя, который не мог остановиться, не мог противостоять своей животной страсти, которая обливалась на тебя тысячами жгучих поцелуев и сладких объятий, тонких прикосновений и грубых движений. Сильно я вошел в тебя тогда, слишком бесцеремонно и крепко обхватил твои ножки и сделал резкое движение вперед, к твоему наслаждению, к твоим громким разбивающим вдребезги стекла крикам. Слишком похотливы были тогда мои глаза.
Я тогда затянул твои руки в шелковый черный шарф, а глаза завязал алым платком. И ты не могла понять, что происходит, но мой голос успокаивал тебя, дарил тебе отчужденную свободу, в которой ты утопала, как когда-то я утопал в твоем взгляде.
Мгновенно прошли те безумные дни с безумным человеком, которому ты призналась в любви. И те слова, произнесенные священником, были чуть-чуть притворны, совсем немного корыстны и наиграны. И твое «I do» было столь самоуверенным и убежденным, как твоя походка при нашем первом знакомстве.
Мгновенной была твоя судьба, она была так мимолетна, она возникла из черноты моих зрачков и тут же была поглощена твоим мягким влажным языком, который ласкал что-то напряженное и большое в ту знойную ночь на Багамских островах.
Немного больно тебе было слышать мои острые как бритва слова в твой адрес, ведь твое самомнение поднялось до высот нью-йоркских небоскребов.
Слишком тяжелыми были мои шаги, когда я уходил, отворачиваясь от тебя и от нашей семьи. Но ведь я уходил, чтобы обязательно вернуться.
Чуть-чуть остывал наш очаг, когда меня не было дома, а ты сидела с ребенком и ревновала меня к очередной женщине. Та женщина влюбилась в меня.
И мои горячие принадлежащие только тебе объятия очень контрастировали с тем, как я смотрел на тебя. Но ты была слишком сильна и характерна, чтобы отпустить меня и подарить той женщине.
Тонкая была та нить, на которую я пригласил тебя погулять вместе. Но ты не боялась тогда довериться мне. Так почему же сейчас у тебя сомнения?
Совсем немного тебе становится обидно после стольких лет видеть мое жалкое состояние, ведь бизнес мой чуть-чуть развалился.
Твое теплое прикосновение к моей руке было таким одухотворенным и таким пронизывающим, что я не мог стерпеть этого страха в себе перед будущим. Я превратился в того нервного мальчишку, которого ты подобрала с улицы и которому подарила дивное сексуальное вожделение своим беззастенчивым языком.
Быстро прошло все это время. И чуть-чуть слишком долго и пристально смотрит теперь на меня мой внук, которому предстоит пережить все это.
Твоя плоть уже совсем не та, кожа стала немного морщинистой, а взгляд, который смотрел на меня когда-то с таким зеленым безумством и страстью, теперь стал на миг потухшим. Но я лежу в постели, ты рядом прижимаешься ко мне, и вспоминаю твои растрепанные волосы, твои раскрытые губы и атласную кожу. Я вспоминаю твои «фи». Безумно долго я обнимаю тебя теперь, задумываясь о том, что мы пережили, а не о том, что нам предстоит.
Мы с тобой были вместе. И взгляд мой теперь сверкнул вновь и сосредоточился на твоих все столь же зеленых глазах. И я произнес эту затейливую фразу:
«А давай разведемся! ».
Мы собирали документы, чтобы порвать этот гордиев узел, очень быстро собирали.
И совсем немного потом потребовалось времени, чтобы организовать новую красивую свадьбу, где мы с тобой, конечно, уже не те, но все равно вместе и все равно у алтаря.
И твое свадебное платье было теперь чуть-чуть более шикарным, чем в первый раз, а ноготки на твоих пальчиках чуть более искусно покрашены красивым прозрачным лаком.
Чуть-чуть слишком долго я смотрел на тебя, перед тем, как сказать тебе ответное «I do».
И теперь мы вновь на той самой улице, где прошло наше первое свидание, где ты смотрела на меня, а я смотрел на тебя когда-то.
Я стоял на той улице и озирался в поисках тебя. Чуть-чуть слишком долго была моя фантазия. Ведь еще я тебя не видел и только представлял, какая ты и как ты мне скажешь фи.
Чуть-чуть слишком долго…