Зося Булкина и террористы

Террористы захватили автобус. И Булкину. Зося направлялась в Богдановку к родной тете, где ее ждали рюмка домашней самогонки и тарелка наваристого украинского борща. Теперь же на нее уставилось лицо в черной маске и дуло дробовика. Булкина огорчилась. Тетя, самогон, борщ, завхоз Дейнеко и сеновал… Большие планы на выходные неожиданно рухнули как старый покосившийся сарай.
- Всем оставаться на своих местах! – Рявкнул второй террорист, размахивая пистолетом.
- А мы и так на своих местах, - буркнул виновато какой-то плешивый пассажир. – Согласно купленным билетам.
Плешивый получил подзатыльник.
- Внимание! – Выкрикнул тот, который с пистолетом. Наверное, он был главным. – Мы – сформированные бандиты. Автобус захвачен, вы все наши заложники!
- И каковы ваши требования? – Поинтересовалась Зося.
- Двенадцать тысяч, сто семьдесят два доллара, восемь палок колбасы, ящик тушенки, два ящика водки, канистра воды, десять блоков сигарет и настоящий тульский самовар.
- Самовар зачем? – Удивилась Булкина. Дуло дробовика начало действовать на нервы.
- Заткнись, дура. Это подарок! Мы отправляемся в Алма-Ату. Там – мой дядя. – Террорист пустил слезу. – Любимый дядя.
- Я не могу, - возмутился водитель. – У меня резина лысая, движок еле тянет, тормозные колодки давно пора менять. И потом, Галечка не знает где я и будет переживать. А у нее сердце. Нет, я не поеду.
Главный стал грозить пистолетом, постоянно, то, ставя на предохранитель, то снимая.
- Понял меня, - шипел бандит. – Ты тоже заложник и должен делать то, что скажут.
- Понабирались на мою голову, - кривился водитель и руки отчаянно крутили баранку. – Напарник уже неделю в запое, аванс задерживают, пол на кухне просел, теперь еще и Алма-Ата…Тьху!
- А кому требования предъявлять будете? – Зося постоянно отворачивалась от оружия, нервно поглядывая на бандита.
Главный террорист поднял пистолет, требуя внимания.
- Сейчас мы предъявим свои требования директору Агапинской свинофермы Непийпиво и начальнику районной милиции майору Карасю! В случае невыполнения наших условий, мы станем насиловать женщин, а мужчин убивать!
- А что, мужчин нельзя насиловать? – Возмутился плешивый, за что снова получил подзатыльник.
Пассажиры загудели.
Главный бандит увидел в салоне бабушек и пенсионерок, и понял, что поторопился. Только Булкина тихо сидела у окна под дулом дробовика и тяжело дышала. Борщ тети не давал ей покоя.
- Значит, так, - террорист указал пистолетом на Зосю, - тебя будем насиловать, мужчин убивать, а остальные пусть так бояться.
Булкину передернуло. Она уже видела свое молодое тело в лапах диких и необузданных преступников. Боль и стыд. Грязь и ужас. Отсутствие элементарной гигиены. Зося лежит на холодном полу автобуса, платье ее разорвано, грудь в синяках, на румяных щеках ссадины. Над ней склонились бородатые потные бандиты. Волосатые руки медленно тянутся к жертве, звериный оскал желтых прокуренных зубов нависает над ней ядовитым газовым облаком. Она несчастна, поругана. Ее честь навсегда растоптана ужасными террористами.
Это ей не нравилось.
С другой стороны: спасенные жизни пассажиров рокового автобуса. Восторженные взгляды родственников и близких. Героические заголовки в газетах. Массовые репортажи на радио и ТВ. Документальный фильм, посвященный жизни и…нет, с этим успеется. Посвященный жизни и великому подвигу простой провинциальной девушки. Далее следует почетная награда, теплое рукопожатие президента, денежная премия, благоустроенная квартира в центре столицы. Еще можно написать “ Воспоминания Зоси Булкиной “, растиражировать и ездить по всей стране с лекциями.
Это ей понравилось.
Тем временем главный загорлопанил:
- Товарищи заложники! Мы выдвинули наши требования. Подлец Непийпиво отказывается давать деньги и еду. Предложил только двух свиноматок и то, только потому, что в нашем автобусе его соседка – подруга жены. Поганый мент Карась не соглашается договариваться с пограничниками и таможней, снабжать охраной и доставать тульский самовар. Но наряд милиции все же выслал. Поэтому, мы должны кого-нибудь убить и изнасиловать вон ту, которая в пестром платье и у окна. Серега, сначалы ты насилуешь, я убиваю. Потом наоборот.
Автобус устремил свои взгляды на Булкину.
- Давайте повременим с убийством, - предложил плешивый. – Хочется посмотреть на настоящее изнасилование.
Горячий душистый запах борща, крепкий обжигающий вкус самогонки, нежные руки завхоза, тепло вечернего сеновала… Все это еще существовало рядом с Булкиной. Она величественно поднялась, развернулась во всю свою необъятную ширину, и голос взорвался майским громом:
- Тетя! Гриша! Вы поймете меня! Берите же тело мое, коварные террористы!
Серегу снесло цунами. Он безнадежно утонул в пучине Зосиных объятий. Стихия сбила его с ног и понесла к кабине водителя, заодно увлекая за собой и второго бандита.
Автобус резко качнуло. Он неуклюже пошел юзом, пытался зацепиться за асфальт, но судьба была неумолима. Металлическая конструкция слетела в кювет, пропахала несколько метров земли, взревела и с шумом врезалась в, спокойно себе, растущий тополь.


Теплой июньской ночью, Булкина нежилась на сеновале с завхозом. Террористы в это время лежали в реанимации. У Сереги продавлена грудная клетка, его напарник страдал множеством переломов и ушибов. Милиция наругала Зосю, но отпустила. Водитель тоже злился, но до Богдановки все же подбросил. Плешивый был очень недоволен. Он постоянно бормотал об изнасиловании, пряча руки глубоко в карманах брюк.
- Какая же ты нежная, Зося. – Шептал завхоз Дейнеко, целуя руки возлюбленной. – Ты такая легкая, воздушная, как облако.
Булкина смотрела на звезды, душа ее пела.