простая жизнь- 11 гл

 Подросток стоял на кухне, пытаясь выпить воды из ведра. Он немного наклонился, чтобы разглядеть, что же там такое на поверхности плавает. Он наклонился над ведром. Голова закружилась, и он отшатнулся, пытаясь рукой схватиться за стену дома.
- Опять, - вырвалось у него.
 Вода, которая так манила его ещё пару минут назад, стала вдруг превращаться в озеро в его глазах. В голове пронёсся знакомый, жуткий запах, застоявшейся воды. Круглое очертание стало превращаться в грязные берега той самой ямы, в которой он тонул. Последнее время голова болела очень часто, время от времени сигнализируя подростку о проблемах, возникших в его молодом организме. Но какое там здоровье, когда голова забита грёзами любви и не мыслимыми желаниями. Совсем недавно он падал, запнувшись о порог своего дома, так и пролежал он пару часов, пока озябшая от холода мать не стала колотить в окно и сквозь стекло рамы поднимать его своим громким голосом. Он встал и, не понимая, что такое с ним происходит, заулыбался ей на её вопрос.
- Ты, что такое делаешь, ещё немного, и я замёрзла бы, - говорила она, пробегая в свою комнату.
-Да, я упал, - не стал лукавить он.
-Ты заболел что ли? - с явным испугом в голосе говорила она.
 Какая болезнь там ещё может быть у него, он уже целых два дня не видел Лизу.
- Я, тут Олю видела, она возле нашего дома сидела, вчера ещё. Она вообще мне кажется не сходит с нашей скамейки, - говорила мать, прикладывая свои озябшие руки к краю выступающей в её комнате печки.
- Ну и что? - с безразличием говорил он.
- Как это, ну и что? Объясни ей, ну что ты не хочешь дружить, а то мучаешь её, не то глядишь, опять чего дурного сделает.
-Ничего она не сделает, - говорил он, надевая серую куртку.
-Ты это куда, на ночь глядя?
 Но он ничего не сказал, закрыл за собой дверь, выбежав во двор. Оля сидела на том же месте, что и вчера, одевшись в жёлтую куртку. Она, как-будто, хотела просидеть здесь целую ночь. Да и что ей мешало. Она была готова его ждать сколько угодно. Ведь всё у Оли было хорошо, её выписали из больницы, и она в надежде, что он оценит её и подойдет хотя бы поговорить, вот уже несколько дней к ряду ждала его. Он подошёл и, ничего не говоря, сел разглядывая на своей руке появившееся пятнышко.
- Ну, как ты? Тебе получше? - спрашивал он, не переставая разглядывать руку. - Я тоже сейчас упал, вон пятно появилось, от ушиба наверно.
 Оля заулыбалась, открыто так, что он почувствовал это и посмотрел ей в глаза.
-Зачем ты это сделала?
-Что сделала?- говорила она, пытаясь уйти от ответа.
-Если ты так будешь продолжать, - здесь он замолчал, пытаясь собраться с мыслями. Я, тогда вообще не знаю, что мне делать.
- Возьми, я кое-что тебе принесла, - говорила она, доставая сложенный листок.
-Спасибо конечно, но я не возьму.
- Ну, как хочешь, - без какого-то чувства обиды говорила Оля.
- Нет, ну зачем ты это сделала, - продолжал настаивать подросток, - ты ведь деда своего подводишь, что мне думать.
-Знаешь, я сама выбираю, что мне делать с собой, пускай это тебя не тревожит.
-Как это, не тревожит, пока ты в больнице была, я две ночи не спал, - лукавил он.
 А не спал он совсем по другому обстоятельству. Буквально три дня назад он повздорил с Лизой. Спор получился глупым, как он думал, они пытались решить( вечный вопрос), вопрос о существовании бога, но так и не решили, расстались они очень вздорно, так и не попрощавшись. Его переживания не давали ему закрыть глаза, он так волновался, что даже мать, когда он вышел во двор, жалобно запричитала:
- Сынок, что с тобой происходит. Мы ведь так с тобой живём хорошо.
 Но мысли сына были наполнены только Лизой. Даже, когда он очередной раз видел Олю, он не мог ничего с собой сделать. Его мысли были устремлены к Лизе, её имя стало для него святым, и он повторял не молитву, которой был научен с детства, а её имя.
- Ты меня не слышишь, да? - услышал он обращение к себе и лёгкое прикосновение к руке.
- Я всё слышу.
 Даже сейчас все мысли были там, с ней. Он только хотел её увидеть и притронуться к её руке. Оля что-то ему говорила, он понимал только последние слова и её последнее вопросительное: «Да?». Он покорно мотал головой, соглашаясь со всем, услышанным.
-Знаешь, мне всегда было с тобой интересно, мне кажется, ты зря говоришь так. Я уже тебя три года знаю, и думаю, могу тебе говорить, ведь ты мне друг? - спрашивал он её.
- Конечно друг, ты мне можешь сказать столько, сколько захочешь.
- А вообще, ты чего так поздно здесь делаешь?
- Я, погулять вышла. Ты ведь заметил, что я ночь люблю.
- Спать надо ночью, а не меня караулишь.
-Я и не караулю, надо ещё. - Оля отвернулась, открыто показывая своё недовольство.
-Да, ты только не обижайся, мне вон мама постоянно говорит: «Тебе слово, а ты десять», ты ведь сама знаешь, что я несдержанный на слова.
- Да, всё ты сдержанный, это, наверное, что-то я не так говорю. А можно тебя спросить?
- Ты всё можешь.
-А, ты её любишь, или она тебя?
 Он боялся этого вопроса, сердце у него заколотилось и он, привставая со скамьи, опустив голову, как бы глядя себе под ноги, что-то пробурчал себе под нос.
-Что, что? - придерживая его за рукав, спрашивала она.
- Пора уже, мама ждёт.
-Ты не хочешь со мной разговаривать, тогда иди.
 Но он не пошёл, а сел туда, где сидел.
- Так-то лучше. Сиди, нам надо с тобой поговорить. А то, я вон, сколько тебя жду, а ты всё мимо проходишь.
- Я даже не знаю, о чём.
-Ничего, разговор сам соткётся. - Она засмеялась звонко так, наполняя тёмную улицу смехом. - Так ты влюблён в неё или как? - продолжая смеяться, спрашивала она.
- Ну, если да, то что? Перестанешь знать меня?
- Почему сразу перестану, просто сделаю кое-какие выводы. Если я тебе сделала плохо, своим смехом, то я не хотела. Ты мне сам когда-то говорил, что бывают разные обстоятельства.
 Девушка закрыла глаза, посидела так несколько секунд. Подросток не знал, что сказать, он только заметил, как скатывается маленькая слезинка, с её левого глаза.
-Ну, ты чего, не расстраивайся так, - говорил он мягким голосом, пытаясь загладить несложившийся разговор.
- Я, пойду.
 Она встала, не открывая глаз, развернулась к нему спиной, ничего не говоря напоследок, быстро зашагала в направление своего дома, как всегда одёргивая подол своего длинного платья.
Если бы, он только мог знать, что это последний раз, когда он мог с ней поговорить, и видеть её глаза и её руки. Он, конечно, ловил бы её каждое слово, он конечно бы говорил по-другому, он дал бы ей шанс, которого она заслуживала своей любовью. Но, что он мог сделать в ту минуту, сам охваченный ярким чувством к Лизе, вечно мечтающий и ждущий. «Не переживай так»,- бросил он вдогонку уходящей девушки. Она только махнула рукой, замерев на секунду, вглядываясь куда-то вдаль. Это он потом будет вспоминать её и думать, что она с ним прощалась. Ох, как он будет жалеть, что не остановил её, не сказал нужного слова. Не поддержал её, не заступился, хотя знал, что её дет, поднимал на неё руку, пытаясь выбить из неё покорность, да, и не была она упрямой и строптивой, только и делала, что жила своим дедом да возникшей любовью к Лёше. Да и мать ему не раз говорила,- «Олю видела, грустная такая идёт. Бабы вон говорят, будто дед за внучку взялся, две жены извёл, так ребёнка мучает, изверг». Он слушал, иногда мотал головой, добавляя, - «я с ней поговорю». Но он так с ней не поговорил, а когда говорил, так, не о чём, да и, что он мог ей сказать, про то, как любит Лизу, как скучает по ней, или, как ждёт с ней встречи. Он знал, что она его любит, письма, которые он получал каждый день, были наполнены одной любовью, одним желанием быть с ним и всегда оставаться рядом. Только одно, он носил уже несколько лет к кармане своей куртки, когда ему было тяжело и одиноко, а это случалось всегда, когда он долго не видел Лизу, он брал и читал, представляя, что это, она его написала, та о которой мечтал, каждую минуту. « Если тебя не будет, то и меня тоже. Моя жизнь это ты »,- перечитывал он снова и снова, в этих словах было, что-то близкое и родное.
Он понимал, что она хочет ему сказать, говоря о жизни, зависящей от его судьбы. Он и сам, не раз ловил себя на мысли, что его жизнь принадлежит Лизе, и что он не сможет жить без неё, не будь она рядом. Да и, как он мог подумать, что когда-нибудь, он не сможет видеть её и говорить с ней. Эти мысли, были для него чужды, они убивались его любовью, его надеждой, мечтой о ней.

 - Можно тебя спросить?- поинтересовалась у него Лиза.- Я вот думаю, о нас, и о том, кто мы такие друг для друга. Мне иногда кажется, что ты неправильно меня воспринимаешь.
Она говорила, о том человеке, который у неё появился. Он после всё поймёт, а пока он сидел и любовался на её тело, её руки он и знать не хотел, что может быть в её жизни кто-то. Он не разу этого человека не увидит, но когда всё собой проявится, он будет задавать вопрос, так ему уже знакомый-«за, что?».
- Ты ведь знаешь, зачем спрашиваешь,- он уже так привык к её словам, что не мог распознавать правду, он мог только эту правду говорить.- Хочешь от меня, кое, что услышать?- уже не смущаясь, держа её за руку говорил он.
- Ты, давно мне нечего не говорил, а ну скажи, порадуй меня.
- Ты, ведь меня не бросишь?- заглядывая ей в глаза, как преданный пёс спрашивал он. Она остолбенела от неожиданного вопроса, и смущаясь покачала головой в разные стороны. Потом перевела дух и что бы перейти на другую тему, она спросила.
-А, ты не знаешь, что там, на окне, на наличнике нацарапано, несколько букв, неприличных.
Теперь настало его время смущаться, ему было стыдно.
-Я, не хотел, так получилось, не сердись, ну, пожалуйста.
-А я, думала ты не сознаешься,- с чувством явного удовольствия говорила она.
- Я просто замёрз.
-Вот, как греются настоящие мужчины.
- Хочешь, я тебе все окна перекрашу? Ты ведь сама мне говорила, что за плохое, надо отвечать.
- Да, не отвечать, а искупать.- Она залилась смехом, и ему опять показалось, что она его прощает.
- Ты мне хотел, что-то сказать, ещё не передумал, а то я всё жду и жду. Хотя нет, не говори, я и так всё знаю.
- Нет, не знаешь.- бубнил он под нос, переживая своё разоблачение.
-Ты наверно, мне хочешь сказать,- тут она замолчала, покусывая кокетливо нижнею губу.
-Я, просто хочу сказать, что ты мне очень дорога, как человек. Мне тяжело без тебя.
 Лиза вдруг замолчала, и суетливо заходила по комнате, пытаясь найти ответ на его слова, но ответа не было, она несколько раз прошла от стены к окну, остановилась возле него и грустно так посмотрела ему в глаза.
- Не надо Лёша, мне и так тяжело. Хочешь, я лучше расскажу о своих планах.
-Очень, мне будет интересно,- без всякого смущения говорил подросток.
-Я очень хочу, создать семью и родить малыша- Тут её лицо расплылось в улыбке.- Ещё я хочу, любить. Ещё у меня есть желание закончить институт.
 
И масса того, что есть у человека. А ты чего хочешь?
А чего он хотел? Ему нужна была любовь, как воздух, как - то, без чего он не может жить, и он, как казалось ему, нашёл в ней.
 Ему стало не по себе от её вопроса и он, не осложняя отношений, встал и без слов вышел.
 - Сынок, ты такой печальный уже пару дней, как ходишь, да не сохни ты по ней, сегодня одна завтра другая. Вон Оля, все глаза оставила, целый день тебя ждёт, а ты даже с ней не общаешься.- Говорила ему мать.
- Я не хочу, мама, говорить на эту тему.
- Ты последнее время не разговариваешь и нечего мне не говоришь, мне всё кажется, что тебе плохо.
- Да, не плохо мне, я просто хочу, что бы все отстали, я просто хочу понять, что у меня происходит.
- Сынок, мне плохо, когда ты так мне говоришь, давай поговорим, разберёмся.
- В чём ты хочешь разобраться, со мной? Давай, начинай, я ко всему готов.
-Я, просто хочу, что бы ты был счастлив.- Говорила она, выходя из своей комнаты.
-Ты оглохла, что ли, бросил он ей, глотая свои слёзы.
Мать оцепенела, ноги толи от страха, может от просьбы подростка, остановились.
- Зачем ты так говоришь?- с надрывом в голосе, с покрасневшими от напряжения говорила она.- Как ты можешь мне в таком тоне говорить. И что это за гонор, вырос, теперь всё можно, да?
- Нет, не всё.- Заорал он.- Ты даже не знаешь, кто она для меня. Она всё, весь этот мир. Я, не люблю никого, кроме неё, - продолжал он орать.
- Тихо сынок, тихо.
- Не надо меня успокаивать.
Он сжал зубы и подошёл к зеркалу.
- Да, ты не понимаешь,- не успела она договорить, как он со всей силы ударил кулаком в зеркало, потом ещё и ещё. Зеркало треснуло, куски стали выпадывать один за другим. Он бил в него, пока последний кусок не вывалился, оголяя грубую фанеру.
- У тебя кровь. Закричала мать, подбегая к нему.
 Но он, не успокаивался, продолжая, со всей силы ударять кулаком, оставляя кровавые следы на фанере.
-Что тебе надо от меня?- с красным лицом от гнева, сжав губы, бросил он ей.- Я не могу без неё.
Но мать его уже не слушала. Она сидела, охватив голову руками и раскачиваясь в разные стороны, повторяла.
- Лёшенька, сынок, так нельзя.
- Что, нельзя?- Перешагивая через сидящую на полу мать, кричал он.
Нервы его были оголены до предела, и он, выбегая из дому, хлопнул изо всех сил дверью.
 Все, кто знал эту семью, последнее время удивлялись их постоянным спорам, нередко доходившим до откровенной ругани. Никто не хотел уступать, один не хотел, другой не знал, как примирится.
Уже прошло довольно много времени, как он не видел Олю, да ему было без разницы, его мучил один вопрос,- «почему Лиза не хочет его видеть?».
Он сидел возле своего окна, наблюдая, как капли воды напитавшись весеннего солнца, падают одна за другой с большой сосульки, свисавшей с крыши, прямо перед его окном. Капли падали, и он видел, как в пробивающихся лучах солнца напротив окна, на проталине, сидит птица, маленькая такая, взъерошенная и сырая. Она его тоже видела, но не улетала. Он хотел, сначала было прогнать её, но после удержался. Уже целый час, он сидел и смотрел на неё, так и не понимая, что она может здесь делать, на этой оттаявшей кочки. Сидел обычный воробей, время, от времени расправляя свои перья. « Ну, улетай»,- вырвалось у него, но воробей сидел, вглядываясь в человека, размахивающего своими руками за окном. Он внимательно, всегда наблюдал, за знаками посылаемые природой,- «природу не обманешь»,- часто говорил он друзьям, слова своей матери, размышляющим о смене погоды. Но воробей, продолжал сидеть на своём месте, смотря на Лёшкино окно. Вдруг воробей взъерошился, встал на свои худенькие ножки, несколько неуклюже взмахнул крыльями и перелетел на куст смородины, растущий неподалеку. Подросток продолжал смотреть на него, всматриваясь в его движения. Воробей несколько раз дёрнул хвостом, пару раз взмахнул крыльями и взлетев, устремился прямо к окну в которое смотрел подросток.
Воробей долетел до окна и вцепился своими лапками в наличник рамы, вертя головой в разные стороны, высматривая подростка. Перепрыгнув на другое место, помогая себе мокрыми крыльями, он выбрал для себя более удобное место, с которого можно было заглянуть в комнату.
« Пошёл, пошёл»,- стал размахивать он руками, пытаясь прогнать птицу. Вдруг, посидев так минуту, воробей пару раз ударил клювом в стекло, потом ещё и ещё. Подросток отшатнулся. Он и так стоял на середине комнаты, но теперь, когда птица стала бить с таким упорством, он охваченный непонятным для него беспокойством тихонько так, сам не ожидая от себя, еле-еле слышно сказал, - « не надо, не надо». Воробей ещё пару раз ударил, не переставая мотать головой, одним движеньем своих крыльев, вспорхнул и растворился в весеннем сыром воздухе. Как - бы провожая его, он подбежал к окну, и стал выглядывать в разные стороны, ища его, но воробей уже улетел.
Только одинокая ворона, летала возле соседской трубы, пытаясь найти место, но так и не найдя его, уселась на качающеюся антенну.
Совсем недавно, к ним приходила соседка. Они , напившись чая с его матерью, рассуждали, как ему казалось, о совсем глупом и не важном,- « знаешь Клава, когда умер мой дед, большой ворон залетел перед его смертью к нам в избу, выгоняли целый час, а он, всё не улетал.» Именно эту фразу своей матери, Лёша отчётливо запомнил, именно она в те минуты, показалась ему глупой, а сейчас он её вспомнил, она всплывала в голове, вызывая разные чувства.
Этот воробей, не выходил у него из головы, он то вначале вызывал жалость, то не понимание. Темнело, пришла мать, ставя с шумом на стол наполненные едой сумки.
- Ты пришла?- кричал он из комнаты.
- Это я, сынок. Тут тебе опять письмо, вроде Оля пишет.
- Я, потом почитаю.
-Нет, ты почитай, на нём написано- « прощай.»
Он вскочил, и со всех ног побежал к ней в комнату. Она положила письмо на свою кровать, потому, подросток, сразу найдя его, последовал обратно, разворачивая на ходу листы.
« Ты только не подумай, просто, когда я тебя увижу, наверно очень много времени пройдёт, прежде чем я тебя смогу повстречать. Мне не стыдно, что я любила тебя и до сих пор люблю. Твой мир был другим, потому он был нужен мне,
Мне были нужны твои слова и стихи, хотя ты и писал другой, я всегда слушала тебя Для меня было важно, что ты есть, есть твой мир, он наполнял меня, как воздух. Я не когда не забуду, как я первый раз прикоснулась к твоей руке, как ты меня обнял, назвал по имени. Я благодарна всевышнему за нашу встречу, за то, что он дал мне тебя. Прости меня, я была, как все женщины эгоисткой, мне было мало тебя, я хотела иметь весь твой мир, наполненный любовью, счастьем. Но ты отдал его другой, да, она заслуживает больше и это, правда, потому, что ты любишь её ». Не успел он дочитать, как услышал свою мать.
-Да не убивайся, ты так, ничего с ней не случится, просто все были молодые и все влюблялись, все писали письма.
Конечно, она не могла догадываться о содержании письма, да и время стало стирать все её воспоминания. Иногда заговариваясь, она говорила, тут же отрекаясь от сказанного, на вопрос своего сына только и могла ответить,-« а кто тебе такое сказал?». Вот и сейчас, она думала, что это только детская игра.
-Да хватит уже.- Бросил он в её сторону, уходя в свою комнату.
«Ты не когда меня не поймёшь, а если и поймёшь, то не сможешь принять. Когда я смотрела в твои глаза, они были холодны. Ты встречался со мной, для того, чтобы время своё провести и опять идти к ней, целовать её, а после опять ко мне. Я, у тебя спрашивала о высокой цели, которая есть у тебя, просто я хотела сказать тебе о своей, маленькой такой, наверное, не такой, как у неё, она простая: быть с тобой и слушать тебя всю жизнь. Я ухожу, там мне будет лучше, там есть всё для моей любви, там есть моя надежда, когда-то я тебя встречу в следующий раз, то никогда тебя больше не потеряю. Мне страшно, но я должна »,- подросток с ужасом перевернул страницу. « Я тебя не забуду, и ты это знаешь. И ты меня будешь помнить долго, долго. Когда мы встретимся, я хочу услышать твой голос. Я знаю, что я захочу обнять тебя, ты не откажи мне». Страница закончилась, он судорожно перевернул его несколько раз. Только теперь он заметил, что на конверте было написано размытыми красными буквами, похожими на кровь,- «прощай».
« Как, прощай»,- сказал он вслух, поднося конверт, к глазам. Только теперь, у него заныло от боли в голове, только теперь он почувствовал, как она нуждалась в нём. Он не мог представить, что он больше её никогда не увидит. Она была его другом, наполняя часто, его пустую душу, собой. Ему стало больно от письма, и он несколько раз быстро прочитав его, закричал. « Она хочет убить себя». Он вдруг ощутил это и ужас наполнил его, от того, что он понял, понял так поздно.
Теперь, когда он стоял посередине комнаты и держал в руке её письмо, пустота стала наполнять его сердце. Теперь, ничто не сможет больше поменять его мысли, повернуть его жизнь вспять. Ни мать, ни воспоминания своей бабули, ни даже его любовь к Лизе, не смогут оградить его память от той боли, которая вдруг поселилась в его сердце.
 
- Можно я тебе, тебе, что-то расскажу,- крутя в руках иконку пресвятой богородицы, спрашивала она у деда.
- Говори дочка, разве ты сможешь утаить свои мысли от меня?
- Мне, сон приснился, странный, я даже испугалась и проснулась той ночью, я его каждую среду вижу, вот уже целый месяц.- Дед не чего не говорил, сидел на своём стуле, скрестив руки на поясе, и покачивал головой.- Ну, ты слушаешь?- Но ответа не последовало, дед всё также сидел, без движений, и с лицом внимательного слушателя смотрел куда-то в окно.- Где-то, часа в три я сквозь сон, услышала стук в окно, это было второго числа, точно, я хорошо запомнила, ко мне тогда ещё Лёша приходил, а я спать хотела, очень сильно устала, в тот день, сам же знаешь, на огороде была.- Дед повернул голову в её сторону, и сосредоточившись на ней сказал, как будто, что то знал.- Говори дальше.
- Ну, так вот,- прижимая иконку к груди, продолжала Оля.- Я, стук услышала, тихонько так, потом он повторился, ещё и ещё, я его отчётливо слышала, это когда рукой в стекло постучишь, вот так же. Я проснулась, но глаза боюсь открыть, кто там ходит, я ведь не знаю, но сама лежу, не встаю, а в стекло всё чаще стучат, я тогда глаза то и открыла. Я, вначале не поняла, кто там стоит, но потом присмотрелась, а там моя бабушка стоит. Она, как - будто ближе к окну подошла и смотрит на меня, нежно так. Потом звать стала рукой, завёт и всё смотрит на меня. Я когда увидела, у меня даже сон куда-то делся. Она стоит и всё рукой так подзывает.- Оля встала и показала деду, призывая рукой к себе, как бы маня кого-то, что бы он подошёл.
- Так, она тебе не чего не говорила?- Поинтересовался он
- Да нет, деда, просто это мне будет, видится каждую среду, вот и вчера, приснилось.
Дед пару раз крякнул, как утка на взлёте, привстал, а после опять погрузился в дремоту, в которой находился во время всего рассказа.
Он, конечно, знал больше, чем показывал, но никогда не рассказывал, ей, что бабушка и к нему приходила не раз, особенно после её смерти, несколько раз она появлялась в окне, также призывая его.
- Это сон дочка, тебе привиделось.
-Да, как это мне могло, привидится, я видела её и не раз. Может быть это и сон, но уж больно он похож на правду.
- А ты не думай, не надо.
Дед встал, со своего стула и что-то бурча себе под нос, поправляя на ходу вылезшую и штанов рубаху, направился в свою комнату.
 
Теперь она, чётко понимала, что всего лишь внучка. Человек, который просто живёт с ним, «Нужна ли я ему? Лёша теперь будет с другой, мой дед просто меня терпит, кому я нужна», - говорила она себе.
- Ты знаешь, что пора траву рвать, весь огород зарос, а ты всё спишь, и, что-то там пишешь.- Говорил он её на следующее утро.
- Я всё сделаю, ведь ещё только утро.
Она знала его коварство, все вспышки гнева, которые она видела не раз, были ничем, по сравнению с тем, что ей предстояло вынести.
- Нет, ну ты пойдёшь?- услышала она голос, в изголовье своей кровати.
-Доброе утро.- Потягиваясь в стороны, приветствовала она его.
- Вставай.- хватая её за руку, стиснув зубы, кричал он.- Хватит спать, одни Лёши в голове, работать пора, а не спать.
Он со всей силы схватил её за край ночной рубашки и дёрнул с силой.
- Да, я уже встала.- Говорила она, поправляя растрёпанную одежду.
Наскоро причесавшись, и сполоснув рот холодной водой, хватая кусок хлеба со стола, она, одев, свои стоптанные туфли, выбежала через двор в огород, который её ждал, благоухая своей утренней красотой. Было хорошо и понятно, она знала каждый кустик, каждую травинку.
- Что ты улыбаешься,- услышала она голос за своей спиной.
-Да, я радуюсь деда. Смотри, какой у нас хороший, красивый огород.
Она почувствовала, что он ещё не напился своей жестокости, её слёз. Она уже была готова вынести всё, она это решила, не кому не говоря, она знал, когда и зачем, ей это надо.
 Веко дёрнулось, и охваченный яростью, он подошёл к ней вплотную, зубы заскрипели и вены вспухли на лбу.
- Ты разве не понимаешь, что я тебе говорю.
-Я всё понимаю,- покорно, и спокойно говорила Оля.
Дед так постоял несколько секунд и ушёл, захватив пустое ведро. Но он придёт охваченный злостью и гневом, придёт не с пустыми руками, в одной из них будет отломленный черенок от лопаты, опираясь на него, он подошёл к ней, не говоря не слова, с силой ударил её по руке. Внучка и так сидела, на корточках вся, сжавшись, щипая очередное ведро травы. Она упала на бок. Но изверг не успокоился. « Вот тебе ещё»- ударяя опять её в это же место, наслаждался он.
-За, что?- смотря, куда-то на небо, умоляюще спрашивала она.
-Ты, дура.
- Ну, убей меня, мне уже без разницы. Всё равно, - она не успела договорить, как очередной удар последовал по её телу. Дед, сделав своё дело, бросил рядом черень от лопаты, и лихо, как будто выполнив намеченное, зашагал в дом.