Было ли лето?

Было ли лето? Иль только снилось… В бреду, в горячке… Расплавленным шоколадом на жаркой коже, лучами застрявшими в макушках елей.
Снишься мне. Дышу часто и нервно. О любви что-то шепчешь, о жалости. Чувствую и понимаю. Не мое. А ты заметил?
Цветов в городе не осталось. Каждое утро с озябшими пальцами встречаю. Не отогреть. Свет глаза слепит, и уже и не знаешь что лучше. Фонари за окном, разрезая действительность, выхватывают и превозносят. Освещают. Кому от этого теплее?
Молчишь, не разговариваешь. Слова на ветер не бросишь. А оно бы полетело, по пустынным улицам понеслось, закружилось в водовороте городских лабиринтов. Кому там сто верст не крюк?
А она подкралась, окружила, озадачила. Следит мутным глазом из-за угла, сочится по подворотне, по трубе водосточной сползает. Песни жалостливые поет, слезливые, в доверие втереться пытается. Двуличная. Плачет навзрыд, всхлипывает. К плечу тянется, голову преклонить. Не стой рядом. Затянет. Прикинется юной и томной. Не отвертишься. Зазевался? Не верь ей, сердешный. С безысходностью не дружат.
Последние краски сплавила она в лучшие миры. По дешевке, за пригоршню снежинок. Да и ту в лицо бросила, как по щекам отхлестала. Кудри золоченые остригла, к ногам бросила. Вот и вся их прелесть. Тлеют, да на шпильки нанизываются. Пошло. В окно выглянешь - искореженные руки вверх простирает, пальцы узловатые к небу тянет. Уже и не плачет, подвывает, поскуливает… Надеется на что-то, а может молит о несбыточном. Не слушай.
Отвернись к стенке и шепчи мне о молодости пылкой, о чувствах нерастраченных.
Может, и я тебе приснюсь. Летом.


ноябрь 2006