Такая хорошая была рыбка

 1.
 Великий султан, владыка огромного султаната, с утра был весьма озабочен. Сегодня его не радовали ни танцы изящных наложниц, ни вкусный шербет*, ни любимые забавы с собаками.
 Диван* сегодня старался не беспокоить солнцеликого владыку, а то - как бы самим хуже не стало! Мудрецы благоразумно отсиживались в своих покоях и старались не попадаться владыке вселенной на глаза.
 Султан ждал известий о том, кем разрешилась от бремени его любимая молодая наложница.
 Он был уже довольно стар, а наследника для великого султаната так до сих пор и не породил. Все его наложницы рожали лишь никчёмных девчонок, которых только и можно было использовать для подарков любимым военачальникам да эмирам*.
 И вот последняя надежда, его луноликая Фатима. Вот уже двое суток она под присмотром старух и лекарей тщилась разрешиться от бремени. Кто это будет? Опять девчонка или же - он? Долгожданный наследник, великий принц…
 Султан сидел, сурово нахмурив брови, устреми взгляд на танцовщиц и не видя их. Тщетны были все потуги крутобёдрых прелестниц развеселить его.
 Но вот шум за дверями залы привлёк внимание султана. Топот множества ног, шорох одежд, голоса. За дверью возникла давка. И вот встрёпанный, в перекошенной на бок чалме в залу ввалился один из старейших мудрецов дивана, белобородый Эскандер.
 - О солнцеликий, взглядом своим заставляющий смутиться само светило…- подобострастно начал он.
 - Оставь славословия, старик! Что ты принёс? – султан в нетерпении поднялся с подушек.
 - Новости, слаще шербета и ярче звёзд, для великого султана! Я первый принёс их тебе, владыка!
 - Я запомню это. Какие новости?
 Тут в зал вошла закутанная в чадру старуха. В руках её был свёрток из шелка и парчовых покрывал. Свёрток слабо шевелился и покряхтывал.
 Султан сделал шаг вперёд, спустился с помоста и наклонился над ребёнком. Старуха откинула шелка и парчу – и вот перед глазами восхищённого государя лежит ОН – долгожданный, почти уже нечаянный, маленький наследник великого султаната, мальчик. Принц. Сын.
 Султан высоко поднял ребёнка над головой и громко закричал:
 - Всем старухам, лекарям и дивану – по дюжине золотых в награду! Для всех наложниц, рабов и слуг – великий пир! Радуйтесь, люди! Аллах милостив! Он подарил нам наследника! Вот мой сын, великий везир*, принц Селим-Ахмед ибн Мустафа!
 Жаль, но любимой наложнице Фатиме роль законной жены султан предложить не мог. Если бы она была хоть персиянкой… Да и мать, султан-заде, не согласится отдать свою власть, которую она лелеяла всё время владычества султана. Конечно, Фатима теперь будет иметь титул любимой наложницы, у неё будут свои покои, свои евнухи и рабыни. И за благополучие своё она может больше не волноваться.
 Но вот с сыном ей видеться придётся не часто, да и назвать его сыном она никогда не посмеет. Для неё он – великий пресветлый принц. Наследник султаната.
 Принц Селим-Ахмед ибн Мустафа.

*Шербет – сладкий фруктовый сироп, восточный прохладительный напиток.
*Диван – в Турции совет высших сановников при султане.
*Эмир – владетельный княжеский титул в некоторых мусульманских странах.
*Везир – министр, советник.

 2.
Великий и пресветлый принц Селим, одиннадцати лет от роду, сидел во дворе возле дворцового фонтана. Солнце припекало ещё по-утреннему, но обещало к обеду изрядную жару. Которая, впрочем, не особенно досаждала здесь, в громадном просторном дворе, где постоянно журчал фонтан и зеленели в кадках растения. Особенно нарядно зелень смотрелась на фоне молочно-белых изразцов*, которыми были выложены стены и пол дворика.
Мальчик сидел и задумчиво смотрел на крупных разноцветных рыб, плавающих в бассейне фонтана. Рыбы бесстрашно подплывали к нему и брали прямо из рук размоченные куски лепёшки. Почему-то сладости им не нравились, и принц каждый раз, выходя к фонтану, требовал рабыню принести ему пресную лепёшку.
Он особенно относился к этим рыбам. Принц не знал друзей. Для него люди делились на две неравные группы. Один – отец, великий султан, которым Селим восхищался и которому поклонялся. Другие – это все остальные. Слуги, рабы, наложницы, нукеры, мудрецы. Они поклонялись ему и не смели ни в чем противоречить. Мальчик за свою жизнь привык к тому, что все его прихоти и капризы немедленно, - а, скорее, стремительно! – выполнялись. Он привык отвать приказы, как милостыню, вполне уверенный, что этим он одарил просто того раба или слугу, которому отдал приказ. Принц знал, что другие люди существуют только для того, чтобы служить ему. Так уж устроил всё Аллах!
А рыбы, они ему не подчинялись. Они просто плавали в бассейне и с удовольствием позволяли Селиму кормить их. Они не возражали, даже когда мальчик гладил рукою их разноцветные плавнички. Наверное, они и были друзьями для великого и пресветлого принца. Друзьями, которых он не видел в людях…
От любимого занятия принца отвлёк старый нукер, телохранитель, который был рядом с мальчиком почти с момента рождения. Старый Хаджа почтительно поклонился.
- Великий и солнцеподобный султан ждёт пресветлого принца в парадной зале, - нукер слегка улыбнулся глазами, - Мне думается, великий султан приготовил подарок для Вас, мой принц.
Мальчик живо вскочил на ноги. Тёмные глаза его засверкали, он восторженно улыбнулся. Отец давно поговаривал, что к одиннадцатилетию он подарит, наконец, Селиму настоящее оружие!
А то до сих пор мальчик играл лишь с бронзовыми сабельками да кинжалами. Ну что это за оружие для настоящего мужчины?

 3.
Великий султан радостно улыбнулся, приветствуя сына. Да, наградил его Аллах за все страдания! Отличный получился наследник – живой, разумный, сильный!
Селим разбежался по зале к отцу, но вовремя вспомнил о приличиях и затормозил у самого подножья престола. Отец поднялся ему навстречу с подушек и приобнял сына за плечи:
- Ну-ну, мой мальчик, я рад, что ты так меня любишь!
Он ещё раз любовно окинул взглядом и чистое лицо принца со смуглым румянцем, и его ладную стройную фигурку, обещающую со временем великую мужскую стать. Да, этому мальчику предстоит вырасти великолепным мужчиной и настоящим воином! И наложниц ему годика через два надо будет уже подбирать…
Селим улыбался и взволнованно дышал. Что же приготовил ему отец на этот раз?

*Нукер – служитель, воин при господине, телохранитель.
*Изразец – керамическая плитка, сделана из глины и покрыта глазурью; кафель.

 Великий султан не стал испытывать выдержку сына. Он достал из-под полы халата матово блеснувший предмет. У Селима от восторга аж голова закружилась. Неужели? Настоящий? Дамасский? Кинжал!
 - Вот, мой мальчик, ты уже подрос и пора тебе владеть настоящим мужским оружием. Года через два, когда руки твои окрепнут, я подарю тебе настоящий ятаган*. Но этот клинок сделан великим мастером. Специально для тебя.
 Мальчик бережно принял на ладони чудесный подарок. Ножны кинжала были украшены фигурками животных из чернёного серебра. Никаких лишних побрякушек! Строгое и чистое оружие, настоящий мужской клинок!
 Он с трепетом выдвинул из ножен лезвие, голубовато блеснувшее на свету.
 - Спасибо, отец! – дрогнувшим голосом произнёс принц.

 4.
 Мальчик в сопровождении верного нукера выбежал во двор, к фонтану. Ему так хотелось показать всем, какой прекрасный подарок сделал ему отец! Он теперь – настоящий мужчина, воин!
 Старый нукер Хаджа грустно улыбался. Растёт малыш, скоро уже не будет позволять заботиться о себе старому слуге. Да и детская привязанность к Ходже, скорее всего, пройдёт. Он принц и сын султана, и будущий правитель великого султаната…
 Селим принялся играть кинжалом. Он вытаскивал его и размахивал матово светящимся клинком. Потом ему захотелось метнуть кинжал, испытывая свою меткость. Пару раз попробовав метнуть оружие в пальму в кадке, мальчик быстро разочаровался. Листья мешали, и клинок плашмя падал на землю.
 Тут он вспомнил про рыб, молча плавающих в бассейне. Ему захотелось показать им, какой красивый у него кинжал. Он склонился над бассейном, помахивая кинжалом.
 - Смотрите, он такой же красивый, как и вы!
 И тут ему захотелось метнуть кинжал в рыбу. Мальчик молниеносно приготовился, и тускло сверкнувшее лезвие с плеском вошло в воду. Рыбы испуганно плеснулись. Круги на воде разошлись, и мальчик увидел, что в середине бассейна, слабо шевеля плавниками, всплывает ярко-красная рыба. Кверху животом.
 - Принеси мой кинжал! – повелительно сказал принц старому нукеру.
 В груди его теснились неясные чувства. Он уже подозревал, что попал кинжалом в рыбу, и жалость к ней мешалась с гордостью великого наследника. Что там какая-то рыба! Хоть и дорогая и редкая, привезённая из Персии со специальным караваном…И всё же… Такое чувство, что он сделал что-то плохое… другу.
 Нукер выпрямился и шагнул к принцу от бассейна. Одной рукой он почтительно протягивал ему кинжал, весь в капельках воды. В другой руке он держал красную рыбу. Рыба слабо шевелила плавниками. Хаджа положил рыбу на белые блестящие плитки двора. Под ярко-красным телом расплывалось тусклое красноватое пятно.
 - Такая красивая была рыбка, - произнёс старый слуга.
Великий принц и наследник почувствовал неясную боль в сердце, и почему-то трудно стало дышать. Мальчику стало душно и жарко. Голова его отяжелела, ему захотелось прислониться к чему-то холодному пылающим лбом.
 Селим сел на плиты и привалился к бортику бассейна. Перед глазами его на белых плитах – синеватый обнажённый кинжал и ярко-красная мёртвая рыба.
 Кинжал был красив. Рыба тоже была красивая… Раньше.
Нукер встревожено склонился над наследником. Побледневшее лицо и мутный взгляд… Над верхней губой мальчика выступили мелкие бисеринки пота.
 - Жарко…
 - Сейчас, мой принц, отнесу Вас в прохладу. Верно, солнце напекло голову, - встревожено бормотал слуга, бережно поднимая мальчика на руки.

*Ятаган – большой кривой турецкий кинжал, заточенный с одной стороны.

 5.
 В огромном дворце стояла тревожная тишина. Слуги неслышно скользили вдоль стен, мудрецы дивана толпились у входа в покои принца. Лекари входили и выходили. Все ждали прибытия великого султана, вызванного нарочным из города.
 А принц был плох. Он весь горел, не приходил в сознание, никого не узнавал и лишь шептал в бреду:
 - Рыбка, какая хорошая была рыбка…
 Не сняв дорожного платья, прямо в пыльных сапогах великий султан стремительно вошёл в прихожую. Расталкивая слуг и лекарей, он ворвался в покои принца. Взглянул на бледное лицо с тёмными тенями под глазами, на мокрые взлохмаченные волосы сына.
 Лицо великого и солнцеподобного почернело, как небо перед грозой. Схватив главного дворцового лекаря за полы халата, султан произнёс тихо, но так страшно, что у лекаря остановилось дыхание:
 - Головой своей отвечаешь. Если он умрёт, посажу на кол всех! Тебя первого. Размотаю кишки и отдам собакам.
Поднявшись, он вышел. В дверях султан заорал, багровея лицом:
 - Все слышали? На кол всех! Если принц умрёт – ВСЕ сядете на кол!!!
 Пошатываясь, султан вышел вон. Бледные мудрецы не могли сказать ни слова. Рабыни плакали. Главный дворцовый лекарь дрожащими руками подбирал разлетевшиеся по полу склянки.
 Все знали, что великий султан слов на ветер не бросает. Сказал, на кол, значит, посадит на кол. Всех. Если принц умрёт. Теперь причиной жизни или смерти всех людей во дворце стал он один – великий принц, Селим-Ахмед ибн Мустафа.

 6.
 Селим плохо понимал, что происходит вокруг него. Какие-то смутно знакомые лица, тихие голоса… Во сне он часто видел живую красную рыбу и говорил ей, какая она красивая. И, самое главное, во сне она была живая и весёлая.
 Так было долго, очень долго. Наконец мальчик проснулся. Он с недоумением огляделся вокруг. В большой комнате почти не было света, все окна занавешены тяжёлыми коврами. Слабый свет свечей и душные приторные запахи.
 Селим с трудом узнавал свои покои. Он чувствовал себя вполне хорошо, только не очень-то помнил, что с ним случилось. Рядом с его ложем сидел и спал старый нукер Ходжа.
 Мальчик захотел подняться и тихонько выйти наружу. Но тело ниже пояса как будто онемело, и ноги не хотели слушаться принца. Мальчик растерянно откинулся на подушки. От этого движения старый нукер проснулся.
 - Господин! – шёпотом вскричал он, - Ты очнулся, мой принц!
 Комната тут же наполнилась народом. Вбежавший главный лекарь лихорадочно ощупывал руки и голову принца. Рабыни прибежали с водой для умывания.
 Новость мгновенно разнеслась по дворцу. Через малое время у постели принца появился султан. На похудевшем лице великого лихорадочно блестели глаза.
 - Принц выздоровел? – напряженным голосом спросил у лекаря султан.
 - О владыка, я ещё не вполне уверен… Но осмотр показывает…
 - У меня ноги не шевелятся, - вдруг хрипло произнёс мальчик.
 - Что?! – султан быстрым движением откинул одеяло с ног принца. И все увидели, что ноги мальчика, прежде стройные и прямые, теперь как-то странно согнуты…

 7.
 Новая беда нависла над дворцом. Султан просто рвал и метал, лекари устали дрожать за свои шкуры.
 - Негодяи, никчёмные рабы! – громом раздавалось по коридорам, - Бесполезные твари! Сыны шакала! Если вы не можете вылечить наследника, зачем вы вообще нужны? Собачий корм!!! Вы будете у меня собачьим кормом!!! На кол посажу!
 Прежде весёлый, дворец превратился в мрачное место. Слуги жалкими дрожащими тенями прятались по углам. Наложницы целыми днями плакали. Лекари приходили… и их уводили…
Зиндан* переполнился осуждёнными на казнь. Колья не успевали остыть от одних казнимых, как на них уже сажали других. Собаки ожирели от человечины.
 - Ничтожества! Почему столько времени – и никаких изменений? Лекари вы или шарлатаны? Ничего не меняется! Почему всё одно и то же, ничего не меняется? Никто ничего не может сделать!!!
 Раздавался ежедневно рёв разгневанного султана. Он стал черен и страшен. Во дворце поговаривали, что он сошёл с ума.
Слабость членов* – таков был неутешительный диагноз лекарей. Несмотря на угрозу казни, правда о болезни принца всё же дошла до султана. Надежда была потеряна. Никто во всей вселенной не знал случая, когда больной со слабостью членов вставал на ноги. Хоть когда-нибудь.
 Султан устал бушевать. Дворец погрузился в мрачное отчаянье. Султанат замер в тревожном ожидании.
 - Великому солнцеликому султану следует поклониться святыням, - сладенький козлиный голосок принадлежал мулле Хафарулле, - Это кара Аллаха! За грехи отца страдает невинное дитя.
Султан мрачно взглянул на согбенного седобородого старца.
 - Ты думаешь, это моя вина?
 - Аллах всё ведает! Принц невинен, младенец несёт кару за грехи отца, - вкрадчиво сказал старый хитрый мулла…
 Год султан был в хадже. Но принцу лучше не стало… Видно, Аллах не простил султану его грехов…
 День проходил за днём, месяц за месяцем. Великий владыка вселенной объявил во всеуслышание, что тот лекарь, что вылечит принца, получит столько золота и алмазов, сколько смогут вместить тюки трёх дюжины верблюдов. Но тот, кто возьмётся и не достигнет излечения, будет посажен на кол.
 И жадные до золота, готовые ради богатства рискнуть головой, лекари нашлись!
 Правда, Селиму от этого стало совсем невесело. Иные лекари практиковали массаж, и пытались силою распрямить скрюченные ноги принца, уверяя, что нужно лишь распрямить ноги, и выздоровление пресветлого обеспечено.
 Это было очень больно. Селим кричал так, что слышно было и за пределами дворца. Сначала он терпел эти издевательства, так как надеялся, что от таких лечений встанет на ноги. Но ноги оставались по-прежнему скрюченными и непослушными.
 Лекари закончили свои жалкие жизни в зиндане. А юный наследник султаната преисполнился недоверия к лекарям и разочаровался в людях, которые не могли исполнит простое его желание – чтобы он вновь мог ходить.

*Зиндан – темница, тюрьма.
*Слабость членов - полиомиелит, острое вирусное заболевание, поражающее в основном детей. Заражение при контакте и через воздух. Поражает нервную систему и часто ведёт к развитию параличей.

 8.
 - Ничтожества! Бездари! Бездельники!!! – раздавались по дворцу истерические крики, - Собачий корм! Почему каждый день одно и то же? Почему никогда ничего не меняется? Вы обязаны вылечить меня! Бездельники, рабы, собачьи дети!!!
 Эти вопли стали обычным делом во дворце. С тех пор, как с принцем случилось несчастье, прошло три года. Великому и пресветлому Селиму-Ахмеду ибн Мустафе исполнилось четырнадцать лет.
В его покоях постоянно толпились слуги, лекари, музыканты и танцоры, которые были призваны развеселить принца.
 Принц лежал в ворохе подушек, шёлка и парчи. Бледное, с синевой под глазами, мрачное лицо, красота которого терялась от выражения то капризной надменности, то плаксивости, то злости, а то и неуправляемого гнева. Как сейчас. С принцем опять случилась истерика.
 - На кол всех! Я велю отцу! Пусть он посадит всех на кол!!!
Послали за старым нукером Ходжой – он один не боялся гнева принца. Наверное, потому, что жизнью своей со времени болезни наследника не дорожил.
 Диванные мудрецы в ужасе ожидали смерти старого султана Мустафы ибн Селима. Что-то будет, когда на престол взойдёт этот больной, истеричный, жестокий и капризный владыка? Что будет с ними? Что будет с султанатом?
 Старый султан почти каждый день приходил в покои принца. Молча он выслушивал его упрёки, которые день ото дня становились всё откровеннее.
 «Мальчик мой, я не смог уберечь тебя. Такой прекрасный мог вырасти владыка. Я во всём виноват. За грехи мои наказан ты».
 - Отец! Почему никто ничего не делает? Никто ничего не может сделать? Всё одно и то же! Неужели я должен всю свою жизнь провести в подушках?
 Иногда в лице сына султан находил прежнее чистое выражение открытости и доверчивости, которые так любил в нём раньше. Но это случалось всё реже и реже. Чаще всего юное лицо искажала злость, гнев, ненависть или отчаянье.
 Юный принц всё больше менялся, и вскоре даже старые слуги не могли вспомнить о нём ничего хорошего. Милого живого мальчика все забыли. Даже отец всё реже вспоминал о нём. Во дворце властвовал юный тиран – принц Селим-Ахмед ибн Мустафа.
 Рыбу во дворце не ели. Это было запрещено под страхом смертной казни. В дворике с фонтаном возле рыб суетились их личные слуги, головой отвечавшие за здоровье каждой рыбы. Но принц Селим никогда не посещал дворик…
 Дамасский клинок висел в оружейной зале, вместе с тем ятаганом, который султан подарил принцу на 14-летие, и который принц никогда не брал в руки.

 9.
 Старый султан умер. Просто вечером уснул, и наутро не проснулся. Владыкой стал великий султан Селим-Ахмед ибн Мустафа.
 Тяжелые времена настали для султаната. Молодой султан имел тяжелый характер и ни во что ни ставил жизни людей.
 - Ничтожества! Бесполезные твари! Собачий корм! Никто ничего не может сделать! Всех на кол! – великий султан изволил гневаться.
 А гневался он постоянно. В хорошем настроении его не помнили.
Назначенных служить во дворец, дома провожали со слезами, как шедших на казнь. Потому что до казни им оставалось всего лишь сколько-то времени – кому-то больше, кому-то меньше. Редкий слуга мог похвалиться несколькими месяцами службы во дворце. Обычно их казнили раньше…
Воины гибли в бессмысленных пограничных стычках. Самые красивые девушки страны погибали под плетьми в зиндане, не угодив солнцеликому владыке.
 Солнцеликий же, в свои 24 года, выглядел значительно старше. Жёлтое обрюзгшее лицо, темные тени под глазами. Лихорадочно сверкающие глаза, то и дело вспыхивающие безумным гневом.
Диван удручённо наблюдал за неистовствами молодого султана.
 - Султанат не выдержит такого правления. Нас скоро персы завоюют!
 Султан был главной бедой султаната. Но несколько лет диван всё же надеялся, что султан перебесится, наконец возьмет наложниц и родит наследника.
 Но наследника престола не было. И не ожидалось. Ни одна наложница не вышла из спальни султана дважды. А в первый раз их всех выволакивали. На казнь.
 Так что ни у одной девушки султаната не было ни единого шанса стать матерью нового принца.
 В султанате чуть ли ни ежедневно вводились новые налоги – на воду, на землю, на пищу. Народ роптал, что скоро будут взимать налог на воздух, которым они дышат. Кладовые султана полнились, хотя он нисколько не интересовался богатством своих кладовых. Зачем он вводил налоги? Возможно, чтобы наказать наглых здоровых подданных, которые ходят на своих ногах. Тогда как он, великий владыка вселенной, не может даже встать с подушек. Может быть, султан завидовал им и хотел отомстить? Кто знает…
 Наконец бесчинства султана стали столь невыносимыми, что народ стал бунтовать. Диван и лекари заключили соглашение. Султан должен был умереть наконец от своей болезни…
 Старый лекарь знал тайну ядов. Султан же не был осторожен. Он никогда не боялся, что его отравят. Он, похоже, не боялся вообще ничего, кроме снов. Снов, в которых он видел красную рыбу, слабо трепыхавшуюся на белых плитах в лужице крови. И синий дамасский клинок рядом.
 Поэтому отравить султана было несложно. Старый-старый Хаджа сам подал повелителю бокал со сладким шербетом. И когда султан Селим бессильно откинулся на подушки, с недоумением глядя на верного нукера, Хаджа положил его голову себе на колени и тихо укачивал.
 - Такая хорошая рыбка, она живая. Ведь верно, Хаджа? – тихо по-детски пробормотал султан.
 Лицо его разгладилось. Хаджа бережно опустил мёртвого султана на подушки.
 Диван вздыхал. Султанату предстояли междоусобные войны…


Москва, 26 сентября 2007 года