Трамвай

СЦЕНА ПЕРВАЯ

 В разных частях города показываются трамваи.

СЦЕНА ВТОРАЯ

На набережной Степана Разина сидят молодой человек с девушкой. И разговаривают. Парень – Матвей. Девушка – Оксана.

МАТВЕЙ. (открывая бутылку из-под пива и отглатывая) Оооо, хорошо!

ОКСАНА. Я люблю пиво!

МАТВЕЙ. Угу, пиво это хорошо. Летом особенно. Вот так сядешь куда-нибудь, откроешь бутылку, и давай.

МИМО ПРОХОДЯТ ДВЕ ДЕВУШКИ ГЛАМУРНОГО ВИДА И ОДНА ДРУГОЙ ГОВОРИТ: « Ты представляешь, он мне такой, соси давай! ДРУГАЯ: « а ты?!

ОКСАНА. (улыбаясь) Знаешь, мне иногда кажется, что я – это не я, а какой-то совсем другой человек.

МАТВЕЙ. В смысле?

ОКСАНА (закуривая) Ну в смысле того, что я постоянно наблюдаю за собой. Вот, например, за нами сейчас. Я, с одной стороны, сижу здесь с тобой и пью пиво, а с другой, нахожусь где-нибудь совершенно в другом месте.

МАТВЕЙ. Где?

ОКСАНА. Дорога, я вижу дорогу. (поворачивая голову в строну) шоссе.

МАТВЕЙ. Ты едешь в машине, или идешь?

ПОКАЗЫВАЕТСЯ ВИД ШОССЕ ИЗ ОКНА МАШИНЫ НАЗАД.

ОКСАНА. Скорее еду, а может – иду. Давай туда отправимся?

МАТВЕЙ А где это?

ОКСАНА. Не знаю, когда я это увижу, то сразу пойму.

МАТВЕЙ. Хорошо.

ОКСАНА. Спасибо (целует Матвея в щеку).

СНОВА ПРОХОДЯТ ДВЕ ГЛАМУРНЫЕ ДЕВУШКИ, И ОДНА ДРУГОЙ ГОВОРИТ: «Так ты у него все-таки отсосала?», ТА ЕЙ ОТВЕЧАЕТ: «Ты что, дура?»

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

НА БЕРЕГУ КАРЬЕР МАТВЕЙ ПЫТАЕТСЯ ЗАТАЩИТЬ ОКСАНУ В ВОДУ, А ТА ВСЯЧЕСКИ ЕМУ СОПРОТИВЛЯЕТСЯ.

МАТВЕЙ. Ну давай, Оксан не ссы!

ОКСАНА. Отвали от меня!

МАТВЕЙ. Ну, давай, тебе понравится!

ОКСАНА. Я не хочу идиот!

МАТВЕЙ. Ну, пожалуйста.

МАТВЕЙ БЕРЕТ ОКСАНУ ПОД МЫШКИ И ЗАКИДЫВАЕТ ЕЕ В ВОДУ.


СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

ОКСАНА СИДИТ НА БЕРЕГУ, ДРОЖИТ И НЕРВНО КУРИТ. ВДАЛЕКЕ МАТВЕЙ КУПАЕТСЯ. ПОТОМ ОН ВЫХОДИТ ИЗ ВОДЫ И САДИТСЯ К НЕЙ. КАМЕРА ОТХОДИТ ОТ НИХ И НАПРАВЛЯНТСЯ НА НЕБО.

СЦЕНА ШЕСТАЯ.

ОКСАНА И МАТВЕЙ СИДЯТ НА ТОМ ЖЕ САМОМ МЕСТЕ. ВЕЧЕР.

МАТВЕЙ. Оксан, а как ты думаешь, а какие у нас будут дети?

ОКСАНА. Чего это тебя так волнует?

МАТВЕЙ. Не знаю, просто интересно стало.

ОКСАНА Хм, а хочу, чтобы их было двое?

МАТВЕЙ. Двое?

ОКСАНА. Да.

МАТВЕЙ. Мальчик и девочка?

ОКСАНА. Возможно.

МАТВЕЙ. А как мы их назовем?

ОКСАНА. Потом решим?


СЦЕНА СЕДЬМАЯ.

ОКСАНА И МАТВЕЙ СИДЯТ НА БЕРЕГУ. ВЕЧЕР. КУРЯТ. ИЗ ВОДЫ ВЫХОДИТ МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА И ГОВОРИТ ИМ.

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА. (эмоционально разводя руками). Я вижу это. Как там и тут вырастают из земли деревья. Они помешают вам они. Со всех сторон. Оберегайтесь их.

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА УХОДИТ ОБРАТНО В ВОДУ.

ОКСАНА. Мальчика назовем Ярослав, а девочку Кристина.

МАТВЕЙ. Без возражений.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ.

ПРОЕЗЖАЕТ ТРАМВАЙ. В ЭТОМ ТРАМВАЕ СИДИТ ДЕВУШКА, КОТОРАЯ ВЫХОДИЛА ИЗ МОРЯ, КОГДА КАМЕРА НАСТИГАЕТ ЕЕ ЛИЦО, ОНА С УДИВЛЕНИЕМ СМОТРИТ НА НЕЕ А ПОТОМ, СЛЕДУЕТ ЗА НЕЙ.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ.

НА ДИВАНЕ ВАЛЯЕТСЯ ОКСАНА И РАЗГОВАРИВАЕТ С ПОДРУГОЙ ПО ТЕЛЕФОНУ.

ОКСАНА. Да, конечно, я не смогу этого сделать… Нет… Угу… В смысле… Да. но ты понимаешь… нет. Нееет!.. А вчера мы ходили в гости к его друзьям. Они такие мудаки. Фу, как с такими уродами он может общаться… Сама в шоке!.. А какую гадость они пьют (откладывает трубку и начинает кашлять, сначала не сильно, потом все сильнее и сильнее – так, что ее кашель переходит во рвоту. Кладет трубку. Подходит к окну).
Наверное, я скоро умру. Я и так уже давно умерла. (улыбается) Я духовный труп. (задумывается) Я духовный труп. Я духовный труп? (ложится на пол). Каково быть духовным трупом? Таким как я? Каково осознавать постоянно нарастающую деградацию, и ничего супротив не делать. Я духовный труп. (встает, включает громко музыку и начинает танцевать).

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.

МАТВЕЙ ЕДЕТ В ТРАМАВАЯ Е НЕГО В ПЛЕЙЕРЕ ИГРАЕТ ТА ЖЕ МУЗЫКА, ЧТО И ТА, ПОД КОТОРОУЮ ТАНЦЕВАЛА ОКСАНА. ЧЕРЕЗ ОСТАНОВКУ ОН ВЫХОДИТ.

МАТВЕЙ ОТКРЫВАЕТ ДВЕРЬ КЛЮЧЕМ, ВХОДИТ В КВАРТИРУ И ВИДИТ ТАНЦУЮЩУЮ ОКСАНУ, ГДЕ-ТО С МИНУТУ ОНИ ДРУГ НАДРУГА СМОТРЯТ, А ПОТОМ, ЗАНИМАЮТСЯ СЕКОМ.

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ.

ПРИКРЫВШИСЬ ОДЕЯЛОМ, МАТВЕЙ И ОКСАНА ЛЕЖАТ В КРОВАТИ И КУРЯТ.

МАТВЕЙ. Хорошо было?

ОКСАНА. Да.

МАТВЕЙ. Точно?

ОКСАНА. Да.

МАТВЕЙ. А почему так дохло?

ОКСАНА. Я что мало стонала во время секса?

МАТВЕЙ. Нет, а вдруг ты притворялась.

ОКСАНА. То есть я симулировала оргазм?

МАТВЕЙ. Кто тебя знает.

ОКСАНА. Ну, знаешь, такое не симулируешь. Он либо есть, либо его нет. Альтернативы нет.

МАТВЕЙ. Хм, а все-таки?

ОКСАНА. Матвей, ты хочешь, чтобы я тебе сказала, симулировала я оргазм или нет, правильно я тебя понимаю?

МАТВЕЙ. Да.

ОКСАНА. А зачем тебе это надо?

МАТВЕЙ. Ну, если ты симулировала оргазм, то я, в дальнейшем, буду стараться, чтобы ты его не симулировала, понимаешь?

ОКСАНА. Зай, не в оргазме дело. Дело не в оргазме.

МАТВЕЙ. А в чем?

ОКСАНА. Ни в чем!

МАТВЕЙ. В чем?!

ОКСАНА. Ни в чем.

МАТВЕЙ. Ну, скажи.

ОКСАНА. Нет

МАТВЕЙ. Ну скажи хоть что-нибудь?

ОКСАНА. ***!

МАТВЕЙ. Богатый же у тебя лексикон.

ОКСАНА. Знаю.


СЦЕНА ДВЕННАДЦАТАЯ.

ТРАМВАЙ. В НЕМ ЕДЕТ, ПРИСЛОНИВ ГОЛОВУ К ОКНУ, ОКСАНА.

СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ.

ТРАМВАЙ. В НЕМ ЕДЕТ МАТВЕЙ, ПРИСЛОНИВ ГОЛОВУ К ОКНУ.

СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

НА СТУЛЕ В АБСОЛЮТНО ПУСТОЙ КОМНАТЕ СИДИТ ДЕВУШКА, КОТОРАЯ ВЫХОДИЛА ИЗ ВОДЫ.

ДЕВУШКА. Что такое смерть? Кто ее знает? Что такое любовь? На эту тему написано множество книг и снято не меньше фильмов. Но ответа все равно нет. Мы не можем любить, потому что у нас нет сердца. В нашем сознании траханье смешалось с чувством, мутировало что ли. И поэтому мы не можем любить.

Мы не можем умереть. Мы уже трупы. Наши тела уже гниют. Из кожи выделяется серая жидкость, и стекает к локтям и коленкам, постепенно загустевая и падая на плитку отвратительно пахнущими катышками. Но умираем мы не сразу. Когда-то мы были живы, могли вдыхать все, и писать на траву, издавая от мочи пространственный пар…

ДЕВУШКА ВЫХОДИТ ИЗ КОМНАТЫ. ИЗ КВАРТРЫ. СПУСКАЕТСЯ НА ЛИФТЕ. ИДЕТ ПО УЛИЦЕ. САДИТСЯ В ТРАМВАЙ. ТРАМВАЙ УЕЗЖАЕТ.

ПРОХОДЯТ ТЕ ЖЕ ГЛАМУРНЫЕ ДЕВУШКИ И ОДНА ДРУГУЮ СПРАШИВАЕТ: «Ну, ты ему все-таки отсосала?» «Угу».

Свет гаснет. Показывается картина. Голос за кадром: « Порою кажется, что все существующее вокруг познаваемой реальности – есть фальшь, чей-то кошмарный сон со всей его алогичностью и бессвязностью происходящего в нем. Ты всего-лишь спишь. И стоит немного проснуться и тот хаос, что за окном квартиры – вмиг исчезнет, и ты вздохнешь, разрывая на своих легких оковы серого дыма, но нет, все это намного хуже страшного сна. Середина между сном и познаваемой реальностью и есть то, во что падает каждый с рождения и окончательно высвобождается только в предсмертной агонии.

ТИТРЫ.


ТВЕРЬ 2007 Г.