Мистическое путешествие в тридевятое царство

Утро было на редкость светлое… Совсем рано. Но у меня какой-то прилив жизненных сил. Взглотнул полной грудью морозный январский воздух - красотища вокруг, жизнь просыпается!
Только вот в голове туманно. Пульсирует точечной болью странное воспоминание: сон?... явь?...
***
Все пошло наперекосяк. "Ушли" с работы. Соответственно денег – ноль. А тут ребенок заболел Жена запилила.. Короче все, крайняк.
Но дружок присоветовал: съезди, мол, к бабушке одной. Вот адресок. Тут километров 150 будет. Два часа туда, два обратно – зато может она пособит чем.
Собирался я не долго. На следующее утро встал рано. Не смотря на то, что вчера была нормальная предновогодняя погода, на улице было хмуро. За ночь выпал снег. Но он не лег на землю белым покрывалом, а превратился в какую-то грязную, черную и вязкую кашу. Утопая в ней по колено, побрел к автомобильной стоянке.
Моя «восьмера» долго не хотела заводиться. Она кряхтела, стонала и огрызалась громкими хлопками выхлопных газов, как человек, которого пытаются вытащить из теплой и мягкой постели в самый кульминационный момент сна. Мистика какая-то! Ведь еще до вчерашнего дня с этим авто не было никаких проблем! Стартер из последних сил крутнул маховик и затих.
Стая черных птиц с громким карканьем взмыла в черное небо и растворилась в темных, тяжелых облаках. Стало как-то не по себе. Я открыл капот, стараясь в сумерках высмотреть неисправность. "Плохо быть идиотом!" - подумал и со злостью захлопнул капот. Не зная что делать, сел на сиденье и сквозь лобовое стекло стал всматриваться в темноту.
"Если Вы купите у нас шины – мы перестанем мучить кошку" - на меня с рекламного щита смотрел огромными глазами жирный котяра с приставленным к его виску пистолетом.
-Точно, в пору застрелиться, - пронеслось в голове.
Глаза скользнули по соседнему баннеру: "Захрустишь – не устоишь".
Повернул ключ в замке зажигания. Чик! – звонко щелкнуло реле. Хр-хр-хр – ответил стартер. И…
"Сцепление надо выжимать…" - очнулся я за воротами стоянки...
***
От Дмитровки до Щелчка добрался довольно быстро. Миновав выездной пост ГАИ, выехал на шоссе. Мой путь лежал на восток по этой, густо засыпанной ночным снегопадом, припорошенной серым пеплом и совсем безлюдной темной дороге.
Мое авто с трудом преодолевало эту снежную целину. Ее постоянно бросало из стороны в сторону, стараясь выбросить на обочину. И еще это странное чувство, надо мною постоянно кружит стая черных птиц, как будто сопровождая меня в этой дальней поездке.
Фр-р-р-р… Рядом проскочило что-то огромное, выковыварившее из-под черной корки девственный снег и закружившее его в белоснежную пургу. Мою машину покачнуло как лодку на морской волне.
-Во, блин, дальнобойщики. Ну, ничего не боятся. По такой каше, на такой скорости, да еще с грузом…. Я бы не рискнул.
На заднем борту фуры снежным рисунком отчетливо просматривался силуэт …. кота?! А эти птицы черным клином стали заходить в пике, как будто атакуя его, отскакивали от тента, атаковали снова и снова до тех пор, пока грузовик не превратился в черную, исчезающую вдалеке точку.
-Бред… Надо бы найти какое-нибудь придорожное кафе. Остановиться, выпить кофе, а то я похоже начинаю засыпать. И вообще, когда же взойдет это солнце?
Фура оставила после себя плотную укатанную колею. Она как деревянный настил была сделана под вылет моих колес и как будто звала меня проехаться по ней, сверкая и переливаясь лунным светом своими прямыми формами на черном фоне.
-Спасибо за помощь, котяра! - громко сказал я и пошуршал по этим следам протектора все больше и больше набирая скорость.
Впереди маячила своими огнями Черноголовка. Вот и въезд в город. Но что это? Колея оборвалась ровно в том месте, где проходит граница между тьмой и светом городских фонарей…Как будто в этом месте фура растворилась в воздухе, не оставив после себя и следа!
***
Начинался рассвет…
Вот и славно! Может теперь перестанет мерещиться всякая чушь… Еще немного и будет старый заброшенный пост ГАИ. А там налево и уже рукой подать.
Впереди в восходящих утренних лучах солнца чернело своими заколоченными глазницами здание бывшего милицейского поста.
Еще недавно здесь был очень оживленный участок. И милиционеры круглосуточно трудились на благо безопасности дорожного движения и пополнения своего (и не только своего) скромного домашнего бюджета.

"-Ва-а-асенька! – вот кричит полная грудастая крашеная блондинка, высунувшаяся из окна поста, - Василек, у меня обед почти готов! Только вот картошечки бы где взять?! В супчик бы добавить… А то как же супчик-то без картохи?!
Тучный Василек – капитан милиции – в это время остановил фуру и внимательно изучал документы водителя и накладные на груз.
-Так, Иван Петрович, - обратился он к водителю, щуплому пареньку лет двадцати пяти и имеющем за плечами очень маленький водительский стаж, грозно-официальным тоном. Напуганный взгляд парня как будто говорил: "Виноват. Да, я вроде виноват, но только не пойму в чем?".
-Та-а-ак. Иван Петрович – его голос стал еще грознее – вижу, везете всякие овоща-фрукты.
-Так точно, товарищ капитан!
-Что так точно? Ты что не слыхал что ль, что генерал приказал? А? – в голосе мента прозвучали властные металлические нотки. От чего паренек еще более вжал голову в плечи.
-Д-д-да… - заикаясь произнес он.
-Вон там на лавочке возле моей служебной желтенькой машинки лежат два пустых мешочка. Сделай-ка их полненькими. Набери-ка ты в нее картошечки. Да покрупнее… Да вот еще морквы – ткнул он пальцем в накладную – да кочанчик не забудь.
Пацан молнией метнулся к лавке, мухой взобрался в полный кузов своего грузовика и спрыгнул на землю с наполненными полиэтиленовыми сумками.
-Ну что стоишь? Неси на кухню – шикнул капитан – да побыстрее. Валентина, прыми!
Ну, Иван Петрович, больше не нарушайте – сказал капитан возвращая документы пареньку, когда он вернулся обратно – счастливого пути и не кашляй!.
-Валентина, все есть что ли? – крикнул он провожая взглядом отъезжающую машину – иль чего еще надо?
-Хлебушка бы еще. Черного и белого. Да сметанки бы – прозвучало в ответ.
-Это щас. Минут через пятнадцать пойдут машины с хлебокомбината, да с молокозавода. Сами занесут. Чай не впервой…
А над свежепокрашенном зданием как яркие звезды гордо светились три яркие буквы: "КПП"."

Но сейчас пост был сокращен за ненадобностью. Оборудование вывезено. И покосившаяся надпись "КПП" уже давно потеряла свой лоск, но все еще гордо возвышалась над уже давно необитаемом зданием. С тех пор милиционера невозможно было найти в радиусе более тридцати километров.
-Может это и к лучшему – подумал я всматриваясь в занесенную снегом будку – а то бы обязательно остановили.
Когда же я еще раз посмотрел на эту будку, то холодок побежал по моей спине.
Еще долю секунды назад лежавшая на крыше домика снежная шапка исчезла, а на ее месте восседали эти черные птицы. Из выбитых окон-глазниц струился странный сумрачный свет.
А перед крыльцом стояла милицейская "десятка". Под ней образовалась подтаявшая лужа снежной массы, как будто машина стояла с включенным двигателем уже несколько часов. Причем что-то странное было в нем. Еще секунду я соображал что же?
-Елки-палки! Да покрашена наоборот! Она была черного цвета с белой полосой… Но особо бросалась в глаза надпись "милиция" на борту – написана задом наперед!!!
Рослый гаишник с болтавшимся на боку автоматом указал полосатым жезлом на обочину, приказывая остановиться.
-Товарищ водитель – обратился он ко мне – выйдите из машины и предъявите документы. И откройте багажник для осмотра.
-Зачем? Что я нарушил? – я взглянул в его глаза, но…. На меня смотрела пара огромных, как у кошки, горящих черным внутренним светом зрачков. Они ничего не выражали, а буравили меня как рентген насквозь, обволакивая гипнотическим сном.
-Заглушите двигатель, подойдите к патрульной машине, откройте правую переднюю дверь, сядьте на сидение, закройте дверь и ждите… - мягко и монотонно произнес он, подавляя всякую волю к сопротивлению.
Мои ноги сами по себе зашагали к его черно-белым "Жигулям".
Вдруг из этого транса меня вывел доносящийся из-за спины голос: "Мужики!!"
Я оглянулся и увидел задрипанный 52-й "газон"-бочку, притормозивший перед патрульной машиной так, что полностью блокировал ее.
Бочка была выкрашена в яркий желтый цвет. На ней была крупная надпись "молоко" и нарисован улыбающийся… кот, держащий в лапе белую молочную бутылку. Водитель же был одет в белоснежную робу и походил скорее на спустившегося с небес ангела, чем на провинциального "рулилу".
В этот же момент черные птицы резко взмыли с крыши вверх и стали описывать в небе круги громко каркая, как будто ругаясь.
-Мужики! Ну нельзя же так!! – сквозь туман услышал я. Остальные слова я просто не понимал или мой мозг не успевал улавливать их? Но только сквозь пелену тумана, на уровне подсознания, как морзянка начала долбить странная фраза: "Уезжай…уезжай…уезжай…быстрееуезжай…".
…Очнулся я только когда отъехал пару километров от этого странного места. А в зеркале заднего вида я еще долгое время видел странное черно-белое зарево, которое то вспыхивало, то угасало вдалеке там, где был этот странный пост. А над ним кружила стая черных птиц, делая немыслимые пируэты, как-будто рисуя в небе цифры 666.
***
Пелена… Пелена поземки тихо проплывала передо мной образуя снежные заструги на бескрайнем белом пространстве. Я, полуприсев на капот, курил и смотрел как в свете фар метель разворачивает передо мной свою зимнюю феерию.
Сейчас сигарета кончится и надо куда-то двигаться… Куда?
Я знаю, что где-то там вдалеке есть дорога. На ней нужно сделать правый поворот и все… А там никуда не сворачивая, напрямки, рукой подать. Но это там… Там вдалеке… А здесь… Белый цвет аж до горизонта, и только телеграфные столбы, как пунктир, рассекают бескрайние просторы зимней степи. Похоже я тот счастливчик, кому на правах "первой ночи" предоставлена возможность проделать колею для "идущих следом".
И почему "восьмерка" не джип?! И, елки-палки, где здесь отыскать под снегом профиль той дороги, которая выведет меня к повороту? Шаг влево, шаг вправо и все… Ищи трактор в поле! Или в деревне? А, не важно… Нужно еще деревню найти… Да и холодно однако!
Я быстро влез в теплое брюхо автомобиля, положив руки на руль. Его двигатель ровно шелестел, а "дворники" лениво смахивали со стекла падающие снежинки. Взмах… пауза… еще взмах… "Нас не догонишь, нас не догонишь…" - тихо доносилось из динамиков включенной магнитолы.
…"Нас не догонишь, нас не догонишь…" - послышалось где-то сзади. Дзынь-дзынь-дзынь – зазвучал колокольчик и послышался звонкий смех. Я машинально повернул голову вправо.
Сквозь замершее стекло открывался вид на бескрайние золотые поля ржи. Неуклюжие столбы, словно величественные сосны с полотна Шишкина стояли по краям проселка, утопая в потяжелевших колосьях.
Дзынь-дзынь – послышалось совсем рядом. И справа меня объехала девочка, весело крутившая педали своего старенького «безрамного» велосипеда, на руле которого болтался алюминиевый молочный бидончик. Девочка явно спешила к утренней дойке за свежайшим парным молоком.
Ее легкая юбочка развивалась под натиском теплого летнего ветерка, открывая взору вид на белоснежные трусики, туго обтягивающие ее детские девственные формы.
В воздухе пахло летом… В воздухе пахло детством…
Я невольно провожал ее взглядом… Она ехала, а ее заразительный звонкий детский смех шлейфом струился по округе.
В том месте, где дорога словно река втекала в горизонт, она остановилась, сойдя с велосипеда. Держа велик одной рукой, она вполоборота повернулась в мою сторону. Сзади нее полукругом всходило утреннее солнце и на его фоне казалось, что у девочки за спиной трепетались прозрачные крылышки.
Свободную руку она подняла вверх и помахала мне. "Нас не догонишь, нас не догонишь", - звонко пропела она, вскочила на велосипед и растворилась в утренней дымке…
…"Дворники" лениво смахивали со стекла падающие снежинки. "Нас не догонишь, нас не догонишь" - звучало в салоне из динамиков. За заиндевевшем стеклом мела метель, образуя снежные заструги на бескрайнем белом пространстве. Полукругом за горизонтом вставало тяжелое багровое солнце.
Ну что, пора ехать? Тогда с Богом! Держим курс по проводам!
Я включил передачу и аккуратно поддал "газку". Машина плавно тронулась, оставляя на снегу плотную колею. Курс – на горизонт.
Нас не догонишь, нас не догонишь...
***
Километра через три притормозил около уютной заснеженной полянки. В ее центре кем-то был оборудован столик с двумя скамеечками.
Смахнув снег с ближайшей, сел спиной к столу, облокотившись на его крышку. Вздохнул полной грудью морозный воздух… Запрокинул голову… И с силой, тягуче, выдохнул из себя отравленный дым мегаполиса.
Синее-синее небо… солнце….засыпанный снегом сонный лес…воздух, который был настолько чист и прозрачен, что его можно запросто резать ножом…. легкий морозец, звенящий в пространстве. Красотищщааааааа!!!….
- Кхе-кхе…, - раздалось за спиной. Чирк… чи-ирк… чирк, - защелкал кремень зажигалки, - Вот незадача! – с ноткой сожаления сказал хриплый голос.
Я резко обернулся. Напротив, на второй скамейке сидел старичок, который безуспешно пробовал извлечь огонь из непослушной зажигалки, чтобы прикурить толстую, внешне очень похожую на сигару, самокрутку.
Старый залатанный тулуп, валенки и армейская шапка-ушанка, одно ухо которой смешно топорщилось вверх, а второе свалилось в сторону. Сзади у него виднелся ствол обшарпанной охотничьей двустволки.
- Вот незадача! Вчерась вроде новую взял, а она вот, не горит. – продолжил он – А у тебя, вот, огоньгу случай нет? Нет… Жаль… Ну, да ладно, потом покурю, - и быстро спрятал «сигару» в карман тулупа.
-Дед, ты как здесь… ты как здесь оказался?
-Как? Ножками! – дед хитро прищурил глаза.
-Ножками? А следы? Где следы?!. На снегу действительно не было его следов. Были зайца, белки, мои… А его нет!
-Вот Вы, москали, слишком недоверчивы… Если я здесь – значит я пришел, … ну или приехал. А «как» – это тебе нать?... Я-то здесь местный. Мне скоро тыщу лет в обед! – гордо воскликнул он привстав и стукнув себе в грудь кулаком. Я здесь все вся знаю! Лес охраняю. Людей привечаю. Записываю…. Так сказать летопись…
-И где ж ты ее пишешь?
-Где?! А вот прямо здесь…. – он нежно провел рукой по крышке стола – много здесь уже описано, много рассказано.
-Здесь? На этих досках? Шутишь…. Здесь нужна бумага, ручка….
- Да, мил-человек, это для тебя просто доски, а для меня это - летопись.
В этот момент дед смахнул обшлагом тулупа остатки снега со стола.
-Вот, смотри, - он начал водить своим заскорузлым пальцем по темным доскам. При этом в том месте, где палец касался древесины, из темноты белым шлейфом проявлялись какие-то непонятные мне знаки, складывающиеся в строчки неизвестной письменности, словно на табличках древней книги Велеса.
-Вот здесь, видишь, написано: год одна тыща триста пятьдесят четвертый от Рождества Христова. Замечен пеший человек. Назвался Се’ргием. Справился о дороге, о реке, о людях. Показал ему, как выйти к реке, к броду. Рассказал о роднике и уютном местечке около него… Или вот еще… Пробовал поговорить с разбойником Селиваном, наставить на путь истинный… Не получилось… Услышал в ответ нехорошие слова… Вообщем, оскорбил он меня.
-Погоди, дед, что значит «оскорбил он МЕНЯ», «назвался Сергием»? Ты чего городишь? И что это за фокусы со столом?!
-Да, что это я…- он сделал быстрое движение ладонью, словно стирая мел со школьной доски – извини. При этом шапка-ушанка соскочила с его головы и упала в снег, а я наклонился, чтобы ее поднять. Понимаешь, дорога-то хоть и проезжая, да останавливается мало кто. А поговорить, понимаш, хочется. Да и подстраховать тебя обещался. Вдруг дорогу потеряшь. Иль ще чего….
-Кому чего обе…? – я выпрямился, а вопрос так и застрял в горле. Дед исчез. Не было видно никаких следов его пребывания. Только снежинки тихо падали, накрывая темную поверхность стола мягким пушистым одеялом.
Да, привиделось… Хотя…. Я заглянул внутрь шапки. Там, на черном материале подкладки белели выведенные хлоркой корявые буквы: "ЛЕШИЙ".
***
…. Да, походу пора перекусить…  Все-таки уже и солнце поднялось, стало не так ветрено и снежно… Мотор урчит ровно и убаюкивающе, ровно наматывая километры заснеженной дороги на колеса. Да, пора поесть…
Через пару километров, как по мановению волшебной палочки, показались огоньки придорожного кафе. Таких много сейчас на бескрайних просторах наших дорог… Рубленый из толстых обтесанных бревен и покрытый яркой черепицей. Или дранкой? Не разберешь… Ну а это не так и важно. Главное, что там меня вкусно накормят и согреют. По крайней мере в это очень хочется верить…
Перед крыльцом кто-то копошился с лопатой, сгребая со стоянки выпавший за ночь снег.
- Доброе утро! – обратился я к нему – Добрейшее утро!
- Доброе, доброе, а еще раннее. Машинку можете поставить вот сюда, а сами прошу, в палаты. Откушать нашего меню да погреться в свое удовольствие. Особых разносолов конечно мы предложить не можем, но голодным точно не оставим… - этот кто-то говорил все это приближаясь ко мне и держа на плече лопату с остатками снега.
Да, зибен шнее шауфер шауфен ди шнее… стало мне немного не по себе. Как оказалось, он выше меня на целую голову и в плечах…. ну немного, блин да какое немного!!!... ширше меня….
- Добрыня – протянутая ладонь пригласила к рукопожатию – очень приятно… Сватья! Бабариха!!! Принимай гостя! –зычно крикнул он и легко подтолкнул меня в спину по направлению к входной двери – заходите, заходите… не стесняйтесь…
Внутреннее убранство дома не отличалось особой изысканностью. Все как обычно: столы, стулья, прилавок, холодильник «кока-кола» - как у всех. Все очень чисто и как-то по-домашнему. Столы накрыты чистейшими накрахмаленными скатертями, яркими как павлопосадские платки. На стене висела большая картина в старинной резной раме, к которой снизу была приделана узкая длинная полочка с лежащими на ней разноцветными яблоками… прямо как в бильярде…, дизайнеры, блин… И все это старорусское убранство венчало большое раздаточное окно, в котором была видна часть кухни и статная дородная дама в белом халате и смешном поварском колпаке. Ее круглые щеки были ярко малиновыми, такого же цвета как и борщ, над которым она колдовала….
- Проходите! Присаживайтесь: любой столик, какой на Вас смотрит – Ваш!
- Спасибо! Я вот за этот… С краюшку….

Продолжение следует?