Вернуться из-за любви

Какая замечательная погода! Ветер в ушах, от скорости на глаза наворачиваются слезы. Железный конь и два всадника на его спине… Ночь, такая черная, что из нее можно брать тушь и рисовать. Рисовать его зеленые глаза, тонкий изгиб губ, римский нос, сильные и нежные руки, которые так крепко держат меня за талию.
– Я никогда тебя не отпущу. Даже за Грань…
Бесконечную черноту нарушает свет тормозных огней, визг тормозов, крики людей, его стон…
Тонкая грань сознания… Незаметный порог, тихий шорох гравиевых дорожек Бездны… Меня уже не вернуть…
Под ногами метушатся люди, что-то кричат, какой-то человек подбегает к телу и начинает его осматривать. Мой зеленоглазый всадник пытается подняться, его укладывают, не дают посмотреть. Но он встает, и бежит ко мне. К тому, что я считала собой. К тому, что я оставила внизу. Странно, в голове ни единой мысли, только ощущение полета, медленного и необратимого. Над головой небо, звезды, легкая песня. Что-то тянет наверх, как магнитом. И снова взгляд вниз. Он плачет. Мой рыцарь плачет. И зовет меня. Но голос долетает как сквозь вату: я не слышу слов – я просто знаю, что он зовет меня. Но мне не хочется возвращаться. Можно парить так вечно, между землей и небом, где-то за Гранью жизни…
Песня становится громче, разбиваясь на отдельные голоса. Кто-то зовет меня, кто-то уговаривает вернуться, кто-то просто поет ни о чем. Красиво, необыкновенно, вечно… Один голос выбивается из хора. Рыцарь. Он все еще плачет.
А вокруг тела суетятся врачи, подъехала «скорая помощь», водитель минибуса с вмятым бампером пытается что-то втолковать рыцарю, но тот не слушает. Он только плачет и зовет меня. Зовет…
Почему мне так хочется вернуться туда, в пыль дороги, к своему разбитому телу, к боли и старости, если можно провести вечность в полете, среди звезд… Без него. Целую вечность, но самой. НЕТ!!! Я не хочу быть сама! Хочу рисовать тушью его портрет, хочу чувствовать его руки у себя на талии, хочу видеть его глаза и целовать его губы. Хочу к нему!
И я ринулась вниз. К крикам и звукам сирен, к деловитой суете врачей, к бессвязным оправданиям водителя минибуса, к нему. Вытереть его слезы, взять его за руку, сказать, что все будет хорошо, что я никуда не ушла, что я останусь с ним на всю отведенную нам маленькую вечность…

Ох, как болит голова… Почему здесь столько света? Первым всегда возвращается зрение, как знак того, что душа вернулась в тело. А вот слух возвращается постепенно, давая возможность самой догадаться, что происходит.
Это больничная палата. Я жива. И я здесь. А где он? Он сидит на стуле возле окна, бледный, с темными кругами под лазами и гипсом на руке. Он выглядел таким потерянным и несчастным, что мне стало его жалко – и я расплакалась. Но я плакала не только поэтому: я плакала потому, что у меня болела голова, потому, что я лежала в больнице, потому что мне было хорошо, потому, что он подбежал и начал целовать меня, прижимать к себе и говорить, что никогда никуда меня не отпустит саму. И пусть его объятия причиняли мне боль, но я была счастлива. Я побывала за гранью и вернулась не ради себя, не ради любопытства. А потому, что я тоже его люблю…

Угольно-черная ночь тушью заливает глаза. Даже свет фары не в силах разогнать темноту. Ветра нет – он исчез где-то за поворотом, превратившись в тихое жужжание. Есть только его портрет, его руки, его теплое сильное тело за моей спиной. И наша любовь, сильная настолько, что способна вернуть из-за Грани… Да и зачем туда уходить? Ведь там всего лишь холодные звезды…

21.08.2007