По ту сторону протокола гл. 10, 11

Глава 10. Чистосердечное признание.

  Уфимцева говорила медленно, путаясь в показаниях. Как поняла Яна, все семейство накануне замечательно провело вечер за распитием спиртных напитков.

  - Офелька спать пошла в свою комнату, а мы с Васей – к себе. – Уфимцева старательно припоминала события, напрягая отягощенные алкоголем мозги. – Там мы с ним крепко поссорились.

- Из-за чего?
  Уфимцева помолчала и, наконец, призналась:
- Приревновала я его к Офельке. Она молодая, красивая, не беда, что дурочка она у нас. И ведь, сука, весь вечер перед Васькой задницей крутила, все на танец его приглашала! Мужики все одинаковые, какая бы баба ни была, все равно на молодое тело тянет, - Женщина не выдержала и расплакалась.

 - Нина Егоровна, успокойтесь. – Яна протянула подозреваемой салфетку. Уфимцева всхлипнула еще несколько раз, затем вытерлась салфеткой и продолжила рассказ:

- На столе ножик лежал, не успели еще убрать.… Ну вот, значит, я кричу ему: «Так, значит, молодую тебе подавай!», а дальше все как в тумане, схватила ножик со стола и ткнула его, куда не помню…

- Нина Егоровна постарайтесь вспомнить, - Яна была терпелива. – Куда Вы ударили Федченко?
- Да не помню я, вроде в бок…
- В какой: левый или правый? – настойчиво допытывалась Яна.
- Вроде в правый…
- А сестра где была в это время?

- Не знаю, спала, наверное… - Уфимцева пожала плечами. – Я, как увидела, что Вася за бок схватился, и заваливаться стал, перепугалась вся, побежала на улицу автомат искать, чтобы скорую вызвать.
- А, когда вернулись, Офелия где была?
- Вроде в нашей комнате, - неуверенно предположила Уфимцева.
- То есть, Вы не помните?

Уфимцева пожала плечами:
- Да какая теперь разница?
- Нина Егоровна, - мягко сказала Яна. – Вы понимаете, что я сейчас должна задержать Вас на трое суток?

  Уфимцева угрюмо кивнула.
- А потом, скорее всего, прокурор даст санкцию на Ваш арест и Вам придется отправиться в следственный изолятор?

  Уфимцева снова зарыдала:
- Мы ведь … хорошо жили… а теперь…я-то хоть в тюрьму….А Васенька в реанимации.… То ли будет живой… то ли нет… вы не знаете, гражданин следователь? – Перестав рыдать, женщина с надеждой воззрилась на Яну.
- Врачи говорят, опасности для жизни нет, – уверенно ответила Яна. – Но разговаривать с ним пока нельзя, ранение тяжелое, опасное для жизни и здоровья.

  Яне пришлось еще какое-то время пообщаться с потерявшей голову от горя женщиной. Вот так всегда: сначала зальют глаза водкой, потом начинаются вопли и стенания – что же я натворила-то!

  После допроса Кинжитаев увел Уфимцеву обратно в обезьянник, успев переглянуться с Яной. Результатом допроса опер был доволен. Подозреваемая дала полный расклад, и следователь согласилась задержать ее на трое суток.

  Яна же не совсем была довольна общением с подозреваемой. Судя по всему, с Федченко они, действительно, жили хорошо, она не работала, занималась хозяйством, мужчина же, как положено, зарабатывал деньги, трудясь на одном из выживших местных заводов. Отправив мужа в больницу, Уфимцева практически лишилась единственного источника доходов.

  - С Офелией кто-нибудь беседовал? – спросила Яна Кинжитаева, когда тот вновь вернулся в ее кабинет.
- Она, в принципе, ничего не видела, - ответил опер. – Мои ребята, конечно, с ней беседовали, правда, она на учете в психушке состоит, вряд ли что-то дельное скажет…

- Офелию завтра доставьте на допрос, – твердо сказала Яна. – Мутное какое-то дело… Думаю, имеет смысл провести проверку показаний на месте.
- Как скажешь, Яночка, - расплылся в улыбке Улугбек. – Говори – когда, мы поможем.
- Чем раньше – тем лучше. Надо успеть до ареста. – Она вопросительно глянула на Кинжитаева.
- Заметано.- И, удовлетворенный результатами своей работы, опер покинул гостеприимный кабинет следователей.


Глава 11. Как важно составлять схемы


  Офелию Визгину услужливый Улугбек доставил в кабинет на следующий день. На взгляд Яны, свидетельница не обладала описанной несчастной Уфимцевой красотой и привлекательностью. Немытое создание не определяющегося на глаз возраста, в грязной и поношенной одежонке, вихляясь, и стреляя глазами в сопровождающего ее опера, жизнерадостно влетело в кабинет Яны.

  Безумная Офелия, казалось, получала несказанное удовольствие от своего нынешнего положения свидетеля по уголовному делу. Бедная девица, похоже, доселе, не испытывала столько внимания со стороны мужского пола к своей персоне.

  Общаться с ней было трудно. Она, также как и ее сестра, путалась в показаниях, уверенно повторяя только одно: «Нинка Ваську подколола!», и довольно добавляла:

  - А че, она старая уже, Васька моложе ее, мужик хороший, рад бы со мной схлестнуться, да нафига он мне? Я себе лучше могу найти! А она, дура старая, ревнует, вот и за ножик схватилась!

  Яне было неприятно отношение Визгиной к сестре, ведь та, что ни говори, содержала ее, хотя и на доходы своего гражданского мужа.
  Не выяснив ничего нового по делу, Яна была вынуждена, хотя и с сожалением отпустить Офелию. Та радостно упорхнула из кабинета в сопровождении брезгливо морщившего нос от исходящих от нее ароматов Кинжитаева.

  Что-то не нравилось Яне в этом деле. Слишком уж жизнерадостна молодая красотка. Ну и что с того, что она состоит на учете в психдиспансере, но на вид девица вполне вменяема. Неужели она не понимает, что осталась совсем одна? Сестру отправят на зону, зять проваляется в больнице неизвестно, сколько времени, на что и как она будет жить одна в огромном доме?

  Вздохнув, Яна снова взяла в руки дело и решила еще раз внимательно прочитать его. Времени до ареста Уфимцевой оставалось в обрез. Юридически вина подозреваемой доказана: получены признательные показания, орудие преступления – нож – с места происшествия изъят, биологическая экспертиза по следам крови назначена. Что же так беспокоит в этом, казалось бы, ясном, как день, деле?

  Прочитав еще раз протокол осмотра места происшествия, Яна решила внимательно изучить схему места происшествия. Составлять ее дежурный следователь был не обязан, но опытный Альфред Скачков, дежуривший в тот день, отличался добросовестностью и дотошностью и схемы по тяжким преступлениям рисовал всегда. Схемы Скачкова, как и все оформленные им материалы были аккуратными и грамотными, в отличие от небрежных и неряшливых бумаг многих других дежурных следователей.

  Схема Алика по делу Федченко радовала глаз четкими геометрическими линиями и прерывистыми штрихами, выполненными в красном цвете, естественно, означавшими следы крови. «Не поленился же Алик красную ручку с собой взять!» - подивилась Яна. Подавив тяжелый вздох, она принялась внимательно изучать схему.

  Штрихи красного цвета начинались на супружеском ложе Уфимцевой–Федченко, продолжались в длиннющем коридоре и заканчивались в прихожей, а точнее, в сенях дома. «Странно», - подумала Яна: « Уфимцева показала, что ударила мужа ножом в положении стоя, и падать он стал на пол, а не на кровать».

  Яна решила позвонить в больницу и узнать о состоянии потерпевшего. Видавший виды телефонный аппарат долго хрюкал, булькал, и наконец соединил ее с хирургическим отделением БСМП – местной больницы скорой помощи, название которой ехидные опера и прочие граждане расшифровывали как «Больной Скончался – Мы Приехали».
 
  Федченко, слава богу, был жив. Лечащий врач немного для виду покапризничал, затем согласился разрешить Яне допрос пациента. «Не любят они нашего брата», - с сожалением подумала Яна и засобиралась в больницу.

  За соседним столом над очередной кражей трудилась Танюшка. Перед ней, сутулясь, сидел бомжеватого вида мужичок, который, путаясь в показаниях, пытался поведать следователю душераздирающую историю о том, как «они с Колькой, нажравшись ханки, залезли к соседу Митяю».

  Социальный статус мужичка никак не повлиял на культурную манеру общения Танюшки. Она вежливо величала подозреваемого по имени-отчеству, ежесекундно вставляла «спасибо» и «пожалуйста», только что не рассыпалась в извинениях за то, что приходится того так долго задерживать.

  Мужичок, непривыкший к такому обращению, смущался, тем не менее, как чутко заметила Яна, успел навешать на уши молодому следователю изрядное количество развесистой лапши. Танюшка все подробности старательно записывала в протокол, исписывая уже четвертый лист.

  - Таня, зачем ты столько лишнего пишешь?- вздохнула Яна. – Кто же это все читать-то будет?

  Татьяна непонимающе глянула на нее, пожала плечами и продолжила допрос. Яна, взяв папку с бланками допросов, покинула кабинет.