Звоночек оттуда...

ДН



Не буди лихо,
пока оно тихо.


Смерть – всего лишь
 сестра сна.

…Душа обязана трудиться…



Врать не хочется, а потому сказать, что на дяде Олеге не было лица, просто не поворачивается язык. Лицо было. Причём, лицо это принадлежало именно ему, дяде Олегу, а не кому-то другому, и находилось оно на своём обычном месте. Ну, немного бледновато, ну, слегка помято и перекошено. И всё же, что-то было не так даже в его поведении. Не лица, понятное дело, а самого дяди Олега.
Он пришёл ко мне вечером, в прихожей одним движением выпрыгнул из ботинок и направился на кухню. Ещё заглянув в вышеописанное лицо дяди Олега, я понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее, а уж когда он, не говоря ни слова, достал из кармана плоскую поллитру водки и, налив в чайную чашку только себе, выпил без закуси…
- Что стряслось?
На какое-то время вопрос мой повис в воздухе, но дядя Олег титаническим усилием воли сфокусировал взгляд на мне и очень удивился:
- А что… такое?..
После его вопроса у меня почему-то осталось твёрдое убеждение, что спросить он хотел не это, а что-то вроде: “Ты кто”? Во всяком случае, выражение лица дяди Олега на тот момент такому вопросу соответствовало целиком и полностью.
- Один квасишь давно? – попытался уточнить я, но вызвал этим вопросом неадекватно-естественную реакцию: дядя Олег начал шарить глазами по столу в поисках посуды для меня.
Должен уточнить, что среди разнообразных “не люблю” моего организма есть одно большое: я не люблю догонять. Касается это много чего, но особенно – выпивки. В этом деле, если стартуешь позже других, существует опасность прийти к финишу первым и, соответственно, оказаться под столом раньше всех. Да и не всегда она, родимая, в горло лезет…
Так что я изъял из руки дядя Олега бутылку, завинтил пробку и, убрав этот комплекс подальше, на подоконник, повторил вопрос. Может быть, что повторение и мать учения, но сейчас это был не тот случай. Дядя Олег внимательно осмотрел свою опустевшую ладонь, икнул, осуждающе посмотрел на меня и сказал:
- Эта… Как её?.. Она… Как это?..
В это время в прихожей зазвонил телефон. По лицу дяди Олега пробежала судорога, оставив после себя выражение лёгкого ужаса.
- Не снимай трубку! – абсолютно трезвым голосом потребовал дядя Олег.
- Ага! Щаз! А потом я буду рассказывать Ларисе, что это ты, хороший, у меня сидел, а не какая-нибудь баба… Потому я к телефону и не подошёл!
- Это меня!.. – в голосе дяди Олега послышались не характерные для него, истерические, нотки.
- Пить меньше надо! И бороться с манией величия! – обрезал я уже из прихожей и снял трубку:
- Алло?
Дядя Олег на кухне затих, как парализованная мышь, и подал признаки жизни только после того, как убедился, что я разговариваю с женой. Судя по звукам, он поставил на плиту чайник.
- …Ну, а кто тебе должен ответить? Если ты меня заказала, то рано беспокоишься, они ещё не пришли, и тебе придётся доплачивать. Как это за что? За убийство свидетеля! Ко мне дядя Олег пришёл, его тоже придётся… Я-то тебя жду, а вот где ты? Может, ты мне с самих Канарских островов звонишь... Дядя Олег! Лариса спрашивает, как там у вас дела?..
Что ответил мне дядя Олег я, честно говоря, не разобрал, но уверенно сказал в трубку:
- Замечательно! Но, по-моему, его что-то мучает. Да нет! Он считает, что Абрамович с компанией что-то ему должны, и всё время ждёт денежный перевод из Англии… Меня посадят? За что? Кто-то деньги у дяди Олега зажулил, а меня посадят?.. Хотя… В нашей стране, да в наше время! Как знать?
К тому времени, как жена отпустила меня, клятвенно пообещав прибыть домой не позже, чем через час, чайник уже вскипел, и мне не терпелось попасть на кухню, чтобы своими глазами увидеть: дотянулась рука Белова до бутылки на подоконнике, или он поленился.
Но покинуть прихожую мне сразу не удалось. Зазвонил телефон. Голова дяди Олега высунулась из-за угла, и он напряжённо уставился на телефонный аппарат. Я вздохнул, жалея психику дяди Олега, и снял трубку:
- Алло!
- Пожалуйста… позовите… Олега…
Знаете, как это бывает? Вначале я опознал голос. Вернее – вспомнил, что таким же или очень похожим голосом одна дама, как-то осенью, обсуждала со мной по телефону проблемы похудания. И хотя на этот раз голос был больше как бы мужской, особо приятных ассоциаций он у меня не вызвал, скорее даже наоборот. Тут до меня дошло, что к телефону зовут дядю Олега, а вовсе не меня.
- Это тебя… - протянул я трубку дяде Олегу.
К моему удивлению дядя Олег начал мелко трясти головой и махать перед собой руками, как орёл крыльями при приземлении, то есть, активно изображать статую под названием: “Меня здесь нет”! И, кажется, всё это он ещё дублировал движениями губ.
- А его здесь нет! – заявил я в трубку телефона.
- Да-а? А где же он?.. – проскрипела трубка, и у меня моментально возникла уверенность, что на том конце провода точно знают, что я вру.
Когда-то очень давно большой знаток этого вопроса, Йозеф Геббельс, говаривал что-то вроде того, что люди тем легче верят в ложь, чем более она, ложь, чудовищна. Не мне спорить с корифеями, так что я долго не думал:
- А он в горы ушёл. На перевал.
Некоторое время трубка молчала то ли потрясённо, то ли недоверчиво.
- А когда он…
Я не стал дожидаться окончания очевидного вопроса и, используя лексику и пунктуацию Мартышки, быстро сообщил:
- Скоро! Когда растает снег! Или раньше! Тогда и позвоните! Или минут через двадцать!
Пристроив трубку на аппарате, я выключил у телефона звонок и проследовал на кухню, сопровождаемый восхищёнными овациями дяди Олега.
- Как ты его! Класс!
- Один-ноль! – подвёл я итог первого раунда невесть чего и задал вопрос, от которого дядя Олег моментально увял:
- Так что же произошло на этот раз?
Вот здесь дядя Олег повёл себя, как вполне нормальный человек. Для начала он отхлебнул кофе из чашки, сильно обжёгся, матерился, прорычал что-то вроде: “Ну и чего ты на меня так смотришь?!!”, постепенно успокаиваясь, сбавил обороты и, наконец, честно признался:
- Лопухнулся я, как последний… А ведь ты меня предупреждал!
Лично мне ни одна из этих двух фраз дяди Олега ничего конкретного о происходящем не сообщила, и я продолжил вопросительно смотреть на него.
- Два дня тому назад я на Трусовской стороне был… - попытался внести ясность в вопрос дядя Олег. – На кладбище…
Не скажу, что мне всё вдруг стало ясно, но, по крайней мере, начала проясняться личность звонившего. Точнее – её настоящее состояние. Меня слегка зазнобило.
- Надеюсь, ты отправился туда не ночью, погулять среди могил врагов? Или друзей? Или… И в том, и в другом случае придётся лечиться. Долго…
- По делу я был на кладбище! – отмахнулся от моих подозрений дядя Олег. – Но дело не в том. Уже на обратном пути, на главной аллее… Знаешь, там памятник есть такой… То ли диск-жокей на нём высечен, то ли любитель музыки… И магнитофон рядом, как настоящий! Видел?
- Ну! – подтвердил я. – Звонил-то кто?
- О-хо-хо! – вздохнул дядя Олег. – Теперь там, недалеко совсем, есть ещё один памятник… Девушку я особо не рассматривал. А вот телефончик, вырезанный на плите, меня заинтересовал. Понесло меня с дорожки к могиле. Посмотреть захотелось, какой фирмы мобильник…
- Ну и какой? – слегка подстегнул я впавшего в задумчивость дядю Олега.
- А! – встрепенулся он. – Хороший телефон! Как у меня. Ну, я потоптался там и обратно к дорожке выбрался… А перед уходом похлопал по памятнику рукой и сказал: “Будет скучно, звони! Поболтаем, музычку послушаем”…
- Ты сказал? – уточнил я.
Дядя Олег согласно кивнул.
- На кладбище?
Снова согласный кивок.
- И ты имел в виду конкретный памятник?
- Ну да! Я ж к нему специально пёрся…
- Кажется, лечить тебя уже поздно! – уверенно заявил я. – Здесь даже уколы не помогут. Я же предупреждал тебя…

…Да, я его предупреждал. Мало того, он сам взывал к моей совести, чтобы я только и занимался тем, что – предупреждал. Всех, кого не попадя. Ну, и какая от этого польза? Кому помогло, кого сделало умней и осторожней? Включая и самого дядю Олега?
Ясен пень, бывают случаи и похлеще! К примеру, подруга Ларисы Тамара: со всех сторон очень положительная женщина, и интуицией Бог вроде не обидел, а совершенно спокойно, когда за её спиной сквозняк распахнул входную дверь, предложила в пустой дверной проём, не глядя: “Входите, не заперто”!
Можно подумать, что она так только в гостях делает, так нет, она утверждает, что и дома всегда так говорит! Уж не знаю, как там у неё дома всё рассасывается, а мне, после её приглашения, пришлось к специалисту обращаться. Забодало меня тогда привидение одного “нового русского”…
Так что особо осуждать дядю Олега в данной ситуации причин я не находил. Каждый может проколоться. Но на кладбище!..

…В первый раз на эту тему мобильник дяди Олега прозвонил часа через два. Голос был женский, с характерными особенностями, и требовал немедленной встречи на территории кладбища. Убедившись в том, что его достаёт не какой-то там шутник, а кто-то, действительно сидящий на кладбище, на глубине двух метров, дядя Олег принялся всеми возможными методами отключать свой мобильник. Однако его мобила успокоилась лишь тогда, когда он выдрал из неё аккумулятор.
Зато начали звонить городские телефоны, когда дядя Олег находился рядом, и даже, если ему верить, мобильники у совершенно посторонних людей. Каждый раз абонент пытался поговорить лично с дядей Олегом. Вечером мужской голос менял женский.
- Ну и что? – удивился я. – Тебе что – трудно поговорить? – Тут я не удержался от язвительности: – Сам напросился!
- Сам! – покаянно согласился дядя Олег, отхлебнул кофе, закурил и вдруг признался: – Боюсь я их до смерти… Мертвяков…
Это был кон! Не то чтобы я сам совершенно не боялся того, что дядя Олег назвал метким словом “мертвяки”, то есть активных мертвецов. Здесь, без дураков, опаска всегда нужна: у них и логики, в нашем понимании, в поведении нет никакой, да и ценности другие. Но страх, который прозвучал в его словах… Для человека, пусть с дури, но пожавшего руку Типичному Оборотню и нагло спорившего с Синим Драконом о длине его хвоста, – это было, пожалуй, слишком!
Однако, я так думаю, что каждый человек имеет право на свой “бзик”. В смысле – индивидуальный заскок. Как говорят англичане: “У каждого есть скелет в шкафу”. Так что дядя Олег, хоть в связях с англичанами замечен не был, бояться мертвяков имел полное право.
- А ты узнал, чего они хотят? – спросил я у него. – Может, они погодой на завтра интересуются?
- Да ты что?!! – Дядя Олег чуток не подавился кофе. – Они хотят, чтобы я к ним пришёл… - По его телу волной прошла дрожь. – Сам… Ночью…
- Оно, конечно, все там будем… - решил я подбодрить дядю Олега. – Но…
- То-то и оно, что “но”! Мне лично торопиться некуда! Я, может, как почтальон Печкин, только жить-то начинаю!..
- А откуда они тебе звонят и как тебя через телефоны отслеживают? – заинтересовался я. – Это ж, если продать, кому следует…
- Прямо с кладбища звонят! – заверил меня дядя Олег. – Я сегодня утром обратился к одному своему старому знакомому… В частном порядке, так сказать. Они звонок отследили и… Ещё знаешь, что сказали? – Дядя Олег сделал драматическую паузу. - Ещё мне сообщили, что там, на кладбище, этих телефонов закопано – как грязи!
- А на фига? – удивился я.
- Ну… - Дядя Олег погасил в пепельнице окурок. – Кто-то боится быть похороненным заживо… Чтоб, значить, на помощь позвать. У других - блажь самим на тот свет звякнуть. В общем, у кого как черепица едет… Но! Факт!
- Ну, и?.. Прецеденты были? Что говорят твои таинственные знакомые?
- Не знаю. Не успел узнать. Выперли они меня с матерком... Они ж на службе! Не могут, как ты, телефоны вырубить и в тине затаиться.
Эти слова дяди Олега напомнили мне о том, что телефон у меня практически выключен, и, в результате, я как бы отрезан от жизни. Этот факт я придержал в уме, а сказал совершенно другое и очевидное:
- Всё равно придётся мертвякам стрелку забивать. Сами они не отвяжутся.
Дядя Олег вздрогнул, оглянулся и потянулся за очередной сигаретой.
- Где это ты таких слов нахватался?
- Что значит… - не сразу понял я его. – А-а! Так я ж цивилизованный человек - телевизор смотрю! Заседания Думы… Правительства…
- Ага! – оживился дядя Олег. – Так может, ты и переговоры проведёшь? С этими. А я тебе обязан буду по гроб… Тьфу ты!.. Б-блин!
- Щас я тебе за: “Тьфу! Блин!” переговорный процесс проведу! Да они, наверное, и не согласятся…
- Согласятся! – заверил меня дядя Олег. – А куда они денутся? Я, один чёрт, с ними говорить не буду. Не могу! Лучше сразу сдохнуть!
- Тогда точно сам будешь договариваться!
 В виду совершенной безвыходности ситуации, долго думать я не стал. И стоило мне включить звонок у телефонного аппарата, как он разразился длинной переливчатой трелью.
- Алло?
- Двадцать минут давно уже прошли, – сообщил мне знакомый голос.
- Я смотрю, у вас там и часы есть…
По раздавшемуся в трубке скрипучему смеху я сделал заключение, что в активе у нас есть, как минимум, чувство юмора. Это обнадёживало, и наши переговоры начались…

…Управились мы минут за пятнадцать. Сам переговорный процесс несколько затянулся по причине недопонимания высоких договаривающихся сторон: я не мог взять в толк, чего надо от меня собеседнику, а он то ли не мог, то ли не желал выражаться точнее. Плюс ко всему мне очень хотелось получить хоть какие-то гарантии. Для себя…
К концу переговоров дядя Олег был мокрый, как цуцик, и непрерывно улыбался. Чему – пусть останется на его совести, тем более что мне самому было как-то не до смеха и не до улыбок.
- Ты всё понял? – уточнил я, после того как положил трубку на аппарат. – Завтра у Ларисы ночное дежурство…
- Да понял я! – отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, дядя Олег. – Всё будет тип-топ!..
Пожирая глазами мой телефон, он выждал ещё секунд двадцать и, с той же детской счастливой улыбкой, принялся засовывать аккумулятор в свой мобильник…

…Почти все смешные анекдоты начинаются со слов: “Муж уехал в командировку (ушёл на работу), а его жена”... Далее следуют различные варианты. Однако, сомневаюсь, что кто-то возьмётся спорить с тем, что все правдивые истории, по крайней мере из жизни мужчин, можно по аналогии начать словами: “Жена ушла на ночное дежурство”... Здесь я совсем не рассматриваю фразу “жена одна уехала на курорт”, так как считаю, что извращениям и распутству здесь не место…

Так вот! Моя жена ушла на дежурство в ночь, а я занялся обычными делами. Нет-нет! Я не стал звонить любовнице или даже дяде Олегу, с целью узнать, как идут дела. В случаях, когда судьба дарит нам свободные минуты, главное не множить количество сущностей. Это придумал не я, а какой-то умный китаец. А может быть, что он сказал и не совсем так. И даже может быть, он был и не китаец. Но вот телевизора, который я уселся смотреть, у этого древнего китайца точно не было.
Дети угомонились где-то после десяти часов вечера, а ближе к половине одиннадцатого они уже мирно спали. Всё, что, по моему разумению, мне было необходимо, я собрал и уложил заранее. Даже перелил часть водки из бутылки, оставленной дядей Олегом, в небольшую двухсотпятидесятиграммовую фляжку и весь находился в состоянии готовности “ноль”. Не люблю, знаете ли, метаться в последний момент, лихорадочно соображая, всё ли взял. Предпочитаю иметь в делах запас по времени, но одно дело торопить не стоило, дабы не вызвать ненужных подозрений. Делом этим был контрольный звонок моей жены с работы.
Как я и ожидал, жена позвонила очень близко к одиннадцати. Ожидание не помешало мне одеться и приготовиться к уходу из дома. Я коротко доложил своей половине о домашних делах, она сообщила о жгучем желании оказаться дома и отказалась от моих услуг по выполнению этого её желания. В конце разговора я очень убедительно зевнул и заверил жену, что немедленно ложусь спать, как она и распорядилась…
Ещё во время разговора я отключил у телефона звонок, так что, положив трубку, я подхватил сумку и покинул квартиру.
Дядя Олег ждал меня у подъезда на каком-то старом раздолбанном синем “Москвиче”. Усаживаясь на заднее сидение, я вместо приветствия спросил:
- Угнал?
- Зачем так говоришь?!! – возмутился дядя Олег. – Взял. Поставлю на место, и все дела! Я её даже заправил.
- А мы на этой колымаге…
- Успеем! – заверил меня дядя Олег.
- Я хотел спросить – доедем ли мы…

… Мы доехали. И даже менты на Новом мосту не обратили на нас внимания. Дядя Олег немного покружил по тёмным улицам Трусовской стороны, потом дома закончились.
- Кладбище… - немного придушенным голосом объявил остановку дядя Олег…

…Если уж быть честным до конца, то меня всё это дело страшно разозлило! Мягко выражаясь. А как бы вы хотели? Заварил кашу дядя Олег? Он! Так почему, спрашивается, он удобно сидит в машине, а я на голой земле лежу, упираясь фейсом в бетонное основание кладбищенской ограды? Потому что он до коликов мертвяков боится? Так я их боюсь ничуть не меньше! Всё время хочется выглянуть из-под простыни – не тянутся ли ко мне через забор костлявые руки…
Про простыню это я сам придумал. В смысле, как защиту от комаров. Комаров, правда, нет, а я – вот он! Лежу под забором, дебил дебилом, уже саваном прикрытый, жду чего-то. И, главное, чувство такое, как будто бы лежу я на хорошо налёжанном месте и не в первый раз… То есть не лично я, а как бы я здесь не первый лежу, и, вообще, что я здесь не один...
Такие вот были тогда у меня очучения. Да-а!
И тут меня за руку кто-то ка-ак дёрнет! Я со страху-то на ноги вскочил, занял первую Оборонительную Позицию, чтоб, значит, удобнее было в сторону отпрыгнуть и к машине бежать. Гляжу: парень, вроде как молодой, передо мной стоит, зубами сквозь какую-то дымку на лице сверкает. Улыбается мне, а может, надсмехается, гад! Ну, из первой-то ОП можно противнику для начала и по зубам съездить, а уж потом бегать по пересечённой местности…
Мысли вихрем пронеслись в моей голове, а за извилины зацепилась лишь одна. Она-то, мысль, и показала мне в красках, что стою я не по ту сторону кладбищенской ограды, по которую следовало бы, а за спиной улыбчивого молодого человека, по территории кладбища, шатается чёртова прорва народа. Я уже начал поворачиваться, чтобы оглянуться, когда молодой человек схватил меня за руку и как-то жалобно вскрикнул:
- Не надо!!!
Судя по интонациям его голоса, он собирался сильно расстроиться, хотя явных причин для этого я ни спереди, ни сзади не видел, а вот машину и сидящего в ней дядю Олега я успел рассмотреть очень даже хорошо. Он курил и смотрел куда-то мне за спину, без особых эмоций в глазах, если вычесть обыкновенный страх. Ещё я приметил, что совсем недалеко от меня несколько каких-то странных серых существ, вцепившись в прутья кладбищенской ограды, плотоядно пялятся на дядю Олега.
- Не надо оглядываться… - каким-то просящим голосом повторил молодой человек, стоящий передо мной. – Ворота кладбища закрыты. Так что вашему спутнику ничего не грозит.
- Чего бы это… - попытался я отстоять свои права, уже понимая, что всё не так. Ну, может, не совсем всё… Но в той кромешной темноте, в которой я пробирался от машины до кладбищенской ограды, разглядеть дядю Олега я никак не мог! Это я понимал. Тогда чего говорить о том, что я ясно видел перед собой кладбище и толпы гуляющих по нему людей? И откуда они здесь?
- Меня называйте Мак, – то ли попросил, то ли представился молодой человек.
- Да хоть Мак-Лауд! – проявил я добрую волю. – Только вот голос я Ваш не узнаю что-то…
- Голос тот же! – заверил меня собеседник. – Это у Вас восприятие немного изменилось. Давайте-ка вот масочку на лицо накинем… Принято у нас так, а Вы здесь, в некотором роде, нелегально, так сказать, в обход Законов Бытия…
Он быстро, я и увернуться не успел, накинул мне что-то на голову, но, правда, видимость не ухудшилась. Тут я приметил, что у большинства совершающих променад личностей лица прикрыты чем-то эдаким… Не совсем понятным. А среди тех, кто лиц не прикрывал, попадались такие рожи!.. До сих пор при этих воспоминаниях мороз по коже продирает!
Мак проследил направление моего взгляда и довольно неприязненно сказал:
- А! Не обращайте внимания! Это наши местные хипари тусуются. Из движения “Открытое лицо”. Бог им судья! – и без перехода продолжил: - А Вас мы будем называть Александр. Годится?
- Не годится! – запротестовал я, вспомнив дядю Сашу, Компанцева. – Не хочу так называться!
Ну, действительно, сами подумайте! Дня не проходит, чтобы я его, Компанцева, удавить не пожелал бы! Или предать какой другой мучительной смерти. А здесь, получается, меня его именем называть будут?! И где?! На кладбище! Как же я потом смогу молнии на его макушку призывать? Да и вообще на фига мне здесь задерживаться и как-то называться?
- Зови меня – Джо. Если уж совсем неймётся, – предложил я и полез в карман. – Я всё принёс. Забирай, и разбежались…
Но Мак упёрся, как осёл! Хотя, конечно, формально он был прав: договаривались, что я буду помогать ему в течении двух часов. Так-то оно так! Но меня никто не предупреждал, что придётся бесплатно лицезреть такие замечательные рожи, да ещё и находиться среди них! Для поддержания имиджа я чуток поспорил и малость покапризничал, но не много. Совсем чуть-чуть. Как я уже упоминал, правда была не совсем на моей стороне.
- Ну, вот что, товарищ Мак Лауд! – попёр я на него. – То, что я вижу, я не могу понять, и это мне не нравится! Маски какие-то… Рожи… И ты говоришь, что это местные гуляют? Убей меня Бог, ежели я когда-нибудь на улице такое безобразие видел!
- Всё очень просто! Всё объясню! – пообещал Мак, вцепившись в мою руку и увлекая меня куда-то вглубь кладбища. – Только божиться здесь не следует…
И ведь объяснил же! Связно и доходчиво. Но уже под землёй. Натурально! Мы в неё медленно так погрузились, как по ступеням невидимого эскалатора. И обуял меня страх: всю дорогу я порывался бежать назад и отбивался, а Мак меня успокаивал, говорил, что это абсолютно безопасно и очень удобно. Потом Мак беспрерывно говорил, пытаясь отвлечь меня от негативных мыслей, а у меня было такое чувство, что мы несёмся куда-то под землёй, как в метро, но без всяких там рельсов и туннелей…
Из-под земли мы вылезли в довольно-таки симпатичном местечке, среди зелёных холмов, покрытых, как язвами, мелким кустарником. Мак моментально исчез, по-моему, он опять нырнул под землю, а я присел отдышаться на одиноко торчащий камень, но очень скоро, обнаружив, что не запыхался и даже не вспотел, решил воспринимать всё происходящее, как должное.
Надо отметить, что зелёные холмы окружали меня только с трёх сторон, а с четвёртой, метров на тридцать-сорок ниже под обрывом, бились о скалы океанские волны. Ну… Может быть, и не совсем океанские, но очень похожие. Океана-то, как такового, я ведь никогда не видел.
Однако на камешек этот я присел отнюдь не любоваться океанскими видами. Мне необходимо было привести в порядок свои мысли. И, надо отметить, мысли не весёлые. Получалось - если верить болтовне Мака – яблок спокойно пожрать и после смерти не дадут. Даже если умереть честным и счастливым.

Как философски заметил мой Мак Лауд: “Смерть, она ни чуть не лучше жизни. При этом то, как хорошо ты жил, особой роли не играет.” Ещё Мак сказал, что всё окружающее больше всего напоминает ему колоссальные очистные сооружения, в том смысле, что, миновав их, где-то обязательно выплывешь. Но вот где и когда?
- Понимаешь, Человек приходит сюда, отягощённый своими делами, мыслями, сомнениями… - толковал мне Мак там, под землёй. – Грехами, по-вашему. А здесь, если разобраться, условия существования куда как более жёсткие, чем при жизни. Хотя… Медленное угасание, как ни странно, и в этом мире многих устраивает. Но если пытаться двигаться вперёд, бороться… Возможностей для этого вполне хватает! Можно заняться самосовершенствованием в науках, но для этого голова нужна большая, и, если уж Бог не дал способностей, то и ловить в этой области нечего. А можно подвизаться в сфере услуг, как я. Тоже, кстати, очки идут… Главное, что-то делать, а то начинаешь как бы медленно растворяться и исчезать… Наблюдатели, правда, задолбали в конец! Но тут, как и при жизни… - Он вдруг развеселился. – Дал на лапу, кому следует, и можно слегка смухлевать, как и в Вашем случае. Была бы выгода!..
Безрадостная рисовалась картинка! Рушилась вековая мечта всех времён и народов – отдохнуть после смерти по полной программе. Я-то как думал? Облака, яблочки, мраморные скамейки на садовых дорожках, музычка, баня по субботам… Желательно, общая. А тут у нас на Том Свете что в активе осталось? Вечный бой с утра до вечера, куча страшно озабоченных начальников над головой, взятки и весьма туманные перспективы… Так это мы уже проходили, да и сейчас так живём. Ну, и на фига козе баян?..

…Мои печальные мысли о трудностях загробной жизни были грубо прерваны чьими-то нежными прикосновениями около пупка. Первое впечатление обычно самое верное, вот и я не был обманут: задумчивого меня кто-то нагло шмонал, то есть – обыскивал. При этом рука, как я уяснил, исходя из первичной траектории, точно была не женского пола. За моей спиной раздалось явственное разочарованное хмыканье, сопение, и лёгкие пальцы отправились в очередную кругосветку по моему поясу.
Чего я никак не мог взять в толк, так это того, что было искать у меня в районе пояса? Талию? Так спросил бы у меня, если уж самому лень глаза открыть и посмотреть. Рисковать так не пришлось бы, да и посмеялись бы вместе. А этот, за моей спиной, уже не рисковал, он просто наглел! Добравшись до язычка “молнии” на моих брюках, пальцы потянули его вниз…
Вообще-то я не ханжа и, в таких делах, признаю право добровольного выбора за всеми, включая и себя. И пусть мы, гетеросексуалы, составляем теперь сексуальное меньшинство, и по виду отличить нас от основной массы нормальных людей нелегко, но лицам другой сексуальной ориентации, просто так, без моего согласия, воли рукам давать не следует! Беречь надо ручки-то!
Я аккуратно прихватил кисть руки, шарящей у моей ширинки, и сильным рывком выдернул из-за спины нечто килограммов на десять. При ближайшем рассмотрении то, к чему крепилась длиннющая рука, оказалось маленьким торсом на коротких кривых ножках, увенчанным относительно огромной головой. Голова клацнула зубами и потянулась к моей руке. Что-то подсказало мне, что тянется она к руке не для поцелуя.
Вскрикнув от страха, я рванул за руку этот организм и принялся раскручивать его вокруг себя. Для необразованных поясняю: в детстве среди наших пацанов бытовало мнение, что если схватить за хвост ядовитую змею и крутить её вокруг головы, то она укусить не сможет. Лично мне, учитывая прослушанный курс физики, это кажется бесспорным и очевидным, хотя сам я проделать этот фокус не пытался. При случае – рекомендую. Говорят, что это абсолютно безопасно.
Как говаривал старшина на заставе, где проходил срочную службу дядя Олег: “Не надо иметь семи пяток во лбу”... Это я к тому, что сам по себе я ни в коей мере не Геракл, и нетрудно догадаться, что долго крутить вокруг головы груз в десять килограммов не способен. Поэтому уже на втором обороте я, памятуя о зубах кружащего вокруг меня визжащего урода, начал прикидывать, как бы привести его траекторию к камню, на котором я до этого сидел. Задача не казалась мне особенно сложной, и я приступил к её выполнению, но всё испортил Мак.
- Нет!!! Не надо! – заорал он, чуть ли не прямо мне в ухо.
От неожиданности я ослабил хватку, добыча выскользнула из моей руки и, описав короткую дугу, шмякнулась выше по склону холма. Там она почему-то не задержалась и покатилась обратно, пристукивая на ходу своей длинной рукой. Мак, кудахтая, как наседка, бросился останавливать этого несуразного колобка, промахнулся и пришлось вмешаться мне: я наступил на него, в смысле – колобка, из чистого человеколюбия, чтобы Маку не пришлось прыгать за ним с обрыва в океан.
- Вы хотели ударить его о камень?!! – больше утвердительно, нежели вопросительно завопил Мак. – Нам только несчастного случая и жалобы не хватает!.. Зачем?!
- А зачем эта тварь мне всё пузо ощупала и ширинку расстегнула? – спокойно парировал я и добавил с угрозой в голосе. – Да у нас за такие дела знаешь, что бывает?..
Мак выдернул скулящего уродца из-под моей ноги, как смог почистил и, демонстрируя его мне, воззвал к моей совести:
- Ну, как Вам не стыдно?! Посмотрите, что от него, бедняги, осталось! Не щупал он Вас! И в мыслях такого не держал! – Уродец на руках Мака согласно кивнул. – Он просто бывший карманник, делать больше ничего не умеет… Кошелёк он, бедолага, искал на Вашем поясе, а карманов в его время ещё не было…
- Да-а-а? – недоверчиво протянул я. – Так что ж? Выходит этому зайцу лет триста?!
- Да уж, пожалуй, поболее будет! – заверил меня Мак и сунул мне урода под нос. – Погладьте его! Он очень ласку любит!
Не без омерзения я провёл рукой по морщинистой черепушке уродца и почувствовал лёгкое ответное прикосновение к своей груди. Голова осклабилась в улыбке и довольно хрюкнула. Мак поставил его на землю и слегка подтолкнул:
- Ну, беги-беги! Скоро начнётся…
Уродец-карманник покатился куда-то за холм, а я только через некоторое время осознал, что мой нагрудный карман более не отягощён фляжкой с водкой. Маку я про это ничего не сказал…

- …Такое дело провернули!.. – причитал Мак. – Всё может рухнуть!.. Всё! Они же, как дети!.. О них заботиться надо!.. А Вы!.. Здесь же стукачей полно. Да ещё наблюдатели…
- Я сюда не просился! – решительно обрезал я скулёж Мака. – В делах Ваших особо не шарю и попрошу на меня не наезжать! Что обещал, то я сделал, а Ваши трудности пусть останутся Вашими! Вот…
И я начал выкладывать из карманов на камень лазерные диски и магнитофонные кассеты. Мак обречёно махнул рукой и, как по сигналу, рядом возник очередной персонаж. Слава Богу, у этого хотя бы тело было пропорциональное! И всё же что-то в нём было не так… Я уже не говорю о том, что мне всё время чудился запашок эдакий… Но это, я думаю, от Лукавого…
- Ё-моё!!! – взревел вновь прибывший, пытаясь разом сгрести всё, что я выложил из карманов. – Ништяк музон!.. Конец Света!.. Полный обрыв!..
- Это наш ди-джей Долбе… Тьфу! Придумал себе имечко! – представил его, слегка поморщившись, Мак. – Говорят, что он лучший здесь, в своём роде. Классно зажигает…
- Подари! – зарычал ди-джей, напирая на меня и сжимая в руках диски и кассеты. – Буду помнить по гроб жизни!..
Я уже начал прикидывать – не остановить ли мне этот танк щелчком по лобовой броне, но меж нами, что-то почувствовав, протиснулся Мак.
- Отстань от человека! – строго скомандовавал он. – Время ограничено, так что поспеши!
И тут во мне, как всегда невовремя, проснулось далеко не самое моё лучшее чувство – доброта.
- Да пусть забирает! – неожиданно для самого себя заявил я. – Он ди-джей, ему нужней!
Попятившийся было набычившийся ди-джей, видать, не поверил своим ушам.
- Серьёзно? Без балды?!
Тут, слава Богу, что-то толкнуло меня слегка смухлевать, и я сказал:
- “Пинк Флойд” и “Элис Купер” не мои…
- Этих верну дня через три! – пообещал, пятясь, ди-джей. – Или – четыре… Зуб даю!
- Он вернёт! – подтвердил Мак.
Ди-джей мгновенно исчез без звука и запаха. Забегая вперёд, скажу, что слово своё он сдержал: и “Элис Купер”, и “Пинк Флойд” через неделю оказались на своём месте. На лазерных дисках. Я их и сейчас слушаю. А вот остальные диски и кассеты злобный дядя Саша Компанцев, после внимательного изучения, назвал “жалкими кусочками жалкой контрафактной пластмассы, без капли информации”. Ну, разве после этого он не злыдень?!
- Мак! Похоже, что у Вас с дисками туговато? А? – спросил я.
- Не то слово! – охотно согласился Мак. – Совсем плохо с музыкальным оформлением. Ведь телефон или там радиоприёмник каждый дурень в гроб сунуть норовит! С куревом тоже особых проблем нет. А вот музыкальные записи…
- Да-а! Бизнес здесь на этом делать можно! А если ещё наладить просмотр видео… - неосторожно замечтался я.
- Вот бы и взялись! – подхватил Мак. – Мы бы с Вами сработались!
- Щаз! – спохватился я и затряс головой, изгоняя из неё глупые мысли. – А расплачиваться Вы за услуги костями будете? Да и домой охота! Мрачновато здесь у Вас…
- Ну, чему быть, того не миновать! – вздохнул Мак. - Жаль, конечно. Но ещё встретимся. Глядишь - и поработаем вместе. Кстати! Хотел, в качестве компенсации за беспокойство, кое-с кем Вас познакомить…
И Мак повёл меня от океана вверх по склону холма.
Когда мы перевалили гребень, я остановился и застыл, как Соляной Столб. И было от чего! Перед нами простиралась огромная долина, уютно лежащая меж холмами. Дно долины, как собственно и склоны холмов, здесь были не зелёные, а какого-то грязно-серого цвета и беспрерывно шевелились. Вглядевшись, я понял, что вся эта серая масса в основном состояла из кошмарных уродов, не превышающих размерами колобка-карманника. Были здесь и более крупные существа, но они как-то терялись на общем фоне.
В последний раз я видел подобную толпу на концерте группы “Квин”. По телеку, понятное дело, не “в живую”. Но только “серых” раз в десять побольше, чем наших, было.
Не знаю отнимался ли у меня язык, не успел я это проверить и спросить у Мака, что происходит, но, как ни странно, просветил меня на эту тему наш знакомый ди-джей.
- Здорово, козлы!!! – пронёсся его рёв над котловиной, и серое варево в долине отозвалось криками и визгом. – С вами я! Лучший ди-джей Этого Света – Долбень! Ну что, обломки уродов и куски разложенцев, оторвёмся по полной, как мама не велела?!!
- Д-д-а-а-а!!! – взвыло в котле меж холмами, и зазвучала музыка.
Я не являюсь противником музыки вообще и даже не против громкой музыки… Я против того, чтобы меня колотили по голове и вбивали в неё гвозди, пусть даже и звуковыми волнами. Положение спас Мак. Он очень оперативно взмахнул рукой, и мне в каждое ухо воткнулось по ватному одеялу. По крайней мере, я так ощутил перемену в давлении на свои барабанные перепонки. Одновременно до меня дошло, что звуки, которые едва не свергли меня в могилу, издавал бессмертный Фредди Меркьюри со своей командой. Я очень удивился этому своему открытию, так как опознать его, при такой адской мощности, я бы не смог ни на Том Свете, ни на Этом.
Пока я разбирался в своих ощущениях, Мак Лауд свистнул, и к нам приблизился несколько более пропорционально сложенный тип, нежели остальные. Синий кафтан частично скрывал наготу его тела, сапоги с ботфортами – ноги, а на голове красовалась чёрная флибустьерская шляпа. Лица было не разобрать.
- Мой помощник по безопасности. Бывший пират, – ткнул в него пальцем Мак.
- Гарри Кровавая Рука! – представился подошедший и приподнял шляпу.
- Неуловимый Джо! – в тон ему буркнул я и отсалютовал рукой жестом, занимающим среднее место между отданием чести в армии и индейским приветствием. Мне очень хотелось что-нибудь ляпнуть по поводу чистоты рук Гарри, но я сдержался и промолчал.
- На его совести сотни загубленных жизней, но он встал на путь исправления и видишь, как хорошо сохранился… - распинался Мак Лауд.
Какую реакцию ожидал увидеть Мак, не знаю, только мне вдруг стало как-то грустно и обидно. Получалось, что здесь не только с яблоками полный туган, но и обыкновенной справедливостью не пахнет. Выходит, можно в жизни таких делов наворочать!.. А потом – “встал на путь исправления” – и все дела! А особо предприимчивые шакалы, значит, и вовсе пролезут наверх по тайным тропам да по льготному тарифу. И какое-то чмо скажет с трибуны: “ Плохо работаете!.. Светлое Будущее – оно впереди!..” Прав Мак! Это какая-то канализация, а не жизнь. Полный отстой…
- Домой хочу! – выдавил я из себя, и Мак только согласно кивнул…

…Перед самым уходом с этой жуткой дискотеки, когда Мак закончил раздавать распоряжения своим сотрудникам, я спросил:
- А где это Вы столько убогих уродов набрали? Вероятно, все старые кладбища перетрясли!
- Да ну! – рассмеялся Мак. – Скажете! Да у нас места на три дискотеки вперёд расписаны! Лишь бы гладко всё прошло. Знаете, сколько очков начисляют за возню с такими вот?.. Ха! Да у меня у всей команды статус за одну дискотеку так подскочит!..
Мак от возбуждения захлёбывался, и даже его походка изменилась: он начал мелко семенить ногами. Мы были уже под землёй, когда он снова засмеялся и сказал, поясняя свой смех:
- А старые кладбища трясти особенно не пришлось. “Старичков” на этой дискотеке – четверть, ну, в крайнем случае, треть. Остальные, как Вы говорите, “уродцы” – самый свежачок! Только что от вас. А что выглядят так – не обессудьте! Каковы интересы, таковы здесь и рыла! Пиво, танцы, наркота… Я бы и Вам-то не советовал особенно сильно в зеркало вглядываться…
Он замолчал и опасливо посмотрел на меня. Видать, пожалел, что лишнего наговорил, но это как глянуть. В корне мертвяк был прав! У нас ведь как? Пивка иль водочки хватанул, косячком сверху отлакировал, на мотоцикле покатался или помахался с кем на улице… Столб или бейсбольная бита – хлоп! – и ты уже на Этой дискотеке… Правда, в слегка укороченном и помятом виде…

…Мы шли по центральной аллее кладбища к воротам, и те, кто прогуливался здесь же, уже не вызывали у меня такого ужаса и омерзения, как при первичном контакте. Привык. Но и осознавать, что таких рож при жизни я на улице не увижу, было приятно. Как ни крути, а внешняя оболочка, она многое значит!
Мак по-своему истолковал взгляды, которыми я ощупывал встречных.
- Не беспокойтесь! – заверил он. – Знакомых или родственников Вы здесь не встретите. Мы об этом позаботились! Законы Бытия можно обойти, на это ещё закроют глаза, а вот нарушать…
Чисто в целях поддержания разговора и без всякой задней мысли, я спросил:
- А где это мы были? Океан, зелёные холмы…
- Шотландия. Понравилось?
- Красиво! Жаль, побывать не придётся, – посетовал я и блеснул интеллектом. – Виски шотландское… “J and B”…
- Побываете ещё! – убеждённо сказал Мак. – К нам попадёте – везде побываете! А вот алкоголь… Знаете, сколько мы времени потратили в поисках места для дискотеки? Чтобы даже заброшенных подвалов со спиртным и близко не было!
Мак придвинулся ко мне вплотную и заговорил быстрым свистящим шёпотом:
- Ведь эти бараны… Ну сколько они весят? Им же по одной капле – за глаза хватит!.. А им, недоноскам, по чуть-чуть вмазать, и они моментально передерутся!..
И тут же, тем же шёпотом, продолжил совсем уже из другой оперы:
- А хотите, я Вам вампиров покажу? Самых настоящих! По крайней мере, осмыслите факт их существования там, на Вашей Стороне. Как я понимаю, Гарри Кровавый Вас особо не удивил. Пойдёмте!
Мак потащил меня в сторону от главной аллеи, одновременно погружаясь в почву. Вероятно, он принял моё молчание за удивление фактом “существования вампиров”, но это его откровение, вместе с Кровавым Гарри и очень многими другими вещами, в настоящий момент были мне, так сказать, по барабану. Я судорожно пытался подсчитать в уме, сколько капель водки может содержаться в двухсотпятидесятиграммовой фляге…

…Нужную могилу Мак нашёл далеко не сразу. Он тащил меня вслед за собой, тыкался то в одну сторону, то в другую, совал свою и мою головы в каждый встречный гроб и бормотал себе под нос:
- …Не то. Опять не то… Ага! Наверняка вот здесь!.. Нет…
От одного вида того, что мелькало перед моими глазами, меня мутило, и всё моё существо порывалось бежать сломя голову, но Мак, крепко держа меня за руку, увлекал меня всё дальше, попутно озвучивая цель похода:
- …Вампиры, они разные бывают. Длинные клыки – это в их сущности не главное, но зато они, клыки, есть у всех.
- Мне такие люди в Погарском районе Брянской области попадались. С длинными зубами… - борясь с головокружением, сказал я.
- Живые? Да, это тоже разновидность. Не то… Но они не опасны. При забое свиньи ухо опалённое погрызут или хвост… Не то… Поджарки из печени, колбаски кровяной навернут, и им хватает. Таких в средней полосе России – хоть пруд пруди! Я Вам останки других живых вампиров показать хочу. Вот! Кажись здесь!
Мак Лауд сунул голову в очередной гроб и потянул меня за собой. Сопротивлялся я вяло, так как чувствовал себя из рук вон плохо. Если кто не может понять моего тогдашнего состояния – ради Бога! – суньте свою голову в пару-тройку полу истлевших гробов, а потом поделимся впечатлениями. Кстати, в гробу, на первый взгляд, ничего особенного и не оказалось! Хозяин лежал смирно, и я бы сказал: “Время оставило на нём неизгладимые следы”... Не помню, откуда эта цитата. Хоть убей, не помню!
Да! Ещё в том гробу лежали баночки стеклянные с наклейками, а в баночках – зубы. Где два, а где четыре. Я не стоматолог, но могу свидетельствовать, что зубы являлись клыками, и корни этих зубов были почти нормальных, для человека, размеров, в отличие от собственно зубов. Не у каждой большой собаки вы увидите такие клыки!
- Хозяина не опасайся! – хихикнул Мак. – Я его на дискотеку в Шотландию пристроил. Он сам – стоматолог. Как раз этих Ваших вампиров обслуживал. Зубы вампиру стачивать бесполезно – растут, как у кролика, – так этот тип придумал клыки удалять и ставить на их место искусственные протезы. После подобной операции такого живого вампира почти невозможно отличить от обычного человека.
- А как же они кровь пьют? – засомневался я.
- Им простая кровь не нужна… - тихо сказал Мак. – У них тип питания другой. Власть им подавай над людьми, возможность унижать, помыкать. Ну, ясное дело, тут и без крови не обходится! Реки текут… Да они и здесь, у нас, устраиваются – лучше некуда.
- Что-то я на улицах длиннозубых не видел…
- Видеть-то видели. Только глаза они людям отводят, как и любая нечисть, и держатся стаей… Стоматолог-то свою коллекцию в могилу забрал, значит кто-то другой их теперь пользует. Ты к надписям на наклейках присмотрись! Глядишь, и фамилию знакомую встретишь…
Я, с дури-то, и глянул! В результате совсем мне плохо стало. Аж в глазах потемнело! Как до ограды кладбищенской добрались – вообще не помню, но на несмелое предложение Мака: "Поработаем ещё вместе? В своё время пригодится…" - я ответил категорическим отказом:
- А пошёл бы ты … …! Условия договора выполнены, и продлять его я не намерен! Понял?!
- Понял, – печальным эхом отозвался Мак. – Жаль, конечно! Но… Договор выполнен, и я претензий не имею!
И подумалось мне: хорошо-то как, что не знает он ещё о той бутылке. О том, что его любимый карманник водку у меня умыкнул.
В следующий момент Мак сделал мне мастерскую подножку. Уверяю вас – справиться со мной, по многим причинам, не так-то уж и легко, но подобной подлости я от Мака не ожидал, потому и лопухнулся. По возможности сгруппировавшись и ожидая удара о бетонное основание кладбищенской ограды, я полетел вниз…

…Болела спина. Но не так, как при радикулите, если кто меня понимает, а просто болела. Еще рука не желала разгибаться в локте, дышалось с трудом, и вообще хотелось лечь и умереть. Хотя, ложиться, кажется, было и ни к чему.
Откинув простынь с головы, я попытался подняться. По большей части мне это удалось, но вот добраться до машины, без помощи подоспевшего дяди Олега, я уже, скорее всего, не смог бы. Белов затолкал меня на заднее сиденье, вскочил в машину сам и рванул с места со всей скоростью, которую позволил ему развить старенький “Москвич”.
Свою торопливость дядя Олег объяснил, когда мы уже были на шоссе. Ему, видите ли, всё время, пока он меня ждал, казалось, что кто-то наблюдает за ним из-за ограды кладбища и облизывается. Что я мог ему сказать? Я-то знал это точно!
- Ты всё лежишь и лежишь, не шевелишься… - говорил дядя Олег, сворачивая то в один проулок, то в другой. – Но мы ж договорились, что я не лезу два часа и пятнадцать минут… Темень! Только простынь твою у ограды видать. И взгляды эти… Б-р-р-р! Даже собак не было. Приехали! Вылазь…
- Где мы? – спросил я, так как точно знал, что мост через Волгу мы не переезжали.
- Здесь мы поменяем машину. Не беспокойся! Мы оставим её там, где её сразу увидит хозяин. Он ещё спасибо скажет за топливо и уход…
Разговаривая со мной, дядя Олег тщательно протирал тряпкой машину изнутри.
- Ты угнал две машины?! – восхитился я.
- Три, – скромно уточнил дядя Олег. – Надо бы четыре, но я не успевал…
- А на фига такие хлопоты? – спросил я. – И одной машины было бы за глаза.
- Не скажи! Вдруг следом увяжутся…
Я как-то очень ясно, в ярких красках, представил себе, как тёмной-претёмной ночью мертвяки рядами маршируют по мосту через Волгу, а менты косят их беглым автоматным огнём, скрываясь за бетонными плитами блок-поста. Во, картинка!
- Да я, вроде, ничего такого не сотворил, чтоб они за нами… - не очень уверенно начал я.
- Ничего! Бережёного Бог бережёт! Ты лучше скажи мне вот что… Звонить больше не будут?
- Не должны…
Дядя Олег не соврал. Машину мы поменяли ещё раз, но уже на левом берегу Волги.
Сделав довольно большой круг по Жилгородку, дядя Олег припарковался среди гаражей рядом с моим домом. Пока он протирал салон и ручки дверей, я доковылял до лавочки, закурил и, вытащив из кармана фляжку, отхлебнул из неё добрую порцию. По вкусу это была, без сомнения, водка, но ни жжения в горле, ни тепла в желудке она не вызывала.
- Странно! – произнёс я вслух.
- Что? – спросил подоспевший дядя Олег, отбирая у меня фляжку.
- Водка! – выдал он заключение после того, как расправился с содержимым фляги. – Но какая-то странная… Ни голове, ни ж… !
- Вот-вот! – согласился я, ещё не зная, что полстакана той же жидкости, но из контрольной части, не побывавшей на кладбище, повергнут меня в глубокий сон за три минуты.
- Это всё от нервов! И адреналина… - уверенно заявил дядя Олег. – Как тогда, когда к нам дядя Коля и дядя Саша с тёлками приезжали. Лично меня водка тогда не брала. Как вода…
Он закурил, сел напротив меня и вздохнул:
- Уф-ф! Ну, рассказывай…

…Вы заметили, что стоит только что-нибудь откровенно поведать, кому бы то ни было, как сразу начинаешь об этом жалеть? При этом личность Вашего слушателя не играет никакой роли, и абсолютно без разницы - верит ли он Вам и как реагирует на Ваше откровение. Особенно сильное раскаяние ощущаешь тогда, когда часть информации можно было бы безболезненно придержать, или когда эта информация таит в себе потенциальную угрозу…

…Я рассказал дяде Олегу всё. Включая стоматолога. И, конечно же, тут же об этом пожалел!
- А кто там? Наши местные? Или московская банда? – тут же спросил дядя Олег.
- Наши… - неохотно подтвердил я. – В Москве, я думаю, свои стоматологи пашут без простоев.
- А кто?
- Да ты их чуть не каждый день по телевизору и в газетах видишь… - попытался я отделаться малой кровью.
- Ну, что там за фамилии были? – не отступал дядя Олег.
- Стоп! Назвать фамилии этих нелюдей я тебе, конечно, могу. Хотя ты и сам мог бы догадаться. Как там сказано? “…По делам их узнаете их…” Ну, а если ты по пьяни или по запарке ляпнешь кому-нибудь? – Дядя Олег протестующе замахал руками, но я упрямо продолжил: – Послушай! Вот если я сейчас буду думать об этих… А ты просто будешь сидеть рядом, и потом тебя пристрелят, то я не удивлюсь! Глубину осознал?
Дядя Олег наморщил лоб, затянулся сигаретой, и я так думаю, что осознал. По крайней мере, больше он этот вопрос не поднимал. Правда, когда он смотрит местные новости, то частенько бормочет себе под нос:
- Вот вы где, падлы, кровь пьёте!.. Высоко забрались!.. На этого и не подумаешь…