Sunаторий

Бывают такие моменты, когда хочется забыть о многом, если не обо всем. Когда, смотря на все окружающее вокруг, видишь одну лишь ветвящуюся пустоту, которая разрастается до размеров вселенной. Эта пустота видна даже в людях, ползущих по улице, в их походке, в их мимолетных глазах и в их словах, которые вязнут в этой пустоте, в этом ничто.
В такие моменты ты сознательно отторгаешь весь мир, стараясь не соприкасаться с этой пустотой. Почему-то не хочется видеть солнечный свет, и ты задергиваешь шторы на окне. Мысли с огромной скоростью проносятся у тебя в голове, но ты успеваешь только лишь задеть их мутный след. Простое созерцание становится любимым занятием, и вся жизнь выглядит как… как дерьмовое talk-show, которое смотришь, чтоб убить время; и ты бы рад переключить, да на пульте управления сели батарейки. В такие моменты нужно собраться с силами и… встать и переключить вручную.
И ты снова идешь по улице, и все вроде то же самое, но… ты вдруг замечаешь улыбку случайного прохожего, протянутую именно тебе. И эта улыбка вспарывает всю пустоту, в которой ты тонул. Ты улыбаешься в ответ и тепло проникает в твои глаза. Так запомни же это ощущение. Разве оно не настолько прекрасно, чтоб сделать это?



Ровно 70 лет прошло с тех пор как Виталий Дмитриевич последний раз видел рассвет...
Молодое солнце било по его больным глазам с усердием провинившегося мальчишки, старающегося искупить свою вину...
Слезы проступили на глазах Виталия, но они только отчасти были вызваны ярким светом...
Ведь больше всего он тосковал по этому ощущению полного слияния с самим собой и с природой, которая, вроде как, его окружала...Это ощущение не поддавалось объяснению с точки зрения ни одной из наук...Это ощущение не было частью повседневной жизни Виталия, но он все это время искал возможность ещё раз взглянуть на это великое действо...


Первый рассвет Виталий наблюдал ещё в раннем детстве, когда одной летней ночью ему не спалось - было так жарко, что простынка под ним промокла от липкого пота. Окончательно решив, что заснуть ему не удасться, Виталик вышел на порог своего маленького домика, стоявшего на холме.
С одной стороны холм омывало озеро кристальной чистоты, где Виталик и его отец по выходным удили рыбу, выезжая на лодке прямо на середину огромной водной глади. Отец всё время ругал маленького Виталика за то, что он громко говорит и пугает тем самым всю рыбу. А сам мальчик лишь исследовал поверхность водного мира, и рыбалка, как процесс, его совсем не интересовала. С другой стороны расположился небольшой пролесок, а за ним нежно-девственные поля дикого мака, который благоговейно колыхался под порывами лёгкого ветерка, дующего с озера. Этот ветер часто купался в волосах Виталия, становясь всё сильнее, как будто набирался силы от этого. Может так оно и было, никто сказать точно не в силах.
В ту ночь Виталик сел на берегу озера и просто сидел, почти ни о чем не думая, минут тридцать. Тут он заметил, что стало светлее. Первый лучик Солнца появился на горизонте и полностью захватил внимание мальчика. Очень сильное чувство родилось в его душе, он как заколдованный сидел и смотрел на рождающееся Солнце. В тот момент все, что было для него привычным, все, что его окружало и было ему знакомым просто испарилось в желто-красном свечении огромного небесного диска. Все пропало и мальчику казалось, что только Солнце по-настоящему существует, только Солнце и он. Не было ни ветра, ни температуры, ни страха...Всё, что чувствовал Виталий – это безграничное и безвременное существование своего разума, как чего-то неделимого и полного, как дождевая капля перед ударом о стекло окна в доме грустного человека.
Что было потом, мальчик не помнил: как дошел до дома, как лег в кровать, как уснул. Он хотел рассказать о случившемся родителям, но как ни старался, слов для описания своих чувств он не находил и поэтому молчал.
Чтоб хоть как-то выразить переживания, Виталик начал рисовать. Сначала на рисунках было просто солнце, освещавшее знакомую для него местность, то есть их дом, озеро, маковое поле. Но с течением времени стали появляться незнакомые мальчику места, взятые из его всеохватывающей фантазии. Людей на рисунках не было, потому что он не знал, как изобразить счастье в глазах человека, то счастье, которое испытывал он тем утром, которое испытывала каждая травинка на его рисунках.

На следующий день после своего 11 дня рождения, Виталий сидел на холме, пытаясь запечатлеть волны ветра на маковом поле в своем рисунке. Когда уже почти все было готово, он вдруг почувствовал присутствие другого человека. Резко обернувшись, он увидел девочку лет десяти, рыжеволосую, с зелеными глазами, внимательно наблюдающую за его работой. Она посмотрела на него и улыбнулась, сказав:
-Твой рисунок замечательный, только ветер у тебя получился слишком злой,- сказав это, она развернулась, и, с веселым смехом, убежала в сторону своего дома.
Это была Настя, девочка из соседнего дома. Виталик часто ее видел, гуляющую одной вдоль поля, или сидящую около озера. Она казалась ему грустной, тем более что она была рыжей. Он никогда не видел, чтоб она улыбалась или смеялась. Но сейчас Виталик все еще слышал ее смех, застрявший и бесконечно повторяющийся у него в голове. Этот смех был беззаботным и полон радости. Так может смеяться только ребенок, который счастлив лишь от того, что небо голубое и от того, что, ложась спать, он знает, что завтра будет еще один день. Он улыбнулся сам и постарался, как мог, исправить свой рисунок.
Вечером Виталик долго сидел у окна и ждал, когда Настя выйдет прогуляться вдоль поля. Когда он увидел ее, она была так же грустна, как и всегда. Он взял свой рисунок, вышел из дома и пошел к ней навстречу.
-Привет,- крикнул Виталик и подбежал к ней.- Я исправил ветер. Хочешь посмотреть?
Настя подняла голову, и он увидел ее красные от слез глаза. Мальчик растерялся и не знал что сказать, ни одно слово не приходило ему на ум. Она посмотрела на него пустым взглядом. Он же увидел в нем дождь, мелкий, моросящий, который наполнял ее душу грустью и болью. Она снова опустила глаза и, не сказав ни слова, побрела домой.
Виталий так и стоял, промокнув до нитки под дождем ее глаз. Он поклялся себе, что поможет Насте. Он сделает так, что она будет всегда улыбаться. Он хочет слышать ее смех.
Он побежал вслед за ней и быстро догнал ее.
-Настя!- громко сказал он за несколько метров до нее.- Настя!
Она остановилась.
-Не подходи ко мне,- с острым, как игла, равнодушием сказала она.
-Настя, что с тобой случилось?
-Я же сказала, уходи!- развернувшись к нему лицом, крикнула девочка и тут же упала на колени и заплакала.
Он подбежал к ней, подхватил ее на руки и обнял, по-детски смущаясь, но тут же отогнал от себя всю неловкость, понимая, что он должен ей помочь.
Когда Настя успокоилась и перестала плакать, она рассказала ему, что ее родители все время ругаются, и она чувствует в этом свою вину, поэтому она все время грустна. Ей казалось, что они ее не любят, и она хотела исчезнуть, просто испариться, чтоб больше не слышать всех этих криков и плача мамы.
-Я им не нужна, Виталик. Лучше бы меня не было,- с грустью сказала она.
-Не говори глупостей, Настя. Они тебя любят, просто взрослые часто ругаются из-за всякой ерунды. Из-за денег, из-за работы, из-за немытой посуды. У них куча причин.
-Ты так думаешь?
-Конечно! Спроси сегодня у них, любят ли они тебя, и если да, то почему ругаются.
-Хорошо, я спрошу. Ну, мне пора. Пока, Виталик.
-До завтра, Настя.
И они разошлись по домам.
С Настей он не виделся около недели. «А вдруг родители и вправду ее не любят»,- думал он про себя, - «и они увезли ее отсюда, чтоб она им не мешала?. Если это так, то я попрошу маму и папу, чтоб они забрали Настю к нам. Здесь она будет счастлива!»
Он приходил к ее дому, но там никого не было.
Ночами Виталик плохо спал. Мысли крутились вокруг него, мысли об этой рыжей девочке. Мальчик вспоминал ее лицо, озаренное улыбкой, и ему становилось радостно и легко. Потом он вспоминал дождь в ее глазах, и у него щемило сердце от страдания. Да, он сочувствовал ей, ее боль была и его болью.
В одну из таких ночей Виталик услышал стук в окно. Он посмотрел на часы – на табло зеленым светом горели и освещали пространство комнаты цифры 0, 2, 4, 3. «Настя!», - подумал он, и сердце чуть не захлебнулось от волнения. Вскочив с кровати, он увидел с другой стороны окна ее лицо, освещенное слабым светом луны; ее зеленые глаза светились так же ярко, как и цифры на часах. Она улыбалась. Виталик открыл окно и в комнату ворвался запах ее волос и ночи.
-Ты был прав, Виталик! Ты был прав! – воскликнула она.
-Что случилось?
-Они и вправду меня любят!
Она залезла к нему в комнату, села на кровать и рассказала, что спросила своих родителей, любят ли они ее и почему все время ругаются. Тогда мама расплакалась, обняла ее, просила простить их, и сказала, что они с папой будут любить ее всегда. А отец гладил Настю по руке и обещал с доброй улыбкой, что никогда они с мамой больше никогда не будут ругаться и кричать друг на друга. А на следующее утро они уехали к бабушке и провели так неделю все вместе, поэтому никого не было дома.
-Я так рада, Виталя! – со спокойной улыбкой сказала Настя после небольшой паузы, смотря ему прямо в глаза.
-Я рад не меньше твоего, Настя, - не отводя глаз, ответил он.
-Правда?
-Да. Я все переживал вместе с тобой.
Сердце Виталика бешено колотилось. Он смотрел в ее большие зеленые глаза и чувствовал что-то странное и непривычное для него. Он хотел быть всегда рядом с ней и защищать ее.
-Знаешь, я чувствовала твое присутствие, там, у бабушки. И мне это помогало. Ты очень добрый, - и с этими словами она быстро поцеловала его прекрасным детским поцелуем, бабочкой выпорхнула в окно и побежала домой.
С того момента они проводили вместе все свободное время. Они смеялись и играли, и, как узнает Виталик уже через много лет, он никогда не был таким счастливым. «Это начало счастья», -думал он. Но ошибался. Ведь только этот короткий миг был счастьем, настоящим счастьем.
Когда Виталику исполнилось 12 лет, его родители переехали в большой город, очень далеко от их домика на холме. Его отцу было предложена высокая должность в какой-то компании и он взял с собой свою семью.
Когда семья Виталия уезжала, Настя смотрела вслед машине и плакала. Плакал и мальчик, махнув на прощание ей рукой. Этот жест его выражал величайшую скорбь. Еще долго он снился им обоим…

В городе Виталик не прижился: друзей у него почти не было, отметки в школе были плохими. Он уговорил родителей съездить на неделю в их домик на холме. Но в доме Насти жили уже другие люди.
Мальчик снова полностью отдался рисованию. Теперь он рисовал лишь портреты Насти. Особое внимание он уделял ее глазам. Он наполнял их глубочайшим счастьем и радовался, смотря на свою работу. Все мамины подруги и папины друзья восхищенно отзывались о портретах. Но мальчику было все равно.
Так прошло четыре года и Виталий начал забывать ее лицо, ее глаза. Они стали расплывчатыми, утратили четкость очертаний и могли вызвать только чувства тревожного отчаяния. Теперь уже юноша, Виталий научился рисовать не только портреты Насти. Он рисовал все, где находил красоту и чудо: почки на деревьях весной, их же голые ветви осенью, растворение сигаретного дыма в воздухе и другие вещи и процессы.
После окончания школы Виталий не захотел учиться в университете, чем сильно расстроил своих родителей. Но он не чувствовал в этом необходимости для себя.
В 20 лет он устроился на работу в издательство иллюстратором, и, став неплохо зарабатывать, поселился в отдельной квартире. К тому времени он уже почти забыл Настю и относился ко всей той истории, как к детским забавам.
Его загадочность, немногословность, плавные черты лица и близкое отношение к искусству привлекали огромное количество девушек разных возрастов и социальных слоев. Он, когда одиночество вбивало в него гвозди тоски, этим пользовался и каким-нибудь случайным утром очередная его поклонница, открывая глаза, чувствовала на своем обнаженном теле его спокойное дыхание. Но он никого не любил.

Виталию было 23, когда местный союз художников предложил ему организовать выставку его работ. Он, не долго думая, согласился. «Может хоть кому-то понравится», - шутил Виталий, сообщая новость родителям.
Результаты выставки превзошли все его ожидания – почти все картины были куплены. Кто-то даже заинтересовался портретом Насти, который он нарисовал в 14 лет. Виталий осведомился у куратора, кто проявил столь странный интерес. Ее звали Полина Авес и она к тому же скупила большинство его работ. Чтоб отблагодарить ее, Виталий пригласил ее на ужин в ресторан.
Она оказалась блондинкой лет 25, с прекрасной точеной фигуркой, серо-голубыми глазами и широкой улыбкой. Увидев эту улыбку, Виталий осознал интимную заинтересованность в этой женщине. Он улыбнулся в ответ и поздоровался с ней:
-Добрый вечер, Полина. Должен заметить, что вы выглядите восхитительно даже для художника.
-Спасибо, - кокетливо улыбнулась она и пригубила бокал вина. – А я, в свою очередь, должна отметить, что восхищена вашими работами в высшей степени. Они заставляют меня, как женщину, чувствовать свою слабость и необходимость в защите.
«Она будет моей», - вдруг подумал Виталий и сам тут же испугался своей мысли. Но желание быть рядом с этой женщиной вернуло их в прежнее русло. Она выглядела сильной, но сама же и взывала о помощи. И Виталий откликнулся.
На следующее утро он варил кофе, чтоб поднести его ей в постель. Когда он вошел, она открыла глаза и улыбнулась ему.
-Кофе для госпожи, - произнес он голосом слуги и положил поднос на кровать.
-Который час? – спросила она.
-Одиннадцать или как-то там.
-Мне нужно идти.
-Куда? – спросил он, недоумевая.
-Просто небольшие дела, – она взмахнула рукой в воздухе и стала одеваться.
Виталий смутился, но не показал этого.
-Я тебе скоро позвоню, - сказала она, поцеловала его в щеку и закрыла дверь.
Весь день он слушал тишину телефона в ожидании звонка от нее. Эта тишина становилась все нестерпимей и он думал сам позвонить ей, но боялся, что она не возьмет трубку, или он все испортит своими бреднями, или он услышит ее голос и она не будет рада его звонку. Виталий решил для себя, что она относится к нему так же, как и он относился к своим поклонницам. Но тут же отказался от этого, обвиняя себя в больном воображении. Он не знал, что предпринять. Ему было больно, но эта боль доставляла ему сумасшедшее удовольствие. К вечеру он уже боготворил ее, хотел быть с ней навечно, пусть даже она будет вытирать об него ноги.
В десять вечера раздался звонок. Он бросился к телефону. Определился ее номер. «Я сейчас ей все выскажу», - подумал он и нажал кнопку ответа.
-Да, - сказал он, как мог равнодушнее.
-Не сердись, зайчик, - по-доброму сказала она, как маленькому.
И тут он понял, что ничего ей не скажет, потому что боится того, что может никогда не услышать больше вот этот вот ее голос.
-Я не сержусь вовсе…
-Ну и правильно. Я скоро буду.
-А откуда ты знаешь, что я дома?
-А где тебе еще быть? – рассмеялась она, но тут же добавила, - художник должен вечером работать, ведь так? Муза уже в пути.
Потом были только гудки.
Каждый день напоминал собой этот разговор. Виталий мучался от ее равнодушия, когда ее не было. Но когда он обнимал свою любовь в ее лице, он совершенно забывал про муки и наслаждался ее красотой, которая принадлежала в те моменты только ему.
Но постепенно звонки от нее почти прекратились и Виталию приходилось самому звонить ей, что вызывало недовольство с ее стороны. «Перестань мне надоедать, или ты потеряешь меня», - сказала как-то она. Слова эти взрезали Виталию сердце. Он долгое время просто прокручивал их у себя в голове, и эмоции, вызванные ими, росли как снежный ком. Он просто взорвался миллионами искр, что еще недавно были костром его любви. Отчаяние взыграло над ним и Виталий, быстро одевшись, поехал к ней домой.
После третьего звонка дверь открылась.
-Тебе чего? – равнодушно спросила она, стоя на пороге.
-Я…Я просто хотел увидеть тебя…Ты мне не звонила…я подумал, что что-то случилось.
-Ну как видишь, я в порядке. Что тебя ещё интересует?
К такому Виталий готов не был. Повисла долгая пауза.
-Что ты молчишь? – спросила Полина с брезгливым нетерпением.
-Можно зайти? – тихо спросил он.
-Зачем?
-Я хочу поговорить с тобой.
-Ты в этом уверен?
-Да.
-Если ты по поводу нас с тобой, то забудь про меня. Иди домой и начни жизнь сначала.
-Но я люблю тебя, пойми. Неужели после всего, что было, ты вот так просто откажешься от моей любви? – Виталий начал тяжело дышать и ладони у него вспотели.
-Угу.
-Ты бесчувственная стерва! – выкрикнул он.
-О-о-о! Мальчик, ты приходишь ко мне среди ночи, да еще и оскорбляешь меня. Знать тебя не желаю. Проваливай!
Она хотела закрыть дверь, но Виталий просунул руку между дверью и косяком.
-Прости меня! – умоляюще воскликнул он. – Не гони, прошу. Делай со мной, что хочешь, бей меня, унижай, только позволь быть рядом.
Это был последний его кинжальный аргумент перед этой дикой пассией.
Она на мгновение скрылась за дверью, и в этот короткий момент Виталий успел искупаться в океане надежды на то, что она сейчас откроет и впустит его, поцелует и обнимет, а он все-все ей простит. И все будет как раньше.
-Ты так меня любишь? – удивленно-нежно спросила она.
«Неужели у меня получилось?», - обрадовался Виталий.
-Я тебя боготворю! – чувственно воскликнул он. – Ты – моя мечта, моя жизнь. Я умру без тебя! Никогда и никого я не любил, и не буду любить так, как сейчас люблю тебя. Прими же мою любовь, прошу. Это же так просто. Я сделаю тебя счастливой и не попрошу ничего взамен! Ты сказала в первый день нашего знакомства, что мои картины заставляют тебя чувствовать себя слабой? Я буду защищать тебя, пусть даже ценой своей жизни, потому что она ничего не значит без тебя.
Повисла недолгая пауза. Сердце Виталия готово было разорваться от счастья, что она примет его и будет с ним, теперь уже навсегда. Через несколько ударов сердца она спросила:
-Ты простишь меня? – ее голос прозвучал так, будто она плачет.
Виталию тут же захотелось просто обнять ее и утешить.
-Конечно, ведь я люблю тебя! Просто впусти меня и забудем обо всем.
-Хорошо…Входи, дверь открыта.
Обезумев и ослепнув от радости и осознания того, что он будет с Полиной, которую он любит всем сердцем, навсегда, он метнулся к двери, распахнул ее и прижал к себе женщину своей мечты. Слезы безграничного счастья обрушились из его глаз. Он начал что-то лепетать, что-то несвязное и бредовое; он гладил ее по волосам, прижимался к ее щеке своей и про себя благодарил Бога, в которого не особо-то верил, за такой подарок.
Тут он зачем-то открыл глаза, просто так, видимо. И так же просто так увидел человек десять, толпящихся в прихожей. И как только он их увидел, все они дико засмеялись. Взгляд Виталия прыгал с одного лица на другое, он ничего не понимал. Этот смех вытеснил воздух и он начал задыхаться. В этот момент Полина оттолкнула его и засмеялась вместе со всеми. Удар о дверь привел Виталия в чувства. Ему захотелось сгореть на месте. Ненависть и отчаяние сменяли друг друга на троне его чувств.
-Ну и придурок! – сказал кто-то из смеющихся.
-Малыш,- сказала Полина сдерживая смех, -дуй отсюда.
Виталий в беспамятстве медленно открыл дверь и оглянулся, все еще не веря в происходящее.
-Да давайте я ему помогу, - сказал кто-то из мужчин и сильно ударил Виталия в лицо.
Это вызвало еще больше смеха, а он тем временем летел параллельно полу и думал, что лучше бы ему сейчас умереть.
-А вот и твои жалкие картины, - донеслось из светлого пятна дверного проема, вслед за чем оттуда полетели холсты.
Потом дверь закрыли и стало темно. Смех все еще доносился из ее квартиры. Дрожащими руками Виталий собрал с пола все холсты и зашел в лифт. Он не знал, что ему делать, куда идти – он все делал автоматически. В лифте он заметил портрет той девочки из далекого детства. «Настя», - еще успел подумать он, садясь в такси, которое скрыло его в глухой темноте тошнотворного города.

С этого момента что-то внутри него умерло. Нельзя было сказать, что Виталий изменился внешне с первого взгляда. Но если присмотреться, то становился заметен его абсолютно отсутствующий взгляд; его лицо, совершенно лишенное танца эмоций; его свалившийся звучал, как смесь стали и пластмассы. Он отказался от окружающего мира, который был ему в тягость. Сам себя Виталий чувствовал только как что-то маленькое внутри своей головы. Это что-то маленькое все время было погружено в свои мысли и ни на что не обращало внимания. Для всего остального его тело создало программу «Усредненный вариант жизни» (сокращенно УВЖ), что-то наподобие частного случая искусственного интеллекта. Эта программа отвечала за связь с внешним миром и помогла ему полностью отделаться от проявления чувств. Нельзя было сказать, что Виталий сошел с ума, скорее он просто не смог оправиться от того шока, в который поверг его поступок Полины Авес. Его друзья пытались ему помочь вернуться к нормальной жизни, но даже самые преданные из них отказались от этой затеи, когда видели, как все их старания с легкостью тонут в луже пустоты его глаз. А сам он был им за это благодарен, но выразить эту благодарность мешала программа. Он больше ничего не рисовал.
Как-то раз, через пару зим после разрыва с Полиной, в его дверь постучали. Он ждал сантехника и только поэтому открыл. За дверью стояла рыжеволосая девушка его возраста с огромными зелеными глазами. «Она очень мне кого-то напоминает», подумал он.
-Кто вы? – прореагировала УВЖ.
-Ты меня не помнишь? – спросила девушка с некоторой надеждой.
«Бог ты мой, да ведь это Настенька», - пронеслось в мыслях Виталия. Он как будто проснулся.
-Не имею ни малейшего представления, - ответила УВЖ.
«Что я говорю такое?» - ужаснулся Виталий, - «а ну перестань!».
«Глупо было полагать, что он меня вспомнит. Но мне нужно было попробовать!»
Девушка грустно улыбнулась и сказала:
-Я Настя, помнишь? Мы были друзьями в детстве. А потом ты уехал.
Он был рад ее видеть. Настя нашла его через столько лет! Виталий захотел расплакаться и обнять ее, но программа подавила все его побуждения. «Да что ты такое делаешь?», - возмутился он, - «хотя бы предложи ей войти!»
На сей раз программа поддалась:
-Ну, раз вы говорите, что были друзьями, то можете войти.
-Спасибо.
Глубоко внутри она уже сожалела, что пришла. Его родители предупреждали Настю, что он в последние годы сам не свой. «Ему стало на все наплевать», - сказала его мать, - «он и с нами совсем не общается. Не удивляйся, если он тебя не вспомнит. Он встречался с одной ужасной женщиной, которая жестоко разбила ему сердце, и он не может от этого оправиться». Но Настя настолько любила Виталия тогда, в детстве, что даже не подумала отступиться. «Конечно, это было давно», - думала она, - «но вдруг все станет, как и тогда, 15 лет назад? Я ведь до сих пор сохранила любовь к нему. Тогда он помог мне, теперь моя очередь» - твердо решила она.
-Ты все-таки не помнишь?
«Конечно, помню!», - мысленно вскричал он.
-Припоминаю смутно, - сказала УВЖ и скривило лицо Виталия.
-Я помню, как вы уезжали, твой прощальный взмах рукой. Знаешь, мы с родителями почти сразу после вас уехали в другой город, - чувствуя неловкость, сказала она. Потом посмотрела ему в глаза и по коже прошел мерзкий холодок, вызванный кинутым в нее ледяным взглядом пустоты. Она поежилась, как бы согреваясь, и отвела взгляд. – Мы жили в Новгороде. Там я окончила университет и сразу приехала сюда. Я надеялась тебя найти, но сначала боялась, что ты меня не вспомнишь.
«Настенька, я так часто думал о тебе», - растрогался Виталий, - «прости, что не нашел тебя сам». Он чувствовал, что все еще любит ее, но не знал, как ей об этом сказать.
-Зачем ты искала меня?
«Боже мой, что ответить?» - ужаснулась Настя и сердце ее чуть не выпрыгнуло. Она представила, как все это наивно и бессмысленно выглядит с его стороны.
-Я…Я все еще люблю тебя, - сказала она прямо и закрыла от страха глаза, дрожа всем телом.
«Боже! Настя, и я тебя люблю! Я так давно…»
-Как наивно и бессмысленно, - прервала насмешливым голосом внутренние излияния Виталия УВЖ, - Это было очень давно и не больше, чем детские шалости. Если ты приходила сказать это, то можешь уходить. Твои чувства не взаимны.
«Заткнись, сука!», - взревел Виталий, - «Настя не слушай этого придурка. Я люблю тебя!».
Настя резко встала и обняла Виталия, и начала быстро говорить, очень чувственно, глотая слезы:
-Я говорила с твоими родителями, и они рассказали, как тебе тяжело после расставания с Полиной. Я знаю, почему ты так холоден, но неужели ты не хочешь чувствовать любовь другого человека и дарить взамен свою? Помнишь, ты мне помог поверить в любовь моих родителей? Ты, можно сказать, мне ее подарил. И сейчас я хочу подарить тебе свою любовь. Я сделаю тебя счастливым и не попрошу ничего взамен.. Мир слишком прекрасен, чтоб заживо хоронить себя в гниющем прошлом, пусть это и позволяет тебе быть с ней. Я никого так не любила в жизни, как люблю тебя. Позволь мне помочь тебе. Прошу, - прошептала она последнее слово.
Виталий, где-то там, в дальних уголках сознания исступленно рвал паутины безразличия, после которых на миг появлялись кровоподтеки чувств, но тут же вырастали новые сети. «Нет, нет, нет, Н-Е-Е-Е-Е-Т», - ревел он, но эха не было. – «Не говори ей, что не любишь, ведь это не так! Я устал жить в мире-без-чувств. Отпусти меня!!!!». Потом он, обессилев, с полными слез глазами, просто смотрел в два экрана своих глаз впереди. И это действительно были экраны. Он будто смотрел сериал про свою жизнь, сериал от первого лица, и, сколько ни кричи главному герою, чтоб он чего-либо не делал, он все равно это сделает, потому что сценарист так запрограммировал его. И ведь сценаристом был он сам. «Прости меня, Настенька», - тихо закричал он и уткнулся лицом в холодный бетон забытья.
Настя выбежала из его подъезда с твердым желанием покончить с собой. Ее лицо все еще обжигал его равнодушный взгляд. «Какая же я дура!», - думала она про себя, - «дура, дура, дура! Столько лет прошло! Но я не смогу жить без его любви…». Был холодно и темно. Она добежала до моста, перелезла через перила и остановилась, смотря вниз и вглядываясь в черную воду. «Я тебя никогда не полюблю, это просто смешно. Ты никто для меня…», - вертелись у нее в голове последние слова Виталия. Она не заметила, как сзади подъехала машина, она была поглощена переживаниями. Лишь когда отец Виталия завел машину и сказал: «Все будет хорошо», она пришла в сознание.
Родители отказались от него, за то, как он поступил с Настей. «Тебя поглотила тоска и печаль, но это не позволяет быть тебе таким бесчеловечным», - сказала ему мать. На что он ответил: «Мне все равно».
С тех пор Виталий для окружающих нисколько не изменился. Стал городским жителем и много раз пересматривал свои взгляды по многим вопросам. Его мир стал безобразно большим и пластмассовым, как огромная кукла, чей образ пошло пародирует настоящего человека.

Виталий Дмитриевич перестал думать о Солнце, перестал чувствовать Его, и даже перестал хотеть думать о Нём. Стал жить как было проще, не пускал никого к себе в сердце, чтоб потом не было больно. Он никого не любил, и никто не любил его.
Он был одинок, но привык. Он положил свои страдания по этому поводу на дно, закопал в ил, глубокого озера, которое считал своей памятью. Надел маску равнодушия и стал жить, не снимая её. Всё шло хорошо некоторое время. Но раны, оставшиеся в его сердце, которое захлёбывалось в безумном кувыркании, всё время давали о себе знать странным взглядом в пустоту, взглядом в прошлое, которого уже нет. Раны не заживали.

Однажды, уже будучи 75 лет отроду, он собрался выкинуть все свои картины, так как они занимали слишком много места. Он попытался поднять всю стопку и перенести к двери, но не удержал и холсты рассыпались. «Черт возьми», - ругнулся Виталий Дмитриевич. Он начал их собирать, но вдруг остановился. Из-под двух холстов с пейзажами, на него смотрели большие зеленые глаза, полные счастья.
«Настя», - подумал он, как обычно в уголках своего сознания. Он возненавидел себя и УВЖ. Он жадно смотрел на этот рисунок в свои два экрана глаз, зная, что сейчас его рука протянется к нему и сомнет, как и все остальные. Да, вот она уже тянется. «Хватит!», - вдруг подумал Виталий Дмитриевич, - «Я могу владеть своим телом. У меня есть чувства. Я люблю!», - закричал он. Рука вдруг остановилась, изображение в экранах зарябило, а потом и пропало вовсе. Все погрузилось в темноту. Виталий закрыл глаза и не почувствовал разницы. Вокруг не было ни звука. Его стало тянуть в низ. Он испугался и открыл глаза. Он увидел в сущности то же самое: свою же протянутую руку к рисунку, но уже не в экранах, а из собственных глаз. «Получилось!», -возликовал Виталий и тут же почувствовал тепло от слезы, сбегающей по лицу. «Я снова жив! Я чувствую!», - на этих словах он потерял сознание.
Но он был счастлив, что проснулся. Он понял, что все это время был мертв.
Виталий понял это только к старости, глубокой старости. И как только это озарение посетило его, то он стал искать способ найти в жизни то, что было бы, на его взгляд настоящим, не выдуманным и чистым. Он не пытался вернуть прошлое. Он хотел прожить остаток жизни так, как должен был жить.
Все маски:парадные, выходные, повседневные, все – были сожжены на костре надежды и радости.
Много времени он пытался отыскать это в людях, но безуспешно – почти все они были не больше, чем те же самые пластмассовые куклы. Да и возраст, к сожалению, не мог позволить Виталию кого-то в чем-то убедить.
Виталий вспомнил про чудесное событие детства, о котором уже давно не вспоминал. Он понял, что он хотел снова увидеть рассвет, только не обращал на это желание никакого внимания.
И вот, наконец, уже дряхлый старец, Виталий возвращается на то самое место, где он когда-то жил и где испытал то удивительное чувство, что так его потрясло. Он полностью порвал со своей прежней жизнью, как будто отряхнулся после того, как упал.
Раннее утро, вот-вот должно взойти Солнце.
Проходя мимо пролеска, который основательно поредел, Виталий увидал, что вместо дикого мака на поле посеяна кукуруза и поле огорожено колючей проволокой. От его дома не осталось даже кладки, а озеро превратилось в маленькое болото.
Виталий заметил одинокую маленькую фигурку, что сидела на месте, где он любил сидеть в детстве. Виталий остановился, оперевшись на трость. Это был маленький мальчик. Он сидел неподвижно, глядя на первые лучи солнца. Все его тело говорило о том, что мальчик чем-то взволнован.
Виталий, отдышавшись после подъема, неторопливо спустился к нему. Он окликнул мальчика, но тот не ответил. "Неужели...",- подумал Виталий. Он подошёл вплотную и положил руку ему на плечо. Мальчик вздрогнул и быстро обернулся.
"Невероятно!",- подумал Виталий. Мальчик был как две капли воды похож на маленького Виталика.
- Наконец-то ты пришёл,- сказал мальчик.
- Ты меня ждал?
- Очень давно...
- Почему?
- Оно мне рассказало про тебя, - сказал мальчик и показал пальцем на первые лучи Солнца,- оно тебя не забыло.
-...
-Солнце сказало, что ты несчастлив, но не понимаешь этого.
-Это так, но я уже исправился,- ответил Виталий Дмитриевич после небольшой паузы, тяжело дыша. Он чувствовал горький ком, карабкающийся к горлу.
-Я стал звать тебя. И ты услышал,- мальчик улыбнулся.- Я рад, что ты здесь.
-Как тебя зовут, мальчик?
-Виталик.
«Так вот, что произошло тогда, в детстве, когда я потерял память», - подумал Виталий Дмитриевич и дрожь пробежала по его телу.
Горький ком превратился в чёрный дым и вырвался у него изо рта. Виталий упал на колени. Всё помутнело и расплылось перед глазами. Он испугался.
Мальчик помог ему сесть рядом с ним, лицом к Солнцу.
Оно било по его больным глазам с усердием провинившегося мальчишки, старающегося искупить свою вину...
Слезы проступили на глазах Виталия, но они только отчасти были вызваны ярким светом...
Старик чувствовал каждой клеточкой своей теплоту лучей. Он понимал, что Солнце тоже радо было его видеть и дарила несказанную нежность. Безудержный поток чувств захватил Виталия и понёс по волнам его жизни. Он был счастлив. На лице его появилась блаженнейшая улыбка. Наконец он нашёл то, что ему нехватало всю жизнь, наконец он понял всю прелесть дара чувствовать...Всё вокруг залилось ярким и глубоким светом и Виталий Дмитриевич впитался в него, как свежий воздух впитывается в лёгкие.
Он был излечен. Он почувствовал...

Когда он открыл глаза, то обнаружил, что лежит в своей кровати, в старом доме на холмике. Он посмотрел на часы. На табло тускло светились зеленым светом цифры 1,4,4,3. Дверь открылась и в комнату зашла его мама, совсем молодая.
-Ну сколько можно повторять? - сказала она сердито, - Вставай и иди завтракать!
-Сейчас мам, - только и сказал Виталий.
Она ушла, пробубнив: «Опять сейчаскает».
«Не может быть!», - подумал Виталий. Он вскочил с кровати и подошел к зеркалу, в нем отражался удивленный паренек с лохматой головой.
Виталий быстро оделся и выбежал из дома. Он поднялся, на холм, посмотрел в сторону пролеска и, улыбнувшись, побежал в его сторону.
Он добежал до дерева, под которым сидела рыжеволосая девочка лет десяти, с огромными зелеными глазами. Он отдышался и сел напротив нее. Она удивленно посмотрела на Виталия.
-Я люблю тебя, Настя, - сказал он тихо, смотря ей в глаза.
Через секунду она увидела отражение своей улыбки в его глазах.




17.09.2007 Посвящается КС Захаревич.