Скрытое проповедование сатанизма поэтом Б. Канапьяновым

 Появление подборки стихов казахского поэта Бахытжана Канапьянова в седьмом номере столичного журнала «Нива» в очередной раз подтвердило неписанное золотое правило любого главного редактора литературного журнала, сформулированное в 1912 году тонким русским поэтическим сатириком Сашей Чёрным (А.Гликбергом) в стихотворении «Трагедия» (К вопросу о «кризисе современной русской литературы).
 Саша Чёрный пророчески писал:
Огромный стол. Перо и десть бумаги -
Сидит Бубнов, задравши кнопку-нос,
Не много нужно знаний и отваги,
Чтоб ляпать всем: «Возьмём», «Не подошло-с!».
Кто в первый раз – скостить наполовину,
Кто во второй – на четверть иль на треть,
А в третий раз - пришли хоть требушину,
Сейчас в набор, не станет и смотреть!
 А смотреть-то надо независимо от того, признанный мэтр литературы или начинающий автор прислал свои стихи или прозу в журнал.
Если не вчитываться в то, что присылают в журнал для печатания, то можно потерять не только «лицо» журнала, но при случае и свою голову, когда вместо очередных запланированных редактором дифирамбов президенту, на него по недосмотру в журнал просочится крамола. «Бди!» - говорил в своё время Козьма Прутков.
 Именно простого бдения и не хватает главному редактору, хотя оно наверняка присутствует во время просмотра рукописей начинающих авторов, и тогда от пёрлов нераскрученных литераторов летят только пух да перья. Конечно, можно скрыться за формулу – «Мнения авторов могут не совпадать с точкой зрения редакции», но простите, - ещё допустить пару-другую таких публикаций и журнал можно причислять к изданиям, занимающимся открытой пропагандой сатанизма.
 Первое стихотворение Б.Канапьянова из представленной в журнале стихотворной подборки: «Из цикла «Каспий: нефть и культура»,- является своеобразным поэтическим триптихом.
 Приведём его полностью:
 -1-
Хранитель духа – Шыракши.
В лампаде ток святого взгляда.
Не от него ли свет души,
Свет ритуального обряда.

Мы познаём в мирской тиши
Жар пламени твоей свечи,
Хранитель духа – Шыракши.

Прохлада здесь, земной покой.
Хранят и кремень и кресало
Эпох изгибами лекала
Твой образ многовековой.

 -2-
Шакпак-ата тобой храним.
Улыбка мудрого Алана
Сквозь лёгкий сигаретный дым
Встречает нас вблизи кургана.

Там познаём в людской глуши
Жар пламени твоей души
Хранитель духа – Шыракши.

 -3-
Раскрыта каменная книга.
Сквозь вековую связь письма
Проступят из глубин холма
Все образы – от лиц до лика.

И там,
За каменной грядой,
Легендами дышало море.
Темир-баба – здесь был святой.

И тучи,
Где-то с небосклона,
Путь продолжали чередой –
Его хождения по водам.
 Сразу видно, что стихотворение тёмное, общее понимание текста на уровне здравого смысла не получается и чувствуется, что слова в стихе имеют не только своё обычное словарное значение, но и какое-то тайное.
 Центральным образом стихотворного триптиха является шыракши (мудрый Алан) - хранитель духа. Основная, воспринимаемая не искушённым умом, идея триптиха заключается в прославлении шыракши Алана. Кроме центрального образа шыракши Алана в триптихе присутствуют слабо разработанные поэтом образы Шакпак-ата и Темир-баба.
 Для того чтобы понять стихотворение необходимо знать, кто такие - Шакпак-ата, Темир-баба и уяснить смыл слова – шыракши.
 С казахского языка слово «шыракши» дословно переводится, как хранитель огня. Поэт изменяет смысловое значение слова и позиционирует его, как хранитель духа. Шакпак-ата, это суфий, живший в 12 веке в районе нынешней Мангистаусской области и канонизированный после смерти. На месте его захоронения была выстроена скальная подземная мечеть. По-казахски «шакпак» означает – кремень.
Разъясним смысл слова «суфий» через понятие - суфизм.
 Суфизм - мистическое направление в исламе. Название происходит от арабского суфи, что переводится как «шерсть». Первоначально суфии, то есть «одетые в шерстяной плащ», проповедовали идею полного отречения от индивидуальной воли. Затем развивается учение о мистической любви с использованием символики классической персидской поэзии. Впоследствии суфизм приобретает более спекулятивный и пантеистический характер (пантеизм - (pan - все, thcos - бог) - философское учение, сближающее или полностью сливающее в единое целое бога с природой). Для эволюции суфизма важны внемусульманские тенденции. Христианство в лице отшельников и неортодоксальных сект оказало большое влияние на суфизм. Сильным на суфизм было и воздействие буддизма. Суфисты имели суфийские ордена или братства.
 Темир-баба, это один из святых суфизма, проживавший также на территории нынешней Мангистаусской области примерно в тоже время, что и Шакпак-ата.
 Я намеренно не говорю о пафосе стихотворения, так как пафос по В.Белинскому «…страсть чисто духовная, нравственная, небесная». Повременим о пафосе. Займёмся лучше стихом.
 Первое, о чём хочется сказать, это рифмы стихотворения. Они полноценны и вполне вписываются в концепцию взглядов Г.Шенгели, высказанную им в книге «Техника стиха», - как минимум два звука в рифмах совпадают: шыракши – души, взгляда – обряда, Алана – кургана, письма – холма, кресало – лекала…..
 Создаётся впечатление, что автор писал стихотворение единственно ради показа всему миру своего умения рифмовать слова, не заботясь о содержании стихотворения; однако не так всё просто и безмятежно.
 Вспомним правило выведенное К.Свасьяном: «Поэзия живёт в атмосфере слов; никакая поэтическая мысль не может и не должна быть всецело поглощена словом; словно река, выходит она всегда из берегов слова, вызывая тем самым многозначность и многоуровневость своего понимания». При интерпретации стиха будем помнить это золотое правило.
После первого прочтения стихотворения непроизвольно хочется произнести: «Это же абсурд!».
 После второго прочтения чувствуешь свою беспомощность сразу понять стих, а без смыслового понимания идеи стиха, он не проходит в душу и тормозится где-то на уровне глазной сетчатки, то есть зрительно стих воспринимается, как текст, но смысл стиха понять невозможно.
 И только после третьего прочтения стиха медленно, по словам, а где и по слогам, начинаешь понимать, что стих зашифрован и каждое слово, каждая фраза является неким тайным символом, которые в совокупности, после их расшифровки, дадут понятие об истинной, скрытой от глаз идее, заложенной поэтом в стихе и прояснят образы стиха, намеченные поэтом лишь контурными точками из обрывочных словосочетаний и фраз.
 Возникает подозрение, что весь стихотворный триптих Б.Канапьянова это какая-то, пока ещё не расшифрованная мантра для посвящённых.
Если стихотворный триптих Б.Канапьянова зашифрован, а поэт не даёт читателю ключа к его расшифровке, то значит, он предлагает читателю самому расшифровать тайный смысл стихотворения, что я и буду делать, тем более в третьей и четвёртой строках первого стиха триптиха Б.Канапьянов предлагает сам разобраться в стихе, вопрошая к читателю – «Не от того ли свет души\Свет ритуального обряда».
 Так как стих темен, то пойдём от частного к общему, и будем разбирать стихотворение методом медленного чтения слов, строк, фраз, строф, вникая в каждое слово, фразу и постигая их потаённый смысл.
В процессе расшифровки будем помнить совет французского поэта Поля Верлена – «Реальное может выражаться только в абсурде».
 Известно, что существует язык фактов и существует язык символов; язык фактов - точен, язык символов - условен. Разделим мысленно стихотворение на фразы, относящиеся к языку фактов и фразы, относящиеся к языку символов.
 К языку фактов относятся фразы - «Хранитель духа – Шыракши», «Шакпак-ата тобой храним», «Раскрыта каменная книга.\Сквозь вековую связь письма\Проступят из глубин холма», «И там,\За каменной грядой,\Легендами дышало море», «И тучи,\Где-то с небосклона,\Путь продолжали чередой», «Темир-баба – здесь был святой».
Остальные фразы и слова относятся к языку символов.
 При расшифровке слов-символов будем помнить правило, которое гласит, что ни одна вещь (в данном случае слово) не есть то, что она есть, а есть то, чем она может быть. В тоже время, выискивая в словах-символах «то, чем они могут быть» будем беспристрастными, чтобы не вносить в выискиваемый потаённый смысл слов-символов свои собственные интересы. Это даст чистоту интерпретации стихотворения.
 Как видно из стиха, - его шифровка начинается со второй строки первой строфы - «В лампаде ток святого взгляда…».
Слово - «лампада» навевает светлую мысль о колокольном звоне в звоннице христианского храма и о торжественности православной службы. Вроде простое проходное слово, если бы в четвёртой строке не было словосочетания - «Свет ритуального обряда».
 Светлая мысль о православном храме сразу же исчезает так, как словосочетание «ритуальный обряд» заставляет предположить, что будет совершено какое-то языческое ритуальное действо, ведь в православии все основные обряды называются таинствами.
 Но если лампада является принадлежностью православного храма, тогда причём здесь не соединяемое соединение Шакпак-ата, шыракши и лампады? Шыракши не христианский священнослужитель, мечеть Шакпак-ата не христианский храм и примерять к ним лампаду некорректно.
 В казахском языке нет слова - «лампада». Значит, она не применялась в ритуальных обрядах казахов, а применялся какой-то другой предмет, дающий свет. В казахском языке есть слова «лампа» или «шам» и свеча - баfана.
 И так в данном стихотворении слово «лампада», это чужеродный нарост на теле, который хочется удалить. Стихотворение от этого слова теряет свою убедительность и правдоподобность; во-вторых, насильственно смешивая мусульманскую (а возможно, это капище какой-то другой религии) мечеть с принадлежностью христианского храма «лампадой» в один смысловой поток, поэт вводит элемент лжи в описание своих святынь и ритуальных обрядов.
 Почему я написал – «какой-то другой религии»?
 Ответ находим в стихотворении «Из единого тюркского корня», где Б.Канапьянов пишет – «Тайный принцип святой пирамиды,\солнцеглазая вера внутри…». Как известно одним из первых известных солнцепоклонников был египетский фараон Эхнатон, упразднивший предыдущую духовную традицию египетского жречества и установивший культ бога Солнца. Кроме того, солнцепоклонниками являются езиды, которых в мире около 7 миллионов. Родина езидов - Ирак, но, не приняв мусульманства, они вышли из страны и рассеялись по миру, не изменив своей вере.
 Отсюда мы можем сделать вывод, что смешение «лампады», храма «Шакпак-ата» и «шыракши» в один смысловой поток не случайны. Они показывают, что неведомый нам дух, не относится ни к мусульманству, ни к христианству, а возможно является языческим духом.
 Однако не будем гадать о природе духа, не расшифровав стихотворный триптих до конца. Скажем только, что Б.Канапьянов своей «солнцеглазой верой внутри» и насильственным смешением слов-символов «лампада», «шыракши», «Шакпак-ата», заставил сильно усомниться в том, что казахи верят Аллаху и относятся к мусульманам. Поэтический манифест Б.Канапьянова, - это серьёзная заявка поэта на пересмотр канонов веры целого народа. То что это своего рода манифест не является только воспалённой мыслью одного Б.Канапьянова. а является результатом долгого мыслительного процесса большой группы людей, говорят применённые в стихотворении местоимения – «мы», «нас».
 Если мы расшифруем образ шыракши, описанный в стихе, то мы поймём и свойства духа, хранителем, которого является шыракши, так как духовность шыракши должна соответствовать свойствам охраняемого им духа. То есть, расшифровывая шыракши, мы на самом деле расшифровываем не шыракши, как конкретного человека, а расшифровываем хранимого им духа.
 По стиху – из лампады движется «ток святого взгляда». Как понимать эту фразу?
Обратимся к смысловому словарному понятию слова «ток». Слово «ток» означает направленное движение электрических зарядов в проводнике. Делаем вывод, что данный «святой взгляд» весьма опасен для окружающих, так как он не светит, но может хорошо ударить электрическим зарядом. То есть взгляд тёмен или находится в спектре какого-то излучения.
В строке «В лампаде ток святого взгляда» проступает абсурдность разработанного поэтом смыслового понятия слова «лампада», так как изначально лампада – это небольшой сосуд с фитилём, наполненный деревянным маслом и зажигаемый перед божницей; то есть никакого тока в лампаде по определению быть не может.
Но почему поэт ввёл в стих элемент абсурда сразу же со второй строки стихотворения?
 Введением абсурда в тело стиха, поэт даёт знак некоему тайному ордену посвящённых, что видимый написанный им стих, при всей его дифирамбной направленности, абсурден, а его истинный смысл сокрыт от посторонних глаз.
«Не от него ли свет души,\Свет ритуального обряда?» – вопрошает поэт. Какой «свет души» может исходить от тока, если лампочка так называемой лампады не включена?
Если бы поэт воскликнул: «Не от неё ли свет души!» (то есть от лампады), тогда было бы понятно, что в лампаде горит свет, но в первой строке не сказано, что она светит, а сказано однозначно – «В лампаде ток…», но не свет.
 Далее сказано – «Свет ритуального обряда». Если лампада не светит, то выходит, что свет ритуального обряда иной природы, чем обычный свет, и вообще ритуальный обряд может проходить без света. Значит здесь под «светом ритуального обряда» поэт подразумевает темноту, или некую затемнённость, так как ранее мы выяснили, что лампада не светит, а в ней есть только ток.
 Первая строфа настораживает в отношении «светлого» образа шыракши (то есть духа), но только настораживает, а не отпугивает.
Читаем вторую строфу:
Мы познаём в мирской тиши
Жар пламени твоей свечи,
Хранитель духа – Шыракши.
 Так как в стихе многое написано словами- символами, то усечённость второй строфы наводит на мысль о какой-то духовной неполноценности шыракши (то есть духа).
Во второй строке второй строфы появляется новое слово – «свеча», которое заменяет слово «лампада». В русском языке слова «лампада» и «свеча» не равнозначны. Как было сказано выше, лампада – это небольшой сосуд с фитилём, наполненный деревянным маслом и зажигаемый перед божницей. Лампада является обязательной принадлежностью христианского храма.
 Свеча – это палочка из жирового вещества с фитилём внутри, служащая источником освещения. Она может быть принадлежностью христианского храма, если сделана по церковным канонам и освящена, а может и не быть, если продаётся в обычном «мирском» магазине. Кстати свеча, как ритуальный предмет, в исламе не применяется. Это ещё раз подтверждает, что совершаемый «ритуальный обряд» не имеет отношения ни к православию, ни к исламу, относится к какой-то другой вере.
 Интерпретируя вторую строфу, мы узнаём, что «ритуальный обряд» проходит не в храме, не в мечети и ни в каком другом месте религиозного поклонения, а проводится в «мирской тиши», то есть в обыденной обстановке, например на квартире, предназначенной для сборища сектантов или оккультистов. Если бы «жар пламени свечи» шыракши познавался в Шакпак-ата, то поэт написал бы - «Мы познаём в святой тиши» или как-то по другому «застолбил» святое место. Причём, что очень важно для дальнейшей расшифровки стиха, - собравшиеся на ритуал, «познают» не «свет души» шыракши, а лишь «жар пламени» его свечи.
 Познавать «свет души» и познавать «жар пламени» - это диаметрально полярные сферы познания. В первом случае познается, что-то чистое, светлое, небесное и нравственное; во втором случае познаётся или светлое или демоническое.
В символике - огонь и пламя амбивалентны, то есть многовекторны; с одной стороны - они божественные и творческие; с другой стороны – демонические и разрушительные. Пламя можно разделить на два компонента: свет и жар. В исламе огонь и пламя – это свет и жара, божество и преисподняя.
 Свет души – это любовь, она не обжигает познающего своим божественным светом. Жар пламени – это продукты горения, раскалённый воздух и познавая жар пламени, познающий должен обжечься им, иначе он не поймёт свойств «жара пламени».
Кстати, одним из символов огня является треугольник, опирающийся на своё основание. Стихотворение Б.Канапьянова тоже состоит из трёх отдельных стихов – сторон, причём основанием всего стихотворного триптиха является именно второй стих, так как именно в этом стихе скрыта тайна духа и его разгадка.
 Образ шыракши, всё ещё оставаясь расплывчатым, немного проясняется. Приступим к расшифровке третьей строфы первого стиха триптиха.
Прохлада здесь, земной покой.
Хранят и кремень и кресало
Эпох изгибами лекала
Твой образ многовековой.
 Поэт совместно с шыракши наконец-то решил спуститься с горней (лампадной) высоты на грешную (свечную) землю, где «прохлада» и «земной покой».
Слово «прохлада» очень символично. Оно верно подобрано в третьей строфе для дополнительной расшифровки образа шыракши (духа).
Во второй строфе было сказано – «Мы познаём в мирской тиши\Жар пламени твоей свечи,\Хранитель духа – Шыракши». Теперь, когда познаваемый «жар свечи» стал нестерпим, поэт захотел прохлады. Какой-то странный этот хранитель духа (читай - дух), при общении с которым становится нестерпимо жарко, и от которого устаёшь до такой степени, что хочется уединиться в прохладу и земной покой.
 Можно было бы ожидать, что третья строфа первого стиха триптиха должна быть тоже представлена в усечённом в виде (без первой строки – «Прохлада здесь, земной покой»), как и вторая строфа первого стиха триптиха, то есть в виде:
Хранят и кремень и кресало
Эпох изгибами лекала
Твой образ многовековой.
 Если бы было так, то стало бы ясно, что хранитель духа шыракши (то есть дух) не обжигает жаром при общении с ним. Но видно слишком жарко и душевно тяжело от общения с шыракши (то есть с духом, охраняемым шыракши), что поэт вынужден был ввести втретью строфу лишнюю первую строку.
 Для дополнительной информации о хранителе духа шыракши (читай – о духе, им хранимом) поэт вводит слова-символы «кремень» и «кресало». Как мы дальше увидим, эти символы являются ключевыми к разгадке тайны шыракши (то есть духа им хранимого).
Строка – «Эпох изгибами лекала…» не поддаётся расшифровке даже после прочтения её в совокупности трёх строк – «Хранят и кремень и кресало\Эпох изгибами лекала\Твой образ многовековой», но всё же она намекает о каких-то изгибах образа шыракши (то есть духа). Возможно о понятийных изгибах (изменениях) образа шыракши (духа) в веках, «эпохах» и сознании людей.
 Слово «лекало» имеет смысловое значение как шаблон, модель, применяемые для изготовления изделий сложного профиля. Если представить себе стихотворение Б.Канапьянова «изделием» сложного профиля, а это так и есть на самом деле, так как стихотворение темно по своему содержанию, то абсурд строки – «Эпох изгибами лекала…» окажется совсем не абсурдным, а вполне понятным.
Слово «лекало» использовано поэтом для вторичного посыла информации посвящённым о том, что стихотворение зашифровано. Это знак поэта членам ордена посвящённых, который звучит примерно так - «Внимание! Для того чтобы зашифровать тайный смысл стихотворения я применил лекало абсурда». И так - «лекало абсурда» - ключ к разгадке стихотворения.
То, что слова «кремень» и «кресало» в стихе не случайны видно сразу, так как они выбиваются из всех представленных ранее поэтом слов-символов. В отличие от возвышенности и умиротворённости лампады они слишком приземлённы и в тоже время грозны, - так как всё-таки предназначены в первую очередь для высечения огня.
 В русском языке слово «кремень» означает – очень твёрдый камень, первоначально употребляемый для высечения огня. По-казахски «шакпак» означает – кремень. В символике «кремень» символизирует огонь, вновь приносящий огонь, а также чёрствое сердце и, следовательно - безразличие. Значит, дух Шакпак-ата является безразличным духом с чёрствым сердцем.
 Слова «кресало» в словаре русского языка нет, но мы знаем, что «кресало», это пирит, сульфид железа. При ударе кресалом о кремень из него высекаются искры, способные, при наличии трута или фитиля, возжечь огонь.
Если пирит (кресало) положить в огонь, то он начинает выделять отталкивающий слезоточивый газ. Это свойство пирита (кресала) используется для получения серной кислоты. Пирит является промышленным сырьём для производства серной кислоты. За свой жёлтый цвет пирит называют «золотом дураков».
 В средние века оккультисты использовали блестящие кристаллики пирита (кресала) для вызова злых духов, а то и самого дьявола. В этом деле пирит был просто незаменим из-за своей способности при обжиге возгонять серную кислоту.
 Вот, например, рецепт курения для магических действий из Чёрного дракона: семена белены, пирит, семена мака, мирра. Аромат этого зелья, при его вдыхании, вызывает в человеке злобу и гнев.
В современных публикациях оккультистов часты объявления, в которых покупают и продают пирит (кресало) для самых разных целей – от получения философского камня до составления демонических снадобий.
 И здесь наступает момент истины. Становится понятным, что во фразе стиха – «Хранят и кремень и кресало\Эпох изгибами лекала\Твой образ многовековой» зашифрован многовековой образ злого духа или самого сатаны, так как добрый дух не может ни при каких условиях хранить свою сущность в кресале, которое издавна служит для вызова злых духов.
 Рассмотрим стихи триптиха далее.Первая строфа второго триптиха звучит так:
Шакпак-ата тобой храним.
Улыбка мудрого Алана
Сквозь лёгкий сигаретный дым
Встречает нас вблизи кургана.
 Для понимания идеи стиха и свойств духа, важны все строки строфы.
 По установившимся нормам поведения в внутри культовых сооружений и вблизи них курить запрещено, так сигаретный дым оскверняет священное место. Так, например, в православии нельзя курить ни в храме, ни вблизи него. А здесь поэт напрямую пишет, что шыракши «мудрый Алан» встречает всех приходящих улыбкой «Сквозь лёгкий сигаретный дым…» вблизи, то есть в непосредственной близости от кургана Шакпак-ата.
 Говоря прозой - «мудрый» хранитель духа шыракши Алан, прилюдно воскуривая сигарету, с улыбкой встречает всех приходящих к святому месту. Что это, как не кощунство над святым местом и чувствами верующих? И причём тогда слово-символ «мудрый», применённый к Алану?
 Воистину мудрый хранитель святого места никогда не будет встречать приходящих к святому месту людей, воскуривая сигарету. Курением в святом месте он наносит глубокое оскорбление чувствам верующих и не почитает духа того святого, хранителем которого является.
 Но может быть «мудрость», а вернее хитрость шыракши Алана заключается в том, что он знает истинные свойства охраняемого им духа, но молчит, так как его уста заграждены злой силой духа, но своим преднамеренным и вызывающим курением в святом месте шыракши Алан даёт понять людям, приезжающим на поклонение, что охраняемый им дух не тот, за кого он себя выдаёт. Тогда шыракши не мудрый, а честный человек, предупреждающий о злобном духе всех приходящих.
 Нравится ли духу то, что Алан курит и в храме и вблизи него?
 Рассмотрим курение с точки зрения православия.Многие считают грех курения простительным, мелким, «не смертным грехом». И вот этот «не смертный грех» так захватывает человека, что он становится настоящим рабом его, а если говорить точнее - рабом дьявола. Вы проснулись утром, и первое желание, которое охватывает вас, - покурить. Вы не осеняете себя крестным знамением, не произносите утренней молитвы, а выкуриваете сигарету.
 «На Богослужении воскуривают ладаном, как и рабам греха не изобрести своего рода курения? - говорит по этому поводу святой Никодим Святогорец. - Первое приятно Богу, второе должно быть приятно врагу Божию – диаволу».
 Курение - воистину дьявольское изобретение. Возникло оно в гибнущих культурах Центральной Америки задолго до эпохи Колумбовых открытий, как часть ритуалов поклонения языческим богам ацтеков, которым приносились, в числе прочих, и человеческие жертвы. Христиане прекрасно знают, что это за боги.
 В Европу, а потом и в Россию, это богомерзкое действо было завезено именно во время открытия Колумбом новых земель. Вот что пишет об истории распространения греха курения епископ Варнава (Беляев): «Когда 12 октября 1492 года Колумб пристал к острову Сан-Сальвадор, то он и его спутники были поражены невиданным зрелищем: краснокожие жители островов выпускали клубы дыма изо рта и носа! Дело было в том, что индейцы справляли священный праздник, на котором курили особую траву (свернутый высушенный лист её - род теперешней сигары - назывался он «табако», отсюда и пошло нынешнее название) - до полного одурения. Надо прибавить, что в этом состоянии они входили в общение с демонами и после рассказывали, что им говорил «Великий Дух».
 По приезде на родину мореплавателей те духи, которые нашептывали в уши индейцам, шепнули и им, чтобы они познакомили европейскую публику с новым «удовольствием».
И вот, при благосклонном участии и тайном возбуждении от бесов, по всей Европе и даже Азии, началась буквально повальная горячка табакокурения. Чего правительство и духовенство ни делали, чтобы прекратить это зло, - ничего не помогало!»
 «О, как тщательно дьявол засевает своими плевелами ниву Христову, которая есть Церковь Божия, - писал святой праведный Иоанн Кронштадтский. - Вместо Слова Божия усердно сеется слово мирское, вместо ладана - табак. Бедные христиане! Совсем отпали от Христа».
 Воскуряя фимиам бесам страстей, разводимых нами и гнездящимся в жилище нашего тела, курильщик предаёт, тем самым, образ Божий в себе, пропитываясь духом зловония и медленного физического самоубийства. «Разве не знаете, что вы храм Божий, - говорил апостол Павел, - и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы» (1 Кор. 3, 16-17).
 Есть ли слова, убеждающие больше, чем эти?
 Такая же ситуация и в мусульманстве, где курение в мечетях и вблизи них, также курение самим мусульманам запрещено Кораном.
Во времена Пророка курения не было. Но Аллах знает, что было и, что будет и не оставил ничего без объяснения. Есть доказательства из Корана и Сунны, что курение является хиарамом. Сура 17 Аят 26:27: «Но с безрассудством (добро) не расточай. Ведь расточители собратья сатаны. А сатана и Богу своему не благодарен».
 Мусульманину запрещено тратить безрассудно, то есть тратить данные Всевышнем средства без пользы для себя на этом и на том свете. Средства, потраченные на приобретение курева, растрачиваются не только без пользы для себя, но и во вред себе.
Мусульманину запрещено вредить своему здоровью, убивать себя.
Аллах в Коране сказал: «И не убивайте свое тело». (Сура 4, Аят 29).
Ещё в Коране сказано: «И чтоб деяния ваших рук к погибели вас не влекли».
Мусульманину запрещено наносит вред окружающим, тем более близким людям.
 Мусульманину нельзя идти на маджлис (собрание людей) с плохим запахом изо рта. Запах курева мерзок и отвратителен. От мерзкого запаха от курильщика, кроме людей страдают и Ангелы, находящиеся дома. В дом, где курят, не заходят Ангел Милости.
 Курение подобно еде обитателей ада, не избавляет от голода и не приносит пользы. О том, что такое еда обитателей ада сказано в 6-7 аятах 88-й суры Корана. Добавим к этому, что Всевышний Аллах в Коране разрешает людям всё благое и запрещает им все мерзости.
 Некоторые говорят, что курение это малый грех, а трехкратное повторение малых прегрешений становится большим грехом, а от накопления малых прегрешений становится великий грех.
 Сами табачные изделия, в том числе и конопля, произошли от мочи дьявола.
 Когда Всевышний показал сатане ад, он до того испугался, что обмочился, и из этой мочи выросла трава, и сатана, обращаясь к Всевышнему говорит: «О, Всевышний, оставь меня до Судного дня и я заставлю их сосать это, словно груди своих матерей, и они, наслаждаясь этим, не будут знать, что оно их убивает».
Сатане дана возможность сбивать людей до Судного дня, доходить до того места, куда доходит кровь, и с каждым человеком рождается еще один помощник главному дьяволу. А в Судный день дьявол будет взваливать вину на людей, говоря: «Ведь вам был дан разум».
 Из вышеупомянутого следует, что курение - недостойное мусульманина, запретное для него занятие, включающее в себя множество запретных и недостойных элементов.
И так, духу нравится курение Алана в храме и вблизи него, ибо курение табака вблизи святого места или в нём, а также само выкуривание табака человеком, - это всё в угоду дьяволу. Значит, можно окончательно сделать вывод в том, что образ неведомого духа, созданный в триптихе Б.Канапьянова и охраняемый курильщиком «мудрым» Аланом, есть образ самого сатаны или дьявола.
 И действительно правильно сказал Б.Канапьянов в третьей строфе второго стиха триптиха, когда воскликнул – «Там познаём в людской глуши\Жар пламени твоей души,\Хранитель духа – Шыракши». Именно людская глушь, глушь к истинной вере в единого Бога окутала всех познавающих «жар пламени души» шыракши, то есть духа.
 В первой строфе третьего стиха триптиха поэт восторженно восклицает, что наконец-то «каменная книга», то есть Земля раскрыла скрываемую ею истину, и сквозь тьму веков явственно проступили лица нынешних поклонников духа, лики бесов, и самого сатаны - «Раскрыта каменная книга.\Сквозь вековую связь письма\Проступят из глубин холма\Все образы – от лиц до лика».
 Интересен в плане расшифровки скрытой идеи стихотворного триптиха поэтический мазок по образу «святого» Темир-баба:
И там,
За каменной грядой,
Легендами дышало море.
Темир-баба – здесь был святой.

И тучи,
Где-то с небосклона,
Путь продолжали чередой –
Его хождения по водам.
 Как мы говорили раньше, Темир-баба был «святым» во времена Шакпак-ата и прославился тем, как гласит о нём легенда, что на спор ходил по воде моря. Ну, скажите, что это за такой святой, которому больше нечего делать, как на спор ходить по воде. В стихотворении утаено о том, что Темир-баба по воде моря прошёл 37 километров. Неужели у святого не было действительно святых дел? И что важного для дел святости представляет собой хождение по воде моря?
 Наверняка в легенде есть, но для нынешнего поколения упущено то, что Темир-баба спорил на деньги, иначе, зачем тогда ходить по воде моря, для каких святых деяний?
Из сказанного можно сделать вывод, что Темир-баба был вовсе не святым, а просто каким-то местным магом-иллюзионистом, который зарабатывал себе на жизнь, одурманивая легковерных людей дешёвыми фокусами.
 Очень примечательна в стихотворении строка стиха из третьей части триптиха – «Легендами дышало море». Глагол «дышало» здесь дан, в отличие от других глаголов стиха – «познаём», «хранят», «встречает», «раскрыта», «проступят» - в прошедшем времени и говорит о том, что наступает время конца лживым легендам, и видимо скоро обнажится истина о «святых», которых все почитают за великих святых ислама.
 И так, подводя итог расшифровке стихотворного триптиха поэта Б.Канапьянова можно сделать однозначный вывод, что поэтом в триптихе проводится скрытое проповедование сатанизма.
 Легковерный читатель, не искушённый в поэзии и не знающий, что поэзия находится в междустрочье, будет восхищаться стихотворением Б.Канапьянова, не ведая, что, восхищаясь стихом, он, незаметно для себя, впитывает в свою душу идеи сатанизма.
Заканчивая интерпретацию стихотворения, хочется сказать о пафосе. Пафос – это нравственное высокое духовное понятие, но я не ощутил присутствие его в стихотворении.
 Русский поэт Александр Блок о таких стихотворцах говорил так – «Был он стихотворец модный\ Только слов кощунственных творец».
«Бди!» - предупреждал когда-то Козьма Прутков