Возвращение

Является продолжением "Зеленого камня". http://eressea.ru/library/library/ivry4.shtml
***
Келебримбор долго созерцал заново обретенного Эарендиля и вспоминал, как ветер кружил по городу разноцветные полоски бересты, когда на верфи привезли бретильскую березу. Обнаженные стволы томно изгибались в руках корабелов. Ветер запутался в волосах фалатрим, пропахших морем и хвоей.

Пока на стапелях набирали корпус, Келебримбор выточил гордую лебединую голову и крылья из серебристого ясеня. Вставил глаза из черного янтаря, покрыл весла краской, сверкающей на солнце золотом.
 Корабль, как младенец в чреве матери, менялся и обрастал плотью, превращаясь из груды бревен в совершенное дитя Эарендиля. Тем временем, заперевшись, при свете Сильмарила Эльвинг ткала паруса. Она воткала в основу полотна свои волосы, выплетая руны, предохраняющие от забвения.

***

В облаках запутавшийся взгляд
И слова, затертые до дыр:
Верь, что уходящий виноват,
От кого бы он ни уходил.

Не кричи, что бросишься за ним
И во тьму. Да если бы во тьму,
А не в это, белое, как дым,
Небо, что обещано ему!

Не ищи в плеснувших рукавах
Шелеста рождающихся крыл.
Верь, что уходящий - виноват,
Отчего бы он ни уходил.

 Ханна(С)
***
 Чужаки с замкнутыми лицами на улицах испуганно притихшего города. В середине кавалькады двое всадников с волосами, пламенеющими даже в сумрачный день.
Уже трое рыжих на залитых кровью ступенях. Двое мертвых и живой, нанесший Келебримбору удар латной перчаткой в лицо, после которого время остановилось.
***

Куруфинвион помедлив, обернулся и обнаружил Маглора в своем кресле. Закусив губу, феанарион стягивал полотняные перчатки. Племянник вздрогнул, увидев, что они скрывают.
- Мне очень жаль, Макалаурэ.
Маглор торопливо спрятал изуродованные кисти под плащ.
- Я тоже о многом сожалею, Тъелпэ. Но все имеет свою цену. Я держал сильмарил в руках и остался жив.
- О какой цене ты говоришь? Неужели в убийстве детей была необходимость? Соединившие кровь эльфов и людей, рожденные для великих деяний, безжалостно вами убитые!
Голос Златокователя остался бесстрастным в отличие от исказившегося лица.
- Майтимо искал их, пока не провалился в болото, Амбаруссы еле его вытащили. Мы провели в проклятом лесу несколько недель, но мальчики пропали, собаки Тьелкормо безумно выли и отказывались брать взять след. Дети словно растворились в воздухе. Майтимо все твердил о слугах Эола, бродивших у границ Дориата, он верил в это больше, чем в случайную орочью шайку.
Келебримбор смятенно переспросил:
- О ком ты говоришь, Макалаурэ? Близнецы Ардамирэ, наследники домов Финвэ и Эльвэ, что вы с ними сделали?
Златокователь, откинувшись на высокую резную спинку, с недоумением посмотрел на племянника.
- Бедняга, в каком мире ты живешь? Пойдем, мне есть чем порадовать тебя сегодня.

***

Они вышли в сад. Келебримбор, ослепленный утренним солнцем, не сразу разглядел, куда направляется Маглор. А тот уверенно шагал к коленопреклоненной фигуре у одной из грядок в конце дорожки. Молодой эльф осторожно обрезал обсохшие от росы цветы и складывал их кучками перед собой. Заслышав скрип гравия, он поднял голову.
- Я знал, что найду тебя здесь, - Маглор протянул руку, помогая эльфу встать на ноги.
Они обнялись и так увлеченно заговорили о травяных сборах, что не обратили внимание на тихо подошедшего Келебримбора.
Куруфинвиона поразило выражение их лиц: радость от встречи, доверие, нежность - давно он не видел таких счастливых нолдор. Как отпадают засохшие струпья с раны, обнажая под собой чистую здоровую кожу, так упала маска надменного linnaro, обнаружив под собой знакомое лицо одного из старших братьев отца. Только не к Келебримбору была обращена любовь Златокователя. Куруфинвион, осознавая свою ненужность, отвернулся, бесцельно шаря глазами по траве.
 Его внимание привлекла книга, видимо выпавшая из объемной сумки, висевшей на длинном ремне на плече у собеседника Маглора. Келебримбор поднял книгу, полистал и сразу же наткнулся на записи, выполненные знакомым почерком Эльнарвэ.
" Почки же собирают ранней весной, когда еще не пошли в рост, а только набухли. Но березовые можно собирать и раньше – в Narviny. " Куруфинвион захлопнул книгу и посмотрел название: "О растущих". С возрастающим волнением вернулся на первые страницы. Кудрявое сарати, явно рука Румила. Такие книги Наставник торжественно вручал в первые дни обучения, поясняя, что свободные листы предназначены для записей наблюдений самого ученика. У Келебримбора тоже была такая. Она досталась ему от отца, а тому – от первого ученика Румила. Свободных листов оставалось мало и Келебримбору пришлось вшивать целые блоки, отчего книга стала намного тяжелее, чем у соучеников.
Нолдо перевернул еще пару страниц и наткнулся на рисунки, подписанные дедом. Келебримбор тороплииво распахнул книгу на последних страницах. "Возвращаясь из Химринга, повстречал я Пастырей Дерев, чье имя на синдарин – Онодрим. Мудрецы наши не могут понять келвар то или олвар. Видом они походят на деревьях. Кожа гладкая или бугристая, как настоящая кора, но ходят и разговаривают подобно детям Единого. Жизнь их размеренна, характера они незлобивого. Буде то в моей воле, я бы остался среди них."
 Келебримбор был уверен, что после встречи с энтами ничего не записывал и вовсе книгу потерял. Но после этой записи имелись еще вшитые, обожженные по краям и старательно разглаженные листы."Я объяснил Atani, что только однолетние растения можно вырывать с корешками. Я запретил кормящим женщинам и носящим дитя собирать красавку, белену, дурман и чемерицу". Финдарато, ты всегда был внимателен к людям…
- Кто ты и какое отношение имеешь к моей семье? – требовательно спросил Келебримбор, шумно захлопнув книгу.
- Осторожнее, пожалуйста! – молодой лекарь, прервав разговор, с недовольным видом посмотрел на Келебримбора. Нолдо ответил ему пристальным взглядом.
- Я тебя знаю! На кого же ты похож... Ты сын Маглора?
- Еще бы тебе не знать меня. Мы встречаемся почти ежедневно без малого четыре сотни лет!
Келебримбора смутила такая цифра. Хоть и не в обычае эльфов считать года, но неужели он так долго гостит у Гил-Галада?
Лекарь тем временем пошарил в своей суме, а когда вынул руку, то на его раскрытой ладони, словно готовясь взлететь в потоках быстро нагревающегося воздуха, трепетал бумажный кораблик.
- Узнаешь? Мы сберегли его – нашу единственную память об отце. Об Элессаре мы узнали позже.
Келебримбор даже не удивился клочку бумаги, вынесенному из сгоревшего Гондолина и уцелевшему, когда Белерианд ушел под воду.
Сын Куруфина раскрыл ладонь навстречу сыну Эарендиля, который чуть наклонился, всматриваясь в глубину зеленого камня.
- Да, такой же прекрасный, как и прежде. Я рад, что Элероссе вернул его тебе.
- Так ты Элерондо! – Келебримбор перевел дыхание, но это не помогло, по щеке неудержимо скатилась слеза. Сильный порыв сдул с ладони Элронда кораблик, а над головами мелькнула стремительная тень.
- Могу поклясться – это старый приятель Торондор, - Маглор, задумчиво проводил взглядом огромный птичий силуэт, поднимающийся к огромным слоистым облакам, обещающим обильный дождь.
Сын Эарендиля торопливо нашарил в траве свое бумажное сокровище и поднял голову.
- В самом деле? – С восторгом переспросил он.
- Торондор, - подтвердил Келебримбор, разрешив свои сомнения о подобающей оправе для Элессара.