отражения

Стоя посреди белой кубической комнаты Трубадур вдруг неожиданно спросил меня:
- А как ты из нее выходишь? Ведь на двери весит огромный замок.
Я рассмеялась, взяла его за руку и шагнула сквозь стену. Вокруг было темно и холодно. Трубадур испуганно озирался по сторонам - зона перехода осталась позади. От нее вдаль уходила серебристая дорожка-ниточка, которая на первый взгляд не видна. Чуть еле заметная, полупрозрачная, практически растворенная в темноте пространства. Но стоит только на нее встать и почувствовать пульс ее движения, как она становится более заметной. И пристально вглядываясь в ее тусклое свечение можно обнаружить, что от нее в разные стороны уходят другие полупрозрачные ниточки. Эти дорожки словно паутина, опутывали нас со всех сторон.

Мы шли все дальше и дальше.
- Куда ты меня ведешь? - тихо спросил Трубадур. Но я промолчала в ответ. Пройдя несколько десятков метров вперед, я остановилась и села на тропинку свесив ноги в пустоту.
- Смотри, - сказала ему, и махнула рукой в темноту.
- Куда? - переспросил он, - туда? Но там же ничего нет. Я загадочно улыбнулась в ответ и усадила его рядом.
- Смотри вслед за мной, - мысленно прошептала я.

Прошел век. А мы все сидели и смотрели в пустоту, где ничего не происходило. Только чернильная тьма, да холод окутывал нас. И вот когда наше путешествие казалось совсем потеряло смысл, из темноты вечности родился новый день.

Он переливался всеми цветами радуги и туманился человеческими надеждами в будущее. В его разноцветных кольцах крепко переплелись чьи-то слезы и горе; смех и грех; счастье и беда.

- Я не верю в то, что я вижу, - тихо произнес Трубадур, - Мне кажется, что это все мне сниться.
- Сниться, - тут же эхом отозвалось во всех уголках вселенной.
- Сниться, - повторила я.

И мы сидели дальше и смотрели, как людские души отплясывали свой безумный танец во тьме. Зажигались и гасли. Умирали и заново рождались, сливаясь в единое целое. И вот все неожиданно стихло, вокруг опять стало темно и холодно. Пришло время возвращаться назад. Обратно мы шли молча, каждый думал о чем-то своем.

- А что там? - неожиданно потянул за меня рукав Трубадур.
Я повернула голову и увидела дверь. Самую обычную и нечем не примечательную, но почему до боли знакомую. Знакомую до боли в ногах. Я посмотрела вниз. Дорога-ниточка перестав пульсировать, превратилась в натянутую струну. И мне вдруг стало страшно, что если эта струна качнется, то я упаду. Вниз. В пустоту. Но вдруг я ощутила сильный толчок в спину и коснулась двери рукой.


Трубадур вздрогнул и неожиданно открыл глаза. Он лежал около кровати, там где упал несколько часов назад, вернувшись в очередной раз пьяным из бара.
- Ну и приснится же в алкогольном бреду всякая ахинея, нужно завязывать с выпивкой, а то точно окончательно сойду с ума, - подумал он. Проклиная все на свете, он кряхтя залез на кровать в надежде провалиться в сладкую дрему.
В комнате было холодно. В открытое окно пристально светила луна, безжалостно наблюдая за часами, которые отчаянно пытались задержать время, что бы раны на ногах Трубадура не успели бы затянуться до рождения нового дня.

8 июня - 21 сентября 2007 г.